Текст книги "Охотница"
Автор книги: Сьюзен Кэррол
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 24 страниц)
ГЛАВА 8
Ночь водворилась за окном спальни Мег как черное стеганое одеяло, сигнализируя, что пришла пора спать. Но у девочки сна не было ни в одном глазу. Подойдя к окну в трепещущей вокруг босых ног ночной сорочке, она открыла оконную створку. Высунувшись за окно настолько, насколько ей хватало смелости, она поднесла к глазу подзорную трубу. Она собрала это устройство сама, закрепив выпуклое стекло в металлическую трубку, тщательно следуя инструкциям. Как и все остальное, описанное в «Книге теней», устройство предназначалось для зловещей цели, чтобы выслеживать врага, получая преимущество в военных действиях.
Но единственный враг, которого Мег стремилась победить, поселился в ее собственной душе. Она навела подзорную трубу на темное небо и, затаив дыхание, изучала комету. Похоже, из ночи в ночь комета становилась немного ярче. Она горела так, будто вот-вот выжжет отверстие в небе.
Предвестница зла. И астрологи, и святые отцы соглашались с этим. Комета предвещала некое катастрофическое изменение, чей-то злой рок. Мег оставалось только молиться, чтобы это зло не коснулось ее судьбы. Она опустила подзорную трубу, устроилась на скамье у окна и прерывисто вздохнула. Ее судьба…
«С самого момента твоего рождения, о нет, даже прежде, тебе предначертано величие. Дочери Земли свалят троны и лишат всех мужчин их власти. Мегаэра, тебе одной предначертано повести нас к этой эре нашей славы. Королева среди королев, могущественнейшая ведьма, являвшаяся когда-либо миру».
Мег прижала колени к груди, крепко обняла их и, уткнувшись лицом в колени, зажала руками уши, чтобы заглушить раздававшийся в голове голос матери.
– Забудь, забудь, забудь, – нараспев повторяла она не то молитву, не то заклинание. Этого ее отец хотел больше всего. Впрочем, еще он хотел, чтобы она стала приличной англичанкой, которая ничего не знает о ядах, шприцах или «Книге теней». Она отчаянно хотела сделать ему приятное, но почему ей все труднее становится выполнять его желание?
«Вовсе не так уж легко забыть свое прошлое, пытаясь отрицать в себе ту, которой ты рождена быть. Мудрая женщина учится быть правдивой с самой собою», – так говорила ей Кэт.
Но что, если ты действительно рождена быть самим злом, и тебе предначертано стать темной и могущественной волшебницей, «Серебряной розой»?
Мег вздрогнула, чувствуя, как в ней нарастает волна гнева против Катрионы. Они с папой прекрасно жили до того, как появилась эта ирландка со всеми ее страшными предостережениями и никому не нужными советами.
Теперь голос maman снова звучал в голове Мег. И папа стал так нервничать, что Мег сомневалась, позволит ли он теперь ей вообще выйти за порог дома. И все из-за какой-то Катрионы О'Хэнлон! Да еще вдобавок ко всем обидам и бедам эта ирландская выскочка смела критиковать хорошую и добрую королеву Елизавету.
Лучше бы Кэт никогда не появлялась здесь. Лучше бы морская пучина разверзлась и поглотила Кэт, прежде… Нет!!! Мег со всхлипом прервала свою мысль. Подняв голову, она с испугом оглядела комнату. Не хватало ей еще какого-нибудь зловредного духа, подслушивающего ее желание.
– Я ничего такого не думала. Я ничего такого не хочу, – отчаянно шептала она, вся дрожа. Она слишком явственно помнила рассказ Агги о том бедняге, который умер от злых мыслей. Точно так же, как ее maman…
Легкий стук в дверь заставил Мег вздрогнуть, сердце заколотилось о ребра. Она стремительно вскочила со скамьи у окна. Ей едва хватило времени, чтобы спрятать подзорную трубу в складки своей ночной рубашки, прежде чем Кэт появилась в дверях.
Кэт нерешительно остановилась на пороге. После того как Мартин уехал на банкет, девочка избегала Кэт и даже ужинала у себя, правда с ее разрешения.
– Можно войти? – спросила Кэт, закрывая за собой дверь.
– Мне кажется, вы уже вошли, – проворчала Мег. – Папа сказал, что вы должны спать здесь, чтобы иметь возможность сторожить меня, не пугая слуг. Он не хочет больше просыпаться от звуков сражения на метлах.
