Текст книги "Нечто греховное"
Автор книги: Сюзанна Энок
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 18 страниц)
Вскоре служанка принесла новый наряд, и Сарала молча подняла вверх руки. Спустя считанные мгновения на ней уже было надето не желтое, а лавандовое платье с глубоким декольте.
Окинув дочь придирчивым взглядом, маркиза осталась довольна ее видом и неожиданно спросила:
– А где тот рубиновый кулон на серебряной цепочке, который я видела на тебе вчера?
У Саралы екнуло сердце, но она тотчас же сообразила, что мать ни в чем ее не заподозрила, и невозмутимо переспросила:
– Вам непременно хочется, чтобы я надела его и нынче? Но ведь все Гриффины уже видели его на мне!
В действительности же ее беспокоило только то, что подумает Шарлемань, когда увидит на ней это ожерелье в театре. Наверняка он возомнит, что полностью покорил ее и вправе рассчитывать на существенную скидку при покупке шелка, а это не входило в ее деловые планы.
– Ты права, доченька, – подумав, промолвила леди Ганновер. – У тебя светлая голова! Надень лучше серебряную цепочку с крупной жемчужиной. И такие же серьги.
Когда Сарала была полностью одета, все три женщины спустились в столовую ужинать, Спустя некоторое время приехал и маркиз. Заметив, как засуетились слуги, он спросил:
– К чему эта спешка? До начала спектакля еще два часа!
– А к тому, что нам предстоит встретиться с его светлостью в фойе. Нужно прибыть в театр пораньше, чтобы люди видели, как мы непринужденно беседуем с герцогом.
– А кто еще из Гриффинов там будет? – спросила у отца Сарала.
– Во всяком случае, надеюсь, что их средний брат не объявится на этот раз, – перебила ее маркиза. – Он упорно отказывается называть нашу дочь Сарой, предпочитая обращаться к ней по другому ее имени. Это неслыханное сумасбродство!
– Мама! Я называлась Саралой двадцать два года! – возмутилась Сарала, не желавшая смириться со своим укороченным именем.
– Я понятия не имею, кто еще будет вместе с нами в ложе, – пожав плечами, ответил маркиз. – Закери ничего об этом не сказал, он только сообщил мне, что герцог просит нас присоединиться к нему.
– Это замечательно! – возликовала леди Ганновер. – Я чрезвычайно рада! Уж скорее бы с ним встретиться! У меня просто дух захватывает!
– Не взять ли нам с собой мешочек ароматической соли? – предложила Сарала, ища предлог покинуть столовую. – Я могу сходить принести его сейчас же.
– Не суетись! Остынет твое жаркое из оленины. Ешь его быстрее, надо прибыть в театр хотя бы за час до начала спектакля. – Маркиза стала энергично обмахиваться веером.
Сарала и маркиз многозначительно переглянулись.
– Конечно, мама, – потупившись, сказала Сарала, желая как-то ее успокоить. Но маркиза продолжала отпускать шпильки по адресу Шарлеманя. Оставалось только надеяться, что герцог успеет выпить бокал-другой вина перед встречей с ними.
Однако вот загадка – зачем он пригласил их к себе в ложу? Ведь они виделись еще совсем недавно, с какой же стати ему встречаться с ними снова? Разве мало у него других знакомых? Сарала терялась в догадках.
Неужели она действительно приглянулась герцогу Мельбурну? Сарала отказывалась в такое поверить, хотя ее мать в этом не сомневалась. Тем не менее, интуиция подсказывала Сарале, что назревают серьезные события. Не случайно же к ней вдруг пожаловала леди Деверилл, а лорд Закери сделал ее отцу выгодное деловое предложение! А вот теперь еще и неожиданное приглашение в его персональную ложу от герцога Мельбурна. Между тем единственным Гриффином, для встреч с которым у нее имелись веские причины, был Шей. Но об этом ее родители не догадывались. Как, очевидно, и его родственники.
Ломать себе голову было бессмысленно, оставалось только отправиться в театр на спектакль, которого она с таким нетерпением ждала. И там уделять внимание каждому сказанному герцогом слову. Но, конечно же, не следует истолковывать все произнесенное им как предложение ей стать его супругой. Этого никогда не могло случиться, хотя ее матушка и была уверена в обратном. Однако поразмышлять о возникшей непростой ситуации в любом случае не помешает, решила Сарала.
