Текст книги "В оковах твоей Тьмы. Книга 1 (СИ)"
Автор книги: Светлана Тимина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 22 страниц)
Он ворвался в ее безрадостную жизнь порывом ураганного ветра. Перевернул вверх дном, подобно торнадо, весь ее мир. Но каждая катастрофа влечет за собой боль и разрушение, иногда в буквальном смысле.
Сможет ли она смириться с его требованиями? Иногда за право обрести себя новую приходится платить непомерно высокую цену...
Тихая и скромная, она стала тюремщицей его покоя и сознания.
Он готов смириться с этим, но при одном условии: заманить ее в свою клетку. Даже если эта женщина никогда не отпустит его сердце, пусть оно трепещет в ее тонкой ладони, замирает от счастья в нежных дрожащих пальцах.
Он не отнимет его обратно. Зачем, если и так заберет бесценное сокровище – ее душу и тело?
Пролог
Заплутал рассвет меж кривых зеркал,
Ночь скрывает всполохи снов на стене.
Из осколков смотрит чужой оскал –
(кто же я, и давно ли я в западне?)
(с)Виктор Сарабанда
Она разбудила во мне зверя.
Она стала лишь поводом. Я сам ждал его пробуждения буквально с первого дня...
Черт, она не была хищной и желанной стервой из тех, кто по неосторожности бросал мне вызов или, обладая от природы пусть не интеллектом, а скорее обостренным инстинктом самосохранения, предпочитая обходить таких, как я, стороной. Исчезать из поля зрения, укрывшись, словно зонтом, приятным для них же самообманом: «Этот человек не моего поля ягода». – «У него нет ни нефтяных скважин, ни сети автосалонов, ни акций прибыльного предприятия – всего того, к чему я так привыкла».– «Очень странные предпочтения. Он опасен. Непредсказуем».
Они были похожи. Брюнетки и блондинки, рыжие и шатенки. Несостоявшиеся топ-модели с ногами от коренных зубов и соблазнительные пышечки. Они умели разбивать сердца, но уже вышли из того возраста, когда делаешь свой первый шаг в пламя бездны и плохо понимаешь последствия.
Те, кто были остроумны от рождения, наделены, помимо ухоженной внешности, интеллектом, оставляли в его памяти быстро тающий след и послевкусие легкой грусти вместе с сомнениями. Может, таких стоило удержать, хотя бы попытаться ввести в свою религию... Скорее, это было не более чем для галочки.
Однолюб. Он искал свою истинную пару. Как оборотень из женских романов и популярных фильмов.
Не зря его так часто сравнивали с полярным волком. Независимым, готовым отдать себя той единственной, которая примет его таким, какой он есть. Вгрызаться в глотку любому, кто посмеет нарушить ее покой. Поломать хребет тем, кто посмеет посягнуть на их счастье.
Та, что перевернула его мир, была самой обычной. Мимо такой большинство мужчин пройдет и не обернется вслед, чтобы проводить долгим взглядом.
Обычно такие женщины с подобным психотипом с самого детства знали, насколько несовершенны и безынтересны. В этом им помогал в первую очередь социум, начиная с начальных классов средней школы и заканчивая жестоким миром взрослой жизни с ее придуманными непонятно кем и когда постулатами.
Они делились на две типичные группы. Одни не желали мириться с подобным положением вещей. Так рождалась месть. Месть как созидательная эмоция, а не разрушающая. Эти особы не побоялись приложить усилия к тому, чтобы изменить свою жизнь. К выпускному вечеру, университету, встрече выпускников они менялись из раза в раз, вызывая восхищение тех, кто еще вчера не смотрел им вслед.
Другие сразу смирились с тем, что покорять сердца и идти по жизни с высоко поднятой головой – не их стихия. Они здесь с иной целью: не хватать с неба звезд, не прыгать выше головы и смириться со своей скучной участью. Готовые пожертвовать собой ради одного ласкового взгляда. Пусть даже это будет их последнее яркое воспоминание перед тем, как подобный альтруизм приведет их к краю пропасти и мягко подтолкнет в спину.
