Текст книги "Проклятье Альбаторре (СИ)"

Автор книги: Светлана Нарватова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 9 страниц)

Увы, Гешшар не подавал никаких признаков разумности.

Джетта обернулась к Паладину:

– Что Алейо с ним сделал? – тихо произнесла девушка.

– Я видел то же, что и ты, – так же негромко ответил Ансельмо.

– Чаша должна быть лишена магии.

– Чаша должна быть. А напиток? – возразил Паладин.

– Напиток? Напиток…

Джетта принюхалась. Затем провела рукой по усам Гешшара и поднесла ладонь к лицу.

– Твари! – прошипела она. – Чем пахнет? – она протянула руку напарнику.

Тот втянул воздух и честно признался:

– Не знаю.

– Настойка драконьей тьмы.

– Ты еще и травница? – привычно съязвил дель Пьёро, но как-то растерянно.

– Сельмо, я воровка. Воровка, а не убийца. На моих руках нет ни капли крови. В том числе, потому что я знаю все возможные снотворные снадобья. Драконья тьма из их числа. Используется в Западных землях. А я, дура, считала, что трава так называется из-за черных цветков, похожих на голову ящера…

Ее накрыло чувство обреченности. Вспомнились слова Пусика: «Недооценка противника – самая частая причина поражений». Они ждали магии. А Дракона банально опили.

– Гешшар говорил, что драконы не чувствуют запахи. – И тут ее понесло: – Но вкус-то у него с чего отшибло?! Он что, с первого раза не распробовал? – Джетту практически трясло от негодования. – Почему он открыл пасть во второй раз? И потом?..

– Джи, – ровно произнес Паладин, – Алейо – маг-менталист. Ты разве после вчерашнего не поняла?

Воровка на минуту зависла, глядя в глаза Светлому, а потом твердым шагом направилась к хвосту дракона.

– Ты куда собралась? – недоуменно спросил Паладин.

– Пока не знаю. Хоть куда. Но подальше отсюда.

– Ты что, с ума сошла? Он же сейчас – реально тупое животное!

– Нет, он – нормальный дракон, просто одурманенный. А вот что они с Гешшаром сделают дальше – очень большой вопрос. Превратят в какого-нибудь зомби!

О том, что следующим зомби может оказаться она сама, Джетта старалась не думать.

– В кого? – не понял Ансельмо.

– Не важно. Лезь, давай! Или ты остаешься? – Темная забралась на загривок безвольному ящеру.

– Джетта, ты не сможешь им управлять!

– Зато ты сможешь. Как ты там говорил? ПравантАйся? – Джетта протянула вперед руку, в которой был амулет. Когда только успела снять?

– ЛевантАрес! – поправил ее Ансельмо, и дракон начал подниматься на лапы.

– Отлично! Сельмо, поторопись, на нас обращают внимание.

Паладин в сердцах плюнул и полез на дракона.

– Что дальше? – спросила сумасшедшая, когда он опустился за следующим гребнем.

– «ВолЯ». Вся моя маскировка насмарку!

Дракон взмахнул крыльями, готовясь к взлету.

– Не ной! Это ты знаешь, что я без тебя бы его не подняла. А они – нет.

Гешшар поднялся в воздух, стремительно набирая высоту. Его путь лежал в горы. Дель Пьёро оглянулся. Внизу и сзади монахи суетливо бегали, что-то крича и показывая руками в их сторону. Наконец, монастырь скрылся из виду. Джетта молчала, но ее плечи поникли. Ансельмо вздохнул.

– Что ты планируешь дальше? – спросил он наконец.

– Не знаю, – ответила она, чуть развернувшись, чтобы Паладин мог услышать ее сквозь шум ветра и крыльев. – Искать убежище.

– Мы-то спрячемся, а он?

Паладин обратил внимание, что крылья дракона вздымались всё реже. Он попытался припомнить, как ящер летел в предыдущий раз.

– Что-нибудь приду… – голова дракона резко дернулась вниз, а крылья опустились, после чего он резко выправился и вернул нормальное направление. – … к … на …. мать, – цветисто выругалась Джетта, сбрасывая с себя последние ошметки образа Каталины. Почему-то сейчас Паладин этому обрадовался. – Он всё-таки засыпает! Как «приземляйся»?

