Текст книги "Мало сказать – люблю "

Автор книги: Сьюзен Мейер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 8 страниц)

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

Прошло два дня. И Мэделин, и Райан старались не попадаться на глаза друг другу. Мэделин целиком посвятила себя дочери, и возня с ребенком не давала ей зациклиться на непростых отношениях с Райаном. Когда Лейси бодрствовала, то своим присутствием препятствовала столкновениям между Мэделин и Райаном. Когда же она спала днем, Мэделин сидела у кроватки дочери и читала. Общая трапеза была недолгой и проходила в полном молчании. Райан готовил – Мэделин ела. Поев, она тут же уходила в свою комнату.

На третий день Мэделин немного смягчилась, видя, что он, словно читая ее мысли, предвосхищает все ее желания. Было приятно потешить себя, имея в своем распоряжении потрясающе красивого мужчину, который готовит вам вкусные завтрак, варит кофе за десять минут до того, как вам захочется его выпить, и пополняет в ванной комнате стопку чистых махровых полотенец.

Иногда Мэделин становилось неловко, что она избегает Райана, но она тут же вспоминала о его несправедливых обвинениях и снова уединялась в своей комнате. Неважно, сколько раз у нее подкашивались ноги от одного лишь выразительного взгляда Райана, у нее достаточно сил противостоять ему. Они абсолютно разные люди: что бы ни сказал один, другой воспринимает сказанное в штыки. И она молчала. Тишину нарушал только шелест листьев в кронах деревьев, окружавших домик.

Можно, конечно, ничего не делать вплоть до судебного процесса, но такая жизнь ей не по душе. У нее уже вошло в привычку работать по девять-десять часов в сутки. Трехдневный отдых, безусловно, оказался полезен, но на четвертый день ей захотелось работать с такой же страстью, с какой хотелось курить на другой день после того, как она выкурила последнюю в своей жизни сигарету.

Мэделин еще только спускалась по лестнице, а Райан уже догадался, что быть грозе. Глаза ее горели, во всем облике сквозило нетерпение.

Он закрыл журнал и спросил:

– Что случилось?

Едва улыбнувшись, она взглянула на него отсутствующим взглядом. Райан похолодел, все пять чувств были приведены в боевую готовность. В эти дни он только о том и думал, как научиться противостоять ее чарам, но так ничего и не придумал. А ее едва промелькнувшая улыбка? Злая шутка, издевка, да и только! Определенно она задумала что-то недоброе.

– У вас случайно нет портативного компьютера? Может, где-нибудь затесался среди вещей?

Он чуть не прыснул от смеха, но вовремя сдержался, боясь вконец испортить их и без того сложные отношения.

– Не-ет. К сожалению, компьютера здесь нет.

Оглядевшись вокруг, она воскликнула с отчаяньем в голосе:

– Боже мой! Чего тут только нет! Неужели нельзя было привезти сюда какой-нибудь простенький компьютер?

Райану оставалось лишь пожать плечами.

– Надеюсь, это не смертельно?

Она со вздохом села на диван.

– Что-то похожее мне пришлось испытать, когда я бросила курить!

– Какая жалость! Сигарет здесь тоже нет, зато у Ангуса есть в запасе прекрасные сигары!

– Нет, это уж слишком! Я целый год отвыкала от сигарет, то же произойдет и с сигарами. Какой пример я подам Лейси?

– Попробую найти вам что-нибудь взамен, – сказал Райан, вставая. Он это предвидел – на четвертый день главная свидетельница заскучала. Прекрасно, все идет по плану.

– Я была бы рада грифельной доске с цветным мелком!

– Пока вы сходите за мелком, что лежит в сумке с игрушками Лейси, я постараюсь найти грифельную доску.

Он произнес это даже сочувственно, и Мэделин немного успокоилась. Чуть-чуть. Ее настораживал постоянный алчный блеск его ярко-голубых, почти синих глаз. Из-за ежедневного напряжения, связанного с его работой, Райан производил впечатление человека, готового в любую минуту к отпору. Она не может не реагировать на это. Он напряжен, как натянутая тетива; она горит и тает, как свеча. Она сопротивлялась этому чудесному притяжению, постоянно подталкивающему ее к нему. Нет сомнения: они – пара безумцев, давших волю своим необузданным чувствам.