Отправляясь в театр «Друри-Лейн» на час раньше, чем следовало бы, она не сомневалась, что никто не обратит на их семью ни малейшего внимания, пока они будут стоять в фойе, ожидая герцога. Но в этом она заблуждалась. Если и был кто-то, не стремившийся подойти к ним и завести светский разговор, так это сам герцог, почему-то не торопившийся к ним на встречу. Не было видно и никого из его близких. Зато вниманием великосветской публики семья Ганновер в этот вечер обделена не была.
– Добрый вечер, Ганновер! – воскликнул высокий широкоплечий господин с густой седой шевелюрой, протягивая руку маркизу. – Рад вас видеть!
– Ваша светлость! Какая честь для всех нас! Позвольте мне представить вам свою супругу, леди Ганновер, и дочь Сару.
– Герцог Монмаут! – Он отвесил дамам поклон. – Надеюсь, нам всем понравится спектакль. Вы любите пьесы Шекспира?
– Я их обожаю! – просияла Сарала.
Герцог Монмаут был не единственным известным в свете человеком, пожелавшим выразить их семье свое почтение. Несколько десятков великосветских особ сочли своим долгом подойти к ним и осведомиться об их здоровье и о том, довольны ли они жизнью в Лондоне. Если поначалу на них почти не обращали внимания, то теперь все внезапно резко переменилось и они стали важными персонами.
Неожиданно возле входных дверей возникло оживление. Взглянув туда, Сарала увидела входящего в фойе герцога Мельбурна. Следом шел Шарлемань, одетый в изящный темный костюм. У Саралы мурашки забегали по телу. Ей подумалось, что, не перехвати она тогда партию китайского шелка, их с Шарлеманем знакомство закончилось бы, как только они дотанцевали вальс на балу у Бринстонов. Боже, какой ужас! И вот теперь благодаря этому дерзкому поступку Карлайлы оказались в центре внимания высшего общества.
– Ганновер! – Герцог пожал маркизу руку. – Закери сказал мне, что вы согласились составить нам приятную компанию сегодня вечером.
– Благодарю вас за любезное приглашение, – ответил маркиз. – Сара давно мечтала увидеть этот спектакль.
– Надеюсь, что ваше желание еще не пропало? – спросил герцог, смерив Саралу холодным оценивающим взглядом. Она вздрогнула, охваченная жаром, и пролепетала:
– Мы с папой часто посещали театр в Дели, с самого моего раннего детства.
– Мы немного задержались, – вступил в разговор Шей. – Не лучше ли нам сразу пройти в ложу?
Как только они направились к своим местам, остальные великосветские дамы и господа последовали их примеру. Шарлемань предложил Сарале взять его под руку, она судорожно вцепилась ему в локоть. Он тихо спросил:
– Отчего вы не сказали мне, что являетесь страстной поклонницей таланта Шекспира и больше других его вещей любите «Бурю»?
– Мне просто не приходило это в голову! – промолвила она. – Почему ваш брат пригласил нашу семью в свою ложу?
– Задайте лучше этот вопрос ему самому!
– Разве не вы подали ему такую идею?
– Я бы непременно это сделал, если бы мне было известно о вашем горячем интересе именно к этой пьесе! Но вышло так, что я узнал обо всем от герцога.
– Так это была его идея? – сглотнув ком, спросила она.
– Выходит, что так! – Шарлемань пожал плечами. – Но все равно я рад новой встрече с вами.
– Вот, значит, как! В таком случае я не вижу повода для того, чтобы снизить свою цену на шелк! – сказала Сарала. – Ведь это не вы проявили любезность к нашему семейству, а ваш брат.
– Будь вы не очаровательной леди, а мужчиной, – рассмеявшись, сказал Шарлемань, – вы бы непременно стали прекрасным премьер-министром. У вас ловко выходит поворачивать все себе на пользу.
– Если бы я была мужчиной, – сказала Сарала, – то наш торг уже давно бы завершился.
