Текст книги "Кошачьи когти (ЛП)"

Автор книги: Сьюзан Спанн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 16 страниц)

Глава 10

Когда Хиро с отцом Матео вернулись в церковь, солнце стояло уже над головой. Стоило отцу Матео ступить в прихожую, раздался пожилой женский голос:

– Привет, отец Матео, вы вернулись. Ваша трапеза вас ждет.

Хиро зашел следом за иезуитом, когда женщина разогнулась. У нее были седые волосы и иссушенное лицо, отражающее все ее шестьдесят два года вместе с теми, что она еще не успела прожить. Морщинки на ее щеке сложились в улыбке, черные глаза сверкнули. Всякий мог сказать, что она просто обожает священника.

– Как утро? Было добрым? – спросила она.

– Очень добрым, спасибо, Ана, – поклонившись, ответил отец Матео.

Пожилая экономка служила предыдущей семье няней и горничной. Она осталась, когда отец Матео получил эту собственность. Ее звали Анэ, но она изменила произношение своего имени, когда узнала, что в Португалии есть имя Ана.

Улыбка женщины увяла, когда она увидела синоби.

– Хиро, – сказала она, – полагаю, ты будешь рис?

Она разговаривала с ним так, как говорят с нерадивым ребенком, опрокинувшим свою еду и просившим еще, чтобы опрокинуть и ее.

– Спасибо, Ана.

Хиро уважительно кивнул. Самурай не кланялся прислуге, но экономка внушала уважение.

– Хм. – Она махнула в сторону очага и заковыляла в сторону кухню. – Садитесь.

Хиро с отцом Матео направились к очагу, стоящему в ое – большой, самой главной комнате, которая служила как залом для переговоров, так и столовой. Очаг был утоплен в пол сантиметров на пятнадцать. Вокруг небольшого огня был насыпан темный песок. С потолочной балки свисала цепь, на которой висел чайник. Из носика поднимался пар, смешивающийся со струйками дыма от дров.

На этом огне можно было готовить пищу, что и делали в домах поменьше, но в доме священника была отдельная кухня, где приготовлением еды занималась Ана. Поначалу отец Матео пытался ей помогать, но пожилая женщина возмущалась и была против любого вмешательства и оказания помощи. Особенно от мужчины, чьи поползновения считала лишь желанием устроить пожар.

Священник опустился на колени перед очагом лицом к двери. Он уселся прямо на татами, словно заправский японец, без каких-либо подушек или подставок. Хиро занял место слева от отца Матео, где обычно сидят члены семьи.

Почетное место справа от священника было уже занято последним членом иезуитского дома.

Луис Альварес бы дородным мужчиной с кожей цвета блеклого первоцвета и необычайно большим красным носом, который казался Хиро чем-то средним между ягодой и тыквой. У Луиса были длинные темные волосы, собранные сзади в толстый хвост, и поросячьи глазки, которые видели только то, что хотел их хозяин. Носил мужчина короткий, до талии, дублет с высоким воротником и подходящие к дублету чулки, которые совершенно не украшали его обширную фигуру. В прорезях на рукавах дублета виднелись рукава кремовой рубахи.

– Доброе утро, Матео, – по-португальски сказал Луис. Он вытер рукой, в которой держал палочки, потный лоб.

– И тебе, Луис, – ответил отец Матео. – Удивлен, что в этот час ты все еще здесь.

– Уже сбегал до склада и обратно, – с набитым ртом проговорил Луис. – Один из торговцев рисом совершил крупную сделку.

– Любопытно, – сказал Хиро. – Я бы не подумал, что торговцам рисом нужно огнестрельное оружие.

Луис пренебрежительно посмотрел на Хиро.

– Знаешь, я ведь продаю не только оружие.

– И как идут продажи текстиля? – спросил Хиро. – Шерсть, так вы ее называете?

Луис раздраженно фыркнул. Зернышки риса вылетели у него изо рта и, упав на очаг, зашипели на огне.

– Японцы отказываются его покупать. Вчера одна женщина имела наглость заявить мне, что шерсть плохо пахнет.

Хиро не мог не согласиться. Шерсть воняла, как труп, пролежавший три дня. Он не мог представить, что кто-то станет ее носить, хотя количество рулонов на складе Луиса говорило о том, что кто-кто решил, что ее все-таки стоит производить и продавать.

