Текст книги "Каспер, кот-путешественник"

Автор книги: Сьюзен Финден

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 12 страниц)

Глава 23
Преодоление трудностей

Я по своему опыту знала, что кошки могут поддерживать человека в беде. За год до того, как мы взяли Каспера, Крис очень плохо себя чувствовал, и мы были почти уверены, что у него камни в почках. Однажды утром перед работой он заехал к доктору, чтобы сдать анализ крови. Результат был готов уже к вечеру – поскольку результаты оказались очень серьезными.

Ему велели немедленно отправиться домой, а к середине следующего дня приехать в гематологическое отделение нашей местной больницы. Я не понимала, почему его послали туда из-за камней в почках. Мы поспешно отправились в больницу. В диагнозе мы были уверены – все симптомы указывали именно на эту болезнь. Как только мы прибыли, Криса вызвали к специалисту, который сообщил нам, в чем было дело.

– Мне очень жаль, – сказала доктор. – Такое всегда сложно сообщать. У вас лейкемия.

Услышав это, я обернулась и посмотрела на стену. С кем она разговаривает? Не с нами же, в самом деле? Да нет, мы здесь, потому что у Криса камни в почках. Ей нужно собраться, думала я, все проверить, убедиться, что у нее верные записи. Лейкемия? Это же рак. У Криса точно не может быть рака, я уверена.

Но за нами никого не было, и она разговаривала с моиммужем. Это был его диагноз, и мы оказались одни во всем мире, как только она произнесла эти слова. В точно такой же ситуации оказывались множество людей, и они наверняка чувствовали себя так же одиноко, как и мы. Вокруг произносят фразы, и нет человека, который хочет, чтобы эти слова относились к нему или к близкому: хронический миелоидоз, онкология, химиотерапия. Все эти слова несут в себе столько смысла. Когда ты слышишь, как их говорят человеку, с которым ты делишь свою жизнь, это подобно взрыву бомбы. Ты мечтаешь, чтобы время можно было повернуть вспять – отмотать на недели или месяцы назад, до того момента, как было произнесено слово «рак».

Я работала в системе медицинского обслуживания многие годы и, думаю, знала бы, как поддержать кого-то другого, но теперь речь шла о Крисе. Он был человеком, который изменил мою жизнь, сделал меня счастливой и позволил мне стать такой, какой я всегда хотела быть. Он был рядом со мной, когда я волновалась из-за собственного здоровья, и всегда был таким хорошим. Возможно, все начинают думать, как несправедлива жизнь, когда такое случается, и, естественно, никто не заслуживает рак, но разве Крис хоть раз причинил кому-нибудь вред? Мы столько всего пережили за все эти годы, что подвергать нас еще и этому казалось актом невыразимой жестокости.

Мы никогда не думали, что у Криса может быть лейкемия. В тот день мы приехали в больницу, чтобы получить подтверждение нашего диагноза – камни в почках. Выяснилось, что когда Крис был у терапевта (всего лишь накануне, но казалось, что с тех пор прошла вечность), размер его печени в три раза превышал норму, – это является первым симптомом такого типа рака. Показатель белых клеток в его крови достиг ста пятидесяти вместо полагающихся пяти. Если бы он не обратился к врачу, он бы скончался в ближайшие полгода. Теперь у него появился шанс выжить, но для этого требовалось приложить серьезные усилия.

Наступил ужасный период. Крису нужно было сделать биопсию костного мозга, получить его образец – а это было очень болезненно, – кроме того, постоянно приходилось сдавать анализы крови. На самом деле ему пришлось сделать пять анализов костного мозга за год. Вначале его организм не реагировал на химиотерапию и уколы, и консультант отправил нас к специалисту в Хаммерсмит, чтобы узнать о существующих вариантах лечения. Они не были оптимистическими, однако этот специалист зародил в моей душе лучик надежды. Существовал курс лечения новым лекарством, которое демонстрировало превосходные результаты во время опытов в США. Тем не менее его не было в списке разрешенных лекарств в нашей стране. Нас отправили домой, снабдив информацией об этом препарате и сообщив, что, по мнению консультанта, это был единственный шанс Криса на спасение. Если нам не удастся получить доступ к этому лекарству, вряд ли можно будет предпринять что-либо другое.

