Текст книги "Возмездие (ЛП)"

Автор книги: Сюзанна Бэк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 22 страниц)

Возмездие

Сюзанна Бэк

Айс и Ангел #2

ПЕРВАЯ ЧАСТЬ

Было холодно. Очень холодно.

И темно как в свежевырытой могиле.

Мое тело окоченело, а сердце покрылось толщей льда, который, казалось, никогда не растает.

Я ощущала проливной дождь, обрушившийся на почти горизонтальные языки жгучего пламени, разметавшиеся под напором бешеного ветра.

Монотонный стук деревянной ставни, покосившейся от бури, напоминал погребальный звон. Его не могли заглушить ни завывание ветра, ни вой сирен – сирен с кровавыми когтями дракона вместо кошачьих лапок, на которых они подбирались все ближе и ближе.

Вспышки молний рисовали на небе ломаные узоры, оставляя их снимки на сетчатке глаз.

Новый раскат грома вытащил на поверхность сознания пустую мысль, любимую присказку моего отца: “Бог опять развлекается в боулинг с ангелами”.

Я продолжала ждать, слепая и замершая, как бессмертная статуя. Ждать, пока ветер усмирит свою ярость. Ждать, когда с неба перестанет падать непроглядная пелена дождя.

Ждать видения, которого не смогли бы выдержать мои глаза. Видения, которого не смогла бы забыть моя душа. И словно внимая моей бессловесной мольбе, послышались звук подъезжающих машин. Взмыленные колеса разбрасывали вокруг куски грязи. Мощные фары разрезали стену дождя, освещая сцену, которую я так отчаянно желала увидеть с замерзшего крыльца дома. Я помогала строить этот дом.

Дом, мечту который я покину и никогда не обернусь, если, только, кто-то не снимет пелену с моих глаз.

Если только.

В свете фар стояла она – стройная и высокая – моя любовь, мое сердце, моя душа. Гордая, непокоренная, с высоко поднятой головой и горящими глазами.

Да, гордая. Но, беспомощная.

Беспомощная не под градом ударов и пистолетов, целящихся в самые уязвимые места когда-то неуязвимого тела.

Нет. Никогда.

Беспомощная под тяжестью прошлого, вернувшегося на порог нашего дома.

Беспомощная под тяжестью любви, за которую продала душу, которую лелеяла и заботливо взращивала.

Взгляд ее глаз я заберу с собой в могилу. В могилу, которую, если смилуется Господь, не придется долго ждать.

В них был гнев, вызванный вторжением прошлого. Ярость, вызванная схватившими ее руками и пистолетами, холодившими своими серебристыми дулами. Скорбь о том, что мы так быстро упустили наш шанс.

И любовь.

Непрекращающаяся любовь.

Она приоткрыла губы, и я приложила все усилия, чтобы услышать ее слова сквозь усилившуюся бурю. Сквозь туман доносились лишь окончания.

Но, даже, если эти слова пришли из моего подсознания, я уверена – она сказала именно их.

Я смотрела на эти губы, складывающие слова, которые слышало только мое сердце.

Я люблю тебя.

Следующее слово потрясло мою душу.

Прощай.

– Нет! – судорожно хватая ртом воздух закричала я. Пальцы дрожали от нахлынувших чувств. Но сердце дрожало еще сильнее.

Я слегка прищурилась, затем сильнее. Глаза привыкли к освещению и я смогла заметить за окном слабый свет. Пытаясь справиться с паническим ужасом, парализовавшим меня, я медленно повернула голову, вбирая в себя тепло знакомой комнаты. О, Господи, благодарю тебя. Это всего лишь сон. Всего лишь сон.

– С тобой все в порядке? – пробормотала, потягиваясь и зевая, предмет моих ужасных снов. Все это время она обнимала меня сзади, окутывая сонным теплом.

Непроизвольная улыбка расцвела у меня на лице. Приглаживая растрепанные за ночь волосы, я прошептала:

– Да, это всего лишь сон.

Придвинувшись поближе, она положила руку мне на ногу и оперлась подбородком на мое бедро. Затем, слегка откашлявшись спросила:

– Хочешь поговорить об этом?