Девочка показала на походный тюфяк, который организовали для Кэт у камина, сопровождая свой жест многострадальным вздохом.
– Сомневаюсь, что вам тут будет очень удобно.
– Я спала и в худших условиях. В пещерах, в лесной чаще, в хлеву и заброшенных хижинах. – Эти слова Кэт вызвали краткую вспышку любопытства в глазах Мег, как Кэт и задумала. Но девочка подавила свой интерес и с каменным выражением лица прошла к своей кровати. – И привыкла чувствовать себя много лучше на твердой земле, чем на самом распрекрасном пуховом ложе, – докончила Кэт, облокотившись на каминную доску. Пока Кэт снимала ботинки, Мег картинно взбивала одеяло и подушку.
– Хотя, признаюсь, мне спалось бы спокойнее этой ночью, – добавила небрежно Кэт, – если бы я знала, что это ты пытаешься спрятать под подушкой.
Мег застыла, но затем презрительно вскинула голову.
– Ну, уж не «лезвие ведьмы», если вас это так волнует.
– Уже лучше. Теперь я знаю, что ты не прячешь, но хорошо бы ты показала мне, что ты все-таки прячешь.
Кэт шагнула к девочке и протянула вперед руку. Какое-то мгновение Мег вызывающе смотрела на нее, но Кэт выдерживала взгляд девочки со спокойным терпением, пока та не сдалась.
Мег порылась под покрывалом, вытащила оттуда металлическую цилиндрическую трубку и плюхнула ее на раскрытую в ожидании ладонь Кэт.
– Что это? – Недоуменно сморщив лоб, Кэт изучала трубу. – Какой-то вид крошечных дубин?
– Нет! Ну почему у вас все упирается только в оружие? Это приспособление, в которое смотрят. Надо только приставить его к глазу.
Подняв цилиндр, Кэт увидела, что в один конец полой трубки вставлено выгнутое стекло. Она осторожно поднесла один конец к глазу и, прищурив другой глаз, посмотрела в трубу.
Спальня моментально перевернулась вверх тормашками, а дракон, вытканный на гобелене, полетел на нее с головокружительной скоростью.
– Богиня Бригитта! – судорожно выдохнула Кэт и рывком опустила трубку. – Что за чертовщина!
– Всего лишь подзорная труба для шпионов, – с досадой буркнула Мег. – Только никак не могу разобраться, как добиться того, чтобы все не было вверх ногами. Но это не имеет значения, если пользоваться ей, чтобы смотреть на небо. – Она показала рукой на окно.
Кэт подошла к открытой оконной створке. Поднеся трубу к глазу, она смогла разглядеть часть луны, потерянную в тени, а вся поверхность небесного светила была изъедена. Совсем как круглое лицо, испещренное оспинками. Затаив дыхание, Кэт передвинулась и стала разглядывать остальную часть неба. Звезды показались ей такими блестящими и близкими, что она едва удержалась, чтобы не попытаться другой рукой потянуться к ним.
А комета… Через линзу она еще больше внушала страх и ужас. За ее огненным шаром тянулся выдох огнедышащего дракона.
Кэт опустила трубу и села на скамью у окна, в изумлении глядя на Мег.
– Невероятно. И ты говоришь, что сама все сделала?
Мег невозмутимо кивнула. Но когда она подошла забрать трубу у Кэт, распиравшая ее гордость за свое достижение не позволила ей промолчать.
– Я читала о подзорной трубе в… в какой-то книге. Я сказала подруге… ладно, я сказала Агги, что мне нужно приобрести, и она все достала, передав стекольщику мои особые указания по поводу линз. Но как только у меня на руках оказались все части, тут уж мне пришлось самой собирать все устройство.
– Какая же ты умная.
Самодовольная улыбка Мег показала, что сама девочка ничуть в этом не сомневалась.
Кэт вернула подзорную трубу Мег, стараясь скрыть свою обеспокоенность. Существовал только один древний манускрипт, из тех, что она знала, где детально описывались похожие устройства вместе с мощным оружием. Там хранилось опасное знание, которое для остального мира было давно утеряно.
«Книга теней».
