Текст книги "Огонь для дракона"
Автор книги: Светлана Ледовская
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 15 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]
Глава 8
В одну из душных ночей, когда облака закрыли небо я, официально стала взрослой, собрала в рюкзак смену вещей и вышла за хлипкую дверь. Оставшись незамеченной, ушла из посёлка и выбравшись к тракту, пошла вдоль дороги, изредка оглядываясь. Горячий ветер бил в лицо, трепал волосы. Ближе к рассвету я свернула в подлесок и, найдя поваленное дерево, забилась под него, чтобы отдохнуть несколько часов. Дальше я намеревалась пойти через лес, чтобы выбраться к общему порталу. На ближний переход я отложила ещё год назад, продав кулон, принадлежащий маме. Расставаться с вещицей было жаль, но другой собственности у меня не было.
Сон сморил меня совершенно не к месту и когда солнечный лучик защекотал лицо я распахнула глаза, испуганно дёрнувшись и ударившись головой. Из-за собственного тяжёлого дыхания я не могла понять слышу ли посторонние звуки или они мне мерещатся. Решив, что сидеть дальше в безызвестности бессмысленно я выбралась наружу. Проморгавшись, я всхлипнула, шагая назад и упираясь спиной в дерево: прямо передо мной на широком пне сидел злой высший. Он смотрел на меня исподлобья, сжав челюсти, так, что желваки ходили под кожей. Грудь поднималась и опускалась как кузнечные меха.
– Нашёл, – пробормотала я обречённо.
– Неужели ты правда думала, что я тебя отпущу, – усмехнулся Марок устало, и одним гибким движением поднялся, оказываясь рядом. – Куда собралась?
– К порталу.
– Чем платить будешь? – он обхватил меня за талию, привычно прижимая к себе.
– Деньги есть, – предательское тепло растекалось в ослабевшем теле.
Гибкие пальцы проворно забрались под одежду и гладили покрывшийся мурашками позвоночник.
– Дурочка, – требовательные губы коснулись моих. – Не пущу...
Сопротивляясь, я лишь сильнее распаляла капитана. Он опрокинул меня на спину, припечатав собой и большими ладонями оглаживал дрожащее тело. Марок не причинял мне боли или унижения. Под ним я выгибалась от смеси стыда и наслаждения, слабо цепляясь за мощные плечи. Опытный пылающий мужчина зажёг меня. Когда он слегка отстранился, я сама потянулась за ним. Довольно зарычав, он мягко куснул меня за шею, заставив выгнуться навстречу. А потом спустился огненной дорожкой жалящих поцелуев к груди. Запутавшись пальцами в его волосах, я прижала его к себе крепче, не желая прекращения сладкой пытки. Хмыкнув, Марок стянул мои штаны вниз.
– Нет, – испуганно вздрогнув, я толкнула его.
– Позволь мне, – шептал высший, целуя живот и пробираясь пальцами под бельё. Извиваясь, я лишь позволила ему прижаться ближе.
Всхлипнув, замерла от острого наслаждения и застонала от разочарования, когда мужчина замер. Его губы оказались нежными, мне захотелось ощутить их на своих собственных. Прохрипев что-то нечленораздельное, я добилась его внимания и утонула в мутном от страсти взгляде. Марок прижался к моему рту, позволив целовать его неумело, но с жаром, продолжая ласкать пальцами. Мои тонкие стоны тонули в нём, отражаясь чужим хриплым дыханием. Я горела, задыхалась...
– Мар...прошу...– сдалась, прижимаясь к роскошном телу.
Вскоре стоны, смешанные с рычанием, срывались с моих искусанных губ. Что-то заставило меня сомкнуть зубы чуть выше его ключицы. Медный вкус во рту показался амброзией, и я жадно сглотнула.
– Драгоценная...– голос его дрожал, по большому телу пробегали судороги. Я ощущала каждую его мышцу, как собственную. Дыхание наше сплелось, сердца бились в унисон, а души...они пылали.
–...скажи да, – настойчиво просил Мар, похоже уже не в первый раз. – Да?
– Да, – простонала я, позволяя ему ухватить моё запястье и что-то прижать к пальцам. – Что ты делаешь?
– Хочу тебя снова...