– «АтеризАр». – Стоило дель Пьёро произнести это слово, как дракон рухнул вниз, прямо на скалы, что простирались под ними.

– А-а-а-а-а! – завопила Темная, отклоняясь назад, вдоль гребня. Сельмо дернул ее к себе на колени и крепко прижал к груди. Когда-то давно он мечтал о том, чтобы умереть с Джеттой в один день. Но не так. И не так быстро.

В самый последний момент крылатая тварь выровняла полет и, проехав пузом по камням, замерла. Сельмо сидел, боясь пошевельнуться. Джетта вцепилась ногтями в его плечи. Это было бы больно, если бы он мог хоть что-нибудь чувствовать.

Первой в себя пришла Темная. Одним юрким движением она высвободилась из объятий и соскользнула по боку дракона. И бросилась к морде Гешшара.

– Он спит! Ты представляешь? Этот гад спит! – сказала она, поднимая руками веко.

– Очень за него рад, – Паладина трясло, в том числе и от холода. – А нам нужно срочно прятаться.

– Может, подождем, пока он придет в себя?

– Джетта, они сейчас полетят нас искать!

– А м-может, нет? – неуверенно спросила Темная, обнимая себя руками. Ее тоже начало потряхивать.

– Алейо потерял сегодня дракона и невесту. На обоих у него были грандиозные планы. Не думаю, что он просто смирится, – дель Пьёро подошел к девушке, развернул к себе спиной и приобнял. Какое-никакое, а тепло.

– Мне кажется, я что-то пропустила… И давно он решил на мне жениться?

– Не на тебе, а на Каталине.

– Какая разница?

– Большая. У Каталины есть дар общения с драконами, а у тебя – нет. Но если ты жаждешь добровольно избрать уединение, молитвы, детей и рукоделие – можешь попытаться вернуться, – последние слова оказались наполнены сарказмом, хотя Паладин пытался сдержаться.

– Какой сложный выбор, – прокомментировала новость Темная. – У нас проблема.

– Я тебе сразу говорил!

– Я знала. Просто оказалось, что у нас одной проблемой больше.

– Одной?! – Ансельмо огляделся.

Гешшар удачно вписался в небольшую площадку между рвущимися к небу хребтами, покрытыми скудной высокогорной растительностью с редкостойными, искореженными деревьями. Они были как на ладони. И буквально метров сто-двести выше начинались снега. Дракон, хрюкнув во сне, как последняя свинья, стал переворачиваться на спину. Сельмо едва успел отскочить, иначе их придавило бы неслабой тушкой драконо-мага.

– Как сказать ему «маскируйся»? – обернулась к Паладину Джетта, когда довольный ящер почавкал во сне, дернул пару раз лапами и затих в безмятежном сне.

– Не знаю. Пока Гешшар не рассказал, мне даже не было известно, что они это умеют.

– П-плохо. Сельмо, проскочи по окрестностям. Мы на тропе, – она ткнула пальцем в сторону хвоста дракона, и Паладин заметил, что от него за ближайший выступ уходило нечто, смутно напоминающее дорожку, – возможно, на тропе контрабандистов, учитывая место и направление. Вдруг у них есть поблизости убежище?

– Надеешься на чудо?

– Да. Ведь мы работаем на двух Богов, – оптимистично произнесла она, затем помолчала, и более мрачно добавила: – В любом другом случае мы тут околеем.

– Идем вместе.

– Если честно, я надеюсь на два чуда. Поэтому ты иди. А я буду «чудесатить» здесь.

Из-за поворота он расслышал:

– Гешшар, пожалуйста, спрячься…

Паладин вернулся на место вынужденной «посадки» где-то через полчаса-час. Дракона не было. Как и Джетты. На дель Пьёро накатила дурнота, и он медленно осел на ледяные камни под ногами.

– Ну, как? Нашел что-нибудь? – спросил откуда-то сверху охрипший женский голос.

Сельмо огляделся, но по-прежнему никого не увидел.

– Тебе удалось заставить дракона использовать гламор? – поинтересовался он, ведя взглядом по кустам.

– В некотором роде. – За одним из них появилась Джеттина голова.

– А где он?

– Здесь, – произнесла воровка, вставая во весь рост и стряхивая с себя жесткие листья.