Мартин настаивал на том, что ни он, ни его дочь не знали, что случилось с манускриптом после смерти Кассандры. Кэт верила, что Мартин действительно не знал этого. Но в отношении Мег подобная уверенность покидала ее.
Пока Мег укладывала подзорную трубу в сундук, стоявший в ногах кровати, Кэт прошлась вдоль полок, на которых стояли книги Мег, просматривая их названия.
Корешок одной из книг выглядел более потертым и изношенным, чем остальные. Кэт попыталась вытащить книгу и узнать ее название, но она была слишком туго втиснута между двумя большими томами.
Когда Кэт потянула книгу на себя, ее остановил голос Мег:
– Если бы у меня и была «Книга теней», едва ли я оставила бы ее на самом виду.
Девочка так подняла бровь в подражание отцу, что Кэт, сама того не желая, едва не расплылась в улыбке. Но она набралась сил и твердо сказала:
– Ты дала честное слово не читать по моим глазам, – серьезно напомнила она Мег, скрестив руки на груди.
– А если у меня нет чести?
– Тогда я предлагаю тебе приобрести ее хоть немного.
Мег ответила ей негодующим взглядом, затем презрительно пожала плечами.
– Мне вовсе не нужно читать в ваших глазах. У вас лицо отражает все ваши мысли, как зеркало. Вы, если вам так хочется, можете обыскать всю мою комнату, но никакой «Книги теней» вы тут не найдете. Ее потеряли еще в Париже, и я довольна этим. Что касается той книги, на которую вы так подозрительно коситесь… – Мег направилась к полкам и вытащила фолиант, затем провела пальцем по названию.
«Тайны и чудеса мира».
Кэт вздрогнула. Не очень приятное состояние, когда одиннадцатилетняя девочка способна поставить тебя в глупое положение. Она взял книгу у Мег, чтобы взглянуть на нее поближе.
– Эта книга очень зачитана, – заметила Кэт. – Должно быть, твоя самая любимая.
Мег только ссутулила плечи, но когда Кэт стала перелистывать страницы, девочке уже не удалось сохранить свое безразличие. Она подкралась ближе и показала на иллюстрацию, изображавшую дракона в полете.
– Здесь говорится, что в Эфиопии драконы крайне дружелюбно настроены.
– Я всегда верила в это, – улыбнулась Кэт.
Мег наклонилась еще ближе, и сама стала перелистывать страницы, пока не дошла до той иллюстрации, которая была на странице с загнутым уголком, – рисунок некоего чудовищно огромного существа с клыками и хвостом с двух сторон туловища, один хвост изображался длинным и толстым, и рос там, где должен был располагаться нос.
– Олифанты, напротив, очень свирепы. Вы когда-либо видели их, мисс О'Хэнлон?
– К счастью, нет.
– Скорее всего, справиться с ними можно, только связав их хвосты вместе, чтобы они шли гуськом.
– Я учту это на будущее, – торжественно пообещала Кэт.
Мег поглядела на нее и, забывшись, уже чуть было не улыбнулась в ответ, но тут же остановила себя.
Она выхватила книгу у Кэт. Запрыгнув в кровать, девочка зарылась под покрывала и устроилась на подушке с книгой.
Кэт пошла за ней и присела на краешек кровати. Держа книгу перед собой, Мег усердно демонстрировала полное равнодушие.
– Что ж, выходит, я тебе не сильно нравлюсь, – первой заговорила Кэт.
Мег отважилась посмотреть на нее поверх книги.
– Мне нравится ваш голос. В нем есть музыка, – некоторое время спустя сказала Мег.
– Это хорошо. Лучше, чем совсем ничего, по меньшей мере.
Мег исчезла за своей книгой, переворачивая очередную страницу.
– У папы в голосе тоже была музыка. Прежде, до того, как он начал стараться стать совсем англичанином.
– Ты это не одобряешь?
– Я очень-очень горжусь им, – вспыхнула Мег, но через секунду призналась: – Мне больше нравилось, когда мы только приехали в Англию и ездили по стране с труппой мистера Роксбурга. Папа больше смеялся в то время и каждый день превращал во что-нибудь занятное, словно вся наша жизнь была большим увлекательным приключением. Но все изменилось, когда Финетта отыскала нас.
– Финетта?
– Она состояла в сестричестве. Противная, хитрая и грязная тетка, от нее всегда плохо пахло. Я никогда ее не любила. Не знаю даже, как ей удалось напасть на наш с папой след. Она никогда не отличалась умом.
