355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Светлана Прокопчик » Корректировщики » Текст книги (страница 8)
Корректировщики
  • Текст добавлен: 10 сентября 2016, 14:08

Текст книги "Корректировщики"


Автор книги: Светлана Прокопчик



сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 31 страниц) [доступный отрывок для чтения: 12 страниц]

– Почему ты мне раньше ничего не сказала?!

– Я не могла, – с достоинством ответила Рита. – Ты же должна понимать, что это не моя тайна. Просто когда я последний раз говорила с Котляковым по телефону, он попросил меня как-то утихомирить тебя. Он хорошо к тебе относится, но, просто… Ты же бегаешь за ним, как хвостик. Проходу не даешь. Все смеются.

Оля слушала ее, обмирая от стыда. Стыдно было настолько, что она даже не краснела. Вот и произошло то, чего она больше всего боялась. Небо обрушилось, и воздуха не осталось. И если она сейчас задохнется, то это хорошо, потому что после всех новостей жить не хотелось.

Рита обняла ее, вместе они присели на заснеженную скамейку. Оля даже плакать не могла, только смотрела перед собой. И очень боялась, что Рита вспомнит о том, что ей пора домой. Потому что никто, кроме нее, Оле не поможет.

Сейчас она вдруг увидела себя такой, какой видели все – несдержанной, совершенно не имеющей гордости, навязчивой и глупой. Господи, вся группа видит, что она бегает за Котляковым… Рита сказала, что Павел на самом деле молодец, потому что, когда над ним стали смеяться, он осадил шутников. И над Олей смеяться не разрешил.

Конечно, Рита права. Во всем права. Оля вообще ни о чем не думает, только о мальчиках, и учебу совсем запустила. Средний балл с четырех целых восьми десятых съехал на четыре и четыре. А впереди – сессия. Еще немного, и она окончательно свалится, ее отчислят. Нельзя так себя вести, нельзя, отчитывала себя Оля.

И как хорошо, что Рита обещала ей помочь! Как хорошо, что она смогла понять: Оля так вела себя только потому, что не знает, как надо. Рита обещала подсказывать. Какое счастье, что у нее есть настоящая подруга, не отказывающаяся от нее даже в такой ситуации, готовая помочь! Это вам не Ленка Соколова, которая делает гадости за спиной.


* * *

10 декабря 2082 года, четверг

Селенград

Павел каждый день ждал этого разговора, прокручивал в голове десятки вариантов ответа, но Оля про записку так и не спросила. Она вообще перестала замечать Павла. Он до этого не подозревал, что можно вот так – просто не видеть человека. Она смотрела на него так же, как на стенные панели. Как будто он стал прозрачным.

Конечно, он знал, что впереди еще три с половиной года совместной учебы, как-нибудь сгладится. Только нарастало ощущение, что надломилось нечто очень важное. И никогда уже не срастется. Никакие объяснения не помогут, просто потому, что Оля уже сделала какие-то свои выводы, и его слова ей не нужны.

Группа разошлась на перемену, Павел остался в аудитории. Сидел, задумчиво крутил в пальцах причудливую заколку. Носил с собой как талисман. На что-то надеялся.

Оля материализовалась перед ним совершенно бесшумно. Или он слишком глубоко задумался. Факт, что заметил ее Павел слишком поздно. Она уже была рядом, а он не успел спрятать ее заколку. Посмотрела в глаза – осуждающе, молча протянула руку, аккуратно отобрала вещичку и направилась к своему месту, на ходу закручивая волосы и пристраивая клешнястую заколку.

Вот теперь Павел точно знал – все потеряно.


* * *

11 декабря 2082 года, пятница

Селенград

“Оля, позвони по этому телефону. 25-09-87-22, Дима”.

Оля перевернула перфокарту, внимательно ее изучила. Потом еще раз посмотрела на надпись с обратной стороны. Понюхала. Перфокарта пахла тем, чем ей и положено пахнуть – перфокартой.

Забавно.

