Текст книги "Проклятье Альбаторре (СИ)"

Автор книги: Светлана Нарватова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 9 страниц)

– Как же там твой народ без Верховного мага? – скептически произнес дель Пьёро. Судя по всему, он дракону на слово не поверил.

Но Гешшара это не смутило:

– Мысленно я с ними, – ответил ящер, и девушка поняла, что выражение использовано в буквальном смысле. – И мы решили заключить сделку.

Верховный маг драконов замолчал. В наступившей тишине было слышно, как потрескивают дрова. Костерок уже подъедал ветки, и Темная сделала несколько шагов, отделявших ее от импровизированной поленницы.

Воровка наблюдала за Паладином. Ни один мускул не дрогнул на его отрешенном лице. Джетта задумалась о том, что никогда не воспринимала Ансельмо как истинного сына грозного Первого советника. В ее представлении он был лишь избалованным деньгами шалопаем, способным за ночь спустить в тролльи шахматы сумму, на которую она зарабатывала за год. Сегодня Темная столкнулась в его лице с абсолютно другим человеком, и пока не знала, как на это реагировать.

– Среди нашей молодежи есть те, кто готов добровольно сражаться рядом с вами, – заговорил дракон.

– С чего это вдруг? – недоверчиво спросил Сельмо.

– Причин много. Возможность вырваться из-под авторитета старейшин, обрести собственную территорию, – стал объяснять Гешшар. – К тому же мы очень долго живем и нуждаемся в большом количестве пищи, поэтому вынуждены жестко контролировать размножение. Уход драконов-воинов на человеческие земли даст им или их родным право рождения детеныша – ценнейший дар в нашем обществе. И такой договор даст нам гарантию, что нашим собратьям не грозит превратиться в «безмозглые овощи», – Гешшар выразительно посмотрел на Джетту. – Разумеется, находящиеся в неволе должны быть немедленно освобождены. И условия службы будут оговорены отдельно.

– Это очень щедрое и заманчивое предложение. Император, безусловно, им заинтересуется. Только есть одно «но», – теперь на некоторое время умолк Паладин. – Бандеровцы – вольный духовный Орден. Они никому не подчиняются. Даже Император не в праве им что-либо приказывать. Только просить. Поэтому я, со своим статусом, не мог прийти и потребовать Чашу, поскольку это их единственная подлинная реликвия Пресветлого. С драконами – тот же случай. Конечно, разумные драконы на контракте – это хорошо. Но безмолвные и бесплатные – гораздо лучше.

– Подпалить их вместе с крепостью к троллям собачьим, а потом объяснить, что драконов обижать нельзя, – внесла Джетта дельное предложение.

– А на встречу Гешшару монахи выведут пару его соплеменников. Очень удачная вылазка по освобождению заложников получится, – едко парировал Сельмо.

– Паладин прав, – согласился дракон, протянул руку к костру, и пламя резко взмыло вверх, поглощая ветки. Затем Гешшар сделал жест в направлении выхода из пещеры, и в помещении сразу стало ощутимо теплее. Хорошо живется магам! – Если бы всё было так просто, я бы не стал обращаться за помощью. Проблема в том, что мои родичи находятся под воздействием зелья, которое, я так понимаю, им вливают регулярно.

– Но его действие выветривается довольно быстро, – заметила Темная, наконец-то начиная согреваться по-настоящему.

– Вовсе нет. Сам не очень хорошо понимаю, как это происходит, но в состоянии гламора масса у нас уменьшается и магически ускоряется обмен веществ. Поэтому я пришел в себя довольно быстро. Сколько я провел без чувств? – получив примерный ответ, Гешшар присвистнул. Очень непристойное действие, учитывая высокое положение ящера. – А как дракон еще сутки буду под дурманом. И сейчас тоже.

– В смысле? – не поняла Джетта.

– В смысле, что если я сейчас превращусь в дракона, то буду спать. Или не спать. Но рассудком блистать в любом случае не буду.

– Значит, нам тут еще сутки торчать, – подвел итог Сельмо. – Времени – пруд пруди, на хороший план хватит.

– Хватит, – согласился дракон. – А поесть тут найдется? Кстати, где мы и как тут оказались?

