Текст книги "Возвращение к прошлому"

ISBN 5-227-01292-Х

Перевод с английского А.А. Никоненко

Аннотация

Шарлотта Вудфорд получает сказочное наследство – роскошное старинное поместье «Тремарт». О чем еще мечтать современной Золушке? Только вот новый знакомый Ричард совсем не похож на прекрасного принца – богатого аристократа интересует только «Тремарт», родовое гнездо его предков, и он намерен завладеть им любой ценой. Кто знает, как далеко зашла бы борьба юной красавицы и упрямого миллионера, если бы не страшная автокатастрофа?

Сьюзен Барри

Возвращение к прошлому

Глава 1

Шарлотта замерла, пытаясь уловить хотя бы один звук, но тишина, царящая в старом доме, была самой поразительной в ее жизни. Дом производил тягостное впечатление, словно пустующий столетиями замок, с напряжением ждущий чего-то, способного пробудить его от вечного сна. Сквозь мрачную пустоту дома понемногу просачивался, гулко отдаваясь в безмолвии, торжественный рокот волн, лениво омывающих пляж, начинающийся всего в нескольких метрах от утеса, на котором когда-то, очень давно, построили «Тремарт». Этот шум казался непременным фоном, без которого была бы неполной музыкальная пьеса, где дом исполнял некое подобие погребальной песни, звучание которой менялось лишь с переменой погоды.

Шарлотта взглянула на портрет знаменитой тетушки Джейн, висящий над камином в конце зала. Наверняка эту картину писали в те годы, когда прославленная красавица, потеряв надежду на удачное замужество, отказалась от всех радостей жизни. Но горькая улыбка говорила о неудачной судьбе Джейн Вудфорд больше, чем ужас и недоумение ее современников. Несомненно, эта женщина была создана для любви, и ее чудесная атласная кожа, чувственный рот и прекрасные карие глаза, обрамленные шелковистыми густыми и длинными ресницами, передались по наследству ее очаровательной внучатой племяннице.

Шарлотта подошла ближе, продолжая внимательно рассматривать портрет. Она помнила свою родственницу очень смутно, но теперь, приложив совсем немного усилий, мысленно вернулась в прошлое. Тетушка Джейн, уходя, оставляла легкий аромат лавандовой воды; всегда снисходительная, она прощала все шалости пятилетней девочке, вечно кружившейся вокруг нее, но, несмотря на это, казалась далекой и неприступной. Она постоянно дарила Шарлотте всякие сласти и почему-то при этом иногда покачивала головой. Иногда она хмурилась, начинала очень громко говорить и внезапно выбегала из комнаты, с жутким грохотом захлопывая дверь. Тетя жила в таком мире, где паркет покрывали пушистые ковры, а бархатные шторы, висящие на окнах, приглушали, словно спрятав в себе, окружающие звуки. Больше всего она ненавидела шум отъезжающих машин и гвалт, доносившийся с пляжа во время купального сезона. Вообще Джейн Вудфорд недолюбливала то, что нарушало ее одиночество.

Она всегда яростно возражала против шумных вечеринок или отдыха на природе, поэтому, выходя из дома, очень злилась, если замечала, что кто-то загорает на пляже. Слава Богу, в округе почти все считали пляж возле «Тремарта» неприкосновенным. Иногда около воды бродили коллекционеры, собирающие всякую ерунду, выброшенную на берег, или случайные туристы, остановившиеся в домах по соседству. К этим людям она относилась спокойно, они ведь не шумели, а следовательно, не могли побеспокоить ее.

Теперь «Тремарт» принадлежал ее прекрасной племяннице, Шарлотте Вудфорд. А сама наследница в эту минуту любовалась портретом своей удивительной тетушки, украшенным золотой каймой с натуральным жемчугом.

«Бедная тетушка Джейн», – вздохнула Шарлотта. Прежняя хозяйка годами одна жила в своем неприступном имении, больше напоминающем огромную гостиницу, но сейчас, после ее смерти, дом перешел к новой владелице, которая с нескрываемым восторгом вслушивалась в его тишину.

