Текст книги "Нежный деспот"

Автор книги: Сьюзен Стивенс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 8 страниц)

Глава тринадцатая

– Ты была так несчастна со мной? – спросил Лоренцо.

– Кто говорит о счастье и несчастье в любовной интрижке, которая была, да закончилась? Какое все это имеет значение, в особенности тогда, когда сама связь была недопустима? Нужно уметь вовремя останавливаться, – убежденно проговорила Карли, глядя на воду.

– Поговорим об этом за ужином? – предложил Лоренцо и вновь попытался взять девушку за руку.

Карли не далась. Она посмотрела на Лоренцо глазами, полными страдания.

– Хорошо, – примирительно сказал он, отбросив игры, – не желаешь подниматься ко мне, тогда пройдемся. Я хочу, чтобы ты рассказала мне обо всем, что тебя волнует.

– Ты будешь последним, кому я об этом расскажу, – непримиримо ответила Карли. – С каких это пор у нас доверительные отношения?

– Ты злишься на меня, ты на взводе… Понимаю, я кажусь тебе монстром. Но ты могла бы дать мне шанс оправдаться. Ты вольна и не верить мне, но все же выслушать-то меня можешь. Не пропадать же ужину…

– Да, я зла. Да, я на взводе. Поэтому у меня нет желания кого бы то ни было слушать, и на твой ужин мне тоже наплевать.

– На мой соус? На спагетти? Ты можешь наплевать на меня, Карли, но только не на эту вкуснятину, – отчаянно пошутил он, затем обнял ее за плечи и проговорил на ухо интимным шепотом: – И напряжена ты из-за этого промозглого ветра. Поднимись ко мне, согреешься и убедишься, что все не так трагично, как ты это себе нафантазировала.

– Вот где ты был сегодня целый день, когда мне не с кем было поговорить о моих неудачах? Я надеялась, что ты будешь в составе комиссии. Ты даже словом не обмолвился о своих планах. Неужели я не заслужила права на твое расположение? Каково, по-твоему, узнавать, что я осрамилась, невзирая на то, что готовилась дни напролет, а ветреница Маделейн с легкостью набрала высший балл в своей группе? Конечно, она произвела более благоприятное впечатление своим шармом, лоском, своим умением выкручиваться в сложных ситуациях. Но какое это отношение имеет собственно к юриспруденции?!

– В тебе говорит ревность, Карли, – сухо произнес Лоренцо.

– Что? Ревность? И это все, что ты понял из моих слов?! – возмутилась девушка. – Тогда нам тем более говорить не о чем! – подытожила она.

– И все-таки нам придется поговорить. Я не хочу, чтобы ты оставалась при своих ложных выводах, Карли, – отчеканил Лоренцо. – Но я отказываюсь заполучить воспаление легких на пронизывающем ветру. Поэтому ты сейчас пойдешь со мной, и мы обстоятельно обо всё переговорим! – бескомпромиссно объявил он.

* * *

– Как так вышло, что ты – куратор тренинга и программы обмена, наш непосредственный наставник – не присутствовал на итоговом собеседовании? – хладнокровно сформулировала основной свой вопрос Карли, позволив профессору снять с себя пальто в холле его холостяцкой квартиры.

– Пройди в гостиную, не будем выяснять наши отношения на ходу.

Карли послушно вошла в гостиную и села на край дивана.

– Я внимательно слушаю, – настойчиво проговорила она, видя, что Лоренцо не торопится с разъяснениями.

– Ты очень четко сформулировала мою роль в деле подготовки студентов в рамках программы обмена. И именно по всем вышеперечисленным причинам я счел правильным держаться в стороне от окончательного решения, принятого независимой комиссией. Я пошел на это сознательно и, поверь, не для того, чтобы расстроить Карли Тейт или насолить ей, бедняжке! – в своей излюбленной надменной манере изрек Лоренцо.

И этого презрительного тона оказалось достаточно, чтобы Карли вновь прочувствовала всю силу его притягательности, тогда как кого угодно другого это бы только оттолкнуло.

