Текст книги "Неожиданный звонок"
Автор книги: Сьюзан Ховач
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 10 страниц)
– Я совершенно уверена в том, что у него нет романа с Лилиан,– спокойно заметила я.
– Почему?
– Ну, во-первых, потому, что у него хорошие отношения с Эриком.
– Может быть, Эрик не знает.
– После десяти лет?
Мы сделали несколько шагов молча.
– По словам Гарта,– сказала я с подчеркнутым безразличием,– он пытался избежать романов с тремя этими женщинами. Он разорвал помолвку с Терезой. Не проявил беспокойства по поводу предполагаемой поездки Джины в Рим к кинопродюсеру. Нет доказательств того, что у Гарта, помимо деловых, существуют иные отношения с Лилиан. Он пытался отдалиться от Джины и Терезы, а не сблизиться с ними.
– Скажем прямо,– с иронией в голосе заявил Уоррен,– ему это удалось. Он избавился от них так успешно, что теперь никто не может их найти.
Я ничего ему не ответила, похолодев от страха.
– Только не говори мне, что тоже увлечена им,– сказал Уоррен.
Я по-прежнему молчала.
– О! – протянул он.– Этот Купер явно умеет находить подход к женщинам. При нашей следующей встрече я попрошу его поделиться со мной своими секретами.
– Ради Бога, Уоррен!
Мы добрались до Олд Бромптонроуд.
– О'кей,– миролюбиво произнес Уоррен.– Ты считаешь, что Купер чист, а я – в чем-то виноват. Каким будет наш следующий шаг? Давай вернемся в гостиницу и узнаем, нет ли вестей из Скотланд-Ярда.
Вестей из полиции мы не обнаружили, но было сообщение от Эрика Янсена. Он просил позвонить ему домой. Я не хотела звонить при Уоррене, поэтому прошла в мой номер, пообещав ему связаться с ним сразу после разговора с Эриком. Сев на кровать, я набрала телефон Янсенов и подождала, когда Эрик снимет трубку. Он, похоже, обрадовался тому, что я так быстро ему отзвонила.
– У тебя есть новости о Джине?– спросил Эрик.– Ты говорила с полицией?
Я рассказала ему о нашем с Гартом вчерашнем визите в Скотланд-Ярд; он выслушал меня с интересом.
– Клэр,– сказал Эрик,– как насчет совместного ленча? Мы живем недалеко от твоего отеля. Я могу зайти за тобой?
Мне удалось скрыть мое удивление.
– Большое спасибо,– сказала я.– Это будет отлично.
– Хорошо! Через двадцать минут буду у тебя.
Положив трубку, я рассказала по местному телефону Уоррену о том, что произошло. Он был удивлен не меньше моего, но согласился, что у меня есть шанс узнать нечто новое. Мы договорились, что я позвоню ему позже, по возвращении; у меня осталось несколько минут для отдыха. Потом я спустилась в вестибюль к Эрику Янсену. Он уже ждал меня.
– На Хэймаркет есть хороший маленький ресторан,– сказал Эрик.– Это в двух шагах отсюда, даже нет большой нужды брать такси. Пройдем пешком или ты...
Я сказала, что согласна прогуляться. Мы обогнули Пикадилли-Серкес и свернули на Хэймаркет; нас окружали люди, спешившие на ленч; Эрик постоянно что-то говорил, но я чувствовала, что он совершает над собой усилие. Исчерпав такие темы, как погода и проблемы автомобильного движения в больших городах, мы оказались у маленького и явно недорогого ресторана. Мы вошли внутрь. К этому моменту у меня уже сложилось впечатление, что он не любит тратить деньги. «Каково его финансовое положение?» – подумала я. Художники часто бедствуют. Я вспомнила о его богатой умной жене и удивилась тому, что он терпит ее плохо скрываемое безразличие к нему.
– Где ты познакомился со своей женой?– спросила я, поглощая еду.– Это произошло в Англии?
– А, похоже, ты догадалась, что я не англичанин! Наверно, я никогда не избавлюсь от акцента. Я родом из Альтдорфа – это маленькое местечко в Швейцарии, расположенное возле Люцернского озера. Там родился наш национальный герой Вильгельм Телль. Я был молодым художником и зарабатывал на жизнь тем, что рисовал пустые красивые пейзажи. Лилиан была доброжелательной, сочувственно настроенной туристкой.