– Всегда бывает так хорошо? – спросила я, наконец отдышавшись.
– Нет, – искренне признался Мар, и я украдкой любовалась выражением счастья на его лице. – Мне никогда не было так...
Зачем-то я сама потянулась к нему, неловко целуя и, смутившись, спрятала лицо на широкой груди. Странный звук оказался его смехом, и я невольно улыбнулась.
– Хочу дать тебе кое-что, – вкрадчиво произнёс мужчина и я окаменела.
В этом мире ничего не даётся просто так. Ощутив моё настроение, он мягко поднял мой подбородок и с невыразимой нежностью потёрся носом о припухшие губы.
– Не пугайся, он всегда был твоим.
Между ключиц лёг продолговатый кулон, проданный мною год назад. Мне пришлось расстаться с вещицей, которая принадлежала когда-то моей матери. Очертив его дрогнувшими пальцами, я подняла на наставника глаза полные влаги.
– Спасибо. Это самое дорогое, что у меня есть.
– Я всё сделаю, чтобы у тебя было чего ты захочешь, – смахивая слёзы, бормотал мужчина.
В тот день мы вернулись в посёлок затемно. Марок не дал мне пойти в свой угол и, недовольно шипя, уволок к себе.
– Ты будешь жить со мной, – твердил он упрямо, закрывая дверь и толкая меня на кровать. Это была долгая ночь... Не зря огненные считаются неутомимыми.
***
Рядом со мной Марок становился другим. Продолжая быть властным, бескомпромиссным, жёстким, он проявил паранойю и в каждом мужчине видел потенциального соперника. Это стало проблемой, когда на спарринге высший опрокинул меня на спину. Марок налетел на него, отшвырнув на другую сторону площадки и перевоплотился, в одно мгновение запылав. Огонь лизал мою кожу, и я заорала от дикой боли, отпрыгивая от него. Мой любовник не понял отчего я бегу. Ухвати за руку, высший дёрнул меня к себе. Пахнуло палёной плотью. Вырываясь, я продолжала безумно кричать. Извернувшись, хлестнула его наотмашь и внезапно получила ответный удар невероятной силы. Он отбросил меня на пару метров и несколько секунд я не могла понять, где нахожусь.
– Ней! – рявкнул знакомый голос, приводя меня в чувство.
Отталкиваясь ногами, я отползла назад, с ужасом глядя на приближающийся факел. Он навис надо мной, роняя огненные искры, прожигающие одежду.
– Не прикасайся ко мне! – выставив перед собой обезображенные руки, выкрикнула я и неожиданно жар отступил.
Опустив руки, я поняла, что Марок перестал гореть и с ужасом смотрел на меня.
– Ней...
– Не трогай, – прохрипела я, отшатываясь от его протянутой ладони.
– Я не знаю, как так вышло...
– Мне тоже не ясно как ты смог сжечь свою пару...– произнёс скрипучий голос из-за его спины.
– Она моя! – взревел высший, вставая между мной и старостой, вышедшим в круг.
– Тогда чем можно объяснить, что твой огонь опасен для неё?
Все знали, что истинную пару огонь высшего не ранит. И Марок знал.
– Не отдам!
– Мар, – тихо позвала я.
– Моя! – рычал он неистово.
– Мар, – повторила я чуть громче, и он обернулся. Волевое лицо исказила мучительная судорога. – Мне нужна помощь...не твоя, – торопливо пробормотала я, – пусти лекаря.
Столько лет я всё не могу забыть выражение боли на его лице. Как простить себя за то, что я так и не смогла по-настоящему полюбить его, ответить лишь страстью?
Ожоги оказались глубокими и даже регенерация моего вида не позволила заживить их быстро и без следа. Бледные отметины на запястьях остались со мной навсегда. Он приходил к моему домику на окраине и подолгу стоял, привалившись к стене, выжидая знака, а я... Я всегда знала, что не принадлежу ему, так же как понимала, что он отдал себя мне безвозвратно. Огненные не меняют своих предпочтений.
Глядя на мрачную фигуру среди неясных теней, я боролась с желанием выйти к нему. Он не понял бы, не принял моего выбора, не дал шанса.
– Прости, – шептала я в темноту.