Крис отправился к своему первому консультанту, и тот сообщил, что считает маловероятным, что местные власти выпишут рецепт на заказ этого препарата. Он стоил более 17 тысяч фунтов в год, и в бюджете просто-напросто не было таких денег. Я была вне себя от ярости, но что мы могли поделать?

– Переезжайте в Шотландию, – посоветовал нам доктор. – Там это лекарство раздают как конфетки. Тем временем я отправлю запрос местным властям, посмотрим, что они скажут, но я действительно считаю, что шансов не много. Мне очень жаль.

Когда мы с Крисом отправились домой тем вечером, нам трудно было сохранять оптимизм. Его будущее находилось в руках безликих бюрократов, которые больше беспокоились за свои балансы, чем за человеческую жизнь, которая зависела от их решения. Слова доктора не выходили у меня из головы. Я была не против переезда, я переезжала множество раз до этого, а в этот раз причина была гораздо серьезнее, чем простое нежелание сидеть на одном месте. «Почему бы нам не переехать в Шотландию?» – спросила я у Криса. Ему случалось там работать раньше, и ему там нравилось, а я готова была на все, лишь бы увеличить шансы на выживание. Когда мы начали обсуждать возможность переезда, было уже довольно поздно, и я готова была собраться на следующее же утро, но Крис, как более практичный человек, предложил дождаться решения властей – быть может, им еще удастся всех удивить.

Но они никого не удивили. Они отказали в прошении.

Наш врач был вне себя. К этому времени он еще лучше исследовал вопрос и получил подтверждение у доктора из Хаммерсмита, что при использовании данного лекарства у Криса было больше всего шансов выжить. Он много раз ходил подавать прошение, приводя веские аргументы. Но власти сложно было уговорить. В конце концов врач, несмотря ни на что, все же выписал рецепт.

И это оказалось чудодейственное лекарство. В течение года у Криса началась ремиссия, и его случай убедил властей выписывать лекарство гораздо более свободно. Но я все равно очень злилась. Меня раздражало, что здоровье моего мужа, его жизнь ценились так дешево. Если бы лекарство так и не выписали, моего мужа не было бы сегодня рядом, как не было бы и всех тех людей, которые получили препарат из-за результатов, продемонстрированных курсом лечения моего мужа.

Когда Крис был тяжело болен, кошки чувствовали, что что-то не так. Они стали очень нежными и внимательными в обращении с ним. Рядом с Крисом всегда сидел кто-то из наших пушистых мальчиков и девочек, когда он был слишком слаб, чтобы двигаться или когда он, устав от лечения, плохо себя чувствовал и ему было тяжело даже подняться со стула. В то время как люди зачастую ощущают неловкость или бесполезность перед лицом серьезного заболевания или близости смерти, животные, как мне кажется, принимают трудности с достоинством, предлагая любовь и поддержку самым простым образом. И это очень помогает.

Наша кошка Джинни обычно сворачивалась рядом с Крисом калачиком, даже когда он был очень болен. Она отдала ему столько любви, и даже приносила ему подарки – червячков и лягушат. На них никогда не было ни царапинки, хотя носила она их в зубах. Она раскладывала их перед Крисом, будто бы ощущала потребность что-нибудь ему дать. Кошки как будто чувствуют, что должны помогать нам, равно как и мы должны заботиться о них.

По мере того как самочувствие Криса улучшалось, мне казалось, что мы выбрались из этой ямы. Теперь мы сможем начать нормальную жизнь, свободную от переживаний и беспокойств. Приключения Каспера принесли нам радость, и наш кот помог мне преодолеть ужасную недоброжелательность, которую я испытывала до этого по отношению к человечеству.

Глава 24
Уход Каспера

Четырнадцатого января 2010 года в 8:45 утра в мою дверь постучали с новостями, которых я так боялась.

