Текст книги "Венера и воин"

Автор книги: Сьюзен Гастингс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 22 страниц)

Глава 12
Месть Ромелии

Из беспокойного сна Ромелию вывело не солнце, а шум перед дверями постоялого двора. Она растерянно огляделась и вытянула онемевшие ноги на соломенном матрасе. И вдруг мгновенно пробудилась. Где Клаудиус? Он не нашел ее?

Ромелия поднялась и вышла из душной комнаты во двор. Слуги хозяина накрывали завтрак на грубо сколоченном столе. Откуда-то изнутри дома доносились грубые крики хозяина на рабов. Его жена выгоняла из птичника гусей, которые, громко гогоча, высыпали на луг позади постоялого двора.

Ромелия вышла за пределы двора и огляделась. Клаудиуса нигде не было видно. Он ведь сказал, что переоденется и приведет с собой двух мулов. Ромелия заглянула в стойла, где содержались лошади, осел и мулы.

У входа был сложен багаж путешественников, у колодца рабы стирали белье.

Неприятное чувство кольнуло Ромелию, однако она снова успокоила себя, подумав, что у Клаудиуса могли возникнуть проволочки с покупкой двух мулов. Ей нужно было взять двух лошадей из собственной конюшни, жаль, что не догадалась.

Чтобы не быть замеченной, Ромелия отошла подальше от постоялого двора и взобралась на маленький холм, откуда хорошо просматривались окрестности. Дорога уже была запружена народом. Ехали крестьяне на ослах, тянущих тяжелые повозки с товарами. Небогатые путешественники, проведшие ночь на этом постоялом дворе, тоже отправились в путь. Кому требовалось больше комфорта, те останавливались в Помпеях.

Пришло время завтрака, и в животе у Ромелии заурчало, однако она не могла позволить себе купить еду, потому что единственными медными монетами, которые у нее были, она расплатилась за свой ночлег.

Обеспокоенно ворча, она устроилась под кипарисом и напряженно высматривала Клаудиуса. Может быть, Клаудиус задержался, может быть, его ночью не пустили на постоялый двор? Может быть, его обнаружили во время побега? Ромелия покрылась потом. А что если Клаудиуса арестовали? Может быть, он украл мулов, и его на этом поймали, может быть… может быть… может быть!

Время шло. На постоялый двор Ромелия не могла вернуться, у хозяина возникло бы подозрение. Она еще раз сделала большой круг, выглядывая скромно одетого мужчину с двумя мулами. Несколько раз видела похожего человека, однажды с ослом, однажды с упряжкой быков. Однако в обоих случаях это был не Клаудиус.

Когда солнце склонилось к горизонту, Ромелия решила вернуться к месту, где она спрятала свой узелок. Дорога была долгой и солнце уже зашло, когда она добралась до оливковой рощи. При дневном свете все выглядело по-другому. Женщина в отчаянии искала дерево с дуплом. Когда наконец нашла, она сильно испугалась. Дупло оказалось пустым, узелок исчез.

Первой мыслью Ромелии было то, что какой-нибудь разбойник обнаружил тайник. Что теперь делать, когда у них обоих нет денег для побега и нет одежды? Куда они побегут, если не смогут оплатить путешествие на корабле? И куда, во имя всех римских богов, подевался Клаудиус?

Ромелия подхватила грубую ткань своего платья и побежала так быстро, как только позволяли ей болевшие ноги, назад, к своему имению. Уже издалека она увидела, что на вилле царит переполох. У ворот стояли несколько солдат. Рабы бегали вокруг, как вспугнутые куры.

Она проскользнула через маленькую калитку в задней стене сада и заторопилась через хозяйственное крыло виллы к своим покоям. В коридоре она столкнулась с Друзиллой.

– О Юпитер, госпожа! – воскликнула Друзилла и заломила руки за голову. Глаза у нее покраснели и воспалились. В полном недоумении служанка рассматривала убогую и грязную одежду Ромелии.

– Закрой рот, – заорала Ромелия. – Что здесь случилось?

– Ищут тебя, госпожа, – внезапно всхлипнула Друзилла. – Сама не понимаю, почему я так крепко заснула, а потом еще эта веревка из ткани на балюстраде твоей спальни. Мы подумали, что тебя похитили. Целиус вызвал полицию.

– Полицию? – испуганно прошептала Ромелия.

Друзилла кивнула.

– В Рим отправили гонца, чтобы сообщить твоему супругу.