– В этом климате шелковые кимоно гораздо комфортнее, – почти виновато сказал отец Матео.

– Я до сих пор не могу поверить, что ты носишь этот костюм аборигенов, – сказал Луис. – Ты похож на женщину.

– Тебе стоит попробовать, – ответил отец Матео. – Так прохладнее, чем в дублете и чулках.

– И кимоно сложнее порвать, – добавил Хиро, кивнув на рубаху торговца.

– Рукава так сшиты, – возмущенно сказал Луис. – Это очень модно, хотя не стоит ждать, что японец поймет.

– Полагаю, так и есть, – улыбнулся Хиро. – Мы, невежественные туземцы, предпочитаем купить новую одежду взамен старой, а не выдавать ее за "модную" вещь.

Отец Матео предпочел сменить тему.

– Что торговец купил этим утром?

Прежде чем Луис успел ответить, вошла Ана и поставила поднос перед отцом Матео. Там стояла чашка супа мисо с тофу и чайник. На подставке из слоновой кости балансировали палочки для еды.

Женщина хмуро посмотрела на мужчин.

– Кто притащил кошку?

В комнату за ней следом вошел пестрый котенок. Когда Ана показала на него, малыш развернулся и юркнул в комнату Хиро.

Синоби и отец Матео переглянулись.

– Это я, – признался Хиро. – В качестве подарка для отца Матео.

Он надеялся, что Ана любит иезуита достаточно сильно, чтобы синоби мог избежать нагоняя, но особо на это не рассчитывал.

– Хм, – хмыкнула Ана. – Она останется?

– А можно? – спросил отец Матео.

Она кивнула.

– Хорошо. Когда подрастет, будет гонять мышей. Она уже ловит пауков.

– Она жрет пауков? – спросил Хиро.

– Сдирает их прямо со стены. – Ана одобрительно кивнула Хиро и направилась обратно на кухню.

– Три десятка пищалей, – продолжил разговор Луис, словно Ана и не вмешивалась. Торговцы обращали внимание на слуг только тогда, когда у них не было выбора. – У этого человека были какие-то неприятности с ворами, и он хотел вооружить свою охрану.

– Ему нужны мушкеты вместо мечей? – поинтересовался отец Матео.

Хиро подумал, что в этом есть смысл. Огнестрельное оружие гораздо быстрее остановит вора, чем меч.

– Откуда столько разочарования? – сказал Луис. Он поставил миску, положил палочки и налил себе в чашку чай. – Франциск Ксавье одобрял эту торговлю, чтобы у миссии в Японии было финансирование. Если бывший глава иезуитского ордена не был против, у тебя тем более нет причин возражать.

– Даже ты должен увидеть иронию в том, что одна рука забирает жизнь, тогда как другая пытается ее спасти, – ответил священник.

– Японцы вполне способны забирать чужие жизни и без моей помощи, – фыркнул Луис. – Они рубили друг друга мечами задолго до того, как мы здесь появились.

Отец Матео промолчал. Это был давний спор, в котором не было победителя.

Служанка вернулась с подносом для Хиро. Она поставила его и молча ушла. После того как отец Матео благословил трапезу, Хиро насчитал в своей миске с супом семь кусочков тофу (на три больше, чем обычно) – несомненно, это была награда за то, что он принес кошку.

– А вы где были этим утром? – поинтересовался Луис.

Отец Матео поставил миску.

– Одного из моих новообращенных обвиняют в убийстве самурая.

Луис сделал глоток.

– А он убил?

– Она, – поправил его отец Матео. – И нет, она не убивала.

– Печально, – без чувства сожаления сказал Луис. – Я так понимаю, ты ходил, чтобы совершить последние обряды? Несомненно, эти жестокие ублюдки ее прикончили.

– На самом деле нет. Ей дали два дня, чтобы доказать свою невиновность. А я собираюсь ей в этом помочь.

– И с чего вдруг такое желание?

– Потому что, если он этого не сделает, – вставил Хиро, – сын покойного убьет и его тоже.

Луис от неожиданности поперхнулся, шарообразная чашка дернулась у него в руке. Горячая жидкость пролилась на дублет и чулки.

– Вот чума! – выругался Луис, отряхиваясь. – Придется переодеваться! Хиро, это не смешно.

