Текст книги "Дом у озера"
Автор книги: Сьюзен Виггз
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 21 страниц)
Глава 18
Пришел день рождения, а Кэлли чувствовала себя древней старухой – ныла спина, болели колени. День выдался тяжелый – убирали в одном доме на озере Сазерленд, где накануне прошла вечеринка. Кроватей было шесть, гостей по меньшей мере вдвое больше, и все пили, ели какую-то чудную еду и пользовались не только тарелками, но и всем, что попадало под руку. Хозяева уехали, мусор остался – повсюду валялись бутылки, банки, обертки и прогоревшие фейерверки.
Ко всему прочему, Йоланда смылась пораньше, предоставив Кэлли заканчивать одной, а потом еще и тащиться пешком целых полмили до дома Ливингстонов. Вообще-то Кэлли ничего не имела против, понимая, что ей это только на пользу. Пожалуй, именно прогулка и стала лучшим, что случилось с ней за весь день.
Машин, как обычно, было немного. Солнечные лучи, пробиваясь через кроны деревьев, бросали на пустынную дорогу веселые пятнышки света. В просветах уже мелькало озеро – не Сазерленд, кишащий любителями с ревом промчаться на водном мотоцикле и катерами с летящими за ними сумасшедшими на водных лыжах, а Кресент, чистый и опрятный, надежно оберегаемый от шума и грязи для немногих привилегированных. Удивительно и странно, что судьба занесла ее именно туда. Иногда Кэлли воображала, что озеро на самом деле есть часть некоего зачарованного мира, защищенного невидимым пузырем. Оказываясь там, с Ливингстонами, она тоже становилась частью волшебной страны, где чувствовала себя спокойно и уверенно.
И, конечно, именно озеро было центром этого сказочного мира. Кэлли любила воду. Всегда. Ей нравилось задерживать дыхание и опускаться в глубину, в темное безмолвие. Там, в тишине, она ненадолго забывала свою поломанную жизнь.
Кэлли прибавила звука на портативном проигрывателе, и в голову хлынула музыка «Визиторс». Через минуту она уже полностью ушла в мир ясных мелодий и простых, таких близких и понятных слов. Чужая боль стирала, приглушала ее собственную – пусть даже на несколько благословенных минут. Вот почему она так любила музыку. Исчезнуть бы в этом море нот, уйти под них и никогда уже не подниматься, не высовываться на поверхность, не видеть, что она сотворила со своей жизнью.
Кэлли была не настолько глупа, чтобы не понимать, что никогда ничего подобного не сделает. Хотя все-таки глупа. И это следовало признать и перестать скрывать от себя. Так больше нельзя. Ее ошибки были частью ее самой, и убежать от них невозможно. Да, она пыталась, но куда ты денешься, если то, от чего бежишь, ты сам. Так и останешься навсегда Калифорнией Секвойей Ивэнс, воспитанной среди чокнутых на глухой ферме, а потом переходившей из одной семьи в другую, где приемные дети были нужны только для получения ежемесячного чека от государства.
Впрочем, по справедливости говоря, такими были не все. В первой семье, куда ее привезли перепуганной, угрюмой бродяжкой, к ней относились в общем-то по-доброму. Клайны. Она до сих пор помнила, как удивлялась – и радовалась – самым обычным вещам: тому, что мама помогает с домашним заданием, утренним мультикам по субботам. Жаль, продолжалась эта нормальная жизнь недолго. Только стала привыкать, осваиваться, приучаться любить жизнь, как ее перенаправили в другую семью – с тяжелой, напряженной атмосферой и строгими ограничениями, а когда она позволила себе нарушить несколько их идиотских правил, сбыли в третью, к Колдуэллам. Там ее встретили вечно обозленная, ко всему придирающаяся мать, требовательный, деспотичный отец и девятнадцатилетний сын.
И вот теперь она с Кейт и Аароном, в их доме на озере. Такие ей еще не попадались. Кейт – добрая, забавная, заботливая, а Аарон – просто прелесть. Капризничает, правда, иногда – но где вы видели ребенка, который бы не капризничал? Кэлли понимала – слишком уж привязываться нельзя. Вот закончится лето, и они вернутся к своей обычной жизни, в город. Кейт, наверное, постарается ей как-то помочь, но Кэлли не станет пользоваться ее добротой. Она сама что-нибудь придумает. Только вот что?