Она не знала, что и думать. Им раздали именные приглашения на традиционное факультетское празднество в честь себя, любимых. Бывший Военный, ныне факультет “Системы жизнеобеспечения” устраивает дни открытых дверей, спортивные, интеллектуальные, специальные состязания и так далее. Учитывая, что на военке оружием занимались только на военной кафедре, а вообще-то изучали системы жизнеобеспечения в условиях Внеземелья, перфокарта в качестве бланка для приглашения была достаточно колоритной деталью. Интересно, где они их нашли, эти перфокарты?! Их же использовали в середине двадцатого века, на самых первых компьютерах. Наверное, на заказ штампуют, специально для Академии – лишний раз подчеркивают, что выпускники Академии, по существу, первопроходцы в Космосе. Всегда на передовой.

С парадной стороны Олина перфокарта ничем не отличалась от остальных. Лого Академии и факультета, название, коротенький и приятный текстик, начинающийся с имени. Сделано под ручное письмо, но понятно, что печатали на принтере. А на обороте – коротенькая записка. И вот она-то была написана от руки.

Что бы это значило?

Что ее интриговало еще сильней – отсутствие настораживающего, особенного или просто неприятного. Обыкновенная просьба. Никаких признаний и страшных драм. Вот только то, что исходит эта просьба как бы из пустоты, и телефон ей незнаком – только это и интригует.

Пожав плечами, Оля спрятала бланк, порадовавшись, что Рита его не видела. Не хотелось давать повод для возвращения к “записочной” теме. Хватило и того раза. Опять станет говорить, что Оля только про мальчишек думает. А как тут не думать, когда жизнь загадку за загадкой подкидывает? Даже с тем же Павлом так ничего и не прояснилось. Оля подумала: как это – записка попала к ней по ошибке? В записке была ее фамилия, а второй Пацанчик в Селенграде нет. Да и Наташа Володина, как-то разговорившись с Павлом по душам, потом сказала, что у него никакой девушки по имени Алена нет, а нравится ему кто-то из Академии. Только не сказал, кто. Да она и не расспрашивала. Правда, когда Оля заикнулась об этом при Рите, та сильно обиделась и предложила выбирать, кому верить: ей, которая в трудной ситуации Олю не бросила и всячески помогает, или Володиной, которая к Оле равнодушна. Оля, хотя и знала, что Наташа ей симпатизирует, конечно, выбрала верную Риту.

Так, а кто ж такой этот Дима? Конечно, она не собиралась ему звонить. Еще чего! Но узнать, кто мог так трогательно знакомиться, не помешает. Да и пора выполнить совет Риты и завести себе парня. Почему бы не этого? Вдруг писаный красавец? Тем более, он явно со старшего курса, совсем взрослый. Шутить не станет.

Оле понравилось ощущение от этой простой записки. Это было как в хорошем сюжете – одинаковые бланки, никаких подозрений, и текст на оборотной стороне, ничем не прикрытый… А самое главное, никто не тычет носом в эту записку, затаскивая в интригу силой. Вообще, Оля поймала себя на странном ощущении, что во всем этом просматривается легкий след тяжелой лапы контрразведки. Вот так и начинаются интриги настоящие.

Ладно. Оля долго колебалась, но любопытство взяло верх. Глубоко вздохнув и порадовавшись, что на большой перемене все, в том числе и персонал, обедают, вошла в сеть и подключила генератор паролей, малюсенькую программку, написанную ею еще в Московье. Ей нужна административная база военного факультета.

На взлом ушло почти двадцать минут, в течение которых Оля потела от страха, что ее сейчас поймают. Потом мгновенно скопировала базу себе на машину и выскочила из сети, пока не поздно. Ну, теперь можно копаться в свое удовольствие.

Ага, этим телефоном пользуется некий Гетманов Дмитрий из группы В-3012. На триграфии – довольно приятное лицо, оставившее Олю в полном равнодушии. Самое главное, этого человека она никогда не видела. И не понимала, что побудило его оставить ей свой номер.

С обеда вернулась Наташа. Оля не удержалась, показала ей свое приглашение.

– Ух ты! – восхитилась Наташа.

Посмотрела на оборотную сторону своей перфокарты, ничего не обнаружила, слегка расстроилась. Оля почувствовала, как ее самомнение взлетает до небес.

– А кто это такой?

– Я его не знаю, – призналась Оля. – Вот, смотри, я в базе нашла. Только не говори никому, потому что базу я взломала.

– Ну, ты даешь… Ничего, по-моему.

– Мне не очень. – Оля поморщилась.