Луис понял, что никто не смеется.

– Матео, пожалуйста, скажи, что он пошутил.

– Он не шутил, – сказал отец Матео. – Но мы успеем найти убийцу вовремя.

– Слепая вера не спасет тебя от мечей. – Луис тяжелым взглядом уставился на Хиро. – Как ты мог допустить, чтобы подобное случилось? Зачем переводил слова, которые довели до убийства?

– Он не виноват, – сказал отец Матео.

– Пусть судья вмешается, – продолжил Луис. – Они всегда хвастаются влиятельностью своих судей.

– Закон разрешает сыну аристократа отомстить за смерть отца, – сказал отец Матео. – Если я не помогу, девчонка – труп.

– Так пусть и помирает, – сказал Луис. – Кто она вообще такая? Проститутка что ли?

– Гейша, – поправил его отец Матео.

– Проститутка, – повторил Луис, вскочив на ноги. – Пусть умрет. Ты же уезжай из города, если это необходимо. Она не стоит того, чтобы ты рисковал работой, а я своей прибылью.

Хиро наблюдал за тем, как Луис направился в свою комнату. Впервые за все время, он был согласен с торговцем.

Хиро допил остатки супа. Когда он ставил пустую миску, кусочек бумаги из чайного дома, что он спрятал в рукаве, оцарапал ему руку. Хиро вытащил его и бросил в очаг, но в последний момент передумал и выхватил его из пламени.

На фрагменте пергамента размером с ладонь женской рукой были написаны имена и цифры. Нижний край потемнел, был весь в пыли и пепле, но полностью не сгорел.

Чайные дома аккуратно вели свои записи и никогда не уничтожали учетные книги. Хиро был удивлен, что этот кусок оказался оторванным. Было ли это сделано намеренно или это всего лишь совпадение?

Учитывая пепел и обожженную руку Маюри, он решил, что это не случайность.

– Что это такое? – спросил отец Матео.

– Этот кусок я достал из кимоно Маюри. Похоже, это часть учетной книги.

– Из кимоно? – Священник наклонился ближе, чтобы разглядеть пергамент. – Странно.

– Больше, чем ты думаешь, – сказал Хиро. – Мы должны вернуться в чайный дом. И немедленно.

– Зачем?

Хиро протянул бумажку.

– Чтобы узнать, почему Маюри решила уничтожить свою учетную книгу.

– Уничтожить? Ты уверен? – Отец Матео разглядывал кусочек пергамента. – Может, это из старой-старой книги?

– Дата с боку – нынешний год, – сказал Хиро. – А грязное пятно – это сажа. Любопытно, но сегодня утром Маюри обожгла руку.

– Зачем ей сжигать учетную книгу?

– Гораздо важнее, почему она решила сделать это сегодня?

Глава 11

Досины у чайного дома едва обратили внимание на вернувшихся Хиро и отца Матео. Синоби не стал возражать. Лучше уж пренебрежение, чем нападки.

Когда Маюри открыла дверь, она даже не поприветствовала их должным образом.

– И как, по-вашему, я буду готовиться к приему гостей, если вы ходите туда-сюда весь день напролет?

Хиро не ожидал теплого приема, но полное отсутствие у женщины хороших манер удивило его. Культура чайного дома неодобрительно смотрела на хамство, а Маюри вообще должна быть рада доказать невиновность Саюри... и свою собственную тоже.

– А вы сегодня принимаете гостей? – поинтересовался Хиро.

– Если только досины Нобухидэ не отпугнут посетителей. – Она замолчала. – Смерть Акеши-сан, конечно, печальное событие, но мне нужно вести дела.

– У нас нет никаких возражений против вашего бизнеса, – сказал Хиро. – Отец Матео пришел помолиться вместе с Саюри.

– А вы?

– А я хотел бы поговорить с другими женщинами.

В улыбке Маюри не было ни веселья, ни теплоты.

– Я уже говорила вам, что побеседовала с девушками. Все, кроме Саюри, спали, когда был убит Акеши-сан.

– Значит с моей стороны вопросов будет немного.

Хиро предпочитал не привлекать к себе внимание грубостью или, наоборот, вежливостью, но в данном случае утонченность не поможет найти убийцу Хидэёши.

