Текст книги "Боишься ли ты темноты?"

Автор книги: Светлана Пономарева

Соавторы: Николай Пономарев
сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 11 страниц)

27

Перед отбоем в палату вошла медсестра и щёлкнула выключателем:

– Спокойной ночи, мальчики.

– Только дверь в коридор не закрывайте, – попросил Ярослав, – я темноты боюсь.

– Хорошо, спите так, – сказала медсестра.

“So, gut, schlдfer sie”, – автоматически перевёл Ярослав. Сон куда-то пропал. Вспомнился душный вечер, когда он так боялся Сергея Фёдоровича. Захотелось пить. Но вставать было нельзя. Ярослав старался заснуть. За окном летние сумерки постепенно переходили в ночь…

Сон так и не шёл, и Ярослав решил всё-таки встать, поискать воды. Он приподнялся, сел и спустил с кровати ноги. Голова кружилась и болела, но вполне терпимо. Он встал, схватившись за спинку кровати, и вышёл в коридор. Там, при свете ночника, сидела медсестра и читала книжку. Увидев Ярослава, она почему-то испугалась:

– Ты чего поднялся?

– Пить хочу, – сказал Ярослав.

– Надо было меня позвать из палаты.

Ярослав опустился на стул около её столика. Медсестра встала, взяла стоящий неподалёку на подносе стакан и налила воды из чайника. Ярослав глотнул. Немного затошнило. Он поставил стакан рядом с собой и сказал:

– А я тут уже лежал. Только в другом отделении. В январе и феврале.

– И снова потянуло? Ты чего такой неосторожный?

– У меня день рождения завтра. То есть уже сегодня, – сообщил Ярослав, не ответив на вопрос. – Пятнадцать лет.

– Поздравляю. Пойдём, я тебя провожу, тебе бегать пока рано. Видишь, в наше отделение даже родителей пускают, чтобы вы никуда не ходили, а ты вскочил.

– Я сам дойду. Только можно ещё чуть-чуть посидеть? Я тихо.

– Мне за тебя попадёт. Ладно, посиди минутку, именинник.

– Я не буду мешать, – Ярослав помолчал. – Мне в детдоме в изоляторе Ксения Алексеевна всегда разрешала рядом сидеть. Я ей даже помогал – иногда печати на бланки ставил, а иногда мы просто говорили. Я ей стихи читал… А хотите, Вам почитаю?

– Хочу.

Ярослав вздохнул и начал:

 
Проходит день, и глухо сердце бьётся —
О том, что есть, о том, чего уж нет…
По жребию нам счастие даётся,
По жребию, раскрывшись, меркнет свет…
То явь гремит, то, осенённый снами,
Как дымный факел, тлеет тихий час…
Их череда расчислена не нами,
Их тайный след в душе решён без нас!
 

Ему вдруг показалось, что кто-то идёт по коридору и он замолчал. А медсестра решила, что стихи кончились и сказала:

– Спасибо. Ты здорово читаешь. Теперь пойдёшь спать?

Ярослав кивнул:

– Просто я хотел о счастье поговорить.

– О чём?

– О счастье. Какое оно.

– Оно разное, – медсестра припомнила его имя, – Ярослав.

– Мне недавно казалось, что его не бывает. А оказалось – столько! – Ярослав улыбнулся. – Я вот отсюда не в детдом поеду, а домой. Говорят, что таких взрослых, как я, никто не усыновляет. Но это неправда. У меня были хорошие родители, но они погибли. А теперь меня возьмёт к себе тоже очень хороший человек. Он мне будет как брат.

Ярослав помолчал. Медсестра смотрела на него задумчиво, подперев щёку рукой.

– Ладно, я пойду спать.

Он встал, придерживаясь за стену, добрался до палаты. Потом стал медленно закрывать дверь, и в палате темнело. Но страх почему-то не нарастал. Наконец, стало совсем темно. Ярослав на ощупь добрался до кровати и почти мгновенно заснул…

Выписали Ярослава только к концу августа. Тогда, когда Сергей Фёдорович уже устроился учителем в языковую школу, а его записал в девятый класс. За это время Ярослав сильно подрос и изменился. Теперь большую часть времени у него было хорошее настроение. Он научился рассказывать по ночам “страшные” истории, тайком бегать с курящими друзьями на запасную лестницу, и не бояться, что к нему, как к другим, никто не придёт. Сергей Фёдорович приходил часто, иногда – его мама, ещё реже – Женька. С Женькой они попытались спрятаться за входной дверью и поцеловаться, но их застала бабушка-вахтёрша. Хлопнула Ярослава между лопаток твёрдой ладонью и сказала: “Всё твоему отцу расскажу! Бессовестный!” Ярослав с Женькой засмеялись и убежали на улицу. А перед самой выпиской почему-то вдруг заявилась Фроська. Подала Ярославу свёрток: “Вот, это вы с Сергеем Фёдоровичем в детдоме забыли”. В свёртке лежало несколько полусгоревших свечей и кружка с медвежатами. “А он как?” – спросила Фроська. “Нормально”, – пожал плечами Ярослав. Фроська потопталась ещё немного и ушла, а Ярослав расставил свечи на подоконнике, где пацаны курили и поджёг их. Очищающий, успокаивающий огонь горел долго. Он как бы говорил Ярославу, что всё плохое закончилось и, не смотря ни на какие болезни и страхи, теперь всё будет хорошо.

Маленькая чёрная собачка, неслышно ступая лапками по стерильно белому снегу, подошла к нему. Она помахивала хвостом, а глаза у неё немного слезились от мороза. Ярослав поправил на плече школьную сумку и расстегнул пуховик – в кармане рубашки, завёрнутая в целлофан, лежала котлета. Он всегда брал котлету в школьной столовой и приносил сюда, собачке. Он не знал, как её зовут, и не знал, чья она, но собачка встречала его каждое утро и шла за ним до школы, а после уроков провожала до самого дома. Ярослав звал собаку Дружок, хотя, кажется, собачка была женского рода…

г. Омск

«ДЕНЬ и НОЧЬ» Литературный журнал для семейного чтения (c) N 1–2 2005 г.