– Но почему?! – чуть не плача, воскликнула девушка. – Почему ты не предупредил меня заранее?

– Да потому, Карли, что сама специфика той профессии, которую ты надеешься освоить, требует от человека быть готовым к разным обстоятельствам: к предвосхищаемым и неожиданным, к благоприятствующим и враждебным. С чего ты взяла, что экзаменаторы должны создавать условия для успешного прохождения испытаний? Как раз наоборот. В их задачу входило отобрать наиболее перспективных студентов с точки зрения профессии. И не удивительно, что это отнюдь не самые умные, исполнительные или обаятельные. Нужны люди, которые могут в непрогнозируемых условиях сдерживать оказываемое на них давление и при этом сносно делать свое дело… Я знаю, Карли, что в условиях кабинетной тиши тебе нет равных. Ты многократно продемонстрировала это, выполняя письменные тесты. Ты хороший теоретик… и только. Не секрет, что ты бессильна вести полемику. И очень слаба в экспромте. А еще крайне некоммуникабельна…

– Знаю! Все это я знаю! – криком перебила его обличительную речь Карли. – Я одного не могу понять, Лоренцо: неужели сложившиеся между нами за последнее время отношения не побудили тебя по-человечески переговорить со мной до того, как я в очередной раз оскандалилась?

– Карли, не нужно кричать, – призвал он ее к спокойствию, присев рядом. – Послушай, девочка. Если ты хочешь моего человеческого отношения, тебе не следует быть моей студенткой. Но пока я компетентен давать свои профессиональные оценки, будучи преподавателем, я не стану мешать эти две несвязанные сферы жизни.

– Очень хорошая позиция для человека, который не гнушается спать со своей студенткой, – ухмыльнулась Карли.

– Хочешь озвучить свое недовольство на дисциплинарном совете? – широко улыбнувшись, спросил ее Лоренцо.

Карли изумленно посмотрела на него. Такая самоуверенность начинала пугать ее.

Лоренцо прочел в глазах девушки нечто, близкое к священному трепету. Он требовательно взял ее за подбородок, склонился поцеловать. Один миг – и Карли обмякла, устремившись к нему всем телом, всем своим существом, но уже в следующую секунду вся подобралась и резко отпрянула назад.

– Оставь меня, Лоренцо! Предупреждаю по-хорошему!

Карли вскочила с дивана. Лоренцо еще надеялся удержать ее. Но девушка в смятении ошпарила его хлесткой пощечиной.

– Господи, избавь меня от женщин, которые не знают, чего хотят, – цинично пробормотал он, потирая щеку и вальяжно откинувшись на спинку дивана. – Тебе не наставник нужен, Тейт, тебе нужен смотритель с хлыстом, психопатка.

– Прости меня, прости… Я не хотела, – принялась извиняться перед ним девушка. – Это как-то само вышло… У меня и в мыслях такого не было никогда, – испуганно бормотала она.

– Страсть, – удовлетворенно подытожил Лоренцо, взяв Карли за руку и притянув к себе. – Это в тебе говорит страсть. И это превыше тебя. Так что прекращай дурачиться, – гипнотически шептал он, укладывая ее на лопатки.

Карли еще противилась, совершая порывистые телодвижения.

– Расслабься, Маделейн здесь нет, и быть не должно. Нас только двое, – произнес он заветные слова, интуитивно догадавшись о причине ее беспокойства.

– Но она ведь заходила, – безвольно промямлила Карли.

– Да, – подтвердил он. – Пришла, надеясь, что я разделю с ней ее радость по поводу успешного прохождения испытаний. Ну, я и поздравил, после чего проводил до лифта, полагая, что ты вот-вот появишься… Она настаивала на том, чтобы вместе распить бутылку шампанского; на что я сказал, что сопьюсь, если стану отмечать каждый успешный зачет каждого своего подопечного.

– Я столкнулась с ней в лифте.

– Ах, Маделейн! Она обожает щекотливые ситуации. Иногда мне кажется, что она только ради них и живет. С ней бы у меня точно были бы огромные неприятности. Другое дело ты, – похвалил он покладистую Карли и склонился к ее полуоткрытым губам.