Джетта сходила за котелком к выходу, где в холодке (который после пасса Гешшара был уже и не холодок) должна была ночевать каша. А Ансельмо скупо описывал их приключения. Эх, Чиро тут не хватает, подумала Темная. Вот кто бы в красках и лицах рассказал. Со звуковыми эффектами.

– Вот, собственно, и всё. Что будем теперь делать? – закончил свое повествование дель Пьеро.

– Спать, – ответила Джетта, у которой от тепла, еды и чувства безопасности стали слипаться глаза. – Спать, спать, спать. Все подвиги – утром.

Дамиан проснулся, испытывая удивительную легкость во всём теле. Чего нельзя было сказать о Чиро. Его сосед по комнате и вчерашний собутыльник выглядел удручающе, а чувствовал себя, по всей видимости, еще хуже, чем выглядел. Эксперименты по смешиванию гномьей водки и эльфийского эля не могли закончиться добром по умолчанию. Где гномы, и где – эльфы? Однако для того, чтобы прижать увертливого, как угорь в иле, работодателя, мрачное настроение Темного подходило как нельзя кстати.

К Гильярдо они пришли с недопитым вчера бочонком. Эльфийский напиток всю дорогу стучался в его дощатые стенки и требовал внимания. Даже Дамиан, не ставший по утру жертвой похмелья, слышал это в каждом всплеске. Как приходилось Слону, оставалось только догадываться.

Войдя в кабинет, Чиро молча поставил бочонок на стол. Гильярдо так же молча достал из ящика стола три стакана. Дамиан, не произнеся ни слова, наполнил их напитком. Мужчины чокнулись и осушили посуду. Граф выжидающе глядел на телохранителей.

– Сеньор Гильярдо, – начал Слон, – мы с коллегой много думали о вашем проклятии, и у нас возникла одна мысль. Что, если есть некто, скажем, конкурент в главном вашем деле, – при этих словах Чиро невзначай постучал пальцами по бочонку, – который решил от вас избавиться столь необычным способом?

Дамиан неотрывно наблюдал за графом. Явный намек на противоправные занятия он проигнорировал, однако мысль о конкуренте Старого Лиса заинтересовала.

– В смысле, проклял? – спросил тот.

– Как бы проклял, – поправил его Аквилеро.

Тут Гильярдо задумался.

– То есть вы хотите сказать, что это вовсе не проклятие? – удивился он. Весьма правдоподобно. А может, и вправду удивился. – А как же?.. – он замолчал, на минуту вновь погрузившись в размышления. – Впрочем, почему нет? – выдал он наконец, видимо, найдя ответы на все свои сомнения. Увы, делиться с наемниками и первыми, и вторыми он не спешил. – Предположим, вы правы. И что вы намерены делать дальше?

– Узнать, кто мог выдать сведения о ваших планах сопернику, чтобы тот мог подстроить «несчастные случаи», – ответил Дамиан.

Он ожидал продолжения сцены «как вы смеете их подозревать-2», но получил лишь цепкий взгляд. От маски рассеянного идиота не осталось и следа.

Вот тогда Аквилеро поверил в новую версию Чиро.

После короткого, но содержательного разговора выяснилось, что в окружении графа необходимой информацией обладали трое. Трое женщин: сеньора Кортес, сеньора Нуньес и сеньорита Гильярдо. С одной стороны то, что все подозреваемые – женщины, дело упрощало. С другой стороны, когда имеешь дело с женщинами, ничего простого не бывает.

Когда телохранители покинули кабинет графа, Дамиан поделился своими размышлениями с Темным:

– Я не верю, что виновница – кем бы она ни оказалась – пошла на это из-за денег.

– Согласен, – кивнул Чиро, приСЛОНяясь к стене. – Она пошла на это из-за очень больших денег.

– Слон, я не об этом. Мы же говорим о Светлых женщинах. Значит, у предательства должна быть очень веская причина.

– Месть?

– Возмездие, Чиро. Возмездие. Или что-то еще. Какая-то цель. Миссия.

– Какие вы, Светлые, мутные, – буркнул Слон.

– А вы, Темные, прозрачны, как вода в горном озере, – беззлобно фыркнул Дамиан.

– Нам положено. – Темный улыбнулся.