Он попал в полоску солнечного света, и Мэделин невольно ругнулась. Какого черта он выглядит так потрясающе? Какого черта ее влечет так неудержимо в его объятия? Ведь она сильная, энергичная, умная, выдержанная, недаром же занимает пост главного администратора огромного концерна! Что с ней происходит?

– Так где же эта ваша грифельная доска? – с раздражением воскликнула Мэделин, даже не пытаясь скрыть свою досаду. Ей надо заняться делом, а не сходить с ума по человеку, который считает ее еще более бездушной, чем своих ненавистных родителей!

– Сейчас найду, не отчаивайтесь! – успокаивал ее Райан. Но его слова не достигли цели – Мэделин кипела от гнева.

Усилия Райана наконец-то увенчались успехом.

– Вот она! – издал он торжествующий вопль, поднимаясь из-за кресла и размахивая доской и мелом.

И Мэделин все-таки поцеловала его! Разумеется, не потому, что не справилась с нахлынувшими чувствами, – просто была благодарна за возможность работать. Она выхватила у Райана доску и мел и села на диван. Казалось, один их вид вывел ее мозг из состояния покоя, и она застрочила без передышки.

Краем глаза Мэделин заметила, что Райан сел в кресло напротив. Записав накопившиеся новые идеи, она с облегчением откинулась на спинку дивана.

– Уф!

– Вы писали целых двадцать минут! Поразительно! – признался он.

Усмехнувшись, она покачала головой.

– Что вы! Разве это много? Бывает, я пишу и час, и два… но там у меня компьютер, а с ним гораздо легче записывать новые идеи, пока они не вылетели из головы!

– Я никогда не думал, что ваша работа связана с творчеством, – проговорил Райан.

– А как вы думаете, у кого впервые зарождается мысль создавать что-нибудь новое? – спросила Мэделин.

– Ясно, что у вас, – сказал он, вскочил и стал ходить по комнате. – Это так очевидно! Как я мог сомневаться в этом! – сказал он, смущаясь. – По моей вине мы стали избегать друг друга, из-за меня любой наш разговор превращался в ссору. Одним словом, я хочу попросить у вас прощения за те слова, что сказал вам…

– Я не совсем понимаю, что вы имеете в виду, – проговорила она, хотя отлично знала, о чем идет речь. Нужно ли вновь возвращаться к тому разговору? Между ними сейчас установились определенные отношения, напоминающие перемирие, и она боялась нарушить их.

– Я обвинил вас в том, что в разработке новых идей вам помогает… Лейси…

– Конечно, сейчас Лейси мне помогает, но семь месяцев назад ее еще не было и…

– Вы делали все сами. Я знаю. – Он глубоко вздохнул и сказал: – Те жестокие слова я произнес не подумав. Извините меня.

– Пожалуйста, – ответила Мэделин, видя, что извинения дались ему нелегко. Теперь ей надо простить его, не уронив собственного достоинства. Но если продолжать дуться друг на друга, то можно остаться в гордом одиночестве! Мэделин старалась найти предлог, чтобы с честью выйти из создавшегося положения.

– Скажите, что заставило вас сделать уход за грудными детьми своей профессией? Не потому ли, что вы не хотели заниматься повседневными домашними делами? – поинтересовался Райан.

Она покачала головой.

– Просто я не хотела оставаться бедной.

– Бедность – не порок, – заметил он, наблюдая за ней.

Она пристально посмотрела на него.

– Неужели? Вы хоть представляете, что такое бедность?

– И да, и нет… – неуверенно произнес он.

– У бедных не бывает «и да, и нет». Или вы бедны, или не бедны. Раз вы сомневаетесь, значит, вы не бедный!

– Выходит, я для вас – чуждый элемент? – спросил он.

– В определенном смысле, да. – Она улыбнулась.

– Итак, «трудоголик» не жалует меня только за то, что я никогда не жил в бедности! – воскликнул Райан.

Она уловила в его тоне что-то оскорбительное и насторожилась.