Большинство людей беззастенчиво пользовались такой уязвимостью и перешагивали через их растерзанные сердца.
Лишь единицы испытывали острое желание защитить и закрыть стеной от безжалостного мира. А перед этим – заявить свое право обладания, которое никто не сможет у них отнять или оспорить.
…Похоже, именно это с ним и произошло.
Ассаи. Даже имя, которым он назвал ее спустя время, мало подходило к ее внешности. Внешности, от которой теряли голову жители восточных стран, но которая совсем не котировалась среди соотечественников. Если бы она хоть раз покинула пределы родной страны, была бы ошеломлена внезапно открывшимся умением разбивать сердца носителей иного менталитета.
Но его будущая избранница не догадывалась о своих чарах. Ей просто никто об этом не сказал. Те, кто пользовался ею, – из-за вполне понятных меркантильных причин.
А тех, кто мог пасть к ее ногам, она просто избегала.
И все же ей удалось сделать то, что не смог никто до нее.
Она украла его сердце. Его покой. Бросила в сумочку с традиционным женским беспорядком внутри. Среди помад, жевательных резинок, расчесок, чеков, рассыпанных визиток и кредитных карточек, не догадываясь о том, сколь уникальный экспонат носит с собой... Просто закрыла на замок, не рассмотрев и не разобравшись.
Может, в силу занятости. Или неопытности. Или и того и другого вместе. Испуга. С первого дня знала о нем все. Тихая и скромная, она стала тюремщицей его покоя и сознания.
Солнечная девочка, в которой просто чудом уживались две несовместимые ипостаси: свет, который мог разрезать абсолютную тьму и растопить самый твердый лед… и грусть, неуверенность в завтрашнем дне, бессилие и обреченность. Все это со временем стало саркофагом, закрывшим намертво ее внутреннюю силу.
А он… Ему было так легко обманывать себя. Повторяя изо дня в день, что он ее спасает. Мессия с черными крыльями падшего ангела, убедивший себя в том, что жаркое пламя и черный дым преисподней, – всего лишь спецэффекты в развлекательном центре Эдема. Что боль и ломка близкого человека, чей свет не погас даже под жестоким прессингом, – исцеление души. Что он вовсе не кормит своего внутреннего Зверя, а медленно его уничтожает отравленными кинжалами обреченной нежности…
И лишь в моменты просветления, когда тьма отступала, позволяя одержимости (и безумному желанию рвать, терзать, уничтожать и снова возрождать) отдохнуть перед следующим рывком, он был честен с собой.
Честен в том, что жаждет забрать ее душу. Сделать зависимой от своей воли и желаний. И даже находил оправдание этому сумасшествию.
Она забрала его сердце. Как ее теперь отпустить? Это суицид.
А он никогда не был альтруистом. Даже сейчас, ломая ее крылья, пытаясь погасить ее свет, он повторял, словно сатанинскую молитву на транслите, одно и то же: «Я сделаю тебя сильной. Я заберу тебя на небеса. Я подарю тебе бескрайнюю тьму нашей вселенной».
О том, что в этих обещанных глубинах космоса звенит натянутой струной ледяная, мертвая пустота, он тогда еще не знал…
Глава 1
Любовь – это ключ без права на передачу,
Купюра, с которой никто не находит сдачу,
И никак, никогда иначе.
(с) Алекс Микеров
Этот город умеет просыпаться очень рано.
Предрассветные январские сумерки унылы и неприветливы. В них нет ничего романтического. Нет той уникальной тишины, свойственной меньшим по численности городам в это время суток. Не найти безлюдного уголка, так недостающего в последнее время. Ничто не в состоянии сделать промозглое утро харьковской зимы не таким депрессивным и серым.
Если бы выпал снег, так задорно, как в детстве, скрипящий под подошвами сапог, ударил мороз, который щиплет щеки, создавая естественный румянец, а от теплого дыхания кончики ресниц покрываются жемчужным инеем! Можно было бы закрыть глаза и представить, что ты вновь в сказке. Увы, это невозможно – вокруг слякоть, грязь. Снег найдешь разве что за городом, и то не факт.