Жар разлился по жилам девушки. Она готова была позабыть давешнее смятение, как дурной сон, ради единственного его поцелуя.

– Судя по твоей воинственности, письма моего ты не прочла, – предположил Лоренцо, лишь поддразнивающе прикоснувшись к губам Карли.

– Какого письма? – спросила она, цепко обхватив его шею.

– Не проверяла почтовый ящик сегодня?

– Нет.

– Очень жаль, – подытожил он.

– А что в нем было? – заинтересовалась Карли.

– Так, коротенькая записка с пожеланием удачи в финальном испытании. А также то, что я официально сложил с себя полномочия куратора студенческого обмена.

– Нет! – воскликнула она.

– Да, – заверил ее Лоренцо.

– Но почему?

– Мы слишком далеко зашли. Передо мной встал выбор. Я его сделал, и не жалею. Я должен был предупредить возможный скандал.

– Какой скандал?

– Да вот этот, – проговорил он, целуя девушку. – Студентка в постели наставника – чем не повод для дисциплинарных взысканий?

– И что теперь?

– Буду работать, преподавать, но теперь уже в другом месте.

– Но в других местах тоже найдутся студентки вроде меня, – искренне тревожась, предположила Карли.

– Упаси Бог! – рассмеялся Лоренцо.

– Что ты хочешь этим сказать?

– Только то, что одной тебя мне вполне хватит, – заключил он.

– Лоренцо, мне так тебя не хватало все эти дни, не хватало твоих возмутительных подтруниваний, твоей поддержки, – проникновенно призналась девушка.

– Надо же, – шутливо отозвался Лоренцо.

– Где ты был? Почему до тебя было не дозвониться?

– Я ходил по магазинам, делал предпраздничные покупки, надеялся тебя порадовать, – нехотя проговорил он. – Мне, конечно, известно о твоем намерении отправиться домой на Рождество, но я подумал, вдруг… – пробормотал он и осекся.

– Вдруг что? – не утерпела Карли. – Что ты подумал? – спросила она с глазами, полными неясной надежды.

– Ну что мне с тобой делать? Просто не знаю, – лениво посетовал он, изводя ее неизвестностью.

Карли отстранилась и, глядя прямо перед собой, сухо произнесла:

– Надеюсь, в следующий раз, целуя женщину, ты будешь лучше осведомлен о своих намерениях.

– Погоди-ка, Карли… – придержал ее Лоренцо. – Что это опять на тебя нашло?

– Если хотел мне что-то сказать, то говори прямо, – потребовала девушка. – Устала я от твоих всегдашних представлений.

– Не предполагал, что это так тебя расстроит, – заметил Лоренцо.

– Я просто не в настроении подыгрывать тебе, – раздраженно проговорила Карли.

– Хорошо-хорошо… Больше никаких игр, – поторопился он заверить ее, удерживая за руку. – Но тогда нам все придется начать заново. Тебя это не смущает?

– Ты невозможный, Лоренцо! – воскликнула она, бессильная сопротивляться.

– А ты – самая разумная рыжая девица, какую мне только приходилось встречать, – льстиво проговорил Лоренцо, усаживая Карли рядом с собой. – И у меня есть бутылочка дорогущего шампанского, специально припасенная, чтобы этот славный факт отметить… Интересуешься?

– И что же именно ты собираешься праздновать? Мой провал? – настороженно осведомилась студентка.

– Близящееся Рождество, дорогая! Разве же это не повод?! – воскликнул он, отправляясь за драгоценным вином.

Откупоренная бутылка дожидалась своего часа во льду.

Лоренцо наполнил два бокала искрящимся золотистым нектаром и поднес один из них Карли.

– Отведай и скажи, как тебе, – заинтересованно попросил он.

– Живое и свежее, с ясной кислинкой, – отметила Карли, пригубив.

Лоренцо склонился к ее губам и отведал ее личного послевкусия.