Наслаждаясь теплотой столь обычного жеста я слегка тряхнула головой:

– Нет, все в порядке.

Мне не хватило духа признаться, что это было то же самое видение, что уже более года оккупировало мои сны, приходя чуть ли не каждую ночь и раздирая мне душу. Утром я просыпалась опустошенной и разбитой.

– Поспи еще, моя любовь. Я знаю, как ты устала.

Прищурив свои голубые глаза она изучающе оглядывала меня, пытаясь понять мое состояние.

Избегая этих взглядов, я постаралась расслабиться и взяла ее нежно за руку, осторожно проводя большим пальцем по огрубевшей растрескавшейся коже с въевшимися пятнами машинного масла. Казалось, их уже никогда не отмыть. Смахнув набежавшую слезу, я, насколько могла, придала лицу беззаботное выражение.

Она видела насквозь все мои жалкие попытки собраться. Высвободила руку и поймала на палец слезу:

– Почему ты плачешь?

На этот вопрос был очень простой ответ:

– Потому что я люблю тебя.

Она посмотрела на меня с таким видом, как будто хотела оспорить сказанное, но тяжесть бессонных ночей навалилась на нее и она опять зевнула.

– Я тебя тоже, – послышалось бормотание, тяжелые веки уже закрывали ее прекрасные глаза: – мой ангел.

Я поймала руку, сонно сползающую по моему лицу, и поднесла к губам. Слезы потекли по моим щекам.

– Я люблю тебя, Морган. Сильнее, чем ты думаешь.

Вернув ее руку на обычное место между моих коленей, я принялась рассматривать залитое дождем окно, вяло размышляя, как летом крупные капли могут предсказывать новую грозу. Сквозь слезы, вызванные воспоминаниями о недавнем ночном кошмаре, мир казался еще более размытым. В тысячный раз я гадала, чем был этот сон – обычной бессознательной реакцией на стресс или предсказанием еще более зловещих событий?

Прислонившись затылком к стене и наблюдая за бушующей природой, я усилием воли загнала эти рассуждения как можно глубже, и попыталась отвлечься, пустив мысли на самотек. Я вспомнила гораздо более простые времена, когда наш мир сузился всего до одного слова.

Выживание.

*****

Я остановилась за широкой спиной Айс, мучаясь непреодолимым желанием сходить в туалет, в то время как все мои мускулы свело от холода, горного ветра и необходимости оставаться совершенно неподвижной, а мои зубы стучали не хуже кастаньет в руках испанской танцовщицы.

Солнце садилось на западе, забирая с собой ничтожные остатки тепла с низкого весеннего неба, и усиливающиеся порывы ветра, задувающего под пиджак, стали совершенно нестерпимыми. Я не переживу это утро.

Несколько раньше Айс продала одному из друзей свой мотоцикл, что позволило добыть немного наличных денег, которые мы добавили к моим накоплениям. Потом мы быстро пробежались по местному дешевому магазину, болезненно сознавая, что это все деньги, на которые нам предстоит просуществовать какое-то время. Какое? Это было известно одному лишь Богу.

И мы отправились в путь, старательно избегая больших дорог. Исключение делалось только для моих израненных и покрытых волдырями ног, и тогда мы пытались договориться с водителями дальнобойных фур.

Уже прошел час с тех пор, как нам удалось пересечь то, что Айс прокомментировала словом “граница”. Я не стала допытываться, как она догадалась об этом, ведь карта так и не вошла в список наших скудных покупок. В конце концов, эта информация ничего бы не прибавила. Айс никогда не была самой разговорчивой женщиной в мире и я была абсолютно уверена, что ее голову занимают гораздо более серьезные вещи, чем мое простое, если не сказать надоедливое, любопытство.

Вот что я сказала сама себе после того, как уже на пять вопросов подряд я получала в ответ невнятное бормотание и столь знакомый всем жест, просящий о тишине.

Поэтому я хранила молчание и занималась тем, что пыталась как можно лучше запомнить все этапы нашего пути, мысленно представляя, как вечером окажусь в теплой комнате, где это путешествие наконец-то закончится, и я смогу записать в дневник, все, что произошло по дороге.

