Текст книги "Безмятежность и доверие (ЛП)"

Автор книги: Сьюзен Фанетти

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 21 страниц)

Все трое были детьми Эльстадов, это был их дом, и Лекси вела себя как будто всем заправляет. У двухлетней Ланы был почти шестилетний брат Такер, это дети Фейт и Демона, и Такер был своего рода большим братом, который решил, что это его работа – держать свою сестру в безопасности (не то, что Лана это ценила).

Сэди стало интересно, что будет делать Такер, когда его новый маленький братик или сестренка появится на свет. Фейт снова беременна, хотя она этого не показывала и не собиралась давать людям узнать об этом пока что. Но Биби была как разведывательная ракета. Сэди готова поклясться, что Фейт всего лишь раз зевнула, а Биби узнала – а затем уже вытянула правду из нее. Даже Демон ещё ничего не знал.

Люси была девочкой Джулианы и Трика, примерно того же возраста, что и Такер. По сути, Сэди думала, что между этими двумя завязалась детская любовь. Люси никогда не отходила далеко от Такера, и они часто держались за ручки. А ещё здесь был малыш Эзра, который здесь вел себя намного тише, чем когда Сэди оставалась у Сид и Мьюза. Он был все ещё капризный и никогда не улыбался, и иногда он мог кричать буквально часами, едва делая паузы. Но здесь была целая труппа женщин, которые менялись по очереди, чтобы заняться им. Разнообразие, казалось, по крайней мере, успокаивало его, и Сид выглядела на сто процентов лучше.

Не все женщины были матерями, но почти все они окунулись в материнские заботы сообщества. Даже Сэди обнаружила талант для разговоров с детьми. Она не знала никакого другого способа сделать это, поэтому она просто разговаривала с ними, как с маленькими человечками. Кажется, это сработало. Она даже провела некоторое время с Эзрой. Ему нравилось укачивания. Она обнаружила это случайно, просто ища некоторые виды движений, чтобы успокоить его.

Она также выяснила, что не важно, насколько спокоен он, укачивание после бутылочки – это ужасная идея.

Он был искусственником. По всей видимости, молоко Сид не пришло вовремя, или совсем не пришло – как-то так. У них состоялся целый большой разговор с Сид, хныкающей посередине группового объятия, о том, что это не означает, что она не является хорошей мамой и что это не её вина, что Эзра капризный, и еще про кучу всяких штук, которые до жути напугали Сэди. Можно ли быть плохой мамой для четырёх месячного ребёнка, если ты любишь его и стараешься делать все правильно? Было ли в этом нечто большее?

Она сидела с краю от этой толпы и грызла ногти. Пока все мамочки оказывали групповую поддержку, она, Веда и Пилар разделили этот неловкий момент «не моя сцена», встретившись друг с другом глазами и отведя взгляд.

Они были тремя не-матерями. Веда иногда казалась более огорченной по этому поводу. Пилар, казалось, просто чувствовала себя некомфортно. Сэди, впрочем, испытывала задумчивую грусть. Ей нравились дети. Ей нравилось играть с ними и говорить с ними, помогать с обувью, кормить и читать им. Она даже не возражала укачивать Эзру. И этот малыш пах ужасающе фантастично, так что не передать словами. Будто его запах притягивает что-то внутри неё.

Она никогда особо не задумывалась об этом (до недавнего времени ей не доводилось вести тот образ жизни, где она могла бы позволить себе задуматься о таких вещах, как будущее), но ей пришло в голову, что она, возможно, захочет своих детей, одного или двух. Ей стало любопытно, что бы Шерлок сказал по этому поводу.

Ухмыляясь себе от мысли, что, возможно, будет с Шерлоком достаточно долго, чтобы создать вместе семью, Сэди вошла на кухню Эльстадов, которая была больше, чем вся её квартира.

За столиком сидели два байкера, ели сэндвичи и пили пиво. Это были не члены «Банды», а «Красные бунтари». Биби объяснила, что «Бунтари» помогают, чтобы все члены «Банды» могли присутствовать на похоронах Лакоты. Пары сменялись с тех пор, как Сэди добралась сюда. Они были дружелюбными (парочка из них даже почти что немного флиртовала, но осторожным, практически платоническим способом), но они держались на расстоянии. Они были вооружены и проводили регулярные патрульные проверки здания и территории. И вообще, были не такими уж и общительными.