Не так давно отгремели новогодние праздники. Ничего не напоминает больше о тех днях, наполненных предвкушением, знакомым всем людям независимо от возраста. Из года в год в это волшебное время ждут чуда даже самые заядлые скептики. Но проходит праздник, который для некоторых длится с 31 декабря по 14 января, и каждый осознает одну простую истину: нас опять кинули. Причем кинул абстрактный "кто-то", а не собственное воображение, зеленый змий или непростительная детская наивность.
Эти обрывочные мысли успевают пронестись в еще не окончательно проснувшемся сознании Аси Евтеевой, пока на плите закипает расписной чайник со сломанным свистком. Рисунок в виде сочной земляники на эмалированной поверхности весь в едва заметных сколах. Выглядит так же грустно, как и пейзаж за окном. Как и вся ее жизнь за последние лет десять. И – она уже давно с этим смирилась – впереди такие же года одиночества и отчаяния.
На сковороде шипит яичница. Два разбитых на горячую поверхность яйца. Когда-то Ася покупала забавные формы в виде сердец и звезд, чтобы придать банальному блюду вид практически ресторанной подачи. Кулинарные книги были затерты до дыр, все рецепты с их страниц неоднократно опробованы и усовершенствованы. Так хотелось надеяться и верить, что подобное рвение оценят по достоинству, раз уж ее саму привыкли ни в грош не ставить. И она поверила в то, во что хотела верить.
Тогда еще не было у нее той работы, что сейчас. Интересной, требующей сил и свободного времени, надо признать, но творческой, что с лихвой компенсировало все эти трудности. Нет, это не означает, что она, Ася, могла позволить себе сложить руки и наслаждаться ролью домохозяйки. Вовсе нет.
Кипящий пар поднял крышку чайника, вода с шипением побежала на плиту, едва не загасив газовые горелки. Ася прогнала отголоски своего прошлого, которое ей так хотелось забыть.
…Лестничный пролет и площадка с квартирами в элитной двенадцатиэтажке в центре города. Холодная и грязная вода с примесью хлорки разъедает руки, дешевый силиконовый крем не спасает. Не полагается ей перчаток, самой обычной грубо сколоченной швабры и моющего средства. Как и возможности мыть полы стоя, а не ползать на коленях с рваной тряпкой. Может, домоуправление пересмотрело бы свою позицию по поводу инвентаря для уборки, если бы кто-то из жильцов пожаловался на оскорбляющую их эстетически картину или просто задал резонный вопрос: «Куда идут наши немалые взносы, а особенно касаемо пункта "уборка?». Но с трех часов ночи до пяти утра жители элитного комплекса, как правило, спали.
Ася же тогда практически забыла, что такое сон. Она ложится спать не раньше полуночи. Славик на все ее просьбы сделать звук потише врубает его на полную мощность с выражением высочайшего презрения на лице. Молодая женщина знает по именам всех футболистов каждой команды. Не потому, что любит этот вид спорта или хочет подстроиться под вкусы своего супруга. Ей просто не оставили другого выбора – надо заснуть любой ценой. Иначе двух часов на сон, и тех лишат...
Ася не любит об этом вспоминать. Клянет свою безропотность и низкую самооценку, которая когда-то обрекла ее на подобное. И не признается сама себе, что сейчас, помимо работы, мало что в жизни изменилось.
За окном еще темно. Стрелка на часах приближается к цифре шесть. Чай засыпан в кружку, залит кипятком. Ася пытается нарисовать кетчупом улыбку на белом фоне своего нехитрого завтрака, но получается вымученный оскал неведомого чудовища с круглыми желтыми зенками...
Ей хочется расплакаться. Непозволительная роскошь, которую она запретила себе давным-давно. Но скупая слезинка все-таки срывается на клеенчатую скатерть, прежде чем женщина успевает понять, что же произошло...