Если я и мечтала описать что-нибудь величественное, например, как мы покинули “долину храбрых” и вошли в “дом Кануков”, то меня постигло глубокое разочарование. Это был участок леса с плотным подлеском, один в один похожий на тысячи других, что мы пересекли на своем путешествии к свободе.

Но, когда Айс неожиданно остановилась и опустила меня на толстый лапник, я осознала, что, возможно, мы уже добрались до пункта нашего назначения.

Мы ждали, когда солнце блеснет последним буйством красок, взойдет луна и без сомнения прекрасные звезды начнут наблюдать за нами сверху. Я была абсолютно уверена, что мы ждем именно этого.

Всем своим существом я осознавала, что неподвижность, ожидание и холод, сыграли с моим мочевым пузырем не совсем хорошую шутку. У меня был выбор: или очень быстро куда-нибудь отойти, или сделать то, чего я не делала с двухлетнего возраста.

Что бы хоть как то отвлечься, я попыталась размышлять на разные абстрактные темы. Например, о том, как приятно ощущать себя “свободной”, и что это для меня значит, особенно сейчас, когда я нахожусь в самом центре небытия. Я все еще находилась в том блаженном состоянии духа, когда даже самые ужасные обстоятельства видятся сквозь розовые очки.

Все вокруг выглядело настолько нереально просторным и открытым без постоянной тени решетки, уродующий вид и в любой момент времени напоминающий мне, где мое место; напоминающей, что общество обоснованно предает меня презрению, лишая малейшей самостоятельности.

Даже такое простое желание, как сходить в туалет, принимает новое значение, когда ты осознаешь, что можешь просто... ну да... сделать это, не спрашивая разрешения ни у кого, кроме собственного тела.

Мои размышления были внезапно прерваны светом приближающихся фар. Я напряглась, положила руку на спину Айс и выглядывая из-за ее плеч, собрав все свое мужество, попыталась разглядеть лица приближающихся, были ли это друзья или враги.

Спустя некоторое время, разрезая темноту светом фар, показались несколько пикапов, которые неслись по пересеченной местности в нашу сторону. Даже за шумом работающих моторов, я с легкостью могла разобрать крики пьяных мужчин. В кузове виднелись несколько туш больших оленей, прикрытых тентом.

Колонна остановилась всего в нескольких ярдах от нашего укрытия, и один из мужчин в блестящем охотничьем жилете и кепке рыжего цвета спрыгнул на землю. Пьяно покачиваясь, он направился в сторону соседнего с нами дерева и, пыхтя через замерзшие ноздри, занялся тем, в чем я так отчаянно нуждалась уже несколько последних часов.

Я с отвращением отвернулась и принялась изучать спину Айс. И чуть не выпрыгнула из себя, почувствовав как ее голос, проходя через ее грудную клетку, льется прямо в мое ухо.

– Лучше будет, если в следующий раз ты не будешь на это смотреть, если это тебя так травмирует, – угрожающе произнесла она.

Здоровенный мужик вскрикнул и повернулся в нашу сторону, его глаза стали размером с блюдце.

– Кто здесь?

– У тебя есть лицензия на отстрел оленей, парень?

Даже за его огромной бородой было видно, как он побледнел. На долю секунды мне показалось, что сейчас он упадет в обморок. Но, потом его глаза приняли обычный размер, и он сделал несколько уверенных шагов по направлению к нам, по видимому, забывая, что наиболее чувствительная часть его тела все еще висит в воздухе, скажем так, на ветру.

– Это ты, Морган?

– Все может быть, – последовал насмешливый ответ.

Я застыла в удивлении позади нее. Это наше сопровождение?

– Айс?, – обратилась я, дергая ее сзади за пиджак.

Повернув голову она встретила меня веселым взглядом:

– Да?

Я кивнула в строну мужчины все еще стоящего напротив нас:

– Бегущая строка и неоновая вывеска возможно были бы более заметными, не так ли?

Она подмигнула мне, затем повернула голову обратно:

– Ты так и будешь стоять тут всю ночь с твоим маленьким дружком, болтающимся снаружи?

Он покрылся румянцем, освещающим округу поярче горящих фар, и прежде чем подойти ближе и помочь Айс вылезти из укрытия, опустил руку и закончил свое дело.