Девушка нетерпеливо обошла свое новое жилище, начав с огромной кухни, где громадный сервант на редкость нелепо смотрелся среди остальной мебели, выполненной в японском стиле. Интерьер казался настолько громоздким и даже претенциозным, что Шарлотта задалась нешуточным вопросом – что же ей со всем этим делать? Здесь так много комнат, все они прекрасно обставлены старинной мебелью, и практически из каждой открывается чудесный вид на море. «Тремарт» мог бы стать великолепным пансионатом или гостиницей, но Шарлотта никогда не занималась ничем подобным, к тому же она догадывалась, что тетушка Джейн не одобрила бы такое в своем доме, мало того, она бы категорически возражала!

Шарлотта заметила телефон и решила позвонить в Лондон своей лучшей подруге Ханне Кутс, чтобы предложить той собрать чемодан и купить билет на ближайший поезд до Корнуолла.

– Это как раз один из тех домов, от которых ты без ума, – восторгалась Шарлотта. – Но он такой большой, что я даже боюсь ночевать в одиночестве. Ханна, здесь в каждой комнате столько моря! Ты понимаешь, что я имею в виду? Солнечные зайчики, отраженные от морских волн, прыгают по потолку, а чудесный запах легкого бриза витает в воздухе. А еще здесь настоящая коллекция старинной посуды и другого антиквариата. Но только я очень боюсь, что часть деревянной мебели источена жучком.

– Какая жалость... То есть как это прекрасно! – С энтузиазмом воскликнула Ханна на другом конце провода.

– Ты имеешь в виду древоточцев? – удивилась Шарлотта.

– Да нет же, море... и дом, конечно, тоже. У меня сейчас куча всевозможных дел, но они вполне могут подождать. А какие у тебя планы? Мне интересно, что ты сделаешь с домом. Останешься там?

– Поживу здесь какое-то время, но пока ты не приехала, лучше переночую в местной гостинице.

– Ты меня даже заинтриговала! Я уже представляю, как ты наслаждаешься отменным ужином в уютном маленьком ресторанчике среди мужественных красавцев контрабандистов.

– Вряд ли в этих прибрежных местах остались контрабандисты, но кто знает, вдруг мне повезет? – рассмеялась Шарлотта. – Впрочем, хозяин «Трех моряков», гостиницы, в которой я собираюсь ужинать, не похож на любителя романтических ужинов при свечах. Кстати, это место знаменито своими лобстерами, и я не упущу случай их попробовать. Ханна, а ты успеешь на утренний поезд?

– Свою работу мне тоже захватить?

– Конечно! У тебя будет отдельная комната, и никто тебя не побеспокоит, пока сама этого не захочешь. Решайся!

– Я обязательно приеду, – пообещала Ханна.

– Отлично! Я встречу тебя на станции Труро, – с облегчением воскликнула обрадованная Шарлотта. – Пожалуй, нам пора прощаться, а то здесь становится страшновато. Портрет моей тетушки так мрачно смотрится над камином! Ее лицо совсем как живое. Отправлюсь-ка я в «Три моряка».

– Я думала, в этом доме часто бывают гости, – весело заметила Ханна.

– Конечно нет! – горячо возразила Шарлотта. Потом она решила, что призрак ее тетушки вполне мог посещать свой дом, и изменила мнение.

Подруги рассмеялись, но Шарлотте тем не менее стало не по себе. Как только Ханна попрощалась и телефон умолк, дом вновь погрузился в мрачную тишину, а Шарлотта стала торопливо собираться в гостиницу. Холл, стены которого украшали потемневшие картины, с его огромным каменным камином и высоченными окнами, напоминающими военные бойницы, безропотно сдавался под напором наступающих сумерек и наполнялся угрюмыми страшными тенями. Девушке казалось, что они преследуют ее, и она облегченно вздохнула, когда выскочила из дома, попав в ласковые объятия теплого вечера. Изумрудная лужайка спускалась прямо к пологому берегу моря, а яркий цветочный бордюр словно ограждал этот очаг тишины и покоя, отделяя «Тремарт» от шумного мелочного мира.