Она покрутила плечами – мышцы свело от усталости. Йоланда советовала заняться йогой, намекая тем самым, что ей не помешало бы сбросить лишний вес. Да только поможет ли йога, если уродилась толстухой. Кэлли покачала головой и потерла поясницу. Бесполезно. Она читала где-то, что, мол, время лечит все раны. Какая чушь.
Вот такие невеселые мысли в день рождения. Ну и ладно. Сам день рождения такой же безрадостный. Пришел, а ей и подумать не о чем, кроме как о том, как она достала, эта жизнь.
– Прекрати, – одернула себя Кэлли и, остановившись, вынула из сумки бутылочку с холодной водой. Напилась, вылила последние капли на ладонь, побрызгала на разгоряченное лицо. Как же она устала! Устала таскаться целый день по чужим домам. Устала быть толстой и носить эту дурацкую одежду. Устала притворяться, делать вид, что все хорошо.
Честно говоря, ничего особенного на день рождения она и не хотела. Вот переменить бы что-нибудь в жизни. Стать нормальной. Смеяться, веселиться и не беспокоиться о будущем. Найти хорошего друга. Бойфренда.
– Как же, ага, – пробормотала Кэлли, но тут же машинально расправила плечи и зашагала по дороге горделивой походкой королевы красоты и с улыбкой на лице. Так случалось чуть ли не каждый раз, когда она думала о Люке Ньюмане. И что только он с ней делает?
Вот что самое странное. Она ему нравилась. Он, похоже, даже не обращал внимания ни на ее, мягко говоря, пухлые формы, ни на то, как она выглядит и что одевается хуже какой-нибудь нищенки. Люк не судил ее. А еще удивительно, что они познакомились сразу после того, как она стала жить у Кейт. Думала, что все уже кончено, что удача совсем отвернулась, а тут вдруг так повезло. За всю жизнь не было ни одного близкого человека, а теперь сразу столько людей, которым на нее не наплевать.
И потому она чувствовала себя совсем паршиво из-за того, что лгала им. Но что еще делать? Кэлли не знала. Только продолжать врать.
Мучавшее весь день головокружение вернулось, и она споткнулась на ровном месте.
«Полегче. Успокойся. Это, должно быть, из-за жары». Жутко хотелось пить. Кэлли уже пожалела, что выпила все и не оставила даже капли.
Ладно, почти дошла. Может, взять Аарона и пойти искупаться? В воде всегда становилось легче – достаточно лишь уйти с головой, исчезнуть. Купальник она не надевала – потому что жирная как свинья, а еще из-за непонятных потемнений на коже. Когда они только появились – под шеей, – она приняла их за грязь и попыталась отмыть. Но с ужасом обнаружила, что они – часть ее. Вот уж жуть. Может, это какое-то наказание, ниспосланное за ложь и обман?
А может, просто невезуха. С этим у нее всегда был полный порядок.
Собравшись с силами, Кэлли заставила себя идти переставлять кое-как ноги. Озеро уже близко. Да, надо обязательно искупаться. И прополоскать рот – дыхание отдавало чем-то странным, фруктовым. Внутри жгло так, что она, наверное, выпила бы целое озеро. Если головокружение не пройдет, можно просто лечь на воду, закрыть глаза и лежать так до бесконечности. И тогда, кто знает, течение подхватит ее и унесет через канал в дальнем конце озера сначала к реке, а потом и в море.
Вот и дорожка. Наконец-то дома, усмехнулась про себя Кэлли. Как здесь тихо сегодня. Наверное, Кейт с Аароном пошли с собакой на прогулку, потому что обычно Бандит встречал ее радостным лаем уже на дорожке. Сказал бы кто-нибудь, что она подружится с псом, повертела бы пальцем у виска – вы что, тронулись? – а ведь так и вышло. Бандит стал живым доказательством того, что не все собаки опасны.
А может, они пошли к сержанту Харрису. Последнее время Джей Ди и Кейт много времени проводили вместе, хотя и старались не выставлять свои отношения напоказ. Да и никто, кроме Кэлли, не знал, что он сержант. Тот самый сержант Джордан Донован Харрис, о подвиге которого с прошлого Рождества все только и говорили.