– Как это тебе удалось? – Паладин стал подниматься к Темной.

– Нагребла листву, правда, получилось совсем немного. Нарезала веток. Часть вниз, частью накрылась. Самым трудным оказалось его сюда затащить, – хрипло объясняла она.

Светлый заглянул за куст. Да, он всё понял правильно. Среди веток светлела шевелюра Гешшара. Гламор это был или нет, но ящер оказался одет потеплее, чем они с Джеттой вместе взятые.

– Я про дракона, – уточнил Сельмо, раздвигая ветки и переворачивая ящера в человечьем обличье.

Тот безмятежно похрапывал. Паладин стянул с Гешшара меховую накидку (кто из после этого Темный?) и надел на слабо сопротивляющуюся Джетту.

– Не знаю, – ответила она, постукивая зубами.

Дель Пьёро поглядел на нее с недоверием.

– Нет, я правда не знаю, – стала оправдываться девушка, зябко кутаясь в одежду с чужого плеча, и он решил, что объяснения можно отложить до более удобных времен.

– Джет, спускайся понемногу, – велел Паладин, переживая, что явно замерзшая девчонка может навернуться с крутого каменистого склона. – Я сейчас этого подберу, и пойдем.

– Что-то есть? – обрадовалась Темная.

– Есть, есть. И не очень далеко. Там нам тоже ветки потребуются, чтобы настелить на пол, но уже на месте нарежем.

Паладин с трудом поднял драконо-мужчину с земли. А ведь Джетта его как-то вверх по склону затащила. Сельмо с сомнением (и некоторым опасением) оглядел хрупкую девичью фигурку. Ухватив Гешшара под грудью, Ансельмо поволок его к тропинке, а там Темная помогла закинуть бессознательную ношу на плечи.

Через некоторое время они добрались до небольшой пещерки. Паладин заметил ее совершенно случайно – низкий вход был удачно замаскирован корявыми сосенками. Вглубь пещера увеличивалась в размерах, и в ней можно было выпрямиться в полный рост. Внутри было холодно. Натаскать веток на пол – не проблема, и дрова обеспечить можно. Но где взять огонь? Последней проблемой Паладин поделился с Темной. Та пожала плечами:

– Можно попытаться Гешшара обратить в дракона и уговорить его плюнуть пламенем.

– Ты сможешь?

– Смеёшься? В одну сторону не знаю, как получилось. Может, что-то по звучанию похоже вышло. Или брань на него стимулирующе действует…

Ансельмо припомнил рассказ о знакомстве Темных с драконом и хохотнул.

– Давай, я лучше по укромным уголкам пройдусь, – предложила Джетта, оглядываясь в сумраке пещеры. – Если я права, и это прибежище контрабандистов, здесь должны быть тайники.

Джетта ощупывала ничем не примечательные на взгляд дель Пьёро выступы, пока не раздался щелчок. В открывшейся полости, за искусно замаскированной под камень (или выточенной из камня, разве в темноте разберешь?) дверцей обнаружились огниво, котелок, несколько мешочков с крупой, соль и даже бутылка гномьей водки.

Находка словно ускорила происходящее. Сразу откуда-то взялись и дрова, и ветки для лежака, и снег в котелке. Когда запас дров был сложен у стенки, Ансельмо позволил себе присесть. От костра уже ощутимо тянуло теплом. С одной стороны от огня лежал дракон, для которого, похоже, холод проблемы вообще не представлял, с другой – сидела Джетта. Сельмо пристроился рядом, и девушка тут же придвинулась ближе, греясь и согревая. Он обнял Темную, прижимая покрепче.

– Разувайся, – вывернулась она из-под руки.

– Зачем? – не понял Ансельмо.

– Ноги растирать будем.

– Договорились. Ты мне – ноги, я тебе – грудь.

– Я тебе дам… грудь! – возмутилась Джетта. – Больше тебе ничего дать не нужно?!

– Было бы не плохо, – согласился Паладин, забавляясь бурной реакцией спутницы. – Все знают, что это – лучший способ согреться.

– А дракон по соседству тебя не смущает? – Джетта вскочила, уткнув кулаки в боки.