– Я не говорила, что вы мне не нравитесь. Просто не хочу иметь с вами ничего общего! И знаете почему? Потому, что вы самонадеянны настолько, что, откровенно говоря, с души воротит!

– Я – самонадеянный? – удивился Райан.

– Да. Вы так уверены в своей правоте, что стоит кому-нибудь вам возразить, как вы объявляете его суждение ошибочным. Вы говорите обо мне так, будто вам известно обо мне абсолютно все! Вам незачем знать, что побудило меня работать с полной отдачей. И прекратите осуждать своих родителей! Вы не знаете, почему они поступали так, а не иначе. Вам бы только сидеть да всех критиковать!

– При чем тут мои родители?

– При том! Вы невзлюбили меня только за то, что я вам их напоминаю, когда на самом деле…

Он схватил ее за руку, не дав договорить.

– В ваших рассуждениях концы с концами не сходятся, – ожесточенно произнес Райан. – Это не я, а вы возомнили, что все знаете, хотя на самом деле ни в чем не разбираетесь! Пусть я не знаю, каково быть бедным, а знаете ли вы, каково быть одиноким, когда вам всего девять лет? Попробуйте посидите в одиночестве на протяжении нескольких лет! – Он тряхнул головой, словно хотел избавиться от тяжелых воспоминаний. – Бьюсь об заклад, что и Лейси ждет та же участь!

– Да как вы смеете! – вскипела Мэделин.

– Смею, потому что сам прошел через те же испытания, что вы уготовили своей дочери! Вы из-за того злитесь на меня, что я прав, и вы убедились в этом. У меня было трудное детство, и я для вас – укор, живое обвинение в той чудовищной ошибке, которую вы совершаете по отношению к своей дочери! Вот что вас раздражает на самом деле!

Мэделин хватала ртом воздух, стараясь найти нужные слова, чтобы дать Райану достойную отповедь, но, как назло, не могла собраться с мыслями.

Он добил ее одной фразой:

– Не торопитесь с ответом. Советую вам хорошенько подумать. А я ухожу.

– Куда?

– Куда глаза глядят. Мне ясно одно: самое лучшее для нас – держаться друг от друга подальше.

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

Оглушительный вопль Лейси разбудил Мэделин. Мгновенно выскользнув из-под одеяла, она бросилась к ребенку. Только бы не проснулся их негостеприимный хозяин, пронеслось у нее в голове.

Она взяла малышку на руки, крепко прижала к себе и стала ходить по комнате. Но Лейси не успокоилась, плач стал еще громче и отчаянней. Мэделин знала – у дочки режутся зубки.

С плачущим ребенком на руках она подошла к шкафу, где лежали детские вещи. Покопавшись минут пять на полках, поняла, что никаких лекарств там нет. Откуда было догадаться незамужней Джессике, если сама Мэделин забыла напомнить об аптечке?

Прижимая к себе плачущего ребенка, Мэделин поняла: если она ничего не предпримет, они разбудят Его Величество Дракона Ужасного. Придется спуститься в кухню и приложить лед к распухшей десне Лейси.

Стараясь не разбудить Райана, Мэделин с малышкой на руках быстро спустилась по лестнице. Не зажигая света, схватила кусочек льда, завернула его в салфетку и быстро прошла в большую комнату. Когда они сели на диван, Лейси снова разразилась громким плачем, а Мэделин приложила кусочек льда к ее десне. Лейси постепенно успокоилась, изредка всхлипывая. Мэделин облегченно вздохнула и откинулась на диванные подушки. Боясь разбудить Райана, свет в комнате она не зажигала, и когда попыталась положить ноги на журнальный столик, то смахнула на пол жестяную банку из-под газировки. Банка с шумом покатилась по полу. В комнате Райана с грохотом открылась дверь, в коридоре раздались шаги. Через несколько секунд он влетел в большую комнату с пистолетом в руках и нацелился прямо в Мэделин. Она заорала что было сил, а вместе с ней и Лейси.

– Что вы здесь делаете? – требовательно спросил он, все еще целясь.

Сердце Мэделин бешено колотилось. Она прижала к груди плачущего ребенка и проговорила:

– Я не стала вас будить. Лейси проснулась, потому что у нее режутся зубки. Она совсем было успокоилась, но тут влетели вы, и я выронила лед, который прижимала к ее десне. Теперь она не даст нам заснуть.