Надо отдать должное, сержант поступил круто. Ушел в тень, расстался с прошлым, стал совсем другим человеком. Может, спросить, как это делается?
Ее это раздражало. Она чувствовала себя обманутой и ничего не могла с этим поделать. Но все же Кэлли понимала, что скрывать что-то – даже с самыми лучшими намерениями – опасно, что рано или поздно это плохо кончится. Она простила Харриса, когда он рассказал о своей матери и обо всем том, что случилось из-за его славы. А потом ее вдруг осенило. Разве это не шанс? Стоит только сделать один звонок, и сюда нагрянут толпы репортеров. У всех будут брать интервью. Продав этот секрет, можно заработать кучу денег. Обменять Джей Ди на обеспеченное будущее для себя.
Единственная проблема заключалась в том, что она дала слово. Пообещала, что никому ничего не скажет. К тому же он ей нравился.
От барбекю пахнуло дымком, и желудок тут же заурчал в предвкушении обеда. В последнее время она ела как поросенок и ничего не могла с собой поделать. Это плохо. Сегодня же этот дурацкий день рождения. Уж хотя бы сегодня не стоит беспокоиться и волноваться.
Кэлли подошла к задней двери. Дом был тих и пуст, но не враждебен. Он как будто ждал ее. В окне, разгоняя зной, поскрипывал вентилятор.
– Кто-нибудь есть? – крикнула Кэлли, забросив в комнату сумку и проигрыватель.
Никто не ответил. Она подошла к раковине – напиться и ополоснуть лицо. В романе старушки Джорджетты Хейр, книги которой она нашла в забитом до отказа шкафу, женщины всегда обтирали запястья, когда были чем-то расстроены.
Кэлли подставила запястья под холодную струю, но легче не стало.
Решив подождать всех на крыльце, она направилась к двери. «С днем рождения тебя».
Кэлли открыла дверь на веранду – и мир взорвался.
– С днем рождения! – прокричал хор голосов. – Сюрприз!
Кэлли замерла в дверном проеме. В какой-то момент все расплылось и смешалось – улыбающиеся лица, ленты, шары и даже столик на лужайке с огромным трехъярусным тортом и горкой завернутых в яркую бумагу подарков.
Из динамиков рвалась знакомая мелодия – «Сегодня твой день рождения».
– Кэлли! – прыгая от избытка чувств, прокричал Аарон. – Как тебе сюрприз? Не ждала?
Опомнившись, она закрыла рот и молча кивнула. Все было как в телевизоре – все поздравляли ее, играла музыка, люди хлопали в ладоши.
Разница была только одна. Но большая. Девочки в телевизоре всегда выглядели нарядными, как куклы, и сияли от радости и благодарности. Кэлли ничего подобного изобразить не могла. Она попыталась и даже почти заставила себя улыбнуться и сказать спасибо, но вместо этого только расплакалась.
Она стояла перед всеми и всхлипывала. Позор, да и только, но что поделаешь. Она плакала от счастья, оттого что кто-то вспомнил наконец о ней и устроил праздник. Плакала оттого, что ничего подобного в ее жизни никогда не было. Плакала оттого, что обрела верных друзей, ставших для нее почти семьей. А еще оттого, что все это кончится вместе с летом.
– Эй, ну хватит. – Оказавшийся рядом Люк выглядел неловким и одновременно галантным. – Ты в порядке?
– Ты должна радоваться. – Вид у Аарона был такой расстроенный, что Кэлли улыбнулась сквозь слезы. – Если не заметила, у нас вечеринка.
– Заметила. – Она благодарно кивнула Кейт, протянувшей ей салфетку и вытерла лицо. – И очень рада.
На лужайке собралась целая толпа – Кейт и Аарон, Джей Ди, миссис Ньюман и Люк, Йоланда со своим дружком, Ричи.
Потом были какие-то игры и много-много еды. Аарон учил всех, как правильно делать маршмеллоу: подержать над огнем, пока не вспыхнет, снять черный налет, закатать в разноцветные М & M's, положить на крекер и прижать другим. Люк сделал по меньшей мере четыре и все съел, а Кэлли только смотрела и завидовала – как хорошо тем, кто может есть все, что хочет, и не толстеть. Впрочем, она запретила себе беспокоиться по каким бы то ни было причинам и тоже съела свою долю.