Море, искрящееся под лучами заходящего солнца, раскрасило бриллиантовыми бликами старый утес, превратив его гладкую поверхность в затейливую разноцветную мозаику, и отбрасывало золотисто-бирюзовые блики на облака. Белоснежные чайки носились над водой, словно растворяясь в синеве неба... Они манили ее, настойчиво звали к себе. Шарлотта на бегу натянула перчатки и помчалась через прекрасный сад к своей машине, которую она оставила прямо на подъездной аллее. Главный въезд на территорию тетушкиных владений представлял собой что-то вроде огромных ажурных ворот, на вид очень легких, а в действительности собранных из прочнейших чугунных прутьев. Отъезжая на огромной скорости от поместья, молодая хозяйка даже не оглянулась, чтобы посмотреть, все ли окна «Тремарта» закрыты, и, только проехав несколько километров, она поняла, что в этом паническом бегстве из пустого мрачного дома, заполненного устрашающими тенями, виновата ее усталость и напряжение последних дней, и, осознав это, она понемногу начала успокаиваться.

На заднем сиденье машины сидел Ватерлоо, черный спаниель, с которым Шарлотта никогда не расставалась. Сейчас хозяйка рассказывала ему об огромных садах, где он теперь сможет играть хоть сутки напролет начиная с завтрашнего дня, когда они переедут в этот чудесный особняк. Затем она сообщила четвероногому другу, что завтра они встретят на перроне Ханну, их самую близкую подругу, с которой проведут довольно много времени. Ватерлоо был по-настоящему старой собакой и больше интересовался людьми, чем садами, поэтому он радостно завилял хвостом, услышав имя Ханны Кутс, от которой был без ума.

Хозяин «Трех моряков» уже подобрал для Шарлотты очаровательную комнату. Его жена проводила туда новую постоялицу, а горничная, жизнерадостная уроженка Корнуолла, помогла девушке устроиться и разложить вещи. Она предупредила Шарлотту, что ужин приготовят через полчаса. В меню отсутствовали лобстеры, но жареный цыпленок был просто великолепен, так что Шарлотта не была разочарована трапезой.

После ужина она взяла чашечку кофе и спустилась в маленькую и немного душную гостиную, где постояльцы могли спокойно выпить или просто пообщаться друг с другом. Шарлотта минут двадцать посмотрела телевизор, затем вспомнила о Ватерлоо и вернулась в бар, чтобы узнать, где здесь можно достать собачьей еды. Там ее заверили, что хозяин гостиницы уже обо всем позаботился, ужин давно ждет ее питомца, осталось только забрать корм.

Вскоре к Шарлотте подошел и сам хозяин, он сообщил, что его жена уже покормила Ватерлоо. После разговора Шарлотта осмотрелась и заметила молодого мужчину, очень отличающегося от остальных присутствующих. Девушка не могла рассмотреть его внимательно, так как большинство посетителей курило и весь зал наполнился немного едким дымом, из-за которого все люди казались бесформенными тенями, медленно плавающими в тусклом свете засиженных мухами ламп. Впрочем, несмотря на некоторую мрачность помещения, здесь царила довольно веселая атмосфера. Шарлотта от нечего делать решила немного выпить, заказала напиток и по совету хозяина гостиницы перешла в ресторан, чтобы не привлекать излишнего внимания здешнего общества.

В ресторане к ней подсел странный незнакомец, так заинтересовавший ее в баре. У него было немного скучающее выражение лица, и Шарлотта почему-то решила, что он сильно изнурен. Его улыбка казалась язвительной и какой-то немного искусственной, а от серых как сталь глаз веяло непередаваемым холодом.

– Вы мисс Вудфорд, не так ли? – предположил он, доставая из кармана портсигар, затем неторопливо выбрал сигарету и аккуратно прикурил.

– Да, вы не ошиблись, – ответила Шарлотта. Удивленно приподняв красиво изогнутые брови, она с интересом взглянула на незваного собеседника. – Откуда вы знаете мое имя?