– Моя, – слышалось мне в ответ.
Не стоило недооценивать Марока. Даже в страсти он был дальновидным. В тот день в лесу он не только возносил меня на небеса, но и цеплял на меня оковы. То "да" сказанное мною в порыве страсти мужчина использовал как ответ, а пальцы отпечатал на контракте как подпись. Высший сделал меня рабыней и только его покровительство освобождало меня от этой участи.
Это я узнала не от Марока. Как я выскочила из дома старосты, объяснившего моё новое положение, вспомнить было сложно. Оказавшись возле дома капитана, я закричала, тлея от злости. Он выскочил из-за двери и двинулся ко мне по дуге, словно приноравливаясь с какой стороны откусить кусок.
– Аннулируй контракт, – требовала я.
– Останься со мной, – низко рычал он.
– Я не знала на что соглашаюсь.
– Ты согласилась быть со мной.
– Мы не пара.
– Это не имеет значения, – возразил он.
– Не для меня.
– Тебе было хорошо со мной.
– Ты обманывал меня. С самого начала.
– Ней... Я выкуплю твой контракт в обмен на союз.
– Никогда я не буду твоей.
– Не говори так...
– Больше никогда, – повторила я, обречённо, понимая, что уже не изменю решения. – Не прощу тебе предательства.
– Я не откажусь от тебя. Никогда.
Обещания упали между нами раскаленными камнями.
Солнце спряталось за плотным пологом облаков. Сухой ветер сдёргивал с ресниц горячие слёзы. В районе сердца развернулся клубок тумана. Я пьяно брела в центр городка для выжигания клейма и высылки в другой мир. За возможность сделать это до наступления второго совершеннолетия мне пришлось заплатить.
Густой аромат крови, палёной плоти и пота забивал ноздри, глаза слезились от гари и раскалённая влага сс шипением катилась по лицу и каплями падала в грязный песок.
Свист...удар...стон...и несколько мгновений напряжённой тишины...свист...удар...стон...тишина...
Свидетели моего наказания напрасно ждали – я не просила пощады. Только стиснув зубы и прикрыв глаза, грезила наяву, ощущая как бледная луна, еще не погасшая на западе, сплеталась с взошедшим солнцем и кормила меня силой. Удары делались чаще, визг огненного кнута впивался в уши яростной песней крови. Моей крови. А я растянутая на крепких верёвках за запястья стояла на коленях и свесив голову поила песок потом и слезами. Одежда мокрыми лохмотьями свисала с пояса. Сила зависла на самом краю, умоляя выпустить её. Но я должна была выдержать и не обернуться. Это было не сложно. Ведь я была дефектной и никогда не меняла испостась.
Вдали слышался крик Марока. Его не пускали на площадь, позволив мне получить наказание за то, что он меня обманул.
Дрожащей рукой я подписала контракт, который даже не прочла, оставив себе кулон матери, обиду и ощущение ущербности. Ведь Марок, уверенный, что я принадлежу ему всё равно перестраховался унизительным для меня способом.
– Не зная условий ты практически всегда будешь должна, – староста уложил мою руку в тиски и поднёс огненный коготь к коже. – Согласишься на союз Мароком и станешь свободной.
– Я не продаюсь.
– Все имеют цену, – заметил он с ядовитой усмешкой.
– Значит, я никому не по карману, – зло процедила я. – Режь, старик. Наконец у клана есть реальный шанс избавиться от меня.
– Не пожалей...
Глубокая борозда от холма Сатурна до запястья стала моей меткой, напоминанием, моим проклятием, источником силы и ненависти.
Этот текст размещен на данном сайте незаконно без разрешения и без ведома автора.
Полный текст вы можете прочесть на официальном сайте автора litmarket.ru/svetlana-ledovskaya-1-p182
Глава 1
Ненавижу маленькие закрытые пространства. Лифтам я всегда предпочитала лестницы, но сегодня опаздывала и воспользовалась металлической коробкой. Она мягко двигалась наверх, мне пришлось прикрыть глаза и прижаться спиной к стене, чтобы сдержать иррациональное желание нажать кнопку экстренной остановки и выпрыгнуть наружу. Стоящий рядом мужчина смерил меня оценивающим взглядом, задержавшись на растрёпанных волосах, приоткрытых губах и ложбинке груди, видимой в расстёгнутой блузке. Решив отвлечься, я принялась рассматривать его. Коренастый, широкоплечий, с угловатым лицом. Упрямо сжатые челюсти и несколько едва заметных линий шрамов, пересекающих лоб и скулы, свидетельствовали о вспыльчивом характере, а его галстук стоил больше, чем вся одежда на мне, включая бельё и обувь и это о многом говорило.
Поняв, что я заметила его интерес, незнакомец подобрался, выпрямил спину и положил ладонь на ремень брюк, постукивая пальцем по огромной пряжке в виде ухмыляющегося черепа. Довольная усмешка растянула его губы, демонстрируя длинноватые клыки и слегка заострённые резцы рядом с ними.
– Впечатляю? – хрипло спросил он.
Смерив мужчину ещё одним долгим взглядом, я скривилась и лениво покачала головой.
– Не сегодня.
– Что так? – мне удалось его удивить.
– Плохой день, – я вновь закрыла глаза, – плохая неделя...месяц...год...
– Может я сумел бы помочь?
– Нет, – без выражения ответила я.
Ущемлённый моим безразличием он разозлился и в воздухе разлился отчётливый запах мускуса. В этот момент кабинка остановилась и двери разъехались с мелодичным звоном. Мне стоило большого труда дождаться, когда мужчина выйдет, а не протискиваться мимо в желании скорее оказаться снаружи. Однако, выйдя, я обогнала его и пошла впереди. Просто решила позволить ему любоваться роскошным видом моих подтянутых ягодиц и бёдер под плотной тканью узкой юбки.
Длинный коридор привёл меня к стойке администрации. Высокая девушка со снисходительным выражением на безупречно накрашенном лице приторно улыбнулась, глядя мне за спину. Не нужно было оборачиваться, чтобы понять кому предназначено радушие секретарши.
– Господин Гордеев, рада вас видеть. Что-нибудь нужно?
– Солнечные очки, – пробормотала я, раздраженно, понимая, что буду услышана и пояснила девице, удостоившей меня вниманием. – Ты сияешь как лампочка, дорогуша. Только вот по правилам этикета положено уделять внимание первому подошедшему прежде, чем второму.
– Наверно это простительно, – довольно протянул Гордеев, – по отношению к любимому, – он сделал многозначительную паузу, -...начальнику.
Медленно повернувшись, я одарила его огненным взглядом и ощерилась, стирая этим его ухмылку. Мужчина непроизвольно шагнул назад. Поняв, что проявил слабость, остановился тряхнуть головой.
– Ты...вы...ко мне?
– Посмотрим, – я лениво огляделась и пошла в сторону кабинета с его фамилией на двери, выписанной на бронзовой табличке. – Показывай угодья, Гордеев, а твоя...– я приподняла уголки губ в намёке на улыбку, – подчинённая пусть принесёт мне воды.
– Какой? – ядовито уточнила она.
– Ледяной! – рявкнула я, внезапно разозлившись.
– У нас нет льда, – забормотала она, обиженно, но я уже вошла в кабинет.
Добротный. Если честно, то от владельца умопомрачительно дорогого хронографа и ультрамодного костюма ожидала чего-то роскошного и броского, но интерьер был выдержанный. Как коньяк в старой дубовой бочке, забытый в погребе разорившегося замка. Кожаный диван, пара удобных кресел, деревянные лакированные полки, закрытые стеклянными дверцами с латунными, натёртыми до блеска ручками. Пол устилал приглушающий шаги ковер с замысловатым восточным рисунком на удивление сдержанных тонов. Мне даже захотелось снять обувь, чтобы не портить такую красоту, а заодно и проверить настолько ли он мягок. Окно, обрамлённое плотными шторами, открывало вид города в сизой дымке. Шум улиц не поднимался так высоко, Потянув на себя раму, я впустила в комнату холодный ветер. Он ворвался, взметнув мои волосы и, бросив их в лицо, помчался дольше, сжирая тепло и сбивая стопку бумаг, лежащих на углу тяжёлого стола. Листы крутанулись и усеяли пол белыми пятнами.
– К чему этот хаос? – вкрадчиво поинтересовались из-за спины.
– Это моё имя. Тебе ли не знать, что такие как я не умеют жить иначе.
– Зачем ты здесь?
– Скучно, – протянула я, перегибаясь через подоконник и зависая, приподняв ноги. Кожей ощутила, как мужчина сжал зубы, в желании толкнуть меня в спину. – Не представляю, как долго буду падать, но вернусь я быстро и оооочень злой.
Лукаво подмигнув, я села в хозяйское кресло и посмотрела на дверь.
– Жарковато сегодня...– табличка на столе подтвердила имя хозяина, – Даниил.
Лицо мужчины чуть заметно скривилось и вновь приняло вежливое выражение, что немного удивило. В нашем обществе свои имена уважают и воспринимают с гордостью, а тут – забавная реакция. Склонив голову к плечу, смерила стол придирчивым взглядом и заметила рамку с фотографией рядом с массивной статуэткой вставшего на дыбы крылатого льва. Погладив пальцем бронзовую лапу, я взяла снимок. С прямоугольника глянцевой бумаги улыбалась милая девушка с копной светлых волос, россыпью золотистых веснушек на вздёрнутом носике и необычайно голубыми глазами.
– Жена?
– Дочь, – сухо ответил Данил, садясь в кресло онапротив и скрещивая руки на животе. Он ждал. Слишком терпеливо для обречённого. И это нервировало больше, чем обычные истерики, мольбы и стенания.
– Жива?
– Уже нет.
– А это кто? – заметив у самого края чьё-то плечо, безжалостно отрезанное от изображения, я ткнула в него пальцем.
– Сын, – выдавил он, через силу и я осклабилась.
– Недостаточно хорош или, – мне захотелось причинить Гордееву боль, – недостаточно мёртв?
Даниил схватился за подлокотники кресла и едва удержался, чтобы не оттолкнуться, бросившись вперёд. В нём бушевали истинные эмоции, о которых, возможно, он и сам не подозревал. Ненависть, обида, стыд. Часть из них были для меня, остальные же целиком назначались самому себе.
– Тебе нечего терять? Правда?
Мужчина передёрнул плечами, и я хищно подалась вперёд, ловя возможность вкусить его ложь. Уставившись мимо меня в открытое окно, он поёжился, стряхнув напряжение и заговорил, немного растягивая гласные.
– Мне немало лет. Я добился высот и прилично потерял. Часто держался за тех, кто того не стоил и не ценил тех, кто был действительно...Ты когда-нибудь любила?
Вздрогнув как от удара, откинулась назад и неспешно забросила ноги на стол, скрестив идеальные лодыжки. Все мужчины находили меня привлекательной, пока не понимали кто перед ними, и я слукавлю, если скажу, что не хотела забыть о своей природе или солгать о ней, чтобы быть счастливей. Однако он спросил о любви. Странный вопрос. Нелогичный и несвоевременный.
– Короткий ответ тебя устроит?
– Значит, нет...
– Конечно «да»,– перебила его я и удовлетворилась выражением искреннего удивления на суровом лице. – Слишком давно и наверно совершенно не того кого нужно, но я любила.
– Ты помнишь хотя бы его имя?
– Я помню вкус его крови, – закрыв глаза, призналась и гулко сглотнула, действительно вспомнив.
Перед глазами качнулся образ мужчины. Сильный высокий, с пронзительными глазами цвета застывшей лавы – он мог бы стать моим спасением, тихой гаванью. Мог быть тем, на кого я смотрела бы с теплом, ловя каждое слово. Мне хотелось, чтобы он стал моим мужчиной. Чтобы я сама принадлежала ему по-настоящему. Вот только он предал меня. Сотворил то, что я никогда не смогу ему простить.
– Как ты с этим живёшь? – вырвал меня из прошлого голос Гордеева.
– Хреново, – с горечью во рту я всё же улыбнулась. – Но не у всех есть роскошь выбирать.
– А если бы была?
– Достаточно, – оборвала я становящийся бессмысленным разговор. – Где потерялась твоя секретарша? Здесь становится жарко, – стерев испарину со лба, я ухватила ближайшую папку и принялась обмахиваться.
Гордеев вытащил из кармана пачку сигарет и ловким щелчком вытряхнул одну. Едва заметно дрогнувшими пальцами он сунул её в рот и поднёс зажигалку. Ароматный дым завитками заскользил к потолку. Мужчина затянулся и с расслабленным видом откинулся на мягкую спинку, стряхнув пепел прямо на ковёр ручной работы. Кощунство в чистом виде. Это показалось неправильным, противоестественным. Мне бы довериться своей интуиции, придирчиво оценить обстановку, заметить, что в интерьере нет пепельницы, но часы на запястье показывали десять двадцать, становилось невыносимо жарко и к собственному неудовольствию мне начинал нравиться Гордеев. Он был сильным. Точнее – ещё есть. Решительно выдохнув, я поставила ноги на пол и поднялась.
– Торопишься?
– Пора, – я сожалела о том, что сделаю.
– Ты получаешь удовольствие от своей работы?
– Ненавижу её, – лгать ему совсем не хотелось.
– Но ведь ты её выбрала.
– Слишком давно и я уже сотню раз пожалела, что просто не оказалась достаточно смелой тогда, чтобы отказаться.
– Что ты получила?
– Время, – зачем говорила все это я и сама не понимала. – Ничего кроме.
– А как же месть? Обычно ведь ради этого становятся такими, как ты – забирающими долги?
– Месть не греет, – я потерла ладони друг о друга, – она жжёт меня изнутри каждую секунду, заставляя ненавидеть себя. Знаешь, ведь я уже и не помню, какого это испытывать что-то иное, кроме жажды и желания потушить огонь внутри.
– Может ещё вспомнишь, – удивительно, но казалось, он искренне желает мне этого.
– Не в этой жизни.
Согласно кивнув, мужчина встал с кресла, небрежно отбросив сигарету, ослабил узел галстука. Непривычно было смотреть на такого спокойно готовящегося к процедуре изъятия.
– Может...– я сама смутилась от того, что собиралась предложить и нервно закусила губу.
– Последнее желание? – догадался Гордеев и я мотнула головой. Он улыбнулся и мне стало по-настоящему больно. – Как тебя зовут?
– У меня нет одного имени.
– Мне хотелось бы, чтобы было, – сокрушился он.
– Можешь придумать сам, – согласилась я, зная, что это ничего не значит.
– Скажи, как тебя назвали при рождении?
Я открыла рот и не смогла произнести ни звука. Как объяснить то, чего не могу понять даже я сама. Мне по силам помнить всё, что происходило последние несколько десятков лет, но я не способна идентифицировать себя.
– Никак, – призналась я, беспомощно пожав плечами.
– Ужас.
– Одно из моих имён, и оно меня устраивает.
– Тогда позволь...– он шагнул навстречу, и я не успела отступить.
По крайней мере, так я оправдала то, что позволила ему обхватить меня за талию и, прижав к крепкой груди, склониться для поцелуя. Напористый, с примесью боли и отчаяния он перерос в агрессивный, как только я стала отталкивать мужчину. Его дыхание с запахом табака и выпитого чуть ранее кофе смешалось с моим мятным от дешёвой жевательной резинки.
– Сейчас, – хрипло выдохнул он и я подчинилась.
Прикусив его губу, я втянула воздух сквозь чужой рот. Соль крови взорвалась во мне, заставив вспыхнуть. Наши тела охватило пламя. Не то, что пожирает плоть. Отнюдь. Но то, что обугливает души. Мы корчились, не размыкая объятий. Цплялись друг за друга, словно это могло помочь унять боль, разделить её. Я плавилась вместе со своей жертвой, в тысячный раз, но оттого не менее мучительный. Пепел забивался в глаза и глотку, кости трещали, кожа осыпалась прахом. Кричать было нечем: воздух стал настолько вязким, что не втягивался и горячий кашель рвал пустые лёгкие. Тьма поглотила моё сознание, схлопнув его с оглушительным звуком, и меня не стало... совсем ...
Глава 2
Обложенный красным кирпичом домик на окраине старого кладбища стал моим прибежищем. Из окон виднелись стволы деревьев и частые кусты, высаженные вдоль ограды. Когда облетала листва, взгляду являлись ряды холмиков, увенчанных узкими прямоугольниками памятников и крестами. Небольшая сторожка скособочилась со стороны дороги и виднелась только, если охранник зажигал фонарь над порогом. Тут уже давно никого не хоронили и потому могилы не навещали мрачные родственники. Век людей короток, как и память. Мне же это было на руку. Потому как местечко моего обитания было тихим и спокойным.
В щели рассохшихся оконных рам тянуло сквозняком и зимой по скрипящим половицам гулял стылый ветер. На кухоньке облицованной потрескавшейся плиткой, за маленьким столиком я пила по утрам свежесваренный кофе из пузатой турки из темной меди и наблюдала, как на востоке медленно светлеет небо.
Утром я шла на работу. Мне нравилось неспешно прогуливаться по набережной, наслаждаясь холодным ветром с реки и запахом влажного камня.
Открывая офис, я включала чайник, поливала цветы в разноцветных глиняных горшках. Пока загружался компьютер, листала свежую газету, купленную по дороге. Мне нравился запах новой полиграфии. Затем я садилась в уютное, поскрипывающее кресло с очередной порцией кофе в пузатой кружке, открывала пачку хрустящего печенья и проверяла почту. Если заявок на изъятие не было, то утро проходило под цокот клавиш, мерное гудение процессора и негромкие звук радиоприемника. Нужно было отправить отчеты, создать таблицы достижений, расчитать оплату сотрудниукам, проверить поступившие жалобы и посмеяться над наиболее забавными.
Я работала куратором. В мои обязанности входил сбор, перераспределение заданий для остальных сотрудников фирмы и предварительная оценка выполненных работ. Конечно, можно было не снимать офис и спокойно выполнять задания на дому, но мне не хотелось видеть никого из своих сородичей на личной территории. Высшие наведовались редко когда дистанционно решить вопросы было невозможно. Однако каждый раз мне хотелось долго смывать с себя масленые взгяды и мерзкие мысли, прилипающие к сознанию как мокрые комья грязи к обуви. Хорошо, что моя репутация вздорной высшей помогала многим избавиться от иллюзии, что со мной можно завести интрижку.
Заказ на изъятие сущности пришёл неожиданно рано утром, когда я допивала свой второй кофе. Обычно заявки поступали загодя и было время найти исполнителя, но не в этот раз. Что-то пошло не так. Письмо оказалось в корзине со спамом, хотя было отправлено с обычного адреса.
Я чертыхнулась, загрузив данные. В теме письма было указано время исполнения. Требовалось забрать сущность до половины одиннадцатого дня.
Найти кого-либо из нашей братии так рано я даже не надеялась: по собственному желанию они просыпаются, только когда стемнеет. Все же попыталась позвонить нескольким сотрудникам, но получила в ответ длинные гудки и сообщение автоответчиков. Стрелки на выцветшем циферблате часов мерно отсчитывали время, которого у меня уже не было.
Потому наскоро заучив основную информацию, повесив табличку с надписью "технический перерыв" на закрытую дверь конторы, я отправилась в бизнес-центр в элитный район города. Оставалось надеяться, что сегодня мой объект работает, потому как домашнего адреса найти не удалось.
Внутри моего тела включился таймер и чем ближе было заявленное время изъятия, тем сильнее изнутри меня пожирал огонь. Если я не выполню принятую работу вовремя, мой контракт продлится ещё на несколько лет, а тело ещё несколько дней будет корчиться от боли. Сожжение заживо – пренеприятнейшая экзекуция для штрафников. К счастью, я смогла поймать такси. Открыв окно, подставила лицо врывающемуся весеннему ветру. Водитель было хотел возразить, но передумал, наткнувшись взглядом через зеркало заднего вида на мои шальные глаза. Растеряв шпильки, волосы рассыпались по плечам, и я позволила им яростно биться в лицо.
В фойе роскошного бизнес-центра я остановилась у зеркальной стены, соорудила небрежный узел на затылке, расстегнула пуговицу на строгой блузке, чтобы скрыть крохотное пятнышко от кофе, которое осталось на ткани и прошла к лифту. Пользоваться лестницей было некогда. Мне срочно нужен был Данил Гордеев…
***
Резко я вынырнула из забытья. Жадно хватая ртом воздух, я взмахнула руками, убеждаясь, что рядом никого нет. Было темно, и я прижалась спиной, по ощущению к стене, чтобы понять, где нахожусь и чего ждать дальше. В комнате были плотно задёрнуты шторы. Я уже было двинулась к окну, как заметила движение справа. Отскочила в противоположную сторону, шипя и трансформируясь в свою более опасную форму.
– Я тебе не враг, – спокойный голос показался знакомым и через мгновенье я всё вспомнила.
– Кто ты? Что сделал со мной? И... – найдя опору в противоположной стене, я задышала глубже, пытаясь обуздать свою природу.
– Намного интереснее кто ты? – в свете вспыхнувшей зажигалки я увидела, как в хищных глазах мелькнули искры. – Огненная высшая просто обязана была умереть, пытаясь забрать душу невиновного.
– Ты не Гордеев, – наконец поняла я.
– Я не Даниил, – поправил мужчина и затянулся дымом. В тишине отчётливо слышалось, как секундная стрелка на его часах делает оборот.
– Мы нарушили контракт, – пролепетала я, кусая губы.
– Ты нарушила, детка, – поправил он ухмыляясь. – Я всего лишь спасал сына.
– Добровольная жертва, – простонала отчаянно и с силой ударила по стене. – Нужно было понять, догадаться...
– Было предусмотрено всё, чтобы мой план удался. Всё кроме тебя... – это прозвучало зловеще. – Ответь, кто ты и почему вместо горстки пепла передо мной, вполне себе живая огненная высшая.
– Придумай ответ, который тебя устроит, – я зло дёрнула шторы в разные стороны и слегка прогнулась в спине, когда меня окатил свет тонкого месяца.
– Любишь ночь?
– Мы все её любим.
– Большинство огненных терпит луну, – мужчина мановением руки заставил шторы упасть на пол.
Наконец я поняла кто передо мной – горгулия. Именно его крыло из плотной тени срезало ткань.
– Зачем твой сын заключил контракт? – решила я прояснить главное.
– Для чего и ты когда-то – он хотел выиграть время. Получить удачу.
– Он умирал?
– Его сестра...моя дочь, – последние слова он почти прошептал.
– Огненные не возвращают жизнь.
– Он пытался выиграть время. И это почти удалось...
– Почти. Так всегда происходит при сделках, – усевшись на подоконник, я обняла колени. – Вы получаете то, о чём договариваетесь, но на других условиях. На наших.
– Ты считаешь это глупым? Верить в шанс?
– Однажды я отдала бы бессмертие за такой шанс, – с горечью признала я, вспоминая фиалковые глаза матери. – Хорошо, что его мне не предложили. Я была наивной.
– Ты была свободной, – возразил он. – Владела своей жизнью.
– Что ты знаешь обо мне?
– Кроме того, что ты не та, за кого тебя принимают? – я передёрнула плечами и отвернулась, всё ещё видя его в отражении стекла. – Ты должна была погибнуть, когда попыталась забрать мою сущность. Это нарушение договора.
– Прости, что разочаровала, – ядовито усмехнуась я.
– Заинтриговала, – ощерился упырь. – Не многие способны выжить при таком раскладе.
– Почему я все еще здесь? Почему ты не сдал меня властям, как и следовало пр нарушении?
Мужчина выжидательно смотрел на меня, не пытаясь ответить. Я понимала, что теперь в долгу перед этим упырем. И это было скверно. Горгулий не любили. Они владели силой тьмы и могли убить достаточно сильного высшего страшным способом. Их тьма проникала в саму нашу суть и заставляла терять желание жить. И даже если несчастный не погибал сразу, то спустя короткое время он превращался в тень самого себя.
– Что ты знаешь о своём контракте? – уточнил Гордеев.
– Клановый, – фыркнула я, со злостью дёрнув себя за прядку волос. – Когда подписывала, не понимала, что он из себя представляет.
– А твои родители? Как позволили...
– Все мертвы и не будем об этом.
– Но...
– Никогда! – вскрикнула я, разворачиваясь и с трудом удерживая себя в теле.
– Но твой супруг? – сменил он тему, заставив меня улыбнуться. – Неужели не откупил?
– Кто сказал, что я продаюсь?