Опять же, Сэди была поражена странным несоответствием от того, что фактически была заключена в доме (для ее блага или нет), но все же была довольна этим. Она была способна работать и одновременно наслаждалась компанией и общением. Мысль о том, чтобы вернуться в свою маленькую квартиру-студию, где она жила, работала и могла провести целые дни, не видя ни души, заставила почувствовать себя одинокой в окружении других людей.

Джулиана стояла у стойки, нарезая канталупу (прим. канталупа – семейство тыквенных, разновидность дыни). Она была, так сказать, на экваторе беременности, достаточно для того, чтобы из-под её футболки показывался небольшой животик, и у нее, по всей видимости, была тяга к дыне, потому что она готова была есть ее целыми днями.

Она улыбнулась, увидев Сэди.

– Привет. Ты, случайно, не встречалась с Люси недавно?

– Она вместе с Таккером играла в магазин. Но Ла-зилла решила по-своему секунду назад, так что они сейчас, вероятно, играют в восстановление после землетрясения.

Любимая игра Ланы – сбрасывание вещей на пол. С размахом.

– Похоже на правду, – засмеялась Джулиана. – Хочешь немного канталупы?

– Нет, спасибо, – Сэди покосилась на кусочки дыни.

Зазвонил один из телефонов «Бунтарей». Каждый раз, когда такое случалось, все женщины замирали в ожидании. Даже сейчас, когда они знали, что «Банда» направляется домой, через весь дом проходила коллективная волна адреналина. Биби вошла в комнату, держа на руках Лану. Они наблюдали, как один парень (его имя Адил, он пакистанец или кто-то вроде того) встал и вручил телефон Биби.

– Хусиер хочет тебя.

– Спасибо, милый, – поблагодарила Биби и взяла телефон, осторожное облегчение проступило на ее лице. Когда она поднесла телефон к уху и подошла с Ланой к Сэди, и та забрала её.

– Привет, детка, – сказала Биби в трубку. Она слушала с минуту, затем сказала: – Окей… Окей... Да... Люблю тебя сильнее, – затем она разъединилась. Вручив телефон обратно Адилу, она развернулась и с яркой ухмылкой произнесла: – Они в Калифорнии. У нас будет полный дом народу к ужину. Давайте, девочки, нам ещё нужно наготовить еды!

~oOo~

Все женщины и дети ждали в дорогущей прихожей, когда «Банда» с рёвом ворвалась на подъездную дорожку. Райли направилась к двери. Когда она открыла её, Барт забрался по лестнице и подхватил её. Их дети начали выкрикивать:

– Папочка! Папочка! Папочка! – и после этого начался хаос.

Их не было около двух недель. Половину этого времени женщины и дети провели в этом доме. Когда Шерлок прокладывал свой путь через переполненную комнату к ней, Сэди подумала, что сейчас она поняла значение слова «семья» совершенно по-новому.

Он выглядел вымученным: круги под глазами, борода нехарактерно взъерошена. Но он улыбнулся, когда добрался до неё.

– Привет, маленькая преступница.

Она не ответила, просто не могла. Вместо этого она раскинула руки, и он подошёл, заключив ее в крепкие объятия. Когда он поднял её с пола, она уткнулась лицом ему шею под бородой, и он удержал её.

– Боже, я скучал по тебе, – пробормотал он.

Она чувствовала, как слова двигались в его горле, и ещё крепче обняла его. В этой комнате, прямо сейчас, было все, что она хотела в своей жизни. Все это.

~oOo~

Оставлять этот дом позже этим вечером – словно покидать родной дом, как бы странно это ни казалось. Во время ужина между всеми установилась прочная связь, начиная с проявления глубоко почтения Лакоте и Джерри, а затем заканчивая смехом и духом товарищества. Фейт сказала Демону, что она беременна, и он был в восторге весь вечер.