Ромелия в ужасе вскочила со скамьи, на которую сразу же обессиленно упала.

– Где Клаудиус? – воскликнула она рассерженно.

Друзилла не успела сделать и шага, как Ромелия вылетела из комнаты и побежала в гостевое крыло. Однако комната, в которой жил Клаудиус, была пуста. Только его парадное снаряжение небрежно валялось на полу.

Его оружие, его деньги, его одежда исчезли.

Слишком поздно до Ромелии дошло, что Клаудиус коварно завлек ее в ужасную западню. Ей потребовалось несколько минут, чтобы понять всю величину этого предательства. Беспомощно стояла она в пустой комнате, дрожа от бессильной ярости. Клаудиус! Она сжала кулаки.

– Клаудиус! Ты вместе с Пилой умрешь на арене. Я клянусь тебе в этом.

Она должна срочно попасть в Помпеи, она должна поговорить с префектом полиции.

– Друзилла-а-а! Вели запрячь экипаж. Я должна ехать в Помпеи.

Друзилла заторопилась к ней.

– Не получится, госпожа. Весь город в волнении, все кишит солдатами. Пила каким-то образом сбежала из темниц амфитеатра.

Звездной ночью, взявшись за руки, Клаудиус и Пила бежали из Помпеи в сторону Везувия. Они осторожно обходили роскошные летние виллы и имения на южной стороне горы, чтобы добраться до храма бога огня. Пилу мучили тысячи вопросов. Что произошло? Почему Клаудиус предал ее, а потом освободил? Куда он ее ведет?

Клаудиус молчал, только прерывисто дышал, пока тянул ее за собой. Они находились вблизи имения Ромелии. Хотел ли Клаудиус назад, туда?

– Ромелия будет нас искать? – осмелилась тихо прошептать Пила.

– Конечно, нет, – ответил Клаудиус. – Молчи, иначе нас кто-нибудь услышит.

Почему? Мысли у Пилы спутались. Почему Ромелия не будет их искать, если по их следам уже идут солдаты?

И где им спрятаться в этой оживленной местности? Может быть, в кратере бога огня? Пила в ужасе распрямила плечи.

Они добрались до маленького храма, тихого и покинутого, который располагался на откосе вулкана. Клаудиус замедлил шаг и судорожно глотал воздух. Он должен был отдышаться после быстрого бега. Пила тоже тяжело дышала, хотя и не выглядела такой измученной, как Клаудиус.

– Ты бегаешь, как олениха, – заметил Клаудиус. – У себя на родине ты, должно быть, часто пускалась в бегство.

По его голосу было понятно, что он улыбается. Как он мог еще шутить в такой час?

Она не ответила, но крепко вцепилась в его руку. Он почувствовал ее страх.

– Мы должны попросить бога огня о помощи, – сказал Клаудиус. – Я думаю, она нам срочно понадобится.

– Тогда мы должны ему что-то пожертвовать, – засомневалась Пила. – Но у нас ведь нет ничего.

– Возьмем вот это. – Он сорвал несколько оливок с ветвей деревьев, росших вокруг.

Они вошли в храм и преклонили колена перед невысокой колонной со статуей могущественного бога. Клаудиус взял кувшин со святой водой и обрызгал жертвенные дары, что обычно делали только жрецы.

– Я надеюсь, Вулкан простит мне, что я сам совершил освящение, – пробормотал Клаудиус и положил тонкие ветки с оливками на жертвенный огонь. Пока он смотрел, как пламя пожирает его дары, его губы шептали пылкие молитвы. Пила, которая испытывала перед богами большую робость, с удивлением смотрела на мужчину, который еще несколько часов назад с такой отвагой освободил ее из темницы и спас от мучительной смерти. Теперь он униженно склонялся перед богом и умолял о помощи. Пила была тронута, увидев его сложенные для молитвы руки и пылкий взгляд. Она склонилась вместе с ним и тоже попросила помощи у этого ужасного и столь сильного бога.

Когда она подняла голову, она увидела на стене изображение, и на мгновение у нее пресеклось дыхание.

– Клаудиус, посмотри, – прошептала она и показала пальцем на фреску на стене. Мужчина и женщина в любовных объятиях лежали на ложе. Крепкие цепи обвивали любовную пару.

Клаудиус кивнул.

– Я тебе рассказывал об этом. Посмотри вот на это изображение.

