Текст книги "Избранные жития святых III-IX вв."

Автор книги: Святитель Ростовский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 37 страниц) [доступный отрывок для чтения: 14 страниц]

Анастасий отвечал:

– Я ничего доброго не сделал на земле.

Тогда Василий сказал:

– Встанем и пойдем вместе.

И, восстав, они пришли к одной из комнат их дома.

– Открой мне двери эти, – сказал Василий.

– Нет, святитель Божий, – сказал Анастасий, – не входи туда, потому что там нет ничего, кроме хозяйственных вещей.

Василий же сказал:

– Но я и пришел ради этих вещей.

Так как пресвитер все-таки не хотел открыть дверь, то святой открыл их своим словом и, войдя, нашел там одного человека, пораженного сильнейшей проказой⁵⁴, у которого уже отпали, изгнивши, многие части тела. О нем не знал никто, кроме самого пресвитера и жены его.

Василий сказал пресвитеру:

– Зачем ты хотел утаить от меня это твое сокровище?

– Это человек сердитый и бранчливый, – отвечал пресвитер, – и потому я боялся показать его, чтобы он не оскорбил каким-либо словом твою святость.

Тогда Василий сказал:

– Добрый подвиг совершаешь ты, но дай и мне в эту ночь послужить ему, дабы и мне быть соучастником в той награде, какую ты получишь.

И так святой Василий остался с прокаженным наедине и, запершись, всю ночь провел в молитве, а наутро вывел его совершенно невредимым и здоровым. Пресвитер же с женой своей и все, бывшие там, увидев такое чудо, прославляли Бога, а святой Василий после дружеской беседы с пресвитером и поучения, данного им присутствовавшим, возвратился в дом свой.

Когда о святом Василии услышал преподобный Ефрем Сирин, живший в пустыне, то стал молить Бога о том, чтобы Он показал ему, каков есть Василий. И вот однажды, находясь в состоянии духовного восторга, он увидел огненный столп, глава которого доходила до неба, и услышал голос, говоривший:

– Ефрем, Ефрем! Каким ты видишь этот огненный столп, таков и есть Василий.

Преподобный Ефрем тотчас же, взяв с собой переводчика – ибо не умел говорить по-гречески, – пошел в Кесарию и прибыл туда в праздник Богоявления Господня. Став вдали и не замеченный никем, он увидел святого Василия, шедшего в церковь с великой торжественностью, одетого в светлую одежду, и клир его, также облаченный в светлые одежды. Обратившись к сопровождавшему его переводчику, Ефрем сказал:

– Кажется, брат, мы напрасно трудились, ибо это человек столь высокого чина, что я не видел такого.

Войдя в церковь, Ефрем стал в углу, не видимый никем, и говорил сам с собой так:

– Мы, перенесшие «тягость дня и зной»⁵⁵, ничего не добились, а сей, пользующийся такой славой и честью у людей, есть в то же время столп огненный. Это меня удивляет.

Когда святой Ефрем так рассуждал, о нем от Духа Святого узнал Василий Великий и послал к нему своего архидиакона, сказав:

– Иди к западным вратам церковным, там найдешь ты в углу церкви инока, стоящего с другим человеком, почти безбородого и малого роста. Скажи ему: «Пойди и взойди на алтарь, ибо тебя зовет архиепископ».

Архидиакон же, с большим трудом протеснившись через толпу, подошел к тому месту, где стоял преподобный Ефрем, и сказал:

– Отче! Пойди, прошу тебя, и взойди в алтарь: тебя зовет архиепископ.

Ефрем же, через переводчика узнав то, что сказал архидиакон, отвечал сему последнему:

– Ты ошибся, брат! Мы люди пришлые и незнакомые архиепископу.

Архидиакон пошел сказать о сем Василию, который в то время изъяснял народу Священное Писание. И вот преподобный Ефрем увидел, что из уст говорившего Василия исходит огонь.

Потом Василий опять сказал архидиакону:

– Иди и скажи пришлому монаху тому: «Господин Ефрем! Прошу тебя взойди в святой алтарь, тебя зовет архиепископ».

Архидиакон пошел и сказал, как ему было приказано. Ефрем же удивился этому и прославил Бога. Сотворив затем земной поклон, он сказал:

– Воистину велик Василий, воистину он есть столп огненный, воистину Дух Святой говорит его устами!

