Текст книги "Желанное согласие"

Автор книги: Сюзанна Шеррил

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 8 страниц)

– О'кей. Не могли бы вы всех обойти и пригласить собраться здесь ровно в десять?

– Конечно, мисс Патрик, – ответила девушка и выскочила из комнаты.

По-видимому, Джени выполнила свое поручение в непривычном приказном стиле, потому что лица сидящих в комнате мужчин и женщин выражали целую гамму чувств: от легкой досады до открытого недовольства. Келли подозревала, что в данный момент это отношение было обусловлено не столько ее присутствием, сколько неожиданным нарушением их привычного рабочего распорядка. Однако она решила прямо коснуться этих двух моментов с самого начала. В противном случае сегодняшняя ситуация скорее всего будет повторяться и дальше.

– Доброе утро, – начала она твердым голосом, несмотря на нервное напряжение.

Не выходя из-за своего стола, что давало ей некоторое психологическое преимущество, она продолжала:

– Я очень хочу, чтобы мы все ладили друг с другом. Я знаю, что многие из вас сами хотели бы занять этот офис или надеялись, что он достанется кому-то из ваших друзей. Я также уверена, что никто из вас не ожидал, что вами будет руководить женщина, – она слегка улыбнулась. – Должна признать, что я и сама несколько удивлена.

Послышались неловкие смешки, и несколько мужчин заерзали в своих креслах.

– Однако большинство из вас знает Линдона Филлипса. Он человек, который делает что хочет, независимо от того, что остальные думают о его решениях, – сказала Келли, возвращаясь к деловому тону, – мы можем потратить кучу времени, пытаясь понять, что стоит за моим назначением, но все это будет впустую. Решение от нас не зависит. Я искренне надеюсь, что я смогу завоевать ваше уважение и доверие. А пока вынуждена настойчиво попросить вашего содействия. Если кто-либо из вас чувствует, что не сможет работать со мной, пожалуйста, скажите это сейчас. Руководство компанией потребует полного напряжения моих сил и их просто не хватит на то, чтобы вести еще и внутренние войны, не говоря уже о борьбе с нашими конкурентами.

Келли оглядела комнату и заметила, что некоторые из мужчин обмениваются скептическими взглядами. Глядя на них, она спросила с нажимом:

– Кто-нибудь уходит?

Вопрос повис в воздухе и в комнате на несколько минут установилась тишина. Она не торопилась прервать это молчание, понимая, что с каждой секундой промедления напряжение нарастало.

Когда никто не принял ее предложения, она с удовлетворением кивнула.

– Хорошо. Когда эти первые трудные дни останутся позади, я уверена, что мы сумеем сколотить хорошую команду. Каждый из вас специалист в своей области, я буду во многом полагаться на вас в течение ближайших недель.

Напряжение несколько ослабло после этой порции тонкой лести, и Келли тут же усилила свою позицию, добавив:

– В ближайшие дни я назначу встречу с каждым из вас, чтобы подробно обсудить каждое подразделение. Я читала ваши отчеты за последний месяц, но хотела бы, чтобы вы были готовы дополнить информацию, которая в них содержится. Я также хочу познакомиться с вашими идеями по поводу тех улучшений, которые так давно назрели. После этого мы начнем строить планы на будущее.

Они кивали головами, слушая ее, и в первый раз многие из них смотрели на нее с чем-то, похожим на уважение. Когда она их отпустила, в толпе, которая направлялась к двери, слышались вежливые замечания и воодушевленные перешептывания. Перед тем как первый из них вышел из комнаты, Келли остановила их:

– И последнее, – сказала она, четко произнося слова. При этом она обогнула стол и встала перед ним, – я прихожу сюда самое позднее в девять. Мне кажется, очень полезно придерживаться того же рабочего расписания, что и нью-йоркская телевизионная сеть, несмотря на разницу во времени. Я была бы вам очень признательна, если бы вы все тоже приходили в это время. Мне может потребоваться ваша помощь, если решение надо будет принять срочно.