– Я просматривал списки новых постояльцев. – Его странная улыбка стала какой-то тревожной и определенно неестественной. – Это очень удобный и недорогой способ получить полезную информацию.

– Значит, вы интересовались мною, не так ли? И что же полезного вы узнали?

– Вы правы, я выяснил кое-что, но я и раньше знал о вас много вещей. – Он предложил ей сигарету, но девушка отрицательно покачала головой:

– Я не курю.

– И не пьете? Или пьете, но очень мало. Капельку слабенького хереса за обедом, шампанское или вино по праздникам – не более того. Я угадал?

– Но... как вы узнали? Откуда?

Шарлотта почувствовала себя не в своей тарелке и даже испугалась, что сейчас начнет заикаться от смущения, но затем без всякой причины она почувствовала себя раздраженной. Вступать в разговоры с незнакомыми мужчинами, а тем более обсуждать с ними вещи, касающиеся ее жизни и привычек, было абсолютно не в ее правилах. Но почему этот нахальный тип продолжает насмешливо смотреть ей в лицо с таким надменным видом?!

Этот удивительный незнакомец был очень прилично одет, судя по всему, он прямо-таки купался в деньгах. Шарлотта подумала, что блестящий, дорогой на вид портсигар, который он до сих пор рассеянно вертел в руках, наверняка сделан из настоящего золота, а изящные буквы, выгравированные на его крышке, скорее всего, инициалы владельца. Манжеты его рубашки казались ослепительно-белыми, а галстук выглядел именно так, как того требовала последняя мода. Благодаря своей одежде, а именно строгому безупречному костюму, в этом ресторане ее собеседник выглядел очень оригинально, но вместе с тем представительно.

– Мне кажется, что вы только что не могли решить, выпить ли вам, изменив тем самым своей привычке, или остаться верной себе и отказаться от этой идеи. Вы не так уж часто посещаете бары, очень отзывчивы, внимательны к чувствам других людей. Хозяин гостиницы очень добр и во всем старается вам угодить, поэтому вы конечно же не сомневаетесь в его искренности и полностью отрицаете возможность подвоха с его стороны. А это говорит о том, что вы очень доверчивы.

– Да неужели?

Шарлотта заметно напряглась. Незнакомец же с удовольствием рассматривал ее изящную фигуру и прекрасную головку, покрытую роскошной копной сверкающих песочно-медных волос. В свете старинной лампы они казались огненно-красными и полыхали, как самый настоящий огонь, способный обжечь, если к нему прикоснешься.

– Но я не думаю, что хозяин к вам слишком внимателен, он ведь должен быть услужливым, – продолжал незнакомец. – Это просто часть его работы. К тому же, мисс Шарлотта Вудфорд из «Тремарта», вы очень хороши собой, уж простите мне эти слова.

Хозяин гостиницы в этот момент занимался кем-то из посетителей, но, несмотря на это, он заметил, что Шарлотта внимательно смотрит на него, озадаченно прикусив губу. После недолгих колебаний девушка подозвала его и сделала заказ.

– Я бы хотела еще одну чашечку кофе и, если это вас не затруднит, принесите ее, пожалуйста, не сюда, а на тот столик в углу, у окна, – попросила она чистым звонким голосом.

– Конечно, мисс... Обязательно, мисс! – заторопился хозяин.

Теперь Шарлотта не сомневалась, что в этой гостинице к ней относятся как к самой популярной клиентке.

А темноволосый незнакомец в элегантном сером костюме, явно сделанном на заказ, проследовал за ней к столику, где уже стояла на удивление быстро принесенная чашка с горячим ароматным кофе.

– Простите за дерзость, не разрешите ли вы мне представиться? – спросил он так серьезно, будто знакомство с Шарлоттой было главной целью его жизни и он вознамерился достичь ее при любых обстоятельствах.

Девушка немного удивленно взглянула на настырного незнакомца, и из-за царящего здесь полумрака ему показалось, словно ее глаза сияют теплым таинственным светом.