Почти упросил архидиакона, чтобы тот сообщил архиепископу, что по окончании святой службы он хочет в уединенном месте поклониться ему и приветствовать его.

Когда Божественная служба окончилась, святой Василий взошел в сосудохранительницу и, призвав преподобного Ефрема, дал ему целование о Господе и сказал:

– Приветствую тебя, отче, умножившего учеников Христовых в пустыне и силой Христовой изгнавшего из нее бесов! Для чего, отче, ты принял на себя такой труд, явившись увидеть грешного человека? Да воздаст тебе Господь за труд твой!

Ефрем же, отвечая Василию через переводчика, сказал ему все, что было у него на сердце, и причастился со своим спутником Пречистых Таин из святых рук Василия. Когда они после в доме Василия сели за трапезу, преподобный Ефрем сказал святому Василию:

– Отче святейший! Одной милости прошу я у тебя – соблаговоли мне дать ее.

Василий Великий сказал ему:

– Скажи, что тебе нужно: я в большом долгу у тебя за труд твой, ибо ты для меня предпринял столь далекое путешествие.

– Я знаю, отче, – сказал достопочтенный Ефрем, – что Бог дает тебе все, что ты просишь у Него, а я хочу, чтобы ты умолил Его Благость о том, чтобы Он подал мне способность говорить по-гречески.

Василий отвечал:

– Прошение твое выше сил моих, но так как ты просишь с твердой надеждой, то пойдем, достопочтенный отец и пустынный наставник, в храм Господень и помолимся ко Господу, Который может исполнить твою молитву, ибо сказано: «Желание боящихся Его Он исполняет, вопль их слышит и спасает их»⁵⁶.

Избрав удобное время, они начали молиться в церкви и молились долго. Потом Василий Великий сказал:

– Почему, честный отче, ты не принимаешь посвящения в сан пресвитера, будучи достоин его?

– Потому что я грешен, владыко! – отвечал ему Ефрем через переводчика.

– О, если бы и я имел грехи твои! – сказал Василий и прибавил: – Сотворим земной поклон.

Когда же они поверглись на землю, святой Василий возложил руку свою на главу преподобного Ефрема и произнес молитву, положенную при посвящении во диакона. Потом он сказал преподобному:

– Повели теперь подняться нам с земли.

Для Ефрема же внезапно стала ясна греческая речь, и он сказал сам по-гречески: «Заступи, спаси, помилуй, восставь и сохрани нас, Боже, Твоею благодатию»⁵⁷.

Все прославили Бога, давшего Ефрему способность понимать и говорить по-гречески. Преподобный же Ефрем пробыл со святым Василием три дня в духовной радости. Василий поставил его во диакона, а переводчика его во пресвитера и потом с миром отпустил их.

В городе Никее однажды остановился нечестивый царь Валент, и представители арианской ереси обратились к нему с просьбой о том, чтобы он изгнал из соборной церкви того города православных, а церковь отдал их арианскому сборищу. Царь, сам будучи еретиком, так и сделал: силой отнял церковь у православных и отдал ее арианам, а сам отправился в Царьград. Когда все многочисленное общество православных было погружено в великую печаль, в Никею пришел общий предстатель и заступник всех церквей – святой Василий Великий; тогда вся православная паства пришла к нему с воплями и рыданиями и поведала ему о причиненной им от царя обиде. Святой же, утешив их своими словами, тотчас пошел к царю в Константинополь и, представ перед ним, сказал:

– «И могущество царя любит суд»⁵⁸. Зачем же ты, царь, произнес несправедливый приговор, изгнав православных из святой церкви и отдав управление ею неправомыслящим?

Царь же сказал ему:

– Ты снова стал оскорблять меня, Василий! Не подобает тебе так поступать.

Василий ответил:

– За правду мне и умереть хорошо.

Когда они состязались и препирались друг с другом, их слушал находившийся там главный царский повар по имени Демосфен. Он, желая помочь арианам, сказал нечто грубое в укор святому.

Святой же сказал:

– Вот мы видим перед собой и неученого Демосфена⁵⁹.

Пристыженный повар снова проговорил что-то в ответ, но святой сказал:

– Твое дело размышлять о кушаньях, а не заниматься варкой догматов церковных.