Маюри раздраженно всплеснула руками. Белая шелковая повязка охватывала всю ее левую руку до самого запястья. Она вздрогнула и опустила пораненную руку.

– Хорошо, – сказала она. – Идите за мной.

Она проводила отца Матео к Саюри, а потом повела Хиро к противоположной стене центральной комнаты. Там она опустилась на колени и открыла дверь, пользуясь при этом только правой рукой.

– Ждите здесь.

Хиро вошел в комнату и опустился на колени лицом к токонома в северной стене. Ваза, стоявшая в нише, была пуста. Она сужалась к низу, но ее горлышко было достаточно широким, чтобы вместить несколько цветочных стеблей. Фарфор покрывала белая глазурь, на которой от руки были нарисованы синие листья.

Зашуршав, открылась дверь. Хиро услышал тихие шаги по татами и мягкий стук, когда дверь снова закрылась. Зашелестели кимоно – женщины усаживались на пол на некотором расстоянии от Хиро. Все молчали. Гейши не прерывали медитацию посетителя.

Хиро решил, пусть они подождут.

Спустя несколько минут он обернулся. Перед ним на коленях сидели три женщины. Их простые, но дорогие кимоно были сшиты из шелка. На той, что сидела в центре, было темно-фиолетовое платье, а женщины по бокам были одеты в светло-розовое и голубое кимоно. Без обычного грима женские лица казались странно бледными, но при этом ничего не выражали, словно маски. Даже по глазам ничего нельзя было понять.

Все трое были старше Саюри. Хиро решил, что им за двадцать, может быть, около тридцати.

– Спасибо, что согласились встретиться со мной, – сказал он.

Девушки, сидящие по бокам, посмотрели на ту, что расположилась в центре. Она выглядела увереннее, чем они, и единственная без колебаний встретила взгляд Хиро. Прежде чем она успела открыть рот, Хиро понял, что она будет говорить и от имени остальных девушек.

– Меня зовут Окия, – представилась она. – У вас есть вопросы насчет прошлой ночи?

– Может, вы слышали убийцу или что-то необычное?

Эти женщины были хорошо обучены. Хиро не видел смысла относиться к ним, как к нежным цветам.

Окия даже не посмотрела на своих подруг.

– Нет. В самом начале вечера у нас у всех были гости, но лишь немногие остались до полуночи. Я поднялась наверх последней, не считая Саюри. Все остальные уже смыли макияж и сменили кимоно. Мы попили чай и отправились спать.

– И вы ничего не слышали?

– Нет, только вопль Саюри утром.

– Вопль?

Прежде чем Окия ответила, вмешалась девушка справа:

– Это больше походило на крик.

Говорившая была моложе Окии и, очевидно, гораздо эмоциональнее. Как только слова сорвались с ее губ, она прикрыла рот рукой и уставилась глазами в пол. Ее голубое кимоно лишь подчеркнуло порозовевшие щеки.

– А есть разница? – уточнил Хиро.

Девушка в голубом отняла руку ото рта:

– В вопле, как правило, не содержится слов. Саюри же звала на помощь.

– Рико права, – сказала Окия. – Это был больше крик.

– Кто поспешил ей на помощь?

– Мы все, – ответила Рико. – Но Маюри закрыла дверь. Она сказала, что нам не следует этого видеть.

– А я рада, что ничего не видела, – сказала девушка с другой стороны от Окии. – Не хочу, чтобы меня преследовали злые духи.

У нее затряслись руки и розовое кимоно затрепетало.

– Не будь дурой, Ёко, – сказала Рико. – Духи не преследуют тебя, если ты не убийца.

– А ты хочешь рискнуть? – Ёко обняла себя руками. Потом ее самообладание вернулось, и она положила ладони обратно на колени.

Рико покачала головой и закатила глаза.

– А кто-нибудь из вас разговаривал с Саюри после случившегося? – спросил Хиро.

– Маюри бы нам не позволила, – ответила Рико. Когда Окия бросила на нее предупреждающий взгляд, девушка добавила: – Ну, она не разрешила, но не говорила, что я должна скрывать это.

– Я ни за что не войду больше в ту комнату духов, – сказала Ёко.

– Это не комната духов, – возразила Рико. – Маюри там все убрала и вызвала священников. Они придут сегодня днем.

– Буддийских священников? – Ёко заломила руки и нервно посмотрела на остальных.