Потом ее мучила жажда, заглушить которую не получилось даже литровой бутылкой воды.
Снова накатило головокружение, но Кэлли закрыла глаза и заскользила по его волнам, как серфингист.
– Спасибо, – прошептала она, зная, что ее никто не слышит. Они, наверное, даже не поняли, что этот день стал самым счастливым в ее жизни.
Глава 19
– По-моему, потрясающий успех, – сказала Мейбл Клэр, когда они несколько часов спустя сидели на пляже, любуясь всходящей над озером луной. – Сюрприз удался, и повеселились на славу.
– Да, прошло отлично, – согласилась Кейт. У костра играли в шарады, но они с Мейбл этот круг пропускали. – Я еще никому такую вечеринку не устраивала.
– Я тоже. Будь ты на месте Кэлли, для тебя все хорошее было бы в каком-то смысле сюрпризом.
Кейт прислонилась к громадному бревну, лежавшему у берега с незапамятных времен. Вырезанные Филом его собственные инициалы и дата – 7.4.84 – напоминали о другой ночи с фейерверками. У костра подошла очередь Ричи, и он отчаянно старался вывести игроков на нужное слово, обозначающее некое рогатое животное.
– Бык! – крикнул Аарон.
– Карибу, лось, буйвол!
– Як, – предложил Джей Ди, и Ричи, опустившись в знак благодарности на колени, одобрительно закивал.
– «Якети Як». – Первой догадалась, разумеется, Кэлли, знавшая, похоже, все когда-либо написанные песни. – «Не дерзи».
– Моя очередь, – сказала, возвращаясь в игру, Мейбл Клэр.
В воздухе прыгали, словно танцуя, крохотные оранжевые искорки. В свете костра собравшаяся вокруг него группа выглядела романтично и загадочно. Глядя на них смеющихся, беспечных, Кейт почувствовала, как души ее коснулась легкая рука ностальгии. Память вернула ее в теперь уже далекие времена, когда вечера заполнялись другими голосами, смехом, шутками.
Аарон, которому не хватало сил полностью сосредоточиться на игре, поднялся и сделал пару шагов от костра, но, прежде чем Кейт успела окликнуть сына, Джей Ди нагнал его, подхватил и так закружил в воздухе, что мальчишка чуть не захлебнулся от восторга. Наблюдая за всеми со стороны, Кейт то и дело ловила себя на том, что улыбается как последняя идиотка. А ведь она думала, что лето будет самым одиноким, самым невеселым за всю жизнь. Кто бы мог представить, что она обретет здесь счастье?
Еще через пару минут рядом опустился Джей Ди:
– Ты такая довольная.
– Вечеринка получилась отличная.
– Да. – Перегнувшись через ее колени, он пододвинул тарелку с маршмеллоу и нанизал две пластинки на заостренный прутик.
Как бывало всегда, даже при самом случайном контакте, под кожей прокатилась волнующая дрожь. Ей нравилось это ощущение, нравилось думать, что они не просто два человека, мужчина и женщина, а пара.
– Знаешь, я, когда собиралась сюда, ничего хорошего от этого лета не ожидала. Думала, без остальных нам с Аароном будет одиноко, скучно.
Джей Ди медленно поворачивал прутик, внимательно следя за тем, чтобы пластинки поджарились одинаково с обеих сторон.
– А теперь?
– А теперь я уже и не вспоминаю, что здесь нет ни мамы, ни Фила, ни детей. Чудесное лето. – Она кивнула в сторону игроков – судя по возбужденным голосам, ситуация там обострялась. – У меня такое чувство, будто мы все – одна семья.
Джей Ди промолчал.
– Кэлли такая счастливая, – улыбнулась Кейт, заметив, как девушка схватила за руку Люка. – Надеюсь, он ее не обидит.
– Он еще такой юный, – пробормотал Джей Ди.
Она уловила в его голосе нотку сомнения.
– Люк – внук Мейбл Клэр и, по ее словам, ни на что плохое просто не способен. У тебя другое мнение? Думаешь, ей было бы лучше без, него?
– Я думаю, что он очень молод. Вот и все.
– Она тоже, – напомнила Кейт.
Он протянул прутик с идеально поджаренной маршмаллой:
– Угощайтесь, мадам.