И Демосфен, будучи посрамлен, замолчал. Царь, то возбуждаясь гневом, то чувствуя стыд, сказал Василию:

– Поди и разбери дело их: впрочем, суди так, чтобы не оказаться помощником своих единоверцев.

– Если я рассужу несправедливо, – отвечал святой, – то пошли и меня в заточение, единоверцев же моих изгони, а церковь отдай арианам.

Взяв царский указ, святой возвратился в Никею и, призвав ариан, сказал им:

– Вот царь дал мне власть учинить суд между вами и православными относительно церкви, которую вы захватили силой.

Они же отвечали ему:

– Суди, но по суду царскому⁶⁰.

Святой сказал тогда:

– Ступайте и вы, ариане, и вы, православные, и затворите церковь, заперев ее, запечатайте печатями: вы – своими, а вы – своими и поставьте с той и другой стороны надежную стражу. Потом сначала вы, ариане, помолитесь в течение трех дней и трех ночей, а потом подойдите к церкви. И если по молитве вашей двери церковные откроются сами собой, то пусть церковь будет на веки вашей, если же этого не случится, то мы тогда помолимся одну ночь и пойдем с литией⁶¹, при пении священных песнопений, к церкви: если она откроется для нас, то мы будем владеть ею на веки; если же и нам не откроется, то церковь будет опять ваша.

Это предложение арианам понравилось, православные же огорчились на святого, говоря, что он судил не по правде, а по страху перед царем. Затем, когда обе стороны крепко-накрепко заперли святую церковь, к ней по запечатании ее была поставлена бдительная стража. Когда ариане, помолившись три дня и три ночи, пришли к церкви, ничего чудесного не случилось: они молились и здесь с утра до шестого часа, стоя и взывая: «Господи, помилуй». Но двери церковные перед ними не открылись, и они ушли со стыдом. Тогда Василий Великий, собрав всех православных с женами и детьми, вышел из города в церковь Святого мученика Диомида⁶² и, там совершив всенощное бдение, утром пошел со всеми к запечатанной соборной церкви, воспевая:

– Святый Боже, Святый Крепкий, Святый Бессмертный, помилуй нас!

Остановившись перед дверями церковными, он сказал народу:

– Поднимите руки свои к небесам и с усердием взывайте: Господи, помилуй!

Потом святой повелел всем умолкнуть и, подойдя к дверям, осенил их трижды крестным знамением и сказал:

– Благословен Бог христианский всегда, ныне и присно и во веки веков.

Когда народ воскликнул: «Аминь!», тотчас сотряслась земля, и начали сокрушаться запоры, выпали затворы, расселись печати, и ворота открылись, как бы от сильного ветра и бури, так что двери ударились о стены. Святой же Василий начал воспевать:

– «Поднимите, врата, верхи ваши, и поднимитесь, двери вечные, и войдет Царь славы!»⁶³.

Затем он вошел в церковь со множеством православных и, совершив Божественную службу, отпустил народ с радостью. Бесчисленное же множество ариан, увидев то чудо, отстали от своего заблуждения и присоединились к православным. Когда о таком правосудном решении Василия и о том славном чуде узнал царь, то чрезвычайно удивился и стал хулить арианство, однако, будучи ослеплен нечестием, он не обратился в Православие и впоследствии погиб жалким образом. Именно, когда он был поражен и получил рану на войне в стране Фракийской, то убежал и скрылся в сарае, где лежала солома. Преследователи же его окружили сарай и подожгли его, и царь, сгоревши там, пошел в огонь неугасимый⁶⁴. Смерть царя последовала уже по преставлении святого отца нашего Василия, но в тот же год, в который преставился и святой.

Однажды пред святым Василием оклеветан был брат его Петр, епископ Севастийский. Про него сказали, что он будто бы продолжает сожительство с женой своей, которую оставил перед посвящением во епископы, – епископу же не подобает быть женатым. Услышав о сем, Василий сказал:

– Хорошо, что вы мне об этом сказали: я пойду с вами вместе и обличу его.

Когда же святой подходил к городу Севастии, Петр духом узнал о пришествии брата, ибо и Петр был исполнен Духа Божия и жил с мнимой женой своей не как с женой, а как с сестрой, целомудренно. Итак, он вышел из города навстречу святому Василию на восемь поприщ⁶⁵ и, увидав брата с большим числом спутников, улыбнулся и сказал:

– Брат, как бы на разбойника, ты выступил против меня?