– Но, так или иначе, Финетта нашла вас, – напомнила Кэт, когда Мег затихла. – И что она хотела?
– То же, что и все сестры хотят. Меня, – тихо и грустно ответила Мег. – Они все ожидали от меня чего-то непомерного. Будто я обладаю особым даром и могу сделать их всех красивыми, богатыми и могущественными. Будто бы я способна возвращать из мира мертвых тех, кого они любили и потеряли.
Мег вся сжалась, еще больше прячась за книгу. Кэт захотелось забрать у нее книгу. Она хотела видеть лицо девочки. Но Мег, похоже, было много легче говорить о таких болезненных вещах, прикрываясь книгой как щитом.
– Финетта была… она совсем обезумела, когда догнала нас на дороге. И была ужасно обозлена на моего папу. Она говорила, что, когда он забрал меня, он украл надежду у всех сестер, украл у них мечту. Она попыталась уколоть папу иглой. Но, пока они боролись, Финетта сама себя уколола. Она умерла от яда.
Девочка снова затихла.
– А потом? – мягко поинтересовалась Кэт.
– Финетту похоронили в могиле для нищих в той маленькой деревне около Йорка. Никто, кроме нас с папой, не знал, ни кто она такая, ни как она умерла. Он изо всех сил обнял меня и сказал, что мы должны забыть обо всем и никогда не говорить об этом ни слова. Он избавился от шприца, бросил его в водоем около того места, где Финетта напала на нас. Но там было совсем не так глубоко, как папа думал, и мне удалось достать шприц позже. Я подумала, что это оружие может нам еще пригодиться для защиты. После того случая с Финеттой мой папа сильно изменился. Он стал вести себя так, будто мир вокруг был полон олифантами, и все они охотились за мной, – при этом Мег горестно вздохнула. – А теперь, когда вы принесли нам это предупреждение от Хозяйки острова Фэр, я вообще больше, верно, не выйду из дома. И никогда не увижу королеву. – Она опустила книгу достаточно, чтобы кинуть обиженный взгляд на Кэт. – Хотя вам этого не понять и вам все равно. Вас ведь это не волнует.
– Я хотела бы понять, – возразила Кэт, решительно подавляя свою ненависть к Елизавете Тюдор. – Что тебя так восхищает в этой женщине?
Мег подозрительно изучала Кэт, словно пытаясь убедиться в искренности своей собеседницы. Что бы там она ни увидела в лице Кэт, увиденное, должно быть, удовлетворило ее, поскольку она заговорила снова:
– Ее величество достойна восхищения. Она очень умна и во многом достигла совершенства. Она говорит на шести языках и еще играет на лютне и на спинете. Когда она была девочкой, она едва сумела выжить. Вокруг нее было так много врагов, которые хотели уничтожить ее, и столько людей вокруг, которые хотели использовать ее, точно так же, как… совсем как…
– Совсем как тебя? – вставила Кэт.
Мег исчезла за книгой. Ее голос стал таким тихим, что Кэт пришлось наклониться ближе, чтобы расслышать ее слова.
– У королевы Елизаветы тоже была мама, которую все считали воплощением зла, и ей совсем никогда нельзя говорить о ней.
– Но ты можешь говорить о своей матери со мной.
– Папа не хотел бы этого.
– Тогда это будет еще одна из наших тайн. – Кэт взяла книгу из рук Мег и отложила ее в сторону. – Твой папа – хороший человек, и он хочет защитить тебя. Но я считаю, он не понимает, что, если ты будешь хранить некоторые воспоминания глубоко в своем сердце слишком долго, эти воспоминания начнут раздуваться в нечто слишком важное и станут темнее и хуже, чем они были на самом деле.
Мег с трудом сглотнула, огромные зеленые глаза девочки выдавали потребность выразить мысли, которые она хранила и прятала слишком долго.
– Иногда мне кажется, что у меня вот-вот разорвется сердце, – после долгого колебания выговорила она признание.
– Вот уж этого, правда, не хотелось бы. – Кэт коснулась щеки девочки. – Так расскажи же мне о своей маме.
Мег опустила взгляд и спрятала руки под одеяло.