Ну, вот. Половина дела сделана, – думал Аквилеро, приглядываясь к обитателям дома во время обеда. То, что никакого проклятья у Гильярдо нет, они с Чиро вроде как доказали. Себе, во всяком случае. Однако жизнь клиента была по-прежнему в опасности, и перед ними стояла вторая часть миссии – найти и обезвредить информатора Лиха. А если получится, и самого предводителя вражеской шайки контрабандистов. Теперь нужно было сориентироваться на местности. При этом, так сказать, не заблудиться в трех дамах. Напарники легко договорились, что Чиро берет на себя «обработку» экономки. Аквилеро досталась более тонкая работа по обаянию любовницы графа: задача не из легких, поскольку нужно было и в доверие влезть, и палку не перегнуть. Гнев Гильярдо им был совершенно ни к чему. По этой же причине в отношении Изабеллы наемники решили подчеркнуто держать дистанцию. Даром что оба практически ей в отцы годились – кто этих девиц знает, что у них на уме? В памяти Дамиана свежи были размышления Паладина о способах добычи артефактов.

После трапезы Гильярдо традиционно отправился принять послеобеденный сон. Хотя, в свете недавно всплывших фактов, кто его знает, чем он там занимается эти три часа на самом деле? Свободное время телохранители решили использовать для более тесного знакомства к подозреваемыми.

– Сеньора Арселия, – окликнул Дамиан «несчастную вдову», которая поднималась по лестнице, видимо, в сторону третьего этажа, на котором располагались спальные комнаты. – Второй день не могу отделаться от мысли, что ваше лицо мне смутно знакомо. Мы не могли с вами встречаться раньше, при других обстоятельствах?

Он тщательно, словно на лекарских весах, отмерил улыбку: открытость, интерес с толикой восхищения и легкой нотой мечтательности. Арселия Нуньес ее заслуживала. По внешним данным, во всяком случае. Но выражение брезгливости, опускавшееся на лицо, стоило сеньоре отойти от Гильярдо, и слишком волевой взгляд лишали ее шансов попасть в постель Дами, будь она хоть трижды свободна.

– Вряд ли мы могли с вами сталкиваться, – ответила любовница графа с прохладцей в голосе.

– Возможно, на каком-либо приеме, где вы были с вашим супругом?

– Мы с сеньором Нуньесом вели замкнутую жизнь. Супруг был намного старше, – Арселия смахнула несуществующую слезу, – и сначала меня ревновал, а последние несколько лет сильно болел. Да приютит Пресветлый его в своих Чертогах.

Аквилеро легко поднялся по ступенькам, оказавшись вровень с сеньорой.

– Как я вам сочувствую, – он вынул из кошеля чистый платочек, дабы ей было сподручнее изображать скорбь. – И давно это случилось?

– Около четырех лет назад, – собеседница задумалась, брать ли сомнительный предмет из рук наемника, но всё же не решилась отказать. – Пресветлый так и не благословил наш брак ребенком, а имение, принадлежавшее мужу, являлось майоратом. В итоге я осталась без содержания, и только милостию сеньора Гильярдо не пошла по миру с протянутой рукой. Он так добр! – она вновь утерла непролитую слезу, на сей раз – умиления, надо полагать, и стала подниматься вверх в попытке избавиться от собеседника.

Дамиан намек проигнорировал.

– Для вас его проклятие, наверное, стало тяжким ударом? – продолжал он сопереживать несчастной жертве рока, двинувшись бок о бок.

– О, да, как вы правы. – Сеньора поняла, что от него так просто не избавиться, и замедлила шаг. Аквилеро подумал и решил добавить во взгляд чувственности и томности. Пусть считает его навязчивым кавалером, павшим жертвой ее неземного очарования. – Мигель, – вскользь подчеркнула она свою близость к хозяину дома, – правда, не рассказывает о несчастных случаях, зная, как я переживаю, но слухи доходят и до меня. Если бы я могла ему помочь! – На лице Арселии появилось выражение бессилия.

– Мы сделаем, всё, что в наших силах, чтобы сохранить ему жизнь, – уверил вдову Дамиан, зорко наблюдая за ее мимикой.

– Ах, боюсь, этого может быть мало, – сеньора украдкой взглянула в глаза собеседнику и вновь промокнула сухие глаза.