Давши друг другу целование о Господе, они вошли в город и, помолившись в церкви Святых сорока мучеников, пришли в епископский дом. Василий, увидев невестку свою, сказал:

– Здравствуй, сестра моя, лучше же сказать – невеста Господня: я пришел сюда ради тебя.

Она отвечала:

– Здравствуй и ты, пречестнейший отче, и я давно уже желала облобызать твои честные ноги.

И сказал Василий Петру:

– Прошу тебя, брат, ночуй в эту ночь с женой твоей в церкви.

– Я сделаю все, что ты мне повелишь, – отвечал Петр.

Когда наступила ночь и Петр почивал в церкви с женой своей, там находился и святой Василий с пятью добродетельными мужами. Около полуночи он разбудил этих мужей и сказал им:

– Что вы видите над братом моим и над невесткой моей?

Они же сказали:

– Видим ангелов Божиих, обвевающих их и намащающих ароматами их непорочное ложе.

Василий сказал тогда им:

– Молчите же и никому не рассказывайте, что видели.

Наутро Василий повелел народу собраться в церковь и принести сюда жаровню с горящими углями. После сего он сказал:

– Простри, честная невестка моя, свою одежду.

И когда она сделала это, святой сказал державшим жаровню:

– Положите ей в одежду горящих углей.

Они исполнили это повеление. Тогда святой сказал ей:

– Держи эти угли в своей одежде до тех пор, пока я тебе скажу.

Потом он снова повелел принести новых горящих углей и сказал брату своему:

– Простри, брат, фелонь твою⁶⁶.

Когда тот исполнил это повеление, Василий сказал слугам:

– Высыпьте угля из жаровни в фелонь, – и те высыпали.

Когда Петр и жена его долгое время держали горящие угли в одеждах своих и не терпели от этого никакого вреда, народ, видевший это, дивился и говорил:

– Господь хранит преподобных Своих и дарует им блага еще на земле.

Когда же Петр с женой своей бросили угли на землю, от них не чувствовалось никакого дымного запаху, и одежды их остались необожженными. Затем Василий повелел вышеупомянутым пяти добродетельным мужам, чтобы они всем рассказали о том, что видели, и те поведали народу, как они видели в церкви ангелов Божиих, витавших над одром блаженного Петра и супруги его, и намащавших ароматами непорочное их ложе. После сего все прославили Бога, очищающего угодников Своих от лживой клеветы человеческой.

Во дни преподобного отца нашего Василия в Кесарии была одна вдова знатного происхождения, чрезвычайно богатая; живя сластолюбиво, угождая плоти своей, она совершенно поработила себя греху и много лет пребывала в блудной нечистоте. Бог же, Который хочет, чтобы все покаялись⁶⁷, коснулся Своей благодатию и ее сердца, и женщина стала раскаиваться в своей греховной жизни. Оставшись однажды наедине сама с собой, она размышляла о безмерном множестве своих грехов и стала так оплакивать свое положение:

– Горе мне, грешной и блудной! Как стану я отвечать праведному Судие за сделанные мной грехи? Я растлила храм тела моего, осквернила свою душу. Горе мне, самой тягчайшей из грешниц! С кем я могу сравнить Себя по своим грехам? С блудницей ли или с мытарем? Но никто не согрешил так, как я. И – что особенно страшно – я совершила столько зла уже по принятии крещения. И кто возвестит мне, примет ли Бог мое покаяние?

Так, рыдая, она припомнила все, что сделала с юности до старости, и, сев, написала это на хартии. После же всего записала один грех самый тяжкий и запечатала эту хартию свинцовой печатью. Затем, выбрав время, когда святой Василий пошел в церковь, она устремилась к нему и, бросившись к его ногам с хартией, восклицала:

– Помилуй меня, святитель Божий, я согрешила больше всех!

Святой, остановившись, спросил ее, чего она от него хочет; она же, подавая ему в руки запечатанную хартию, сказала:

– Вот, владыко, все грехи и беззакония мои я написала на этой хартии и запечатала ее, ты же, угодник Божий, не читай ее и не снимай печати, но только очисти их своей молитвой, ибо я верю, что Тот, Кто подал мне эту мысль, услышит тебя, когда ты будешь молиться обо мне.

