Текст книги "Неожиданный звонок"
Автор книги: Сьюзан Ховач
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 10 страниц)
– Да,– неуверенно протянула я, усомнившись в том, что я узнала бы по этой характеристике сестру.– Вы действительно так считаете?
– О да! – невозмутимо, решительно подтвердила Лилиан. Она ласково улыбнулась мне, и ее глаза подобрели, утратили рассеянное, отсутствующее выражение, благодаря которому казалось, что она думает о чем-то другом, более важном. Я решила, что двадцать лет назад она была хорошенькой.
– Джина энергична, умна и честолюбива. Без этих качеств нельзя быть преуспевающей фотомоделью. По моему убеждению, она улетела в Рим, чтобы встретиться с Дино ди Ласси, кинопродюсером, которого знает Эрик. Во время нашего субботнего ленча Эрик рассказал о нем Джине; возможно, она помчалась к нему в Рим.
– Тогда зачем она отправилась в субботу вечером к вам домой? – нерешительно спросила я.– Если она могла просто...
– Эрик собирался обсудить ситуацию с Джиной в деталях, но, к сожалению, он опоздал. Думаю, она потеряла терпение и ушла. Она, наверно, еще успевала на вечерний римский рейс.
Лениво вращая бокал за ножку, Гарт произнес:
– Тогда почему она позвонила за океан, Лилиан? Зачем ей понадобилось звонить в Америку?
Эрик Янсен пожал плечами.
– Джина еще молода, к тому же она была возбуждена – почему бы не позвонить сестре? – Я впервые заметила, что он говорит с незнакомым мне акцентом.– Она хотела, чтобы вы прилетели в Европу и разделили с ней ее радостное настроение.
– Мой дорогой Эрик,– сказал Гарт,– Клэр позвонила в Скотланд-Ярд не потому, что Джину переполняла радость бытия.
Янсену удалось натянуть на себя маску недоумения, растерянности. На переносице его круглого, немного комичного лица образовались складки.
– Возможно, в квартиру попытался проникнуть грабитель – она могла испугаться...
– Грабитель?– перебил его Гарт.– Ты хочешь сказать – похититель? Кажется, из квартиры пропала только Джина.
– Ты склонен к деструктивной критике, Гарт,– шутливо заметила Лилиан без обиды в голосе. Она посмотрела на Купера своими теплыми голубыми глазами и приветливо улыбнулась, но он не увидел этого. Гарт по-прежнему касался пальцами ножки бокала и наблюдал за кусочком лимонной мякоти, плавающей в спиртном.
– Хотите сигарету, мисс Салливан? – внезапно спросил меня Янсен.
– Спасибо, я не курю.
– А ты, Лилиан?
– Нет, спасибо, дорогой.
Лилиан произнесла эти слова рассеянно, как бы упрекнув мужа в том, что он отвлек ее. Она снова посмотрела на Гарта.
– У тебя есть конструктивные предположения?
– Таких, в какие я способен верить,– нет.
Ой взял сигарету, протянутую Янсеном, и поискал в кармане зажигалку.
– О, вот именно! – Янсен радостно засмеялся, словно Гарт сказал нечто остроумное.– Остается допустить вмешательство потусторонних сил – привидений, например. Или пришельцев из космоса. Или...
– Умоляю, дорогой.
Исключительно спокойный голос Лилиан заставил меня посмотреть на нее.
– Здесь нет повода для шуток.
Официант принес напитки, мы выпили за какой-то пустяк, потом принялись потихоньку потягивать спиртное из бокалов.
– Она не намекнула тебе каким-то образом на свои дальнейшие планы, Гарт?– спросил Эрик Янсен, будто желал доказать, что способен к совершенно серьезному обсуждению ситуации.– Ничем с тобой не поделилась?
Лилиан не отреагировала. Она повернулась ко мне и уже открыла рот, чтобы что-то сказать, но тут Гарт произнес:
– Почему она должна была это сделать?
– Я думал, вы с ней...
Эрик замолчал, обвел взглядом стол и вдруг нахмурился, поняв, что закончить реплику будет непросто.
– Она, кажется, восхищалась тобой?– неуверенно произнес Янсен.– Ты встречался с ней в Париже? Я думал...
– Право, дорогой,– сказала Лилиан,– тебе нет нужды делать заявления в духе богемы, чтобы напомнить нам о том, что ты художник.