– Сеньора, вы ввергаете меня в пучину отчаяния. Может, у вас есть подозрения, кто мог навести проклятие на сеньора Гильярдо?

– Вы мне всё равно не поверите, – очень тихо произнесла любовница графа.

– Как вы можете так говорить?! – «обиделся» Дамиан.

– Это всё подлая карга Кортес. Мария не может простить, что Мигель предпочел меня!

– О чем вы? – выразил живейшее недоумение Пусик.

– Как?! Вы не знаете?! – Арселия изобразила крайнюю степень удивления. – В молодости, – сеньора Нуньес придвинулась к собеседнику и заговорила на порядок тише, – Мария был влюблена в хозяина как кошка! Когда он женился, сеньора Гильярдо быстро поняла, чем это пахнет, и спровадила шуструю служанку в дальнее имение, замуж за кузнеца. Но когда супруга Мигеля безвременно покинула сей мир во время родов вторым ребенком, Мария Кортес вернулась сюда и стала обхаживать своего кумира. Представьте ее потрясение, когда в доме появилась я. Она разве что ядом не плюется в мой адрес. Ну, вы же видели? – сеньора обиженно надула губки. – Уверена, она не простила меня бывшему возлюбленному и теперь решила ему отомстить. Ох, – Арселия коснулась запястьем лба, – все эти разговоры плохо действуют на мое самочувствие…

– О, да, вы побледнели! – подыграл ей Дамиан. – Как бы не случился обморок! Позвольте, я донесу вас до кровати.

– Ах, право, моя боль – это моя ноша, и мне самой с нею справляться, – поставила Нуньес трагическую точку в разговоре.

Аквилеро решил не спорить. Ему и так уже было над чем подумать.

Джетта проснулась от холода. Нет, на самом деле, в пещере похолодало не сильно. Но когда спишь между двумя мужчинами – это одно, а когда одна – совсем другое. Контраст ощущается. На ситуацию не влияло даже то, что один из соседей по лежбищу лишь создавал видимость, что он мужчина, а на деле являлся холоднокровным гадом.

Светлые вполне миролюбиво беседовали возле костра. В огне потрескивали ветки, в котелке шипела, закипая, вода. Идиллия. Если забыть о том, что троица заговорщиков, фактически, объявила войну боевому ордену монахов. Ходики часов беспощадно отмеряли последние часы вынужденного перемирия, а чудо-оружие всё еще не было найдено. Точнее, его не нашла Джетта. Поскольку только коварство Темных могло справиться с прямолинейной мощью воинов Пресветлого.

– Доброго вам утра, – сказала наемница спутникам и, дождавшись кивков, направилась из пещеры по утренним надобностям. Утро, может, и было добрым, но уж больно морозным. Голой попой это ощущалось особенно. Если их еще ищут, то, скорее всего, с целью предать земле заледеневшие трупы. Всё же им нечеловечески повезло с местом падения Гешшара.

Зябко потирая руки и стуча зубами, Джетта вернулась в тепло пещеры. Проснувшийся голод заставил девушку заметить разделанные тушки каменных рябчиков, лежащие кучкой возле костра. Она прикинула количество дичи:

– Вы их что, всю ночь ловили?

– Не, Гешшар каким-то чутьем нашел несколько гнезд, – ответил Ансельмо. – Так что у нас, как в приличных домах, на завтрак будет деликатесный бульон с вареным яйцом.

– Ну вот, хоть какая-то польза будет от этого приключения – деликатесов поем, – проворчала Темная. – Я вот думала…

– Тс-с-с! – вдруг оборвал ее Гешшар и подошел ближе к выходу. – Сюда летит дракон.

Сколько Джетта не прислушивалась, никаких подозрительных звуков не уловила.

– Может, тебе показалось? – спросил Паладин. Выходит, он тоже ничего не услышал.

– Он пока далеко. Будет здесь минут через десять, – объяснил человеко-ящер.

– Ты начал, – Темная пыталась подобрать слово, – ощущать их мысли?

– Нет, я слышу. У нас очень хороший слух. И свист драконьих крыльев я ни с чем не спутаю.