– И синтоистских тоже, – заверила ее Окия, – из храма Камигамо.

Ёко все еще выглядела обеспокоенной, но все же выдавила улыбку.

– Мы еще чем-нибудь можем вам помочь? – спросила Окия.

– Кем были ваши гости вчера вечером? Они знакомы с Акеши Хидэёши?

– Не думаю, – ответила Рико. – Гости, которые знают друг друга, как правило, объединяются в одну компанию. Так намного веселее. Мы играем в игры и поем песни. Мужчинам это нравится.

– Наши гости не были знакомы, – подтвердила ее слова Окия. – Я развлекала торговца шелком и его клиентов. Они ушли за час до полуночи.

– А вы? – обратился Хиро к Рико.

– Мой вечер закончился рано. Судья Ишимаки уснул за чаем еще до того, как солнце село. Его слуги помогали ему забраться на коня.

– Судья Ишимаки был здесь вчера вечером? – спросил Хиро.

– Да. Он приходит раз в неделю на ужин. – Рико приподняла бровь, ее рот открылся от удивления. Она поднесла руку, чтобы прикрыть его и хихикнула. – Но это не то, о чем вы подумали. Он слишком стар для девушки моего возраста.

Хиро сомневался, что большинство мужчин сочли бы ее возраст такой уж проблемой, но промолчал. Рико вопросительно посмотрела на Окию. Та кивнула.

– Судья Ишимаки мой дедушка, – сказала Рико. – Его сын был покровителем моей матери.

– Ваша мать Маюри? – спросил Хиро.

У гейш часто рождались дети вне брака. В основном мужчины не горели желанием жениться на любовнице, поэтому девочки обычно следовали по стопам матерей.

– Нет, – сказала Окия – Это я. Но я заранее благодарю вас за благоразумие.

Хиро попытался скрыть удивление. Окия выглядела старше, чем ее соседки, но недостаточно взрослой, чтобы иметь дочь возраста Рико.

– Конечно. – Чуть помолчав, Хиро спросил: – Вы тоже встречались с судьей?

Она отрицательно покачала головой:

– Не то чтобы он меня ненавидит, но я не его крови. Честно говоря, его интерес к Рико стал для меня неожиданностью.

– Он признал ее официально?

– Ой, нет, – потрясенно ответила Рико. – Он и не мог. Но я рада, что знакома с ним. Он милый.

Хиро повернулся к Ёко:

– Какие гости были у вас?

– Лишь один, – ответила девушка. – Торговец. Я никогда раньше его не видела.

– Имя помните?

– Мне не нужно было запоминать, – сказала Ёко. – Он приехал в Киото по делам и всего на один день.

– Какого рода дела?

– Рис. – Ёко скорчила гримасу. – Только о нем и говорил. Он был скучным и остался допоздна. К тому времени когда я поднялась наверх, Рико уже спала.

– Он упоминал, откуда приехал?

Ёко задумалась:

– Нагоя? Мне кажется, из Нагои. Ему не очень понравилось, что у нас не было красного мисо.

– Он платил заранее?

Ёко кивнула:

– Он дал мне золотой кобан и сказал, что я могу купить себе подарок.

Вечер с гейшей стоил лишь малую толику от этой суммы, даже в дорогих чайных домах.

– Он заплатил золотом? – уточил Хиро. Торговцы Киото пользовались серебром.

– Да. – Глаза Ёко округлились, когда она подняла подтекст. – Вы думаете... я развлекала убийцу? Духи будут преследовать меня!

Она вся сжалась и была готова заплакать.

– Не беспокойтесь, – сказал Хиро. – Духи не слишком жалуют чайные дома.

– Правда?

Он кивнул. Хиро не волновали ее переживания, но он терпеть не мог женских слез и ненавидел, когда время тратилось понапрасну.

– Кто-нибудь из вас знает имя ее гостя?

– Шутаро, – сказала Окия. – Он пришел перед моими гостями, я слышала, как он представляется.

Хиро встал:

– Спасибо, что поговорили со мной. Я благодарен за уделенное вами время.

Когда остальные вышли, Окия вернулась. После того как звук шагов остальных девушек затих, она сказала:

– Шутаро был последним, кто уходил... за исключением Хидэёши, конечно.