– Возможно, вы правы, – согласился он. – Нам туда, в ту закрытую портьерой дверь. – Он завел Саралу за портьеру, привлек ее к себе и добавил, глядя в декольте: – Сегодня вы сногсшибательны!
Она затрепетала и прошептала:
– Нынче вы превзошли меня по дерзости! Интересно, насколько далеко она простирается?
– Вы даже не представляете, как мне трудно было сдерживаться все это время, – ответил он ей в тон бархатистым баритоном, едва ли не касаясь губами ее уха. – Не лучше ли нам продолжить наш разговор немного позже? Сюда идут ваши родители и герцог!
Они прошли в ложу, следом туда вошли все остальные Пока их глаза привыкали к полумраку, Сарала подумала, что мать оказалась права, настоятельно порекомендовав ей надеть это платье с глубоким вырезом, пошитое по последней лондонской моде. Шарлеманю оно явно понравилось.
Герцог Мельбурн жестом предложил гостям занять три передних кресла, но маркиз покачал головой:
– Пусть эти места займут молодые люди, а мы с Хелен сядем сзади, чтобы никто не заметил, что мы задремали во время представления.
– Как вам угодно. Позвольте, леди Сара? – Герцог усадил ее в кресло между собой и братом.
Чувствуя на себе взгляды публики в партере, она заерзала на бархатном сиденье и устремила взгляд на сцену, расположенную от нее по левую руку.
– Могу я спросить у вас, миледи, – сказал герцог с интонациями властного, но в то же время безукоризненно воспитанного человека, – чем обусловлено ваше предпочтение именно этой пьесы Шекспира? Вы находите другие его творения менее значительными?
Она улыбнулась и, обернувшись, ответила:
– Очевидно, эта пьеса чем-то напоминает мне индийскую волшебную сказку. В ней тоже действуют маги, какие-то необычные создания, бушуют страсти. Все это очень увлекательно!
– Вы правы, – согласился Мельбурн. – Я вижу, вам близка индийская культура, которую вы хорошо знаете. Надеюсь, что со временем, когда вам станет лучше знакома английская культура, вы тоже ее полюбите.
– Пока еще многое из того, что я здесь узнала, мне не до конца понятно, – сказала Сарала. – А некоторые английские традиции представляются спорными, даже абсурдными.
– Вам просто недостает опыта, который есть у коренных жителей Лондона. Осмелюсь утверждать, что любая местная традиция имеет историческую подоплеку, поэтому достойна уважения, – сказал герцог с многозначительной миной.
Сарала постаралась не выдать своего недоумения. Следовало ли ей понимать эти слова как скрытый упрек? Судить, так ли это, по мягкому, вежливому тону герцога было трудно, однако у нее в любом случае не осталось сомнений в том, что он ею не очарован, пожалуй, даже наоборот. И слава Богу! Но несмотря на испытанное в связи с этим облегчение, Сарала так и не поняла, почему их семья удостоилась чести быть приглашенной в лучшую ложу театра.
Любопытные взгляды, устремленные на них со всех сторон, продолжали жечь ей кожу. И внезапно Сарале стало Жутковато, она почувствовала себя уязвимой. Оказавшись волею случая под неусыпным вниманием светских злоязычников, она должна была тщательно продумывать каждый свой поступок, любое слово, контролировать собственные чувства и быть ловкой притворщицей, чтобы не загубить себя и близких.
Многоопытный в житейских делах герцог Мельбурн понимал это и, пусть и в своеобразной манере, указал ей на ее промахи. Мать мечтала, чтобы она обрела популярность в свете, и вот ее мечта осуществилась. Отдавала ли маркиза себе отчет, каковы могут быть последствия этого? Наверняка нет. Леди Ганновер стремилась исключительно к обманчивому престижу, грезила о призрачном благополучии, не давая себе труда задуматься, насколько болезненным может быть падение с этих желанных высот. Как не понимала она и того, что придирчивый высший свет безжалостно отторгает всякого, кого он сочтет недостойным титула избранного, не отвечающим строгим требованиям, предъявляемым кандидату в полноправные члены их закрытого клуба.
Обескураженная и потрясенная снизошедшим на нее просветлением, Сарала внутренне содрогнулась от мысли, что она не соответствует этим стандартам и рискует свернуть себе шею, рухнув с ослепительной вершины.