– Я знаю, что почти все считают мою маму по-настоящему скверной, и она на самом деле творила множество ужасных вещей, о которых я даже вспоминать не хочу. – У Мег задрожали губы. – Все, кто мешал моей матери, просто исчезали, совсем как моя первая няня, миссис Уотерс. Maman уничтожала своих врагов при помощи отравленных роз и шприцами, описанными в «Книге теней». Это я помогала ей делать их. – Голос девочки снизился до шепота. – Я не хотела, но maman бывала страшной, когда сердилась. Она знала, как использовать свою силу, когда хотела сделать мне больно. Она потеряла зрение еще маленькой, но меня пугала только темнота в ее сердце. Она могла видеть душу человека насквозь, едва прикоснувшись к нему рукой. Но так никогда и не смогла увидеть меня, она даже никогда по-настоящему не касалась меня. И видела во мне только «Серебряную розу». – В глазах Мег появилось задумчивое выражение. – Вот почему было здорово, когда папа нашел меня. Впервые рядом со мной появился тот, кто действительно видел меня. Но мне кажется, он больше не видит меня, только почтенную даму, которой, как он надеется, я стану когда-нибудь. Какую-то благородную и нежную, вроде леди Дэнвер. А я совсем не уверена, что сумею такой стать.
– Ты – Дочь Земли. Тебе вовсе не следует становиться никем, кроме себя самой.
Кэт положила руку на руку Мег, и девочка не выдернула своей руки, но напряглась от прикосновения Кэт.
– А вдруг это означает что-то по-настоящему скверное? Maman говорила, что мне предначертано стать ведьмой столь могущественной, что весь мир мужчин станет дрожать и падать ниц передо мной.
– Твоя мама была не права, Мег. Твоя судьба в твоих собственных руках.
Девочка посмотрела на Кэт, и тоска, застывшая в ее глазах, явно показывала, как отчаянно она хотела верить ей.
– Сам великий провидец Нострадамус, – грустно покачала она головой, – вот кто предсказал maman мое предназначение.
– Это же невозможно, детка. Нострадамус уже давно умер к тому времени.
– Maman вызывала его дух. Я видела, как она это делала.
О небо! Кэт вздрогнула. Неужели нет предела тем ужасам, которые Кассандра навязывала своему бедному ребенку?
– И если мне не предначертано стать этой ведьмой, почему тогда я единственная, кто способен читать и понимать «Книгу теней»? – упорствовала Мег.
Кэт колебалась. Она и сама не знала ответа. Ее, как и многих других истинных дочерей земли, тревожили сверхъестественные способности Мег. Но девочка казалась такой испуганной, что Кэт решилась и сжала ее руку.
– Это… это означает всего лишь одно: ты необычайно умна. Но что ты захочешь делать с этим своим умом и способностями, полностью зависит только от тебя самой. Я знаю, ты никогда не захочешь никому принести зла.
– Я уже это сделала, – прошептала Мег, свесив голову. – Я убила свою мать.
– Милосердные небеса, девочка! Да с чего ты это взяла? Кассандра упала в Сену и утонула. Разве ты виновата в этом?!
– Да, виновата. – Мег посмотрела на Кэт затравленным взглядом. – Я… я желала, чтобы… ее не стало.
Какая она была маленькая и хрупкая, чтобы носить в себе такое огромное бремя вины! У Кэт сердце заболело за нее.
– О, Мег, что бы тебе там ни говорили, люди не умирают от злых мыслей. – Гладя Мег по голове, попыталась убедить ее Кэт. – Если бы это было так, моя собственная мать давно высохла бы и обратилась в пыль.
Мег наклонила голову набок, с удивлением разглядывая Кэт.
– Вы… вы тоже не ладили со своей мамой?
– Мама считала меня несчастьем всей своей жизни. Я отравляла ей жизнь своим существованием. Ирландским женщинам полагается красиво говорить, искусно справляться с иглой и быть по-женски мудрыми. Я же могла выругаться ничуть не хуже своего папы, гораздо лучше разбиралась в охоте, нежели в рукоделии, и единственную мудрость я почерпнула у своей старенькой бабушки, Дочери Земли. Моя же мать ненавидела и боялась всего древнего знания, так же, как и мой отчим. Когда он обвинял меня в том, что я ведьма, она ни разу не произнесла, ни слова в мою защиту. Она только отворачивалась.
Кэт говорила бесстрастно, словно это совсем не волновало ее, но боль материнского предательства по-прежнему тяжелой ношей давила ее сердце.