– Почему у тебя так хорошо получается? И поджарена ровно, и никаких следов от костра.
– Я – профессионал. Доверься мне.
Она осторожно сняла с прутика сладкую тающую пластинку и быстренько сунула в рот, оставив Джей Ди вторую.
– М-м-м, как вкусно. Знаешь, смотрю на тебя, и появляются всякие такие мысли…
– Это хорошо. – Он оглянулся и, убедившись, что остальные полностью увлечены игрой, наклонился и поцеловал ее в губы.
Она и сама чуть не расплавилась от короткого, жаркого прикосновения его губ, но, взяв себя в руки, отодвинулась на пару дюймов.
– Не забывай, нас могут увидеть дети. – Кейт сняла с прутика еще два кусочка.
– Только это и удерживает меня от того, чтобы наброситься на тебя прямо здесь. Перестань тревожиться по пустякам. Все в курсе. И даже Аарону будет совсем не вредно знать, что кто-то сходит с ума от его матери.
У нее перехватило дух, но она сохранила бесстрастное выражение лица, хотя это стоило ей немалых усилий. Впервые за все время Джей Ди – пусть и своеобразно – объявил о своих чувствах к ней. Невероятно!
– Что значит «сходит с ума»? Пожалуйста, уточни. Имеешь ли ты в виду, что испытываешь ко мне сексуальное влечение или… – Кейт не договорила, чтобы он не догадался о том, что именно ей хотелось бы услышать.
– Нет, сексуальное влечение я испытываю постоянно. В данном же случае я имел в виду другое.
Липкий прутик выскользнул из пальцев. Упавшие в огонь пластинки маршмаллы вспыхнули голубым пламенем, почернели и исчезли в углях.
– Извини. – Она повернулась к нему. – Не уверена, что расслышала правильно. Ты сказал…
– Кейт! – Голос Мейбл прозвучал необычно резко и напряженно на фоне этого теплого, расслабленного, счастливого летнего вечера. – Вы нам нужны. Оба. С Кэлли что-то не так. Она потеряла сознание.
Кейт еще переваривала услышанное, а Джей Ди уже вскочил и бросился к девушке. Кэлли лежала безвольно на земле, остальные стояли кружком. Смех стих. Все молчали.
Первым делом Джей Ди осмотрел ее, потом окликнул, легонько встряхнул.
– Кто-нибудь, сходите к моему пикапу и возьмите в кабине подушку безопасности, – бросил он твердым, не допускающим возражений голосом.
Ричи тут же сорвался с места.
– Слава богу, кто-то знает, что нужно делать, – обронила Мейбл Клэр.
Через считаные секунды Джей Ди, взяв у Ричи подушку безопасности, принялся за дело. Работал он быстро, уверенно, постоянно окликая Кэлли по имени, стряхивая, проверяя жизненные показатели. Йоланда между тем взяла под свою опеку растерявшегося и перепуганного Аарона. Успокоить его удалось быстро – похоже, он осознал всю серьезность ситуации.
Пока Джей Ди проверял дыхание и пульс, Кейт успела сбегать за сумочкой и ключами. Когда она вернулась, Джей Ди поднял девушку на руки. В сознание она так и не пришла.
Кейт быстро обняла Аарона:
– Нам нужно доставить Кэлли к доктору. Ты останешься с миссис Ньюман и Люком. Я постараюсь вернуться как можно скорее.
– Мне страшно.
– Знаю. С ней все будет хорошо. Пока, малыш, нам нужно ехать. – Она обняла его еще раз и побежала к джипу.
Ричи и Джей Ди укладывали девушку на заднее сиденье. Люк стоял рядом, бледный, растерянный и испуганный.
Кейт ожидала, что юноша попросится сопровождать их, но он промолчал.
– С ней все будет хорошо, – сказала Кейт.
Люк только кивнул и, отступив, сунул руки в карманы.
Дальше они действовали как настоящая бригада скорой помощи. Кейт вела машину; Джей Ди, вооружившись фонариком, стетоскопом и манжетой тонометра, пытался, как мог, вернуть девушку в сознание.
В какой-то момент Кэлли очнулась и даже попыталась было сказать, что с ней все в порядке, но запуталась и сбилась, отвечая на простые вопросы – какой сейчас год и как зовут президента. Ехать в больницу она не хотела, но другого варианта не было, а потому Джей Ди даже не стал с ней спорить.