– И он заявил, что приехал из Нагои? – уточнил Хиро.

После того как Окия кивнула, он продолжил:

– Господин Ода Нобунага управляет провинцией Овари, включая и Нагою. Господин Ода очень хочет стать сёгуном. Он не позволил бы своим торговцам привозить рис в Киото.

Женщина кивнула:

– Мне это тоже показалось странным. Поэтому я и запомнила.

– Спасибо, – сказал Хиро. – Я понимаю, что, рассказав мне это, вы нарушили правила этикета.

– Справедливость оправдывает подобное нарушение – понизив голос, сказала Окия. – Отблагодарите меня, отыскав убийцу. Я не знаю, что произошло здесь прошлой ночью, но Саюри никого не убивала. Она не заслуживает смерти за чье-то преступление.

Глава 12

Как только Окия ушла, Хиро пошел в комнату Саюри. Отец Матео стоял на коленях возле токонома спиной к двери. Саюри расположилась напротив него. Их головы были склонены в молитве.

Рядом с девушкой на полу лежал сямисэн. У инструмента был гриф длиной с человеческую руку, который соединялся с круглым корпусом, обтянутым кожей животного. Она, в свою очередь, была натянута так же туго, как на барабане. От основания до верха были протянуты три шелковые струны.

Чтобы научится играть на сямисэне плохо, требовались годы, чтобы научиться играть хорошо – гораздо больше времени. Только женщинам с истинным талантом поддавался этот непростой инструмент.

Хиро опустился на колени рядом с отцом Матео. Когда священник произнес: «Аминь», Саюри подняла глаза.

Хиро кивнул в сторону сямисэна:

– Вы играете?

– Немного. – Уверенность в ее голосе свела на нет все ее смирение.

– Не сыграете сейчас что-нибудь?

Саюри взяла в руки сямисэн. Левой рукой она обняла инструмент за гриф, а корпус поставила на правое колено. Когда позиция ее полностью устроила, девушка взяла медиатор из слоновой кости и прошлась по струнам.

Она играла правой рукой в традиционном стиле. И играла очень хорошо. Хиро узнал колыбельную. Ее ему очень часто играла мама и тоже играла хорошо, хотя он и сомневался, что в сямисэне Саюри скрывается тайное оружие в виде острого клинка.

Когда последняя нота увяла, Саюри опустила инструмент на пол, словно спящего ребенка. Хиро почувствовал укол сожаления. На какое-то мгновение музыка снова вернула его в Ига.

– Благодарю, – сказал он.

– Окия и другие девушки слышали что-нибудь? – спросила Саюри. – Маюри говорила, что нет, но я надеялась...

– Они не слышали никаких незваных гостей, – сказал Хиро.

Шелестя, открылась дверь. Маюри опустилась на колени у порога.

– Вы закончили? – спросила она.

Отец Матео встал. Хиро поборол желание подразнить женщину и попросить разрешения остаться. Не то, чтобы она ему не нравилась, просто синоби не выносил, когда кто-то позволял себе невежливые замечания.

– Веруй, – обратился к Саюри отец Матео. – Господь защитит тебя, а мы найдем убийцу.

Она кивнула:

– Я буду молиться.

Как только они вышли из комнаты, Хиро наклонился к отцу Матео и прошептал:

– Тебе нужно в уборную.

– Нет, не нужно, – покраснел священник.

Как обычно, Хиро нашел его реакцию весьма забавной. Он никогда не мог понять, почему иезуит смущается, когда речь заходит о естественных потребностях организма.

Хиро громко сказал:

– Маюри, отцу Матео нужно посетить уборную.

Священник покраснел как помидор. Его рот открылся и закрылся, как у его любимых кои.

Маюри наклонила голову и перевела взгляд с одного мужчины на другого.

– Значит, говорите, что ему нужно в уборную?

– Причем срочно, – сказал Хиро.

Женщина и священник обменялись взглядами. Хиро не смущала неловкая ситуация, в которой оказался отец Матео, и он прекрасно знал, что Маюри не откажет в просьбе.

После очень долгой паузы Маюри кивнула:

– Идите за мной.

Она провела их через гостиную и узкий, в четыре мата, чулан. В восточном направлении от кладовки шел коридор, который заканчивался деревянной лестницей, ведущей на второй этаж.