Я была наполовину одета, когда услышала шум. Это мог быть кто угодно: служба доставки, почта или сосед. Но я знала. Спускаясь вниз, я знала наверняка, что, как только открою дверь, земля уйдет у меня из-под ног. Может, у нас есть своего рода шестое чувство относительно плохих событий, ужасных событий, которые способны перевернуть нашу жизнь? Не всегда: посреди ночи может раздаться неожиданный телефонный звонок или может прийти письмо с сообщением, которое мы никак не ожидали получить, – будто гром среди ясного неба. И тем не менее я всегда знала, что что-то подобное может произойти – у меня были предчувствия. В тот день я отчаянно хотела, чтобы все это было ошибкой, предчувствие подсказывало мне не открывать дверь, не слушать то, что скажет человек на пороге. Увы, выбора у меня не было. Пришлось открыть.

По другую сторону двери ждала дама, которую я едва знала. Она жила на нашей улице, и я частенько видела, как она проходила мимо нашего дома вместе с маленькой девочкой. Мы здоровались и пару раз болтали про Каспера, она всегда была мила и интересовалась проделками моего кота. Но в этот день она была бледная, точно призрак, и ее трясло.

– Мне очень жаль, – начала она, – не знаю, как вам сказать, но… Каспер. Его сбила машина.

Я слушала эти слова, но для меня они не были неожиданностью. С того самого момента, как раздался дверной звонок, я поняла, в чем дело. Это был момент, когда все мои самые страшные ночные кошмары должны были стать правдой. Мне казалось, что голос этой женщины доносится до меня сквозь туннель, она продолжала рассказывать о том, что произошло. До меня доходили лишь обрывки…

Ехала машина… такси…

Слишком быстро… гнала…

Если бы он перешел дорогу на секунду раньше или позже… У него не было шансов…

Я услышала удар… Каспер… Каспер…

Женщина сказала, что она прогуливалась вдоль Пул-Парк-роуд и вдруг заметила, что сзади едет машина. Она услышала звук сильного удара и обернулась. Такси мчалось так быстро, что она оттолкнула свою маленькую девочку на газон, чтобы машина не задела ее. Такси пролетело мимо, даже не замедлив ход. Она проверила, в порядке ли ее ребенок, затем обернулась, чтобы посмотреть, из-за чего был такой шум.

Это был Каспер.

Она слышала, как Каспера сбила машина.

Я схватила плащ, чтобы надеть поверх ночной рубашки, смутно понимая, что женщина все еще что-то говорит.

– Его сбила машина, – сказала она, – но он все еще жив. Я видела, как он полз через дорогу, Сью. Может, с ним все в порядке?

Голос ее был полон отчаяния, а мое сердце – страха. Я выбежала из дома, мимо женщины, которая все еще стояла на пороге вместе с маленькой девочкой, теперь обе молчали, обе хотели узнать, в порядке ли Каспер.

Женщина прокричала: «Кажется, он под той припаркованной машиной!» – но я уже и сама поняла это. Он лежал там. Каспер лежал там! Перед соседским домом, под их машиной, прятался мой кот. Дрожа от ужаса, я взяла его на руки и помчалась обратно в дом. «Спасибо», – прошептала я, входя внутрь.

Каспер был жив, но очень слаб.

Мой дорогой кот не издавал ни звука. Я оставила его на диване, накрыв пледом, а сама бросилась на второй этаж за одеждой. Его срочно нужно было отвезти к ветеринару. Пока я натягивала на себе первые попавшиеся вещи, я старалась не думать о том, как он выглядит, а сосредоточиться на том, что он здесь, со мной, и что я сделаю все, что в моих силах, чтобы спасти его. Никогда больше я не спущу глаз с моего любимого кота. Я забаррикадирую двери, закрою окна, я перееду за сотни миль и поселюсь в деревне, если потребуется. Я мысленно давала себе все эти обещания, но они были лишь отчаянной уловкой, чтобы не вспоминать, как я поднимала Каспера с земли. Задняя часть его тела болталась так, будто он совсем не мог ею управлять, и я была в ужасе от того, что у него может быть перелом позвоночника. Врачи умеют творить чудеса, шептала я. Врачи способны на чудеса. Я знала, что время против меня, мне нужно поймать такси, поехать к врачу, начать действовать, чтобы попытаться обратить вспять все то, что произошло.

Каспер лежал один меньше минуты, но каким-то образом, пока меня не было, несмотря на ужасные травмы, ему удалось слезть с дивана – теперь он лежал около двери.

Казалось, все происходило будто в замедленной съемке.