Василий же, взяв хартию, поднял очи на небо и сказал:

– Господи! Тебе Единому возможно сие. Ибо если Ты взял на Себя грехи всего мира, то тем более Ты можешь очистить прегрешения сей единой души, так как все грехи наши, хотя сосчитаны у Тебя, но милосердие Твое безмерно и неисследимо!

Сказав сие, святой Василий вошел в церковь, держа в руках хартию, и, повергшись перед жертвенником, всю ночь провел в молитве о той женщине.

Наутро, совершив Божественную службу, святитель призвал женщину и отдал ей запечатанную хартию в том виде, в каком получил ее, и при этом сказал ей:

– Ты слышала, женщина, что никто не может прощать грехи, кроме одного Бога⁶⁸.

Она же сказала:

– Слышала, честный отче, и поэтому-то я обеспокоила тебя просьбой умолить Его Благость.

Сказав это, женщина развязала хартию свою и увидела, что все грехи ее были здесь изглажены, не изглажен был только тот тяжкий грех, который был записан ею после. При виде этого женщина ужаснулась и, ударяя себя в грудь, упала к ногам святого взывая:

– Помилуй меня, раб Бога Вышнего, и как ты смилостивился над всеми беззакониями моими и умолил за них Бога, так умоли и о сем, чтобы оно было вполне очищено.

Архиепископ же, прослезившись от жалости к ней, сказал:

– Встань, женщина, и я сам человек грешный и нуждаюсь в помиловании и прощении. Тот же, Кто очистил прочие грехи, может очистить и еще не изглаженный твой грех; если же ты на будущее время будешь беречь себя от греха и начнешь ходить путем Господним, то будешь не только прощена, но и сподобишься небесного прославления. Вот что я тебе советую: ступай в пустыню, там найдешь ты мужа святого по имени Ефрем, отдай ему эту хартию и проси его, чтобы он испросил тебе помилование у Человеколюбца Бога.

Женщина по слову святого пошла в пустыню и, пройдя большое расстояние, нашла келию блаженного Ефрема. Постучавшись в дверь, она сказала:

– Помилуй меня грешную, преподобный отче!

Святой Ефрем, узнав духом своим о цели, с какой она пришла к нему, отвечал ей:

– Отойди от меня, женщина, ибо я – человек грешный и сам нуждаюсь в помощи других людей.

Она бросила тогда перед ним хартию и сказала:

– Меня послал к тебе архиепископ Василий, чтобы ты, помолившись Богу, очистил грех мой, который написан в этой хартии, остальные грехи очистил он, а ты об одном грехе не откажи помолиться, ибо я к тебе послана.

Преподобный же Ефрем сказал:

– Нет, чадо, тот, кто мог умолить Бога о многих твоих грехах, тем более может умолить об одном. Итак, ступай немедля, чтобы застать его в живых, прежде чем он отойдет ко Господу.

Тогда женщина, поклонившись преподобному, возвратилась в Кесарию.

Но пришла она сюда как раз к погребению святого Василия, ибо он уже преставился и святое тело его несли к месту погребения. Встретив погребальное шествие, женщина громко зарыдала, бросилась на землю и говорила святому, как бы живому:

– Горе мне, святитель Божий! Горе мне, несчастной! Для того ли ты отослал меня в пустыню, чтобы, не тревожимый мной, ты мог выйти из тела? И вот я воротилась с пустыми руками, напрасно совершив трудное путешествие в пустыню. Пусть увидит Бог и пусть рассудит Он между мной и тобой в том, что ты, имея возможность сам подать мне помощь, отослал меня к другому.

Так вопя, она бросила хартию поверх одра святого, рассказывая всем людям о своем горе. Один же из клириков, желая посмотреть, что было написано в хартии, взял ее и, развязав, не нашел на ней никаких слов: вся хартия стала чиста.

– Здесь ничего не написано, – сказал он женщине, – и напрасно ты печалишься, не зная проявившегося на тебе неизреченного человеколюбия Божия.

Весь же народ, увидев это чудо, прославил Бога, давшего такую власть рабам Своим и по их преставлении.

В Кесарии жил один еврей по имени Иосиф. Он был так искусен в науке врачевания, что определял по наблюдению над движением крови в жилах день наступления смерти больного за три или пять дней и указывал даже на сам час кончины. Богоносный же отец наш Василий, предвидя будущее его обращение ко Христу, очень любил его и, часто приглашая его к беседе с собой, уговаривал его оставить еврейскую веру и принять святое крещение. Но Иосиф отказывался, говоря:

– В какой вере родился я, в той хочу и умереть.