– Не-а. Да и он не смутится, думаю, если в себя придет. Не маленький мальчик. Подозреваю, он наблюдал и более изысканные зрелища. – Ансельмо с трудом увернулся от выхваченной из «лежака» ветки и на всякий случай прикрыл голову. – Всё, всё, осознал, больше так шутить не буду. Пока еще не простыли окончательно, давай растираться. И снаружи, и изнутри.

– Изнутри только после еды, – твердо заявила Темная. – А то вашу Светлость как развезет с холода на голодный желудок, бегай потом от вас по пещере…

– Так ты тоже выпей, и бегать не захочется, – подмигнул Паладин.

– Эта перспектива пугает меня еще сильнее, – тихо ответила Джетта.

И от этих слов Паладину почему-то стало больно.

Ворвавшись в кабинет графа, охранники увидели следующую картину. Испуганный Гильярдо подпирал спиной накренившийся книжный шкаф. Манускрипты рассыпались по кабинету, хотя большей частью образовали кучу прямо под опустевшими полками. На счастье хозяина в этот раз обошлось без канделябров. Чиро с ужасом представил, какая стена огня бы поднялась, попади искра на книжную свалку. Но после недавнего случая граф стал пользоваться только надежно закрепленными стенными подсвечниками. Очень своевременно, нельзя не заметить.

Казначей, сеньор Монтеро, сидел в гостевом кресле возле графского стола и держался за сердце.

Чиро принял на себя тяжесть поверженного предмета мебели, и Гильярдо – якобы без сил – рухнул на колени и разрыдался. Аквилеро подумал, что граф утешится сам, не барышня, подошел к боковой стенке шкафа и заглянул вниз. Передние ножки были подломлены. Светлый опустился на колени, чтобы их вправить, но дерево рассыпалось в труху, изъеденное древоточцами. Задние ножки стояли насмерть. Удивительная избирательность для насекомых. Чтобы хоть как-то удержать шкаф в вертикальном положении, Дамиан подложил под него стопки книг. Гильярдо глядел на него как на святотатца, но ждать, пока сюда кто-нибудь придет и починит мебель, Аквилеро не собирался. Да и Слон вряд ли горел таким желанием.

После того как совместными усилиями книги были уложены у стены, Гильярдо и Монтеро направились обедать, а Дамиан и Чиро – наблюдать. Представление того стоило. Сразу стало ясно, почему наниматель так настойчиво просил телохранителей присоединиться. За длинным столом, рассчитанным персон на двадцать, было сервировано на пятерых. После представления действующих лиц и короткой обеденной молитвы, сотрапезники расселись.

Во главе прямоугольного стола сидел граф. Телохранители стояли за его спиной. Лицо Гильярдо видно не было, однако, исходя из того, что хозяин дома дергался даже от громкого стука ложки о тарелку, вряд ли там что-нибудь изменилось за последние двадцать минут.

– Где Бенито? – бросил «в стол» хозяин.

– Мальчишке место на кухне, – коротко ответила сеньора Нуньес, сидевшая по левую руку графа.

Графская дочь, которая сидела справа от отца, недовольно фыркнула. На вид ей было лет шестнадцать-семнадцать. Совсем еще юная барышня. Изабелла пошла внешностью не в отца, хотя некоторая степень родства угадывалась. В больших карих глазах, например. В отличие от папаши, девушка была весьма мила. В ее тонкой кости, длинной шее, гордой посадке головы чувствовался врожденный аристократизм. Но пшеничные волосы были уложены абы как, кое-где из прически высыпались локоны. Непросто без служанки. Изабелла рассеянно улыбалась, витая где-то в облаках, и ковырялась в тарелке, будто не видела, что там лежит.

– Может, сеньорита Изабелла соблаговолит почтить вниманием общество, с которым обедает? – нарушил тишину недовольный Монтеро, который сидел от нее по диагонали, рядом с сеньорой Нуньес.

Суровое лицо казначея было вылеплено Богами грубовато. Крупный, с горбинкой, нос выступал вперед, как клюв тупика, а опущенные внешние уголки глаз только усиливали сходство с птицей. Однако острый взгляд темных глаз выдавал столь же острый ум. Чуть волнистые, коротко остриженные волосы были присыпаны сединой, как усы и короткая бородка, полностью покрывавшая нижнюю челюсть. Работа за конторкой сказалась на его осанке, хотя впечатление хиляка он не производил.