– Совершенно ясно, что Джина увлечена своей карьерой, а не Гартом.
Молчание Янсена было красноречивее любых возражений. Возникла пауза.
– Я склонен согласиться с тобой, Лилиан,– лениво промолвил Гарт,– но, по-моему мы вполне находили общий язык во время нескольких наших встреч. Она остроумная, по-своему занятная девушка.
Его глаза встретились с моими; потом я спросила себя, действительно ли он подмигнул мне или это было игрой моего воображения.
– Но я предпочитаю развлечения другого сорта.
Из громкоговорителя, через который в клубе делали объявления, донеслись какие-то слова. Услышав фамилию Гарта, мы слегка вздрогнули.
– Мистера Гарта Купера к телефону... Мистера Гарта Купера к телефону.
Лилиан отбросила в сторону свою рассеянность, точно ненужный предмет туалета, и мгновенно собралась.
– Думаешь, деловой звонок? Но никто не знает, что ты вернулся!
– Я звонил Бриггсу и Дугласу из моей квартиры сегодня днем насчет контракта с Реми. Извините меня, пожалуйста.
Он поднялся и быстро ушел в помещение; я вспомнила – ранее он сказал мне, что спал днем и лишь в пять часов сообщил Лилиан о своем приезде. Янсены переглянулись. Затем Эрик неуверенно произнес:
– Может быть, Тереза?
– Возможно.
Они замолчали. Пять секунд унеслись в пустоту вместе с дымом от сигареты Эрика.
– Кто такая Тереза? – робко спросила я наконец.
– Тереза? – с легким удивлением в голосе произнесла Лилиан.– Он тебе не сказал? Она... его невеста... бывшая. Такая надоедливая особа! Я порадовалась за него, когда он месяц тому назад разорвал помолвку с ней.
Глава 6
На мгновение я забыла обо всем, что меня окружало – патио с яркими зонтиками, Янсенов, в отношениях которых ощущалась, несмотря на их внешнюю раскованность, некоторая натянутость. Я снова оказалась в Париже, говорила Гарту об Уоррене й Джине, и он произнес: «Я сочувствую любому человеку, которого преследует бывший жених или невеста». В моем сознании замелькали всевозможные ситуации и вопросы; если Джина встретилась с Терезой, и экс-невеста Гарта устроила сцену, стала угрожать сопернице, моя сестра могла потерять душевное равновесие и умчаться куда-нибудь. Не дав этим гипотезам кристаллизоваться, я спросила:
– Если их помолвка разорвана, почему Тереза звонит ему? Они сохранили дружеские отношения?
– Моя дорогая,– многозначительным тоном сказала Лилиан,– отношение Терезы к Гарту вряд ли можно назвать дружеским. Она до сих пор не смирилась с разрывом помолвки и просто отказывается вести себя благоразумно или хотя бы достойно. Она полагает, что с помощью бурных сцен и проявлений патологической ревности ей удастся склонить Гарта к женитьбе.
Лилиан презрительно махнула рукой.
– Пустые хлопоты! Ну что еще можно ждать от француженки? Они не знают, что такое сдержанность. Из всего делают Великую Страсть.
– Она живет в Париже?
– Нет, в Лондоне. Работает во французском посольстве. Признаюсь, она разочаровала меня своими выходками. Даже француженка обязана вести себя более корректно, когда роман закончился! Господи, такое случается каждый день!
Глядя на бокал с виски, Эрик Янсен произнес:
– Она любила его.
– Боже, дорогой, я не считаю, что любовь – это оправдание такого дикого, нецивилизованного поведения.
Лилиан говорила холодным, скептическим тоном, словно любовь – это легкое недомогание, для снятия которого достаточно пары таблеток аспирина и десятиминутного сна.
– Нет, я разочаровалась в Терезе. Она – зрелая, привлекательная женщина. Очень ухоженная. В некотором смысле идеально подходящая Гарту, хотя я с самого начала подозревала, что с ее инстинктом собственницы она не потерпит легкие интрижки, которыми он время от времени развлекается.
Внезапно воздух посвежел. Мне стало холодно, неуютно.
– После помолвки мужчине следует флиртовать со своей невестой, а не с другими женщинами,– заметил Эрик Янсен.