– Вот оно что! – Райан вздохнул и положил пистолет на книжную полку. – Извините, я не знал. Услышал шум и приступил к исполнению своих обязанностей. Такая уж у меня работа.

– Все, хватит! – Мэделин попыталась снова приложить лед к десне малышки, но та завизжала, отталкивая руку матери и выгибаясь с такой силой, что Мэделин с трудом удерживала ее на руках.

– Что с ребенком? – с сочувствием спросил Райан, его мучило раскаяние.

– Ей очень больно. У вас когда-нибудь болели зубы?

– Да, – ответил Райан, вспомнив, сколько было неприятностей с зубами мудрости. И тут же бросился к бару Ангуса. – У нас когда-то была прислуга, с ее малышом произошло то же самое.

Он заметил, что Мэделин глядит на него с недоверием.

– Мне было тогда лет семнадцать. Ангус помчался на кухню, налил в стакан немного виски, обмакнул в него палец и провел по деснам малыша. Через десять минут тот уже крепко спал. – Он помолчал, усмехнувшись, и добавил: – То ли от алкоголя боль прошла, то ли нескольких капель хватило, чтобы заснуть.

– Мистер Келли, я ни за что не дам спиртного своему ребенку!

– А я и не предлагаю, – сказал он, вынув бутылку из шкафчика и налив немного виски в стакан. – Мы будем более осторожны, чем Ангус. Только снимем боль, и все.

Когда он со стаканом в руках приблизился к Мэделин, она смерила его убийственным взглядом. Но Райана это не смутило.

– Лейси повезло, – сказал он, улыбаясь, – это то же самое виски, двенадцатилетней выдержки.

Он ждал, что скажет Мэделин, но она молчала. Лейси уже не билась в истерике, а плакала гораздо тише.

– Лед подействовал, – сказала Мэделин.

– Вижу, – признал он и сел рядом с ними, решив взять инициативу в свои руки. – Вы в своих исследованиях не используете советы пожилых женщин, передающиеся из поколения в поколение?

– Ни одна мать не даст своему ребенку спиртное, – произнесла Мэделин с вызовом в голосе.

– А вот Ангус узнал про этот способ от своей матери. И посмотрите, каким сильным и крепким он вырос. Ему нет равных на этом берегу Миссисипи, ручаюсь вам, – сказал он, покосившись на Мэделин, которую хилой тоже не назовешь. – Никто не собирается давать Лейси спиртное, мы лишь помажем ей десны. Только и всего, – спокойно сказал Райан, макнул палец в виски и сунул его в ротик Лейси. Потрясенная внезапным вторжением, та даже не пискнула. Он медленно растирал каплей виски ее десны, а она смотрела на него блестящими от слез глазами. – Сейчас все пройдет, – пообещал он, потом посмотрел на Мэделин: – Чем я еще могу помочь?

– Вы не могли бы принести Лейси ее бутылочку? – попросила его Мэделин.

Он молча подчинился и, вернувшись, сел рядом с ними. Мэделин дала Лейси бутылочку и, прижав к груди, стала тихо ее баюкать.

Весь дом был погружен в полумрак, свет горел только на кухне. Пососав из бутылочки молочную смесь, Лейси наконец крепко уснула.

Райан вдруг понял, что более подходящего случая попросить прощения ему не представится. Глубоко вздохнув, он тихо произнес:

– Мне очень жаль, что мы постоянно спорим. Жизнь развела нас по разные стороны баррикад, и никому не суждено выиграть в этом споре.

Малышка заворочалась, и Мэделин устроила голову Лейси поудобнее.

– Не надо больше извиняться. Суть в том, что мы абсолютно разные люди. Давайте примем это как должное и оставим все как есть.

– А я верю, что нам удастся договориться. Мы же ладили, пока я не сравнил вас с моими родителями… – Он осекся и, смутившись, взъерошил волосы. – Не знаю, что на меня нашло, но каждый раз мы ссоримся именно из-за этого. Временами мне даже кажется, что мне снова девять лет.