– А по мне, немножко солоновато. Но так даже интереснее… А теперь, Карли, когда ты погасила свою враждебность и подозрительность этим драгоценным напитком, изволь рассказать, что же в действительности тебя так расстроило. Потому что я отказываюсь верить, что такая здравая девочка как ты может прийти в отчаяние из-за неудачи в рядовом зачете… Итак, я тебя слушаю, – церемонно проговорил он, вновь заняв место на диване.

– Родители… – произнесла Карли. – Насколько я могла понять, их вряд ли обрадует мой визит, учитывая, что я испортила им праздник своим фиаско.

– Иными словами, твои родители не хотят видеть тебя на Рождество?

– Думаю, мне не стоит ехать.

– Следовательно, наши планы претерпят некоторые изменения, – подвел итог Лоренцо и хлебнул вина.

– Наши планы? Я полагала, придется коротать праздники в одиночестве…

– Ты ошибалась. Мы проведем их вместе! – объявил он. – Я даже рад, что родители так легко отказались от твоей компании. Мне это как нельзя на руку.

– Ты очень добр ко мне, – растроганно пробормотала она.

– Добр? – рассмеялся Лоренцо. – Возьми это слово обратно, и немедленно! – шутливо потребовал он. – Добр… Кто угодно, только не я! Я отъявленно себялюбив и сугубо своекорыстен, когда дело касается женского общества… Уясни это себе, красавица. А теперь, если насладились шампанским, следует насладиться и едой, потому что планы на вечер у меня грандиозные… – интимным шепотом сообщил Лоренцо.

Глава четырнадцатая

Отстранив от себя опустевшую тарелку, Карли задумчиво произнесла:

– Не знаю, Лоренцо… Мне кажется, я должна остаться на какое-то время наедине со своими мыслями, тщательно все взвесить, обдумать варианты. Если ты прав…

– Что значит «если»? – в шутку возмутился он.

– Хорошо, ты прав, и тогда тем более мне есть смысл пересмотреть свои планы на жизнь. Если я бесперспективна как юрист, следует заняться чем-то другим, в чем у меня больше шансов. В любом случае всю эту сумятицу в моей голове мне следует обуздать. Наедине с собой, в спокойной обстановке… Надеюсь, ты меня понимаешь?

– Очень мелодраматично, Карли, – насмешливо отозвался Лоренцо. – Я рассчитывал услышать от тебя что-то в этом роде. Могу сказать наперед, что если ты последуешь собственному плану действия, то рискуешь впутаться в новую бесперспективную авантюру, поддавшись очередной идеалистической иллюзии, или же, наоборот, в приступе самоуничижения опустишь планку донельзя, – серьезно предрек он, нежно проведя тыльной стороной ладони по ее щеке.

– Что же, в таком случае, ты предлагаешь? – поинтересовалась Карли.

– Предлагаю должным образом встретить грядущее Рождество и Новый год, насладиться бездельем, восстановиться после усердных трудов. Каким бы ни был результат последнего испытания, считать учебу напрасной ты не имеешь права… А для того, чтобы найти свое место в жизни, у тебя еще миллион лет впереди. Не позволяй родителям и прочим внушать себе, что ты что-то упускаешь. Если ты жива, здорова и тебе все это нравится, значит, такова и есть твоя судьба. Ты толковая, однажды тебе обязательно представится возможность проявить себя. И выдумывать ничего не придется. В противном случае лишь обречешь себя на новое разочарование, – проникновенно вещал Лоренцо.

– Не слишком ли пассивный взгляд на жизнь? – усомнилась она.

– Не слишком, Карли. Ты не тот человек, который может авантюристично ставить перед собой амбициозные цели и играючи брать новые высоты. Ты слишком много душевной энергии вкладываешь во все, за что берешься, оттого тебе сложно управлять теми бурями эмоций, которые возникают в процессе сложных отношений с родителями, окружающими, с самой собой. Ты хочешь, чтобы все было осмысленно, обстоятельно и конструктивно. Тебе сложно понять, что не все руководствуются аналогичными представлениями. А я доподлинно знаю, что большинство твоих соучеников тратят вполовину меньше сил на учебу, чем ты, а достигают при этом более стабильных результатов.