Будучи более не в силах превозмогать свой страх, Сарала похлопала Шарлеманя ладонью по руке. Он обернулся и спросил:
– Вам нравится актер Кин? Уверен, что вы останетесь под неизгладимым впечатлением от его исполнения роли Просперо.
Она вымучила улыбку и прошептала:
– Шей, мне нужно вам кое-что сказать…
– Вас что-то беспокоит? – спросил он, нахмурившись.
– Дело в том, что я… – Она осеклась.
– Не принимайте это близко к сердцу, все уладится. – Шарлемань рывком поднял ее с места и сказал: – Леди Сарале стало душно. Мы скоро вернемся, она только выпьет глоток воды.
Он увлек ее за собой в коридор. Едва лишь они очутились там, как она зажмурилась и стала сползать по стене на пол, восклицая:
– О Боже! Что же я натворила!
Открыв глаза, Сарала, к своему удивлению, не обнаружила рядом с собой Шарлеманя. Занятно! Очевидно, ему захотелось увидеть начало спектакля, и он вернулся в ложу. Из зала послышались аплодисменты.
– Вот, выпейте! – раздался голос Шея, и он сунул бокал в ее дрожащую руку. – Если предпочитаете воде виски, можете сделать глоток из этого бокала. – Он поднял вторую руку, сжимающую хрустальный сосуд.
– Вода вполне меня устроит, – пролепетала Сарала и залпом опустошила бокал.
– Не слишком ли вы торопитесь? Так ведь можно и поперхнуться! – с шутливой усмешкой сказал Шей.
– Мне уже все равно, я погибла! – выпалила она, мотая головой. Очевидно, вид у нее в это мгновение был настолько дикий, что Шей встревожено спросил, что с ней случилось.
– Сама не знаю, – чужим голосом ответила она. – Но чувствую, что погибаю. Мне кажется, что все присутствующие в зрительном зале только и ждут, когда я, практически чужестранка для них, сделаю неверный шаг и опозорюсь.
– Вам что-то сказал Мельбурн? – спросил Шей, помрачнев.
– О нет! Я сама это чувствую, – отвечала Сарала.
– Не понимаю, чего вы испугались! Вы же англичанка! Как вы можете совершить нечто, несвойственное англичанам? Это абсурд! Выпейте-ка лучше виски! – Он поднес бокал к ее губам.
– Нет, не надо! – Она отвернулась. – Откуда вам знать, что я не натворю глупостей? Например, я вполне способна скинуть с себя тесные туфли. Или, к примеру, сказать что-то грубое какому-нибудь дряхлому ловеласу, увлекшемуся моим Декольте. Либо рассказать некой чувствительной даме историю из жизни заклинателей змей… Всякое возможно! Мне трудно постоянно ощущать на себе посторонние взгляды.
– Уверяю вас, публику больше интересует, что скажет или сделает герцог Мельбурн, – успокоил ее Шей. – Попытайтесь поменьше об этом думать, сосредоточьтесь на чем-нибудь приятном.
– Например? Продолжать торговаться вы не хотите, и я даже не представляю, на чем мне лучше сконцентрироваться…
– А вы предпочли бы поторговаться со мной еще немного? – вкрадчиво спросил Шарлемань, глядя ей в рот.
Сарала вздрогнула и тоже посмотрела на его губы.
– Да! – прошептала она. – Меня успокаивают цифры, цены…
– Количество единиц товара, качество услуг…
– Да, борьба умов и…
Он запечатлел долгий поцелуй на ее устах. Она почувствовала, что начинает млеть, и закрыла глаза. Натиск Шарлеманя стремительно крепчал, Сарала стала задыхаться и, не владея собой, обняла его. Сердце ее готово было вырваться из груди. Бокал выскользнул из ее дрожащих пальцев и упал на пол, к счастью, застланный ковром.
Шарлемань прижал ее спиной к стене и стиснул в объятиях. Она остро почувствовала его мужскую мощь и совершенно сомлела. Он глухо произнес:
– Мне нравится с вами торговаться!
– Вы опасный соперник.
Он вдруг прервал поцелуй и, глядя ей в глаза, четко произнес:
– Вот и не забывайте никогда об этом!
