Текст книги "Нежный деспот"

Автор книги: Сьюзен Стивенс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 8 страниц)

Глава вторая

– Надо же, справилась! – притворно изумился Лоренцо Доменико, когда некоторое время спустя она доставила в его кабинет мантию и серебристый парик.

Он сидел в потертом деревянном кресле, туго обтянутом гладкой кожей, за массивным деревянным столом с педантично разложенными бумагами. Вдоль стен, помимо наружной, занятой окном, высились книжные полки с юридической литературой. В кабинете царил полумрак.

Профессор не предложил ей сесть. Вероятно, никому не предлагал, поскольку кресло напротив его стола было предусмотрительно завалено книгами.

Он вольготно откинулся в своем кресле.

– Это не все на сегодня, Тейт, – произнес он, предварительно смерив рыжую студентку взглядом. – У меня для вас есть еще одно поручение… – Он сделал свою знаменитую изматывающую паузу, в течение которой чувствовал себя весьма привольно, в противоположность слушающему. – Я тут просмотрел ваши документы, и у меня закралась каверзная мысль: а уж не ошибся ли я в вас. Если верить результатам письменных тестов, у вас есть достаточно оснований претендовать на лидирующие позиции среди моих студентов в рамках тренинга. Вы знали это?

Карли стремительно смекнула, что вопрос следует считать провокацией. Безусловно, она не могла не знать, с каким баллом поступила в юридический, с другой же стороны, обучение только началось, и она представления, не имела об уровне своих однокурсников. Ответить отрицательно было не лучшим выходом, поскольку означало бы дать профессору повод всласть поглумиться над ее самоуничижением.

Девушка лихорадочно соображала, как следует поступить, но, увы, время для эффектного ответа было упущено. Она решила стоически помалкивать.

– Не лучшая стратегия, Тейт, – оценил ее туповатое молчание профессор. – Вы правы лишь в том, что не рискнули со мной согласиться. Уверен, уже в ближайшую пару недель я расколю вас, как трухлявый орех. Так что вопрос закроется сам собой… В связи с этим советую вам, Тейт, в меру своих ограниченных сил усложнить мне эту задачу… К примеру, меня всегда интересовало, о чем может думать девица, когда вот так, как вы, стоит, молчит и знай себе хлопает ресницами, – высокомерно осведомился он.

А думала она в этот момент о своих родителях, у которых только и разговоров в этот месяц было, как о ее успеваемости и шансах принять участие в программе обмена. Эта тема в сознании предков подвинула даже таких фаворитов, как гольф отца и бридж матери, где родительские триумфы были чуть ли не смыслом их существования на бренной земле.

– Тейт? Вы что, уснули?! – грубо окликнул ее профессор.

– Что?.. Нет…

– Миленькое дельце! Я ей об успеваемости, а она витает в облаках!

– Нет, профессор, я вас прекрасно слышала, – робко возразила Карли. – Если вы вызвали меня по поводу вашей машины…

– Рекомендую поскорее уладить это, пока моя машина не стала вашей навязчивой идеей, Тейт… Позвал я вас не за этим. Я хочу, чтобы вы доказали мне свою состоятельность в качестве юриста. Я ваш наставник. Вне зависимости от моего к вам отношения я обязан разобраться в ваших студенческих, профессиональных, равно как и личностных качествах. То, что на моем курсе нет пустых мест, вовсе не означает, что из каждого ушастого чурбана мне удастся сделать сносного законника. Да и к чему этот сизифов труд? Я пестую лишь тех, кто действительно этого достоин. Вы поняли, что я только что сказал?

– Да, профессор.

– Не советую обольщаться на свой счет, Тейт, – предупредил он. – Я еще в вас не уверен.

– Я не разочарую вас, профессор, – поспешила заверить его студентка.

Лоренцо Доменико рассмеялся:

– Я не запугиваю вас, Тейт! Мы не в армии. Уставное поведение тут не в цене. Мы должны добиваться результата, а не расшаркиваться друг перед другом.

– Я буду стараться, профессор.