– Как такое возможно?! – возмущенно воскликнула Карли.

– Они лавируют. Ты же либо покорно взваливаешь на себя весь груз, либо категорически не считаешь себя на что-либо способной и даже не пытаешься. Это очень честная позиция, но заведомо проигрышная.

– И все-таки, что ты предлагаешь?

– Тебе надо учиться. Но учиться не так, как ты привыкла, до очумелости. Я призываю учиться наслаждаться жизнью, не придуманной, а такой, какая она есть.

– Как-то это все неопределенно и не вызывает доверия, – чуть призадумавшись, произнесла Карли, усиленно хмуря лоб. – Я привыкла к конкретным установкам, к конкретным целям…

– Которые при этом были бы еще одобрены, твоими родителями.

– Мнение родителей для меня много значит, – сухо проговорила девушка.

– Им уже следовало бы быть довольными. Они воспитали хорошую, уважительную дочь. Это все, что следовало бы осознавать во всей полноте и считать ценным. Все прочие требования, возлагаемые на тебя, в особенности определение твоего места в жизни, – это уже следствие влияния на их умы нездоровых жизненных критериев… Ты вольна в своем выборе. Ты компетентна решать, что сделает тебя счастливой, что даст тебе силы к новым прорывам. И если ты откажешься от этого именно сейчас, ясно сознавая, что должна что-то для себя определить, то не вернешь этого права себе никогда, так и останешься в эмоциональной зависимости от людей, для которых твоя видимая социальная успешность ценнее твоего душевного спокойствия. Такие уж они есть, с этим ничего не поделаешь. Но ты-то можешь стать другой и рассудить все по достоинству.

– Они не дурные люди. Ты их не знаешь.

– Я не говорю, что они дурны. Я говорю, что каждый из нас по-своему ограничен, а потому не в состоянии понять другого человека. Но одни делают усилия, чтобы принять другого таким, какой он есть, а другие не способны даже осознать этой необходимости… Я лишь пытаюсь донести до тебя мысль, что родители только тогда вправе гордиться своим чадом, если вырастили его разумным, ответственным, совестливым и независимым. Тот лишь факт, что ты официально заслужишь право надеть на себя адвокатскую мантию и парик, не должен делать тебя предметом гордости в глазах родителей. Я знаю многих хороших юристов, кому бы мог доверить защиту своей жизни, достоинства и честного имени, но только при условии, что им придется много за это заплатить… Ты ведь понимаешь, о чем я толкую, Карли…

– Конечно, я понимаю… И все же…

– И все же ты постоянно возвращаешься мыслями к своим устоявшимся представлениям. К представлениям, которые постепенно делают из тебя неврастеника, не способного обуздывать собственные эмоции. Остановись, Карли. Тебе действительно необходимо многое пересмотреть. Но и делать это нужно иначе, чем тебя приучили. Побудь немножко просто человеком, которому никому ничего не нужно доказывать, прочувствуй, каково это – быть спокойной и счастливой, и, уже будучи таковой вне зависимости от статуса, оценок и достижений, найди свой неисчерпаемый источник удовлетворения. И это единственное, что действительно стоит твоих усилий.

Карли тихо следила за тем, как Лоренцо доедает свой ужин. Она больше не сказала ни слова в возражение. Прежде с ней еще никто так не разговаривал. Хотя, безусловно, подобные речи ей приходилось и читать и слышать, но всегда они казались ей более идеалистическими, чем собственные устремления.

Но у нее была возможность убедиться в том, что Лоренцо как декларирует, так и живет. Узнав его поближе, она поняла, что достижения любой ценой этого человека не интересуют. Он умеет получать удовольствие от жизни легко и непринужденно и готов щедро делиться этим с ней.

– Можешь нанести немного макияжа. Я забираю тебя с собой! – услышала Карли, открыв дверь следующим утром.

– Входи, – проговорила она. – Куда это ты меня намерен забрать?

– А вот это уже сюрприз! – интригующе объявил Лоренцо.

– Но сегодня же сочельник!

– О боже мой, да неужели! – насмешливо воскликнул он.

