Текст книги "Желанное согласие"

Автор книги: Сюзанна Шеррил

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 8 страниц)

– Я не хочу вечно оставаться в гостиничном номере.

– Да, но и съезжать сегодня вечером нет никакой необходимости. Подождите еще неделю и присмотритесь. Теперь все больше и больше квартир поступает на рынок и сейчас самое время покупать, поскольку продавцы обычно хотят быстрее уехать.

Удивленная настойчивостью, которая звучала в его голосе, Келли спросила:

– Разве вам не понравилась первая квартира?

– Понравилась. Я просто думаю, что вы можете найти и получше.

– Вы уверены? Там же хороший вид и много встроенных шкафов.

– О'кей, о'кей, – сказал он устало, – берите ее, если хотите.

Келли притихла. "Что-то здесь не так, – недоумевала она. – Почему Грант вдруг так рассердился из-за того, что она выбрала именно эту квартиру?" Это было непонятно.

– Ну, – сказал он наконец, – хотите позвонить агентше и сказать, что вы ее берете?

– Нет, – ответила она. – Возможно, вы правы. Я подожду еще несколько дней. "Может быть, – подумала она про себя, – за это время я смогу вычислить странную реакцию Гранта на мой выбор".

В чем бы ни была причина, но его настроение сразу изменилось, как только она решила подождать со звонком агентше, и он предложил ей позавтракать, а потом прогуляться в Линкольн Парке.

– Отлично, – согласилась она, – я умираю с голоду.

Он повел ее в маленькое кафе, где подавали только блинчики. Хотя народу было очень много и люди моментально узнавали Гранта, их оставили в покое. Он заказал графин шабли к блинчикам с мидиями, а на десерт им подали блинчики с начинкой из мороженого, политые кленовым сиропом с орешками и покрытые сверху взбитыми сливками.

– Мне кажется, я не смогу сдвинуться с места, – сказала Келли, удовлетворенно вздыхая.

– В таком случае я сожалею, что мы находимся в общественном месте, – поддразнил Грант. – Было бы интересно попытаться соблазнить даму, которая не в состоянии ускользнуть от меня.

– Я думала, вы решили, что я вне досягаемости.

– Так оно и есть, – сказал он, гладя ее по руке, отчего кровь побежала быстрее по ее жилам, – но жизнь полна противоречий и это, кажется, одно из них.

– Что вы имеете в виду?

– То, что вы все еще вне пределов досягаемости, – сказал он, а его глаза ласкали ее там, где руки не смели, – но мне это решительно не нравится.

– А если мне это тоже не нравится, мы можем изменить правила? – спросила она тихо. Тело Келли предавало ее, выдавало ее желание, в то время как здравый рассудок подсказывал, что Грант прав.

– Боюсь, что нет, дорогая, – сказал он с сожалением, – ставки очень велики.

Хотя слова эти были произнесены решительным тоном, глаза, полные страсти, говорили совсем о другом... Келли настолько глубоко желала, чтобы это обещание исполнилось, что ее охватила приятная дрожь.

6

Келли сидела, прислонившись спиной к искривленному стволу раскидистого дерева, прохладный ветерок овевал ее лицо. Грант лежал возле нее. Казалось, он уснул после обильного завтрака и прогулки по парку.

Келли тоже закрыла глаза от яркого солнечного света, отражавшегося от озерной глади. Они не просто долго ходили. В первый раз с момента их знакомства они по-настоящему разговаривали. Казалось, что все недомолвки между ними исчезли, когда они рассказали друг другу о своем жизненном опыте и интересах.

Оказалось, что они оба любят хороший джаз, хотя Грант предпочитал яростную дробь барабанов, а Келли тяготела к более лирическим звукам флейты. У нее было чувство, что эта разница во вкусах отражала и их внутренние различия. Грант был мужчиной-хищником, а у нее, несмотря на амбиции, было сердце романтика.