Похоже, Лилиан имела склонность помогать менее удачливым, чем она, мужчинам.
– Понимаю,– сказала я, испытывая тем не менее недоумение.
– Между нами вспыхнул бурный роман, и через три недели мы поженились в Женеве.
Улыбнувшись, он пожал плечами.
– Родные Лилиан не одобряли этого брака, но нас это не беспокоило.
Его широкое, печальное лицо неожиданно расцвело.
– Мы были молоды и влюблены. То время было счастливым. Мне понравился Лондон, я быстро привык к нему. Вскоре я стал рисовать то, что хотел, а не то, чего требовал рынок. Лилиан,– он замолчал, подыскивая нужное слово,– вдохновляла меня.
И еще содержала, подумала я. Она, вероятно, с самого начала содержала их обоих.
– Лилиан,– сказал Эрик Янсен,– удивительная, талантливая женщина. Она верила в меня. Добившись в конце концов скромного успеха, я постоянно говорил, что обязан им Лилиан, потому что она поддерживала меня, когда я нуждался в помощи.
Я попыталась представить себе Лилиан в роли преданной вдохновительницы, поглощенной работой своего мужа. Мне потребовалось напрячь воображение. Я не могла увидеть Лилиан интересующейся чем-то, не имеющим отношения к ее бизнесу.
– Она, очевидно, знает очень многое о фарфоре и стекле,– сказала я.
– Да, значительно больше, чем Гарт. Он – всего лишь коммерсант.
Эрик аккуратно вытер рот салфеткой и протянул руку к бокалу с водой.
– Но ему нравится считать себя специалистом по стеклу.
– Скажи мне, Эрик,– я посмотрела на него, постаравшись придать своему лицу выражение искреннего интереса.– Каково твое мнение о Гарте Купере? Тебе, вероятно, известно, что я почти не знаю его, однако моя сестра явно высокого мнения о нем, поэтому я хочу понять, что он за человек на самом деле. Я не сразу решилась задать тебе этот вопрос, но ты давно знаешь его и явно способен высказать зрелые суждения. Я чувствую, что могу довериться твоей оценке. Как я и предполагала, он был польщен, но попытался скрыть это. Сдвинув брови, Эрик приготовился высказать зрелое суждение.
– Конечно,– произнес он наконец,– Гарт всегда был скорее другом Лилиан, нежели моим.
Я ждала. Эрик добродушно, как бы шутя, продолжил:
– Да, он коммерсант! И хороший! Блестящий, преуспевающий торговец! У него есть товар, пользующийся спросом, и он продает его весьма умело.
– Фарфор и стекло?
– Это так, во вторую очередь.
Он по-прежнему говорил легкомысленно, пытаясь скрыть свою серьезность.
– Талант Гарта заключается в умении продавать самого себя – не буквально, разумеется! Но он умеет нравиться людям, очаровывать их. Он мастерски играет роль «славного парня», как говорят англичане. Но за этим фасадом скрывается жесткий, сильный, способный бизнесмен. Меня ему не обмануть. Он может обманывать других, но только не меня.
– Мне кажется, он не подходит для Джины,– обеспокоенно сказала я.– Надеюсь, она в него не влюблена.
– Он ей нравится,– заявил Эрик.– Это очевидно. Но она слишком молода для Гарта. Я знаю, какой тип женщины импонирует ему.– Он поиграл ложкой.– Ему нравятся зрелые, умные женщины, а не легкомысленные девчонки.
Эрик виновато посмотрел на меня.
– Извини, я не склонен недооценивать твою сестру, она очаровательна, но..
– Понимаю.
Я отломила кусок от моего рогалика и намазала его маслом.
– Ты хочешь сказать, он предпочитает таких женщин, как Тереза.
– Именно.
Он снова принялся есть.
– Мне нравится Тереза,– неожиданно произнес Эрик.– Лилиан ее недолюбливает, но это естественно. Тереза – умная, образованная женщина. Страстная, тонкая, волнующая. Если бы я писал портреты...
Он замолчал и улыбнулся.
– Но я этим не занимаюсь! Однако если бы занимался, я бы обязательно нарисовал Терезу.