Джетте стало неловко за утреннее оправление нужд – при таком слухе она с тем же успехом могла присесть в противоположном углу пещеры…

– Гешшар, вали на улицу и превращайся в ящера! – приказным тоном влез в разговор Паладин. – Если мы хотим вернуться, изображая невинность, нас должны найти.

Блондин согласно кивнул и направился к выходу. На полпути он обернулся и сделал чуть заметный пасс рукой – теплая накидка, снятая с дракона и до сих пор согревавшая Джетту, исчезла. А грубоватый тюфяк на полу превратился в гору веток. Только тут до наемницы дошло, почему ей так сладко спалось: ночью лапник был превращен в более удобный вид лежака, а измотанное неожиданными приключениями сознание спросонок на этот факт внимания не обратило. В голове смутно забрезжила некая идея…

– Гешшар! – тот остановился почти у самого выхода. – Ты всё, что угодно, можешь заколдовать так, что никто не заметит подмены?

Дракон кивнул.

– Кроме Чаши. Она из мира Богов и на нее магия не действует, как я уже говорил, – он продолжил свой путь наружу.

Разрозненные куски в голове Темной внезапно сложились в единую картинку. Она бросилась к выходу.

Успела.

– Как сказать: «Превращайся в человека»?

– Конвертирсе эн омбре, – блондин понимающе кивнул и отвернулся.

– Гешшар!

– Ну что еще?!

– Что действует на дракона как рвотное?

– Копытник. Теперь всё?

Получив утвердительный ответ, блондин сделал шаг с уступчика возле входа в пещеру, и рухнул на тропинку уже в облике ящера. Всё еще спящего.

На плечи Джетты легли горячие руки Паладина.

– Ты слышал про копытник?

– Да.

– Искать его в городе придется тебе. Я буду изображать безутешную деву.

Ее губы задрожали, а на глаза навернулись слезы.

– Ты чего? – испуганно спросил Сельмо, прижимая девушку к груди.

– Представилачто сейчас прилетит какая-то скотина из этого Светлого воинства, – Джетта шмыгнула носом, – и сожрет все собранные яйца. А я деликатесов так и не попробую!

Паладин рассмеялся и увлек девушку обратно в пещеру.

Дожидаться спасателей и готовить деликатесы.

С какой стороны искать подход к сеньоре Кортес Чиро обдумывал недолго. Она покорила желудок Темного с первой ложки, а это многого стоило. Поэтому он решил доказать, что заслуживает более пристального внимания со стороны экономки как мужчина. И для начала собрался починить крыльцо. Увы, меч и кинжал – не тот инструмент, который необходим для подобных подвигов. Поиск плотницких приспособ оказался настоящей проблемой. В сарае их не оказалось. Попытка найти неуловимого Бенито закончилась фиаско. Не удалось найти и Изабеллу. Создавалось такое впечатление, что дом вымер. Тьфу-тьфу-тьфу! Однако на кухне работа шла полным ходом. В высоком чепце, скрывающем волосы, и фартуке до пола, сеньора Кортес ловко орудовала рогачом, перемещая горшки в печи.

– Сеньора Мария, – окликнул ее Темный. – Можно с вами поговорить?

Экономка развернулась с недовольным видом. Для тех, кто плохо читает по лицу, она уткнула левую руку в бок. Правой сжала ухват. Его черенок упирался в пол возле ног, рука была вытянута, как у стража, перекрывающего проход алебардой. Воинственная женщина. Не женщина – огонь!

– Простите, что отвлекаю, – продолжил Слон, – я хотел в доме крыльцо подправить, да не смог найти ни инструментов, ни тех, кто эти инструменты помог бы найти.

Сеньора расслабилась, рогулина для горшков притулилась у печи, а ее хозяйка потянулась к тарелочке с пирожками.

– Вот даже ни капли не сомневаюсь, – недовольно пробурчала экономка, жестом предлагая Чиро угощаться. Разумеется, тот не стал ломаться. – Пигалица Иззи поскакала по лавкам. Бенито забился с книгой куда-нибудь на чердак. И для чего его сеньор Гильярдо грамоте обучил? А гадюку Арселию и искать бессмысленно – она не знает ничего, кроме содержимого своих сундуков и кошелей сеньора графа.

– За что же вы так не любите благородную сеньору Нуньес? – полюбопытствовал Темный, пережевав первый кусочек пирожка. Он оказался с мясом. М-м-м.