Более сходные вкусы обнаружились у них в отношении фильмов и спектаклей. Оба любили комедию. Если бы им пришлось выбирать между дурачествами Нила Саймона на сцене или экране и иностранным фильмом, увенчанным Оскаром и перегруженным глубоким смыслом, они все равно предпочли бы комедию. Они считали, что их жизни и без того были слишком перегружены реальностью.

Что Келли удивило больше всего в разносторонних интересах Гранта – это любовь к чтению. Ей представлялось, что он ведет бурную ночную жизнь, меняя одно злачное место на другое. Он же рисовал совсем другую картину, в ней он представал человеком, который обожал проводить вечера со стопкой журналов или захватывающим детективом. Когда-нибудь, говорил он, он хотел бы снять на несколько месяцев домик на берегу океана и написать книгу. Он был убежден, что сможет сочинить сюжет о международном заговоре не хуже Джона ле Карре или Роберта Ландлэма.

– Каждый журналист считает, что он сможет написать бестселлер, – сказал он с улыбкой, – хотя у большинства из них хватает ума не пробовать.

– Как это понимать? Разве не должен каждый хотя бы попробовать осуществить свои честолюбивые замыслы?

– Не всегда. Некоторые замыслы обречены на провал.

– А провал так страшен?

– Да, если он перечеркивает замечательную мечту.

Келли думала об этих словах, глядя на лежащего Гранта. Не было ли в этих как бы невзначай произнесенных словах тонкого намека? Неужели реальные отношения между ними погубят то, что начинало казаться такой красивой и обещающей мечтой? У нее уже были сомнения относительно того, стоит ли ей вступать в эмоциональный контакт с Грантом. Очевидно, и он разделял эти сомнения. Дважды уже он отступал в тот момент, когда их тела звали к большей близости. Она знала, что он хочет ее так же, как и она, однако он отказывался идти навстречу этим чувствам. Возможно, он уже пришел к выводу, что постоянных отношений между ними быть не может, а обычный мимолетный роман будет болезненным и тяжелым.

Грант слабо застонал и перевернулся на бок. Она пристально смотрела на человека, который за короткое время сумел так завладеть ее мыслями и чувствами. Прошла всего неделя с того вечера, когда Филлипс устраивал прием в ее честь, а у нее было такое чувство, как будто Грант всегда был в ее жизни. Никто еще так полно не заявлял на нее своих прав. Никто не возбуждал ее до такой степени простым прикосновением. Другим любовникам, которые прибегали к гораздо более изощренным приемам, никогда не удавалось вызвать в ней ответные чувства такой силы. На это, как она думала, был способен только Грант.

Она протянула руку, чтобы убрать травинку, прилипшую к его щеке. Пальцы ее медлили, ощущая теплоту его кожи и начинающую пробиваться к вечеру щетину. Не в силах удержаться, она провела кончиком пальца по его губам и вздрогнула, когда он внезапно схватил ее руку и поцеловал в ладонь.

– И как долго вы пользовались моим беспомощным положением, пока я спал? – хрипло проговорил он, все еще крепко сжимая ее руку.

– Разве я этим пользовалась? – невинно спросила она.

– Вы отлично знаете, что да, – ответил он. Его глаза медленно скользили по ней, остановившись на мгновение на ее поднимающейся и опускающейся груди. – Это опасная игра, мисс Патрик.

– Только в том случае, если вы сможете сделать ставку, – сказала она.

– Милая, ни вы, ни я не можем позволить себе ставки в этой игре, – мягко возразил он.

– Вы боитесь, что я выиграю у вас несколько тысяч долларов? – поддела она. – Желание пробиться сквозь его упорное стремление воздвигнуть между ними стену делало ее смелой.

– Я обещаю не смешивать наши переговоры с нашей личной жизнью. Мы достаточно взрослые, чтобы справиться с этим, – он посмотрел на нее скептически. – Именно эти чувства, которые я сейчас испытываю к вам, убеждают меня в том, что я прав. Успешные переговоры требуют искусной дипломатии, а не эмоций.

– Вы снова об этом.

– О чем?

– О том, что вы не доверяете моим побуждениям быть к вам ближе.