– Господи, дорогой, можно подумать, что Гарт – настоящий Казанова! Ты знаешь не хуже меня, что он держится одинаково обходительно с каждой женщиной, с которой знакомится,– надеюсь, мисс Салливан простит мне это замечание! – но он редко сознательно завлекает женщину. Они сами усматривают в его внимании склонность к флирту! Поскольку Тереза безумно ревнива, она готова видеть в любом знаке внимания, адресованном другой женщине, свидетельство любовной связи.
– Думаю, Тереза была не более ревнива, чем любая другая женщина, которая оказалась бы в подобной ситуации.
– Я с тобой не согласна,– сухо заявила Лилиан.– Она совершенно потеряла рассудок. Слава Богу, что они разорвали помолвку. Если бы они поженились, уверена, Гарт быстро понял бы, что не может жить с ней.
Эрик Янсен снова красноречиво промолчал. Желая нарушить тишину, я поспешила спросить:
– Джина была знакома с Терезой?
Кажется, мой вопрос удивил их обоих; они пристально поглядели на меня, потом переглянулись.
– Она об этом не говорила,– неуверенно произнесла Лилиан.– По-моему, это маловероятно. Нет, вряд ли. Если бы Тереза увидела Джину с Гартом, последовала бы бурная сцена, и он рассказал бы нам о ней. Но он ничего не говорил.
– Я... я подумала, что, если произошла какая-то сцена в вашей квартире, если Тереза застала там Гарта с Джиной...
– Зачем Терезе идти к нам домой?– Эрик Янсен снова сдвинул брови.– Я не вижу причин, по которым она могла сделать это.
– Она могла следовать за Гартом,– сказала Лилиан.– Гарт мог прийти после того, как я оставила Джину одну.
– Но Гарт сказал, что его там не было!
– Возможно, сцена все-таки произошла и он не стал упоминать ее.
Лилиан задумчиво уставилась на бокал с хересом.
– Возможно, произошло неприятное объяснение – настолько серьезное, что ему пришлось увести Терезу. Затем потрясенная, расстроенная Джина позвонила в Нью-Йорк. И бросила трубку, когда Гарт вернулся.
Она посмотрела на меня, не обращая внимания на мужа.
– По-вашему, это правдоподобно?
– Эта версия кажется более разумной, чем любая другая, которую я слышала раньше,– неуверенно произнесла я.– Но почему Гарт ничего нам не сказал? И почему Джина не перезвонила мне потом и не объяснила, что случилось?
Лилиан пожала плечами.
– Возможно, мы ошиблись.
Она посмотрела на стеклянную дверь между баром и патио.
– Вот и он... Гарт, Джина видела Терезу во время последнего уикэнда?
Гарт остановился так резко, что мне показалось, будто перед ним возникло невидимое препятствие. Его лицо стало замкнутым, непроницаемым.
– Нам обязательно говорить о Терезе, Лилиан?– Я впервые увидела его рассерженным.– Это действительно необходимо?
– Нет, дорогой,– сказала Лилиан тем же тоном, каким она говорила с мужем.– Конечно, нет. Я проявила бестактность и излишнее любопытство. Это звонил Дуглас насчет контракта с Реми? Что он сказал?
– Нет, это был не Дуглас, а один мой знакомый.
Он быстро сел за стол, отпил спиртное и взглянул на часы.
– Нам пора идти, Клэр. Сейчас уже больше времени, чем я думал.
– О, Гарт! – недовольно, с упреком в голосе сказала Лилиан.– Мы выпили лишь по одному бокалу. Я даже не успела попросить мисс Салли вам рассказать о себе!
Она улыбнулась мне.
– Вы ведь хотите еще выпить, мисс Салливан?
Я поискала благовидный предлог и решила сказать правду.
– Я уже много выпила сегодня, боюсь, у меня нет соответствующей закалки, так что, пожалуй, ограничусь этим бокалом. Но вы не отказывайте себе из-за меня в...
– В другой раз, Лилиан,– сказал Гарт.– Возможно, мы еще пообедаем все вместе до возвращения Клэр в Париж. А сейчас вам придется извинить нас.
Покорно вздохнув, Лилиан разочарованно махнула своей пухлой, тщательно наманикюренной ручкой.
– Как хочешь.
Мы допили спиртное и прошли через бар в вестибюль.