Ее заявление было сначала встречено шокированным молчанием, за которым последовали неохотные кивки согласия. Когда последний из группы приблизился к двери, Келли окликнула его:

– Джон, ты не мог бы задержаться на минутку? Я хотела бы обсудить с тобой кое-что прямо сейчас.

– Конечно, мисс Патрик, – сказал он, возвращаясь к креслу у ее стола.

Из всех руководителей, находившихся в комнате, только Джон Маршалл чувствовал себя абсолютно комфортно в течение всего короткого совещания. Временами его здорово забавляло происходящее, но он всеми силами пытался это скрыть. Он знал, что много амбиций рухнуло во время этой беседы, несмотря на внешнюю вежливость. От многих из этих амбиций следовало избавиться гораздо раньше, но у Теда Рэндолла не хватало духа на конфронтацию. Пока финансовое положение станции было стабильным, он был доволен. Сегодня утром Келли дала ясно понять, что впереди всех ждет много перемен.

Теперь она закрыла дверь и устроилась на ручке кресла, стоящего рядом с креслом Маршалла. Только он мог заметить тень напряжения за ее бодрыми словами:

– Мне кажется, все прошло очень хорошо, правда?

Джон улыбнулся ей.

– Я бы сказал, что старик Филлипс может тобой гордиться. Он взял тебя сюда, чтобы ты всыпала кому следует, и ты это сделала. Конечно, какое-то время тебе не удастся выиграть здесь конкурс популярности.

Келли тоже улыбнулась.

– Я приехала сюда не для того, чтобы меня избрали Мисс Устраивающая Всех. Я приехала руководить телевизионной компанией.

– В таком случае ты приступила. Эти парни поймут, если ты будешь твердой. По крайней мере, многие из них. А что касается одного или двух, которые не поймут, что же, это будет небольшая потеря. Здесь полно гнилья и почти все оно наверху.

Келли смотрела на старшего товарища с нежностью.

– Я рада, что ты здесь, Джон. Было приятно увидеть, по крайней мере, хоть одно дружеское лицо.

– Всегда рад услужить старому другу, – ответил он, – только не урезай мне бюджет на новости.

Она улыбнулась этому как бы вскользь брошенному предупреждению. Она и Джон Маршалл работали вместе в Далласе, когда она только начинала делать карьеру на телевидении. В течение нескольких лет Джон был директором службы новостей, он взял ее под свое крыло и поощрял ее стремление достичь вершины. Она видела, что он гордился ее успехами. Вместе с тем у нее мелькнула мысль, что он, может быть, и несколько раздосадован тем, что работает теперь под ее началом. Она решила прямо спросить его об этом:

– Джон, ты хотел получить это место?

– Что? – переспросил он с изумленным выражением лица.

– Ну как же, ты здесь самый старший сотрудник. Было бы только логично, если тебе предложили освободившееся место исполнительного директора.

Он улыбнулся серьезному выражению ее лица, с которым она в упор смотрела на него.

– Келли, я – охотник за новостями – был, есть и буду. Все, что я хочу от жизни, – заполучить все самые лучшие новости, которые только можно купить за деньги, следить за тем, чтобы публика получила ту информацию, которая была бы ей интересна. Составление программ, реклама, рейтинги, финансовые отчеты – он покачал головой, – все это не для меня, леди. Позвольте мне следить за пожарными машинами и коррумпированными политиками.

Келли кивнула, удовлетворенная его ответом.

– Я так и думала, но хотела еще раз в этом убедиться.

– Я ценю твою заботу, – сказал он искренне, затем, глядя на нее внимательно, добавил:

– Но у тебя еще что-то есть на уме, не так ли?

Она кивнула.

– Я хочу знать, чего нам будет стоить возобновление контракта с Грантом Эндрюсом?

Именно Джон Маршалл принял решение сделать Гранта ведущим новостей, и Келли слышала, что они стали большими друзьями. Ей необходимы были любые мелочи, которые Джон мог ей сообщить, она хотела понять, что в действительности представляет собой Грант.