Грант тяжело вздохнул и сел. Он нежно погладил ее по щеке, отчего сердце ее встрепенулось. Она опустила глаза, не желая, чтобы он прочел в них те чувства, которые он так легко в ней пробуждал. Он взял ее за подбородок и заставил смотреть ему в лицо.

– Келли, это невозможно, и вы знаете это, – сказал он медленно и твердо, хотя ей показалось, что в глазах его мелькнуло сожаление. – Вы мой босс и чего-то от меня хотите. Как я могу различить, когда вы действуете в своих интересах, а когда в интересах Линдона Филлипса?

Уязвленная тем, что он действительно может так о ней думать, Келли резко ответила:

– А откуда мне знать, вас волную я, или то, сколько вы будете получать по вашему новому контракту? Подозрения могут быть обоюдными, и вы это прекрасно знаете.

– Именно это я и хочу сказать. Ни один из нас не может быть полностью уверен. Какие отношения мы можем построить, если эти сомнения постоянно будут стоять между нами?

Убежденная логикой его слов, Келли внезапно надрывно рассмеялась. Грант вопросительно посмотрел на нее.

– Я сейчас вспомнила слова, которые вы сказали на банкете, – проговорила она. – Вы сказали, что Линдон Филлипс, сидя в Далласе, дергает за веревочку. Ну что ж, можно считать, что мы оба пляшем под его дудку. Не так ли?

Когда Келли это сказала, она почувствовала горечь утраты. Как будто кто-то дал ей подержать изумительный бриллиант, позволил полюбоваться его сверкающими гранями, а затем выхватил его из ее рук, лишая права любоваться его красотой. Она знала, что спорить с Грантом бесполезно. Ее гордость не даст ей это сделать. Кроме того, он прав. Каким-то образом она должна научиться принимать ограничения, которые обстоятельства накладывали на их отношения. Она должна научиться думать о нем, как о своем подчиненном, возможно, даже как о хорошем друге, но не больше.

Солнце начинало клониться к закату в безоблачном небе. Ветерок с озера становился прохладным, и ее тело остывало так же, как несколько последних минут, казалось, замерзало ее сердце. Не в силах больше переносить мыслей о том, что все могло быть иначе, она сказала:

– Я думаю, на сегодня достаточно. Я еще должна сегодня немного поработать.

Грант кивнул. Он поднялся и помог встать ей. На мгновение их разделяли только считанные сантиметры, их взгляды встретились. Келли отвернулась первой. Она не хотела, чтобы Грант уловил желание, которое терзало ее. Когда он взял ее за руку, пока они медленно шли к его машине, она не возражала. Казалось, Келли была не в силах отказать себе в такой малости, когда все ее существо просило гораздо большего.

Обратная дорога по Мичиганскому авеню казалась бесконечной, хотя заняла всего несколько минут. Оба молчали, очевидно, сознавая что на данный момент все уже сказано. Однако когда Грант остановился у отеля, он вышел из машины и обошел ее, чтобы открыть ей дверцу.

Чувствуя неловкость, Келли протянула ему руку.

– Спасибо за прекрасный день, Грант. Я действительно благодарна вам за то, что вы посмотрели со мной квартиры и поводили по городу.

От этих холодных вежливых слов лицо Гранта потемнело. Он отдал ключи от машины швейцару и, твердо взяв ее за локоть, вошел с ней в вестибюль.

– Грант, – запротестовала она, – я поднимусь сама.

– Я абсолютно уверен в вашей самостоятельности, – ответил он, и в его голосе слышалась насмешка.

– Тогда зачем...

– Ей-богу, я сам бы хотел знать зачем, – пробормотал он, входя следом за ней в лифт. Выражение его лица заставило Келли замолчать, в то время как в его голосе слышалась смесь гнева и отчаяния.

В номере он приготовил себе виски и начал ходить по комнате. Казалось, он забыл о ее существовании, ходя по комнате и изредка глядя тоскливо в окно. Келли, сидя на софе, наблюдала за ним, удивленная его странным поведением. Для человека, который обычно так хорошо владел собой, эта неуверенность и едва сдерживаемый гнев были абсолютно нехарактерными.