Юная сеньорита Гильярдо на вопрос казначея не ответила. Скорее всего, не проигнорировала, а просто не услышала.

– Иззи, – строго окликнул ее отец.

– Да, папенька? – встрепенулась девушка.

– Сеньор Монтеро интересуется, где ты витаешь, – переформулировал вопрос хозяин дома.

– Я бы на вашем месте, папенька, больше интересовалась не тем, где витаю я, а где проводит свободное время сеньора Арселия, – смиренно произнесла «светлушка» и, отломив тонкими пальчиками кусочек хлеба с тарелки, отправила его в рот.

Хорошо, что бедная вдова не была магом. Иначе все присутствующие провалились бы под землю, после чего их накрыло бы волной, снесло ураганом и спалило огнем. Аквилеро порадовался факту, что маги в человеческом обществе встречаются гораздо реже, чем у эльфов, где только один из десяти не имеет магических способностей. Даже у гномов, и то маги рождались чаще, чему людей. И это хорошо. Иначе выходка Изабеллы не обошлась бы без человеческих жертв. «Сиротка» лишь пронзила девушку взглядом. Но хозяйская дочка его даже не заметила,

Арселия Нуньес была чуть старше Дамиана, и всё же Пусик по-мужски мог понять графа, приютившего «бедную вдову». У «сиротки» было породистое лицо с безупречным профилем. Сочные губы обещали много приятного. Она обладала стройной фигурой, что в ее возрасте было редкостью. Сеньора была именно стройная, а не тощая и костлявая. Но всего этого оказалось недостаточно, чтобы женить на себе богатого вдовца. То ли проклятье сыграло свою роль, то ли сеньор Гильярдо – орешек куда более крепкий, чем кажется на первый взгляд. А роль приживалки не давала Арселии поставить хозяйскую дочь на место.

– Ты на что-то намекаешь, дитя мое? – спросила сеньора Нуньес с тоном искренней обеспокоенности за «дитя». Ее голос был глубоким и грудным.

– Нет-нет, – испуганно пошла на попятную Изабелла. – Ни на что. Просто догадываюсь. А вот сеньор Монтеро должен знать наверняка, – закончила Изабелла тем же невинным голоском.

Казначей встрепенулся, бросил вопросительный взгляд на хозяина, после чего укоризненно посмотрел на сеньориту и вернулся к еде. Судя по всему, намек был на растраты «сиротки», и был озвучен не в первый раз. К слову, Арселия и правда была одета побогаче, чем дочь графа. Но сеньора не собиралась сдаваться.

– Конечно, легко попрекать копейкой беззащитную вдову, – со слезой в голосе выдавила она из себя. – Это старой служанке всё можно.

«Старая служанка», Мария Кортес, чуть не подавилась супом. К слову, если она и была старше приживалки, то ненамного. Экономка закашлялась, оторвала взгляд от тарелки, и граф вжал голову в плечи.

– Это у тебя-то копеечка? – выдала она «сиротке» тоном «на орехи». – Да на ту копеечку, которую ты тратишь в месяц, семья нищих может безбедно прожить целый год.

– Сеньора Мария… – попробовал вмешаться казначей.

– Что-то не нравится? – с намеком поинтересовалась экономка. – Так не кушайте здесь. Я тут, между прочим, кухаркой не работаю. И кормить вас, сеньор Монтеро, не обязана.

Казначей быстро уткнулся в тарелку, сделав вид, что его здесь нет и не было, а неосторожные слова были коллективной галлюцинацией. Изабелла хихикнула.

– А ты бы домом больше занималась. О доме нужно думать. О доме! А не в облаках витать, – припечатала экономка.

– Мария, этот суп с бараньей ножкой вам удался просто на славу, – вмешался в застольную беседу граф. – А эти пирожки с печенью! М-м-м… Они просто божественны!

Сеньора Кортес смущенно покраснела, что-то неловко промямлила в ответ и вернулась в свое нормальное состояние чопорной матроны.

На столовую опустился недолгий мир. И потом всё началось сначала. В общем, в доме царила обстановка всеобщей любви и взаимопонимания, сделал вывод Дамиан.