– Вот почему вы расстраиваетесь. Сердитесь на своих родителей, а вымещаете свой гнев на мне. Но ведь вы меня совершенно не знаете.

– Ваши рассуждения не лишены логики. Наверное, начитались книг по психологии, рекомендованных журналом «Родители»?

– Разумеется, – подтвердила она.

– Я только сейчас понял, как мне не повезло!

Решив, что Райан шутит, она улыбнулась и покачала головой, но, внимательно присмотревшись к нему, поняла, что он говорит совершенно серьезно. Положив одну руку на спинку дивана, другую – ей на колени, он склонился к ней. Мэделин чувствовала его дыхание, видела, как вздымается грудь. В сумраке полутемной комнаты она почувствовала силу, исходившую от него. Он был настолько близко, что Мэделин поняла: одно движение – и он поцелует ее. Оба страстно жаждали этого поцелуя, забыв обо всем. Она осторожно отодвинулась от него.

– Вам не приходило в голову, что, постоянно сравнивая меня со своими родителями, вы оказали нам обоим неоценимую услугу? – Он с удивлением взглянул на нее, а она продолжила: – Если бы вы с завидным постоянством не обвиняли меня в сходстве с вашими родителями, я бы, несомненно, полюбила вас. И взаимное влечение переросло бы в любовный роман, что означало бы только одно – лишние хлопоты.

Он провел пальцем по ее подбородку.

– А вот с этой частью вашего умозаключения я не согласен.

– Я не из тех, кто легко заводит любовные интрижки! Если вы пришли к такому выводу только потому, что у меня Лейси, то вы жестоко ошибаетесь! – сказала она с негодованием.

– Не говорил я ничего подобного! – возмутился он.

Она жестом заставила его замолчать.

– У вас нет никаких оснований считать меня искательницей амурных приключений! И уж тем более я не сторонница скоропалительных свадеб! Сколько раз повторять одно и то же!

Она бросила на него взгляд, стараясь понять его реакцию. В голубых глазах Райана застыл немой вопрос, он выглядел озадаченным. И хотя Мэделин свято верила каждому слову своей пламенной отповеди, она засомневалась, уместна ли ее тирада.

– Наши пути нигде не пересекались и никогда бы не пересеклись, если бы не роковое стечение обстоятельств. Когда судебный процесс закончится, мы, вероятно, больше не встретимся, – растерянно закончила она.

Он продолжал смотреть на нее с нескрываемым восхищением.

– Вы правы…

– Разумеется, я права! – перебила его Мэделин.

Она не собирается доискиваться до причин своего взрыва. Ни к чему это. Наверное, вся беда в том, что он необыкновенно красив, уравновешен, храбр. И если бы у нее была хотя бы маленькая надежда, что у них с Райаном что-то получится…

– Уснула, – сказала Мэделин, кивнув на Лейси. – Самое время отнести ее в кроватку.

– Можно я отнесу ее? – с готовностью вызвался Райан. Он не спускал глаз с Мэделин, ловя каждое ее слово, откликаясь на каждое движение.

– Она может проснуться, – сказала Мэделин, признательно улыбаясь ему. – Вы не могли бы дать мне руку?

Он вскочил и помог ей подняться. Когда она покачнулась, он отступил на шаг.

Мэделин выдержала его пристальный взгляд.

– Извините меня, пожалуйста…

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

Стараясь неосторожным движением не разбудить Лейси, Мэделин направилась к лестнице. Райан разлегся на диване и задумчиво наблюдал, как она поднимается наверх.

Нет ничего странного в том, что они не ужились. Вместо того чтобы жить сиюминутными переживаниями, наслаждаться каждым часом, данным тебе судьбой, они старались предугадать, что им готовит будущее… И остались ни с чем! Они ссорились, суетились, враждовали – и оказались с пустыми руками, хотя можно было принять все как должное, удовлетвориться тем, что есть, может даже, стать счастливыми на несколько дней. Казалось бы, что тут такого?