Моя ревность, смешная, но очевидная, мешала мне невозмутимо слушать, как он нахваливает Терезу. Чтобы сменить тему, я заинтересованно спросила:
– Какие картины ты пишешь, Эрик? Извини, я не знакома с твоими работами,– думаю, в Лондоне ты знаменитый художник.
– Вряд ли знаменитый! – расцвел он и заговорил о себе со сдерживаемым, застенчивым энтузиазмом, который почему-то показался мне трогательным. Оказалось, что он рисовал абстрактные картины и слегка увлекался сюрреализмом. Я сказала, что была на выставке Сальвадора Дали в нью-йоркском музее «Хантинг-тон-Харфорд». Мы немного поговорили об искусстве. Эрик отбросил свою напускную самоуверенность, и я увидела того человека, каким Эрик был, вероятно, много лет назад,– чувствительного, уязвимого молодого художника, преданного своей работе. Мне было совершенно непонятно, как прозаичная, деловая Лилиан могла когда-либо понимать его.
Возможно, на самом деле она никогда не понимала Эрика.
– Ты скажешь мне, если узнаешь новости о Джине, да? – повторил он, когда мы расставались в вестибюле моего отеля.– Мы с Лилиан хотим знать, где она и все ли с ней в порядке. Ты нам позвонишь, ладно?
– Конечно! – заверила его я и тепло поблагодарила за ленч. Потом я отправилась к себе. Я знала, что должна рассказать Уоррену о ленче, но я успела устать от него за утро. Оказавшись у себя в номере, вместо того чтобы позвонить, я прилегла на кровать.
В течение десяти секунд мои мысли упрямо и неотвязно вращались вокруг Гарта Купера. Вчера вечером он дал понять, что подозрения Терезы насчет Лилиан зародились три месяца тому назад, вскоре после их помолвки. Пытаясь вспомнить его слова в точности, я напрягла память, но в ней остался лишь общий смысл сказанного. Мне пришло в голову, что Гарт умел делать намеки, не говоря ничего прямо. Сейчас, поразмышляв, я поняла, что он старался убедить меня в том, что ревность Терезы к Лилиан – дело прошлого, однако рассказ экономки свидетельствовал о недавних бурных проявлениях этого чувства.
Тут какая-то неувязка, подумала я. В последнюю субботу Тереза должна была ссориться с Гартом из-за Джины, а не из-за Лилиан. Несомненно, сейчас в центре его внимания находилась Джина. Ситуация и неискренность Гарта повергли меня в уныние. Я снова начала тревожиться за Джину, причем это было связано не только с исчезновением сестры, но и с отношениями, существовавшими между нею и Гартом. Охваченная беспокойством, я подошла к окну, посмотрела в него, снова направилась к двери. В конце концов я схватила сумочку и побежала вниз, пытаясь избавиться от мук пассивного ожидания. Я решила пойти в офис Гарта и, не ломая голову над его намеками, задать ему несколько вопросов.
Контора Купера находилась в Найтсбридже. Будучи не в силах разобраться в линиях метро и автобусных маршрутах, я остановила такси, села на блестящее кожаное сиденье и принялась разглядывать мчавшийся мимо меня Лондон. Я представила себе Наставницу, Философа и Друга. Этот воображаемый персонаж всегда помогал мне общаться с Джиной. «Дорогая Клэр,– обратилось ко мне это исключительно здравомыслящее существо,– боюсь, ты позволяешь своему врожденному благоразумию предавать тебя. Пожалуйста, обрати внимание на следующие моменты:
1. Никогда не следует бегать за мужчиной – дождись, когда он сам придет к тебе.
2. Никогда не отрывай мужчину от его работы в офисе.
3. Выбрось из головы этого Гарта Купера, явно не внушающего доверия. Какое тебе дело до того, что он делает ложные намеки или преднамеренно врет? Суть заключается в том, что он рисует фальшивую картину и, возможно, обманывает тебя в других вопросах.
4. Почему ты, не имея большого опыта общения с мужчинами, тотчас поверила, что мистер Купер увлечен тобой в той же мере, что и ты – им? Он явно продемонстрировал романтический интерес к тебе, чтобы отвлечь тебя от выяснения обстоятельств исчезновения Джины.
5. Если ты хочешь расстаться с мистером Купером, но не знаешь, с чего начать, сделай следующее: не встречайся с ним больше.
6. Возьми себя в руки и перестань поступать, как глупая девчонка. Разочарованная тобой...»