– Старайтесь, Тейт. Но не перестарайтесь. Когда вы дико усердствуете, на вас смотреть больно, – лениво заметил наставник. – В первую очередь вам предстоит научиться создавать о себе правильное впечатление. Даже если цель этого впечатления раз от раза будет меняться вплоть до противного. И не секрет, что на формирование соответствующего о вас мнения прежде прочего влияет ваш внешний вид. Этот хрестоматийный тезис я уже утомился повторять… О чем мне говорит ваш сегодняшний наряд, Тейт? Только о том, что вы совершенно не разбираетесь в стиле, о моде и говорить не приходится. А в чем вы разбираетесь, что собой представляете, чем отличаетесь от безликих масс, на что ориентируетесь? Этого вообще по вашему внешнему виду не скажешь. Я бы взял вас в число присяжных хоть сейчас. Вы настолько безлики, Тейт, что буквально проситесь в оборот. Но вы – будущий юрист, а не чучело. Подумайте над этим.

– Я подумаю, – закивала Карли.

– Да уж будьте так любезны. И запомните, Тейт, все, что входит в сферу общечеловеческих интересов, должно интересовать также и вас. И во всем в меру сил учитесь разбираться.

– П-простите меня, п-профессор… Я тут подумала… Не примите на свой счет… С чисто юридической точки зрения…

– Идиотская преамбула, – расценил Лоренцо Доменико. – Ну, что там у вас?

– Тот факт, что ваш автомобиль был припаркован не на стоянке для преподавателей, а на велосипедном маршруте вокруг кампуса, разве это не извиняет меня?

– По-вашему, то прискорбное обстоятельство, что ваш подзащитный не умеет водить, должно обелять его?! Странно слышать, мисс Тейт. То обстоятельство, что всеми уважаемый истец не припарковался, заметьте, а притормозил близ факультета, где преподает, разве оправдывает вандализм или повреждение по неосторожности, в чем нам еще предстоит разобраться?

– Но знак, запрещающий проезд автомашин, профессор?!

– Сколько времени вам потребовалось, Тейт, чтобы дозреть до этого вопроса? Да и разве так должен компетентный юрист доказывать свою правоту? Вы же вся в пунцовых пятнах, у вас губы трясутся. Как вы с таким самообладанием клиентов будете отстаивать? Я не прав?

– Правы, профессор, – промямлила Карли.

– В общем, позвал я вас для того, чтобы поручить организацию рождественской вечеринки на факультете, – объявил Лоренцо Доменико.

Кровь отхлынула от лица девушки.

– Обычно я поручаю это старшекурсникам. Но проверка есть проверка. У вас четыре дня, Тейт. Если вы уже сейчас чувствуете себя неспособной, скажите об этом прямо! Со всеми вытекающими отсюда последствиями, разумеется, – грозно проговорил профессор и требовательно воззрился на нее. – Итак, Тейт, ваш ответ?

– Я справлюсь, – постаралась придать твердости своему утверждению рыжая.

– Справитесь? – с откровенной насмешкой спросил ее ментор.

– Да, – чуть более определенно подтвердила она.

– Вы уверены? – намеренно пытал ее преподаватель.

– Уверена, профессор. Я организую рождественскую вечеринку юридического факультета за четыре дня! – отчеканила она.

– Очень хорошо. Идите, Тейт, – быстро закруглил он разговор.

Самое прискорбное, что профессор был прав. Из этого разговора Карли вынесла полную убежденность профессора в ее неспособности эффективно налаживать деловые контакты и отстаивать свою точку зрения, тем более в кругу лиц, привыкших к икре и шампанскому. Этим своим поручением он намеревался выпятить эту неспособность так называемой многообещающей студентки, которая была зачислена на его курс с лучшими вступительными результатами. Быть может, таким образом он хотел доказать справедливость своих предубеждений.

Карли могла, конечно, просто позвонить в фирму, занимающуюся организацией вечеринок. Она даже прикинула такую возможность, но отсекла ее как убедительное свидетельство своего организаторского бессилия.

Вернувшись в свое уютное местечко в кампусе, Карли мысленно проинспектировала свои гипотетические возможности. В спокойной обстановке она всегда мыслила плодотворнее, чем под гнетом морального давления недоброжелательных индивидуумов.

Выяснилось, что к числу ее слабостей следует отнести также и то обстоятельство, которое девушка прежде считала своей положительной чертой. Она ничего не смыслила в вечеринках, поскольку время коротала за книгами. В данном же случае от нее требовалось учинить сногсшибательную, ошеломительную, незабываемую вечеринку. Только так она могла доказать профессору свою состоятельность. Благо у Карли были весьма компетентные советчики.