– Старик так тебя разволновал?

Келли кивнула.

– Это слабо сказано. Похоже, мне не стоит распаковывать вещи, пока Грант не будет у нас в кармане.

Джон слегка присвистнул.

– Он так прямо и сказал?

– Либо я добиваюсь, что наша звезда остается с нами еще на три года, либо я вылетаю отсюда раньше, чем он.

– Ладно, Келли, я скажу тебе, что я думаю по этому поводу. Я абсолютно уверен, что Грант хочет остаться в Чикаго. У него были предложения от ведущих компаний, последние из них в прошлом месяце. Он на все ответил отказом.

– Почему? – Келли не могла скрыть своего удивления. Она полагала, что ни один человек в положении Гранта не отказался бы использовать шанс получить всеобщее признание.

– Я точно не знаю, – сказал Джон медленно, – похоже, он нашел здесь что-то важное для себя.

– О'кей. Итак, по какой-то причине он хочет остаться в Чикаго. Но как насчет нашей компании? Хочет ли он остаться именно здесь?

– Мне кажется, да, но я бы не слишком на это полагался во время переговоров с ним.

Это напомнило Келли о предупреждении, которое Грант высказал в субботу вечером.

– Грант упрям, возможно, несколько высокомерен, но он чертовски талантливый журналист. Он знает, что может уйти в любую телевизионную компанию в городе. Я не думаю, что он на это пойдет, если только его не загонят в угол и у него не останется другого выбора. Мой совет – делать все возможное, чтобы он там не оказался.

– Он любит деньги?

– Не больше, чем любой другой в его положении, я думаю, он больше нуждается в уважении и стабильности. Мы давали ему и то и другое наряду с солидным жалованьем и дополнительными выплатами.

– Следовательно, ты считаешь, что я должна больше апеллировать к его честолюбию, чем к жадности. – Она даже не смотрела на Джона, губы были сжаты, мозг уже работал над проблемой.

– Что-то вроде этого. Ты устраивала такие дела в Далласе. Грант Эндрюс – не исключение.

– Толстая отбивная, бутылка вина и много прочувствованных слов о том, как он нужен станции?

– Вот именно.

Мысль об интимном – тет-а-тет – ужине с Грантом привела Келли в замешательство. Но она не хотела, чтобы Джон Маршалл это заметил. Она покачала головой, вспомнив, в каких отношениях они расстались с Грантом в субботу вечером.

– Похоже, что я буду есть свои принципы вместо отбивной, – сказала она.

– Почему?

– Грант и я, похоже, не слишком понравились друг другу на банкете. Если я собираюсь с ним поужинать, я должна заставить его заговорить со мной первым.

Джон застонал:

– Куда девались все мои наставления о профессиональной дипломатичности?

– Я вспомнила каждое слово... после того как он ушел раздраженный. Но не волнуйся, я помню, как надо исправлять положение.

– Хорошо, потому что тебе придется это сделать. Если вы с Грантом не сможете сами выработать контракт, тебе предстоит иметь дело с его агентом, а это такой тип, по сравнению с которым Линдон Филлипс выглядит старым маразматиком. Этот хам вынудит пообещать Гранту половину компании и еще заставит поверить, что это была твоя идея. Только подумай, как нашему боссу в Далласе понравятся эти условия, когда придется ему все объяснять.

– Боже избави! – с ужасом проговорила Келли. – О'кей, друг. Спасибо за помощь.

– В любое время, – ответил он, только помни, я ставлю на тебя.

– В таком случае как я могу проиграть? Ну а теперь выметайся отсюда и иди руководи своей службой новостей. И не вылезай за свой бюджет. Мне может понадобиться каждый пенс, который у нас есть в резерве, чтобы удержать твоего ведущего.

Когда Джон Маршалл ушел, Келли глубоко опустилась в свое кресло с высокой спинкой за массивным столом из красного дерева и стала размышлять над стоящей перед ней проблемой. "Сделай это или умри, Патрик", – шептала она про себя, при этой мысли пульс ее участился. Приступая к выработке стратегии, она позвонила Джени:

– Принеси мне все наши папки на Гранта Эндрюса, позвони в юридический отдел – пусть пришлют его контракт.