– Представьтесь, – рассмеялась она.

Когда он улыбнулся в ответ, она увидела два ряда идеально ровных белых зубов.

– В этом нет особой необходимости, мы давно знакомы, хотя, похоже, вы меня забыли. Впрочем, в этом нет ничего удивительного, ведь с нашей последней встречи много воды утекло, вам тогда было лет пять. Я частенько носил вас на плечах по фруктовым садам «Тремарта» изображая лошадку, и вам это очень нравилось... Помните?

Шарлотта открыла рот от изумления и уставилась на него. В тот момент она просто не могла оторвать глаз от таинственного незнакомца. Не слишком ли много впечатлений для одного вечера? Но как девушка ни старалась, ее память хранила молчание. Люди плохо запоминают тех, с кем им доводилось встречаться в пятилетнем возрасте, но такое лицо нельзя просто забыть, оно должно было сохраниться где-то в глубинных тайниках ее памяти. Может быть, Шарлотта обманывала себя, но она почему-то не хотела признать, что знает собеседника. Однако воспоминания постепенно оживали, медленно всплывая в сознании, и все это очень напоминало пробуждение от длительного, похожего на транс сна. Наконец-то девушка поняла, почему эти холодные серые глаза под идеально расчерченными бровями так быстро выбили ее из колеи. Ведь этот человек заинтриговал Шарлотту против ее воли! Теперь она, по крайней мере, знала, почему внешне незнакомый человек взволновал ее.

– Не может быть, что это вы! – возбужденно воскликнула она, все еще пристально вглядываясь в его лицо. – Вы ведь гораздо старше меня?

– Мне тогда было всего пятнадцать, – напомнил собеседник. – А вам, если мне не изменяет память, исполнилось пять лет.

– Вы отпросились из школы на несколько недель, чтобы навестить своего дядюшку... – Наконец-то к Шарлотте начала возвращаться память.

– Совершенно верно, а вы тогда отдыхали у прекрасной Джейн Вудфорт.

– Тетушка вас почему-то не любила и всегда сердилась, когда вы приезжали.

– И я даже знаю причину ее нелюбви. Все очень просто – когда-то ваш особняк со всеми прилегающими землями принадлежал моей семье, и мисс Вудфорт совсем не нравилось чувствовать себя узурпатором. Она очень старалась казаться гостеприимной, но не могла скрыть своей истинной сущности. Ко всему прочему, она даже не из Корнуолла родом!

– Значит, вы Ричард Тремарт!

– Он самый. – Он галантно, хоть и немного насмешливо поклонился и добавил: – А еще я один из самых первых ваших поклонников! Ну как, заслужил я возможность присесть рядом с вами и немного поболтать о прошлом?

Шарлотта не смогла найти убедительной причины, чтобы тактично отказать ему. Как можно было так поступить после столь очаровательной просьбы? Правда, оставались воспоминания, маленькие легкие эльфы, – очень-очень старые, неясные и поблекнувшие воспоминания. Он пробудил что-то давнее, но неприятное. Маленькой Шарлотте не так уж и нравилось кататься вокруг «Тремарта», сидя на шее соседского мальчишки и вцепившись ему в волосы. Да и интуиция, которой она обладала с рождения и которая ее никогда не подводила, подсказывала девочке, что ее обожаемая тетушка Джейн была довольно враждебно настроена к молодому Тремарту. Именно это, без сомнения, повлияло на ее собственное отношение к Ричарду, полное довольно плохо скрываемой холодности и недоверия. Он был племянником местного доктора и приезжал в «Тремарт» два-три раза в год – его родители, люди очень богатые, редко жили дома, постоянно путешествуя где-нибудь за границей. Ричард в юности был очень внимателен к пятилетней девочке, хотя для той он оставался всего лишь ненормально вежливым мальчиком, почти юношей, которого интересовали только плавания да «Тремарт».