– Выходит, ваша мама отвергала вас за то, что вы ведьма, – Мег сжала пальцы Кэт, – а моя мать ненавидела меня потому, что я не проявляла достаточно усердия в этом. Разве не странно?
– Думаю, странно. Но приходит время, когда мы перестаем нуждаться в любви и одобрении наших матерей.
– Когда, Кэт? В каком возрасте это случается? – тревожно поинтересовалась Мег.
– Я не знаю, – с сожалением призналась Кэт. – Я скажу тебе, когда доберусь до этого момента. Ну а теперь, думаю, нам лучше уснуть.
Мег кивнула и юркнула поглубже под покрывало. Кэт загасила свечи и начала раздеваться. Когда она уже переоделась в рубашку и собралась растянуться на тюфяке, ее позвала Мег.
– Кэт?
– Да?
– Иногда я с трудом засыпаю. Нет, я не боюсь темноты, – поспешно добавила она. – Просто иногда по ночам моя голова слишком полна, и было бы хорошо, если бы вы легли на мою кровать со мной рядом. Только ненадолго, пока я не засну. Если вы, конечно, не против…
– Я совсем не против.
Кэт ощупью отыскала путь к кровати и легла подле Мег. Девочка начала устраиваться удобнее и потихоньку прильнула к Кэт, уютно примостившись у нее на плече. Кэт обняла Мег, довольная, что темнота скрывала волнение, которое наверняка отражалось на ее лице.
Какой же странной и удивительной была эта девочка Мег. Она пыталась разобраться в запутанных чувствах к своей матери, билась с вопросами о своем предназначении и страхами, связанными с ее необычными способностями. Даже для более старшей и опытной женщины все это оказалось бы непростым испытанием.
Эта кроха нуждалась в правильной наставнице, Дочери Земли, такой, как Арианн; если только Кэт сумеет убедить в этом Мартина.
Поглаживая девочку по спине, Кэт чувствовала напряжение под ее худенькими лопатками.
– Если ты волнуешься, что Темная Королева доберется до тебя, не надо, не стоит. У тебя есть я и твой папа. Мы способны защитить тебя от нее.
– Я больше боюсь сестер, чем Темной Королевы. Боюсь, что они отыщут меня и силком увезут назад во Францию, где снова превратят меня в их «Серебряную розу».
– Я скорее умру, прежде чем позволю этому случиться.
– Не говори так, Кэт, пожалуйста. – Мег шумно вздохнула. – Так обычно клялись последовательницы моего культа: жить и умереть за меня.
– Я вовсе не из тех чокнутых, Мег. Я буду для тебя файанной.
– А кто это?
– Файаннами в старые времена в моей стране звали воинов, особых телохранителей высоких королей.
Мег задумалась. Помолчав немного, она пробормотала:
– Я предпочла бы, чтобы вы стали мне подругой и только.
– Я думаю, что это у меня получится. – Кэт легонько поцеловала девочку в макушку.
Мег вздохнула. Расслабившись немного, она крепче прижалась к Катрионе.
– Расскажи мне еще о верховных правителях.
Кэт улыбнулась и начала рассказывать о верховных правителях, могущественном Кухулине, Бране Бору и рыцарях Редбранча, те самые истории, которые ее отец растягивал для нее на многие звездные летние ночи. Сама находя утешение в собственном рассказе, Кэт ткала старое волшебство, пока обе не уснули.
* * *
Золотая корона стискивала голову Мег, впиваясь ей в виски. Горностаевая мантия так давила своим весом на плечи, что у нее не хватало сил переставлять ноги. Она безнадежно пыталась отстраниться от рук, которые тянулись к ней, не видеть бездну умоляющих глаз, не слышать скулящих голосов.
– О великая королева, верни мне мою юность.
– Умоляю тебя, могущественная чародейка, покарай мужчину, который предал меня.
– Молю тебя, твоя милость, подними мою сестру из царства мертвых.
Мег отпихивала цепляющиеся за нее руки. Она развернулась в отчаянной попытке убежать, но путь перекрыла очередная из последовательниц ее культа, опустившаяся перед ней на колени.
Молодая женщина положила перед Мег небольшой сверток и начала разворачивать его.
– Не надо, пожалуйста, – прошептала Мег.