Я так торопилась, так паниковала, но теперь время словно остановилось. Мой чудесный Каспер был на последнем издыхании. Я просто поняла это. Мне не нужна была медицинская экспертиза, не нужно специальное образование. Вот и все. Это был конец.

Я легла на пол рядом с ним и гладила его не переставая. Я не знаю, был ли он в сознании или нет, но мне важно было шептать слова успокоения, для нас обоих.

Что я говорила? Понятия не имею.

Что я чувствовала в эти последние секунды? Точно не знаю.

Вместе, в любви – я держала моего мальчика, пока он покидал этот мир.

Боль была почти невыносимой, но если бы я не была рядом с Каспером, когда он испустил последний вздох, – этого я не смогла бы вынести. Для меня было честью находиться рядом с ним в этот момент, даже если мое сердце разбилось при этом на куски. А оно разбилось. На мелкие кусочки.

Глава 25
Самые тяжелые дни

Я должна была сделать хоть что-то. Я понимала, что Каспер погиб, но все равно я обязана была сделать ради него еще кое-что. Я не хотела видеть, как он лежит на полу, покалеченный и опустошенный, тень чудесного кота, которым он был когда-то. Я знала, что должна отвезти его к ветеринару, где к нему отнесутся с уважением.

Я подняла моего великолепного кота и завернула в плед. Казалось, мои руки принадлежат кому-то другому: они отчаянно тряслись, пока я пыталась его запеленать. Для меня было важно, чтобы с этого момента к нему относились только с любовью и заботой, и я пыталась быть как можно более нежной с его искалеченным телом.

Я знала, что телефон в клинике не работал уже с неделю, а время было против меня. Они закрывались в 10 утра, и это означало, что у меня было всего пятнадцать минут, чтобы до них добраться. Я позвонила в больницу для животных на другом конце Плимута и попросила их сообщить моему ветеринару, что Каспера сбила машина и что мне нужно привезти его. У меня было ужасное предчувствие, что если я не оповещу их заранее, я окажусь перед закрытыми дверьми.

Когда я доехала до них, было начало одиннадцатого, но меня ждали. Девушка в приемной очень любила Каспера, читала о нем в газетах, поэтому она была чрезвычайно расстроена. Остаток приема я помню смутно. Я знала, что Каспер мертв, мне не требовалось подтверждение. Возможно, мне необходимо было сделать что-то, чтобы до конца в это поверить. Приехав к ветеринару, я отдавала долг Касперу, убеждаясь, что до последней секунды о нем заботятся. Возможно, мне нужно было вслух произнести: «Каспер мертв».

Я ничего больше не могла сказать Касперу. Я поцеловала его со всей любовью и затем оставила его. Я ни разу не оглянулась, не возвращалась к нему бесчисленное количество раз. Его больше не было. Он больше не был моим Каспером, и я ничего не могла с этим поделать.

Крис находился в отъезде с Рождества, но он должен был вернуться домой тем вечером. Я позвонила ему, захлебываясь слезами, чтобы сообщить о происшедшем, мне казалось, что я должна держаться до его приезда. Оставшееся утро я провела в слезах, и так и должно было быть. Продолжать жить, будто ничего не случилось, заниматься делами, будто бы этот день не был одним из мрачнейших в моей жизни – как я могла притворяться?

Картина того, что произошло с Каспером, вставала у меня перед глазами. Женщина с ребенком сказала, что удар был такой силы, что она его услышала и испуганно обернулась. Водитель тоже должен был его услышать, должен был его почувствовать. Почему он не остановился? Он наверняка понял, что кого-то сбил. Неужели ему все равно? А если он решил, будто ничего не произошло, и так и продолжил ехать дальше? А если в следующий раз он собьет ребенка?

Несмотря на свое горе, я не могла просто так это оставить. Я позвонила в полицию и рассказала им, что произошло. Они сообщили, что нет закона, принуждающего водителя остановиться, если тот собьет кота, хотя в случае столкновения с собакой водитель должен затормозить. Это мне показалось ужасной несправедливостью, и я выразила свою обеспокоенность тем, что водитель, по моему мнению, представляет собой опасность и что он может нанести травмы или еще что похуже, если дело оставить просто так. Полицейский отнесся ко мне с сочувствием, но сказал, что ничего не может предпринять: для заявления о небезопасном водителе на дороге необходимо было иметь двух свидетелей, и именно свидетели должны были подавать жалобу.