Шерлок был тише, чем большинство его братьев. Он казался истощенным и оторванным от всех. Наконец, он наклонился и тихо произнёс ей на ухо:

– Поехали домой.

Это было слишком расплывчатое заявление для них, так как они не разделяли вместе дом.

– В который?

Он напрягся, как будто бы его ужалил ее вопрос.

– В мой.

~oOo~

Они вошли через заднюю дверь, и Шерлок включил свет над столом и бросил ключи на поверхность, которая, для разнообразия, была пустой. Сэди услышала вибрацию его личного телефона. Он достал его из кармана, провёл по экрану, а потом грубо бросил его на стол рядом с ключами. Ей стало интересно, кто же ему пишет, что ему так ненавистного это.

Пока он снимал свою жилетку и вешал её на спинку стула, Сэди опустила свои вещи и огляделась. Кухня была заметно менее отвратительной, чем обычно. Грязная посуда все ещё стопками стояла повсюду, но это выглядело словно он, по крайней мере, нашёл время убрать остатки еды и мусор, прежде чем уехал на пару недель.

– Ты прибрался... в некотором роде.

Он отстраненно приподнял одно плечо.

– Я однажды уехал на неделю и вернулся к гнили и тараканам. Я, чёрт побери, ненавижу тараканов. Так что теперь я выношу мусор перед отъездом.

Как будто его ноги просто сдались, он упал на виниловый стул у стола. Затем схватил её руку и притянул ближе, размещая её между своих ног. Он обернул руки вокруг ее талии и пристроился лбом к её животу.

– Ты такой уставший, – прошептала она, перебирая пальцами его волосы. Там был локон, который был странно короче остальных, и она поиграла с ним мгновение.

– Аха. Мне нужен душ и кровать. Сэди, скажи мне, что любишь меня.

Её рука замерла; казалось, это появилось из ниоткуда.

– Я люблю тебя. Ты же знаешь, что люблю.

Его руки напряглись вокруг её талии.

– Скажи мне, что я тебе нужен.

Её сердце забилось. Нуждаться было совершенно иным, чем любить. Нуждаться – было устрашающей вещью для Сэди, тем, что она старалась контролировать. Она нуждалась в нем – она это знала. Не для того, чтобы жить, но чтобы чувствовать себя цельной. Было что-то в том, чтобы любить его, от этого она чувствовала себя... просто лучше. Впрочем, от мысли о том, чтобы сказать это вслух, у нее кружилась голова. И появлялось шипение.

Но он никогда не был таким прежде... уязвимым. Нуждающимся в ней.

Когда она не ответила, он поднял взгляд. Его красивые и яркие зелено-голубые глаза были печальными и утомленными.

– Сэди.

В том, как он произнёс её имя, не было никакой снисходительности, ни тени разочарования. Только нужда. Так что она поглотила своё шипение и честно ответила.

– Я нуждаюсь в тебе.

Его глаза удержали её взгляд.

– Скажи мне, что я хорош для тебя.

– Шерлок, что происходит?

– Сэди, пожалуйста. Пожалуйста. Скажи мне.

Боже, он умолял. Она охватила его лицо ладонями, зарывшись пальцами в его бороду.

– Ты хорош для меня. Я люблю тебя. Я нуждаюсь в тебе. Я ощущаю себя правильной, когда нахожусь с тобой. Я хочу, чтобы моя жизнь прошла с тобой, – все, что она сказала, должно было наполнить ее тревогой, но вместо этого она почувствовала себя… сильной.

Он положил руки на её талию и встал, поднимая её с собой, пока она не закинула ноги ему на бедра. Затем он повернулся и направился через прихожую.

– Куда мы идём?

– Я говорил тебе. Мне нужен душ и кровать. Мне нужна ты в обоих местах.

Ванная Шерлока удивила её, впервые она вступила в неё не как во что-то, вышедшее из игры «Сайлент Хилл». Она не была показательной – на зеркале и раковине засохли брызги воды и, вероятно, зубной пасты, и рабочая поверхность была усыпана различными средствами для ухода за волосами и бородой, а корзина была доверху наполнена использованными полотенцами.

Но здесь не было плесенного монстра, плодящегося повсюду. Она была в беспорядке, но не грязной, как можно описать почти весь его дом. За исключением кухни – там обычно было просто мерзко.