Он кивком указал Пиле на другую фреску на стене. На ложе, слившись в любовном объятии, сидела пара. На мужчине был шлем, указывающий на то, что это бог войны Марс. Его плащ соскользнул ему на бедра, и верхняя часть его тела была обнаженной. Партнерша в его объятиях также была обнаженной. Позади них стоял мрачный бородатый мужчина с занавесом, который должен был прикрыть любовную игру от любопытных взглядов.

– Что это означает?

– Это Марс и Венера, которые любят друг друга. Однако Венера была супругой Вулкана. Когда бог застал обоих во время любовной игры, он набросил на них сеть из цепей, чтобы навсегда привязать их друг к другу.

– Прекрасная история, – прошептала растроганная Пила, внезапно повернувшись к нему. – Это наша история.

Эта мысль поразила Пилу настолько, что дыхание у нее участилось.

– Это значит…

– Да, это означает именно это. Мы навечно связаны друг с другом, прекрасная Венера. Никто не сможет нас разлучить. Только один бог огня может снова разрубить эту цепь. Поэтому мы и убежим вместе.

Пила испуганно отпрянула.

– Ты хочешь бежать со мной? Но куда?

– На север, на твою родину.

– Ты хочешь из-за меня покинуть Рим? – Глаза у нее расширились.

– Не из-за тебя, а с тобой. Меня здесь больше ничто не держит. Я никогда больше не вернусь на арену, жизнь слишком прекрасна, чтобы играть ею, я отправлюсь с тобой, потому что я твой муж.

Всхлипывая, Пила упала в его объятия. Он все оставил ради нее – свою славу, свою жизнь, свое скромное, но обеспеченное существование. Перед ними лежали бесконечные опасности, и никто не знал, что их ожидает по ту сторону границы.

Взявшись за руки, они покинули храм.

Еще раз Пила посмотрела на панораму, простиравшуюся внизу. С горы строения Помпеи были видны как на ладони, вплоть до берега моря, куда несла свои воды река Сарнус. В гавани мерцали маяки.

– Однажды бог огня ужасно отомстит этому городу, – пробормотала Пила в мрачном предчувствии, – и все должны будут поплатиться за свои злодеяния.

Клаудиус положил руки ей на плечи.

– Опасность еще не миновала, наше бегство не осталось незамеченным. Ты готова рискнуть и отважиться на борьбу?

– Да. Кто бы мог рядом с тобой не решиться? – Голос любящей женщины звучал твердо.

Клаудиус молчал. Он боялся, что ответ выдаст его страх.

Ромелия апатично лежала в постели и смотрела в потолок.

Друзилла приготовила для нее успокаивающий напиток и робко поставила кубок на столе.

Теперь все было ясно. Клаудиус солгал ей и обманул ее. Он никогда не собирался с ней бежать. Это был лишь отвлекающий маневр, чтобы освободить Пилу. Одна она не смогла бы убежать.

Как ему удалось похитить рабыню из подземной темницы? Подкупил ли он стражу? А если стражников подкупили, то она тоже может им заплатить, чтобы они преследовали беглецов. В казармах рядом с амфитеатром наверняка есть гладиаторы, которые будут готовы погнаться за своим товарищем-предателем. Они хладнокровны.

Их не запугаешь, если им предложить достаточно денег.

Ромелия стиснула зубы и сжала кулаки. У беглецов был один день форы, однако на ее мулах они не смогут уйти так далеко, чтобы их нельзя было догнать на быстрых лошадях. Еще перед Брундизиумом их обнаружат.

Ромелия вскочила.

– Стража! Стража-а-а!

Звеня оружием, рабы, приставленные охранять имение, вбежали в комнату.

– Возьмите самых быстрых лошадей из конюшни и догоните обоих, скачите более коротким путем через Абеллину к Виа Аппиа. У них один день форы, но их легко нагнать. Вы должны схватить их до Брундизиума, чтобы они не смогли взойти на корабль. И запрягите мой экипаж, я хочу поехать к казармам гладиаторов.

В нетерпении она выскочила из дома, по дороге набрасывая на себя плащ, в бешенстве вскочила на двухколесную повозку и взяла в руки поводья. Раба, который собирался править повозкой, она столкнула без дальнейших церемоний. Плетью разъяренная госпожа погоняла лошадей, которые на сумасшедшей скорости помчались к Помпеям. Перед казармой у амфитеатра она остановила экипаж и обдала всех стоявших там густым облаком пыли.

– О боги, матрона, – Полицейский префект заторопился ей навстречу.