Через десять минут все затребованные материалы были у нее на столе, и остаток утра Келли провела, просматривая их. Большинство вырезок она уже читала, но контракты она видела впервые. После внимательного их изучения она поняла, насколько Джон был точен в своих оценках. Прибавки к жалованью Гранта были значительными, но в контрактах была масса, казалось бы, незначительных пунктов, показывающих, насколько важны для него были дополнительные выплаты, оговоренные в этих пунктах.

Ленч, состоящий из сандвича с тунцом и чашки кофе, остался почти нетронутым, поскольку она не хотела отрываться от работы и продолжала размышлять над тем, что она сможет предложить Гранту, чтобы он остался. Она остановилась на жалованьи, с которым, она знала, Линдон Филлипс будет согласен, и дополнительных льготах, которые казались разумными.

Она велела Джени соединить ее с Грантом. Нервно постукивая ручкой по столу, она ждала, пока соединение сработает. Казалось, это произошло слишком быстро.

– Мисс Патрик, мистер Эндрюс на проводе, – объявила Джени, ее голос свидетельствовал о том, что она так же благоговела перед ведущим, как и остальная часть женского населения Чикаго.

– Спасибо, Джени, – сказала она, немного поколебавшись, прежде чем взять трубку. – Мистер Эндрюс, как поживаете?

– Отлично, босс. Как ваш первый рабочий день?

– Прохожу обучение, – ответила она осторожно, – я все еще стараюсь правильно запоминать имена. За исключением вашего, разумеется. Оно выскакивает почти в каждом разговоре.

– Да? – спросил он с наигранной невинностью в голосе. – К чему бы это? Может быть, каждый говорит вам, какой я отличный парень?

– Не совсем. Они напоминают мне, что ваш контракт истекает через несколько месяцев. Я думаю, нам надо собраться и начать переговоры о заключении нового.

– Прекрасно, – сказал он доброжелательным тоном. Затем, видимо, не в состоянии удержаться от соблазна подразнить ее, добавил: – У вас или у меня?

– Если вы не имеете в виду офисы, то я вас плохо расслышала, – резко ответила она.

Он тяжело вздохнул:

– Ладно, вы не можете обвинять меня за попытку, золотко.

– Думаю, что нет, – согласилась она, – но я всегда смогу срезать у вас несколько долларов, когда мы начнем торговаться. – Она улыбнулась про себя, когда услышала, как он с силой втянул в себя воздух. – Не беспокойтесь, мистер Эндрюс, вы пока еще не проиграли сделку.

– В таком случае, давайте поговорим поскорее, пока я не сказал чего-нибудь, что действительно вас рассердит.

– Не могу представить, чтобы вы это сделали, – сказала Келли любезным тоном, – но как насчет сегодня? На всякий случай, разумеется.

– Разумеется, – передразнил он, – за обедом?

– Почему бы и нет? – согласилась Келли. – Вы выберете место?

– Конечно. Я зайду за вами в офис сразу после ранних новостей, и мы сходим куда-нибудь поблизости, чтобы я мог вернуться сюда к десятичасовому шоу.

– Звучит заманчиво, мистер Эндрюс. Я буду ждать.

– Я тоже, мисс Патрик, я тоже, – сказал он низким возбуждающим голосом. И затем добавил уже деловым тоном: – Пока вы будете ждать, почему бы вам не посмотреть шоу? Это даст вам некоторое представление о том, что мы будем обсуждать за обедом.

– О, я буду обязательно смотреть, – заверила она его, – разумеется, я уже видела ваши пленки. Вам нет нужды убеждать меня, что вы отлично работаете в эфире.

– Тогда мне придется доказывать, что я так же хорош и вне эфира, – подразнил он ее. Келли чувствовала, что он понимает, в какое состояние приводят ее его тонкие намеки. "Невозможный человек", – подумала она, заново удивляясь его способности управлять ею.