Автомобиль спустился в тоннель под Гайд-парком и через несколько мгновений вынырнул в Найтсбридже. Ничего не могу с собой поделать – я люблю его, сказала себе я. Это сильнее меня. Такси проехало мимо «Хэрродза»; водитель указал на здание, расположенное через улицу.
– Вот ваш дом, мисс. Извините, что останавливаюсь на другой стороне, но тут нет разворота.
– Спасибо,– сказала я. Выйдя из машины, я расплатилась с таксистом и перешла через проезжую часть. Над роскошными магазинами размещались офисы, в витринах в основном демонстрировался антиквариат. Внутри здания находился старомодный лифт. Указатель сообщал, что офис Лилиан и Гарта располагался на первом этаже. Я вспомнила, что в Англии первым называется этаж, на самом деле являющийся вторым, и воспользовалась лестницей, которая окружала шахту лифта. Прямо перед собой я увидела табличку «Купер – Янсен Лтд., Импорт – Экспорт, Фарфор и Стекло». Внезапно пожалев о том, что я пришла сюда, я шагнула к двери и сразу открыла ее.
Я оказалась в светлой, хорошо вентилируемой, на удивление современной приемной с толстым зеленым ковром на полу и спокойной расцветки стенами. Две двери вели в комнаты, которые, как я догадалась, были кабинетами компаньонов. Слева я заметила архив, где хранились папки с документами, справа от меня находились сверкающий стол, электрическая пишущая машинка и деловитая секретарша с копной иссиня-черных волос, алыми ногтями и холодными, умными черными глазами.
– Добрый день,– смущенно произнесла я.– Скажите, мистер Купер у себя?
– В данный момент мистер Купер отсутствует. Секретарша поправила прядь волос.
– Вы записаны на прием?
– Нет, не записана.
– Я могу записать вас.
Она раскрыла красный блокнот.
– Ваша фамилия?
– Клэр Салливан, но я по личному делу. Я могу подождать его, или он вернется нескоро?
– Нет, я жду его с минуты на минуту.
Она взглянула на часы, словно желая убедиться в том, что сказала правду, потом встала и прошла мимо меня в архив. За этой комнатой находилась другая, предназначенная для ждущих посетителей. Окна ее смотрели на Найтсбридж.
– Если вы подождете здесь...
– Спасибо,– сказала я.
Она удалилась изящной походкой, я села и взяла со столика журнал. Это был «Панч». Я положила его назад и взяла «Пари-матч». Прошло десять минут. Дважды звонил телефон, я слышала голос секретарши, снимавшей трубку. Электрическая пишущая машинка почти не умолкала. Наконец я услышала, что девушка встала и направилась ко мне.
– Хотите кофе?– спросила она от двери.
– Если вы все равно будете его варить.
– Я всегда в три часа готовлю кофе,– скучным тоном сказала девушка.– Мистер Купер и миссис Янсен оба любят крепкий черный кофе после длинных деловых ленчей.
Она принесла из архива в приемную перколатор. Входная дверь открылась, зазвенел маленький звоночек; спустя мгновение дверь закрылась. Я осталась одна.
Охваченная беспокойством, я встала и прошла в архив, осмотрела миниатюрный фотокопировальный аппарат и шкафы с бумагами. В углу находился шкаф с приоткрытой дверцей. Я заметила в нем мужской плащ и уже собиралась отвернуться, но вдруг увидела торчавший из кармана конверт. Я бы не взглянула на него второй раз, если бы единственное доступное моему взору слово из адреса не было выведено фиолетовыми чернилами.
Я вспомнила о множестве писем, приходивших из Голливуда и Парижа. Все они были написаны любимыми фиолетовыми чернилами Джины. Не дав себе времени на раздумья, я быстро взяла конверт. Он оказался пустым. Гарт явно либо уничтожил письмо, либо спрятал его в надежном месте, а потом впопыхах сунул конверт в карман плаща. Я рассмотрела марку. Письмо было отправлено из Доркинга, что в Сюррее, в понедельник, в три часа дня, через два дня после звонка Джины; без сомнения, фиолетовые буквы на конверте были выведены рукой Джины...
Глава 7
Стоя в пустом офисе, я смотрела на конверт. Снаружи через окна доносился приглушенный шум автомобильного потока; непосредственно вокруг меня все замерло. Внезапно в коридоре раздались шаги; я едва успела сунуть конверт обратно в карман плаща. Дверь открылась, в приемную вошли Гарт и Лилиан.