– Если она – благородная сеньора, то этот горшок – из золота, – экономка махнула в сторону предмета кухонной утвари на столе.

Чиро взвесил его в руке.

– Ну, не знаю… Может, если хорошо поскрести…

– Там сколько не скреби! Шелково одеянье, да рыло – обезьянье! Вот мать Изабеллы, – сеньора Кортес деловито высыпала муку на широкую деревянную доску, сделала углубление в белой горке, вбила туда яйцо, немного воды, и стала вымешивать тесто, – вот та да, та была благородная. И стать, и манеры. А эта – баба базарная. Стоит только сеньору Гильярдо отвернуться, так она тут же начинает вопить, как поросящаяся свинья.

– Что же вы не откроете глаза хозяину?

– Как ему откроешь глаза, если она отворяет ему ширинку? Ни стыда, ни совести у обоих. Хоть бы дочери постыдился! Скоро песком дорожки посыпать начнет, а всё туда же! За юбками гоняться! Догонялся! Теперь вон сиднем сидит, никуда выйти не может. Всё она, гадина. Чует мое сердце, не обошлось в его проклятии без этой змеюки.

– А с чего бы ей желать графу смерти? Она же у него как у Пресветлого за пазухой, поинтересовался Чиро, дожевав пирожок и с интересом поглядывая на второй.

– Так одно дело у хозяина выпрашивать денежку на свои нужды, а другое – иметь возможность свободно тратить свое наследство. Сеньор Гильярдо, он, знаете ли, мужчина… – экономка отерла лоб тыльной стороной ладони, – экономный.

– То есть за монету удавится?

– Ну, не то, чтобы удавится, но мозги выклевать может: зачем, сколько, куда…

– Как же Изабелла тогда «скачет по лавкам»? На товары посмотреть, себя показать? Или она во дворе лавки в ряд ставит и скачет с одной на другую? – хохотнул Чиро и потянулся за вторым пирожком. Чтобы первому в желудке скучно не было.

– Иззи теперь, пока отец дурит, получила доступ к деньгам.

– Я думал, у вас деньгами Монтеро управляет.

– Управлять-то управляет… Да только у девочки то платочек новый, то чепчик, то цацка какая-нибудь. Сеньорита не отказывает себе в маленьких радостях.

В последовавшей тишине Слон прикончил третий пирожок. Поняв, что продолжения не будет, он спросил:

– Так где я могу найти инструменты?

– У Бенито.

– А где я могу найти Бенито?

– Здесь. Молодой растущий организм требует еды. По моим прикидкам, он вот-вот должен появиться, чтобы чем-нибудь перекусить. Правда, на этот раз, – сеньора Кортес посмотрела на тарелку, где сиротливо лежал последний пирожок, – ему не повезло.

– Простите, – осознал свою вину Чиро.

– Ничего страшного. Кто не работает – тот не ест.

Не прошло и четверти часа, как на пороге кухни появился юноша. Почему-то после слов про книги он представлялся Слону сутулым задохликом. В дверях же стоял смазливый парень с румянцем во всю щеку. Ростиком он не очень вышел, но мелким его было трудно назвать. Он был тонок в кости, но сложен вполне прилично. У Чиро появилась пара идей о тех книжках, которым парень уделял время, пока отсутствовал. Он явственно представил, как паренек кладет их на стол, разводит «страницы» и всовывает между ними… «закладку».

– Тетушка Мария, а почему так мало пирожков? – страдальчески поинтересовался книголюб.

– Потому что не заслужил. Вот поможешь сеньору Хонрадо починить крыльцо, тогда и приходи.

Чиро воспринял эти слова как тонкий намек: пора гостю и честь знать. Он пошел на выход, следом плелся Бенито. Пока Темный примеривался, как что чинить, паренек нарисовался с пилой, топором, стамеской и киянкой. Притащив от сарая на пару с Бенито пару приличных бревен, они принялись за работу.

– А суровая у вас тетушка Мария, – сказал он, вытирая пот со лба. – И прямая, как стрела. Что на уме, то на языке.

– Люди говорят, чужая голова – потемки, – не согласился паренек.