Однако она решила отыграться и весело спросила:

– Вы предлагаете, чтобы мы включили в контракт пункт, касающийся вашего поведения вне работы?

Он засмеялся:

– Сдаюсь. Я начинаю понимать, почему Линдон вас нанял, – сказал он с восхищением. – У вас острый язык, леди. Смотрите, чтобы он не довел вас до беды в скором времени.

Прежде чем она успела ответить, он повесил трубку, а она осталась стоять с замолчавшей трубкой в руке. Она смотрела на нее, как будто там внутри был Грант.

– Черт его побери! – пробормотала она и швырнула трубку на рычаг.

Становилось все более очевидным, что трех выступлений в "Нашем городке" в школе и проходной роли в "Макбете", сыгранной в колледже, оказалось недостаточно, чтобы подготовить ее к тому лицедейству, которое требовалось от нее теперь. Она не подряжалась на роль изощренной, острой на язык соблазнительницы и тем не менее именно этого от нее здесь и ждали. И с растущим чувством смятения она поняла: если к вечеру она не выучит свой текст, все аплодисменты достанутся одному Гранту Эндрюсу.

3

В стене кабинета Келли на консоли были закреплены три телевизионных монитора, включенных на разные каналы, по которым шли последние новости. Хотя она постоянно просматривала пленки своей компании, впервые у нее была возможность сравнить эти выпуски между собой. Это оказалось захватывающим занятием. Однако она не могла полностью сконцентрироваться на сравнении под взглядом Гранта, который, казалось, был направлен прямо на нее, в то время как он в хорошем темпе представлял основные события дня. Она ловила себя на том, что слишком часто отвечала своим взглядом на его, пленки лежали у нее на коленях, забытые так же, как и другие каналы.

Ожидая Гранта, она пыталась заставить себя объективно оценить увиденное. Очевидно, что люди, которых интервьюировал Грант в прямом эфире, чувствовали себя превосходно. Сам Грант вел себя как опытный дирижер, заставляя каждый инструмент оркестра так исполнять свою партию, что все они сливались в единую мелодию.

Конечно, Джон Маршалл и его директора продумывали и обставляли передачу, но когда она попадала в руки ведущего, это было уже его шоу, и он справлялся с ним потрясающе. Он не только прекрасно работал с каждым репортером, который появлялся в павильоне, чтобы в прямом эфире прокомментировать свое сообщение, но у него получались очень естественные связки и со спортивным комментатором, и с синоптиком.

Келли почувствовала чуть ли не зависть к таким простым дружеским отношениям. Люди этой программы явно получали удовольствие работая вместе, и это удовольствие передавалось зрителям.

Работая со своими коллегами, Грант не только "не перетягивал одеяло на себя", но и обладал удивительным умением общаться с камерой. Он обращался с этим немигающим глазом, всегда казавшимся Келли абсолютно угрожающим, как с лучшим другом, с которым он просто делится новостями. Но вместо того, чтобы обсуждать события дня с одним собеседником, Грант обращался к тысячам телезрителей одновременно, донося до них множество разрозненной информации, поступившей со всего мира в логичной и доступной форме.

Келли была все еще поглощена своими мыслями, полными восхищения его исключительным мастерством, когда в дверь легонько постучали и просунулась голова Гранта.

– Вы готовы, леди-босс? – спросил он, входя в офис и пристально разглядывая ее с порога. – Кстати, стол вам идет. Вы выглядите, как у себя дома.

– Спасибо, – ответила она и сухо добавила, – хотя после того, что вы сказали мне в субботу, я, видимо, не должна здесь чувствовать себя слишком уютно.

Это было самое большее, на что она могла решиться, чтобы напомнить ему, на какой неприятной ноте они расстались в прошлый раз. Грант, слава Богу, на это лишь рассмеялся:

– Наверное, со временем вы принесете цветы, личные вещи, семейные фотографии и все такое прочее.

– Но в стенном шкафу мне следует держать упаковочную коробку?