– Идите сюда, – произнес он, наконец, так тихо, что Келли едва расслышала его слова. Когда он повторил их, в его голосе слышалось огромное нетерпение.

Келли встала и подошла к нему. Сердце ее готово было вырваться из груди. Когда он повернулся к ней, в его глазах было такое неистовое желание, что внутри у нее все похолодело. Он протянул руку и убрал с ее лба выбившийся из прически локон. Келли с изумлением отметила, что рука его дрожит. Ей безумно хотелось взять его руку в свою и крепко держать, но она знала, что не посмеет. Казалось, в Гранте происходила какая-то внутренняя борьба, и инстинкт подсказывал ей, что он сам должен решить ее исход.

Наконец, когда она думала, что не выдержит больше ни минуты такого напряжения, он застонал и заключил ее в свои объятия. Он так крепко прижал ее к себе, что она ощущала, как волны страсти прокатываются по его телу. К тому времени, когда он прижался губами к ее губам, каждая клеточка ее существа уже подчинялась его ласкам. Его рот был одновременно странно горяч и прохладен. Его губы горели на ее губах, но внутри он чувствовала прохладный след льда и слабый вкус его виски.

Руки Гранта обняли ее плечи и затем скользнули вниз по спине и остановились на бедрах. Келли вся сгорала от страстного желания.

– Сними с меня рубашку, – приказал он хриплым шепотом. На ощупь она вытащила подол рубашки из-за пояса его джинсов и с его помощью сняла ее через голову и отбросила в сторону. Ее руки прошлись по его широкой, поросшей волосами груди, задержались в центре, где слышно было, как бешено бьется его сердце в унисон с ее собственным. Она слабо застонал, когда она опустила голову и слегка дотронулась языком до его твердых сосков.

Ее руки лежали у него на талии, тела были тесно прижаты друг к другу. Она подняла глаза и встретилась с его глазами, полными муки желания. Сомнения, по крайней мере в этот момент, очевидно, покинули его, их место заняла всепоглощающая страсть.

– Это правильно, Грант, – прошептала она беззвучно, – это должно было случиться.

– Надеюсь, ты права, – ответил он так, как будто желание, которое он больше не в силах был сдерживать, лишило его способности трезво мыслить.

– Пожалуйста, – умоляла она, – не надо больше говорить, не надо сомневаться.

Тогда он подхватил ее на руки и понес в спальню. Когда она хотела снять юбку и кофточку, он отстранил ее руки и стал медленно раздевать ее сам. Для Келли это был медленный мучительный ритуал, с которым она бы с удовольствием покончила как можно быстрее.

Он положил Келли осторожно на кровать и стоя рассматривал ее как совершенное произведение искусства. Казалось, он хотел вобрать в себя всю ее целиком: от спутанных кудрей до бледных плеч, от полных грудей с торчащими розовыми сосками до плоского живота, от нежно округлых бедер до удлиненных, сужающихся книзу икр. По мере того как его горящий взгляд пожирал ее обнаженное тело, Келли чувствовала, что возбуждение ее нарастает. Казалось, оно сконцентрировалось в ее животе и оттуда расходится по всему телу. К тому времени, когда он опустился рядом с ней, Келли была готова его принять. Такого с ней не было еще никогда, ни с одним мужчиной.

Ее кожа протестовала против джинсов, которые мешали их окончательному соединению, и ее руки дрожали, когда она пыталась их снять с него. Однако Грант, видимо, предпочитал оттягивать ожидание. Он нарочно не помогал ей, а вместо этого продолжал дразнить и возбуждать ее тело до тех пор, пока она не стала страстно жаждать избавления, которое, как она понимала, могло прийти только после полного слияния с его телом.

Очевидно, ощутив ее отчаяние, Грант позволил ее пробудившимся чувствам медленно отступить от того пика возбуждения, до которого он их довел. Выскользнув из джинсов и плавок, он дал ей понять, что теперь ее очередь соблазнять, поощряя требовательные движения ее рук и нежные ласки ее влажных губ. Медленно он начал подстраиваться к ее убыстряющемуся ритму, отвечая на ее призыв, в то время как ее тело выгибалось, ища удовлетворения. Ни один из них не мог больше затягивать эту безумную игру страсти и с громким стоном они кончили одновременно. Для каждого из них это была яростная дробь барабанов и трогательная красота звуков флейты.