Теперь она начала вспоминать, как страстно он любил «Тремарт». Ричард постоянно снимал особняк и прилегающие территории своей жутко дорогой немецкой камерой. Потом он забирал снимки в школу, заботливо складывая их вместе с фотоаппаратом в свой чемодан из натуральной кожи. Юноша часами торчал на террасе, безуспешно пытаясь перенести на мольберт великолепный вид, открывавшийся с утеса на море. Но он не был художником, а его жалкие результаты вызывали у пятилетней Шарлотты приступы обидного смеха, с которыми она не могла справиться – да не очень-то и пыталась, если честно. Только сейчас она со стыдом поняла, насколько жестока была к мальчику. Они казались такими разными! Хорошенькую девочку все баловали; у нее были светло-каштановые волосы, иногда отливающие то бронзой, то медью, то настоящим золотом, смотря какой свет на них падал, и темные красивые глаза. Хотя она и испытывала невольный трепет перед старшими, но абсолютно не боялась загорелого и сильного племянника местного доктора. Она без стыда дразнила Ричарда, хотя с удовольствием принимала от мальчика сладости или отправлялась с ним на морскую прогулку в его собственной лодке, но все-таки никогда не благодарила за подобные услуги.

Однажды она в сердцах, но абсолютно серьезно заявила, что ненавидит Ричарда. Теперь, воскресив в памяти события давно минувших дней, девушка готовилась к неприятным сюрпризам... Юный Тремарт постоянно твердил, что поместьем должен владеть он, а ее тетушка не имеет абсолютно никакого права жить здесь, и что когда-нибудь он обязательно выкупит его обратно. Он вынуждал Шарлотту признать, что она воспитана на традициях его семьи, – а как он гордился, что сам принадлежит роду Тремартов! Он хвалился, будто это важнее, чем быть чистокровным англичанином. Она просто не в состоянии была понять, почему он так презрительно говорит об англичанах. Ричард настаивал, что быть истинным корнуолльцем – большая честь, чем родиться просто англичанином.

Однажды он даже заявил, что непременно поселится в этих местах, а еще лучше в «Тремарте», вернется к своим корням, к истокам своей семьи.

Это была главная цель его жизни... его навязчивая идея.

– Это удивительно! – воскликнула Шарлотта, внимательно наблюдая, как изящно он усаживается за столик. – Жизнь странная штука, не правда ли? Я и представить не могла, что когда-нибудь вернусь сюда, в Корнуолл, встречу часть своего прошлого и смогу вспомнить с вами детство в «Тремарте».

Ричард был довольно высокий, примерно шести футов ростом[1], и гибкий, как породистая борзая. Заметив ее оценивающий взгляд, он мило улыбнулся.

– Вы мне очень льстите, называя меня частью своего прошлого, – заметил он.

– Но вы же понимаете, что я имела в виду... – Девушка вновь почувствовала досаду. – Если честно, я совсем не вспоминала о вас. Но разве это не удивительно, что мы встретились спустя столько лет? Может быть, это судьба? А знаете, я все-таки кое-что припоминаю, несмотря на то, что тогда была совсем ребенком. И вообще, я даже не предполагала, что когда-нибудь произойдет нечто подобное... похоже, я вас совсем запутала. Вы ведь не были просто мальчиком, с которым я могла играть, но еще не были и настоящим мужчиной. Вы были... как бы это поточнее сказать... ни то, ни другое, а что-то среднее, промежуточное, и это сбивало меня с толку.

– Будь у вас братья или сестры, я бы так не смущал вас.

– Но у меня нет ни братьев, ни сестер! Я единственный ребенок в семье, и теперь, наверное, уже ничего с этим не сделаешь, – вздохнула Шарлотта.

– Я тоже единственный ребенок в семье, – признался Ричард.