Под всем этим беспорядком скрывалась на самом деле приятная, современная ванная. На месте ванны был обычный, выложенный плиткой душ, рассчитанный на двоих. Плитка была разнообразных земляных тонов, выложенная в запутанный, необычный рисунок. Они выполнили пол и другую половину стены в более спокойном узоре. Коричневая как какао краска покрыла остальную часть стен. Это была приятная комната.

Когда она похвалила комнату, Шерлок засиял тихой гордостью; он проделал всю работу сам.

Сэди не обращала внимания на дорогую плиточную работу или бронзовую фурнитуру, когда Шерлок внёс её в комнату. Она сосредоточила все своё внимание на резком поглаживании его губы с пирсингом и носовой перегородки напротив её губ, в сплетении их языков, на нежном покалывании его бороды на её щеках и подбородке.

Этим вечером было в нем что-то иное, и это была не только сбивающая с толку нужда, которую он позволил ей увидеть на кухне. Это была срочность, которая была связана с нечто большим, чем нетерпение. Такая неопытная в сердечных вопросах, Сэди не понимала этого. Но она понимала, как это заставляло её чувствовать: взбудоражено. Что бы не двигало им, это привело его ещё ближе к ней.

Он стоял у раковины долгую минуту, удерживая её вокруг себя, целуя её, как будто не мог заставить себя оторваться. Наконец он это сделал и опустил её вниз, целуя её в нос.

Он ухватился за низ её футболки, и, понимая, чего он хочет, Сэди подняла руки над головой, чтобы он мог снять её. Затем он проследовал пальцами по её маленькому голубому бюстгальтеру, спустил бретельки, и нежное касание его большого пальца привело её всегда чувствительные соски в заостренное состояние под шелком.

– Я люблю, когда они такие, – задохнулся он, теперь поглаживая пальцами её соски. Глубокая морщинка между его бровей рассказала о его глубокой концентрации… на ней.

Сэди застонала и качнулась вперед, её глаза моргнули и невольно закрылись.

Он прекратил касаться её, и она снова открыла глаза. Когда её глаза встретили его взгляд, он сказал голосом столь низким, что она, возможно, и не услышала бы его, если они находились бы в любой другой комнате дома:

– Сэди, моя жизнь... Отнесись нормально к ней. Я буду держать тебя в безопасности. Я буду. Доверься мне. Я буду держать тебя в безопасности.

– Шерлок, – она не знала, как что сказать. Она хотела спросить его, что не так, но это казалось глупым вопросом. Он только что похоронил кого-то близкого ему. Но она не понимала, что эта боль и потеря делает с ним. Он сам на себя не походил.

– Сэди, заткнись и скажи, что веришь мне.

– Я верю, – пока она не произнесла это, она не была уверена, что это правда. – Я чувствовала себя в безопасности, пока тебя не было. Я никогда не чувствовала, чтобы так много людей заботились обо мне когда-либо ранее.

Он наклонился и поцеловал её снова, более яростно, чем когда-либо прежде, и начал срывать с нее одежду. Она помогла ему, пытаясь сделать так, чтобы удержать их рты вместе, пока она выскальзывала из своих джинсов и сбрасывала кеды.

Когда она была обнажена, а он все ещё оставался одетым, он опустился на колени и прижал её ближе. Она обернула свои руки вокруг его головы и позволила ему помолчать мгновение.

Шерлок был старше, намного опытней практически во всем. Он любил покомандовать, особенно в постели, и иногда у него был такой тон в голосе, который сводил её с ума, потому что звучал по-отечески. По сути, однажды она выдала «Хорошо, папочка» в ответ на этот тон... что он воспринял очень плохо, поэтому она больше никогда так не делала снова.

По всем этим причинам и вероятно ещё по десятку раз, Сэди никогда не ощущала полного равенства в этих отношениях. Она чувствовала, будто он понимал больше, чем она, будто она нуждалась в нем больше, чем он в ней. Даже хотя он и первым произнёс «я люблю тебя», даже хотя он всегда был более прямолинейным, она чувствовала себя более выставленной на показ, чем он.