– Возможно, – согласился он, снимая ослепительной улыбкой остроту этого замечания. Келли улыбнулась в ответ и на какой-то момент забыла напрочь о роли, которую ей надлежало играть, а просто отдалась во власть его шуток, подначек и теплому выражению его глаз, которыми он, казалось, обнимал ее тело.

Легко подчиняясь его настроению, она искренне сказала:

– Между прочим, вы сегодня потрясающе работали. У других компаний в основном те же новости, но было что-то особенное... я не знаю, в том как вы все это соединили и подали.

– Не приписывайте все это мне одному, – сказал он скромно. – Если шоу идет гладко, заслуга принадлежит Джону и команде, а не мне. Они самые лучшие в бизнесе.

На Келли произвела впечатление его скромность. Возможно, Грант Эндрюс был непохож на других мелких телезнаменитостей, с которыми ей приходилось встречаться раньше. Во всяком случае, Джон Маршалл не считал его таким, а характеристики Джона, как правило, оказывались безошибочными. Эта мысль заинтересовала и испугала ее. Возможно, ей удастся исполнить порученную роль с минимальным ущербом для себя, если она будет играть на одном тщеславии ведущего. Однако если за этим кроется глубина и интеллект, да еще мужественность, которая так обострила ее чувства, то она вступала на очень опасную и зыбкую почву.

Обдумать это последнее открытие она не успела, так как Грант окликнул ее:

– Давайте уйдем отсюда, – предложил он, – я хотел бы, чтобы остальная часть нашей беседы проходила на нейтральной почве.

– Не хотите ли вы сказать, что этот офис пугает вас? – насмешливо спросила она, и они вышли.

– Только то, что он олицетворяет.

– А именно?

– Власть, если говорить прямо. Возможно, и ограниченную, но тем не менее власть.

Келли смотрела на него снизу вверх и заметила насмешку в его глазах.

– И вам невыносима мысль, что женщина имеет над вами власть?

– Я не хочу, чтобы кто-либо думал, что имеет надо мной власть. Вы можете составлять контракт, дорогая, но я буду решать, подписывать его или нет. Называйте это балансом сил, если хотите.

– Понятно, но в данный момент этот баланс слегка перевешивает в мою пользу, – сказала она уверенно.

– Вы так думаете? – тихо сказал он, взяв ее под руку и направляясь к лифту.

Келли пыталась делать вид, что прикосновение его твердой мускулистой руки ничем не отличалось от контактов с другими мужчинами-коллегами, но участившийся пульс свидетельствовал об обратном.

Деланно беспечным тоном она спросила:

– Где мы собираемся обедать?

– Я сделал заказ в ресторане отеля "Амбассадор", – сказал он, пока они спускались в вестибюль небоскреба.

Келли слегка присвистнула:

– Дорогой вкус, – ответила она.

– Почему бы и нет? – ответил он с улыбкой, – тем более, если платите вы.

– Я плачу?

– Ну да! Это часть вашей кампании по уламыванию меня остаться на вашей станции.

– Это странно, – сказала Келли, в ее голосе сквозило удивление, – а я думала вы пригласили меня, чтобы убедить в том, что мне следует оставить вас на станции.

– Леди, вы уже знаете, что хотите, чтобы я остался, – произнес он самоуверенно, – единственно, о чем осталось договориться, – это о цене.

– Если дело только в этом, зачем нам вся эта затея с обедом? Мы могли обговорить эту незначительную деталь в моем офисе.

В акценте, который она сделала на слове "незначительную", слышался сарказм, который не укрылся от ее собеседника.

– Затем, что мне нравится, когда красивая женщина выводит меня в свет время от времени. Это полезно для моего внутреннего "я".

– Подозреваю, что ваше внутреннее "я" не нуждается в моей помощи, – ответила она, засмеявшись.

На несколько, казалось, бесконечных секунд между ними повисла тишина, пока он не сказал совершенно серьезно:

– А вот здесь, возможно, вас ждет сюрприз, леди-босс.