– Но он же с третьего курса! Чего тебе еще надо?

Третий курс – это аргумент. Возразить Оле было нечего. Она уже выяснила: в Академии девушки не смотрят на шмотки парня и почти не обращают внимания на внешность. Зато возраст играет огромную роль. Чем старше парень, тем престижней с ним встречаться. Особенно если вспомнить, какие на старших курсах учились девушки.

Оля видела их всякий раз, когда занятия шли в первом корпусе. Яркие, гордые принцессы с холодными глазами теоретиков от ядерной физики и модельной внешностью. Их уже окутывала невесомая тень Внеземелья. Оля чувствовала себя замарашкой в их присутствии. Она и первый корпус из-за этого не любила, из-за ощущения, что все там на нее свысока смотрят. Там был недосягаемый мир взрослых, в который ее, малолетку, еще не приняли. Поэтому Оля с радостью возвращалась в “лягушатник” второго корпуса, в свою скорлупу первокурсницы, где ей было уютно и тепло.

Оля понимала, что если не саму личную жизнь, то ее видимость устраивать придется. И если уж не получается с тем, кто нравится, то надо выбирать кавалера попрестижней. Наташа встречалась с парнем со второго курса, Сашкой Кленовым, и это уже было круче, чем встречаться с однокашником. Тем более, что Сашка был дьявольски красив. У Оли тоже был знакомый из группы В-2024, с наладочного отделения, Димка Ковалев. Но все это было не то. И Сашка, и Димка были еще детьми. А вот третий курс – те да, те совсем взрослые. Уверенные, нахальные, знающие. Наверное, это и привлекало больше всего: ощущение, что они прикоснулись к великим тайнам. Взять хоть того наглого брюнета из раздевалки – он же совсем не такой, как мальчишки из группы. Правда, брюнет про Олю давно забыл: его заарканила Лилька Одоевская из В-1012. Или тот беловолосый дежурный с вахты? Это ж совсем другое дело! Оля поежилась, вспомнив тяжелый жесткий взгляд, каким “беленький” пригвоздил брюнета, когда тот полез знакомиться с Олей. Вот с таким парнем встречаться можно и по-настоящему, не для престижа.

И все-таки Оле было страшновато.

– Будешь звонить? – спросила Наташа.

– Нет, конечно! Пусть сам подходит, если ему надо.

Сейчас Оля чувствовала в себе силы ответить вот так, гордо, как ответила бы принцесса с третьего курса. И скрывала, как сильно польщена. Ведь она была уверена, что никто никогда по доброй воле на нее не западет. А тут совершенно незнакомый человек одним ленивым жестом сделал из неудачницы достойную внимания девушку.

Глава 4
«Найди меня»: 1:0 в пользу Вещего Олега.

21 декабря 2082 года, понедельник

Селенград

В борцовскую Павел приехал раньше Сашки. Не спеша переоделся, заглянул в зал. Народу было прилично, но большинство на скамейках сидит. Присутствие зрителей, особенно женского пола, Денис Палычем поощрялось: полагал, что женские взгляды способствуют развитию бойцовских качеств его подопечных. Павел сильно в этом сомневался: ну, на соревнованиях – понятно, а на тренировках зрительницы мешают. Да и что интересного девчонкам глазеть на изнуряющие физические упражнения греко-римских борцов? Наверное, девчонки в этом отношении были солидарны с Павлом, потому что на занятия собственно борцовской секции почти не заглядывали. Они собирались в дни, милостиво отданные Денис Палычем любителям всех прочих видов единоборств.

На скамейке Павел углядел Риту и знакомую лишь в лицо девчонку из параллельной группы. Подсел к ним, коротая время до Сашкиного прихода. Девчонки возбужденно щебетали, Павел от нечего делать прислушался. Ага, понятно, почему в зале так много зрителей и мало тренеров.

– А кого бить-то собрались? – уточнил он у Риты.

Ответила ее соседка, обладательница гордого испанского профиля и фигуры Марии Магдалены:

– Вон того, – показала на блондина, одиноко разминавшегося в углу зала. – Он с Васей в одной группе учится. Слишком хорошо о себе думать начал, – добавила она с гордостью.

– К тебе пристает, что ли? – уточнил Павел.