Но вот он, на коленях перед ней, облокотившийся своим телом на её, и она поняла, что он нуждался в ней тоже, прямо так же, как она нуждалась в нем.

– Я люблю тебя, Шерлок, – прошептала она и наклонилась, чтобы поцеловать его голову.

Он вздохнул и поцеловал её живот, всасывая подвеску «сахарный череп», свисающую с ее пупка. Затем он встал и обнажил себя так же, какой уже была и она. Он развернулся и открыл дверцу душа.

Когда он подготовил душ, то протянул ей руку. Она приняла её и позволила ему завести её внутрь.

Они и раньше принимали душ вместе, но все этим вечером ощущалось особенным, словно они пересекли какой-то барьер. Сердце Сэди сильно билось о ребра, но она не ощущала шипения.

Под горячими струями он удержал её голову и снова поцеловал, пока его огромный эрегированный член тут же уткнулся в её живот. Одурманенная паром (буквально и фигурально), Сэди оттолкнула его назад и взяла шампунь. Она наполнила свои ладони, а он опустился вниз и позволил ей помыть его волосы.

Он позволил ей помыть все, стоя с закрытыми глазами, его грудь тяжелела с каждым слышимым вдохом. Каждый раз, когда ее пенистые руки проходили по его гладкому телу, его член покачивался, а бедра дергались вперед. Она наблюдала, очарованная, пока он не запрокинул голову назад и не смыл с себя шампунь и мыло. Его член казалось, вытянулся в поисках её прикосновения.

Но когда она двинулась, чтобы обернуть вокруг него руки, чтобы дать ему освобождение, в котором он так очевидно нуждался, он удержал её запястья.

– Мне нужно быть внутри тебя.

– Не здесь. Нет презерватива, – ей на самом деле нужны противозачаточные. Она отказалась от них во время лечения и не возвращалась к ним после. Но презервативы были такой морокой сейчас, с Шерлоком.

Мысли Сэди о противозачаточных запнулись, когда она заметила, как он смотрит на неё сейчас. Настойчиво.

– Позволь мне.

– Что? Шерлок...

– Сэди, мне нужно больше в моей жизни. Я хочу семью. Давай начнём сейчас.

Пока он говорил, его рука пришлась по её телу, вниз к груди. Он наклонился и поцеловал уголки её рта, вода из душа капала с его бороды.

– Я люблю тебя, маленькая преступница. Давай создадим с тобой семью.

– Шерлок, я не понимаю, о чем ты говоришь. Я не думаю, что ты понимаешь, что говоришь. Ты пугаешь меня.

Что испугало её больше? Насколько эта мысль взбудоражила её. Часть её, растущая и расцветающая в груди, грозилась взять верх, желая так сильно сказать «да».

Резким движением он подхватил ее и удержал наверху, его член уперся между ее бедрами. Душ, распыляемый по его плечам, создал своего рода ореол вокруг него.

– Ты думаешь, что я не знаю, о чем говорю? Я знаю. Я знаю, чего я хочу. Я жил этой глупой, пустой жизнью, думая, что хотел того, как все шло, все разложено по своим полочкам? Но это брехня. Я хочу семью. Я хочу иметь кого-то, для кого жить, о ком заботиться. Я хочу что-то значить для кого-то.

Сэди боялась, и он делал ей больно, удерживая её так крепко под руки, сжимая каждый раз ещё крепче, когда её скользкая кожа выскальзывала из его захвата.

– Ты значишь кое-что для меня. Ты значишь все для меня.

– Тогда пожалуйста.

Какой бы наивной она не была, но она знала, что это, на самом деле, дурацкий способ решиться на ребёнка. Но она испытывала искушение. Возможно, это связано с днями, проведенными с матерями и детьми «Банды», двумя беременными женщинами, со всеми этими разговорами о детях, уютным гнездышком той семьи. Может это из-за её беспокойства о Шерлоке, пока он отсутствовал, и беспокойства за него сейчас. Может быть, все потому, что она чувствовала уже некоторое время, словно её жизнь была слишком ограниченной и простой.