– Неужели сеньора Кортес не так проста, как кажется? – забросил удочку Хонрадо.

– У любого есть свои тайны, – неопределенно отозвался Бенито.

– Да брось, какие у нее могут быть тайны? Разве что секрет теста для пирожков, который она унесет с собой в могилу.

– А вот и нет! – повелся на провокацию мальчишка. – Между прочим, она каждый месяц передает в соседний город внушительные суммы. Я сам пару раз возил. Меня часто по поручениям посылают.

– Не боишься разбойников?

– Не-а. Я же не сеньор Гильярдо, от меня охранники в ужасе не разбегаются.

– А вдруг бы деньги передал не тому? Мало ли пройдох? Ищи потом, рыщи денежки.

– Как там промахнуться? Стряпчего Кабрера знают все.

– Не может быть, – как можно правдоподобнее удивился Темный. – Что может быть общего у сеньоры Кортес и стряпчего?

Бенито улыбнулся, будто ему что-то известно, но Чиро был убежден, что всё, что знал, парень уже выложил.

Ансельмо спешил, как мог. Но нужные травы, как назло, не находились. Только в седьмой по счету лавке ему удалось найти последние ингредиенты. Теперь покупки нужно было разложить. Чернокорень, царапень, жёлтицу, болотник – в сумку. Это для успокоительного «по рецепту матушки Алиты» для «безутешной и напуганной» сеньориты Каталины. Сельмо и сам бы сейчас успокоительного глотнул. Бутылочку-другую. Копытень… Паладин снял кафтан, надорвал изнутри ворот и высыпал содержание мешочка между слоями ткани. Еще четыре травки он попросил растереть в ступке до пыли, открутил набалдашник кинжала и всыпал порошок в полость рукоятки. Немного оставшейся смеси положил в тайник перстня. Паладин попрощался с травницей, вышел на улицу и, пройдя несколько кварталов, свернул в переулок и снял амулет, стирающий из памяти встречных его внешность. Теперь можно с чистой совестью возвращаться на постоялый двор, где он оставил лошадь, и ехать к Джетте.

До монастыря они добрались во второй половине дня, ближе к вечеру. Сначала достопочтенный Алейо пытался успокоить девушку. Темная, как и обещала, была безутешна, причем, из соображений безопасности, рыдать предпочитала на груди у Паладина. Пить предложенную монахом настойку Джетта отказалась, сославшись на запрет «тетушки Алиты». Потом мужчины изволили кушать. «Каталине» демонстрировать аппетит было не в роль, и слезы ее стали еще более горькими. Затем главный дароконовед Ордена святого Антонио налаживал контакт с Гешшаром. Этот пациент тоже оказался не из легких. Летели они втроем на одном на одном драконе, а вторым управлял монах, прилетевший с Алейо. Попытки разделить пассажиров не нашли поддержки у женской четверти присутствующих, хотя Сельмо мог поклясться, что без магического давления дело не обошлось. Но резерв мага небезграничен, на дракона он тоже потратился изрядно, а нужно еще запас на случай неожиданностей оставить, поэтому Алейо был вынужден смириться с компанией Паладина. По прибытию Джетта-Каталина пожаловалась на головную боль и расстройство и уединилась в комнате, так что некоторое время за ее безопасность можно было не переживать.

Проехав через единственные ворота монастыря под цепким взглядом караульных, Ансельмо заскочил к себе переодеть потную одежду и поспешил к страдалице с травами для успокаивающей настойки. Как и в прошлый раз, стучать в дверь пришлось долго. Джетта выглядела еще хуже, чем тогда. Не зря он предполагал, что монах пытался управлять ею с помощью магии.

– Держи, – Сельмо протянул напарнице перстень. В ответ на удивленный взгляд он сместил камень, открывая полость с порошком.

– Думаешь, самое надежное средство от головной боли – унция яда? – фыркнула Джетта, и на душе стало немного легче. Если шутит, значит, не всё так грустно, как выглядит.

– Этот сбор повышает устойчивость к ментальной магии и немного снимает ее последствия. Папе где-то раздобыли рецепт. У меня самого необходимости проверять действенность не было, поэтому ничего гарантировать не могу.

Темная, поморщившись, слизнула порошок из углубления.