Райан глубоко вздохнул и сел. Непонятно, почему у него всегда теплеет на душе, стоит ему подумать о Мэделин? Он в нее не влюблен – разве можно влюбиться, если знаешь женщину всего несколько дней! И он не сходит по ней с ума. И вообще, дело совсем не в нем. Все дело в ней! Любой мужчина с первого взгляда, не задумываясь, предложит ей руку и сердце. Она взывала к семейной жизни всем своим обликом. И не только. Товары, которые она создавала – все эти ползунки, слюнявчики, высокие стульчики, коляски и детские кроватки, – притягивали к ней мужчин как магнитом. Стоило ему заглядеться на нее, как воображение уже рисовало собственный дом с забором из белого штакетника. Вот о чем невольно начинаешь мечтать, лишь взглянешь на такую женщину. Она будит воображение. Начинает казаться, что нет преград, чтобы воплотить эти пылкие мечты в жизнь… А почему бы, в самом деле, их не воплотить?

Вот только как?

Райан чуть не рассмеялся. Ему ли не знать? Разделить с ней постель, ласкать, целовать ее – одним словом, вести себя с ней, как любой нормальный мужчина со своей возлюбленной. Придется подумать, как этого добиться. Он ведь уже заложил первый камень, когда дал понять, что соблазнит ее еще до вызволения отсюда.

Время работает на него, думал Райан, вставая с дивана. Единственное, что у них обоих есть, – это время. И, как говорит Ангус, время лечит. Залечит оно и их обиды.

На следующее утро, спустившись к завтраку, Мэделин была приятно удивлена, увидев со вкусом накрытый стол. Посуда и серебряные столовые приборы были разложены по всем правилам. А в центре стола, между двумя соусниками, красовалась вазочка с букетиком полевых цветов.

Это могло означать только одно – Райан разработал план обольщения.

– Как спалось? – доверительно прошептал он ей на ухо, стоя у нее за спиной.

– Хорошо… – Она чувствовала на щеке его горячее дыхание. От одной мысли, что его губы почти касаются ее шеи, Мэделин бросило в жар.

Главное – не показывать вида и не дать ему повода заподозрить, что она не в силах ему противиться, подумала Мэделин. Но оставить без внимания его выходку тоже нельзя – у него может создаться впечатление, что ему позволительно подобное поведение.

Но прежде чем она на что – либо решилась, Райан выпрямился и сам отошел от нее.

– Как вы думаете, Лейси сегодня будет спать дольше обычного? – спросил он.

Немного успокоившись, но все еще испытывая смущение, Мэделин неуверенно проговорила:

– Может, и дольше.

– Вот хорошо! Тогда мы сможем спокойно поговорить по душам.

У нее не было никакого желания разговаривать «по душам». Она прекрасно знала, к чему приводят подобные разговоры.

– Не представляю, о чем?

– О вашем детстве, например, – предложил он.

– Я бы не хотела касаться этой темы.

– Почему? – спросил Райан, отправляя в рот спелую ягодку.

Мэделин внимательно наблюдала, как ягода исчезала у него во рту, и вдруг спохватилась, что засмотрелась на его губы.

– Вы как-то сказали, что я не знаю, что такое бедность, – продолжал он, ловко подцепив кусок омлета и положив ей на тарелку. – Возможно, вы правы: я в самом деле не знаю, что такое бедность.

Казалось, он сожалеет, что у него богатые родители: будь они бедными, все могло бы сложиться по-другому. Это меняло дело, и Мэделин, вздохнув, стала объяснять ему:

– Видите ли, бедность – это не только отсутствие денег. Бедность – более широкое понятие. Помню, как-то в юности я пошла на танцы. Там была девочка, на которую все обращали внимание – так нарядно она была одета. Если бы у меня были деньги, подумала я, я бы одевалась не хуже ее!

– Понятно. Бедность не позволяет человеку стать таким, каким он хочет быть, – проговорил Райан.

Она наградила его ослепительной улыбкой.

– Совершенно верно!

– А теперь, когда вы при деньгах, вы именно такая, какой хотите быть, – заключил он.

Тут только она обнаружила, что угодила в устроенную им западню.

– Да.

– Выходит, львиная доля амбиций моих родителей есть не что иное, как желание быть такими, какими они хотели стать? – спросил он по-детски наивным тоном.

– Райан, а вы что, не знали? – удивилась Мэделин.

– Я же рассказывал вам, что родители никогда не говорили со мной, – ответил он.