– Что ты здесь стоишь вместо того, чтобы преследовать преступников? – яростно набросилась на него Ромелия.

– Выражаю вам все мое уважение, благородная Ромелия, мои люди преследуют беглую рабыню и прочесывают весь город. Не беспокойтесь, она далеко не уйдет.

– Весь город? – Она соскочила с повозки и со злостью замахнулась плетью на префекта. – Ты безмозглый, тупой заячий хвост, она убежала не одна, у нее есть сообщник, который ее освободил. Этот сообщник – гладиатор Клаудиус. Они на пути в Брундизиум, там беглецы сядут на корабль и отправятся через море. Я должна тебя поучать, как ловить беглецов?

Пылая гневом, она ударила префекта полиции, который лишь поднятыми руками мог защититься от атаки Ромелии. Вокруг обоих образовалась громадная толпа, люди кричали и подзуживали спорящих.

Отступавший от Ромелии префект заслужил издевательский смех.

– Теперь я возьму дело в свои руки, а мои стражники уже преследуют их на быстрых лошадях, и я уверена, что удастся убедить нескольких гладиаторов также принять участие в преследовании. А когда они схватят обоих, ты умрешь вместе с ними на арене. Об этом я позабочусь, ты, телячьи мозги без соли! Такой префект, как ты, в Помпеях больше не нужен.

Она резко отошла от него и снова заскочила в повозку, чтобы ехать в казармы. С глупым удивлением ошарашенный префект посмотрел вслед маленькой женщине и потер на руках болезненные красные полосы от удара плетью.

– Что это? – прошептала Пила, когда Клаудиус нагнулся перед дуплом оливкового дерева.

– Хороший тайник, здесь у нас узелок с платьем для тебя, деньгами и украшениями.

– Но… но… откуда он? – заикаясь, спросила Пила.

Клаудиус ухмыльнулся во весь рот.

– Ты сочтешь это невозможным, но его положила сюда собственноручно Ромелия.

Пила растерянно распахнула глаза.

– Ромелия?

– Именно она, а то, что узелок все еще находится здесь, говорит мне о том, что Ромелия храбро устроилась на постоялом дворе около Пицентии и ждет меня там. Прощай, прекрасная Ромелия, и большое тебе спасибо.

– Я ничего не понимаю, Клаудиус. Какое отношение имеет ко всему этому Ромелия? Я не поняла, почему ты тогда заключил Ромелию в объятия…

Клаудиус нетерпеливо потащил ее дальше.

– Не трать дыхание, перед нами долгий путь, однажды я расскажу тебе всю историю, но сейчас мы должны торопиться. Мы обогнем гору в восточном направлении, это тяжелый марш, там имение Октавиум, мимо которого мы должны пройти в темноте, чтобы нас не обнаружили. Если оба мула послушны, то они ждут нас на северном склоне и мы сможем, по крайней мере, поехать верхом. Бедный, но законопослушный плотник со своей женой хочет переехать в Рим, чтобы попытать там свое счастье.

– В Рим? Но ведь там нас обнаружат.

– Мы должны держать направление на север, если хотим добраться до твоей родины. Но сначала все дороги ведут в Рим. Если мы будем путешествовать как простые ремесленники, мы не возбудим любопытства. Кроме того, нам нельзя двигаться по Виа Аппиа, мы поедем по Виа Латина. Никому не придет в голову, что мы направляемся в логово льва. Нас будут преследовать на дороге в Брундизиум.

– Ты все заранее обдумал? – спросила она, и постепенно до нее дошло, что его странное поведение после того, как их обнаружила Ромелия, было частью его отчаянно смелого замысла.

Один! Этот мужчина превосходил безумной смелостью любого, кого она когда-либо встречала.

Дорога была трудной и темной. Из соображений безопасности они не могли зажечь факел и поэтому спотыкались о куски лавы, которых было полным-полно между виноградными лозами, фруктовыми плантациями и садами, окружавшими большое имение. Издалека раздался лай собак и вскоре затих.

Ночной воздух был приятно прохладен. Оба ни на мгновение не снижали темпа, и Клаудиус удивлялся выдержке Пилы.

Большими шагами она бежала рядом с ним, время от времени спотыкаясь о камни. Всю дорогу они ободряли и поддерживали друг друга.

Пила вспомнила о давно минувших временах в другом мире, когда она носила другое имя. Там ей приходилось бегать по шелестящим листьям и корням лесных деревьев, по холмам и пригоркам, по узким тропкам, через заросли кустарника. Быстро и ловко, подобно лани, она бегала тогда так, что ни один охотник не мог угнаться за ней.