Все было именно так, как Келли себе представляла. Она и Грант были настроены на одну волну, это было физическое влечение, помноженное на интеллектуальную совместимость. Даже теперь, когда приятная расслабленность завладевала ими, их тела оставались чуткими друг к другу. Малейшая искра – и пламя страсти могло вновь возгореться.

Келли легко провела рукой по твердому бедру Гранта в том месте, где оно соприкасалось с ее собственным. Она почувствовала, как сразу участилось его дыхание.

– Ты случайно не из тех ненасытных соблазнительниц, о которых я слышал, – спросил он.

– Не знаю, – подразнила она, – я как раз собиралась это выяснить.

– Значит, я твоя морская свинка.

– Я бы не стала так ставить вопрос, – ответила она и слегка куснула его за ухо, – но ты, кажется, вполне подходящий объект.

Он перекатился и лег на нее, прижав к постели.

– О, я более чем подходящий, – пробормотал он и поцеловал ее так, что у обоих перехватило дыхание, – не знаю, что ты делаешь со мной, Келли Патрик, – сказал он, а его пальцы гладили и ласкали ее грудь, пока соски не стали твердыми, Келли громко вздохнула, когда волна удовольствия захлестнула ее от одного его прикосновения.

– Это еще вопрос, кто с кем и как что-то делает, – прошептала она. – Все так перемешалось.

И снова их тела сплелись, их руки, губы и зубы участвовали в создании этого невыносимого возбуждения до тех пор, пока они снова не кончили одновременно, захлебываясь в волнах счастья. А потом они заснули в объятиях друг друга.

Стемнело и единственный свет в комнате шел от будильника, стоящего на тумбочке у кровати. Было 9.32, когда Келли услышала резкий звонок телефона. Она потянулась через Гранта, чтобы взять трубку, но он остановил ее.

– Пусть звонит, – прошептал он сонно, – портье внизу ответит.

Келли было согласилась, но телефон продолжал настойчиво звонить.

– Я лучше послушаю, Грант. Может, это важно, – сказала она, пытаясь не замечать, как он трется носом об ее шею.

– Алло, – произнесла она, стараясь приглушить стон, когда Грант ухватил ее зубами за мочку уха.

– Келли, дорогая, как ты? – загремел голос Линдона Филлипса. Она поморщилась. Он был последним человеком, с кем Келли хотелось сейчас разговаривать.

– Спасибо, хорошо, мистер Филлипс, – сказала она как можно любезнее. – Чем могу быть вам полезна?

– Я просто решил позвонить и узнать, как продвигается наш хитрый план. Ты уже приручила нашего ведущего?

Грант замер возле нее, и Келли знала, что он слышит каждое слово.

– Мистер Эндрюс и я встречались, – ответила она скованно, с ужасом наблюдая, как Грант встал с постели и начал натягивать свою одежду. – Я говорила вам, что буду держать вас в курсе того, как продвигаются переговоры. Я обещаю позвонить вам, как только появится что-то определенное.

– Келли, не теряй времени, – снова предупредил ее мистер Филлипс, – Грант Эндрюс не из тех, кто позволяет себя дурачить. Ты должна завладеть инициативой с самого начала.

Келли понимала, что она утратила больше чем контроль за ситуацией с переговорами, когда Грант вышел из спальни. В отчаянной надежде спасти хоть что-нибудь от дня, который завис между сомнениями и надеждой и, в конце концов, поднялся над тем и другим, чтобы вылиться в такое полное, неожиданное и ослепительное счастье, она прервала Линдона Филлипса на полуслове:

– Простите, сэр, но мне что-то нехорошо. Я переговорю с вами позднее.

Его протесты еще звучали в ее ушах, но она уже бросила трубку и выскочила из комнаты. Грант как раз заканчивал заправлять рубашку в джинсы.