Она позвонила матери.

– Дорогая, – грассировала матушка, – может, твоя сестра согласится оказать тебе деятельную помощь…

Если Ливви и обладала каким-то талантом, то это, вне всякого сомнения, был талант к развлечениям. Карли еще не доводилось встречать людей, которые лучше сестренки Ливви разбирались бы в нюансах веселого времяпрепровождения. Она умела сбить в кучку совершенно разных, подчас чуждых друг другу людей, впрыснуть терапевтическую дозу остроты, безалаберности и всяческих затей для затравки общения, в результате чего все приходили в расслабленное, благодушное и дружественное состояние, желая отрываться и оттягиваться, приплясывая и попивая… Да, на памяти Карли без основательной попойки еще не обходилось. Это-то и смущало….

И вновь вариант найма устроителя вечеринок всплыл в голове загнанной в угол студентки юридического. Почему нет? Гражданин нанимает юриста, когда у него возникают проблемы с законом, юрист имеет все основания нанять некоего исполнителя, когда у него возникают проблемы неюридического характера. По ее мнению, это был вполне профессиональный подход, поскольку каждый должен заниматься своим делом…

Но вспомнилось хитрое и недоброе выражение лица Лоренцо Доменико. Он на смех ее поднимет, когда узнает, что она прибегла к услугам профессионала, заверив его в том, что справится. Не случайно же он упомянул, что обычно поручает это старшекурсникам. Суть прохождения проверки заключается именно в том, чтобы суметь организовать все самостоятельно и предъявить это профессору как бесспорное свидетельство своих способностей.

Это должно было стимулировать Карли, воодушевить, дать необходимый толчок ее честолюбию, однако она не относилось к числу азартных людей, готовых видеть вызов своим возможностям в сложных ситуациях.

Спокойно поразмыслив, она бы скорее отказалась, но ответ наставнику уже был дан. Мосты к отступлению следовало считать сожженными. Карли решила, что настало время действовать хладнокровно, хотя каково это, быть хладнокровной, она, к своему глубочайшему сожалению, представляла смутно. Поэтому трясущейся рукой набрала телефонный номер своего руководителя.

– Поскольку в моем распоряжении всего четыре дня, профессор, я бы хотела приступить немедленно. Мне необходимо выяснить у вас ряд деталей, – говорить заочно оказалось просто, тем более профессор Доменико был так любезен, что не перебивал свою жертву.

– Например? – спросил он, когда она выдохнула.

– Меня интересует бюджет мероприятия. Хочу знать, какими средствами мы располагаем.

– Скажу так, Тейт. Бюджет скуден, как и ваши представления о светской жизни, – не упустил возможности съязвить наставник.

– А поточнее? – спросила девушка.

– Точнее узнаете, когда предоставите на мое рассмотрение первоначальный сценарий мероприятия. Неужели вы думаете, что я доверю вам располагать средствами факультета без предварительного согласования деталей? Это должно стать проверкой ваших возможностей, а не моим личным крахом.

– Понятно… – пробормотала Карли.

Она восхищалась способностью профессора Доменико кристально излагать свою мысль. Подтверждением исчерпанности темы стал щелчок на противоположном конце телефонного провода с последующими короткими гудками.

Имя Лоренцо казалось ей красивым. В сочетании, с фамилией Доменико оно звучало весомо и благородно. Но с прибавлением звания «профессор» почему-то ужасало. Он не был стар, как сначала показалось студентке Тейт. Вероятно, в его позе было много напускного…

Она отвлекалась на ненужные мысли, а блестящие идеи по поводу организации рождественской вечеринки так в голову и не шли, если не считать безумного желания ограничиться чаепитием с плюшками. Лично Карли так бы и сделала, но в этом случае на одобрение преподавателя не приходилось рассчитывать.

Нырнув под одеяло, Карли принялась грезить, как было бы все волшебно, удайся ей пройти проверку Лоренцо. Конечно, ее сморил непродуктивный сон, тогда как отсчет времени, данного на подготовку рождественского мероприятия, был запущен…

Глава третья

Карли пила кофе, не разбирая вкуса. Перед ней был раскрыт блокнот. Она делала тезисные записи, которые затем нещадно вымарывала.