– Кэтрин? Черт возьми, где эта девушка? Мы наняли ее, чтобы она отвечала на звонки, а не прихорашивалась половину рабочего дня в дамской комнате.
Они не видели меня. Они находились в приемной, приоткрытая дверь архива скрывала меня.
– Не стоит злиться на нее она очень хорошая секретарша, а красоту наводит в интересах фирмы.
– Господи, не хватает только, чтобы Тереза обвинила меня в том, что у меня роман с секретаршей!
Я собралась выйти и заявить о своем присутствии, но упоминание о Терезе заставило меня остановиться.
– Должна сказать, Гарт, сегодня у тебя ужасное настроение! Не понимаю, почему ты так нервничаешь из-за Терезы, которую не видел уже несколько дней,– это мне следовало бы волноваться! Эрик, похоже, убедил себя в том, что наши с тобой отношения...
– О, господи!
– Ты знал о том, что Тереза виделась с Эриком в прошлую пятницу после твоего возвращения из Парижа? Вчера вечером он сказал мне, что в аэропорту произошла сцена с участием Джины...
– Сцена! Это слишком слабое слово для того отвратительного эпизода...
– Почему ты не сказал мне о нем раньше?– с мягким укором спросила Лилиан.
– Зачем мне было это делать? Почему я должен обременять тебя проблемами моей личной жизни?
– Очевидно, Тереза сказала Эрику в пятницу, после сцены в аэропорту, что твой интерес к Джине – всего лишь дымовая завеса, призванная скрыть твое увлечение мною.
– Слушай, мне нет дела до того, что Тереза сказала Эрику и что он думает,– рассерженно повысил голос Гарт.
– А мне есть! Я вынуждена жить с ним!
– Не понимаю почему! Легко видеть, что ты презираешь его. Не знаю, почему ты не уходишь от Эрика.
– Я, как и ты, не хочу обременять тебя подробностями моей личной жизни,– выпалила Лилиан.– К тому же Эрик не переживет нашего разрыва.
– А ты проявляешь благородство и считаешься с его чувствами? Это на тебя не похоже, Лилиан!
– Послушай, Гарт.
Голос Лилиан стал сдержанным, в нем звучало терпение взрослого, обучающего ребенка узнавать время с помощью часов.
– Дело в том, что сейчас мне удобно жить с Эриком. Неважно почему. Это тебя не касается. Поверь мне, я хочу жить с ним и сильно огорчена тем, что Тереза встречалась с Эриком и пыталась пробудить в нем ревность...
– Господи, Лилиан, в чем я виноват? Я не отвечаю за поступки Терезы! Если Эрик ревнует, не обращай на это внимания. Он не может ничего доказать, потому что доказывать нечего.
– Легко давать такие советы, гораздо труднее им следовать. Я не хочу волновать Эрика. Между прочим, что за игру ты затеял с этой Джиной? Где она, почему ты ее прячешь?
– Моя дорогая Лилиан,– сказал Гарт с неподдельным удивлением,– о чем ты говоришь? Я понятия не имею, где она, и я не прячу ее. Зачем мне это нужно? Я не видел Джину и не разговаривал с ней после нашего субботнего ленча.
Услышав, как он врет, я почувствовала, что у меня вспыхнули щеки. Слезы, нежеланные и необъяснимые, подступили к моим глазам.
– Разве у тебя не было романа с ней? – недоверчиво спросила Лилиан.
– Господи, нет, конечно! Джина подошла бы для двадцатипятилетнего и сорокапятилетнего мужчины, но не для того, чей возраст – между тридцатью и сорока годами.
– Джина произвела на меня впечатление женщины,– медленно сказала Лилиан,– подходящей для мужчины любого возраста. Она хотя бы сказала тебе, куда она собиралась отправиться после нашего субботнего ленча?
– Нет, я, извинившись, избавился от нее и поехал домой на улицу Полумесяца. Я обещал позвонить ей позже, но не сделал этого. Меня отвлекли другие дела.
– Тереза?
– Нет, я не видел ее после эпизода в аэропорту, происшедшего в пятницу вечером.