– Грант, пожалуйста, – умоляла она, от слабого света, проникающего из спальни, ее тело светилось как фарфоровое. На мгновение его взгляд потеплел, когда он взглянул на нее, но тут же глаза его стали холодными и жесткими. По-видимому, он уже составил свое мнение о ней и говорить что-либо было бесполезно.

– До встречи, леди-босс, – сказал он с сарказмом в голосе, который, как кнут, впивался в ее тело. – Должен признать, что переговоры были... интересными. В следующий раз я, возможно, приглашу своего агента. Может быть, и ему понравятся ваши методы.

– Мои методы? Это вы настояли, чтобы мы пришли сюда.

– Но вы вроде бы не возражали, когда мы были в парке. Еще один тактический маневр, мисс Патрик? Пусть этот наивный дуралей думает, что это была его идея!

Келли вздрогнула от горечи, которая прозвучала в его голосе.

– Вы отлично знаете – то, что произошло сегодня между нами, не имеет никакого отношения к контракту, – запальчиво возразила она.

– А откуда мне это знать?

– Потому что, потому... что это не мой стиль работы, – настаивала она, не в силах придумать, как убедить его, чтобы исчез этот почти враждебный взгляд его глаз.

– Вы, конечно, понимаете, что вам будет трудно заставить меня поверить в это, – сказал он холодно. – Вы можете сейчас же позвонить Линдону. Скажите ему – переговоры прерваны. Я уверен, у него найдется несколько идей относительно ваших дальнейших действий.

После этих слов он вышел, тихо прикрыв за собой дверь. Но Келли показалось, что он захлопнул ее с треском. Сколько безнадежности было в этом звуке.

7

Том Уинстон, молодой энергичный менеджер по рекламе, сидел в кабинете у Келли и докладывал ей о последних приготовлениях к началу осенней рекламной кампании. Он показывал ей заготовки для газетных статей и рассказывал, как каждая из них будет раскрывать содержание будущих телевизионных программ.

– Я считаю, что за все годы работы компании это самая лучшая рекламная кампания. Вы хотите посмотреть тридцатисекундный рекламный ролик?

Несколько секунд в комнате было тихо, потом Келли посмотрела на него рассеянно и извинилась:

– Прости, Том. Что ты сказал? Я задумалась.

– Ничего, мисс Патрик. Я просто спросил, не хотите ли вы посмотреть несколько рекламных роликов?

– Конечно, – сказала она, заставляя себя сосредоточиться, пока Том вставлял кассету в видеомагнитофон. Рекламные ролики были сделаны блестяще. Быстро мелькающие сцены из многосерийных мыльных опер перемежались с кадрами, на которых были запечатлены собственные знаменитости компании, включая Гранта, который на ступеньках городской мэрии брал интервью у мэра. При виде Гранта Келли почувствовала острую боль в сердце, но постаралась скрыть это, похвалив увиденный материал.

– Вы проделали отличную работу. Когда мы начнем пускать их в эфир?

– Я думаю, что со следующей недели можно потихоньку начинать.

– Хорошо. На днях я просматривала ваш бюджет. Вы уверены, что отпущенных средств хватит на мощную газетную и журнальную рекламную кампанию в сентябре?

Том смотрел на нее с изумлением.

– Мне никогда раньше не говорили, что я трачу слишком мало денег.

Келли засмеялась.

– Я не хочу, чтобы вы тратили больше, а просто хочу знать – не получится ли у вас перерасход?

– Нет, мне кажется, сумма вполне реалистична.

– Прекрасно. Просто помните, что я всегда предпочитаю это знать заранее, а не оказываться перед свершившимся фактом.

– Я вас понял, мисс Патрик, – и тут зазвонил внутренний телефон.

– В чем дело, Джени?

– Я знаю, вы сказали, чтобы вас не беспокоили, но мистер Филлипс здесь и желает вас видеть немедленно, – в это время дверь распахнулась и высокий техасец уже входил в комнату.