Кризис идей – так она квалифицировала свое состояние. Хотя пыталась быть методичной, последовательной, поэтому разбила всю пугающую уймищу аспектов на группы: место и тематическое декорирование интерьера, меню закусок и напитков, фонотека, дресс-код… Ей постоянно чудилось, что она упускает из внимания львиную долю наиболее значимых обстоятельств.

Она мысленно хваталась за голову. Любой аспект заводил ее в тупик.

Дресс-код… И тотчас вспомнилась отповедь профессора Доменико по поводу неудовлетворительного внешнего вида Карли. Такая, казалось бы, мелочь, а на кону стояла ее юридическая карьера. А что могло быть важнее для усердной студентки?

Прежде у нее не возникало сомнений в адекватности собственных целей. Когда-то в детстве она решила, что станет отличным законником, будет защищать слабых и невинных от сильных и беспринципных. Ею двигало желание быть полезной многострадальному человечеству в деле его избавления от агентов темных сил.

Ей и невдомек было, что успешность ее миссии может зависеть от того, касалась ли она волос расческой по пробуждении или нет. Предъяви ей эту претензию кто угодно другой, она бы рассмеялась ему в лицо. Но замечание исходило от такого авторитетного человека, как профессор Доменико, который и сам выглядел всегда безупречно, и его челядь в суде сбивалась с ног, стремясь поспеть за ним во всем.

Его насмешливое лицо запечатлелось в сознании, неустанно возникая перед мысленным взором. В своем смятении Карли была близка к лихорадочному состоянию, продолжая терзать блокнот, вновь и вновь перечеркивая только что сделанные записи. В итоге она дошла до полного ступора и вакуума мыслей и, захлопнув свой блокнот, поднялась из-за стола.

Девушка бросилась из дома, однако затормозила в прихожей. В поле ее зрения попалось зеркало, и она вновь вспомнила слова наставника, вооружилась расческой, прошлась по своей всклокоченной рыжей гриве, придала этому взрыву очертания прически и только после этого вышла на улицу.

У нее все же было в резерве секретное оружие!

Маделейн Дюпре, одна из лучших студенток старших курсов, была старше Карли на три года. Она окончила частную школу в Швейцарии, и ее можно было считать экспертом в вопросах жизни высшего общества, европейского шика, да и не только. По слухам, без которых никогда не обходится, Маделейн расширяла свои знания и навыки за счет близкого знакомства с важными людьми, такими как судья Роджер Уоррингтон, например.

– В черном? Карли ты в своем уме? – спросила ее Маделейн.

– Но черный – традиционный цвет юридического сообщества. Очень элегантный. Он стройнит. В сочетании с другими цветами…

– Карли, прекрати сыпать банальностями и послушай меня, – остановила ее старшая подруга. – Это рождественская вечеринка. А ты хочешь уподобить ее съезду похоронных агентов. Ты не видишь здесь противоречия?.. Давай отложим обсуждение дресс-кода на потом. Что у тебя с меню?

– Черный отменяется? – обреченно спросила Карли, которая еще минуту назад была уверена, что это ее единственная стоящая идея.

– Отменяется, милая, отменяется… Давай что-нибудь пооригинальнее.

– Например?

– Оранжевый!

– Оранжевый?! – с недоверием повторила Карли. – Брось, Маделейн.

– Да, именно так. Оранжевое правосудие! Апельсины и лимоны! Цитрусовые дольки на бокалах для коктейлей. Сочно и свежо!

– Но что это будет означать, Маделейн? – изумленно спросила Карли.

– Все что угодно. Мы легко подгоним решение задачки под ответ. Во-первых, апельсин и рождественская ель – вековой союз, это всем известно. Во-вторых, мы не зелень какая-нибудь! Мы спелые и в соку. Апельсиновый сок – залог здоровья, а значит, и процветания. В-третьих, рыжий цвет ассоциируется с радостью, тогда как юриспруденция – это скорее нечто антагонистическое. В лозунге «Оранжевое правосудие!» мы сможем совместить эти противоположности. Обрядим рыжего лиса в мантию, нахлобучим парик, назовем прокурором. Рыжего кота сделаем адвокатом. А лев у нас будет верховным судьей. Да и ты, рыжая, тоже будешь как нельзя кстати.