Еще одна ложь. Я вспомнила про экономку, разговаривавшую на ступенях белого дома, стоящего возле площади. В субботу, в шесть вечера, Гарт ссорился с Терезой в ее квартире.
– Я был смертельно уставшим,– сказал Гарт.– Неделя в Париже выдалась напряженной, я мало спал. Я отдохнул до семи часов и затем отправился в Шепхед Маркет, где пообедал в маленьком ресторане. Я подумал, не позвонить ли Джине в отель, и решил не делать этого. Мне не хотелось ни с кем общаться, я испытывал желание побыть в одиночестве.
– Да... вся эта история с исчезновением Джины кажется весьма странной – вот все, что я скажу. Полагаю, в. воскресенье ты не получил от нее вестей?
– Нет, я провел воскресенье в офисе.
– В офисе? Здесь? Воскресенье? Боже мой, ты становишься таким же рабом своего бизнеса, как и я! Насколько я помню, ты всегда говорил мне, что я не должна работать по воскресеньям.
– Я ломал голову над контрактом с фирмой Реми – я имею в виду не последний, а прошлогодний, Я не мог понять, почему мы заплатили такой большой налог.
– О, я могу тебе это объяснить – все очень просто. И зачем ты стал разбираться с этим контрактом? Разумнее было оставить его мне, как мы сделали в прошлом году. К тому же, какое значение имеют эти налоги? Они уже заплачены.
– Мне сообщили, что налоговая инспекция настроена воинственно в отношении маленьких фирм вроде нашей. Я решил убедиться в том, что у нас все в порядке.
– Разумеется, у нас все в порядке! Ты знаешь, как я осторожна...
– Погоди, я слышу, Кэтрин возвращается. Пройдем в твой кабинет.
Они открыли одну из дверей, ведущую из приемной, и быстро скрылись в комнате. Взяв себя в руки, я покинула архив и вернулась в комнату для посетителей. Секретарша открыла дверь приемной и захлопнула ее за собой. Маленький звоночек тихо звякнул и смолк.
– Кэтрин? – произнесла Лилиан мягким, вкрадчивым голосом, которым она говорила, когда мы сидели в клубе.– У тебя есть кофе?
– Я как раз собираюсь его варить, миссис Янсен. Мистер Купер, вас ждет в комнате для переговоров мисс Клэр Салливан.
В офисе воцарилась полная тишина. Меня охватило ужасное смущение, я закрыла глаза и принялась молиться о том, чтобы, открыв их, я оказалась в другом месте. Но этого не произошло.
– Я...– неуверенно произнесла секретарша.
– Все в порядке, Кэтрин. Спасибо.
Гарт, вероятно, вернулся в приемную, его голос был слышен отчетливо. Внезапно он вошел в архив и направился к двери комнаты для посетителей.
– Добрый день,– невозмутимо произнес он; я не успела ответить на приветствие, как Гарт закрыл дверь, и мы оказались одни в тихой маленькой комнате – он, я и тысячи моих сомнений.
– Приятный сюрприз,– непринужденно произнес он, поскольку я потеряла дар речи,– жаль только, что ты нанесла нам визит именно в это время. Наверно, тебе пришлось слушать нашу глупую болтовню, посвященную несуществующим интригам Лилиан и проискам налоговой инспекции. Извини, если мы смутили тебя чем-то, но, во всяком случае, насколько я помню, я не сказал ничего такого, чего мне не хотелось бы сообщать тебе.
Я молча отвернулась, не в силах посмотреть ему в глаза, и поглядела в окно. Он шагнул ко мне; я почувствовала, что он стоит у меня за спиной.
– Что случилось? – внезапно произнес Гарт.– В чем дело? Мои глаза ничего не видели.
– Ничего,– промолвила я, боясь произнести что-то еще.
– Ты узнала плохие новости о Джине?
Я покачала головой. Он положил руку мне на плечо, я снова отвернулась от него и пошла к двери.
– Одну минуту,– резко произнес Гарт. В его голосе прозвучали ноты сомнения.– Одну минуту. Ты, верно, пришла сюда с какой-то целью. Что ты хотела мне сказать?
Давно, когда я еще не знала, что Гарту, очевидно, известно, где находится Джина, я хотела расспросить его о подробностях субботней ссоры с Терезой. Теперь я не сомневалась в том, что он по каким-то личным мотивам хочет утаить от всех этот конфликт. Я ничего не могла сделать или сказать. Мой разум правильно подсказывал мне, что я не должна была приходить в его офис. Я совершила глупый, опрометчивый поступок.