– Все в порядке, Джени, – успокоила Келли взволнованную девушку, – в конце концов мистер Филлипс здесь хозяин. – Это было сказано не без боли, и Келли была уверена, что на ее босса это не произвело ни малейшего впечатления. Он уселся в одно из самых удобных и мягких кресел напротив нее и закурил сигару, выпуская клубы отвратительно пахнущего дыма. Не обращая на него внимания, Келли обернулась к Тому, который собирал в стороне свои рекламные проспекты и пленки.

– Когда у вас будет готов окончательный план, пришлите его мне, – попросила она, – возможно, мы придумаем еще что-нибудь для пригородных газет.

– О'кей, мисс Патрик, он будет у вас на столе к завтрашнему дню, – сказал он и, кивнув Линдону Филлипсу, удалился.

Медленно, стараясь скрыть свое раздражение, Келли повернулась к хозяину, чье лицо к этому времени покраснело от гнева.

– Чем могу служить? – спросила она спокойно. – Я полагаю, это что-то очень важное, если вы вламываетесь сюда посредине делового разговора.

– Не задирайте нос, моя дорогая, – предупредил он. – Как ты только что сказала этой девице, я действительно здесь хозяин.

– И вы меня наняли, чтобы распоряжаться здесь, – парировала Келли.

– Временно, – напомнил он хрипло. Спустя несколько минут он громко рассмеялся.

– Ну ты сильна, Келли Патрик. Я знал, что ты ежик, когда брал тебя на работу, но не предполагал, что от твоих иголок будет доставаться и мне.

– А почему я должна делать для вас исключение? – спросила она ласково. – Не в моем характере так же, кстати, как и в вашем, позволять давить на себя.

– Кажется, этим ты меня и привлекла, – сказал он, успокаиваясь, – мы здорово похожи. Теперь расскажи, что происходит с Грантом Эндрюсом. Мне не понравился твой тон, когда мы разговаривали накануне.

– Значит, вы прилетели сюда, чтобы проследить за этим лично? Ваше доверие меня очень трогает.

– Дело не в недостатке доверия. Я просто подумал, что прилечу, приглашу тебя пообедать и выясню, могу ли я тебе чем-нибудь помочь, чтобы уладить эти трудности с переговорами. У меня все-таки есть опыт в таких делах, – добавил он сухо.

– Я понимаю, – сказала Келли, заново восхищаясь его способностью сначала польстить ей по поводу ее деловых качеств и в следующую же минуту опровергнуть это заявление своим поступком.

– Кроме того, есть один человек, с которым я хочу тебя познакомить. Я пригласил его пообедать с нами – он должен быть здесь с минуты на минуту.

Келли сразу насторожилась. У нее было смутное чувство, что Линдон специально хочет застать ее врасплох. Она настороженно смотрела на него, стараясь понять к чему он клонит.

– Кто этот человек? – спросила она.

– Его зовут Дейвид Стантон. Он адвокат, очень умный и поможет тебе разобраться в том, что происходит в городе, познакомит с нужными людьми, – он сказал это вполне спокойно, но Келли интуитивно чувствовала, что за этим стоит нечто большее.

– Мы ему платим?

– Нет, он не связан с "Филлипс Бродкастинг".

– Тогда я не понимаю, он что – из фирмы "Добрых услуг"?

– Не будь такой подозрительной, женщина. Неужели ты не можешь расслабиться и провести приятный вечер в городе? – прорычал Линдон нетерпеливо.

Келли хотела покопать еще поглубже и заставить Линдона дать прямой ответ, но его реакция и появление Дейвида Стантона помешали этому. Джени ввела адвоката в офис и Линдон представил их друг другу в нарочито отеческой манере.

– Очень приятно с вами познакомиться, мисс Патрик.

В голосе Дейвида Стантона было много любезности, но мало теплоты и искренности. Инстинктивно Келли уже не доверяла этому человеку, хотя он был довольно привлекателен со светло-коричневым, загорелым лицом и открытой улыбкой. Он был хорошо одет.