Айс подняла бровь и посмотрела сначала на протянутую в помощи руку, затем обратно на своего знакомого.

Он опять покраснел, откашлялся и вытер свои руки о запачканные кровью брюки.

– Господи, Морган, твои шутки с прятками так напугали меня, что я чуть не наделал в штаны.

Поднявшись с завидной грацией на ноги, моя подруга усмехнулась и похлопала мужчину по спине:

– Извини, Булл. Спасибо, что встретил нас тут.

Его глаза вновь расширились:

– Нас?

Айс повернулась, подала мне руку и помогла встать на ноги рядом с ней.

– Нас. Булл, познакомься с Ангелом. Ангел – это мой друг Альберт. “Булл” – это для его пьяных дружков – охотников на оленей.

Он вытянулся в струну и принялся мять в руках кепку, его румянец достиг ошеломляющих цветов:

– Простите, мэм, Я не ... О, Боже.

Успокаивающе улыбнувшись, я сделала шаг вперед и и взяла его за руку:

– Булл, я очень рада познакомится с вами. Огромное спасибо за вашу помощь.

– О... хм .. это сущая ерунда, ммэм, Правда, с-счастлив помочь вам.

Прерывая смущение Булла обычным для нее способом, Айс похлопала его по плечу и кивнула в сторону ждущих грузовиков, чьи водители и пассажиры пьяно пялились на нас с широко открытыми ртами.

– Нам не пора?

Через секунду Булл оторвал от меня свой взгляд и надел кепку макушку.

– Конечно. Прошу, дамы.

Так мы оказались в Канаде.

*****

После поездки, длившуюся, казалось, целую вечность, через рытвины, которые почему то считались дорогой, все пломбы, ранее находившиеся в моих зубах теперь как будто перекатывались в голове. Неожиданно, взору открылся вид на маленькую хибару, из кирпичной трубы которой гостеприимно валил дым.

Я радостно вылезла из кабины грузовика, где сильно воняло перегаром, и тут же заключив саму себя в крепкие объятия – холод опять начал свое наступление, принялась рассматривать небольшую избушку, в которой, возможно, удастся немного передохнуть.

Она выглядела достаточно прочной, намного меньше, чем я ожидала, но гораздо больше, чем просто наспех сколоченная постройка с четырьмя стенами и все скрепляющей крышей.

Я мысленно пожала плечами. Пусть будет “крошечная”. В конце концов, мы бывали и в более тесных местах. Я вздрогнула от наплывшего видения окрашенных в зеленый стен моей камеры. Больше никогда, Ангел. Ты снова на свободе. Начинай вести себя, как свободный человек.

С вымученной улыбкой я подняла глаза и посмотрела на Айс, которая осторожно обнимала меня за плечи, направляя внутрь помещения. Тепло открытого пламени и великолепный запах жарящегося мяса моментально улучшили мое настроение. Желудок радостно заурчал, но эти звуки были совсем незаметны за непрерывным гулом толпы народа, набившейся в маленький объем.

Разумеется, незаметны для всех, кроме Айс, которая в ответ снисходительно усмехнулась. Затем она обернулась и неожиданно получила быстрый поцелуй в шею от высокого симпатичного мужчины со смеющимися темными глазами и кустистыми усами, практически целиком закрывающими рот. Он приветственно помахал мне рукой, после чего был обратно призван к своим кулинарный обязанностям. Окружающие хотели есть и немедленно.

– Андре, – тихо прокомментировала Айс, представляя мне повара: – Не слишком хороший охотник, но неплохо готовит стейки из оленины. Я думаю, тебе понравится.

Я рассмеялась:

– После пяти лет тюремной еды мне может понравиться и картонная коробка, если слегка ее поперчить.

В знак согласия моя любовь кисло улыбнулась. Но тут подал о себе знать Булл. Своей массивной рукой он обвел помещение:

– Ну, вот мы и на месте. Я понимаю, что тесновато. Но, здесь, по крайней мере, тепло.