– Ну, я имею в виду, что наверняка во всех ресторанах столики уже давно забронированы.

– И ты полагаешь, что мне это неизвестно?

– Извини, Лоренцо, я опять говорю всякую ерунду, – повинилась она.

– Просто один всего лишь раз доверься человеку, который хочет сделать тебе приятное. Без вопросов и подозрений, без условий и оговорок надень свой любимый наряд, сделай макияж и приготовься насладиться моим сюрпризом… Этот план для тебя достаточно прозрачен?

– Да, Лоренцо. Я скоро буду готова, – кротко ответила Карли. – Ты пока…

– Не волнуйся за меня. Отправляйся по своим надобностям. Я уже не маленький, сам найду, чем себя занять, – произнес он.

Когда через несколько минут Карли появилась перед ним в нежно-голубом тонком свитере и в юбке цвета слоновой кости, у Лоренцо нашлась единственная к ней претензия.

– Волосы распусти, – велел он ей, что Карли не замедлила исполнить. – Теперь утепляйся и идем…

Она посерела лицом и чуть не заскрежетала зубами, когда узнала, к какой цели лежит их путь.

– Довериться человеку, который хочет сделать мне приятное?! – гневно припомнила ему Карли. – Я ненавижу летать. И неоднократно упоминала об этом.

– Да, я прекрасно помню это весьма странное объявление для студентки, которая стремилась быть зачисленной в программу международного обмена. Однако у меня такая убежденность, что ты не ненавидишь летать, а просто боишься. Это, поверь мне, исправимо.

– Всякий раз, когда я имею глупость поверить тебе…

– Тише, Карли, не буйствуй и не обобщай, – насмешливо пресек ее вспышку Лоренцо. – Стоит тебе оказаться в салоне этого комфортабельного самолета, ты сама захочешь очутиться среди облаков.

– Я не спешу отправиться на тот свет, Лоренцо, – серьезно возразила Карли.

– Зная твое пристрастие к фигуральным выражениям, я имел в виду облака буквальные, а не иносказательные… Ты даже можешь не заметить их, если задвинешь занавеску и возьмешь журнальчик. На борту есть шампанское. Но это только для тех, которые понимают толк в комфорте и удовольствии, – в очередной раз поддразнил он ее.

– А кто же поведет самолет? – робко спросила девушка, взойдя на борт в сопровождении Лоренцо.

– Я и поведу, – спокойно ответил он.

– Боже! – была ее непосредственная реакция.

– А что? У меня для этого есть и удостоверение пилота, и лицензия, и разрешение на вылет. Тебя что-то смущает? – осведомился он.

– Как-то это неожиданно, – с некоторой заминкой отозвалась Карли.

– По-твоему, безымянный пилот заслуживает большего доверия, чем человек, который лично заинтересован в твоей безопасности?

– Я этого не говорила, – поспешила возразить девушка.

– Тогда в чем дело?

– Все нормально, Лоренцо. Что я должна сделать? – испуганно проговорила она с полной готовностью подчиниться.

– Сесть в кресло и расслабиться. Это все, что от тебя требуется на протяжении всего полета.

Они взлетели, и Карли с ужасом провожала взглядом удаляющуюся землю. Девушка была уверена, что непредсказуемый любовник намерен доставить ее в Италию, где живет непременно многочисленная семья Лоренцо, где его ждут к рождественскому столу, где ей, за незнанием итальянского, придется играть роль его бессловесной подружки. Однако сопротивляться было уже поздно, и Карли примирилась с неизбежностью, как всегда случалось, когда она оказывалась в тисках смятения.

Когда же настало время приземляться, она по-прежнему терялась в догадках, зная лишь то, что предстоит коснуться не итальянской взлетно-посадочной полосы.

– Как прошел полет? – приподнято осведомился пилот, приведя машину к полной остановке.

– А… а где мы, собственно?

– А ты угадай, – предложил Лоренцо.

– Затрудняюсь, – ответила Карли.

– Что, даже пробовать не станешь? – весело спросил он, на что Карли лишь отрицательно повела головой, вглядываясь в иллюминатор.