– Как? Даже теперь?

– Теперь у меня на них просто не остается времени. – Он замолчал, что – то обдумывая. – Может, я как-нибудь выберусь к ним, так, в порядке исключения. Несколько раз они приезжали к Ангусу, но у меня, как назло, было по горло работы.

– Грустно слушать это, – сказала Мэделин, понимая, что касается больной темы.

– Ну, это ваше личное мнение, – он пожал плечами.

– Райан, неужели вы не понимаете, что обращаетесь со своими родителями так же, как они в свое время обращались с вами?

– Разумеется, понимаю. Но это только на первый взгляд кажется, что так же. На самом деле ситуация абсолютно другая. Я был ребенком, а мои родители – взрослые люди, и я не обязан нести ответственность за их здоровье, безопасность и благополучие. Вам положить бекона?

– Не нужен мне ваш бекон! – крикнула она, выскакивая из-за стола. Ее трясло от возмущения. Его бессердечие вывело Мэделин из себя. Райан глух к мнению других людей. Ему бесполезно что-либо доказывать. Он прав, а ее мнение – не в счет. Вот и весь разговор!

– Пойду посмотрю на Лейси, – сухо сказала она.

Еще не дойдя до двери, услышала у себя за спиной, как он со злостью брякнулся на стул.

Сколько раз можно спотыкаться на одном и том же месте! – подумал он. Совершенно незаметно для себя он свел разговор к запретной теме, а когда спохватился, было уже слишком поздно. Можно было поговорить о ее работе, о ее планах, да разве мало тем для разговора! Ну, ничего! В следующий раз он будет на высоте!

Но «следующий раз» все не наступал. Мэделин явно избегала его. Через два дня напряжение достигло апогея. Райан был готов на все, лишь бы она сменила гнев на милость. Решив пойти первым на примирение, он направился к лестнице, как вдруг замер словно вкопанный – в полной тишине, царившей в домике Ангуса, ясно слышался шум приближавшейся машины.

Сняв с крючка за дверью ружье, Райан подкрался к окну. Осторожно отодвинул занавеску и… вскрикнул от радости.

– Спускайтесь вниз! – крикнул он Мэделин и, сомневаясь, послушается ли она, для пущей убедительности пошел с козырного туза: – Джессика приехала!

Мэделин мигом сбежала с лестницы, придерживая малышку, примостившуюся у нее на бедре.

– Джесс! – радостно воскликнула Мэделин, как только открылась дверь.

Госпожа окружной прокурор – высокая, изысканно одетая, неотразимая – вошла в дом. Собравшись в неслужебную поездку и отбросив на время свои повседневные обязанности, Джессика позволила себе расслабиться и нарядиться в коричневый костюм и белые парусиновые туфельки. Наряд дополняла нитка жемчуга на шее.

– Выглядишь ты просто потрясающе! – сказала Мэделин, и Райану послышались нотки зависти в ее голосе.

Это и понятно. Вынужденное безделье угнетало Мэделин. Но были здесь и чисто женские причины – так бывает всегда, когда встречаются две женщины. Как странно, пронеслось в голове Райана. Будь моя воля, я бы из этих двух выбрал Мэделин, одетую в видавшие виды джинсы и простую футболку… И сколько бы ему ни пришлось выбирать, каждый раз выбирал бы только ее – в нарядном ли костюме, банном халате или вовсе нагишом.

– Ну как, привезла? – тормошила подругу Мэделин.

– Да, и не только несколько колод карт и настольные игры, но и… – Джессика таинственно понизила голос, – чей-то попавшийся под руку портативный компьютер.

– Вот здорово! – радостно воскликнула Мэделин. – Я так соскучилась по работе!

– А мне по душе больше карты, – проговорил Райан, круто повернувшись и идя в кухню. – Наконец-то разложу пасьянс!

– Что это с ним? – спросила Джессика у Мэделин.

Та смутилась, помня, что Джессика и шериф – друзья.

– Представляешь, бьет меня! – сказала Мэделин, но тут же добавила: – Шучу, конечно. Знаешь, он ужасно обидчивый! О чем бы мы ни начали разговор – обязательно поссоримся. И тогда я решила вообще с ним не разговаривать!