Уже ребенком она научилась вместе со взрослыми выживать в диких лесах. Она могла днями голодать, умела построить из хвороста и листьев хижину, она знала корни, ягоды и грибы. Она попадала стрелой в цель на большом расстоянии и могла выловить голой рукой рыбу из ручья.

Тогда она была не Зигрун, девушка из племени киберов, а олениха с настороженными глазами и ловкими ногами, тогда дни ненастья и солнечные дни сливались перед нею в одно. Тогда…

Ветер свободы, как будто явившийся из ее прошлого, оживил ее инстинкты. Инстинкты, которые требовались ей, чтобы выжить. Жизнь в Риме сделала ее ленивой и расслабленной. Она находила желанными вкусную еду вдосталь, теплые ванны, мягкие ткани для платьев, но все это было ядом для ее закаленных мускулов, ее привыкшего к движениям тела, ее постоянно настороженного ума.

Теперь ей надо было задействовать спавшие в глубине нее инстинкты. Надо было выжить. Клаудиус был мужественным и сильным, он не знал боязни, но удастся ли ему справиться с жизнью на ее суровой германской родине?

Это был мрачный, негостеприимный мир, полный грозных опасностей.

Пила беспокоилась об опасностях в германских лесах, но при этом здесь, под теплым южным солнцем и мягким голубым небом, каждая стража у моста, каждый любопытный хозяин постоялого двора представляли для них смертельную опасность.

Северная сторона вулкана лежала в непроницаемой мгле. Выступила роса, сообщая о приближающемся утре. Клаудиус тихонько прищелкнул языком, пробираясь сквозь кусты.

Некоторое время он прислушивался, пока не обнаружил, что кто-то жует. Они стояли совсем близко к дремавшим мулам, которые в полусне щипали листву с колючих кустарников. Клаудиус облегченно вздохнул.

– Даже мулы с нами, – ухмыльнулся он и благодарно похлопал животное по шее.

Пила в испуге задержала дыхание, а потом тоже облегченно вздохнула, когда заметила животных.

Клаудиус снял свой шерстяной плащ и бросил его на траву.

– Давай немного отдохнем. На рассвете мы отправимся и смешаемся с передвигающимися торговцами. В темноте мы только возбудим подозрение.

Он притянул к себе Пилу. Она благодарно прижалась к нему, наслаждаясь его теплом. Она прислонилась головой к его плечу и почувствовала, что ее тело налито тяжелой усталостью. Однако мысли ее странным образом вертелись вокруг прошлого. Ромелия! Валериус! Скульптор! Темница!

Картины прошлого, как мозаика, проходили перед ее внутренним взором. На душе у нее было тревожно. Ее жизнь резко изменилась. Ромелия больше была не одна, не сама по себе, она несла ответственность не только за себя.

Рядом с ней был человек, который доверился ей, с которым она была связана в радости и в горе. Он спас ей жизнь, помог ей бежать, а теперь он бежал вместе с ней, отказавшись от своей прежней жизни, не зная, что его ожидает, что принесет ему будущее.

Но разве они уже не были связаны судьбой с того самого мгновения, когда она на арене в Риме умоляла демонов подземного мира о помощи ему, или же еще раньше, когда она заглянула в его темно-голубые глаза.

– Ты сомневалась во мне, не правда ли, любимая? – Клаудиус, казалось, отгадал ее мысли и успокаивающе погладил ее по руке.

– Гм.

– Я сказал тебе однажды. Что бы ни случилось, никогда не забывай, что я тебя люблю.

– Я не забывала, – ответила она тихо.

– Но ты в это не верила.

– Гм, – Пила почти стыдилась своих мыслей, однако должна была признать, что она действительно считала Клаудиуса предателем. Она думала, что он предал ее в тот момент, когда судьба оказалась немилосердна к ним, не зная, что все это было его расчетливой игрой, когда он с невероятным самообладанием заключил ненавистную Ромелию в объятия и разыграл влюбленного кавалера.

Как трудно было ему проявить это самообладание, мог знать только он сам. Ему стоило сверхчеловеческих усилий не убить Ромелию, когда он держал ее в своих объятиях.