Я легла, голова моя была полна мыслей о несправедливости, а на сердце было тяжело от потери. Я чувствовала себя такой одинокой. Затем, будто бы кто-то передал мне послание, я вдруг осознала, что я не одна. Людям было не все равно. Люди любили Каспера. Им нужно было дать знать, что Каспера больше нет, моим долгом было сообщить им об этом. Первым я позвонила Эду, журналисту из газеты «Плимут Геральд». Мне было сложно говорить, но когда я осознала, что он потрясен, полон сочувствия и эмоций, я поняла, что приняла правильное решение, позвонив ему. Каспер так долго был на виду, что люди, которые радовались его приключениям, имели право знать о том, что с ним произошло. И тут я поняла, что Каспер не принадлежал мне, он принадлежал всем и каждому.

Эд тут же сообщил, что он напечатает заметку в газете, чтобы оповестить читателей. Я знала, что необходимо срочно связаться с еще одним человеком – Робом. К этому часу водители автобусов номер три уже должны были забеспокоиться о Каспере, недоумевая, на остановке ли он и поедет ли вообще по их маршруту сегодня. Мне стало ужасно грустно от того, что они не знали, что же произошло, и что они никогда не увидят Каспера снова.

Трясущейся рукой и с комом в горле я набрала номер Роба.

– Привет, Сью, – сказал он веселым, как обычно, голосом, – чем я могу помочь сегодня?

И я вывалила на него всю историю и попросила его рассказать об этом Карен и остальным. Я поняла, что он тоже потрясен, но он мыслил трезво и сказал, что даст всем знать. И велел мне позаботиться о себе.

Я вернулась на диван, понятия не имея, что делать дальше. Я позвонила тем, кто был более всего вовлечен в публичную жизнь Каспера. Я поняла, что люди начнут рассказывать другим, а мне придется в одиночку справляться с тем, что Каспера больше нет в моей жизни.

Дом опустел без Каспера, но сегодня мой кот не просто бродил где-то, он не стоял в очереди на автобус, не сидел под забором, наблюдая за собаками. Его больше не было, и я не могла вернуть его. Каждый раз, когда мысли мои уходили в эту сторону, я пыталась прекратить думать. Не было толку в том, чтобы вспоминать, как выглядел Каспер, когда я подобрала его на дороге, или когда положила его на диван, или когда увидела его у двери, или оставила у ветеринара. Это уже в прошлом, и зацикливание на этом приносило только еще больше боли.

Я сидела, одинокая и потерянная, и понятия не имела о том, что известие о смерти Каспера быстро разлетелось. Роб повесил уведомление в офисе. Оно было похоже на первое объявление, но гораздо печальнее:

Кот Каспер скончался

Этим утром мне стало известно, что кот Каспер скончался. Его сбила машина, и, к сожалению, к моменту, когда он попал в руки к хозяйке, его уже невозможно было спасти. Его хозяйка, Сью, просила меня передать свою искреннюю благодарность всем тем, кто приглядывал за Каспером в автобусах, и всем, кто интересовался его жизнью.

Спасибо большое.

Роб

Один из водителей, Джо, рассказал мне впоследствии, что все в депо были поражены. Люди так привыкли к Касперу и его забавным выходкам, они воспринимали его как своего, а теперь его вдруг не стало. Конечно, как только обнаружилась его привычка переходить дороги и бродить без дела, все стали бояться такого несчастья. Но со временем, возможно, некоторые из его друзей решили, что он был необычным котом по разным причинам, и поэтому они полагали, что ему удастся уйти от неизбежного и выжить на дороге. Я же вынуждена признать, что никогда так не думала: я всегда волновалась, я всегда знала, что этот день наступит.

Часы до возвращения Криса шли медленно. Я слышала, как машина подъехала к дому, и я знала, что он почувствует полную опустошенность, потому что Каспер не выбежит встретить его. Я упала в его объятия, изливая всю печаль прошедшего дня. Теперь все было по-настоящему. Теперь все было окончательно.