– Рад был с вами познакомиться, мисс Салливан,– приветливо произнес Эрик Янсен при расставании.– Жаль, что наша встреча длилась недолго. Мы обязательно должны повидаться еще до вашего отъезда.
– Спасибо, я бы тоже этого хотела,– ответила я.
– Как долго вы пробудете в Лондоне?– спросила меня Лилиан.
– Еще не знаю. Возможно, несколько дней.
– Ну, я надеюсь, вы скоро узнаете хорошие новости о сестре. Она с теплотой пожала мою руку.
– Гарт, ты сообщишь нам, если у тебя появятся новости? Я беспокоюсь, тем более что она исчезла из нашей квартиры. И все же я думаю, что ничего серьезного не случилось. Возможно, Эрик прав, она действительно улетела в Рим к ди Ласси.
В ее голосе не было уверенности, словно Эрик столь редко оказывался прав, что такая возможность являлась маловероятной. Швейцар остановил два такси; мы с Гартом сели в первую машину; посмотрев через плечо, я увидела, как Янсены садятся во второй автомобиль. Эрик Янсен помахал нам рукой на прощанье.
– Он, кажется, весьма приятный человек,– сказала я, помахав рукой в ответ.– Но, похоже, Лилиан его заметно третирует.
– Сколько я их знаю, они всегда так живут,– сказал Гарт.– Думаю, они уже привыкли к этому.– Он вдруг повернулся лицом ко мне, и я остро ощутила его близость.– Извини,– произнес Гарт,– что я так быстро увел тебя из клуба. Дело в том...
Он замолчал. В машине воцарилась тишина.
– Да? – испуганно спросила я.
Его светлые глаза стали жесткими, сердитыми.
– Я хочу побыть наедине с тобой,– внезапно произнес он.– Хочу, чтобы ты услышала о Терезе от меня, а не от Янсенов.
– Лилиан не хотела проявить нескромность. Ее просто заинтересовало...
– Встречались ли Джина и Тереза. Я не ответил на ее вопрос, верно? Теперь я сделаю это. Да, они действительно встречались. Это случилось во время последнего уикэнда, когда Джина прилетела в Лондон. Произошла самая отвратительная сцена, какую ты можешь себе представить.
Сдержанность его оценки при других обстоятельствах заставила бы меня улыбнуться, но сейчас мною прежде всего владело чувство вины; я размышляла о том, следует ли сказать Гарту, что он неправильно понял меня, что Янсены не говорили о подозрениях Терезы в отношении Лилиан. Мы подъехали к ресторану прежде, чем я приняла решение; момент для объяснения прошел. Ресторан был огромным и шикарным; несмотря на большое число посетителей, в нем царила тишина. Когда мы сделали заказ, я сказала:
– С твоей стороны весьма любезно выводить меня в свет, особенно если учесть, сколько у тебя проблем.
На его лице появилось удивленное выражение.
– Я кажусь человеком, обремененным массой проблем?
– Ну, Тереза...
– Она, возможно, проблема Янсенов, но никак не моя. Он улыбнулся.
– Это у тебя, а не у меня есть причины для беспокойства, однако я должен признаться, что начинаю разделять твою тревогу в отношении Джины.
– Я удивлена твоему относительному спокойствию,– не удер-жалась я.– По-моему...
– Послушай,– перебил он меня,– не знаю, что писала тебе Джина, но я просто отдыхал с ней от склонной все драматизировать Терезы; общение с Джиной было приятной интерлюдией, позволявшей забыть чувство досады и разочарования, оставшееся от истории с Терезой. Я не испытывал серьезного интереса к Джине и сильно удивился бы, узнав, что она всерьез увлеклась мною.
– Почему ты так настойчиво убеждаешь меня в этом?
– Потому что за милю чувствую твой скептицизм.
Наши глаза встретились на мгновение, и Гарт непринужденно рассмеялся; взяв свою салфетку, он встряхнул ее и расправил.
– К тому же,– продолжил он,– я хочу доказать тебе, что я вовсе не легкомысленный повеса, которому нельзя доверять.
Мои щеки вспыхнули.
– У тебя сложилось впечатление, что я так думаю? Но он не пожелал отвечать серьезно.
– Не притворяйся, будто ты чувствуешь себя виноватой! Повернувшись, Гарт подозвал официанта, подающего напитки.
Затем обратился ко мне:
– Ты будешь запивать ростбиф вином?
– Нет, спасибо.
– Ты уверена? Может быть, один бокал?
Но я проявила твердость. Обед продолжался, но атмосфера стала менее непринужденной, чем прошлым вечером.
– Почему бы нам не отправиться в Скотланд-Ярд? – внезапно предложил Гарт.– Вижу, ты так беспокоишься из-за Джины, что ни от чего не получаешь удовольствия. Мы заглянем к твоему знакомому – как его зовут?– и сообщим, что она до сих пор отсутствует. И заодно постараемся узнать, в какое время она покинула в субботу отель.
Я испытала некоторое облегчение, посмотрела на Гарта с благодарностью – он понял мое состояние.
– Ты не возражаешь? Извини, что я сегодня была для тебя неважной спутницей, но...
– Ерунда! Тебе не следует извиняться – я вижу, что проявил легкомыслие. Мы поедем на такси в Скотланд-Ярд и все немедленно выясним. Ты готова?
Покинув ресторан, мы снова окунулись в длинный, светлый, летний вечер; сумерки сгущались. Такси повезло нас по набережной к Биг-Бену, Вестминстеру и Скотланд-Ярду.
Хотя Фаулз не сообщил нам ничего нового и лишь повторил некоторые подробности исчезновения Джины, заверив нас в том, что расследование будет продолжено, после визита в полицию я все же почувствовала себя лучше. Мы также узнали, что Джина сдала гостиничный номер после своего звонка. Она уехала одна, без сопровождающих, и явно по собственной воле.
– Значит, с ней все было в порядке, когда она покидала квартиру Янсенов,– с облегчением произнесла я.– Но тогда почему она сделала этот звонок? И почему бросила трубку, словно кто-то помешал ей договорить?
На эти вопросы не было ответа, мы располагали только версиями и гипотезами. Поблагодарив Фаулза, мы покинули Скотланд-Ярд и отправились на такси по Уайт-холлу ко мне в отель.
– Не понимаю,– сказала я Гарту.– Просто не понимаю. Могла она на самом деле полететь в Рим, как предположили Янсены, чтобы встретиться с итальянским кинопродюсером? Почему она не перезвонила мне и не сказала, что с ней все в порядке? Я не верю, что она могла повести себя так, будто ничего не произошло.
– Теперь этим занимается полиция,– сказал Гарт.– Если они не смогут найти ее, это не сумеет сделать никто. Они отыщут Джину.
Он спросил меня, не хочу ли я выпить кофе до возвращения в гостиницу; я ответила утвердительно отчасти потому, что боялась того момента, когда останусь одна, без Гарта, отчасти потому, что уже огорчила его своей скованностью во время обеда. Мы отправились в Хилтон на Парк-лейн и выпили кофе на втором этаже в просторном зале. Напиток, приготовленный и поданный по-американски, имел восхитительный вкус и действовал успокаивающе. Мне стало лучше.
– Не знаю, как отблагодарить тебя за то, что ты сходил со мной в полицию,– сказала я Гарту.– Я боялась этого визита, но он прошел очень хорошо. Мне сейчас гораздо спокойнее, чем прежде.
Он улыбнулся, пожал плечами, показывая всем своим видом, что его помощь – сущий пустяк. Мы заговорили о других вещах; время пролетело так быстро, что я не заметила, как перевалило за полночь. Кажется, он раньше меня заметил мою усталость; мы покинули Хилтон, поймали такси и, обогнув Гайд-парк, въехали на Пикадилли в тот момент, когда мои веки уже начали слипаться, а голова – болеть от утомления. Но я была счастлива. Он улыбнулся мне в темноте.
– В один прекрасный день,– сказал Гарт,– когда девушка по имени Джина перестанет появляться и исчезать, как Чеширский кот, мы с тобой снова отправимся в Лондон и повторим тот наш парижский вечер.
Все расплылось, растаяло во мраке – я закрыла глаза. Гарт обнял меня еще крепче, его шершавая щека коснулась моей; губы Гарта плотно прижались к моему рту. Я сонно отстранила его; меня захлестывали чувства, с которыми я даже не начинала бороться. Он сам ослабил свои объятия и отодвинулся. Мы помолчали. Слова тут не требовались. Этот поцелуй не напоминал первый, случайный, когда мы стояли на залитых лунным светом ступенях перед Сакрэ-Кер. Теперь в нашей близости не было ничего случайного. Я ощущала свою вовлеченность. Защитные барьеры рухнули, стали бесполезными, я уже не могла за ними укрыться. Нас ничто не разделяло, и все же мы существовали раздельно: он – со своими мыслями, я – со своими. Внутренний голос говорил мне: действительно ли Гарт честен? Сказал ли он мне правду? Интуиция, не обремененная логикой защитных барьеров, вопреки всему твердила мне, что Гарт неискренен. Я посмотрела на него. Затененное лицо Гарта казалось непроницаемым, далеким.
– О чем ты думаешь?– спросила внезапно я и бессознательно коснулась его руки, словно могла таким способом развеять свои подозрения. Длинные сильные пальцы Гарта сплелись с моими. Он улыбнулся одними губами, глаза его остались бесстрастными, они хранили свою тайну.
– Ну,– сказал он,– мне показалось странным то, что мы знакомы меньше сорока восьми часов. У меня такое чувство, будто мы знаем друг друга очень давно.
Такси остановилось у отеля; Гарт вышел из машины, чтобы проводить меня до вестибюля.
– Я свяжусь с тобой завтра,– сказал он.– Боюсь, во время ленча я буду занят, возможно, нам удастся встретиться позже.
Поцеловавшись, мы расстались; посмотрев ему вслед, я увидела, что и он глядит на меня. Внезапно я забыла о всех моих сомнениях и подумала, что скоро снова встречусь с ним.
Пронзительный телефонный звонок разбудил меня в восемь утра. В полусонном состоянии я схватила трубку.
– Клэр?– невероятно звонким и бодрым голосом произнес Уоррен Мэйн.– Привет, это я. Есть новости? Я пытался связаться с тобой вчера вечером, но мне не повезло.
Я сделала над собой огромное усилие.
– Может быть, поговорим обо всем за завтраком? Сейчас я еще плохо соображаю.
– За завтраком? Идет. Встретимся внизу в девять.
Спустя час он был по-прежнему бодрым и свежим, его буквально переполняла энергия; меня охватила усталость от одного брошенного на Уоррена взгляда.
– Что случилось?– сказал он и с ходу забросал меня вопросами; мы сели за стол, я поглядела в меню.
– Ты узнала что-нибудь еще у Купера? Есть новости?
Поглощая апельсиновый сок, овсянку, тост с мармеладом, я поведала Уоррену о Янсенах, о моем визите в Скотланд-Ярд с Купером, о том, что Джина покинула в субботу квартиру Янсенов живой и невредимой. Я также упомянула гипотезу Янсенов о том, что Джина могла улететь в Рим к итальянскому продюсеру.
– Это легко проверить,– тотчас произнес Уоррен.– Как его зовут?
– Дино ди Ласси.
– Мы позвоним ему и спросим, видел ли он Джину. Вероятно, его энергия передалась мне; к тому моменту, когда мы покидали столовую, я окончательно пришла в себя и разделяла решимость Уоррена уцепиться сразу за все ниточки. Следующий час мы провели в его комнате. Наконец ему удалось дозвониться до Италии и поговорить с секретаршей ди Ласси. Она сказала, что никогда не слышала о мисс Джине Салливан – американской фотомодели из Парижа.
– Вы можете спросить вашего шефа?
Ее ответ, похоже, не удовлетворил Уоррена.
– Это очень серьезное дело,– сказал он.– Я представляю ЦРУ. У нас есть основания полагать, что мисс Салливан была убита.
Меня обеспокоил этот грубый обман, но Уоррен оставался невозмутимым.
– Она сейчас спросит ди Ласси,– сообщил он мне довольным тоном.– Я подумал, что это принесет результат.
Но все оказалось напрасным. Ди Ласси сам взял трубку и сказал, что он никогда не видел Джину, не слышал о ней и ничем не может нам помочь. Уоррен позвонил в лондонский аэропорт и проверил список пассажиров, летевших в субботу вечером в Рим. Не было никаких свидетельств того, что Джина заказывала билет.
– Мне следовало выяснить это в первую очередь, а не тратить деньги на разговор с Римом. Однако тщательность тут не повредит. Кому теперь мы позвоним? С кем нам следует поговорить? Я бы хотел побеседовать с Янсенами, но, вероятно, от них я не узнаю ничего нового.
Он задумался, потом вдруг произнес:
– Знаешь, с кем я бы хотел поговорить? С бывшей невестой Купера, Терезой. Я убежден, что поступок Джины каким-то образом связан с ней. Если Тереза пришла в квартиру Янсенов и устроила сцену...
Мы обсуждали это в течение какого-то времени. Мне очень не хотелось общаться с Терезой, но в конце концов я признала, что идея Уоррена была вполне разумной.
– Что плохого в том, что мы поговорим с нею?– настаивал Уоррен.– Она будет рада увидеть меня и узнать, что я хочу увести Джину от Гарта – это отвечает ее интересам. Тебе не обязательно встречаться с ней, если ты этого не хочешь, но...
– Я пойду с тобой,– тотчас сказала я.– Но где она живет? Я даже не знаю ее фамилию.
– Позвони Эрику Янсену – он ведь держался с тобой доброжелательно, верно? Спроси у него фамилию Терезы. Тогда мы сможем отыскать в справочнике ее адрес.
– Но какой предлог я назову Янсену?
– Скажи правду – ты хочешь убедиться в том, что Тереза не видела Джину после ее исчезновения.
Испытывая смущение и страх, я набрала телефон янсеновской квартиры и застала дома Эрика. Его полностью удовлетворило мое объяснение. Фамилия Терезы была Марио. Он охотно сообщил мне ее адрес и телефон.
– Отлично,– воскликнул Уоррен, когда я положила трубку.– Идем.
– Не позвонив ей?
– Она может отказаться от встречи под каким-нибудь предлогом. Возьмем такси и навестим ее.
Я без энтузиазма последовала за ним.
Часы показывали одиннадцать. День был пасмурным, облачным, но дождь не шел, воздух успел прогреться. Утреннее освещение придавало Пикадилли-Серкес тоскливый вид после многоцветного вечернего великолепия; на ступенях перед Эросом сидели туристы и хиппи. Мы поймали такси; таксист говорил на кокни, и Уоррен показал ему, точно иностранцу, листок бумаги с адресом Терезы. Мы снова отправились на запад; наше такси пробиралось сквозь плотный транспортный поток. Через двадцать минут мы прибыли в Найтсбридж. У станции метро «Южный Кенсингтон» машина свернула на Олд Бромптон-роуд и наконец оказалась на красивой площади, окруженной большими белыми домами.
– Тридцать седьмой,– прокричал водитель через стеклянную перегородку и резко затормозил.
Мы вышли; Уоррен долго расплачивался с водителем, словно переводя шиллинги и пенсы в доллары и центы всякий раз, когда вытаскивал из кармана монету.
– Ну, идем,– сказал Уоррен, когда машина отъехала.– Посмотрю, здесь ли она живет.
Он поднялся по ступенькам к входной двери и поглядел на три таблички. Фамилия Терезы была выведена на верхней. Уоррен нажал кнопку и через секунду отпустил ее. Никто не появился.
– Нам следовало сначала позвонить ей,– сказала я.
Не ответив мне, Уоррен безрезультатно подергал дверь за ручку. Я уже собралась предложить ему уйти и не пытаться больше проникнуть в дом, как из-за наших спин донесся голос:
– Вам помочь, люди добрые?
Мы смущенно повернулись. На нас смотрела необычайно толстая женщина с множеством золотых зубов, которые она, улыбаясь, охотно демонстрировала нам.
– Кого вам надо? Если француженку, так ее нет дома. Всю неделю где-то пропадает.
Мы слишком сильно растерялись, чтобы спросить женщину, кто она такая. Судя по ее внешнему виду, она не могла жить в этом районе, однако, похоже, была прекрасно знакома с домом.
– Правда? – с запинкой произнес Уоррен и неуверенно добавил: – Вы, наверно, ее домработница?
– Домработница?
Она посмотрела на него, как на человека из прошлого века.
– Господь с вами. Нет, дорогой. Я убираюсь у миссис Чиз из квартиры «В» три раза в неделю и каждую вторую субботу готовлю ей ужин.
Она указала на три кнопки.
– Миссис Чиз живет под дамой из Франции.
Я поняла, что нас подвел языковой барьер. Уоррен правильно определил род ее деятельности, но ошибся в названии; она была экономкой, а не домработницей.
– Мы действительно хотим видеть мисс Марио,– сказала я с улыбкой.– Вам известно, как долго она будет отсутствовать?