Одеяло раскрылось, обнажив сморщенное мертвое тельце младенца, смотревшего на Мег пустыми, обвиняющими глазами. Она в ужасе отшатнулась, но женщина проворковала:
– Нет, не пугайтесь, моя Серебряная роза. Это был всего только никчемным младенец мужского пола.
– Нет! Нет! – отшатнулась Мег. – Оставьте меня в покое. Все вы, просто отстаньте от меня!
Но когда она, спотыкаясь, отступила назад, тяжелая холодная рука легла ей на плечо. Мег с ужасом оглянулась и увидела мать, нависающую над ней. Длинные черные волосы Кассандры были мокры, и в них запутались речные водоросли. У нее были синие губы, а сквозь белую кожу гравировкой просвечивали кровеносные сосуды. Черные слепые глаза пронизывали Мег насквозь.
– Мы никогда не оставим тебя одну, Мегаэра, – проскрежетала Кассандра. – Ты думала от нас так легко отделаться? Тебе удалось отвергнуть меня, желать моей смерти, но тебе никогда не удастся избежать своей судьбы.
– Нет, – заплакала Мег. Она уворачивалась от матери, пытаясь выкарабкаться из тьмы своего сна. Ее глаза распахнулись, она судорожно вздохнула, и ее первым желанием было позвать отца. Но она вспомнила, что его нет дома и он оставил ее с… Кэт.
Мег пощупала рукой, но место рядом с ней было пусто. Подняв голову, она поняла, что Кэт уже перебралась на свой тюфяк у камина. В лунном свете, струящемся в окно, она различала лишь силуэт спящей Кэт.
То ли женщина спала очень чутко, то ли Мег в муках своего кошмара кричала громче, чем осознавала это, но Кэт зашевелилась и позвала ее сонным голосом:
– Мег? С тобой все в порядке?
«Нет», – хотелось разрыдаться Мег и умолять Кэт вернуться к ней на кровать и снова крепко обнять ее, укачивая как маленькую. Но она застыдилась своего порыва, чувствуя, что этой ночью вела себя, словно маленький ребенок.
«Твоя судьба в твоих собственных руках», – станет настаивать Кэт.
Как бы Мег хотелось поверить этому. Но она боялась, что никогда не избавится от своих кошмаров, если сама не найдет способ заглянуть в свое будущее и убедиться, что ее мать не права.
Перевернувшись на другой бок, Мег, прищурившись, вглядывалась сквозь темноту в темный силуэт вышитого на гобелене огромного дракона. Гобелен скрывал отсутствующую панель в стене – тщательно скрываемый ото всех тайник Мег.
Мег солгала Кэт. Она почувствовала укол совести. Еще одно наследство от maman. Избегая постоянного внимания матери, Мег научилась искажать правду и маскировать свои чувства.
Хотя на этот раз она не лгала Кэт, просто не стала рассказывать ей все. Это было утешением для Мег. Описывая столкновение с Финеттой, Мег не стала уточнять, что ей достался от оголтелой безумицы не только шприц.
«Книга теней».
Запрятанный в тайнике за гобеленом древний манускрипт, казалось, взывал к Мег, шепча об ужасных своих тайнах открывания завесы между живыми и мертвыми. Если она сумеет призвать Нострадамуса, как это всегда делала maman…
Она вспомнила ритуал с черными свечами, призрачное лицо, выплывавшее из тумана в медной чаше, замогильный голос духа старика, ужасно свирепевшего, когда нарушали его покой.
Мег вся дрожала, понимая, что у нее не хватит храбрости, чтобы попытаться воспользоваться черной магией. По крайней мере, не сейчас, пока существует менее ужасающий, менее опасный способ заглянуть в свое будущее, если ей хватит сообразительности и мастерства.
Но ей кое-что потребуется. И ей поможет тот, кому она доверяет, тот, кто уже помогал ей и раньше, доставая все, в чем она нуждалась для изготовления подзорной трубы. Нет, Агги не помогала тогда, как она объяснила Кэт. Тут она действительно солгала. Мег вздрогнула, но она успокоила совесть, вспомнив о своем особенном тайном друге, вспомнив его голос и его лицо.
Лицо ангела.
Закрыв глаза, она вызвала в своем воображении его златокудрые локоны и красивое лицо. Сердце забилось сильнее, и щеки запылали, когда она тихо произнесла его имя:
– Сандер!