– Мы не рассчитывали даже не это, – быстро ответила я, оглядывая единственную в лачуге комнату. Около трех стен стояли лежаки и софа, чьи лучшие дни прошли еще когда Линкольн был президентом. У оставшейся стены расположился очаг с приличного размера плитой. Общее впечатлении дополнял маленький холодильник. В центре расположился грубый рубленый стол, заваленный одеждой, амуницией, маслом для оружия, и еще какими-то предметами непонятного для меня назначения.

По крику Андре, несколько мужчин начали расчищать стол, добродушно ворча пьяными голосами. Булл подошел к единственной внутренней двери и открыл ее.

Я увидела до невозможности крохотную комнатку. У окна стояла узкая койка. Оставшуюся мебель составляли три припертых к стене табуретки, и весьма порнографического вида лампа, свисавшая с потолка. Да больше здесь ничего и не уместилось бы.

– Тесновато, но если закрыть дверь, то можно, по крайней мере, добиться некоторого подобия уединения.

– Это замечательно, – пробормотала я, заходя внутрь и укладывая свой рюкзак на постель. – Спасибо, Булл.

Снова покраснев, он поглядел вниз на свои ноги, а затем вышел прочь, что-то бормоча себе под нос.

Взмахнув головой в притворном недовольстве, Айс отступила назад, пропуская мужчину, и присоединилась ко мне, оглядываясь по сторонам:

– Совсем не Ритц, но, полагаю, мы поместимся.

Я плюхнулась на кровать, вытягивая ноги и улыбаясь ее шутке:

– Я и не жалуюсь. Тепло, божественно пахнет едой, и я собираюсь провести всю ночь на этой узкой постели рядом с тобой. Чего же еще может желать девушка?

Ее улыбка остановила мое сердце. Затем она наклонилась и нежно поцеловала меня.

– Если бы я могла, я подарила бы тебе дворец, Ангел.

– Мне не нужен дворец. Мне нужна ты.

Наверное, мы бы еще вечность провели глядя друг другу в глаза, если бы не мой мочевой пузырь, подавший настойчивый знак о своей скорой кончине. Я вскочила с постели.

– Где тут туалет? – спросила я одними уголками своего рта, совсем не желая быть услышанной.

– Его здесь нет, – ответила Айс в своей обычной манере.

Уверена, что мои глаза безумно расширились:

– Что?! А где же тогда... ?

Смиловавшись над моим отчаянным бедственным положением, лежащая на кровати Айс махнула рукой в строну темного пространства за окном:

– Снаружи.

– Отлично, – выдохнула я.

И поморщилась от очередной болезненной судороги мочевого пузыря. Полагаю, сейчас уже подойдет что угодно.

*****

Обед проходил очень шумно и бурно. Но еда была выше всяких похвал. Мы ели, будучи плотно прижатыми друг к другу: Айс справа от меня, Андре слева. Традиционным отдыхом присутствующих было пересказывать друг другу охотничьи байки, которые достаточно быстро переходили из реальности в сферу небылиц.

Несмотря на очень доброжелательное ко мне отношение, с приходом ночи мне стало немного некомфортно. Пять лет я провела исключительно в женской компании, к тому же с некоторых пор я очень болезненно относилась к пьяным. Постепенно, думаю, в целях самозащиты, я все больше и больше отгораживалась от окружающих меня людей. Айс, как могла, старалась поддержать меня, но в глубине моей души еще были места, о которых она не знала. И это было одно из них.

Тепло пожав под столом мою руку, Айс наклонилась и поднесла свои губы к самому моему уху, заставляя трепетать все мое естество:

– Почему бы тебе не откланяться? Попробуй расслабиться и немного поспать. Я скоро вернусь.

Это обстоятельство поразило меня гораздо больше, чем близость Айс. Я попыталась сконцентрироваться, стабилизируя дыхание, и прошептала в ответ:

– Ты уверена?

– Да. У меня есть несколько важных вопросов, которые необходимо обсудить с теми тремя животными, пока они не ушли. Потом я вернусь и присоединюсь к тебе. Договорились?

Ее дыхание щекотало мне шею, и я почувствовала, что глаза закрываются помимо моей воли:

– О, более чем.

Она еще раз напоследок пожала мне руку, и я почувствовала ее незаметную всем остальным улыбку.