Маюри махнула на раздвижные двери на северной стене кладовой.

– Уборная во дворе... слева от дома. – Она помолчала. – Прошу меня простить, но я не стану вас туда провожать.

– Конечно, – ответил Хиро. – Спасибо.

Когда он пересек комнату и открыл дверь, Хиро задумался о том, что могло находиться за раздвижной дверью в западной стене чулана. Еще одна кладовая или, возможно, личный кабинет.

Хиро подождал, пока отец Матео выйдет на веранду, потом прошел следом за ним и закрыл дверь.

Во двор вели три широкие ступени. Гравийная дорожка соединяла чайный дом с двумя зданиями. Отхожее место находилось в десяти метрах с левой стороны от дома. Его Хиро уже видел с веранды немногим раньше.

Второе, более крупное здание, стояло чуть впереди справа. У него была соломенная крыша, деревянные стены и два входа: один в конце гравийной дорожки, другой – с противоположной стороны. Ко второму входу, который был чуть меньше, по траве вела притоптанная дорожка. Решетчатые ставни закрывали три узких окна, давая достаточно света, но скрывая происходящее внутри. Подобная конструкция предполагала, что в здании расположена баня, и поленница у маленькой двери это подтверждала.

Хиро почувствовал укол зависти. Как и большинство жителей Киото, он мылся несколько раз в неделю, но делать это ему приходилось в общественной бане. Только очень богатые могли позволить себе собственную баню. Это означало, что дела у Сакуры идут прекрасно.

Отец Матео прошипел:

– Я не хочу в уборную.

– Иди понарошку. – Хиро махнул в сторону строения, стоявшего слева. – Мне нужно пять минут.

– Ты чего задумал?

– Нет времени. – Хиро поспешил вниз по лестнице и дальше через двор к бане. Дойдя до маленькой двери, он оглянулся, удовлетворенно отметив, что отец Матео направился в уборную.

Хиро схватился за деревянную ручку и открыл дверь. Как он и подозревал, она вела в растопочную, примыкающую к большой купальне. В этой маленькой комнате почти все место занимала печь. Она была выложена из кирпича и побелена, хотя из-за пыли и пепла потемнела с боков. На печи стоял огромный железный котел, от него расходились трубы, подававшие пар и горячую воду в купальню за стеной.

Это впечатлило Хиро. Подобная конструкция была гораздо эффективнее, чем он видел в старых банях, где горячую воду приносили слуги.

Железная дверца топки была теплой, но не горячей. Хиро взялся за ручку и открыл печь.

В глубине сверкали угли, хотя открытого огня не было. Они вспыхнули красным от притока свежего воздуха, но сразу же потухли. На кучке пепла в центре топки лежали полусгоревшие предметы, очень похожие на книги... как Хиро и ожидал. Листы из хрупкого пепла веером расходились от наполовину сгоревших корешков.

Кто-то бросил книги в огонь, но не стал дожидаться, когда они полностью сгорят. Книги, оказавшиеся внизу, были полностью уничтожены, но верхняя частично уцелела. Кожаный переплет и плотная бумага сдержали огонь, да и закрытая дверца не пустила внутрь много воздуха.

Опытный человек оставил бы дверцу открытой, но Хиро подозревал, что у Маюри было мало опыта в использовании огня и еще меньше в уничтожении улик.

Он взял щипцы и вытащил полусгоревшую книгу. Некоторые страницы с мягким шелестом, словно скрип снега под ногами, разлетелись. От легкого дуновения воздуха угли снова засветились.

Хиро потрепал книгу и понял, что она все еще горячая, поэтому снова взялся за щипцы, чтобы ее перевернуть. Обложка треснула и покрылась сажей, края страниц подгорели, но внутри страницы казались нетронутыми. Как только книга достаточно остыла, чтобы ее можно было взять в руки, Хиро раскрыл ее. Жар уничтожил или затемнил чернила почти на всех страницах. На нескольких из них, где надписи еще остались, их, казалось, невозможно было разобрать.

Хиро надеялся, что при лучшем освещении у него получится хоть что-то прочитать.

Он вырвал страницы, которые сохранились лучше всего, и засунул их в рукав. Хиро надеялся, что там будет достаточно информации, которая расскажет ему, что Маюри, рискуя своим здоровьем, пыталась уничтожить.