Голова Саралы наполнилась туманом, все поплыло у нее перед глазами, колени задрожали. Тем не менее, она спросила:
– К чему вы клоните? Чего хотите?
– Я хочу, чтобы вы подумали, устроит ли вас сумма в две тысячи восемьсот фунтов! – сказал Шарлемань, вдавливая ее в стену своим взбунтовавшимся естеством.
– Я не нахожу эту сумму разумной, – проронила Сарала, чуть дыша. – Сделайте мне другое предложение.
– Предлагаю вернуться в ложу, – улыбнулся он и отступил от нее на шаг.
Огорченная, Сарала встряхнула головой. Но все смешалось в ней – шелк, деньги, поцелуи, предчувствия… Ему удалось-таки одурманить ее.
– Хорошо, ведите меня туда, мой герой, мой Просперо! – сказала она.
Шарлемань отдернул портьеру и пропустил ее вперед, как и подобает истинному джентльмену. При этом он шепнул ей:
– Благодарю вас за то, что вы назвали меня своим героем, моя принцесса!
Все вновь смешалось у нее в голове, и она упала в кресло почти без чувств. Еще ни одному конкуренту не удавалось довести ее до подобного состояния во время торга. И никогда прежде не испытывала она удовольствия от этого!
Глава 10
Спускаясь в столовую по лестнице, Шарлемань с наслаждением вдыхал воздух, пропитанный запахом свежеиспеченного хлеба. Как доложил ему лакей, Себастьян все еще находился за обеденным столом. Сегодня заседание в парламенте должно было начаться после полудня, и брат не преминул этим воспользоваться, чтобы хорошенько выспаться и плотно позавтракать.
– Доброе утро! – приветствовал его Шарлемань, войдя в комнату.
– Доброе утро, – сказал Себастьян. – Ты уже виделся с Пенелопой?
– Я слышал, как она пела в детской, и решил ей не мешать.
– Она заявила, что станет актрисой, когда вырастет большой, – с кривой усмешкой сообщил ему старший брат.
– На прошлой неделе она хотела стать пиратом. На твоем месте я бы не стал волноваться, – с улыбкой посоветовал Шей.
– Волноваться за свою дочь – мой отцовский долг.
– До самой смерти! – добавил Шарлемань.
– Ну спасибо! Успокоил! – поморщился герцог. Расхохотавшись, Шарлемань уселся за столом напротив него и воскликнул:
– На эту тему у Просперо есть прекрасный монолог! Суть его в том, что вся наша жизнь, с ее мечтами и надеждами, – всего лишь миг в сравнении с вечностью, а потому нужно смотреть на вещи философски. Тебе не кажется, что ты немного похож на этого шекспировского героя? Тебе ведь тоже удается изменять ход событий на собственный лад! Раскрой же мне секрет такого волшебства!
– Нет, своих секретов я не раскрываю, – отвечал герцог. – Но могу дать совет: регулярно читай утренние газеты. Вот, ознакомься! – Он протянул Шарлеманю свежий номер «Тайме».
– И что же там любопытненького? – Шей откусил кусочек гренка, пробежал глазами несколько строк и едва не подавился.
– Ага! Выходит, ты ничего об этом не знал? – усмехнулся Себастьян.
– Откуда же я мог знать? – Шарлемань прочел потрясшую его новость вслух: – «Разыскивается капитан судна, подозреваемый в мошенничестве». Так-так, очень любопытно. Куда же запропастился наш Питер Блинк?
– Ведь это он продал тебе партию китайского шелка? Шарлемань не торопился отвечать.
Шелк у капитана Блинка он бы действительно мог приобрести, если бы его не опередила Сарала, развеяв этим миф о его непобедимости в торговых делах. Но пока его позорное поражение еще не стало достоянием гласности, и почти все были уверены, что он является владельцем этой партии товара.
Боже правый! По телу Шея пополз холодок. Нет, исчезновение капитана судна «Непокорный» не могло быть связано с этим грузом; главное – не паниковать, приказал он себе и сказал:
– Да, шелк мне продал Блинк.
– А не мог ли он впасть в запой, этот старый морской волк? – спросил Себастьян, продолжая сверлить его взгляда – Для людей его породы это обыкновенное дело.