Девушка изучала его с возрастающим интересом. Он казался ей невероятно красивым и близким, но вместе с тем суровым и мрачным. Его глаза были великолепны, они просто завораживали ее. Шарлотте хотелось отвернуться, чтобы спрятаться от этого чуть насмешливого взгляда, не видеть тревожащих ее душу глаз, но Ричард словно загипнотизировал ее, и она не могла пошевелиться. Они смотрели друг на друга. Краска медленно прилила к нежным щекам девушки, когда она догадалась, что эти глаза поддразнивают ее. Она, бесспорно, знала о мужчинах достаточно, чтобы не сомневаться, что Ричард находит ее привлекательной. Но уголки его губ были скорбно, а скорее всего, цинично опущены. Его округлый подбородок выступал немного угрожающе, и Шарлотта, отметив это, задумалась, как Ричард будет выглядеть, если сильно рассердится или огорчится.

И тут она с ужасом поняла, что покраснела как рак. Скорее всего, это случилось от неожиданности – она начала оценивать человека как абсолютно незнакомого, потом сделала открытие, что раньше хорошо его знала, и все это произошло за несколько минут! Она просто не могла собраться с мыслями.

Как девушка ни старалась, она не могла согнать краску со своего лица. А Ричард тем временем продолжал допрос.

– Значит, вы не приезжали в Корнуолл много лет?

– Ни разу с тех пор, как мне исполнилось пять лет. – Очаровательная ямочка появилась на ее щеке, когда Шарлотта улыбнулась, но тут же исчезла. – Здоровье моей милой тетушки Джейн тогда заметно пошатнулось, и я ее больше не видела. Прошло какое-то время, она умерла, оставив особняк с прилегающими территориями моему отцу. Но он, к сожалению, тоже вскоре умер.

– Сочувствую, – тихо сказал Ричард.

Шарлотта склонила голову, опустив немного покрасневшие глаза, и пожала плечами.

– Как и ваш отец, он практически всю жизнь путешествовал, я очень редко его видела, – объяснила она. – Он даже умер вне дома: как-никак папа был археологом.

– А ваша мать?

– Мне очень грустно вспоминать своих родителей, потому что они всегда жили порознь. Они развелись. Вскоре после папиной смерти моя мама тоже умерла.

Рассказывая о себе, Шарлотта заметила, что лицо ее собеседника немного помрачнело, а его серые глаза стали еще выразительнее.

– Значит, мы с вами в одинаковом положении, – заметил он после недолгого молчания. – Только я стал сиротой много лет назад и за столь долгое время научился жить с этим, и даже привык.

– А как же ваш дядюшка? – поинтересовалась Шарлотта. – Если я не ошибаюсь, он был лечащим врачом моей тетушки Джейн.

– Он, к сожалению, тоже умер. С ним у меня связаны самые светлые воспоминания юности. Я очень его любил.

– Мне очень жаль, – машинально пробормотала Шарлотта.

К их столику подбежал официант и предложил еще кофе. Шарлотта с благодарностью протянула ему свою чашку, но Ричард Тремарт отказался как раз в тот самый момент, когда официант уже поднес кофейник к его чашке.

– Большое спасибо, но я не хочу кофе, – сказал он немного расстроенно. – Честно говоря, терпеть не могу этот напиток.

Он немного нахмурился, неторопливо доставая новую сигарету и прикуривая ее.

– Вы слишком много курите, – заметила она абсолютно без нажима, так как прекрасно понимала, что Ричард давно не маленький мальчик, к тому же чужие пристрастия – не ее ума дело.

Ричард пожал плечами:

– Не секрет, что у каждого из нас есть хотя бы одна вредная привычка, и моя – курение.

Шарлотта наблюдала, как струйка дыма от сигареты поднимается все выше и выше, пропадая на фоне его прекрасных черных волос.

– Я узнал, что мисс Джейн Вудфорд умерла, и приехал сюда, чтобы воскресить прошлое. Тоска по этому дому уже давно одолевала меня. Вы, наверно, помните, с какой уверенностью я однажды заявил, будто «Тремарт» когда-нибудь обязательно станет моим?

– Да, – согласилась она. – Я прекрасно это помню.