– Извини,– с трудом промолвила я.—Мне не следовало являться сюда и беспокоить тебя. К тому же в этом не было крайней необходимости. Пожалуйста, извини меня.
Спустя мгновение Гарт сказал:
– Я не понимаю.
Я снова потеряла дар речи. Взялась за ручку двери, но он положил свою руку на мою и остановил меня.
– Пожалуйста,– тихо сказал Гарт.– Пожалуйста, Клэр. Ты должна объяснить мне, в чем дело. Что все это значит? Это связано с моим разговором с Лилиан?
Я вспомнила о пустом конверте, лежавшем в кармане его плаща.
– Нет,– ответила я и поняла, что смотрю ему в глаза. У него был недоуменный и обеспокоенный вид. Я испытывала страстное желание довериться ему, но знала, что этого делать нельзя. Он солгал, и не один раз, ему нельзя доверять. Сделав над собой титаническое усилие, я сказала:
– Думаю, тревога за Джину гнетет меня сильнее, чем мне казалось. Я пришла сюда для того, чтобы поговорить с тобой, и лишь здесь поняла, как эгоистично я поступила, решив побеспокоить тебя в офисе. Но ты пришел с Лилиан прежде, чем я успела уйти.
Он пристально посмотрел на меня. Его глаза были очень честными.
– Я рад, что ты пришла,– произнес наконец Гарт.– И еще я рад тому, что в момент грусти ты обратилась ко мне. Почему бы нам не сесть и не поговорить об этом? Не думай о моей работе. Она подождет. Если ты пришла сюда повидаться со мной, зачем убегать, как только я появился?
Я растерянно покачала головой.
– Нет, правда, Гарт, мне бы не хотелось говорить здесь...
– Послушай, Клэр...
– Я не могу объяснить, я просто не хочу говорить...
– Неправда. К тому же я хочу. Что бы ты ни думала, я должен сказать тебе, что с момента нашего знакомства...
– Мне пора. Пожалуйста... Я потянула ручку двери.
– ...я не могу выбросить тебя из головы...
– О, нет, нет, нет...
Мое самообладание быстро истощалось.
– Клэр, дорогая...
Я заплакала.
– Господи, извини меня... Не знаю, что со мной происходит. Я был таким нечутким каждый раз, когда мы встречались; если бы не эта история с Джиной...
– Мы бы вовсе не познакомились,– сказала я дрожащим голосом, пытаясь найти носовой платок в сумочке.
– Вот, возьми мой.
Он протянул мне большой белый носовой платок. Я вытерла им лицо и попыталась взять себя в руки.
– Извини,– сухо произнесла я наконец.– Я не узнаю себя. Пожалуйста, извини меня... я хочу уйти.
– Позволь мне налить тебе спиртного.
– Нет, я хочу принять пару таблеток аспирина и полежать. У меня разболелась голова.
– Я спущусь с тобой и найду тебе такси.
– Нет...
– Я настаиваю.
У меня не осталось сил на споры. Мы прошли через архив в приемную; секретарша посмотрела на нас своими непроницаемыми глазами, над которыми нависали черные волосы. Выйдя на улицу, Гарт остановил такси, сообщил водителю название моего отеля и протянул ему десятишиллинговую купюру.
– Позвоню тебе вечером,– сказал он мне.– Если ты будешь хорошо себя чувствовать, мы сможем пообедать в каком-нибудь тихом месте.
– Я... не знаю...
– Позвоню тебе часов в шесть. Береги себя.
Его губы коснулись моего лба, пальцы Гарта сжали мою руку. В глазах у меня снова защипало.
– До свидания,– сказал он.
Мои губы зашевелились, но я не смогла ничего произнести. Он захлопнул дверь, такси влилось в плотный поток машин. Я осталась одна. Откинувшись на обтянутую кожей спинку сиденья, с дюжиной противоборствующих эмоций в. душе, я посмотрела в окно и ощутила, что снова горячие слезы обжигают мои щеки.