Нет. Ничего из этого. Шерлок был тем, кто повлиял на её решение. Его глаза. Всегда такие интенсивные, иногда такие пугающие, сейчас они прожигали ее неприкрытой нуждой.

– Хорошо, – прошептала она, слово повисло между ними.

Он с силой шлепнул её о плиточную стену и был внутри неё ещё до того, как она смогла восстановить дыхание, которое он выбил из неё... И любая мысль о том, чтобы снова задышать, потерялась в ощущении его внутри неё таким способом. Он был так горяч. Она чувствовала себя обожженной изнутри.

Он трахал её сильно, резко ворча при каждом толчке, звук эхом отскакивал от плитки. В этом не было его обычного внимания к ней, к тому, что он делал, как она отвечала. Это было словно он упивался ею. Он держал её близко, напротив стены, прислонив свой лоб к плитке рядом с её головой, издавая эти животные звуки у её уха, пихаясь в нее.

И это было так невероятно горячо, что Сэди подумала, что она бы могла умереть прямо здесь, в душе, что её нервы могли буквально взорваться. Все это… то, как плитка терлась о ее лопатки, эхо каждого порочного ворчания, болевые отпечатки его пальцев на ее бедрах, неописуемое обжигающее скольжение его члена, врывающегося глубоко снова, снова и снова.

– Блядь, Шерлок! – выдохнула она, повиснув на нем, пытаясь погрузиться в его плечи своими короткими ногтями. Она не знала, сколько ещё она могла бы выдержать, её нервы были оголены.

– Кончай, Сэди. Кончай. Кончай. Чёрт возьми, кончай! – зарычал он, вдалбливаясь в неё так сильно теперь, что её глаза, казалось, вылезут из орбит.

Он сменил положение, и это дало ему то, что он требовал. Она рухнула с обрыва и начала яростно трястись, потому что её оргазм завладел каждой клеточкой, каждым нервом, прошёлся через все мышцы. Он кончил с криком сразу же после неё, потеряв ритм, а затем чувство ног, отчего они оба рухнули в кучку на душевой пол.

Сэди была ошеломлена... от секса, который они только что разделили, и от решения, которое они только что приняли.

Ничего из этого не имело смысла. Она лежала на полу, пока душ брызгал ей в лицо, и не могла сдвинуться.

Что они сделали? Что это значит? На что теперь будет похожа её жизнь?

Шерлок встал, застонав, и выключил воду.

– Сэди? Ты в порядке?

Речь была не подвластна ей, но она могла кивнуть, и она сделала это. Она думала, что была в порядке, хотя она и не знала, что на самом деле значит «быть в порядке».

Он наклонился и сграбастал ее в объятия. Затем обернул её в полотенце и отнес в постель.

~oOo~

– Сэди. Давай, милая. Открой свои глазки.

Она открыла, в почти темной комнате. Шерлок склонился над ней, убирая волосы с её лица.

– Прости. Но мне нужно в клуб.

Это разбудили её, и она поднялась на локтях.

– Что? Который час?

– Немногим за два часа. Мне позвонили. Нужно помочь кое с чем справиться.

Посреди ночи? Это могут быть только проблемы.

– Опасно?

Он улыбнулся и поцеловал её.

– Нет, маленькая преступница. Не опасно. Но мне нужно идти. Вернусь так быстро, как смогу.

– Ты оставляешь меня здесь?

– Конечно. Я вернусь. Возможно, даже до того, как ты проснёшься утром.

Она была слишком уставшей, чтобы выяснять все те причины, почему ощущала себя такой напуганной, поэтому только кивнула.

– Окей. Будь осторожен.

– Всегда. Я поставлю сигнализацию и оставлю ключи от моего грузовика, на всякий случай. Ты знаешь, где находятся пистолеты. На всякий случай.

Перед тем как уехать в Южную Дакоту, он взял её на стрельбище и заставил научиться стрелять. Ей не хотелось ехать, но когда она оказалась там, то отлично провела время. По сути, это было довольно сексуально.

Он снова поцеловал её, на этот раз более глубоко.

– Засыпай.

Она кивнула, все ещё наполовину сонная, и устроилась вновь на подушках.