Через минуту, успокоившись и убедившись, что мои ноги еще в состоянии выдержать мой вес, я медленно отодвинула стул и встала, улыбаясь окружающим:

– Ненавижу быть тем самым гостем, что первым покидает вечеринку, но все эти прогулки и превосходный ужин окончательно доконали меня. Думаю, мне самое время отправляться спать. Спокойной ночи, парни. Спасибо за все.

И под оживленные пожелания спокойного сна я удалилась в спальню, закрыв за собой дверь с чувством огромного облегчения. Толстая древесина заглушала самые громкие крики.

Взъерошив руками волосы, я уселась на узкой койке, распаковывая рюкзак и извлекая бумагу и карандаш с намерением занести все сегодняшние приключения на бумагу.

Но слова как-то не складывались, и приклонившись к стене я еще раз оглядела жалкую комнатенку, удивляясь парадоксальности того, что нечто сильно напоминающее времена моего пребывания в Болоте, комната не больше той что была моим домом на протяжении пяти лет, давала ощущение защищенности.

Древний тюремный закон гласит, что заключенный проводит все свое время размышляя, как бы вырваться из тюрьмы, освободившись же, обдумывает тысячи возможностей вернуться обратно.

В моем случае это было не совсем так (по крайней мере я очень на это надеялась), поэтому я не могла игнорировать тот факт, что тюрьма давала некоторое ощущение стабильности, которое исходило от того, что всегда было понятно когда просыпаться, когда принимать пищу, что носить, куда идти, что делать и когда спать.

Свобода вынуждала к самостоятельным решениям этих проблем, и порой выбор был очень не прост.

Некоторое время я пыталась понять, что думала по этому поводу Айс, проведшая за решеткой гораздо больше времени, чем я. Но затем усмехнулась и покачала головой, поражаясь собственной глупости. Женщина просто расцвела покинув гнетущие стены тюрьмы, давая мне возможность еще больше понять ее личность, чего никогда бы не случилось, если бы мы все еще находились замурованными в Болоте.

Нет, Айс была заперта там как дикий зверь в зоопарке. Прекрасная и опасная одновременно, но медленно угасающая изнутри с течением времени. Я сомневаюсь, что она хоть изредка вспоминала о тех местах, что остались позади, но, даже если и вспоминала, то совсем не как “комфортные” и “стабильные”.

Подтянув колени к груди, я обхватила их руками, положив сверху подбородок, я уставилась на пустую стену, думая о людях, друзьях, которые остались в прошлом. И совсем не заметила, как постепенно начала клевать носом.

*****

Мне снилось, как я сижу в библиотеке и пью чай с Кориной. На этом месте я очнулась и сонно захлопала глазами, пытаясь разглядеть Айс, стоящую напротив двери и смотрящую на меня с таким выражением непередаваемой любви, что мое сердце сжалось от переполнившего его чистого чувства.

– Привет, – тихо произнесла она, оттолкнувшись от стены и проходя ближе к койке: – Не хотела тебя будить.

– Все в порядке – ответила я, зевая и потягиваясь: – Я не собиралась спать.

– Тебе нужно поспать.

Я взглянула на нее удивленно подняв брови:

– Тебе тоже.

– Туше[1 – “Туше” – спортивный термин, означающий, что игрок признал свое поражение – прим. переводчика.   ] – улыбнулась она.

Я ухмыльнулась – один ноль в мою пользу.

Она вновь стала серьезной:

– Прости за обед. Мне показалось, тебе там было не очень комфортно.

Я беззаботно пожала плечами в ответ:

– Все в порядке. Они действительно замечательные.

И не удержавшись от ехидного смешка, добавила:

– Кажется, Булл запал на меня.

Теперь была очередь улыбнуться Айс:

– Булл – человек гор. И он очень редко видит женщин. Особенно таких красивых, как ты.

Я была уверена, что краска прилившая к моему лицу, могла осветить всю комнату. Я, все еще непривыкшая к комплиментам, особенно исходящим от Айс, слегка закашлялась от стеснения.

– Кстати, как ты с ними познакомилась?

Она с небрежным изяществом села на кровати у окна, копируя мою позу – подтянув вверх колени и уперевшись затылком в стену.