Девушка скривилась:

– Ну вот еще! Нет, у них свои дела. Он здесь редко появляется, – опять показала подбородком на блондина, – Вася попросил меня проследить, когда он будет. Я ему уже позвонила. Вася сейчас приедет, а мы посмотреть хотим.

Надо же, подумал Павел, а ведь она издалека казалась умной. Ну ладно, если б из-за нее отношения выясняли! А так-то что? Парень ее использует, а она и счастлива.

В дверях борцовской возникла Оля. Постояла, оглядывая зал, увидела Риту и заспешила к ней, плюхнулась рядом с Васиной подружкой – Лилией, как шепотом подсказала Рита.

– Чего здесь сидите? Пойдемте в теннис поиграем, там сейчас никого, – предложила Оля.

Рита отмахнулась, а Лилия быстро рассказала, на какое зрелище они собрались. Оля нахмурилась:

– Так они что, действительно драться собрались? Драться, а не… – она запнулась. – Вот прямо тут, в зале, устроят драку?

– По правилам, – уточнила Лилия. – Да это ничего не значит. Вася его и по правилам уделает, как бог черепаху.

– Слушайте, а парень-то знает, что его сейчас уделывать будут? – шутливо спросил Павел.

– Откуда? – засмеялась Рита. – Не мы ж его предупреждать станем, а то сбежит еще.

Оля вскочила:

– Я скажу.

Рита поймала ее за руку, с неженской силой усадила обратно:

– Ты чего, заболела? Кому ты скажешь? Ему? Тебе это надо? Вот тебе это – надо? Хочешь со старшими курсами поссориться?

– Но так же нельзя! Рит, мы же не в подворотне, это же Академия! Это просто нечестно!

– Слушай, я не пойму, – голос Риты посуровел. – Он что, твой парень? Чего ты лезешь не в свое дело?

Оля покраснела и замолчала. Атмосфера в зале изменилась, став напряженной до звона. Павел вытянул шею, определяя причину, и понимающе присвистнул: приехала ожидаемая зондеркоманда. Пятеро крепких ребят, одного из которых Павел запомнил очень хорошо, после того, как тот осенью цеплялся к Оле. Чернявый такой хам. Интересно, остальные четверо – это что, группа поддержки? Рок-н-ролл на бэкграунде спляшут, как это у американцев принято? Павел откровенно сомневался. Скорей всего, пойдут впятером на одного. Чтоб уделать гарантированно. Пойти, что ль, и в самом деле предупредить блондина? Поздновато, правда, но можно выкрутиться. Впятером против одного – это никакие не “свои дела”, это убийство. Однако блондин уже и сам все понял. Выпрямился, следил за зондеркомандой прищуренными глазами. Уходить, к удивлению Павла, не спешил.

И только тут приехал Сашка. Прямиком через зал направился к блондину, поздоровался за руку. Павел, глядя на их обмен приветствиями, тут же сделал свой собственный выбор.

Чернявый хам со своей командой топал к Лилии. Потрепал ее за щечку, спросил:

– Не смылся еще?

– Вон он, – охотно отозвалась Лилия.

Хам оглянулся:

– О, какие люди… И Черненко там же? – перевел взгляд на скамейки, увидел Олю: – Привет, красивая. Что, тоже посмотреть пришла?

– Ну да, – задиристо ответила Оля. – Когда еще такое увидишь, чтоб тебе морду набили!

– Мне?! – изумился хам.

– Именно. Не веришь? Посмотришь. Можешь свалить сейчас, тогда цел останешься. Или Новый Год в больнице отмечать придется.

Павел заволновался. Сейчас Оля выведет его из себя… Конечно, Павел уже однозначно решил вмешаться, но не на этом же этапе! Хам навис над Олей:

– А если не мне морду набьют? А если я? Что тогда, красивая? Как за слова отвечать станешь?

– Вася! – негодующе вскрикнула Лилия.

Вася посмотрел на подружку, потом – опять на Олю:

– Ладно, красивая, не последний день живем. Еще поговорим.

Павел молча встал и подошел к блондину. Протянул руку:

– Павел.

Тот ощупал его цепким, жестким взглядом:

– Ребят, валите, пока не поздно.

– А у меня тут тоже к Васятке свои дела появились, – нахально заявил Павел.

– Как знаете. – Протянул руку: – Илья.