~oOo~

Когда было девять часов утра, а Шерлока все ещё не было дома, у Сэди началось шипение. Он не ответил на два смс, и она не знала, что делать. Она позвонила Биби, которая сказала, что все было отлично, но после этого её стало беспокоить то, что Биби знала, что все было отлично, потому что Хусиер ей так сказал, а Сэди не знала, потому что Шерлок не написал ей в ответ.

Оставленный на произвол судьбы, её мозг хотел разлететься на части от сумасшедшего решения, которое они приняли в душе, – и усугубленное еще дважды, прежде чем они уснули.

Боже правый, что если она забеременела? Что тогда? Было ли это так же сумасшедше, как и казалось? Ей нужно, чтобы он вернулся. Им нужно поговорить. С ясными головами.

Расхаживание туда-сюда в этом беспорядочном доме сделало её ещё более безумной.

Боже, он был таким неряхой.

И затем она поняла, как сжечь шипение и убить время, пока он не вернётся домой, и они смогут поговорить... После того как она прибьет его за то, что не дал ей знать, что был в порядке.

Она отыскала ключи от его грузовика в пластиковой коробочке-органайзере на кухонной стойке, в которой не было ничего, о чем можно было бы сказать, что это как-то упорядоченно лежит…

Ей нужны кое-какие принадлежности.

Глава 19

Шерлок

Он солгал Сэди. Он сказал ей, что его дела в эту ночь не были опасными. Когда Коннор, Мьюз и Диаз приволокли бессознательные тела двух латинцев в магазин, эта мысль промелькнула голове Шерлока. Он пережил эту ночь без царапинки, они все, но это следующая глава в войне, а войны никогда не бывали не опасными. Для всех.

Хусиер подошёл к нему, наблюдая, как инфорсеры «Банды» (прим. член банды, принуждающий жертву к выполнению воли главаря или приводящий в исполнение приговоры) заковали пленников и подвесили их на стальные балки в потолке. Один громко застонал, когда его ноги оторвались от пола, и Коннор, поскольку был повыше ростом, врезал ему в лицо кулаком, который стал еще тяжелее от кучи железных перстней, заставляя того замолчать.

– Мне понадобится любое дерьмо, которое сможешь найти. Когда они начнут говорить, мне нужно, чтобы ты вытащил из них все, что только сможешь, – прорычал Хусиер.

Шерлок кивнул, изучая экран перед собой. У мужчин не было никаких документов, никаких опознавательных знаков, кроме тех, что были написаны на их телах. Он запустил фотографии их новых друзей через программу распознавания лиц, любезно предоставленную Правительством Соединённых Штатов. Не то чтобы люди из правительства были в курсе, что у них гость… У него, вероятно, максимум десятиминутное окошко, прежде чем кто-либо войдёт в программу и поймает его. И он уже прошёл пятиминутную отметку.

Смотря одним глазом на экран, другим на часы, он спросил:

– Где Барт? Было бы быстрее, если бы мы занимались этим оба.

– Барт... Работает ещё кое над чем.

Это секундное замешательство показалось более весомым, чем случайная, не проходящая потребность Хусиера в подборе слов. Шерлок повернулся и изучил своего Президента.

– Все в порядке?

Хриплый пустой смех ответил на его вопрос, а Хусиер махнул в сторону мужчин, болтающихся под потолком.

– Нет, сынок. Нет.

Шерлока разбудил звонок Коннора, сообщивший ему, чтобы встретил их у похоронного дома Мадрона и Парка, куда они ранее сопроводили тело Джерри. Чарли Девис, управляющий похоронным агентством, был другом клуба; его сын Чип, помощник управляющего, ошивался поблизости несколько лет и до сих пор время от времени заглядывает на вечеринки.

Чип работал в ночную смену, подготавливая тело Джерри, восстанавливая его от времени, проведенном на льду в морге Южной Дакоты и от переезда в Мадрон. Фарго находился на месте, присматривая за всем. У них был Нейт и самые наиболее преданные хенгэраунды, которые присматривали за их семьями, Киану в клабхаусе, а Фарго – с Джерри. Хусиер добавил эту последнюю деталь практически в последний момент, решение оказалось дальновидным.