Прибыв в гостиницу, я обнаружила там три одинаковых сообщения – Уоррен просил меня позвонить ему. Я порвала их. Укрывшись в моей комнате, я прилегла на пять минут, потом встала и подошла к окну, чтобы поправить макияж. Я немного успокоилась. Казалось маловероятным, что в ближайшие несколько часов я снова заплачу. В голове оставалась тупая боль, глаза немного резало; помимо этого, я не испытывала никаких других ощущений, не считая чувства безразличия, апатии. Мне казалось, что я потерпела поражение. Весьма характерно, подумала я с отстраненным изумлением, что человек, которым я увлеклась, оказался двуличным лжецом, вполне респектабельным с виду. Теперь я была уверена в том, что у него роман с Джиной, что он знает, где она находится, и по каким-то причинам скрывает от всех ее местонахождение, демонстрируя лицемерную готовность помогать мне.
Несомненно, он вел двойную игру. Оттого что я знала это, сцена в офисе показалась мне особенно унизительной и постыдной. Быстро изучив меня, он догадался, что романтический подход окажется наилучшим, и мастерски сыграл свою роль. Я почувствовала себя польщенной, стала глиной в его руках. Он, очевидно, счел меня наивной дурочкой. Слезы снова подкатились к моим глазам, угрожая испортить новый макияж. Вдруг зазвонил телефон. Мне не хотелось ни с кем говорить, но я все же ухватилась за возможность отвлечься от моих бед.
– Алло? – осторожно произнесла я в трубку.
– Я уже собрался сообщить в Скотланд-ярд о твоем исчезновении,– сердито сказал Уоррен.– Где ты была, черт возьми? Ты обещала позвонить мне после ленча с Эриком Янсеном, а сейчас уже четыре часа. Я места себе не нахожу от волнения.
– Извини, я задержалась. Хочешь прийти ко мне? У меня есть соображения относительно того, где сейчас Джина, я хочу обсудить их с тобой.
– Да? – изумился он.– Сейчас приду. Жди меня.
Трубка смолкла. Я сидела на краю кровати и ждала. Через минуту он постучал в дверь. Я впустила Уоррена.
– Как ты узнала? – возбужденно спросил он.– Что случилось? Где она?
Я предложила ему сесть и закурить.
– Днем я была в офисе Гарта Купера,– бесстрастно сообщила я.– Он вызывал у меня подозрения. Когда я пришла туда, его там не оказалось, зато в шкафу висел плащ Гарта. В кармане лежал пустой конверт, датированный понедельником; с тех пор прошло три дня. Письмо адресовано Гарту, почерк Джины; судя по штемпелю, оно прибыло из Сюррея, а точнее – из Доркинга.
От потрясения Уоррен выронил сигарету. Он с поспешностью поднял ее и затоптал обгоревшее место на ковре.
– Выходит, Купер все время врал! Если она отправила ему письмо в понедельник...
– Он мог получить его во вторник или вчера, в среду. Он, очевидно, знает, где она находится.
– Какое, говоришь, место указано на штемпеле?
– Доркинг, Сюррей.
– Сюррей расположен к югу от Лондона, верно? Доркинг находится где-то там. Слушай, у меня в комнате есть атлас дорог Англии. Я сейчас принесу его, и мы найдем это место.
Оказалось, что Доркинг расположен в двадцати пяти – тридцати милях к югу от Лондона.
– Похоже, это довольно большой населенный пункт,– заметил Уоррен, склонившись над атласом.– Почему бы нам не отправиться туда на поезде сегодня вечером? Возможно, мы что-нибудь там обнаружим. В Доркинг можно доехать на поезде. Наверно, даже на пригородной электричке.
Я задумалась в нерешительности; апатия не отпускала меня. Уоррен разглядывал карту.
– Доркинг... Похоже, другой ближайший к нему город – Гилдфорд. Послушай, что за названия! Эбинджер Хаммер, Шэр, Гомшэлл, Холмбэри Сент-Мэри...
Последнее название с такой остротой пронзило мой мозг, что я закусила губу.
Гарт сказал мне, что у него есть загородный коттедж в Холмбэри Сент-Мэри. Он ездит туда на уикэнды.
– Все ясно! – закричал Уоррен.– Она там! В доме Купера! Он захлопнул атлас и резко встал.
– О'кей, едем.
– Погоди,– сказала я.– Если Джина скрывается в коттедже Гарта, она может не обрадоваться нашему появлению. Раз она способна написать письмо и отправить его, значит, она находится там по собственной воле и с ней явно все в порядке.