Рука у него была маленькая, с растрескавшейся на суставах кожей. Павел такие руки видал и боялся их больше, чем пудовых кулаков.

Теперь оставалось ждать, пока Вася совершит “намаз”, то есть, оповестит всех, что он такой крутой, пришел бить морду и требует готовить ему лавровые венки. Павел следил только, чтоб он к Оле не подходил. Но Вася про нее забыл. К нему подошел дежурный тренер, Вася что-то сказал, тренер смылся. Павел покачал головой: как бы плохо он ни относился к Денис Палычу, но одного у борца отнять нельзя – он бы не ушел по приказу старшекурсника.

– Так, салаги, последний раз по-хорошему предупреждаю, – сказал Вася, завершив наконец свои приготовления к грядущему триумфу. – На счет “три” чтоб вас здесь не было. Раз, два…

Павел стоял и нагло смотрел ему в лицо. Сашка тоже бежать не собирался. На счет “три” на Павла обрушился потолок, он кувыркнулся, и уже на полу сообразил, что ближайший из крепких ребят попросту накатил ему по уху. И тут же Павел едва успел увернуться от футбольной бутсы, норовящей влететь ему в солнечное сплетение. “Во козлы-то, – думал Павел, откатываясь назад и вскакивая на ноги. – Значит, в кимоно – и в бутсах!”

Уйти от следующего удара оказалось несложно, особо скоростной реакцией его противник не обладал. Крепкий и здоровый, да, но кто ж не знает: большие шкафы громче падают. Убедившись, что на бой эта схватка нисколько не походит, обыкновенная грязная и жестокая драка, Павел въехал своему личному “шкафу” ребром ладони по кадыку. Лягнул назад, не глядя, шестым чувством угадав, что там есть тело, потом обернулся и добавил второй ногой, едва ушел от бокового выпада, не удержал равновесия, покатился, снова вскочил, выбросил вперед обе руки с напряженными пальцами, метя чуть выше глаз, под брови… Слепым не останется, надеялся Павел, видя, как согнулся от резкой боли, схватился за лицо его противник.

Краем глаза отметил занятную картину: Сашка монотонно долбил пол чьим-то лбом. А Цыганков почти забил в угол своего однокашника, у которого вся левая сторона лица была залита кровью. Павел рванул на выручку.

И остановился, зажмурившись даже не от вспышки, а от ощущения, что она была. Илья вдруг припал к полу, вытянутой ногой зацепил Цыганкова за щиколотку, резко дернул… Цыганков отчего-то подлетел, ноги болтались, как тряпочные, перекувырнулся в воздухе, рухнул на левое плечо, потом с тяжким шлепком упали его ноги. И не шевелился.

В зале было подозрительно тихо. Павел с нарастающей паникой огляделся. Нет, наряда милиции не было. И тренер не вернулся. Просто зрители, коих набилось немерено, молчали. Цыганков здесь был признанный пахан. И вот так, чтоб ему и его браткам наваляли лохи числом трое против пятерых, – этого не ждал никто. Потому молчали, как в гробу. Хорошо еще, что автографы не просят, кисло подумал Павел.

Посмотрел на Цыганкова. С его падением драка прекратилась, крепкие ребятки просто сидели и тупо хлопали глазами, очевидно, не понимая, что делать дальше. Павел наклонился над Цыганковым. Рожа от пота мокрая, ручейки текут, глаза зажмурены, дышит. С присвистом, иногда еле слышно постанывая. Правой рукой Вася крепко держался за живот.

– Ну-ка, – Илья отпихнул Павла, присел рядом с Цыганковым. Быстро нащупал пульс.

– Телефон… – сипло выдавил Вася. – У Лильки… Звиздец мне…

Павел не понимал, в чем дело. Ну как от подсечки может быть звиздец? Или Вася, падая, сломал хребет? Да тоже вряд ли, не так он упал. Тем более, за живот схватился. В живот его никто не бил. Хотя стоило бы. Павел вопросительно посмотрел на Сашку, тот тоже недоумевал. Илья внимательно оглядел зал, будто стараясь запомнить каждое лицо. Павел невольно проследил за направлением его взгляда, мимоходом отметил, что Оли уже нет.