– Что-что? – переспросила Джессика и рассмеялась. – В это трудно поверить!

– Я себе сказала: пусть солнце встанет и зайдет еще несколько миллионов раз, прежде чем я снова заговорю с мистером Келли!

– Из-за чего, черт возьми, вы здесь воюете? – спросила Джессика, не скрывая удивления.

– Даже смешно об этом говорить, – уклончиво ответила Мэделин. Она не хотела посвящать Джессику в их отношения с Райаном. – Ты надолго к нам?

– Я должна подготовить тебя к даче свидетельских показаний в суде. Это займет не много времени. Возможно, останусь поужинать с вами…

– Тогда тебе крупно повезло – Райан прекрасно готовит!

– Отлично! Давай выдадим ему какую-нибудь игрушку, и пусть посидит с Лейси, пока мы с тобой будем работать над свидетельскими показаниями, – предложила Джессика и с удивлением увидела, что Мэделин качает головой.

– Не стоит оставлять Лейси на Райана.

– Почему же? – раздался голос Райана, возникшего в дверном проеме.

– Потому! – проговорила Мэделин, вздернув подбородок.

– Так все-таки почему? – настаивал Райан. – Вы не хотите, чтобы она признала меня?

– За все то время, что мы здесь, вы всего раза два взглянули на нее, и то мимоходом. Когда у нее резались зубки, вы с такой поспешностью бросились лечить ее, будто у нее чума!

– Да как вы можете говорить такое? – возмутился Райан.

– Тише, тише, – не выдержала Джессика и встала между ними. – Мэделин, сосредоточься на своих показаниях. А ты, Райан, выглядишь, конечно, не самым идеальным человеком на свете, – добавила она. – Мэделин боится доверить тебе Лейси только потому, что не знает, какое золотое сердце скрывается под столь суровой внешностью. – Помолчав, она снова обратилась к подруге: – Это чистая правда. Лейси будет хорошо с ним. Тем более что это ненадолго.

Мэделин в знак согласия кивнула головой, и минут через пять Лейси уже была на кухне. Она сидела в своем высоком стульчике в окружении игрушек, а Мэделин и Джесс устроились на залитой солнцем веранде.

Райан рылся в буфете, размышляя, что бы приготовить на обед. Он убеждал себя, что хочет произвести впечатление на Джессику, но на самом-то деле стремился доказать Мэделин, что он и за ребенком может присмотреть, и великолепный обед приготовить – одно другому не помеха.

* * *

– Ты была такая милая сегодня вечером, – сказала Джессика своей подруге на прощание.

Машина Джесс еще не скрылась за поворотом, а мысли Мэделин уже сосредоточились на Райане. Она пропустила мимо ушей комплимент подруги, ведь это перед Джесс она вспылила и взорвалась, доведенная упрямством Райана до белого каления. Хотя Джессика восприняла все с юмором, поскольку знала: Райана хлебом не корми – только дай покомандовать, Мэделин чувствовала себя очень неловко. Хитрец Райан вел себя прекрасно и не походил на вспыльчивого человека.

– Что теперь я натворил, в чем еще провинился? – спросил ее Райан.

Собравшись было вернуться в дом, Мэделин встала как вкопанная.

– Что вы хотите этим сказать?

– Я нянчился с вашим ребенком, приготовил прекрасный обед, дал вам возможность спокойно побеседовать с подругой. – Он замолчал, заглядывая ей в глаза. – Но все мои старания напрасны – вы все равно чем-то недовольны.

От его слов ей стало не по себе – какая же она мелочная и неблагодарная! От смущения Мэделин потупилась, потом вскинула голову и сказала примирительно:

– Что вы! Сегодня мне вас не в чем упрекнуть. Хотя, по-моему, вы неспроста делаете мне приятное. Я с тревогой жду, что же за этим последует.

Улыбнувшись, он произнес:

– Не волнуйтесь. Я совершенно искренне стараюсь наладить наши отношения. Я так хочу этого!

Он стоял, засунув руки в карманы, словно боялся, что не удержится и обнимет ее. В его позе было что-то покоряющее и одновременно эротичное. Она смутилась еще больше и взъерошила свои волосы.