– Нет, пусть это будет «Оранжевая справедливость!» – предложила Карли, глаза которой мигом зажглись.

– Это даже лучше! – поддержала Маделейн Дюпре. – Вечеринку назовем «Ночь справедливости». В программе у нас будет, к примеру, аттракцион «Звездные тяжбы», «Апельсиновый… разбор»…

– А что это такое?

– Не дрейфь! Придумаем… А оденемся мы от мадам Ксандры. Она дает напрокат такие офигенные костюмы. И уложимся мы в твой бюджет, не волнуйся.

– А это не будет походить на костюмированный детский утренник? – обеспокоено спросила ответственная устроительница.

– Твоим меню ведь предусмотрены алкогольные коктейли? – уточнила Маделейн.

– Да, конечно, – покивала младшая студентка.

– Так какой же это детский утренник, дорогая? – резонно осведомилась та. – Самый настоящий предновогодний тематический маскарад для больших девочек и мальчиков.

Вернувшись в свое укромное местечко, Карли систематизировала и в доходчивой форме изложила на стандартных листах программу мероприятия, названного «Ночь справедливости», которую теперь предстояло отдать на суд профессора Доменико.

Он вышел в альпаковом пальто, из-под которого выглядывал вечерний костюм. На шее у него был шелковый шарф. Он стремительно направился к своему шикарному «альфа-ромео».

Карли бросилась ему наперерез, потрясая своими листами.

Лоренцо недоуменно приостановился.

– Тейт? – Он оценивающе оглядел англичанку сверху вниз. После пробежки ее грудь, отличающая свою обладательницу исключительными объемами, бурно вздымалась и опускалась, на щеках горели два пунцовых пятна. – Что это?

– Проект.

– Дайте.

– Я организовала инициативную группу, мы составили его сообща. Идея такова, профессор…

– Не тараторьте, Тейт. Читать я умею, – осадил ее Доменико. Он хмуро перелистывал ее проект, бегло просматривая тезисы, после чего так же хмуро проговорил: – Даже если концепция и недурна, одного этого мало.

– В смысле?

– Нужна «бомба», Тейт.

– То есть?

– И это надобно объяснять?! – раздраженно бросил Лоренцо. – Одних атрибутов праздника недостаточно. Необходим фееричный сюрприз, который мог бы дать импульс общему приподнятому настроению. Работайте, – сказал он и вернул студентке проект.

– Но это вы одобряете? – робко спросила Карли.

– Тейт, вы меня задерживаете. Поговорим позже. Я очень спешу, – отозвался профессор и, сев в свое спортивное авто, с ревом сорвался с места.

– Но осталось всего… – попыталась перекричать шум двигателя Карли.

Глава четвертая

Вернувшись домой, Карли добралась до постели и забылась сном, в котором ей приснилось высшее одобрение.

Среди ночи ее разбудил стук. Она открыла глаза, включила свет, посмотрела на будильник: ого, час ночи. Хотела проигнорировать стук, но он повторился, и она пошла открывать.

– Я вас разбудил, Тейт?

– Профессор?

– Он самый, – сказал Доменико и, подвинув студентку плечом к стене, вошел в тесное пространство коридора. – Вы, кажется, хотели со мной что-то обсудить, Тейт. Будьте гостеприимнее.

– Входите… Я просто не думала, что в такой час.

– Да, Тейт, вы правы, час поздний. Где у вас тут телефон? Мне нужно позвонить. Буду благодарен, если вы сделаете мне кофе.

Пока ошеломленная студентка варила наставнику кофе, из ненароком услышанных реплик выяснилось, что, во-первых, его квартира в студенческом городке оказалась безнадежно затопленной нерадивыми соседями, и поэтому он названивал сервисным службам ремонта в надежде напасть на круглосуточное обслуживание. А во-вторых, он обзвонил все близлежащие гостиницы, которые были в телефонном справочнике Карли, с тем, чтобы снять на ночь номер.

Он зло швырнул трубку, из чего следовало, что обнадеживающих результатов розыск не дал.

В замке провернулся ключ, и на пороге появилась девушка.

– Профессор?! – воскликнула она. – А что вы тут делаете?

– Как видите, сижу. А вы, мисс? – раздраженно спросил он.