– Я знал, что это станет для тебя настоящим сюрпризом, – удовлетворенно подытожил Лоренцо. – Ты дома, Карли. Рождество – это время воссоединения семей.

Карли не была уверена, что поняла его правильно, но от дальнейших расспросов воздержалась. Она была заинтригована и, странное дело, пережив перелет и успешно приземлившись, больше не чувствовала страха, тем более с ней был Лоренцо.

У терминала небольшого частного аэродрома, где ей не приходилось бывать до этого, их ждал лимузин с шофером. Выехав на шоссе и свернув с него на проселочную дорогу, Карли уже не сомневалась, что попала домой.

Через несколько минут они въехали в консервативную английскую деревеньку, где в уютном коттедже жили ее родители. У этого дома и остановился лимузин, нанятый Лоренцо Доменико.

Лоренцо крепко взял ее за руку и подвел к парадному крыльцу, где сам ударил медным молоточком по медной пластине.

Тотчас дверь открыла высоколобая дама, чье лицо мгновенно вытянулось в вопросительной мине непонимания.

– Мама, – сказала Карли, оказавшись нос к носу с неприветливой матушкой.

– Миссис Тейт, – сухо и решительно обратился к хозяйке дома Лоренцо, незваный и неизвестный гость.

Лицо дамы еще заметнее вытянулось, когда она перевела взгляд с дочери на мужчину.

– Это Лоренцо, мама, – кротко сообщила девушка. – Лоренцо Доменико. Как ты знаешь, до недавнего времени он был моим наставником по тренингу.

Округлые глаза строгой дамы превратились в подозрительные щелки. Она намеренно обдала иностранца презрением, на что Лоренцо лишь криво улыбнулся, решительно подался вперед и потянул за собой Карли, демонстрируя категорическое желание войти в дом. Миссис Тейт вынуждена была поступиться позой и пропустить их.

– Чему обязана? – гневливо процедила она, обращаясь к мужчине.

– Позволь нам сначала войти, – крайне изумленная таким приветствием, попросила ее Карли, замешкав на пороге.

– Что ж, заходите, – сказала мать.

– Мистер Тейт? – обратился Лоренцо к пожилому человеку, вышедшему им навстречу в холл.

– Да, – кивнул тот и вопросительно воззрился на итальянца. Когда же из-за спины незнакомца показалась дочь, воскликнул с большим воодушевлением: – Карли! А я боялся, что ты не приедешь.

– Папочка, – пробормотала девушка и обнялась с отцом.

– Ты выглядишь похудевшей, Карли. Молодец, – нашла наконец повод для одобрения миссис Тейт, пристрастно оглядев Карли, когда та скинула на руки отца свое пальто. – Оливия тоже скоро будет, – добавила строгая дама.

– Оливия – это образцовая сестра, – шутливо пояснила своему спутнику Карли. – Это все пустяки, что Ливви постоянно попадает в истории. Это не мешает ей быть самой умной, самой красивой, самой талантливой и вообще самой-самой, – с закипающим негодованием проговорила она.

Лоренцо ободряюще обнял ее за плечи, и Карли заметно поостыла.

– В семьях такое сплошь и рядом, дорогая. Не принимай близко к сердцу, – отчетливо произнес он, обращаясь к спутнице, пока родители собирались с мыслями, чем ответить на неожиданный выпад менее выдающейся дочери.

– Ты беременна? – зашипела миссис Тейт на Карли, за руку втащив ее на кухню.

– С чего ты взяла? – в очередной раз изумившись, спросила Карли.

– А какая еще может быть причина для того, чтобы притащить этого возмутительного чужака в родительский дом!

– Во-первых, о беременности мне ничего не известно; во-вторых, не я его притащила сюда, а он меня, поскольку я даже не собиралась домой после нашего последнего телефонного разговора.

– Что ты ему о нас наговорила?

– Я не наговариваю, мама, я констатирую факты, – сдержанно ответила Карли.

– Не смей разговаривать с матерью таким тоном, – процедила миссис Тейт.