После этого он отвернулся и стал грустно смотреть в окно, пока такси с трудом пробиралось к "Амбассадору" в наступившем часе пик. "Каким сгустком противоречий оказался этот человек", – подумала про себя Келли, пристально разглядывая его. С одной стороны, Грант держался абсолютно спокойно – уравновешенный человек, довольный собой и своим местом под солнцем. И вместе с тем в его глазах можно было разглядеть тень неуверенности, когда он обнаруживал ранимость, которую большинство мужчин стараются скрыть.

Повернувшись наконец к ней, он спросил:

– О чем вы думаете?

Слегка поколебавшись, она призналась:

– Я просто напомнила себе, что вещи и люди не всегда оказываются тем, чем они кажутся на первый взгляд.

– Люди действительно редко, – поправил он ее, – мы превратились в поколение профессиональных обманщиков, особенно в том, что касается наших чувств. Вот, например, когда в последний раз вы говорили кому-нибудь всю правду о том, что вы думаете и чувствуете?

– Говорить чистую неприукрашенную правду не всегда к лучшему, – не согласилась она.

– А все остальное – ложь, – сказал он решительно, – никто не выигрывает, когда начинается вранье.

– Возможно и так, но я встречала массу людей, которые причиняли боль друг другу, говоря при этом, что хотят быть честными.

– Неужели лучше узнать правду слишком поздно и обнаружить, что тебя обманывали месяцы, а, возможно, и годы.

– Нет, – согласилась она, думая о своем собственном позднем прозрении в окончившемся полной катастрофой давнем романе. Вспоминая теперь заново эти мучительные месяцы, она поняла ту роль, которую они сыграли в том, что она выбрала карьеру, которая поглотит всю ее энергию и будет держать ее на расстоянии от мужчин, способных причинять ей душевные страдания.

Она была рада покончить с этим самокопанием, когда такси остановилось у отеля. Когда они уже были в ресторане, она почувствовала, что ее уверенность возвращается. Выло что-то слишком интимное в том, что они сидели вдвоем с Грантом даже на заднем сиденье машины. В зале, с его неброским убранством и стенами, завешанными фотографиями знаменитостей, она могла более безопасно играть роль соблазнительницы.

Когда они вошли, по залу прокатился шепот узнавания. Было также очевидно, что персонал – от метрдотеля до мальчиков-пажей – хорошо знает Гранта и считает его очень почетным гостем. Их провели к укромному столику, быстро принесли бутылку отличного охлажденного вина и оставили одних.

– Здесь всех так внимательно обслуживают или только вас? – спросила Келли, когда метрдотель с поклоном удалился.

– Вы недовольны? Я думал, вам будет приятно, что ваш ведущий пользуется такой популярностью?

– Не знаю. Возможно, если бы вас здесь никто не узнал, это усилило мою позицию на переговорах, – дерзко заметила она, пытаясь отвлечь его и себя от истинной причины, по которой это внимание расстроило ее. Анализ подсказал бы ей, что на самом деле ей не понравились явно заинтересованные взгляды нескольких красивых женщин. Грант кивнул нескольким, глядя на них со своей странной ироничной полуулыбкой, которая заставляла ее собственное сердце биться сильнее. Ни минуты не задумываясь о своих мотивах, Келли внезапно обнаружила, что хочет сделать что-то такое, что привлечет его внимание только к ней. Положив свою руку на его, она сказала низким, как ей казалось, соблазнительным голосом:

– Что заставило вас приехать в Чикаго, Грант?

Он перевел свой взгляд с руки, которая все еще лежала на его руке, на ее губы и затем посмотрел ей прямо в глаза. По тому, как стучало ее сердце, у Келли было ощущение, что ее всю расцеловали, хотя Грант не сдвинулся и на миллиметр со своего места. Она чувствовала, что он тайно забавляется, разглядывая ее. Однако когда он заговорил, его ответ был вполне серьезен.