За обедом в японском ресторане, где Линдон выглядел ужасно смешно, пытаясь устроить свое большое тело на циновке, которые были разбросаны вокруг низкого столика, молодой адвокат принялся очаровывать Келли. Он был внимателен и остроумен, давал злые характеристики ведущим сотрудникам других телевизионных компаний города.

Несмотря на свою подозрительность относительно подспудных мотивов вечера, Келли хорошо проводила время. Она запоминала всю информацию, которой с ней делился Дейвид, понимая, что его точные наблюдения помогут ей в выработке стратегии по улучшению работы своей компании.

Когда адвокат предложил отвезти ее обратно в отель, она согласилась, несмотря на недовольство Линдона.

Только на следующее утро она поняла, что снова попала в ловушку, расставленную техасцем. Как и все остальные, она была рассчитана только на то, чтобы загнать Гранта в западню, если факты, изложенные в телевизионной колонке "Таймса", были хотя бы частично точными.

"Черт побери Линдона Филлипса и его уловки!" – гневно подумала Келли, размышляя над отвратительной смесью фактов и домыслов относительно обеда с Дейвидом Стантоном и Линдоном. Молодой адвокат оказался кроме всего прочего агентом ведущего дневных новостей из конкурирующей компании. Хотя имя этого человека ни разу не всплыло в течение всего вечера, под пером журналиста эта встреча превратилась в переговоры.

Он предположил, что Линдон Филлипс и его новый исполнительный директор, возможно, ищут замену Гранту Эндрюсу, конечно, в том случае, если проходящие в настоящее время переговоры не приведут к желаемому результату.

Скомкав и бросив газету на стол рядом с нетронутой яичницей, Келли не знала, что взбесило ее больше – искажение фактов, допущенное "Таймсом", или предательский поступок Линдона. Весь замысел был, очевидно, рассчитан заранее на то, чтобы получить дополнительное преимущество в переговорах с Грантом. Вероятно, журналист также был им подкуплен.

Неужели он не понимал, какой хаос вызовет эта история? Если Грант не доверял ей раньше, то случившееся только еще больше утвердит его мнение о ней, как об изощренной интриганке, чьей единственной целью было заставить его подписать контракт с "Филлипс Бродкастинг" еще на три года. После этого он вообще не захочет иметь с ней никакого дела.

Еще больше беспокоил Келли урон, который все происшедшее нанесет их личным взаимоотношениям. Это была еще одна зацепка в той тонкой ниточке, которая их соединяла. Такого обращения она могла и не выдержать.

Уже через десять минут после появления в офисе, Келли поняла, что вместо бури, которую она ожидала, будет настоящий ураган. На нее обрушилась лавина звонков – из редакций, от Джона Маршалла, от агента Гранта, даже от Линдона. Не было только того звонка, на который она надеялась, – Грант молчал.

Все еще слишком возбужденная, чтобы говорить с Линдоном и не зная что сказать агенту Гранта, она позвонила Джону Маршаллу и попросила зайти к ней в офис. Она ходила по комнате, пока он не появился через пять минут запыхавшись.

– Закрой дверь, – попросила она, когда он вошел, затем позвонила Джени и попросила ни с кем ее не соединять.

– Если будут звонить репортеры, скажи, что через час у нас будет заявление, и мы им сообщим.

Когда она положила трубку, Джон спокойно спросил:

– О чем ты думала, Келли? Ты понимаешь, как эта история может повредить нашей телекомпании.

– Не говоря уже о том, как она повлияет на наши переговоры с Грантом?

Ее ответ, казалось, удивил Джона: "Если ты это понимаешь, какого лешего ты это делала?"

– Потому что Линдон организовал все это – обед, Дейвида Стантона. Черт возьми! Может, после десерта он сам позвонил журналисту и продиктовал ему всю колонку. Пока я не прочитала сегодня утром газету, я понятия не имела, кто такой Дейвид Стантон. Имя его клиента ни разу не упоминалось. Я даже не знала, что он агент, и тем более, чей. По-видимому, Линдон его как следует подготовил. Имея хотя бы малейшее представление, что задумали эти двое, я бы с ними ни за что не пошла.