Святой же сказал ему:

– Поверь мне, что ни я, ни ты не умрем, пока ты не родишься «от воды и Духа»⁶⁹: ибо без такой благодати нельзя войти в Царство Божие. Разве отцы твои не крестились «в облаке и в море»?⁷⁰ Разве не пили они из камня, который был прообразом духовного камня – Христа, родившегося от Девы ради нашего спасения? Сего Христа твои отцы распяли, но Он, будучи погребен, на третий день воскрес и, взойдя на небеса, сел одесную Отца и оттуда придет судить живых и мертвых.

Много и другого, полезного для души, говорил ему святой, но еврей все пребывал в своем неверии. Когда же наступило время преставления святого, он заболел и призвал к себе еврея, как бы нуждаясь в его врачебной помощи, и спросил его:

– Что скажешь ты обо мне, Иосиф?

Тот же, осмотрев святого, сказал домашним его:

– Приготовьте все к погребению, ибо с минуты на минуту нужно ожидать его смерти.

Но Василий сказал:

– Ты не знаешь, что говоришь!

Еврей отвечал:

– Поверь мне, владыко, что смерть твоя наступит еще до захода солнца.

Тогда Василий сказал ему:

– А если я останусь жить до утра, до шестого часа, что ты тогда сделаешь?

Иосиф ответил:

– Пусть я умру тогда!

– Да, – сказал на это святой, – умри, но умри греху, чтобы жить для Бога!

– Знаю, о чем ты говоришь, владыко! – отвечал еврей. – И вот я клянусь тебе, что, если ты проживешь до утра, я исполню твое желание!

Тогда святой Василий стал молиться Богу о том, чтобы Он продолжил жизнь его до утра для спасения души еврея, – и получил просимое. Наутро он послал за ним, но тот не поверил слуге, сказавшему ему, что Василий жив, однако пошел, чтобы увидеть его, как он думал, уже умершим. Когда же он увидел его действительно живым, то пришел как бы в исступление, а потом, упав в ноги святому, сказал в порыве сердечном:

– Велик Бог христианский, и нет другого бога, кроме Него! Я отрекаюсь от богопротивного жидовства и обращаюсь в истинную, христианскую веру. Повели же, святой отец, немедленно преподать мне святое крещение, а также и всему дому моему.

Святой Василий сказал ему:

– Я крещу тебя сам, своими руками!

Еврей, подойдя к нему, дотронулся до правой руки святого и сказал:

– Силы твои, владыко, ослабели и все естество твое вконец изнемогло; ты не сможешь окрестить меня сам.

– Мы имеем Создателя, укрепляющего нас, – отвечал Василий.

И, восстав, вошел в церковь и перед лицом всего народа окрестил еврея и всю семью его; он нарек ему имя Иоанн и причастил его Божественных Таин, сам совершив в тот день литургию. Преподав наставление новокрещеному о вечной жизни и обратившись со словом назидания ко всем своим словесным овцам, святитель оставался в церкви до девятого часа. Потом, дав всем последнее целование и прощение, он стал благодарить Бога за Его неизреченные благодеяния и, когда еще слово благодарения было на устах его, предал душу свою в руки Божии и как архиерей присоединился к почившим архиереям, а как великий словесный гром⁷¹ – к проповедникам в первый день января 379 года, в правление Грациана⁷², воцарившегося после отца своего Валентиниана.

Святой Василий Великий пас Церковь Божию восемь лет, шесть месяцев и шестнадцать дней, а всех лет жития его было сорок девять.

Новокрещеный же еврей, увидев святого умершим, пал на лицо его и со слезами сказал:

– Воистину, раб Божий Василий, ты теперь не умер бы, если бы не захотел сам.