– Возможно, ты прав, – уткнувшись носом в газету, пробурчал Шарлемань. – В заметке сказано, кто заявил об его исчезновении?
– Его первый помощник. В понедельник судно должно было отправиться в плавание по Средиземному морю. Однако капитан до сих пор не позаботился о погрузке на корабль запасов воды и продуктов и не заплатил портовую пошлину.
Это было совсем не похоже на старину Блинка, человека серьезного и предусмотрительного, хотя и корыстолюбивого.
– Странная история, – заметил Шарлемань. – Хотелось бы мне знать, не связана ли она каким-то образом с попыткой неизвестных грабителей проникнуть в мой дом и со слежкой за мной в последние дни…
В комнату вбежала Пенелопа.
– Доброе утро, папочка! Доброе утро, дядя Шей! – звонко воскликнула она. – О чем вы тут без меня секретничали?
Шарлемань чмокнул племянницу в щечку.
– О том, как я промок позавчера вечером на прогулке до нитки под проливным дождем. Меня до сих пор еще знобит.
Девочка скорчила смешную рожицу.
– Надеюсь, что сегодня дождя не будет.
– По-моему, нет. А почему это тебя волнует? Пенелопа положила себе на тарелку гроздь винограда и уселась рядом с отцом.
– Потому что сегодня я собираюсь дать вам еще одну возможность сводить меня в музей. Амелия Харпер утверждает, что одна из мумий ей подмигнула. Мне в это, конечно, не верится, но я хочу лично убедиться, что она все это выдумала.
Шарлеманю тоже нужно было кое в чем удостовериться, а именно: что с Саралой ничего подозрительного не произошло. При всей сомнительности гипотезы о скрытой связи между исчезновением капитана судна и нападением на Гастон-Хаус, он испытывал настоятельную потребность разобраться в этой темной истории до конца, поскольку был заинтересован в приобретении партии шелка, которую увела у него из-под носа Сарала.
– Ты не против того, чтобы в музей мы отправились после полудня, Пенелопа? – спросил он у племянницы.
– Нет, разумеется! – ответила она.
Шарлемань откусил еще кусочек гренка и встал из-за стола.
– Прошу меня извинить, но у меня есть кое-какие дела. Себастьян тоже поднялся и сказал:
– Минуточку, Шей! Пройдем в утреннюю гостиную! Мне надо поговорить с тобой. Пенелопа, проследи, чтобы лакей не забрал мою тарелку!
– Хорошо, папочка, я постерегу ее.
Братья прошли в гостиную, где Шарлемань спросил:
– В чем дело?
– Ты предполагаешь, что исчезновение капитана Блинка связано с партией китайского шелка?
– Да, у меня возникло такое ощущение. Нужно в этом разобраться.
Перед его мысленным взором возникла черноволосая принцесса на фоне экзотического индийского ландшафта, одетая в сари. Ее изумрудные глаза излучали таинственный свет.
– Советую тебе поскорее избавиться от этого товара! Совет был хорош, но неосуществим: прежде ему нужно было приобрести шелк.
– Я не привык опасаться чьих-то махинаций за моей спиной, – ответил Шарлемань. – Я хочу сам добраться до сути.
– Эта история скверно пахнет, Шей!
– Мне она тоже не нравится, Себастьян. Обещаю держать тебя в курсе дела.
– Советую поторопиться! Медлить нельзя!
– Не беспокойся, брат! Возможно, это всего лишь мои досужие домыслы. Никакой определенной угрозы для себя и нашей семьи я пока не вижу.
– Именно это меня больше всего и беспокоит, – сказал герцог. – Во всяком деле должна быть полная ясность.
Приказав оседлать коня, Шей верхом отправился в дом Карлайлов, чтобы лично поговорить с Саралой, а не ограничиваться предупредительной запиской. К его огорчению, дворецкий сказал, что хозяев нет дома.
– Где я могу найти леди Саралу? – спросил Шей.
– Леди Сара с большой компанией дам отправились куда-то завтракать, – последовал ответ.