– Вообще-то, они друзья моего отца. Он часто приезжал сюда, убегая от проблем. Большинство этих парней – “белые воротнички”, желающие избавиться от стресса с помощью выпивки и охоты на диких зверей – “саблезубых оленей”.

Ее губы сложились в кривой усмешке:

– Сколько себя помню – Булл всегда был их проводником.

Я заметила, как погрустнел и стал несколько отстраненным ее взгляд:

– Иногда отец брал меня с собой. Это было очень забавно. Погружение в мир дикой природы.

Она еще более грустно усмехнулась:

– Он не давал мне даже подержать винтовку, правда и сам не часто это делал. Зато взамен этого он научил меня преклоняться перед охотой. – Она вздохнула. – Именно здесь, в этом лесу, я впервые сознательно отняла жизнь другого создания в первый раз.

Она посмотрела вниз на свои руки, сжимая и разжимая их:

– И это изменило мир.

Я протянула руку и нежно сжала ее колено. Она слегка расслабилась и накрыла мою руку своей.

– Как правило, они всегда приезжают сюда в это время года. Мне вчера удалось побеседовать с Андре в его ресторане и договориться о встрече.

Она подмигнула и посмотрела мне прямо в лицо:

– Они действительно хорошие парни. Готовы отдать последнюю рубаху. Правда иногда чуть-чуть задиристые, что им же и вредит.

Я с нежностью посмотрела на нее:

– Спасибо, что поделилась этим со мной. Я знаю, как тяжело тебе. Я знаю, насколько тебе тяжело вспоминать о тех временах.

Она пожала плечами:

– Да, ладно. Все в порядке. В любом случае, ты имеешь право знать. Я не рассказывала тебе раньше, потому что не была уверена, что все получится. Не хотелось тебя разочаровывать.

Рассмеявшись, я взяла руку и поднесла к свой груди:

– Ты меня еще ни разу не разочаровала, моя любовь.

Она недоверчиво подняла одну бровь, а затем потянула свою руку обратно. И меня вместе с ней. Я крайне неудобно растянулась вдоль ее ног, но она тут же исправила ситуацию, слегка подняв меня так, что моя голова оказалась возле ее груди чуть ниже подбородка. Ее теплые руки погладили мою спину и я опять ощутила, что веки стали тяжелыми. Я удовлетворенно вздохнула и выдох слегка поколебал ткань ее рубашки.

Одна из пуговиц этой самой рубашки, оказавшаяся непосредственно перед моим взором, на мой взгляд была слишком плотно затянута, и я освободила ее из этого плена. В качестве награды я получала нежную обнаженную кожу умолявшую о поцелуе.

Я с удовольствием исполнила эту просьбу, улыбнувшись, когда рука, проводящая по моей спине медленные нежные круги, на секунду запнулась на своем пути.

Поскольку освобожденная пуговица выглядела очень несчастной без своей подружки, я решила обеспечить ей компанию и освободить еще одну. Что я и сделала, затем скользнула чуть ниже и подарила еще один поцелуй теплому благоухающему телу.

– Погладь меня, Ангел, – завораживающий звук ее голоса проник в мое ухо непосредственно из груди, распространив волну тепла по всему телу.

– Как масло, – улыбнулась я, и провела кончиком языка по ее груди. Мои пальцы нащупали застежку ее бюстгальтера с целью освободить ее грудь: – Как шелк.

Мир слегка пошатнулся, и когда я, наконец, открыла глаза, то обнаружила себя в крепких объятиях. Сверху на меня смотрели глаза цвета индиго, и в них читались любовь и определенные намерения. Моя спина опиралась на ее согнутые колени, я не могла оказать никакого сопротивления, только тихонько вскрикнула, когда она рывком расстегнула мою рубашку, рассыпая пуговицы.

Мне было более чем хорошо. Я поняла, как была дальновидна, когда не одела утром бюстгальтер, почувствовав горячие губы, блуждающие по ложбинке между грудей, и дразнящие мои соски нежными редкими влажными касаниями.