Как только они оказались в зоне действия сотовой связи, он сразу же набрал номер. Кейт поняла примерно половину того, что услышала. Информацию он докладывал четко и ясно.
– Женщина… белая… восемнадцать лет. Состояние обморочное. Кровяное давление сто два на шестьдесят шесть. Пульс – сто шестьдесят. Наблюдается дрожь Кожа влажная. Очевидное головокружение…
Его голос, тон, манеры, жесты – все внушало уверенность. Он вел себя как настоящий профессионал. И вместе с тем Кейт с трудом узнавала в этом человеке привычного уже Джей Ди.
– Расчетное время прибытия десять минут.
Остальное Кейт уже не слышала. У нее тоже тряслись руки, но она изо всех сил сжимала баранку и даже закусила губу, чтобы не мешать разговору Джей Ди с диспетчером.
Да, ей хотелось верить, что с ним Кэлли ничто не угрожает. С другой стороны, здоровые девушки просто так, ни с того ни с сего, в обморок не падают.
Часть четвертая
Мы не можем ничего изменить, пока не примем это. Осуждение не освобождает, оно угнетает.
Карл Густав Юнг
Глава 20
– Я здесь не останусь. – Словно вор, застигнутый на месте преступления слепящим лучом прожектора, Кэлли почувствовала, как в грудь постучал холодный кулак паники. – Вы не можете меня заставить. Не имеете права, – говорила она, обращаясь к женщине в голубом халате – то ли доктору, то ли медсестре, то ли кому-то еще. Но что бы она ни говорила, как бы ни хотела сбежать из жуткой узкой комнаты, незнакомые люди продолжали делать что-то с ней. Вообще-то Кэлли и не знала своих прав. За кого ее примут здесь? За беглянку? Как с ней поступят? Передадут властям? Отправят в колонию для несовершеннолетних правонарушителей? В любом случае хороших вариантов не было, а потому оставалось только одно: бежать. Снова бежать.
– Мы позаботимся о тебе, – сказала женщина.
– Вы не имеете права. Мне уже восемнадцать.
– Неправда, восемнадцати тебе еще нет. – Женщина говорила негромко, но уверенно.
В затылок ударили острые, холодные как лед иголочки. В первый момент Кэлли просто онемела. Ее как будто загнали в угол. Она хотела крикнуть, что они ошибаются. Что ей уже восемнадцать. Что она может голосовать Что имеет полное право сбросить с пальцев пластиковые зажимы, вырвать трубку капельницы и уйти из этой жуткой палаты с ее ярким светом и пугающими звуками.
Но женщина в голубом халате каким-то образом выведала ее секрет.
– Что вы хотите этим сказать? Я же знаю, сколько мне лет.
– Я тоже.
Кэлли нахмурилась:
– Откуда?
– Я – врач. Знать такие вещи – моя работа. Зовут меня доктор Рэндалл, я врач неотложной помощи и настоящая волшебница в том, что касается оценки данных пациента.
Кэлли содрогнулась. Отсюда надо выбираться. Немедленно. Но, сказать по правде, вынимать трубку капельницы было страшновато. Удивительно и даже, может быть, смешно, но при всем том, что ей довелось испытать и пережить в прошлом, она не могла вот так запросто сорвать белые полоски пластыря и вытащить глубоко вошедшую в тело иголку. Привыкнув терпеть боль от других, Кэлли вовсе не горела желанием вредить себе самой. Она видела, как это делают в кино, где иголку выдергивают одним смелым, решительным жестом, но сейчас, оказавшись в похожей ситуации, отнюдь не спешила следовать примеру экранного героя. А если будет больно? Если из раны пойдет кровь? И даже если она освободится от капельницы, что дальше? Куда идти в голубом больничном халате? Куда подевалась ее одежда, она не знала. Вот черт. Ее просто раздели. Ну разве не унизительно?
Люк, вспомнила Кэлли. Вот кто ее спасет. Но… она вдруг поняла, что не хочет этого. Если Люк увидит ее здесь, в таком виде, то, скорее всего, сбежит в страхе в соседний город.
Нет, надо сменить тактику.