Со своей позиции под прикрытием Фарго увидел четырёх мужчин на тяжелых переделанных «Харлеях», колесивших по кварталу, где располагался похоронный дом, за ними следовал темный грузовик. Действуя больше на инстинкте, чем на чем-то ещё, он поднял тревогу, позвонив Коннору, который вызвал Мьюза, Диаза и Шерлока.

У Фарго также оказался превосходный инстинкт; к тому времени как Коннор и остальные прибыли на место, Чип был без сознания, а Фарго проигрывал бой против четырёх вооружённых мужчин.

Грузовика поблизости не было. Но из четырёх мужчин, что пришли в похоронный дом, теперь остались только эти двое. Джей Эр и Ронин избавлялись от остальных.

На всех четырёх был трезубец «Бессмертных Грешников». То, что «Банда» еще не ответила на атаку в Стержисе, должно быть, сделало этих выскочек более дерзкими.

Сегодня они ответят. Шерлок знал, что его бы не вызвали на эту сцену, если бы не три вещи: Демон физически находится вдалеке от Мадрона, Трик отошёл от внезаконной деятельности, а Лакота покоится в земле Южной Дакоты. Не то чтобы он не был способен на жестокость, просто он был мозгом, а не мускулами. При обычных обстоятельствах ему бы позвонили, чтобы он встретил их здесь, в лагере, чтобы сделать то, чем он занимался прямо сейчас.

Коннор Демону; он встретит их здесь. Он будет частью следующего этапа. Коннор, Демон, Мьюз и Диаз надели одноразовые защитные комбинезоны; остальная часть ночной работы, без сомнений, оставит тут настоящий бардак.

Коннор расчехлил свой нож и встал перед меньшим из двух мужчин. Сжав рукоять в кулак, он указал острием в грудь мужчины; закованный в цепи, тот дернулся назад. Но Коннор только провёл лезвием вдоль пуговиц его выцветшей рубашки, отсекая их, пока рубашка не распахнулась.

На груди мужчины спускался к животу тот самый трезубец: на данный момент, самый большой образец из тех, что они видели. Это необязательно должно что-либо значить, но могло указывать на то, что мужчина является лидером. Потребовалось бы иметь настоящие яйца для обычного бойца, чтобы наносить татушку, подобную этой, рискуя вызвать подозрение, что его преданность была сильнее, чем кого-то выше его по званию.

Лидер или нет, этот мужчина определённо был во главе рейда на похоронный дом. И, исходя из этого, нападения в Стержисе.

Коннор проследил кончиком лезвия по тату, врезаясь глубоко в плоть мужчины. Они хотели, чтобы пленные говорили, поэтому убрали кляпы. К счастью, здесь не было необходимости в кляпах – у магазина была звукоизоляции свыше 75 Дб; они могли посадить чертов бомбардировщик «Харриер» прямо здесь, и никто бы не услышал.

Но мужчина, уже тяжело избитый, мог только стонать, пока Коннор резал, а кровь омывала его живот.

– Мне не нравится эта татушка. У неё есть ужасная привычка показываться в местах, которые просто выбешивают меня.

Коннор ещё не задал вопроса, только прорычал это утверждение, и Шерлок начал задаваться вопросом, будет ли вообще допрос.

Им это было необходимо. У них ещё ничего нет на этих ублюдков; Шерлоку нужен небольшой кусочек информации, который он мог бы использовать, чтобы вклиниться и выяснить, откуда появились эти мудаки и что, чёрт подери, они хотели.

Они могли бы начать с того, какого черта те решили нагрянуть в похоронный дом. Они уже убили Джерри. Какую ценность его тело могло бы иметь?

Шерлок приостановил свои мысли и отмотал назад. Какую ценность имеет его тело? Вот в чем вопрос. Единственная причина нанести удар по похоронному дому Мадрона – забрать тело Джерри. У них был грузовик, должно быть, именно для этого.

Но зачем забирать тело? Джерри был всего лишь проспектом, насколько они могли знать. Он был приемным, его единственная семья – «Банда».

Им нужно было тело как своего рода доказательство. Что значит, что у них кто-то потребовал подтверждения.