Оставив Пусика охранять послеобеденный сон нанимателя, Чиро выбрался в город. Для своих целей он надел самый богатый из своих нарядов, натолкал в кошель камешков, положил сверху несколько золотых и, насвистывая, двинулся в сторону городского рынка. Купив там, чтобы «засветить» деньги, теплые перчатки (для съестного в желудке по-прежнему не было места, да и осень уже не за горами), он пошел по рядам, старательно крутя головой. Мальчишка-карманник, примеченный Слоном еще в процессе покупки, решился подойти только на втором ряду. Смелости ему, видимо, добавили конкуренты, которые маячили с противоположной стороны. Чиро легко поймал пацана за руку. Тот, разумеется, начал причитать о злом дяденьке, который непонятно с какими грязными целями хватает невинных детей, но после того как Темный шепнул ему универсальную фразу-пароль Гильдии Воров, тот утих и повел Слона к своему Следящему. Так начался тур Чиро по достопримечательностям местного «дна».

В дом Гильярдо он вернулся, когда солнце шло к закату, в благодушном настроении и слегка попахивая гномьей водкой. Он, конечно, на службе, но так ведь принял не для собственного удовольствия, а дела ради. К тому же, совсем капельку. Или две.

Аквилеро посмотрел на него осуждающе, но промолчал. Возможно, роль сыграл небольшой бочонок эля, который Чиро принес с собой. Телохранители дождались, когда граф и домочадцы устроятся по спальням, обошли дом, проверили запоры и устроились на кухне «погонять эличку». Из бочонка – в кружку, из кружки – в глотку, из глотки… куда добежит.

В молчании разлив первую порцию, Слон произнес тост:

– За безвременно почившую версию!

Напарники чокнулись.

– Кто же ее разбил? – Аквилеро устроился поудобнее, чтобы слушать объяснения.

– Я, – признался Чиро. – Я ее породил, я ее и разбил. Первым делом… – Темный раскинулся в твердом, но удобном деревянном кресле, – я попытался выяснить про бандитов, напавших на нашего графа. Надеялся выйти через них на заказчика. Но всё оказалось не так просто.

– Не смог узнать, кто напал?

– Смог. Это совсем не тайна. Напали люди местного «князька» контрабандистов по прозвищу Лихо Залетное.

– Тебе удалось с ним встретиться?

– Аквилеро, ты, наверное, не очень хорошо ориентируешься в преступном мире? – Пусик кивнул, Чиро продолжил: – Контрабандисты – это своего рода элитная и закрытая каста. Остальные преступники в той или иной степени неприятны Империи. Но контрабандисты нарушают ее финансовые устои, поэтому ищут их с утроенной силой. Те, кто всерьез промышляет контрабандой, сидят тише мыши, не вмешиваются в чужие разборки и пробиться к ним практически невозможно.

– Мы в тупике?

Чиро сделал вид, что не расслышал напарника:

– И тут у меня как будто в голове «светлячок» вспыхнул. Вот сам посуди, что ты мне рассказывал про Гильярдо? Чем он занимается?

– Каменоломнями и рудниками… – стал перечислять Пусик.

– Правильно! Где трудится куча отбросов. Ты в курсе, что владельцы рудников зачастую «скупают» из тюрем преступников, осужденных на нетяжкие преступления? Казна пополняется, злодеи искупают свою вину упорным трудом. Все счастливы.

– Нет, не знал. А ты это к чему?

– Это – раз! – загнул Чиро палец. – Еще у нашего клиента есть собственность по всей стране. Значит, он и его люди безо всяких подозрений могут курсировать по Империи в любом направлении. Это – два! Он хлещет «Полуночную зюзю» как воду и увешал эльфийскими штучками весь дом, это – три. Его любимый герой – Роберто Добродетельный, – он загнул уже четвертый палец. – Живет граф в Альбаторре, через который проходит основной поток неучтенных товаров из Эльфийского Княжества. – Пальцы сложились в кулак. – И на него нападает Лихо. Внезапно. Ни на какие мысли не наводит?

– Ты хочешь сказать, что сеньор Гильярдо балуется контрабандой?

– Как можно? – осуждающе возразил Слон. – Он просто помогает насладиться радостями жизни тем, кому они не доступны.