Он с удовольствием переломал бы ей все косточки, придушил бы ее, раздавил бы ее своими руками, однако эта смерть была бы для нее слишком легкой, слишком просто она ускользнула бы от ответственности за свои позорные деяния. Разочарование и ожесточение покинутой, ужасный момент, когда она обнаружит, что ее обошли, сведут ее с ума, отравят еще больше ее и без того злобный характер. Однако ему было ясно, что пока Ромелия жива, она останется постоянной опасностью для них обоих. Они должны покинуть Рим, чтобы сойти с пагубной орбиты, по которой движется жизнь озлобившейся женщины.

Ромелия лихорадочно бегала по атриуму виллы взад и вперед. Перед ней стояли, выстроившись в ряд, пятеро ее рабов-стражников и четверо гладиаторов из Помпеи. Она нервно стучала прутом по ладони.

– Как это могло произойти? – в бешенстве выкрикивала она. – Вы ослепли или совсем лишились сил?

– Я заверяю тебя, благородная дама, что мы внимательно осмотрели каждого, кто встречался нам на дороге. Даже карлик из Африки, и тот не ускользнул бы от нас. Их не было на дороге. – Нанятый гладиатор открыто посмотрел Ромелии в глаза.

– Это невозможно! Тогда они сошли с дороги, может быть, использовали побочные пути.

– Тогда бы мы их тоже увидели, потому мы разделились и обыскали все окрестности.

– Я должна распять вас всех на кресте. Вы ни на что не годные бестолочи, вас обдурили, и вы не смогли схватить их!

Глаза Ромелии метали молнии, и она снова и снова угрожающе рассекла прутом воздух.

– Три дня! Потеряны три дня, – взвыла госпожа. Нанятый гладиатор сузил глаза.

– Мы не такого благородного происхождения, как ты, матрона, но и у тебя нет права так обращаться с нами. Мы сделали все, что было возможно. Может быть, ты ошиблась, и они убежали совсем не в Брундизиум.

Он повернулся и кивнул своим товарищам. Коротким кивком они распростились с Ромелией и покинули атриум. Без слов Ромелия смотрела им вслед. Она чувствовала себя униженной этими грубыми парнями, Клаудиусом, Пилой…

Раздосадованная до остервенения, она подняла прут и без выбора начала бить им пятерых рабов-стражников, которые безропотно сносили ее побои. Она взбесилась, лицо ее превратилось в страшную маску, из горла вылетали животные звуки.

Остановилась Ромелия только тогда, когда все пятеро мужчин, истекая кровью, лежали на полу. Она отбросила прут и в бессильной ярости забарабанила кулаками в стену.

Приступ бешенства прошел так же внезапно, как начался. Всхлипывая, она пригладила руками свою забрызганную кровью тунику и беспомощно огляделась.

Где же они, если они не в Брундизиуме? Где?

Нет! Ромелия упала на стул и схватила бокал с вином. Она опорожнила его одним глотком. Ну, конечно же! Пила из Германии. Туда-то она и направилась, и этот негодяй вместе с ней. Почему она сразу об этом не подумала? Теперь у них три дня форы. Однако даже самая ловкая лань не убежит от волков, если их много.

– Целиус!

Срочно вызванный раб прибежал и в целях безопасности упал на пол.

– Поднимись, ты, жалкий лизоблюд. Мне не нужна змея, ползающая в пыли. Быстро отправляйся в Помпеи, в Стабии, в Геркуланум. Напиши на всех стенах следующие слова: Ромелия, жена благородного сенатора Валериуса, подарит десять тысяч сестерциев тому, кто поймает беглую рабыню Пилу и гладиатора Клаудиуса и привезет их в Помпеи.

Целиус вскочил и побежал со всех ног, чтобы выполнить приказание госпожи. Откуда Ромелия взяла бы десять тысяч сестерциев, ей самой было неясно, потому что все свое движимое имущество она вложила в собственный побег. В данный момент ей это было совершенно безразлично. Она хотела захватить беглецов любой ценой.

Довольная, она откинулась на стуле и велела Друзилле налить себе еще один бокал вина. Она выпила его неразбавленным и насладилась чувством эйфории, которую возбудил в ней напиток. Внезапно Ромелия поднялась и открыла свой сундук. Из-под тканей она вытащила длинные волосы, которые отрезала у Пилы. Она открыто наденет этот трофей в день своего триумфа, когда Пила и Клаудиус умрут на арене.

– Друзилла-а-а!

– Да, госпожа, я стою рядом с тобой, – испуганно прошептала служанка.

– Пошли раба в Помпеи. Пусть приведет изготовителя париков, и самого лучшего, какой только есть в городе.