– А поесть ты что-нибудь принес? – с надеждой спросила она, запив порошок водой из кувшина.

– Вообще, я прикупил снеди на рынке…

– И-и-и…. – предложила Джетта продолжить.

– И нести ее сюда – вызвать подозрения!

– Жаль. Прямо не монастырь, а тюрьма какая-то. Ты только сам всё до ночи не слопай.

– А что будет ночью? – настороженно поинтересовался Паладин.

– В гости к тебе приду. Буду соблазнять. – Точно, с мозгами у нее не всё в порядке. – На прогулку при луне. Нам нужно поторопиться к Гешшару, – закончила Темная, и Сельмо поймал себя на мелькнувшем разочаровании.

Ждать пришлось долго. Паладин уже даже решил, что у напарницы ничего не вышло, и лег спать, когда его разбудил шум из окна. Оставлять его открытым было не по сезону, но запирать его Ансельмо не стал. Через минуту внутри появилась тень. Луна была в первой четверти, и на улице стояла темень.

– Ты тут живой? – вполголоса спросила тень голосом Джетты.

– Еще чуть-чуть, и умер бы от разрыва сердца.

Когда девушка подошла, Сельмо понял, что она была в темной одежде с ног до головы. Лицо было замазано чем-то вроде сажи.

– Я нынче инкогнито, – пояснила Джетта и взяла со стола кусок мяса с хлебом. Откусив и прожевав, она застонала: – Вот оно, счастье! Ты – мой герой, дель Пьёро! Ты вырвал меня из лап голодной смерти!

– И теперь я должен победить дракона и жениться на тебе?

– Такой большой, а веришь в сказки, – она налила воды в чашку и запила еду. – Ты пока переодевайся. Черная одежда есть? Будем играть с монахами в «Поймай мавра в темной комнате».

– Отвернись!

– Сельмо, во-первых, здесь темно, хоть глаз выколи. А во-вторых, что я там не видела? – фыркнула злопамятная Темная.

– Мало ли что могло измениться за прошедшие годы?

– Выросло что-то новое? Или прежнее отвалилось?

Паладин швырнул в ехидину снятой камизой. Девушка увернулась и захихикала.

Когда Ансельмо закончил с переодеваниями, гостья дожевала второй кусок мяса с хлебом.

– Можно, я с собой возьму? – попросила она, вынимая из заплечной сумки тряпицу.

– А если скажу «нет»?

– Но ведь ты же не скажешь? – заявила Джетта, заворачивая половину лежащего на тарелке.

– А ты не лопнешь ли, девочка?

– Нам еще злого и голодного дракона кормить. Или ты себя в жертву предлагаешь принести?

– Нет, я планирую привести тебя.

– Увы, я уже не девственница. Меня он не оценит.

– Такая большая, а в сказки веришь. Как мы недавно выяснили, драконы как раз совершенно равнодушны к невинным девам. Мы идем или разговоры разговариваем?

– Идем. Копытень не забыл?

– Взял.

– Подойди ко мне.

Джетта вынула из сумки склянку.

– Сядь, пожалуйста. Мне так будет удобнее.

Темная стала мягкими движениями что-то размазывать по его лицу. Ансельмо прикрыл глаза. Идти уже никуда не хотелось. Хотелось сидеть и не двигаться. Но всё хорошее когда-нибудь кончается.

– Всё! Полезли. – Джетта сунула склянку на место, закинула сумку за плечо и пошла к окну.

Дель Пьёро старался двигаться бесшумно, но по сравнению с Джеттой чувствовал себя неуклюжим слоном. По мере того, как они продвигались по ущелью вглубь монастыря, стало казаться, что уши закладывает. Собственные движения стали особенно шумными на фоне звенящей тишины вокруг.

Дракон обнаружился примерно минут через пятнадцать. Он спал в небольшой расщелине, уложив голову на передние лапы.

– Гешшар, проснись! – прошептала Джетта, погладив ящера по морде. Тот не проявил признаков жизни.

– Вставай, гад чешуйчатый! – рявкнул Ансельмо.

Темная метнулась в тень, дернув за собой подельника.

– У тебя что, с головой не в порядке? – еле слышно проговорила она.

– Джет, можно говорить нормально. Здесь же Завеса Тишины. Ты что, не слышишь?