Рывок в сторону навесного шкафчика с расшатанной дверцей на сломанной петле. Больше года при живом и в меру упитанном хозяине в доме такая вот разруха. Ася старается не думать о треклятом шкафчике, достает наполовину пустую коробку конфет "Вишня в коньяке" и жует сразу несколько подряд, не прочувствовав вкуса. Она бы с большей охотой выпила коньяка без шоколада, но мысль о том, что этот прием "успокоительного" придется на начало рабочего дня, вызывает чувство стыда. Конфеты так конфеты. Серотонин в шоколаде. Легальный самообман.
Славик снова не ночевал дома. Уже в который раз за последний месяц. Раньше Ася обрывала телефон, но после последнего разноса от сожителя перестала это делать. Потому что он в совершенстве владел умением затрахать мозги так, что извинялась в итоге она сама. Глотала слезы и просила прощения за то, что позвонила то ли в момент разгрузки танкера, то ли поимки особо опасного преступника, то ли секретного совещания, чем навлекла на благоверного недовольство дракона-директора. Вот и этой ночью, вместо того чтобы звонить и униженно выпытывать, а не придет ли Слава ночевать, готовила котлеты по-киевски и даже не прикоснулась ни к одной из них. Славик будет недоволен...
Ее рабочий день начинается в девять утра. Час на привести себя в порядок и одеться – ей его хватало с лихвой. Душ. Попытка придать тонким светлым волосам объем из года в год терпит фиаско. Светлый блеск для губ и темная линия контурного карандаша, чтобы подчеркнуть серые глаза. Капелька недорогого парфюма, которому уже три года, Ася его экономит.
Поскольку Слава не ночевал дома, ее деловой костюм в отличном состоянии. Не примят вещами мужа, которые тот просто запихивает кулем в шкаф, чтобы утром о них не спотыкаться.
Тонкие телесные колготки. Осталось всего две пачки. Придется купить еще, дресс-код обязывает. Слава будет орать. Несколько упаковок пропадут. Знакомая ситуация. Он скажет, что сжег их или спустил в унитаз. Куда же они денутся на самом деле? Ася не дура. И не пофигистка. Ася мечтательница, и в этих фантазиях нет места любовнице, которой и достались ее колготки. Скорее, это в магазине обсчитали или же она заказала восемь вместо десяти...
На улице уже светло, когда девушка выходит из подъезда. Смущенно кивает соседу, который собирается везти дочурку в детский сад, а сейчас завязывает ей под подбородком веревочки шапочки, пока маленькая Мила недовольно морщит нос и топает ножками. У Алексея джип. Милочка ходит в частный детский сад, который расположен всего в квартале от места Асиной работы. Но проще откусить себе язык, чем набраться смелости и попросить этого, в общем-то, приятного мужчину довезти ее до работы. Ася не любит обременять людей просьбами.
На автобусной остановке знакомая картина. Бабушки опаздывают на базар. Растолкав локтями всех, кто спешит на работу, они первыми прорываются к подъехавшему автобусу, и в салоне резко превращаются в несчастных созданий, которым только черствый дикарь не уступит место. А если этих самых непробиваемых окажется больше, чем пенсионерок, можно услышать трехэтажный мат, проклятия, обвинения родителей в плохом воспитании таких вот бесчувственных хамов.
Ася практически всегда виснет на ступеньке. Прижимает к себе сумку, как родного ребенка, чтобы не порезали и не вытащили кошелек. Полчаса до станции метро, там почти все выходят. В метрополитене шумно и давка, но не так ужасно, как в автобусе. На следующей станции переход на другую линию, вагон частично пустеет. Можно присесть и с условным комфортом доехать до офиса.
До начала рабочего дня еще пятнадцать минут, когда Ася поправляет сбившийся на шее шарф и поднимает голову вверх.
Величественное стеклянное здание "Офис-Плаза" в 24 этажа. Зеркальные стекла отражают серое, неприветливое январское небо утреннего мегаполиса. Двери-вертушки впускают и выпускают стайки деловой элиты города с кейсами. Эти шибко деловые от своей значимости особи не отрывают от ушей телефоны. Впервые за сегодня Ася непроизвольно улыбается.
«Ты менеджер среднего звена. Ты не работаешь "в". Ты работаешь «на»...
Сотрудники десятка офисов пьют кофе, курят и переговариваются. Ася проходит мимо, в холле наконец-то развязывает шарф, вызывает лифт. Ее альма-матер, если можно так назвать крупнейшее пиар-агенство города, занимает девятый и десятый этажи. Девятый – отделы верстки, фото– и видеостудии, десятый – царство высшего руководства и приближенных работников, к которым теперь относится она, Ася. Это самое большое и едва ли не единственное достижение за всю ее жизнь.
Правит там железной рукой Вероника Андреевна Кирсанова. Строгая и требовательная, стильная и высокомерная. Ее ненавидят, боятся, но стремятся стать хоть немного похожими на нее. Это типичная "селф-мейд вумен", достигшая небывалых высот в бизнесе, со стальным непробиваемым характером. Она умеет управлять людьми одним взглядом. И слов не надо. Умение, до которого большинству как до луны.
В лифт, прежде чем смыкаются створки, успевают войти две женщины. Одна – блондинка с такой изысканной внешностью, что ей не нужна никакая косметика. И все же она выглядит фантастически идеально. Асе неизвестно о существовании макияжа в стиле "нюд", поэтому она не в состоянии отвести взгляд от, как ей кажется, природного совершенства. На девушке черное пальто-реглан, облегающие темные брюки и ботильоны с алой подошвой. Вторая, сняв лисий полушубок и перекинув его через руку, смотрит в зеркало во всю стену лифтовой кабины. У нее светлые волосы, заплетенные в аккуратную французскую косу, острые скулы, оттененные румянами, большие светлые глаза с длинными ресницами. В сером брючном костюме (мама дорогая!) на голое тело и броскими аксессуарами она похожа на модель с подиума.
– В Дубае сейчас красота, – говорит фея стиля, погладив шею. – Все еще в растерянности, где отметить свое повышение. А главное, с кем...
– С вами все в порядке? – с оттенком презрения спрашивает вторая девушка в черном пальто, брезгливо разглядывая Асю.
Такое впечатление, что, войдя в лифт, они ее попросту не заметили. А вторая прерывает свою речь и едва ли не отшатывается в сторону. Они не стесняясь сверлят Асю взглядами, полными превосходства и насмешки, пока лифт не останавливается на десятом этаже. Ася буквально вылетает из кабины, пунцовая от обиды, и слышит за спиной оскорбительный смех. Сама виновата. Смотрела на девушек, открыв рот, как идиотка. Могли бы грубее послать.
Секретарь Людочка кокетничает с начальником отдела консалтинга. Судя по ее расслабленной позе, ведущий пиар-менеджер города и непосредственная начальница Вероника Андреевна еще не в офисе. Ася здоровается, наперед зная, что никто ей не кивнет в ответ. Она здесь аутсайдер. Расстегивает дубленку и, заставив себя улыбнуться, входит на территорию своей личной преисподней и нераспознанного рая в одном флаконе.
Просторный зал. Огромное панорамное окно во всю стену. Отсюда можно увидеть мэрию, площадь Конституции, зал органной музыки и изгиб реки Харьков под покрывалом льда. И еще много чего, если бы было время на спокойное созерцание городского пейзажа.
– Привет, – слава богу, ее голос звучит ровно и уверенно. Ничего общего с тем заискивающим лепетом, который издала, когда вошла сюда первые. И еще пару лет после.
Мария стучит кулаком по принтеру, который вечно ее не слушается, поднимает правую руку в знак приветствия. Марина Петровна и Анечка здороваются, а Наташа делает вид, что вообще не заметила присутствия Евтеевой. И только когда Ася вешает свою дубленку в шкаф, Сорокина отрывает взгляд от раскрытого журнала.
– Слышишь, смотри не помни мое пальто за две тысячи евро.
Пальто первой стервы и красотки офиса максимум стоит две тысячи гривен. Асе хочется проигнорировать этот выпад, и почти получается, но это окончательно выводит Наталью из себя.
– Ася, я, кажется, к тебе обращаюсь. Будь добра не кривить морду, когда с тобой разговаривают!
Давно пора перестать реагировать на шпильки этой гламурной стервы. С самого начала было ясно, что лед между ними никогда не тронется, ни при каких обстоятельствах. С первого дня между лучшими топ-менеджерами, Асей и Натальей, полыхал огонь соперничества. И если Евтеева никогда не нападала, то Сорокина искала любую возможность, чтобы задеть ее побольнее.
Наталья могла выбить себе самый лучший проект именно напором и стрессоустойчивым характером. Ася была лишена подобной коммуникабельности, но от ее идей практически всегда приходили в восторг клиенты Star Management Enterprise. Если бы две эти несовместимые черты можно было слить воедино, Ася подвинула бы с должности саму Веронику Кирсанову.
– Н-да, воспитание... – громко проговорила Наталья, обращаясь к остальным сотрудницам, притихшим в ожидании шоу. – Я всегда считала, что женщина, если она страшнее атомной войны, должна хотя бы отшлифовать манеры. Ясно теперь, чего фрау Гитлер ее и близко к крутым клиентам не подпускает.
Это было больно. Каждый раз, изо дня в день. Сперва Ася ждала, когда же Натали надоест ее травить и устраивать мелкие пакости. Спустя полгода – когда же выработается иммунитет на этот узконаправленный моббинг. Ничего не менялось. Наташа Сорокина сосала ее силы и эмоции подобно королеве энергетических вампиров и не обиралась останавливаться на этом. Сколько раз Евтеева плакала из-за нее, не хватит пальцев на руках сосчитать. Было бы не так обидно, если бы Наташа не имела такой яркой внешности и красивой фигуры, да и что там, утонченного вкуса. Богатый любовник денег на нее не жалел.
В этом был своеобразный парадокс. При всем утонченном стиле в одежде с творчеством у Сорокиной обстояло туговато. И наоборот, у серой мышки Аси каждый проект был произведением искусства...
Перезвон отрывистых гудков заставил Наташу прервать свою ехидную речь, Анечку – расплескать чай на документы, а Марию нажать кнопку громкой связи с таким видом, будто та раскалилась добела.
– Гитлерша пришла! – завопила секретарша Люда в интерком, поспешно отключив связь.
Время на миг застыло, выбив хаотичный бит по сердечной мышце, а руки Аси предательски вспотели.
Вероника Андреевна пожаловали. Собственной персоной. Евтеева прикусила губы, пытаясь расправить окаменевшие плечи и выпрямить спину. Бесполезно. Она знала, что все равно будет волноваться, когда появится начальница.
Это было необъяснимо. За шесть лет Асиной работы в компании эта женщина ни разу не повысила на нее голос и не оскорбила. И тем не менее ее боялись все. Боялись спокойного уверенного голоса, который обладал гипнотическим эффектом. Боялись проявления дружелюбия или фразы "Вы очень сильно меня разочаровали". Восхищались ею и тряслись от страха одновременно, хотя самодурства в поведении начальницы не было и близко.
Когда она вошла, все без исключения девчонки сделали вид, будто заняты работой. Наташа даже приложила карандаш к виску, словно намеревалась изобразить работу мысли. Одна лишь Ася следила за Вероникой с замиранием сердца, не в состоянии отвести взгляд или занять чем-либо свои руки.
Темно-синее платье-футляр длиной чуть ниже колена. Туфли на очень высоком каблуке – Ника носила их в любую погоду, будь то дождь или снег. Осанка прирожденной королевы. Восточные карие глаза смотрят прямо, на губах улыбка уверенной в себе успешной женщины.
– Доброе утро, девушки!
Вероника Андреевна замедлила шаг, пока личный водитель, шествующий следом, при помощи ключа открывал электронный замок кабинета, одновременно пытаясь удержать в руках ее изумительную шубу из голубой норки.
Ей ответил нестройный хор приветствий. Что ж, сегодня Ася могла гордиться собой, потому что голос прозвучал уверенно и без запинки:
– Доброе утро, Вероника Андреевна.
– Анастасия и Наталия, – Ника сделала неопределенный жест рукой. – Через двадцать минут ожидаю вас в своем кабинете. У нас есть срочный и несколько необычный заказ.
Когда за начальницей закрылась дверь, Ася выдохнула с облегчением. Слова о том, что поступил очередной заказ, ее и обрадовали, и вместе с тем выбили из колеи.
Девушки кинулись поздравлять Наташу. Про Асю и не вспомнили, впрочем, это была знакомая ситуация. Между тихоней и яркой звездой офиса выбор редко был в пользу первой.
Отчего-то бледная Людочка пулей пролетела мимо с двумя стаканами латте, зажав под мышкой папку с документами. Наверняка бы врезалась в двери, если бы водитель леди-босс не открыл их перед ней. Похоже, влетело секретарше за флирт на рабочем месте. Наталья бросила на Асю надменный взгляд и извлекла из-под стола журнал.
Прошло ровно 18 минут, и Ася поспешно подеялась. Начальница не любила ждать. Кивнула Наташке, которая явно забыла о времени, на что уже у кабинета получила толчок плечом – в благодарность видимо. Наташа гордо продефилировала первой, чтобы создалось впечатление, будто без нее безалаберная Евтеева вообще б не пришла.
Ника не вмешивалась в отношения между сотрудниками, если это не угрожало рабочему процессу. Ася только раз за все время работы в компании не смолчала. В самом деле, терки терками, травля травлей, а удаление базы данных уже не вписывается в понятие «борьба за одеяло». Наташка скрипя зубами возместила ущерб компании, потерявшей прибыль, который, промолчи бы Ася дольше, вылился бы в сумму их годовых зарплат, и уж непонятно каким чудом не вылетела с рабочего места. Провернула с блеском три подряд сделки, работая на износ, и наверняка именно этим подкупила лишенную сантиментов прагматичную Веронику.
Ася не объявляла войну. Не предпринимала никаких боевых действий, зачастую глотая обиды. Но после выходки с базой данных весь офис встал на сторону Наташки, объявив Евтеевой недельный бойкот.
Этого она не понимала. Наташка относилась к девочкам как к сору под ногами. Умела улыбаться, когда это было необходимо, и жестко пинать все остальное время. Даже сорокапятилетняя Марина Петровна от обид тридцатилетней Сорокиной тайком плакала в туалете, но поставить хамку на место не спешила. Анечка за глаза называла ее шлюхой, втайне завидуя напору и вкусу этой стервы. Когда Наталия отсутствовала, Ася хоть на время, но чувствовала себя человеком. С ней говорили, к ее мнению прислушивались, угощали домашней выпечкой и даже несколько раз приглашали в кафе. Это когда у Сорокиной иные планы были. А так все знали, что не потерпит их царица прямой конкурентки. Ну, или превратит приятный пятничный вечер за бокалом шампанского в ад для одной из коллег.
Может, что-то человеческое в них еще осталось. Девочки никогда поодиночке на нее не нападали. Но от их равнодушия сердце болело подчас сильнее, чем от наплевательства Славика.
"Одиночество – удел сильных. Слабые всегда жмутся к толпе", – повторяла себе Ася, когда горло ни с того ни с сего прямо посреди рабочего дня стягивала острая леска прорвавшей баррикады боли и безысходности. Она обманывала себя. Чужая для них всех, по сути, невидимка, бледная моль, которой не место было среди них, и на такой должности.
Ника говорила по телефону. Спокойно и даже ласково, но Ася была уверена, что у собеседника железной леди кончаются успокоительные капли и начинается нервный тремор. Ее пальцы с идеальным маникюром постукивали по лакированной дубовой столешнице, пока она доходчиво, словно школьнику, поясняла абоненту, в чем конкретно он не прав.