– Это Луиза. Мы вместе снимаем эту квартиру, – поспешила объясниться Карли, поднося профессору кофе. – У профессора неприятности с квартирой. Ему нужен был телефон, – растолковала она припозднившейся соседке, которая с подозрением осматривала смущенную подругу в ночнушке и невозмутимого профессора в пальто и с шарфом на шее.

– Ужасный кофе, – констатировал профессор, демонстративно поморщившись.

– Мы всегда такой пьем, у нас другого нет, – виновато произнесла Карли.

– Пора бы мне привыкнуть, что в Англии вообще не имеют представления о хорошем кофе! У вас будет что-нибудь перекусить?

– Лапша и пирог с яблоками, – бойко отчеканила Карли.

– Вы так питаетесь? – брезгливо поинтересовался он.

– Да.

– Это многое объясняет. Ладно, согрейте. Я собираюсь здесь ночевать, – к недоумению девушек, объявил профессор, порывистым и раздраженным жестом сорвав с шеи шарф и скинув пальто.

– Это ведь только на одну ночь, профессор? – спросила его Луиза, которая оказалась посмелее.

– Чего вы боитесь, юная леди? – резко спросил он.

– Ничего. Но вам не кажется, что это несколько… странно, профессор?

– Странно было бы, если бы я ночевал на скамейке в парке, – парировал он.

– Но разве среди ваших коллег не найдется таких, кто бы согласился приютить вас? – допытывалась Луиза.

– Все мои коллеги – приличные семейные люди. Между нами не заведено вторгаться друг к другу за полночь.

– Мы можем постелить вам на диване, профессор, – кротко предложила Карли.

– Буду премного благодарен, мисс Тейт, – хмуро ответил тот.

– А, мисс Тейт! – весьма приветливо окликнул студентку профессор Доменико, застав ее в ожидании у дверей своего кабинета по завершении лекций. – Хотите обсудить детали своего проекта? Ну что ж, заходите, – пригласил ее он, распахнув дверь.

Карли вошла, удивленная таким нетипичным для Лоренцо Доменико радушием.

– Приветствую то, как рьяно вы взялись за дело, мисс Тейт. Но хочу оговориться: устроительством подобных мероприятий вам придется заниматься время от времени, как моей подопечной, однако делать это вы должны не в ущерб основной программе обучения на факультете.

– Я понимаю, профессор, – кивнула Карли.

– Присаживайтесь, мисс Тейт, – впервые предложил ей наставник, убрав книги с кресла для гостей. Сам же сел на хозяйское место за столом, спиной к окну, так, что Карли оказалась в свете, а он – в тени. – В числе приглашенных будут старшие судьи, которых мы время от времени привлекаем к чтению лекций. Давайте-ка вместе пересмотрим ваш фантастический план с учетом присутствия этих господ в мантиях с горностаевой оторочкой… Итак, мисс Тейт, берите-ка чистый лист бумаги, карандаш и пишите… Вот тут, в самом верху. Рождественская вечеринка. Написали? Отлично…

В течение часа он ровным тоном излагал ей свои требования к предстоящей вечеринке. Карли точно фиксировала на листе бумаги. Получив указание переделать в связи с его уточненными поправками свой проект, она поднялась и направилась к выходу.

– Кстати, мисс Тейт, – остановил ее профессор. – Урон от затопления оказался не столь катастрофичен, как могло показаться по свежим следам. Команде нанятых этим утром рабочих удалось устранить неблаговидные последствия. Я вчера, как вы, должно быть, заметили, был очень расстроен. Все дело в том, что на сегодняшний вечер был запланирован небольшой прием. Я жду в гости своих коллег, с которыми долгое время дружен. К счастью, коктейль отменять не придется. Могу я попросить вас, мисс Тейт, помочь мне сегодня вечером с приготовлением коктейлей и канапе и вообще сыграть роль хозяйки?

– Канапе? – удивленно округлив глаза, спросила студентка.

– Маленькие такие бутербродики, – пояснил он.

– Я знаю, что такое канапе, профессор.

– Вас смущает моя просьба? – уточнил Лоренцо Доменико. – Вы вольны отказаться.

– Я приду, – неожиданно для самой себя ответила Карли.

– Сейчас запишу вам свой адрес, мисс Тейт, – сказал он и на личном бланке оставил две размашистые строки. – В восемь. Буду вас ждать.