– У меня нет денег. Я не смогу оплатить счет.
– Не беспокойся, об этом уже позаботились, – заверила ее доктор Рэндалл.
– Кто? Мистер Харрис? – Как же она не подумала.
– Не знаю. Этим занимаются другие.
Конечно, Джей Ди, кто же еще. Она, разумеется, была благодарна ему за заботу, но ей никак не хотелось чувствовать себя участницей благотворительной акции. Хотя, как ни крути, так оно и есть. А Джей Ди, нравится ему это или нет, выступил в роли папаши Уорбакса [20]20
Папаша Уорбакс – персонаж комикса, богатый бизнесмен, заботящийся о сироте Энни.
[Закрыть] . Только ведь он ничем ей не обязан, и заботиться о ней у него нет ровным счетом никаких причин. Просто Джей Ди хороший парень. Но она и без него обойдется. Надо только выбраться отсюда.
– Уберите это. – Кэлли показала на трубку. – И верните мне одежду. Я ухожу.
– Прежде чем принимать какое-либо решение, ты должна понять, в каком состоянии твое здоровье. – Женщина сказала это с раздражающим спокойствием и тут же улыбнулась – быстро, профессионально. – Тебя привезли сюда, потому что ты потеряла сознание. Это тревожно уже само по себе, а тем более в твоем состоянии.
– В моем состоянии? – Кэлли недоверчиво посмотрела на нее. Жирная бездомная неудачница – вот и все ее состояние. Но от этого в больнице не лечат. – Господи… – Она задрожала так, что зубы застучали. Когда в последний раз были месячные? – Господи…
– Ты давно была на приеме?
– А почему вы думаете, что я вообще была на приеме? – с наигранной беззаботностью спросила Кэлли. Тот факт, что она ни разу не побывала у врачей, воспринимался ею как своего рода знак доблести. Работники социальной службы позаботились о том, чтобы Кэлли сделали прививки, но ни на какой медицинский осмотр ее не направляли.
Доктор Рэндалл не ответила, только кивнула. По крайней мере не стала читать нотаций, не фыркнула презрительно. В первой семье, куда направили Кэлли, реакция была бы именно такой. Да как они посмели… Бедный ребенок… Это возмутительно…
– Кэлли? Я могу так тебя называть? – вторгся в ее мысли голос доктора Рэндалл.
Она сделала вид, что рассматривает потолочные плитки.
– Так вы считаете, мне нужен врач?
– Посмотрим. Сначала нужно провести кое-какие тесты.
– Какие еще тесты? – А вдруг ее заставят признаться? Потребуют рассказать, с кем она это делала, как часто и как предохранялась. Вот влипла…
– Показатель содержания глюкозы в крови равен пятидесяти, что подтверждает подозрение на гипогликемию. Отсюда и повышенный аппетит.
– Отлично. Спасибо. – Кэлли нахмурилась – радоваться все-таки еще рано. Прошлась взглядом по длинной, изогнутой трубке капельницы. – Лишние калории не мешают.
Доктор Рэндалл, однако, на ее шутку не отреагировала.
– Что ты обычно ешь?
Кэлли с отвращением посмотрела на свою пухлую руку.
– А разве непонятно?
– Мне бы хотелось уточнить. Ты питаешься регулярно или нет? Часто ли пропускаешь прием пищи? Может быть, иногда подолгу вообще ничего не ешь, а потом ешь слишком много?
– Ну Да. И что с того? – Неужели эта врач еще не поняла? До того как перебраться к Кейт, выбирать, где, когда и что есть, особенно не приходилось. Если не знаешь, когда еще представится случай перехватить, невольно стараешься наесться впрок. – Вообще-то ем я более-менее регулярно… с тех пор, как живу у друзей… на озере.
– Но все же иногда переедаешь или постишься.
– Вот уж большое дело! Я же не какая-нибудь чокнутая…
– Никто этого и не говорит. И режим питания у тебя вполне типичный для подростков. Только в твоем случае он привел к опасным последствиям. – Женщина написала что-то в карте.
Кэлли стало не по себе.
– К каким еще опасным последствиям?
– Картина пока не вполне ясная, но предварительные результаты указывают на резистентность к инсулину. В твоем случае новость и хорошая, и плохая.
– Давайте сначала плохую.