– А кто не захотел бы приехать в Чикаго? Особенно если ты родился в маленьком городке в Небраске и всю жизнь мечтал попасть когда-нибудь в большой город. Омаха хоть в десять раз и больше городка, где я рос, все-таки небольшой город, а большого города я не видел.

– Но почему не Нью-Йорк или Лос-Анджелес?

– Вы с таким же успехом могли бы спросить, а почему не Луна? Когда вы только начинаете, эти места представляются слишком далекими. Чикаго казался достижимым.

– А вы стремитесь только к тому, что достижимо? – спросила Келли.

– Тогда да, – тихо сказал он, сопровождая свои слова таким взглядом, от которого у Келли перехватило дыхание, – а теперь я уже не так уверен.

Келли хотела, чтобы этот ласкающий взгляд длился вечно, однако ее привычная осторожность заставила ее отступиться от него и всего, что он подразумевал. Она попыталась перевести разговор в более спокойное, менее личное русло.

– Расскажите мне о своем детстве в Небраске, – предложила она, искренне желая узнать побольше об этом сложном человеке. Неожиданно то, что начиналось как игра, приобретало совсем иной оборот. Ее намерения больше не ограничивались лишь желанием выудить из Гранта информацию, которая могла бы ей помочь в переговорах с ним. Она действительно хотела его понять.

Во время обеда он развлекал ее рассказами о своем детстве, о местной газете, которую он писал, фотокопировал и продавал по никелю за экземпляр, пока разгневанный друг его родителей не положил этому конец.

– Но какое ему было до этого дело? Мне кажется, что вы просто были страшно предприимчивым ребенком.

– О да, я был страшно предприимчивым. Первым моим расследованием была история о том, зачем милая дама, жена мэра, каждый день заходит к нашему соседу готовить ленч. Нашему соседу, его жене и мэру эта история совсем не показалась забавной, – сказал он и улыбнулся своим воспоминаниям.

– Представляю, – сказала Келли, смеясь вместе с ним, – а что сказали ваши родители?

– Ну, – начал он заговорщицким тоном, – на самом деле я думаю, им казалось это все очень смешным. Они считали мэра старым напыщенным индюком. Но тем не менее они заставили меня прикрыть мою газету.

– Я удивлена, что вы не заявили публичный протест против цензуры прессы.

– Я бы заявил, если бы знал, что это такое. Вместо этого я решил сосредоточиться на баскетболе. Было меньше вероятности обидеть кого-нибудь из взрослых в городе.

– Ваши родители, наверное, почувствовали облегчение, – предположила она.

– Еще какое!

– Но вы так и не смогли преодолеть желания раскапывать факты и выяснять причины происходящих событий, правда?

– Нет, не смог. Я обожаю то, что я делаю, мисс Патрик, – сказал он серьезно.

– Я знаю, – сказала она, глядя в свой бокал с вином, – я вижу это по вашим глазам. В них всегда загорается волнение, когда вы говорите о своей работе. Это замечательно. Я испытываю то же самое к своей работе. Мне всегда казалось ужасным, что многие люди всю жизнь работают и не испытывают этого чувства. – Она думала о своем собственном отце и как он ненавидел эту скучную жизнь, продавая изо дня в день страховки.

Официант принес кофе, и Келли, отхлебывая из чашечки, вернулась к теме, которую она затрагивала раньше.

– Я все-таки кое-что не понимаю, мистер Эндрюс. Вы отлично работаете. У вас есть предложения от национальных компаний. Джон сказал мне об этом. Почему вы их отклонили?

– Потому что Чикаго в моем стиле, – ответил он уклончиво, его внезапно ставший отрывистым тон намекал ей, что эту тему лучше не продолжать. Его лицо снова сделалось замкнутым. Было очевидно, что ему не нравятся расспросы относительно его желания остаться в Чикаго при наличии более заманчивых предложений, но почему-то Келли не могла сдерживать себя. Она хотела понять внутренние мотивы этого человека.

– Что вы имеете в виду под "вашим стилем"? – Хотя до этого момента казалось, что беседа сближает их, теперь, видя ее настойчивость, Грант заметно отдалился.