Павла оттолкнула зареванная Лилия. Упала на колени рядом с Васей, обняла его голову, всхлипывая. Вася что-то злобно прошипел.

– Телефон дай, – спокойно сказал Илья.

Лилия выдернула из кармана олимпийки плоский телефон, почти швырнула его в лицо Илье. Тот набрал номер, бросил в трубку несколько фраз:

– Лоханыч? Перевозку в борцовскую вызови… Нет, нашу… Цыганкову… Нет, не я… Ну давай, я сейчас приеду… Да ты-то тут зачем? Уже все сделано… Давай. – Наклонился к Васе, хлопнул его по плечу: – Не плачь, жить будешь.

– Илюха… – жалобно позвал Вася. – Кто… меня?

– Я почем знаю? – равнодушно пожал плечами Илья. – Не я.

– А кто?! – истерически воскликнула Лилия. – Я сама видела, что ты! Я еще и показания дам, что ты! Ты его искалечил!

– Заткнись, дура! – рявкнул Вася и застонал. – А-аа… Илюха, ты…

Павлу очень хотелось узнать, какие секреты Вася выболтал человеку, которого пять минут назад хотел жизни научить, но шепот Васи разобрать не удалось. Илья выслушал с непроницаемой рожей, кивнул и направился к выходу из зала. Павел поплелся за ним – а чего в зале делать? Без него разберутся, а если не разберутся, то вызовут. Повесткой. Сейчас он почти жалел, что ввязался в драку. По всей видимости, у Васи с Ильей действительно были какие-то сильно “свои” дела, не помешавшие им даже после драки обмениваться секретами. И эти секреты вряд ли стоили того, чтоб Павла потом тягали в прокуратуру. И, не дай бог, отчислили из Академии. Во рту стало кисло, а на душе – противно. Как обычно после драки. Сначала азарт, а потом понимаешь, что первобытные методы определения сильнейшего – по принципу “у кого дубина толще” – не слишком-то хороши. Дерьмом себя чувствуешь, короче.

Пропустив Сашку, Павел на всякий случай запер дверь в душевую. Тайны тайнами, а вдруг у братков Васи другое мнение насчет исхода поединка? Придут заканчивать. Не хотелось продолжать разбор на скользком полу да еще и нагишом. И без свидетелей, что, думалось Павлу, будет на руку только противникам.

– Илюха! – позвал Сашка.

– Чего? – отозвался тот из дальней кабины.

– Так че там случилось-то?

Павел напрягся. Илья некоторое время молчал, потом неохотно ответил:

– Шут его разберет… Я не понял, если совсем честно.

Павел рассматривал ухо и скулу перед большим зеркалом. Вроде гематомы нет. Из-под душа вылез Илья, отряхнулся по-собачьи, повязал полотенцем бедра. Здоровый, отметил Павел мимоходом. А в одежде кажется худым. Илья недовольно потрогал лицо: через висок на скулу тянулись три широкие раны, сочившиеся кровью.

– Ну, это только зашивать, – пробормотал он.

– Чем это он тебя? – спросил Сашка.

– “Клешней”. Чуть точней, и я б без глаз остался. Или без скальпа. – Выругался, опять потрогал рану, попытался свести края пальцами.

– Шрам останется, – сказал Сашка.

– Да и хрен с ним, одним больше… Нет, зря я сблагородствовал. Надо было ему на прощанье хоть зубы высадить, что ли. А то теперь долго возможность не представится.

– В зале у кого-то камера была, – невпопад заметил Павел.

– С чего ты взял? – удивился Илья.

– Вспышка была. Кто-то репортаж на память делал. Завтра по всей Академии триграфии разойдутся. И доказывай потом в прокуратуре, что ничего плохого не хотел!

Илья смотрел нехорошо, сдвинув белесые брови:

– Вспышка была? Ни с чем не путаешь?

– Была, – кивнул Сашка. – Я тоже видел. Правда, мне показалось, что светильник накрылся. Они перед тем как перегореть ярче светить начинают, резко так. Камеры я не видел.

Илья покачал головой:

– Камеры не было, я б заметил… Значит, вспышка. Это уже хуже. Значительно хуже. Собственно, это просто хреново, если была вспышка. Заметная? Ну да, если вы оба видели, значит, заметная. Вы из какой группы?

– В-1011, – ответил Павел.