Погребение святого Василия представляло знаменательное событие и показывало, каким высоким уважением пользовался он. Не только христиане, но и иудеи, и язычники толпами стремились на улицу в великом множестве и настойчиво теснились к гробу почившего святителя. На погребение Василия прибыл и святой Григорий Назианзин и плакал много по святому. Собравшиеся сюда архиереи воспели надгробные песнопения и погребли честные мощи великого угодника Божия Василия в церкви Святого мученика Евпсихия⁷³, восхваляя Бога, Единого в Троице, Ему же слава во веки. Аминь.⁷⁴

Примечания:

¹ Каппадокия – провинция Римской империи, находилась на востоке Малой Азии и известна была во времена Василия Великого образованностью своих жителей. В конце XI в. Каппадокия подпала под власть турок и доселе принадлежит им. Кесария – главный город Каппадокии; церковь Кесарийская издавна славилась образованностью своих архипастырей. Св. Григорий Богослов, здесь положивший начало своему образованию, называет Кесарию столицей просвещения.

² Отец Василия, по имени также Василий, известный своей благотворительностью, был женат на знатной и богатой девушке Емилии. От этого брака родились пять дочерей и пять сыновей. Старшая дочь – Макрина, после безвременной смерти своего жениха осталась верной этому предполагавшемуся союзу, посвятив себя целомудрию (память ее 19 июля); другие сестры Василия вышли замуж. Из пяти братьев один умер в раннем детстве; трое были епископами и причислены к лику святых; пятый погиб на охоте. Из оставшихся в живых старшим сыном был Василий, за ним следовал Григорий, впоследствии епископ Нисский (память его 10 января), и Петр, сначала простой подвижник, потом епископ Севастийский (память его 9 января). Отец Василия, вероятно, незадолго перед кончиной принял сан священника, как об этом можно заключать из того, что Григорий Богослов называет мать Василия Великого супругой иерея.

³ Ирис – река в Понте, берет начало в Антитавре.

⁴ Софисты – ученые, посвятившие себя преимущественно изучению и преподаванию красноречия. Ливаний и впоследствии, когда уже Василий был епископом, поддерживал с ним письменные сношения.

⁵ Афины – главный город Греции, издавна привлекавший к себе цвет греческого ума и таланта. Здесь некогда жили известные философы Сократ и Платон, а также поэты Эсхил, Софокл, Еврипид и др. Под эллинской премудростью разумеется языческая ученость, языческое образование.

⁶ Проэресий – знаменитейший в то время учитель философии, был христианин, как это видно из того, что он закрыл свою щколу, когда император Юлиан запретил христианам заниматься преподаванием философии. О том, какой религии держался Имерий, ничего не известно.

⁷ Григорий (Назианзин) был впоследствии некоторое время патриархом Константинопольским и известен своими творениями, за которые получил название Богослова. Он был знаком с Василием еще в Кесарии, но ближе подружился с ним только в Афинах. Память его 25 января.

⁸ Египет давно уже служил местом, где особенно развита была христианская подвижническая жизнь. Точно так же там было великое множество христианских ученых, из которых самыми знаменитыми были Ориген и Климент Александрийский.

⁹ То есть, по мнению Еввула, Василий имел разум, превосходивший обычную человеку меру ума, и в этом отношении приближался к богам.

¹⁰ То есть тот только заслуживает почетного имени «философ», кто смотрит на смерть как на переход в новую жизнь и потому без страха покидает этот мир.

¹¹ Мф. 6, 24.

¹² Такие картины в древности нередко употреблялись нравоучителями для того, чтобы произвести большое впечатление на слушателей.

¹³ См. Лк. 15.

¹⁴ Мф. 20, 12.

¹⁵ 1 Кор. 2, 9.

¹⁶ То есть различные достопримечательности, как, например, Гроб Христов, Голгофу и так далее.

¹⁷ Как ныне, так и в древности новокрещеные в знак полученного ими очищения от грехов облекались в белые одежды.

¹⁸ Здесь разумеется Антиохия Сирийская на реке Оронте, называвшаяся Великой.

¹⁹ Гомер – величайший греческий поэт, живший в IX в. до Р. X.; написал знаменитые поэмы «Илиада» и «Одиссея».

²⁰ То есть не пришло еще время заменить философию и языческую религию верой христианской. Ливаний так и умер язычником (около 391 г. в Антиохии).

²¹ Максим III – патриарх Иерусалимский с 333 по 350 г.

²² Древние христиане очень поздно принимали святое крещение – отчасти по смирению, отчасти в том соображении, что, окрестившись незадолго перед кончиной, получат в крещении прощение всех грехов своих.

²³ То есть освободился от наследственного прародительского греха (Еф. 4, 22).

²⁴ Это чудо напоминало собой сошествие Святого Духа в виде голубя на крестившегося в Иордане Христа Спасителя.