– Скорее всего, у тебя диабет второго типа. Знаешь, что это такое?
– Ну кое-что. Это вроде передозировка сахара.
– Не только. Но не будем спешить. Когда анализы покажут, с чем именно мы имеем дело, тебе предстоит интенсивный курс лечения.
«Болезнь, – подумала Кэлли. – Я больна. Мало того что толстая, так еще, оказывается, и больная».
– Вы вроде бы сказали, что есть и хорошая новость?
– Если тебе после лечения удастся держать ситуацию под контролем, будешь жить долго и без медицинского наблюдения.
– А если не смогу? Если откажусь от лечения?
– Риск для здоровья очень велик. Поверь мне, об этом лучше позаботиться сейчас. А научиться всему ты сможешь на занятиях.
– Каких таких занятиях?
– На групповых занятиях по самоконтролю для диабетиков.
Группы… занятия… От одних только этих слов ей стало худо.
– Это кто так говорит?
– Это я тебе говорю.
Наверное, в других обстоятельствах Кэлли возмутилась бы, взбунтовалась, но уверенность и твердость доктора Рэндалл почему-то не возмутили, а даже – вот чудеса – обрадовали. Прежде никто и никогда ничего ей не предписывал – никому просто не было до нее дела. И все же покориться без сопротивления Кэлли не могла.
– А кто дал вам право командовать?
– Никто. Я сама взяла это право. Впрочем, никаких особенных полномочий у меня нет. Да и возможностей тоже. Заботиться о твоем здоровье придется тебе самой. Принудить тебя к сотрудничеству не в моих силах. Но ты должна знать свой диагноз и понимать, с чем имеешь дело.
– А нельзя просто сделать какой-то укол или что-то в этом роде и на этом закончить?
– В твоем случае такое не проходит. Наша цель – как можно дольше контролировать состояние без применения лекарственных средств.
– Извините, – перебила ее Кэлли. – Цель – избавиться от болезни.
– Диабет, если диагноз подтвердится, вылечить невозможно. Это хроническая болезнь, требующая пожизненного соблюдения определенных правил. Но она может пройти при снижении веса, выполнении упражнений и контроле питания.
– Вылечить нельзя, а пройти она может?
– Если речь идет о резистентности к инсулину, то есть значительный риск развития диабета. Но болезнь может и не развиться, если изменить образ жизни. – Доктор Рэндалл взглянула на свой планшет. – Вот основные показатели твоего состояния. – Она открыла брошюрку с какими-то диаграммами и принялась объяснять что и как – медленно, четко, ясно.
Впрочем, Кэлли уже не слушала. Хроническая болезнь.Эти слова пронзали, словно холодная сталь кинжала. Страшные, пугающие слова, от которых внутри все немело. Пожизненное соблюдение правил.Она приказала себе не плакать. Слезы никогда не помогали, а сейчас уж не помогут точно.
– А если я откажусь от лечения и от всех этих занятий? – спросила она, оборвав доктора Рэндалл на полуслове.
– Тогда ты сильно рискуешь. Решать тебе.
Я не хочу рисковать. Просто скажите, что делать. Я ведь еще ребенок.
– Твои друзья здесь. И они очень волнуются и хотят тебя увидеть.
«Нет», —хотела сказать Кэлли, но вместо этого только кивнула.
Через несколько минут у кровати уже стояли Кейт и Джей Ди. Она посмотрела на них, и сердце вдруг заколотилось, уловив идущие от них волны эмоций. Никогда раньше ничего подобного с ней не случалось – да и зачем ей было разбираться в чьих-то чувствах? – но сейчас случилось. Эти двое пришли к ней не потому, что того требовал долг, не потому, что в чем-то провинились, и не потому, что государство ежемесячно присылало им чек. Их привели любовь и сострадание. И эта правда вдруг рассеяла страхи и тревоги, как поднимающееся солнце рассеивает тьму.
Кэлли снова приказала себе не плакать. Словно мантру, повторяла она одно и то же: не плачь… не плачь… не плачь…Бесполезно. Вчера она не удержала слез, когда увидела, что они сделали для нее. Устроили вечеринку по случаю ее дня рождения. Настоящий праздник – с играми и подарками, выбранными специально для нее. И все только потому, что она родилась. Неудивительно что она не выдержала и расплакалась.