– Ладно… Да, насчет прокуратуры – это ты забудь. Прокуратура такими вещами на занимается. А больше ничего странного не было? Может, Васька по пути ногу кому отдавил, не заметили, а? – спросил он с надеждой.

Павел, растерянный, пожал плечами:

– Вроде нет. – Подумал. – Вот если только с девчонкой из нашей группы поцапался. А! Она сказала, что пришла посмотреть, как Ваське будут морду бить. Вроде того, что пусть он не надеется, Новый Год придется в больнице встречать.

– Это точно, он недели на две загремел, – согласился Илья. – Совпадение. Не стоит обращать внимания. Там вероятность нулевая была. – Перехватил изумленные взгляды Павла и Сашки, пояснил: – Цыганков – антикорректор. Его действия предсказать невозможно, он же не зависит от Поля. Информатику проходили? Ах ну да, это ж второй семестр. А что за девчонка?

– Ольга Пацанчик, – неохотно сказал Павел.

Илья оживился:

– Переведенка из Московья, что ли?

Павел не успел уточнить, откуда Илье известны такие подробности: в дверь душевой требовательно забарабанили. Павел завязал сначала узел на полотенце – какое-никакое, а оружие, – затем щелкнул замком. Снаружи топтался Царев с озабоченной рожей. Отмахнулся от рванувшихся ему в лицо клубов пара.

– Моравлин где? – спросил он. – Моравлин! Утоп, что ль?

– Иду, – отозвался Илья. – Увидимся, – бросил он через плечо на прощание.

…Вечер они с Сашкой коротали в кафе на первом этаже спорткомплекса.

– Чего будет, как думаешь? – спросил Павел.

– Да ничего. Пару раз, это максимум, в Службу вызовут.

– Думаешь, этим безопасники заниматься будут?

– А кто еще-то?

– Только этой дряни не хватало. Откуда ты этого знаешь? – спросил Павел, имея в виду Илью.

– Моравлина-то? Да его как-то летом к моему тренеру откомандировали. Моравлин, в принципе, не по этой части, у него рукопашка только как часть общевойсковой подготовки шла. Хотя вообще-то у него неплохо получалось, еще пару лет – и кое-кому из титулованных подвинуться пришлось бы. Но он еще где-то занимается, вот этой подсечки у него раньше не было.

– А он откуда сам-то, если ему до армии общевойсковую дают? – не понял Павел.

– Из Службы. Когда я с ним познакомился, оперативником был. Вообще, странный он парень. С другой стороны, в Службе нормальных не держат.

– В каком смысле? – насторожился Павел.

Сашка пожал плечами:

– В таком. Хотя хрен знает, кто нормальней – мы или корректировщики.

Павла слегка передернуло. Наверное, потому, что он боялся Поля – как любой нормальный человек – и всего, что с ним было связано. Особенно корректировщиков. Он плохо понимал, где проходят границы могущества этих людей. Их обозвали непримечательным артиллерийским термином, только в приложении к ним от слова “корректировщик” веяло безграничной усталостью – усталостью Бога, который вечно среди людей и вечно одинок. “Богом быть – это ж работать надо”, – сказал Владимир Васильев, один из крупных мифотворцев начала века. Кстати, кое-кто подозревал, что Васильев и сам был… того… слегка корректировщик. Тогда ж про Поле не знали, и все паранормалы шли в искусство.

– Интересно, что ж там произошло-то… – протянул Павел.

Сашка пожал плечами:

– Судя по тому, как Моравлина напрягло, “рутовка”. Или “постовка”, я не знаю, как они их отличают.

– И че это такое?

– “Рутовка” – это реал-таймовая корректировка. Ну, кто-то берет и прямо на ходу историю правит. “Постовка” – это в прошедшем времени. Когда событие уже произошло, его проигрывают заново – откатывают. И исправляют. Мне в позапрошлом году на сборах парень сказал, что от “постовки” у свидетелей крышу иногда сносит. Прикинь – ты только что видел, к примеру, как человек под машину попал, и тут же – ни фига, рядом он стоит! Рядом – это по фигу, а если это ты под машиной побывал? У тебя еще ломит все кости, ты еще помнишь, что только что всмятку был, и тут же – видишь себя целенького! А если тебя “постовкой” от смерти спасли?!