Как и всегда, Ася испытала неловкость – воспитание не позволяло ей слушать чужие телефонные разговоры. Но Ника, даже не подняв на подчиненных взгляда, сделала красноречивый жест рукой, указывая на стулья по обе стороны приставного столика.
Наталья надменно подняла голову, положив перед собой планшет. Ася же так и не обзавелась новым, после того как Славик куда-то заныкал старый, и теперь по старинке носила с собой блокнот и шариковую ручку.
Людочка по традиции принесла чай каждому, кто был в кабинете. Вероника, наконец закончив разговор, повернулась к девушкам.
– Угощайтесь, – кивнула на вазочку с конфетами.
На первый взгляд – идеальный вариант леди-босс, тактичная, демократичная и рассудительная. И на второй тоже. Но Ася не знала никого, кто бы не боялся этой женщины. В ней просто полыхало пламя темной харизмы, прозванной в психологии «черной триадой», такой вот квинтэссенции опасности и очарования. Если такая дама попадет в преисподнюю, она без излишних телодвижений захватит там власть. Князь Тьмы не успеет до конца обрадоваться тому факту, что наконец нашел свою первую леди, потому как очень быстро окажется в собственном котле. И – отчего-то Ася, была в этом уверена – продолжит там находиться ради одной одобрительной улыбки новой королевы ада. Да, иногда ее неуемное воображение рисовало шедевральные картины, впору книги писать.
– Коротко о главном. – Ника пригубила чай. – Нам предстоит провести несколько неожиданное мероприятие. Обычные схемы – пресса, телевидение – в данном случае не актуальны. Мероприятие должно быть освещено в довольно узком кругу заинтересованных людей таким образом, чтобы ни один из них не упустил его из виду. Это будет непросто. Вам из доступных средств для продвижения проекта остаются только тщательно отобранные интернет-площадки. И еще несколько методов, о которых вы узнаете позже.
Акцентирую ваше внимание, что заказчик – очень близкий для меня человек. Говорить о том, что вы должны совершить невозможное, полагаю, не имеет смысла. Это не настолько крупный проект, как продвижение новой киноленты или создание медийного образа. Режим конфиденциальности усиливается. Сорокина, вы год назад организовали отличное мероприятие для готической общины. Сейчас задание будет похожим. Анастасия, я полагаюсь также на ваш высокий вкус и креативные идеи. Вы вместе возьметесь за этот проект.
– Вместе?! – не выдержала Наталья, бросив на Асю злой взгляд.
И тут же сникла, непроизвольно вобрав голову в плечи под внимательным взглядом Вероники.
– Какая часть слова "вместе" осталась для вас непонятной, Наталья?
Сорокина покраснела и нервно потянулась к вазочке с конфетами, забыв о диете. Ася с неожиданным удовольствием отметила, что ее пальцы дрожат. Вероника Андреевна умела осадить, не повышая голоса и не прибегая к оскорблениям.
– Каковы сроки ознакомления и первоначальной разработки концепции? – ободренная конфузом Натальи, спокойным, ровным голосом спросила Ася, поймав взгляд начальницы.
– Поскольку задание будет для вас несколько необычным, я продлю этап разработки концепции и маркетинговой стратегии. Детали позже. В два часа у вас встреча с заказчиком на территории его частного клуба. Вы все узнаете на месте. Убедительная просьба держать себя в руках, даже если задание покажется вам странным и невыполнимым на первый взгляд. Вам известен девиз нашей компании?
– "Нет ничего невозможного", – повторила Ася. Сегодня ей чудом удалось переключить внимание на себя.
– Совершенно верно. Будьте готовы, Сергей отвезет вас на место в час тридцать. Я даю вам своего водителя потому, что не имею права допустить опозданий и других проволочек. Сами вы вряд ли найдете этот закрытый клуб с первой попытки.
– Ну что? – набросились на Наташу девчонки, стоило тем выйти из кабинета Вероники Андреевны.
Но Сорокина грубо ответила, что их это не касается.