– То есть, – подвел итог Аквилеро, – ты полагаешь, что весь это балаган с «проклятьем» – дело рук Лиха?

Чиро кивнул.

– А почему бы просто не убить? Безо всех этих… изысков.

– Объяснение напрашивается одно: он надеется не просто избавиться от конкурента, но и полностью захватить его сеть.

– Иными словами, ты намекаешь, что среди обитателей дома у него есть помощник, он же – возможный приемник дел? – Аквилеро закрыл глаза и откинулся головой на высокую спинку.

– И не намекаю вовсе, а говорю открытым текстом, – Темный резко развернулся корпусом к собеседнику, но союз гномьей водки и эльфийского эля сделал своё темное дело, и равновесие ему изменило. Только годы наемничей практики помогли Слону удержаться в седле. В смысле, на стуле. – Дамиан, согласись: даже если предположить, что Лихо – вдруг! – не заинтересован в сети Гильярдо. Если просто пытается обтяпать дело так, чтобы его не могли обвинить в убийстве конкурента, что в Воровской Гильдии считается дурным тоном. Даже если так, без информатора ему не обойтись. Кто-то должен ему сообщать о планах и маршрутах графа. Причем, заранее.

– Осталось выяснить, кто обладает этой информацией и выиграет в случае смерти нашего клиента. А это значит, пришло время пообщаться с сеньором работодателем.

– Предлагаю всё же дождаться до утра, – якобы невзначай заметил Чиро, и Пусик рассмеялся.

– Чиро, я одного не пойму, – заговорил Аквилеро бокалом эля спустя, – если всё так очевидно, почему же кроме нас никто еще не догадался?

– А почему ты думаешь, что не догадался?

– Ну, как… Насколько я понял, граф верит в проклятие. Или ты всё ещё думаешь, что он играет?

Чиро помолчал, собираясь с мыслями. Мысли разбегались, кто куда. Компания «Зюзи» и эля тому живо потворствовали.

– Не знаю, – ответил он наконец. – Может, догадывается. А возможно, его взяли в такой плотный оборот, что он искренен в своем заблуждении. И, думаю, правды мы не узнаем никогда. Хитрость хоть и считается чертой Темных, но и Светлым не чужда. Этому лису – тем более. К твоему вопросу, почему не догадываются, скажу вот что: Гильярдо влез в традиционно Темное дело. Светлые не в курсе его подноготной, правил, игроков… Они не в состоянии сложить два и два, поскольку не знают, сколько складывать. Темные же, в отличие от нас, не имеют доступа к полной информации о графе и его делах. Он как бы на стыке двух миров. С одной стороны, это делает его практически неуязвимым. А с другой – ему же самому создает массу проблем.

– И нам.

– И нам.

– Предлагаю не допивать.

– «За» двумя руками. Правыми.

В пещере стало тепло. Деревца на входе играли роль занавеси. Перекусив кашей прямо из котелка с помощью выструганного из ветки подобия ложки (ножи оказались у обоих), Джетта расслабилась. Ее даже перестали задевать намеки Ансельмо. Уже не пугала перспектива провести ночь в его объятиях. Точнее, меж двух мужчин. Гешшар в себя не пришел, на пощечины не реагировал, но был источником тепла, которым грех было не воспользоваться. Ансельмо категорически отказался ложиться рядом с драконом, так что ночью наемнице замерзнуть не грозило.

После долгого молчания Паладин спросил:

– Что ты планируешь делать дальше?

– Спать.

– Понятно. А потом, когда Гешшар придет в себя?

– Если Гешшар придет в себя.

– Придет. Ты забыла? Боги на нашей стороне. Два чуда они нам уже обеспечили.

– А вдруг они посчитают, что третье – это уже перебор?

– Не увиливай от ответа.

Джетта вздохнула.

– А что нам остается? Придется возвращаться. Необходимо забрать Чашу. И освободить драконов.

– А это еще с чего? – недовольно произнес Паладин.

– Во-первых, мы обещали помочь Гешшару…

– И мы ему помогли, – прервал Темную дель Пьёро. – Наши обязательства выполнены.

– А во-вторых, – проигнорировала его слова Джетта, – так, – она кивнула в сторону дракона, – поступать с разумными существами бесчеловечно.

– Они – не люди.