Павел, обладавший довольно живым воображением, представил себя в такой ситуации, поежился. Тут же вспомнил, как себя вел Цыганков: валялся, схватившись за живот, до которого никто не дотронулся, и ныл, что помирает.

– Слушай, все сходится! – обрадовался Павел. – Точно, “постовка”. Наверное, Илюха ему все кишки отбил, а кто-то взял и откатил! Цыганков и стонал-то потому, что помнил про отбитые кишки!

Сашка сделал скептическое лицо:

– Сомневаюсь. Цыганкову пресс пробить? Да его, знаешь, где тренировали?! В “Славе”! Он вообще, если объективно, сильнейший боец Союза. Именно боец, а не спортсмен. Спортсмен он никакой, он народ калечит. Он как на сборы приезжает – народ врассыпную. Я в прошлом году как узнал, что он со мной в одной группе в отборочном стоит, – все, думаю, пора валить отсюда. Это мне повезло, что Цыганкова вышвырнули, он на предыдущем спарринге из парня омлет сделал. Я, конечно, понимаю, чужому горю радоваться как-то не фонтан, но я чуть не обосрался от радости, что это не я был.

– И все-таки вышел сегодня против него?

– А чего ты хотел? Я ж сказал, мы с Илюхой у одного тренера были. Тут нельзя отступаться. А вообще, если честно, я почему-то был уверен, что Цыганкову хоть в этот раз, но наваляют. – Спохватился: – А Оля то же самое говорила, да? Пусть Илюха не свистит насчет совпадения! Это не первый раз. Мне она уже пару раз говорила, как будет. И всегда сбывалось.

В дверях кафе появилась Рита. Павел сразу сжался, отодвинулся к стене, стараясь не попасться ей на глаза. Рита прошла мимо, не заметив, заняла столик. Павел посмотрел на Сашку, тот молча кивнул: пора сматываться. Бесшумно поднялись и выскользнули на улицу.

Обсуждать с Ритой сегодняшнюю драку Павлу не хотелось совсем.


* * *

21 декабря 2082 года, понедельник

Селенград

Илья никогда не сомневался, что Лоханыч – мастер на все руки. Это не означало, впрочем, что процедура зашивания была безболезненной. Один шов Илья стоически вытерпел, потом сказал:

– Слушай, а заморозки покрепче у тебя нет?

И обрадовался, видя, что Лоханыч покорно потащил из тайного угла коробку с ампулами. Набрал в шприц, вогнал иглу под кожу. Илья зашипел.

– Обезболивание – самая болезненная операция в современной медицине, – бодро сказал Лоханыч. – Терпи, казак.

В кабинет врача ввалились разом Бондарчук и Царев с Машкой Голиковой. На Илью посыпались вопросы – как это его угораздило, Машка охала и ахала, а Илья четко видел: что-то они знают такое, что не торопятся сказать. Значит, не очень-то и хорошее.

– Че кота за яйца тянете? – спросил он. – Я уже знаю, что очередного стихийника ловить придется.

Бондарчук вопросительно уставился на него. Илья пояснил:

– Там кое-кто “рутовую” вспышку засек. И Цыганков успел шепнуть, что его “рутовым” разрядом свалили. Я еще сомневался, но если б ничего не случилось, вы бы всей компанией не поперлись меня у Лоханыча навещать. Да я думаю, проблем не возникнет: все рожи, какие в борцовской были, я запомнил. Савельеву-то сказали, что опять нам головная боль?

Машка смотрела грустно, Царев отворачивался и вздыхал, Бондарчук смотрел в пол. Лоханыч – и тот погрустнел.

– Что – уже все? – испугался Илья. – Уже поздно?! Не может быть, времени-то полчаса только прошло…

– Илюха, – торжественно сказал Бондарчук, – все намного хуже. Да, ты прав, стихийник, и все на первый взгляд прекрасно: реал-тайм режим, разряд на полторы ступени, ноль одна десятая секунды, вышел легко, локализация – четче не придумаешь, именно борцовская, ну, может, еще плюс метр по периметру. Все фамилии, кто в комплексе в этот день был, уже есть – я снял с входного турникета. Но к Савельеву лично я с этим докладом не пойду.

– Почему?!

– Потому, что импульс был – прямоугольный.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю