Текст книги "Проклятье Альбаторре (СИ)"

Автор книги: Светлана Нарватова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 9 страниц)

Стоп. Нет, не то. А, вот: Джетта завтра выйдет замуж, и только потому, что он, гоблинское отродье, оставил ее беззащитной в лапах менталиста и слишком быстро вернулся. Логике умозаключение чем-то не понравилось. Но чувством вины было принято на ура. Оно заставило Паладина пару раз приложиться лбом к стене. Со всей силы. В мозгах немного просветлело. Не исключено, что от искр из глаз.

Итак, на него воздействовали ментальной магией. Как Джетта умудряется ей противостоять? Нужно срочно хватать девчонку и рвать когти. Прямо сейчас. Завтра будет поздно. К ограм драконов, не маленькие. Во всех смыслах. Сами разберутся. Но пока Сельмо приляжет на часок, иначе в своем свинском состоянии до комнаты Темной не дойдет.

Проснулся дель Пьёро свежим и бодрым. За окном было светло.

Собравшись за пару минут и поплескав на лицо холодной водой, он выскочил во двор. Время завтрака, судя по положению солнца, давно прошло. Сельмо захлестнула паника, вторая волна которой обрушилась, когда он увидел на монастырской площади построение монахов.

– Доброе утро! – послышался за спиной голос Алейо.

– Уже свадьба? – испуганно прошептал Ансельмо, оглядываясь.

– Не переживай, без тебя не начнем. – Магистр дружески хлопнул его по плечу. – Свадьба после обеда. Сейчас будет церемония посвящения.

– Куда? – Какие еще эксперименты тут собираются проводить над бедной Джеттой?

– В Крылатое Воинство.

– Кого?!

– Нового дракона. Моя Каталина нашла его вчера.

В словах магистра слышалась практически отеческая гордость за невесту. Ансельмо легко проглотил приставку «моя» к имени Темной, потому что в его сердце затеплилась надежда.

Когда все приготовления были завершены, на площади появилась Джетта с огромным черным ящером. То ли Паладин отвык от драконов, то ли эта конкретная особь действительно была покрупнее Гешшара. Гребни на чешуйчатой спине оканчивались шипами, а чешуя отливала металлическим блеском. Величественное зрелище. На его фоне девушка в бело-красном, в цвет Ордена, наряде, выглядела еще более тонкой и уязвимой, чем обычно. На ее лице сияла улыбка, а осанка была достойна императрицы. Только позже, когда Алейо начал знакомые завывания, Паладин понял, что смущало его в облике Джетты. Она держала голову неестественно ровно, словно боялась ею шевельнуть. Жених на нее магии не жалеет, это очевидно. Непонятно, почему у Сельмо голова не болит?

Тем временем представление продолжалось. От виденного ранее оно отличалось только одним: в первый раз Джетта сидела в кресле и спала, а теперь стояла рядом с Алейо и лучезарно улыбалась. Глаза ее были пусты, как высохший колодец. Черный драконище послушно открывал пасть и заглатывал пойло. Неважно, что теперь это было обычное вино. Сейчас ящер находился под влиянием магии. Для чего бы его ни вызвал сюда Гешшар, – в то, что Темная могла обнаружить его случайно, категорически не верилось, – спасти девушку он не поможет. Остается огров блондин, который сейчас должен быть в полном сознании. Только согласится ли он рисковать ради человеческой женщины, когда на кону стоят жизни его сородичей? Ему нужна еще неделя, чтобы привести их в человеческий вид. Точнее, в драконий. Как бы то ни было, другого выхода из монастыря Паладин просто не видел.

От размышлений Сельмо оторвали слова: «… и вверит себя в руки Пресветлого, и встанет под длань Его в Крылатое Войско», означавшие, что церемония подошла к концу. Дракон лежал с закрытыми глазами, покорно склонившись перед новым повелителем. Внезапно он поднял голову вверх и свечой взмыл в небо. Алейо удивленно проводил его взглядом, прижимая к груди Чашу Грааля. Ну, он так думал, во всяком случае.

Крылатый стремительно набирал высоту, но в какой-то момент начал заваливаться на спину. Несколько монахов вскрикнули в испуге, видимо, представив, как эта туша свалится на площадь. Сельмо сгруппировался, готовый оттащить безмятежно глядевшую вверх Темную подальше от возможного места падения. Но вместо того, чтобы рухнуть, дракон еще немного пролетел вверх лапами, после чего стал разворачиваться в нормальное положение, описывая в небе петлю. И только потом начал падать. Не просто падать – стремительным тараном он летел в самую гущу монахов. Бело-красные в ужасе бросились с воплями, кто куда. В центре этого хаоса неподвижными оставались лишь Алейо, вытянувший навстречу ящеру руку, и Джетта. Почти возле самой земли, на уровне крыш, дракон внезапно расправил крылья и завис, накрыв площадь тенью. На людей словно опустилось заклятие недвижимости. Все смотрели на черный ужас, парящий над монастырем. Видимо, насладившись зрелищем, дракон полетел дальше. А выше того места, где он только что был, обнаружился Гешшар, сверкающий белизной на фоне безоблачного осеннего неба. Конечно, Сельмо не был полностью уверен, что это он. По морде, тем более с такого расстояния, он бы одного белочешуйчатого от другого не отличил. Но кто же это мог быть еще?

Черный, описав полукруг, подлетел к сородичу. Рядом драконы казались одинаковыми по размеру, но, зная их таланты к иллюзиям, Паладин не стал бы ручаться, как всё обстоит на самом деле. Гешшар словно нацелился в тыл соплеменику. Тот, описав дугу, видимо, тоже решил поиграть в игру «Укуси дракона за хвост». Они кружились по спирали, постепенно сближаясь и ускоряясь, пока не стали похожи на символ Двухцветного: две капельки в круге, темная и светлая.

– Что вообще происходит? – негромкие слова Алейо разнеслись по безмолвствующей площади.

– По-моему, они хотят сказать, что не могут принять чести вступить в Войско Пресветлого, поскольку служат другому Богу, – в той же тишине ответил ему звонкий голос Джетты.

Рядом с кружащимися волчком ящерами из ниоткуда появился третий. Сельмо опознал в нем бедолагу, знакомого по приключениям в горах. Потом четвертый. Пятый. Вскоре семь разноцветных драконов на равном расстоянии друг от друга парили вокруг главной пары, напоминая причудливый цветок. А затем они стали исчезать в небе, рассыпаясь живописными искрами. Последними, с громким хлопком, исчезли те двое, что образовывали сердцевину. Монахи потрясено молчали. Вдруг, разорвав полотно небес, над ними появилась белая драконья морда. Словно пролезая в щель, Гешшар появился весь. И тут случилось нечто совершенно невероятное: Джетта, раскрыв руки, взлетела вверх. Ткань бело-красного наряда окутала ее ноги, лишив мужчин непристойного зрелища напоследок. Когда девушка оказалась у ящера на спине, он взмахнул крыльями и плюнул огнем в сторону стоящей в отдалении часовни. Та с грохотом взорвалась. Небо закрыли клубы дыма, в которых дракон и затерялся.

Алейо смотрел ему вслед. Вместо Чаши он обнимал ночной горшок.

Паладин огляделся. На лицах окружающих застыло восторженное выражение. Не каждый день простым смертным удается присутствовать при рождении новой легенды. А уж в том, что легенда родится, сомневаться не приходилось. И только лицо магистра оставалось бесстрастным. Обнаружив в руках фальшивку, он отшвырнул горшок и быстрым шагом направился в храм. Никто не последовал за ним. Монахи дорожили жизнью.

Дель Пьёро тоже не рвался общаться с недавним соперником, хотя бы из чувства самосохранения. Однако оказавшись в своей комнате, первым делом проглотил порцию защитного порошка, позабытого утром. Как выяснилось, не зря. Когда Сельмо собрался и был уже готов покинуть обитель, к нему настойчиво постучали. На челе стоявшего в дверях магистра была написана решимость. К чему, пока было непонятно.

– Я найду Каталину. – заявил он.

Значит, к подвигам в стиле святого Антонио.

– Вам, святой отец, лучше остаться здесь. Полагаю, у Ордена наступят непростые времена. Перемены неминуемы. Ваше влияние здесь необходимо.

Магистр перевел взгляд на стену.

– Какое влияние после того, как из моих рук исчезла священная реликвия? Хорошо, хоть горшок оказался пустым. Хвала Пресветлому!

– Возможно, это был знак, – Сельмо постарался аккуратно направить мысли собеседника нужное русло. – Пресветлый устами Каталины показал нам, что драконы – не тупые животные. Они мыслящие существа. В какой степени, нам еще предстоит выяснить. Но, во всяком случае, они дали нам понять, что не держат зла. Возможно, они смогут стать нашими союзниками. На других условиях, разумеется.

Алейо скептически хмыкнул:

– То-то они рванули… к нам в союзники.

– Всё в руках Пресветлого, – возразил Ансельмо в лучших религиозных традициях.

И опять-таки не соврал. Он просто умолчал, что Пресветлый уже выразил свою волю. Если Гешшар не соврал. Почему-то верилось, что не соврал. Во всяком случае, оказавшись в городе несколько дней назад, дель Пьёро первым делом отослал отцу по магической почте секретную депешу с предложением драконов. Перед тем, как вернуться в монастырь после ранения, он забрал ответ. В письме содержалось горячее одобрение.

Сельмо уверил магистра, как совсем недавно Чиро уверял горожан Монте-Кримена, что сделает всё возможное, чтобы обнаружить пропажу. Всё-таки перед семьей девушки ответственность несет он, названный брат. А не несостоявшийся муж. Нечеловеческим усилием воли Паладину удалось удержаться от злорадства в последних словах. Для усиления эффекта он поинтересовался у монаха, не сомневается ли тот в способностях и возможностях Сельмо. Алейо, может, и сомневался. Но не в его положении было спорить. Сейчас магистру нужна любая поддержка. Не время ссорится с могущественными дель Пьёро.

Покинув монастырь, Паладин вынул из-за пазухи карту. В противоположно углу, на другом конце города, рядом светились зеленая точка и желтая загогулина. Он не спеша направил коня по улицам Альбаторре, города, который они скоро покинут. Когда ему удастся побывать здесь еще раз? И удастся ли?

Заранее договориться о месте встречи с Темной Паладину не удалось, поэтому он двигался по карте. Жеребца он вел шагом. Сельмо не спешил. Если уж совсем честно, он боялся встречи. Что он скажет Джетте? «Прости, я бросил тебя на растерзание Алейо и самолично отдал ему тебя в жены. Хорошо, что драконы унесли тебя от этого старого козла, раньше, чем вас связали священными клятвами». Последние остатки ментального воздействия вымылись из разума Паладина, и он растворился в собственной никчемности. Его, Ансельмо дель Пьёро, использовали, как марионетку. И он, как гномий болванчик, что послушно кивает головой, если ткнуть пальцем, был готов согласиться на всё. Отдать Джетту замуж за другого! Да хуже этого было только… Да только самому отдаться, хотя от этой мысли Паладина чуть не вырвало на дорогу. А если, пока его не было, Алейо применил свои орденские штучки-вонючки, и влюбил в себя Темную? Конечно, это Джетта. У нее нет сердца. Она не может влюбиться. А что, если она не может влюбиться только в него, в Сельмо? А в другого может? Ведь магистр ждал только дель Пьёро. Значит, невеста уже дала своё согласие. А если Алейо принудил ее… зайти дальше? Нет, если бы он зашел дальше, он бы знал, что девица уже не девица. Невероятное облегчение накрыто Паладина от мысли, что Джетта с ним не спала. А если спала? А если магистру всё равно, девственна она или нет? Ведь брак, по сути, самое время, чтобы отказаться от преклонения перед девственностью, как говорили мудрые. Черная, как давешний дракон, ревность, заполнила душу Паладина до краев.

Карта показала, что Сельмо прибыл в конечную точку назначения. Перед ним стоял большой рубленный двухэтажный дом с вывеской «Веселый Бобби». Рядом с вывеской, под навесом крыльца, висел холст с намалеванным разухабистым лучником, между ног которого болтался серый хвост. Не иначе, Темный притон. А чего еще ждать от Джетты? Ее, наверное, сейчас от Светлых тошнит, как драконов от копытня. Эта мысль тоже не придавала смелости, и всё же дель Пьёро спешился, отдал скакуна конюху и вошел.

Джетта сидела в компании восьми красавцев-мужиков и радостно им улыбалась. В этот момент Паладин на себе ощутил, что чувствовала Джетта по утрам после воздействия магистра. Кровь хлынула в голову. Судя по тому, как стремительно потемнело в глазах, белки налились алым. Сидящий рядом с Джеттой блондинистый маг бросил взгляд на вошедшего. Улыбка на лице дракона погасла, и он встал из-за стола. Наверное, Сельмо выглядел скверно, потому что Гешшар направился к нему быстрым шагом. Зрение стало проясняться, головная боль ушла, сменившись невероятной тяжестью в руках и ногах. Паладин бы, наверное, рухнул, если бы дракон не подставил вовремя свое плечо. Ящер, практически, дотащил ношу до стола, и мужчины уплотнились, освобождая место для новоприбывшего. Одного из сидящих Паладин узнал. Это был тот самый безумный драконо-человек, который сейчас выглядел вполне нормальным. И даже молодел лет на десять. Хотя что для них, гламорных гадов, десять лет? На один раз хвостом махнуть. Гешшар представлял сидящих за столом, но Сельмо не мог запомнить с первого раза их шипящие имена. Он, наверное, и со второго бы не запомнил. А тут еще эта тяжесть во всём теле – отходняк от «удара», как внезапно осознал Паладин. Всё, на что хватило дель Пьёро, – поинтересоваться, где еще один. Ответила Джетта. Она с восторженным придыханием рассказала, что Рассет улетел сразу. Наверное, у него дела. По почтительным выражениям морд, – то бишь лиц, – сидевших вокруг, стало ясно, что этот самый «Рассет» – птица высокого полета. Жаль, что улетел. Ансельмо бы ему перья-то выщипал бы.

И тут Джетта улыбнулась. Ему. Именно ему, Паладину, а не какому-то неизвестному черному дракону. Улыбнулась искренне и открыто, будто не держала на него зла. И поинтересовалась, как он себя чувствует. И попросила рассказать о схватке, в которой его ранили. Драконам, наверное, было неинтересно. Но они притихли и слушали внимательно. Возможно, чтобы сделать приятное своей освободительнице. А может, по велению Гешшара. Кто их, этих древних тварей с третичной сигнальной системой, знает? Отношение за столом вдруг стало подчеркнуто корректным. Паладин расслабился. Рассказал о том, как феерично выглядело шоу драконов с земли, на что драконы довольно улыбнулись. Поведал о последней встрече с Алейо. Самый молодой из драконов неожиданно спросил об условиях службы у Императора. Надо же! Меньше всего Паладин ожидал, что в добровольцы вызовется один из «заточенцев». Разговор приобрел деловой характер. Ящеры оговаривали, что для них важно. Сельмо торговался, как гоблин на рынке, и время от времени ловил на себе взгляды Джетты. Мягкие, ласковые, как ее руки. Неужели, она его простила? Но ведь сам-то он себя не простил.

В какой-то момент обсуждения Паладин заметил, что Темная клюет носом. Он проводил ее до комнаты и щедро отсыпал порошка, сделанного по отцовскому рецепту. Джетта сонно улыбнулась и благодарно коснулась его щеки. Просто еще не выветрилось ментальное воздействие, подумал Светлый. Это сейчас она всех любит. А что будет завтра? Воровка закрыла за собой дверь. Дель Пьёро дождался, пока внутри щелкнул засов, и спустился вниз. Драконы, всё же, оказались неплохими мужиками. Паладину предстояло еще многое обсудить и расспросить о будущих союзниках Империи.

* * * * *

– …А он его – цзынь! Цзынь! А тут она, – описывал в лицах и звуках недавние события Игрок Темными, блестя глазами. – Он – раз! А эта – тыдыщ! Она шмяк! Не, ты видел, да? А девчонка?.. Руками так – ш-ш-шу-у-у! – и полетела!

Второй Игрок лишь молча кивнул.

– Ну что? Чьего рыцаря давить будем? – всё еще возбужденно посмеивался первый.

Парадоксальность ситуации заключалась в том, что сейчас под ударом Верховного мага драконов оказались сразу два рыцаря. Обоих цветов.

Игрок Светлыми продолжал молчать, задумчиво глядя на доску.

– Э! – возмутился Игрок Темными, сообразив, что соперник не собирается здесь и сейчас покидать город. Он нацелился своим Рыцарем, тем самым, что находился под ударом, срубить его Дракона. – Так нечестно!

– С чего бы? – ухмыльнулся Игрок Светлыми.

– Но… но он же разумный!

– Факт, конечно, неожиданный, – согласился Игрок Светлыми. – Прямо скажем, сенсационный. Видишь, сколько новой, полезной информации нам удалось обнаружить? А ты играть не хотел.

– Ты что, не понимаешь? – возмутился соперник. – Он – разумный! Представитель древней магической расы!

– И что, молиться на него теперь?

Игрок Темными переставил фигуру Дракона:

– Вот тебе! Зато теперь я знаю, куда полетит из замка твой неуправляемый драконий Верховный маг.

– Моему рыцарю ничего не грозит, – уверенно ответил Игрок Светлыми.

– После того как тот примечивался к одной Темной чешуйчатой шкурке?

– Дракон-то как об этом узнает? – уверенности в голосе Игрока поубавилось.

– Среди фигуантов есть Истинно Видящий, – мстительно заявил тот, кто играл Темными фигурами. – Забыл?

Второй на секунду задумался и сделал ход. На ехидный смешок соперника он пояснил:

– Я просто смещаю Рыцаря поближе к арене грядущих действий.

ХОД ТРИНАДЦАТЫЙ,
в котором спасают одну Темную чешуйчатую шкурку, за которую Дракон-Маг не только Рыцарей бы передавил

Темные: De4

(Темный Дракон уходит от угрозы Светлого Рыцаря на поле е4)

Светлые: Rd4

(Светлый Рыцарь от греха подальше перемещается на поле d4)

Чиро снился скачущий по полю рыцарь. От него скачками, с улюлюканьем, удирал дракон, время от времени непристойно задирая хвост и тряся подхвостьем. Приснится же такая чушь!

Вообще, Джетта надеялась, что они окажутся за крепостными стенами Альбаторре еще вчера. Но всё сложилось совсем не так, как она планировала. Они заночевали в городе, и, получив вечером от Сельмо защитный порошок, Темная наконец смогла выспаться. Сон был беспокойный, полный смутных кошмаров, как когда-то в детстве, однако проснулась Темная лишь ближе к обеду.

Утром мир выглядел уже не так радужно, как накануне вечером. Вчера Джетта испытывала полную эйфорию. Во-первых, план удался. Причем, свой-то план она знала, а вот шоу, которое устроили драконы, было для нее таким же сюрпризом, как и для остальных зрителей на монастырской площади. Джетта с восторгом наблюдала за представлением с фейерверком. Всё-таки драконы – показушники. Наверное, это желание бросить волшебную пыль в глаза, у них в крови. Но, что скрывать, это было потрясающее зрелище. А потом Гешшар утащил ее прямо из под носа гада Алейо. Как же Темной хотелось его пнуть напоследок. Или поцеловать. Джетта устала от этих диаметрально противоположных чувств. Она устала от головной боли. Устала от этой роли светлушки Каталины, что уже стояла комом в горле. И испытала такую чистую радость, покидая место недельной пытки, что уже одного этого хватило бы для эйфории с лихвой. Но дальше – больше. Когда Гешшаром за городом пошел на посадку, их встречала компания из семи мужчин. Стоило Джетте съехать по чешуйчатому хвосту ящера, ее подхватили на руки и стали качать. Сначала Темная испугалась, а потом ей даже понравилось. На секундочку она ощутила себя драконом. На самую капельку. Но она взлетала в небо, опускалась на твердые мужские ладони и взлетала снова. Ей казалось, что она зависала в небе немного дольше, чем должна была. Но это же драконы. Древняя магическая раса. Подняли же ее в небо безо всяких рук. Но на руках было надежнее. Гешшар какое-то время смотрел на это развлечение со стороны, но потом вмешался и велел отпустить девушку на землю. Потом он представлял драконов по старшинству человеческой внешности, и каждый выражал свою благодарность «очаровательной мужественной девушке». И все лезли целоваться. Чешучатые, не чешуйчатые, все самцы – козлы безрогие, решила Джетта. Хотя некоторые – рогатые. Понятно, пару лет на привязи, без бабы, – и человечка покажется верхом совершенства. Но, несмотря на внутреннее ворчание, внимание драконов было воровке приятно. После бурных приветствий и благодарностей компания направилась праздновать День Освобождения в таверну на окраине. По дороге и за столом ящеры делились байками из драконьей жизни в человечьей ипостаси. Сначала они осторожничали, но когда поняли, что девушка к иронии над людьми относится спокойно, разошлись. И да, воровка смеялась вместе со всеми, потому что это было смешно. Они были милыми, обходительными, наперебой ухаживали за единственной женщиной в компании, но Джетта не могла избавиться от ощущения ледяной силы вокруг. За милыми лицами ей виделись драконьи морды. Чувство самосохранения не давало забыть, что рядом с ней представители магической расы, которая появилась на миллион лет раньше, чем люди. А она – просто человек. Поэтому когда за столом появился Паладин, воровка обрадовалась ему как родному.

Видимо, рана зажила не до конца, и Гешшар помог Светлому дойти до стола. Ансельмо тяжело переносил слабость, поэтому выглядел смущенным, и Джетта не стала ставить его в неловкое положение расспросами. Вскоре он расслабился и влился в застольную беседу. Наверное, Гешшар его подлечил. Только тут Темная заметила, что и сама весь вечер не вспоминала о «крысе». И сразу постаралась о ней забыть.

В отличие от воровки, аристократ дель Пьёро чувствовал себя с ящерами на равных. Да, он был настоящим сыном своего отца. Уверенным в себе, искушенным в играх высшего света, умеющим слушать и слышать и диктовать свою волю. Увлеченный словесным поединком с драконами, он был собой. И этот настоящий Сельмо был обаятельнейшим засранцем из всех, кого Джетта встречала в своей жизни. Несмотря на жаркую дискуссию, Паладин заметил, когда ее потянуло в сон. Он проводил Темную до комнаты, трогательно держа за руку, словно был не прожженным придворным сердцеедом, а неиспорченным юношей. Отсыпал из рукоятки кинжала волшебного порошка. Смущенно пожелал доброй ночи. Он был таким милым, что теперь, утром, все события минувшего вечера казались сном. А может, это и правда ей приснилось?

Вчерашняя эйфория растаяла, как утренний туман, и теперь Джетта была, как на иголках. Ей не терпелось поскорее покинуть Альбаторре. Слова Сельмо, что магистр вынужден отказаться от ее поисков из-за сложной ситуации в Ордене, не успокаивали. Страх, что крыса проснется, был сильнее. Джетта надеялась, что она исчезнет, стоит покинуть трижды огровый монастырь. Но нет! Подлая тварь притихла, но никуда не делась, теперь Темная это чувствовала.

Джетта сидела в дальнем углу полупустой общей залы трактира и без особого аппетита поглощала поздний обед, когда в дверях появилась троица: мрачный Чиро, посмеивающийся Аквилеро и погруженный в раздумья Паладин. Сельмо что-то тихо сказал спутникам, и они направились к столу Темной. Обняв приятельницу, Слон сел рядом. Светлые устроились напротив. Только теперь Джетта осознала, как соскучилась по своим попутчикам. Настроение, против желания, стало подниматься.

К столу, принимая заказы, подошла разносчица. Стоило ей покинуть зону слышимости, Темная дернула Чиро за рукав.

– Покажи мне его, – тихо попросила она.

– Не покажу, – буркнул тот.

– Народа боишься? Можно ко мне подняться, – не отставала девушка.

Пусик прыснул. Джетте захотелось стукнуть его ложкой по лбу.

– Это вовсе не то, о чем ты подумал! – заявила она.

– Да всё он правильно подумал, – недовольно произнес Чиро, отводя взгляд. – Нету его.

– Как «нету»?!

– Совсем. Гильярдо нас надул.

Если бы Темная не сидела, опираясь о стену, она бы сейчас рухнула.

– То есть? – уточнила она.

Чиро начал рассказывать, постепенно расходясь всё больше и всё чаще используя выражения, которые в компании приличных девушек не произносят. Обычно напарник себе подобное не позволял, хотя на улице приходилось и не такое слышать. Но в данном случае Джетта полностью разделяла его эмоции и эпитеты, и от себя бы еще парочку добавила.

После победного удара сковородкой, Залетную Лиху скрутили и отвели в кабинет графа. Мигель с бывшей любовницей не церемонился, и вскоре выяснилось, что Арселия уже давно вычислила, кто ее конкурент. Сначала она подослала сына, чтобы быть в курсе событий. Потом перебралась сама, совмещая полезное с приятным. Учитывая, что граф ее содержал, получалось прямо как в сказке про оборотней: «Битый небитого везет». Когда с Гильярдо произошел несчастный случай, ей в голову пришла замечательная идея с проклятьем. «Несчастные случаи» сыпались один за другим, но конкурент оказался нечеловечески везуч. А тут еще огровы телохранители подвернулись, не даром они с первого взгляда Арселии не понравились…

По завершению этих признаний Гильярдо похвалил наемников. И признался, что Кадуцея у него нет. После того как Светлый отодрал напарника от горла нанимателя, граф сиплым голосом сообщил, что артефакт отдал приезжим священнослужителям Пресветлого. Те обещали помолиться за страдальца. Когда Слон в сердцах высказал, что думает о жуликах в рясах, граф возразил, что кто как не Пресветлый направил к нему таких замечательных телохранителей.

– И где теперь наш артефакт? – обреченно поинтересовалась Джетта, в душе зная ответ.

– В Коразон эль Грута, – ухмыльнулся Аквилеро, подтверждая ее догадки и вновь вызывая желание стукнуть. – Добро пожаловать на борт, сестренка!

Темная не смогла сдержать досады:

– Так нечестно!

– Жизнь вообще несправедлива, – вмешался в разговор до сих пор молчавший Паладин, еще один претендент на знакомство с ложкой.

Девушка проглотила десяток непристойных ответов и в итоге решила сменить тему.

– Слон, а экономка деньги кому передавала? – обратилась она к напарнику

– О, это вообще интересная история. – Приятель оттаял, увидев, что Темная не винит его в неудаче. – У Марии и графа действительно по молодости был роман. Девушка забеременела, а тут, как назло, ее полюбовник решил жениться. Как уж там молодая жена прознала про плод, неизвестно, но вредить сопернице она не стала. Напротив, отправила в свое поместье, распорядилась выдать замуж за немощного старика-кузнеца и взяла с нее слово, что та ни словом, ни намеком не откроет Гильярдо правду о своем ребенке. И не приведет мальчика, – а у Марии родился сын, – в дом отца. Единственное условие, при котором девушка могла признаться, – если Мигель сам задаст прямой вопрос. Сеньора Гильярдо умерла, а экономка продолжала втихую воспитывать сына достойно положению графского бастарда и держать слово. Сейчас парень оканчивает в другом городе университет на факультете права. Папаша, разумеется, в восторге.

– А Изабелла? – поинтересовалась Темная.

– Кто ее знает… Сбежала Изабелла, – сообщил Дамиан. – Наверное, вместе с Бенито. Такие вот у нас непрактичные и романтичные барышни оказались.

– А что теперь будет с Гильярдо? – Джетта обратилась к дель Пьёро.

Последние сутки Ансельмо посвятил решению именно этого вопроса.

– А что с ним будет? Он осознал, что был не прав и изъявил желание искупить свою вину во имя Империи. Теперь его прибыли станут меньше, зато жизнь – дольше, а сон – спокойнее.

Сегодня с утра у Паладина с графом состоялся серьезный разговор. Гильярдо изображал жертву обстоятельств и бедного родственника в одном лице. Ссылался на несуществующие потери из-за «проклятья». В том, что старый лис приуменьшает объемы деятельности, чтобы выгадать в налогах, Сельмо не сомневался. Но налоги в данном случае были вторичны. Контрабандисты имели возможность провозить в Империю то, что было запрещено к вывозу другими государствами. Некоторые эльфийские настойки или гномьи амулеты, например. А поскольку в Имперских службах дело Гильярдо не засветилось, глупо было упускать возможность получить недоступные, но нужные товары.

– В смысле, он будет продолжать заниматься контрабандой, – удивленно спросил Чиро, – только с персонального согласия Императора?

– Какой контрабандой? – с намеком изогнул бровь сын Первого Советника.

Слон стушевался.

– А Арселия? – поинтересовалась Джетта.

«Рыбку ротик погубил», припомнилась Сельмо старая поговорка про любопытных. В ответ он пожал плечами. Официальные обвинения против «Лиха» выдвинуты, и Арселия была взята под стражу. Однако Светлый очень сильно сомневался, что она доживет до суда. И даже до первых допросов. Находясь в руках правосудия, сеньора представляла слишком серьезную угрозу для Гильярдо. Однако она сама выбрала, с кем и в какие игры играть. С другой стороны, – во имя счастья детей, – возможно граф пойдет на сделку с бывшей любовницей. Он откроет свой дом Изабелле и ее непутевому избраннику, и получит контроль над сетью бывшей конкурентки. Она получит жизнь. И ее сыну не придется жить в бегах. Но советовать что-либо Старому Лису сын Первого советника Императора не стал. В таких случаях, что ни посоветуешь – останешься крайним. Так что пусть сам принимает решение и несет за него ответственность.

Мысль об ответственности вернула Паладина к недавним думам. Помимо второго артефакта, он увозил из Альбаторре кое-что еще, чего руками не потрогать. То, что отец называл «политическим капиталом». Сельмо установил деловые и военные связи с драконами. Ослабил влияние Ордена святого Антонио, который в последнее время слегка зарвался. Подарил Императору «ручного» контрабандиста. Шалопай Ансельмо дель Пьёро стал достойным сыном своего отца. Наверное, это и значит «зрелость» – когда ты начинаешь мыслить и действовать, как твой отец, думал Паладин. Но гордости, подобающей моменту, не испытывал.

– А где Гешшар? – поинтересовался он у Темной.

Все дела завершены. Пора продолжить путь.

* * * * *

– Вот жук этот Гильярдо! – возмущался Игрок Темными. – А как про провидение-то жужжит! Прям божья коровка!

– А что? Случайность – второе имя Бога, – будто невзначай заметил Игрок Светлыми.

– Еще раз, – переспросил соперник. – То есть тебе с самого начала было известно, что у него нет артефакта? – опешил он.

– А что? Фигурам всё равно полагается побывать во всех четырех Замках, – с видом праведника заметил Игрок Светлыми.

– А вкалывать за даром им тоже полагается? Рабы на галерах? Гребем отсюда и до заката?!

– Ой, прямо перетрудились! Помогли благочестивому Светлому.

Глаза Игрока Темными округлились:

– Это Гильярдо-то благочестивый? Да я его Светлым бы не назвал, даже если бы мне мешок золота приплатили. – Заметив, как изменилось лицо соперника, он добавил: – Ба! «Божью коровку» подоили?

– Глупости какие! – открестился Игрок. – Регламентный ответ на молитвы и покаяние.

– Выходит, это не божья коровка. Это священный скарабей, взмывший в небо из навоза…

– Так, говоришь, мы на драконе из Замка выходим? – вмешался в саркастическую тираду Игрок Светлыми.