– Зато мы – люди. Во всяком случае, те из нас, которые Темные. За вас я уже не ручаюсь. – Она повернулась лицом к Паладину. – Ведь вы же Светлые! Где же ваши идеалы? В каком месте здесь Закон и почему он спит?

– Джетик, – голос Ансельмо был неожиданно мягким и немного грустным, – ты думаешь, что Закон – один? Нет, законов множество, и каждый раз нам приходится выбирать, какой из них важней. И идеалов на свете знаешь сколько? Один идеальнее другого. И вы и мы – выбираем. Только вы выбираете, то, что удобнее, проще и выгоднее, а мы – что правильнее.

– Что может быть правильного в том, чтобы лишать разумное существо свободы воли? – взвилась Джетта, будто была Светлой.

– Орден это делает не ради собственного развлечения. Основной смысл его существования – защита Империи. Во имя ее безопасности монахи Ордена святого Антонио пойдут на всё. Или почти на всё. Не забывай, что для этих «разумных существ», – Паладин вложил в последние два слова целый воз сарказма, – мы с тобой – неразумные твари. Тупые животные, не доросшие до третичной сигнальной системы.

– Ты забыл «похотливые», – напомнила наемница. – И несколько часов назад доказал справедливость их мнения.

– Я пошутил.

– Это ты сейчас так говоришь, – поддела собеседника Темная и продолжила уже серьезно: – Сельмо, представь, что тебя превратят в безмозглый овощ и посадят на цепь в клетку. Тебя будет волновать, во имя чего это сделали?

– Меня – нет. Я же буду безмозглым овощем, – улыбнулся Паладин. – И не нужно преувеличивать. О драконах заботятся, кормят, ухаживают…

– Представляют возможность служить Пресветлому, – прервала его девушка.

– А если и так! – завелся Ансельмо. – Пусть в их существовании появится хоть какой-то смысл! Ты сидишь в своем уютном мирке, воруешь драгоценности и документы, и тебе нет дела до всего остального. Тебя волнует свобода воли нескольких драконов? Да когда приходится выбирать между свободой дракона и спасением жителей деревни в Приграничьи, я не дрогнувшей рукой выберу человеческие жизни!

– Можно подумать, без драконов там все погибнут, – гнула свою линию Джетта.

– Не все. Но многие. Бывают случаи, когда не только армия, даже маги бессильны. Например, телепортироваться можно только туда, где маг хотя бы раз в своей жизни был. В точку, которую он помнит. А теперь сравни число телепортистов в Империи и деревенек на границе. Пока воины доберутся по горам до соседнего селения, его шесть раз вырезать успеют. А на драконе час от силы. Отпустим мы ящеров. Кто тогда будет защищать наших людей?

– Раньше же как-то справлялись? – Девушка не собиралась так легко сдаваться. Как всё было просто и понятно до этого разговора!

– Вот именно – «как-то». Плохо справлялись, – Ансельмо уставился на огонь костра.

– А ты откуда знаешь?

Паладин повернул лицо к собеседнице:

– Ты забыла, кто мой отец?

– А кто твой отец? – раздался голос дракона, и Джетта обнаружила, что его глаза открылись.

– Первый советник Императора, Гешшар, – негромко ответил Паладин.

Джетта напряглась в ожидании реакции ящера. Шестое чувство подсказывало ей, что пришел он в себя не минуту назад. И даже не пять.

– Что же тебя дернуло участвовать в такой сомнительной авантюре, сын Первого советника Императора? – теперь Гешшар позволил себе сесть. – Не уж-то вам покой не по карману? – хмыкнул он.

– Мне по карману если не всё, то очень многое, – спокойно ответил Паладин. – Я не самый почтительный сын в Империи, но знаю, что такое долг. Как и ты, Светлый. Ведь в столь сомнительную авантюру, как договоренность с людьми, ты тоже ввязался ради своих соплеменников.

– Ты прав, – улыбнулся ящер. – Это мой долг как Верховного мага. Я – последняя надежда их родичей.

– Ох, ничего себе… – выдохнула Джетта.

Она была не сильна в политике, это – стезя Светлых. Но на ее Темный взгляд, где-то совсем рядом ходил межгосударственный конфликт и вот-вот грозил накрыть их своим пушистым хвостом.