Ее крепкие сильные руки обнимали меня, прижимая все сильнее, а пальцы скользили вниз по спине, стараясь стянуть мои джинсы. Внезапно она повернула голову и нежно схватила ртом сосок. Я немедленно среагировала на это движения, изогнувшись и уперевшись в ее сильный плоский живот, что позволило ей слегка стянуть мои джинсы. Тихо застонав, я закрыла глаза, моя голова опустилась обратно на ее колени.

Напрягая свои сильные ноги, она направляла мое тело навстречу ее ласкающим губам, зубам, языку.

Когда она переключилась на вторую грудь, оргазм пришел столь внезапно, что я даже не успела выдохнуть перед тем, как задрожала в волнах удовольствиях, проходящих насквозь от меня к моей любимой и возвращающихся обратно.

Я едва перевела дыхание, как ощутила спиной теплое грубое шерстяное покрывало. Открыв глаза, я увидела Айс, сидевшую между моих ног. Ее бедра нежно распирали мои широко расставленные ноги. Она склонилась надо мной, ее глаза были темны и полузакрыты, волосы свободно развивались, а улыбка была дикой и необузданной.

Наклонив голову, она поймала мои губы во властном поцелуе полном огня. Ее ловкий язык скользнул поверх моих зубов, затем проник в рот, переполняя желанием. В ответ я медленно подняла будто налившиеся свинцом, руки к ее прекрасным волосам и лишь притянула ее ближе к себе.

Наши стоны слились в один, еще более возбуждая меня.

Я всхлипнула, когда она ухватила зубами мою нижнюю губу, а ее язык принялся ласкать попавшую в ловушку плоть, каждым чувственным движением обещая то, что еще только должно произойти.

В конце концов она отстранилась и подарила мне еще одну хищную улыбку, после чего последовала серия заключительных поцелуев и нежных покусываний, спускающихся вниз по моему безумно чувствительному телу.

Ее руки скользнули вниз, проникая между нашими телами, и в мгновение ока мои джинсы и нижнее белье были уже хорошо забытым прошлым. Также как и ее. Она опять лежала рядом, заявляя права на свою собственность между моих ног.

Первое прикосновение ее горячей нежной кожи чуть не отправило меня обратно за край, и мне пришлось стиснуть зубы, чтобы вернуться в реальность. Айс самодовольно рассмеялась, намереваясь довести меня до предела и дальше.

Еще один томительный поцелуй моих и без того распухших губ, и она начала медленное скольжение вниз, подбадриваемая явным возбуждением моего тела, окутывающим ее кожу.

Ее безжалостное внимание ко мне не прекратилось даже, когда она спустя вечность достигла, как я надеялась, цели своего путешествия. Она нежно укусила внутреннею поверхность каждого моего бедра, в то время, как ее руки, довольные собою, скользили по моей груди, не останавливаясь на месте дольше удара сердца, еще больше возбуждая меня.

Когда я уже окончательно потеряла способность мыслить, она сжалилась надо мной. Одна рука отпустила мою левую грудь и спустя мгновение проникла в меня. Одновременно с этим ее рот поглотил меня, такой влажный и горячий, столь желанный.

Ее язык и пальцы начали свой медленный танец, лишая меня дыхания. Ее тихое постанывание усиливало эффект.

Мы двигались одновременно, одна в другой, иногда быстро, иногда медленно, иногда жестко, иногда мучительно нежно, достигая крещендо, когда я наконец-то получила облегчение, окутанная сладчайшими потоками и воспарившая к небу, морю, звездам.

Воспарившая и присвоившая их.

Я рухнула на кровать полностью обессиленная и бесконечно счастливая. Айс медленно поднялась и легла рядом, заботливо смахивая испарину возбуждения с моего лба. Она выглядела такой любящей и нежной, что слезы подступили к моим глазам, размывая и окрашивая в золото ее образ.

– Не плачь, – прошептала она. Ее лицо было мягким и абсолютно раскрытым.

– Я ничего не могу с этим поделать, – я прошептала в ответ.

Закрывая глаза, я почувствовала теплое прикосновение ее губ на моих веках, осушая мои слезы своими поцелуями. Затем она легла, сгребая меня в нежное объятие, прижимаясь ко мне всем телом, положив свою длинную ногу поверх моих.