Это известие чрезвычайно расстроило Шарлеманя. Ему во что бы то ни стало нужно увидеться с Саралой, хотя явных причин для этого у него не было. Он прокашлялся и сказал дворецкому:
– Позвольте мне задать вам еще один вопрос.
– Сочту за честь ответить, – сказал дворецкий.
– В вашем доме в последние дни ничего необычного не случалось?
– Необычного, милорд? В каком смысле?
– Ну, не разбивал ли кто-то окон, не наносил ли вам визита какой-нибудь подозрительный незнакомец?
– Ни о чем подобном мне лично не известно, – сухо ответил удивленный дворецкий.
– В таком случае я удаляюсь, – сказал Шей. – Это хорошо, что у вас обошлось без происшествий. По городу прокатилась волна краж со взломом, я хотел предупредить ваших хозяев о необходимости быть начеку.
– Пусть только кто-то сунется сюда, милорд! – проговорил дворецкий со скрытой угрозой. – Им не поздоровится.
– Рад это слышать! До свидания!
Немного успокоенный разговором с дворецким Карлайлов, хотя ничего толком так и не узнав, Шарлемань решил не метаться в поисках пропавшего Питера Блинка по Лондону в надежде разыскать его в стельку пьяным в трактире, а вернуться домой, где все спокойно обдумать.
Когда он прибыл в Гриффин-Хаус, Себастьян уже отправился в парламент. Зато возле лестницы его поджидала, зажав под мышкой блокнот для рисования, Пенелопа.
– Я собираюсь сделать несколько зарисовок, – заявила она. – Этот блокнот мне одолжила тетя Каролина.
– Отличная идея! – одобрил Шей, выходя с племянницей из дома, чтобы сесть вместе с ней в экипаж. – В музее много подозрительных мумий, которые ты сможешь запечатлеть.
– Да, я так и сделаю! – заявила девочка. – И докажу, что голова у Амелии Харпер набита опилками. Я уверена, что мумии не подмигивают посетителям и вообще не шевелятся.
В Британском музее она направилась прямиком в египетский зал, сопровождаемая озабоченным дядей. В новой экспозиции появилось несколько оригинальных экспонатов, чему Шарлемань очень обрадовался и стал их с интересом рассматривать.
– Дядя Шей! – дернув его за рукав, сказала Пенелопа. – Могу я одолжить у вас трость?
– А зачем она тебе? – с подозрением спросил он.
– Чтобы ткнуть ею в мумию и проверить, не закричит ли она.
С трудом подавив улыбку, Шей произнес:
– Не думаю, что это следует делать, Пенелопа! Экспонаты лучше не трогать, чтобы не подхватить от них какую-нибудь экзотическую заразу.
– Но как же тогда я узнаю, что у этого человека в саркофаге не открываются глаза? – шепотом спросила девочка.
В этот момент в зал вошел смотритель музея.
– Давай спросим у него об этом, – предложил племяннице Шарлемань. – Он все знает об этих египетских мумиях.
– Хорошо, дядя Шей! – воскликнула Пенелопа. – Только я сама с ним поговорю! А вы подождите меня возле этого древнего гроба.
– Как вам будет угодно, миледи!
Смотритель музея, разумеется, был польщен обращением к нему члена семейства Гриффин, пусть и семилетней крохи, и с воодушевлением начал рассказывать ей историю экспоната.
Тем временем Шей отошел в сторонку и стал читать висевшую на стене табличку с пояснениями к другому экспонату – фрагменту древней могильной стены, испещренной иероглифами черного и красного цвета. В коллекции Шея была подобная табличка, она украшала гостиную Гастон-Хауса.
– Поразительно! – воскликнул он, уловив удивительное сходство между надписями.
Внезапно он заметил краем глаза подозрительную тень, промелькнувшую за гранитным бюстом Аменхотепа, поднял голову и посмотрел, чем занимается Пенелопа. Девочка с интересом разглядывала мумию в саркофаге, слушая подробные объяснения смотрителя музея. Посетителей в зале было мало, и странный человек, прячущийся за одним из экспонатов, вызвал у Шея опасения.
Но оставить племянницу одну и броситься в погоню за тенью Шей счел неразумным, а потому перевел дух и, сжав в руке набалдашник трости, с непринужденным видом обошел вокруг бюста фараона.