– Не могу точно сказать, дорогая. Эй, вы часом не американцы? Так я и думала. Я все знаю об Америке. Мы телевизор смотрим, да и кино тоже. Небоскребы, громадные лимузины, парни с револьверами. Мой старик говорит, у нас скоро будет то же самое.
Уоррен явно разрывался между желанием поправить ее наивное представление об американской жизни и выведать побольше о Терезе. Заметив, что он колеблется, я сказала:
– Когда вы в последний раз видели мисс Марио? Это было давно или...
– Нет, в прошлую субботу.
Она прислонила свое тучное тело к ограждению лестницы.
– Я готовила обед для миссис Чиз, напевая себе под нос. Солнце сияло, я распахнула окно и высунулась наружу подышать минуту-другую свежим воздухом.
Она выдержала многозначительную паузу. Почувствовав, что от нас ждут какой-то реакции, мы кивнули.
– И вдруг, Господи, она как закричит черт знает что...
– Мисс Марио? – спросил Уоррен.
– Конечно! Неужто миссис Чиз? Уж она-то себе такого не позволит. Начался ужасный скандал, хоть уши затыкай. Потом эта мисс как заорет: «Я погублю вас обоих, и тебя, и Лили». Нет, вру. Она назвала какое-то другое имя, похожее.
– Лилиан.
– Точно! Вы ее знаете? Лилиан. Так вот эта, как ее, французская дама угрожала разобраться с Лилиан и со своим женихом, очень славным джентльменом, мистером Купером, она сказала...
– Так у нее был мистер Купер?
– Ну конечно! Я знаю мистера Купера. Бедняга. Я так жалела его, что он связался с этой иностранкой. Я иногда встречала его на лестнице, пару раз он подбросил меня до метро на своей машине. Славный джентльмен этот мистер Купер... Так о чем я говорила? А, да. Дышу я, значит, свежим воздухом, а над моей головой черт знает что творится. Потом мистер Купер сказал: «Не будь такой дурой, Тереза»; она что-то прокричала ему в ответ и хлопнула дверью. Я услышала, как она промчалась мимо двери миссис Чиз, затем дверь подъезда с грохотом закрылась, и Тереза исчезла. С тех пор я ее не видела. И миссис Чиз она тоже не попадалась на глаза. Миссис Чиз только вчера сказала мне, что этой, как ее, даме следовало отказаться от доставки французской газеты – внизу уже скопилась целая кипа. Мне-то ясно, что случилось. Она разругалась со своим женихом из-за этой Лилиан,– между прочим, я его вовсе не осуждаю за то, что он завел себе другую женщину,– и француженка убежала, чтобы прийти в себя. В такие минуты никто не думает о газетах. Я сказала это миссис Чиз, она со мной согласилась.
Мы кивнули, подтверждая, что тоже так считаем. Я попыталась вспомнить, говорил ли Гарт о том, что не видел Терезу с вечера пятницы после их встречи в аэропорту. Мне казалось, он сказал лишь, что Джина не видела Терезу с того момента. Насчет себя он ничего не сказал.
– Когда это произошло?– неуверенно спросила я.– В субботу?
– Да, точно, в субботу. Примерно в шесть вечера. Я собралась чистить картошку.
А Джина позвонила мне в девять тридцать по лондонскому времени.
– Большое спасибо, мадам,– вежливо произнес Уоррен.– Вы нам очень помогли, мы вам благодарны. Мы найдем другой способ связаться с мисс Марио.
– Удачи вам,– дружелюбно сказала наша осведомительница и затопала по ступеням к входной двери.– Мне пора к миссис Чиз. Надеюсь, вам понравится в Англии.
Мы снова поблагодарили ее в два голоса и зашагали вокруг площади к Олд Бромптонроуд.
– Мне следовало дать ей деньги?– обеспокоенно сказал Уоррен.
– Нет, конечно.
– Ты думаешь? Возможно, ты права. К тому же я не знаю, сколько ей следовало дать.
Вздохнув, он взъерошил пальцами свои волосы.
– Какая удача! Нам чертовски повезло. Что ты обо всем этом думаешь? Похоже, в тот вечер исчезла не одна только Джина, верно? Я убежден, что за всем этим стоит Купер; он связан с обеими женщинами и, если верить экономке, с его партнершей тоже. Похоже, он обманывает всех сразу.