– Каким тоном, мама? – неизменно тихим голосом спросила ее Карли.

– Ты дерзишь мне, Карли Тейт! – теряя терпение, прикрикнула на нее женщина.

– Я так не думаю, – тихо парировала девушка.

Дама осеклась и многозначительно сузила глаза. Карли сумела достойно выдержать паузу.

После минутного безмолвного обмена непримиримыми взглядами Карли сказала:

– Мы здесь потому, что Лоренцо убежден: Рождество – лучшее время для внутрисемейного примирения. Мы уедем, если ты не разделяешь этого мнения.

– Не знала, что нам нужен сторонний миротворец, – отозвалась уязвленная мать.

– Лоренцо не сторонний, – возразила дочь.

– Неужели ты думаешь, что мужчина вроде него женится на тебе?

– Это было не самое твое изящное замечание, мама, – обиженно заметила Карли.

– Я должна была открыть тебе глаза. Ты моя дочь. Я желаю тебе добра.

– Ну, разумеется, – набравшись из неведомых источников смелости, заговорила девушка. – У тебя две дочери, мама, и нам обеим ты желаешь добра, но почему-то всегда делаешь это по-разному. Ливви всегда оказывается достойной твоих восторгов и одобрений, тогда как мне достаются лишь твои замечания и предостережения. Хотелось бы знать, чем именно вызваны такие различия и почему с самого рождения ты зачислила нас в разные категории?

– Я понимаю причину, по которой ты вдруг взъелась. Это также объясняет твое фиаско в учебе. Ты беременна от этого развратника и теперь хочешь взвалить на меня вину за свое недостойное поведение. Так вот знай, Карли, я этого так не оставлю. Я ославлю этого совратителя на весь свет и требую, чтобы ты сделала аборт. Я не собираюсь становиться бабушкой для ребенка этого чужака, даже если он и разъезжает в лимузинах.

– Да, кстати, он еще пилотирует частный самолет, мама. Но твоя позиция мне совершенно ясна, – холодно произнесла Карли.

– Я готова принять тебя назад. По-моему, это приемлемое для всех нас решение. Ты еще сможешь наладить свою жизнь. Не позволяй этому развратнику сбить тебя с пути. По всему видно, что он дурно на тебя влияет. Прежде ты не позволяла себе подобных дерзостей в мой адрес. Я всегда верила в то, что мои дочери понимают и ценят все, что я с отцом для них делаю.

– Мы это ценим.

– Так вот знай, Карли: пока ты зовешься моей дочерью, я не позволю тебе сделать эту чудовищную ошибку! – предупредила миссис Тейт.

– Что ты имеешь в виду, мама?

– Ты не родишь ребенка от этого скверного иностранца.

Карли, опешив, смотрела на мать. Ее глаза заволокло слезами. Она хотела что-то сказать, но не нашла больше в себе сил и стремительно выбежала из кухни.

– Ты куда это?! Вернись, Карли! Мы еще не закончили! – резко прикрикнула миссис Тейт, но Карли, не останавливаясь, бросилась от нее прочь.

Лоренцо порывисто поднялся с дивана в тот самый миг, когда Карли в совершенном замешательстве показалась на пороге гостиной, глазами ища его. Он ободряюще улыбнулся ей, однако это не возымело действия.

Отец, до которого донесся возглас жены, поспешил выключить телевизор и застыл в настороженности. Лоренцо подошел к Карли и, взяв за обе руки, пристально посмотрел во влажные глаза девушки. Нельзя было не заметить, что ее губы трясутся от нервного напряжения.

Боковым зрением Лоренцо видел, что следом за Карли появилась и ее мать, но он не удостоил женщину взглядом.

– Мистер и миссис Тейт, – он сделал долгую паузу, которую Карли знала по лекциям, после чего неторопливо отвел Карли к дивану, где уже сидела ее сестра Оливия, составлявшая ему до этого момента компанию. Проделав это, он отчетливо произнес: – Разрази меня гром, но я не имею иного выхода, кроме как просить руки вашей дочери… – тут последовала очередная драматическая пауза, – Оливии.