²⁵ Господь Иисус Христос, находясь в гробе, был обернут в белые пелены.

²⁶ Василию Великому принадлежит много сочинений. Как все действия св. Василия отличались необыкновенным величием и важностью, так и все сочинения его запечатлены тем же характером высоты и величия христианского. В своих творениях он является и проповедником, и догматистом-полемиком, и толкователем Священного Писания, и учителем нравственности и благочестия, и, наконец, устроителем церковного богослужения. Из бесед по силе и одушевлению считаются лучшими: против ростовщиков, против пьянства и роскоши, о славе, о голоде. В своих письмах св. Василий живо изображает события своего времени, многие из писем содержат превосходные наставления о любви, кротости, прощении обид, о воспитании детей, против скупости и гордости богатых, против напрасной клятвы или же с духовными советами для иноков. Как догматист и полемик, он является перед нами в своих трех книгах, написанных против арианского лжеучителя Евномия, в сочинении против Савелия и Аномеев о Божестве Святого Духа. Сверх того, Василий Великий писал особую книгу о Святом Духе против Аэтия, поборником которого был и Евномий. К догматическим сочинениям относятся также некоторые беседы и письма св. Василия. Как толкователь Священного Писания особую известность стяжал себе св. Василий девятью беседами на Шестоднев, где он показал себя знатоком не только Слова Божия, но и философии и естествознания. Известны также его беседы на псалмы и на 16 глав книги пророка Исаии. Беседы как на Шестоднев, так и на псалмы говорены были в храме и потому наряду с изъяснением заключают в себе увещевания, утешения и поучения. Учения благочестия касался он в своем знаменитом «Наставлении юношам, как пользоваться языческими писателями» и в двух книгах о подвижничестве. К каноническим сочинениям относятся послания Василия Великого к некоторым епископам. Григорий Богослов так отзывается о достоинстве творений Василия Великого: «Везде одно и величайшее услаждение – это писания и творения Василиевы. После него не нужно писателям иного богатства, кроме его писаний. Вместо всех – один он стал достаточен учащимся для образования». «Кто хочет быть отличным гражданским оратором, – говорит ученый патриарх Фотий, – тому не нужны ни Демосфен, ни Платон, если только он принял себе за образец и изучает слова Василия. Во всех словах своих св. Василий превосходен. Он особенно владеет языком чистым, изящным, величественным; в порядке мыслей за ним первое место. Убедительность соединяет он с приятностью и ясностью». Св. Григорий Богослов так говорит о познаниях св. Василия: «Кто больше Василия просветился светом ведения, прозрел в глубины Духа, и с Богом исследовал все, что ведомо о Боге? В Василии красотой была добродетель, величием – богословие, шествием – непрестанное стремление и восхождение к Богу, силой – сеяние и раздаяние слова. И потому мне, не коснея, можно сказать: “По всей земле прошел голос их, и до пределов вселенной слова их”, что св. Павел сказал об апостолах (Рим. 10, 18). Когда имею в руках его “Шестоднев” и произношу устно: тогда беседую с Творцом, постигаю законы творения и дивлюсь Творцу более, нежели прежде – имев своим наставником одно зрение. Когда имею пред собой его обличительные слова на лжеучителей, тогда вижу содомский огонь, которым испепеляются лукавые и беззаконные языки. Когда читаю слова о Духе, тогда Бога, Которого имею, обретаю вновь и чувствую в себе дерзновение вещать истину, восходя по ступеням его богословия и созерцания. Когда читаю прочие его толкования, которые он уясняет и для людей малозрящих, тогда убеждаюсь не останавливаться на одной букве и смотреть не на поверхность только, но простираться далее, из одной глубины поступить в новую, призывая бездной бездну и приобретая светом свет, пока не достигну высшего смысла. Когда займусь его похвалами подвижникам, тогда забываю тело, беседую с похваляемыми, возбуждаюсь к подвигу. Когда читаю нравственные и деятельные его слова, тогда очищаюсь в душе и теле, делаюсь благоугодным для Бога храмом, органом, в который ударяет Дух, песнословцем Божией славы и Божия могущества, и через то преобразуюсь, прихожу в благоустройство, из одного человека делаюсь другим, изменяюсь Божественным изменением» (Надгробное слово Григория Богослова св. Василию).