Однако там никого не оказалось. Неужели ему померещилось?
Он чертыхнулся, обернулся – и вновь увидел странного человека, пробудившего в нем недоверие. Это был щуплый невысокий мужчина с длинными черными волосами, забранными в хвостик, и с внешностью китайца. Незнакомец стоял в дальнем конце зала и злобно смотрел на Шарлеманя. И хотя одет он был в холщовую рубаху и штаны свободного кроя, всей своей осанкой он походил на грозного воина. Азиат поклонился Шею и скрылся за углом.
Первым желанием Шарлеманя было броситься за ним в погоню. Но, подумав, он решил воздержаться от опрометчивого шага, чтобы не угодить в западню. Однако оставаться в музее становилось опасно.
– Пенелопа! – окликнул он племянницу. – Нам пора идти!
– Но я же еще ничего не зарисовала! – воспротивилась девочка. – Давайте еще немного посидим на скамеечке у стены!
– Смотритель музея объяснил тебе, что мумии не оживают? – подойдя к ней, спросил Шей. – Ты успокоилась?
– Да, он все мне рассказал о мумиях в деталях. Поэтому-то мне и надо их зарисовать! Я покажу рисунки Амелии Харпер и докажу, что она ненормальная.
– Предлагаю поступить более тактично, – сказал Шарлемань, беря девочку за руку. – У меня есть иллюстрированный альбом экспонатов этого музея. Ты можешь его взять, если хочешь.
– А можно мне вырезать из книжки картинки?
Шарлемань заскрежетал зубами, но кивнул в знак согласия, не в силах отказать своей любимице. Он даже похвалил ее за находчивость, чтобы подсластить горечь преждевременного выхода из музея, пленившего ее детское воображение.
Возвращаясь в экипаже домой, Шарлемань прокрутил в голове несколько возможных сценариев странного происшествия в египетском зале. Воинственного вида китаец подтверждал его гипотезу, что исчезновение Блинка связано с той партией китайского шелка. Видимо, у китайца были причины следить за всеми, кто был причастен к этой поставке. Вероятно, азиат был уверен, что рулоны ткани хранятся у Шарлеманя. Следовательно, Сарале пока ничто не угрожало!
Дело было за малым – выяснить, что именно нужно китайцу.
– У тебя совершенно измученный вид, – сказал Шею на другой день при встрече Себастьян.
– Мне пришлось провести одно расследование, – сказал Шей – А который теперь, интересно, час? Я все утро просидел в библиотеке и не заметил, как пролетело время.
– Уже полдень, братец, и пятница, если ты забыл, – ухмыльнулся герцог Мельбурн.
Шарлемань действительно потерял голову после происшествия в Британском музее. Его обуревали догадки, одна страшнее другой, и в поисках ответа он окунулся в чтение книг по истории Китая и мысленный анализ всего, что было ему известно о деятельности капитана Блинка. Вечер же он посвятил встречам с немногими людьми, знавшими этого старого морского волка, своими друзьями из правительства и китайскими дипломатами, но собрал только жалкие крохи информации.
– Что тебе удалось узнать о Блинке? – поинтересовался у него старший брат, сопровождая его к лестнице.
– Пока ничего особенного, – ответил Шарлемань, – но надеюсь сегодня же получить о нем важные сведения. Мне надо кое с кем встретиться.
– С Саралой, как я догадываюсь? Ты, похоже, за ней ухаживаешь?
В очередной раз потрясенный проницательностью Себастьяна, Шей замер на ступеньке.
– С чего ты это взял? – наконец спросил он.
– Не притворяйся, что это не так! Ты думаешь, что нам ничего не известно о ваших встречах? Тебе не приходило в голову, что я не случайно оказываю этой семье внимание?
– Что? – Шарлемань остолбенел. Все сразу же встало на свои места. Боже, какой же он идиот! Похоже, у него случилось размягчение мозга. – Ради Бога, не выдумывай ничего! Сарала и я… Мы с ней всего лишь… – Он осекся, чтобы перевести дух и сообразить, что ему лучше сказать брату. – Видишь ли, Себастьян, она умудрилась перехватить эту партию шелка у меня из-под носа. И теперь я хочу ее выкупить.