– У каждого человека есть мечта. Я говорю сейчас не о тех людях, которые хотят невозможного. Хотя, кто знает, может, и такие мечты имеют право на существование, они ведь порой сбываются. Кажется, я отвлекся... – прервался он, почувствовав на себе ее недоуменный взгляд. – Скажите, вы не против того, чтобы я посетил особняк, раз уж мы оба оказались здесь?

– Никаких возражений, – заверила Шарлотта.

– Я думаю, что вы, скорее всего, не останетесь жить в «Тремарте»?

– Я пока не решила... – Ее голос в тот момент звучал неуверенно и даже немного растерянно. – Сейчас слишком рано принимать решение. Раз уж у нас такой откровенный разговор, признаюсь, я даже не вполне верю в то, что такой огромный особняк и все эти земли принадлежат мне.

– А содержимое дома? – нетерпеливо выпалил он. – Ваша тетушка все оставила конечно же вам?

– Все, кроме поступлений на поддержание этого великолепия. Я боюсь, что у бедняжки не было возможности позаботиться об этом – ее смерть была слишком внезапной и ужасной.

Она удивилась, заметив, как сильно изменилось выражение его лица, как только они заговорили про дом.

– Значит, у вас нет выбора – не намереваетесь же вы жить там самостоятельно?

– Я уже сказала вам, что пока не строила определенных планов.

– Но как же так? Я просто не могу поверить! Молодая девушка в доме вроде этого в полном одиночестве! Огромное здание, требующее времени, заботливого ухода и, скорее всего, капитального ремонта, не говоря уже о банальном усовершенствовании – как вы с этим справитесь одна? Я имею в виду, что вы еще даже не замужем. Или я ошибаюсь? – Подозрение, с которым была произнесена последняя фраза, слышалось не только в его голосе, но и ясно читалось в глазах. Горячность Ричарда поразила Шарлотту. Его рука, до этого спокойно лежащая на столе, сжалась в кулак, да так сильно, что костяшки пальцев побелели. – Неужели вы называете себя мисс Вудфорд потому, что просто не живете с мужем, или еще по другой подобной причине?

– Вам это действительно так интересно? – Шарлотта даже открыла рот от изумления.

– Ответьте мне, замужем вы или нет? – с бешеной настойчивостью продолжал Ричард, скрипнув зубами.

– Конечно же нет. – Шарлотте показалось, что еще никогда в жизни она так не удивлялась. – Я не знаю ни одной причины, по которой супруги могут жить отдельно друг от друга. И если это вам так важно, то я даже не обручена.

– Это же замечательно!

Ричард воскликнул это с таким невообразимым облегчением, что девушка подивилась тому, как быстро меняется его настроение. Она вновь залюбовалась его великолепными жемчужно-белыми зубами, осветившими окружающий их полумрак, когда он улыбнулся ей, наверное, самой радостной улыбкой, на какую только был способен. Тепло этой улыбки согрело ее даже на большом расстоянии, а он тем временем продолжал:

– Значит, у вас нет никого, кто говорит вам, что делать, а что не делать? Нет человека, чьим советам вы должны следовать? Вы руководствуетесь исключительно своим собственным желанием?

– Я на это очень надеюсь.

– И у вас наверняка есть работа?

– Я работаю в небольшом издательстве вместе со своей лучшей подругой; кстати, она как раз собирается взять несколько выходных и приехать сюда.

Ричард выглядел таким довольным, словно она сообщила ему очень важную информацию, в которой он сильно нуждался.

Он неожиданно вскочил из-за стола.

– Вы должны простить меня за то, что в самый неподходящий момент я пожелаю вам доброй ночи, – извинился он. – Видите ли, я приехал сюда по делам и совсем ненадолго. Мне нужно все успеть, поэтому я вынужден придерживаться своего, если честно, не слишком строгого и даже плавающего графика. А сейчас уже поздно, насколько можно предположить, солнце давно село, и буквально через несколько минут взойдет луна. – Он взглянул на часы. – А я еще хотел немного прогуляться перед сном. Но несмотря на мою занятость, посещение «Тремарта» остается для меня самым важным делом, а значит, я непременно выберу время, чтобы посетить те места, где резвился в счастливом детстве.