Текст книги "Дракон ведьме не товарищ, или суженый за рекой Смородиной (СИ)"

Автор книги: Светлана Калинникова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 13 страниц)

ГЛАВА 23. Поиски.

Корган появился ровно через час после сообщения Владислава. С ним были двое крепких, на вид очень серьезных парней – видимо, его помощники.

Когда сыщик увидел маленького мальчика рядом с другом, единственное, что он смог произнести, было:

– Ты здорово вырос, Николай.

Он намеренно обратился к нему по полному имени. Мальчик прошел столько – сколько не всякому взрослому бывает под силу. Если он воспринимает это как приключение, то это очень неплохо – отличная защита для детского сознания. А приключения бывают опасными. Теперь мальчик это знает не понаслышке. Так и растут, взрослеют. У каждого ребенка свой трудный путь из детства.

Владислав провел его к беседке и показал куртку Маши.

– Когда мы улетели, Маша оставалась здесь.

Корган внимательно осмотрел место, заглянул в беседку. Его помощники не стояли рядом, а разошлись, осматривая окрестности.

Казалось, ничего не изменилось.

Трава была такой же зеленой, как и прежде, солнце светило ярко, и все вокруг выглядело привычно. Но Владислав ощущал пустоту, она как будто витала в воздухе, в небе и на земле – Маши не было, и это чувство давило и тревожило.

Владислав был напуган не меньше, чем в тот момент, когда няня Лида сообщила о побеге малыша-дракона.

Исчезновение Маши повергло его в шок. «Черт возьми, зачем я отправился без охраны?» – пронеслось в голове. Нужно было выставить ее по периметру. Как теперь сообщить родителям? Стоит ли обращаться в Королевскую охрану? И нужно ли предупредить Горыныча?

Корган подошел к нему.

– Знаешь, – сказал он тихо, – сейчас главное не предпринимать никаких необдуманных действий. Я понимаю, что ты уверен в причастности Тугарина-змея, я подозреваю именно эту чертову семейку тоже. Но иногда правду стоит искать в другом месте, и она порой не лежит на поверхности. Я поговорю с Николенькой один на один?

– Да, конечно, – глухо ответил Владислав.

Корган отвел Николеньку в сторону, подальше от суеты.

В глазах мальчика не было слез, но он был молчалив, и держался очень отстраненно. Корган ухмыльнулся своим мыслям: уход матери превратил ребенка в маленького дракона, не желавшего возвращаться в человеческую ипостась, а вот внезапное исчезновение Марии вернуло ему облик мальчика.

Он протянул Николеньке руку.

– Мы так и не поздоровались толком, по-мужски, – сказал он.

И мальчик, словно очнувшись, пожал протянутую руку.

– Какая уж теперь разница, – тихо ответил он.

– Мне нужно услышать от тебя, что же произошло, когда ты вернулся к Маше. Отец ведь еще остался продолжать полет, а ты спустился на землю? Понимаешь, ты видел ее последним. И каждое твое слово очень важно.

Мальчик тяжело вздохнул, его плечи поникли. Коргану было понятно, что пережитое оставило глубокий след.

– Я бросился к Маше, как только опустился на землю! Мне хотелось рассказать, как хорошо я себя чувствую. Ведь я так давно не летал с папой, а тут еще и Маша увидела, на что я способен. В мире людей, где мы, по сути, чужаки, особо не развернешься. И тут я увидел, как двое мужчин в темных костюмах, с черными шапками и масками, полностью скрывающими лица, схватили ее. Я помчался к ним. Я слышал ее крик: «Николенька, беги, улетай к папе!» А потом она попыталась что-то сказать, какое-то заклинание.

– Как ты понял, что это было заклинание? – уточнил Корган.

– Она пыталась вырвать руку и произнесла: «Падите и замрите!» Это то самое заклинание, что она использовала, когда спасла меня от тех мальчишек во дворе в мире людей. Она такая храбрая. А эти... они ударили ее по лицу и приложили какую-то тряпку. Ее голова упала на грудь, будто она уснула. Я не испугался. То есть, испугался, но стало страшно за нее. Ведь это мы привели ее в Три королевства! Я полыхнул на чужаков огонь, и у меня получилось! У меня пошел не дым, как обычно, а настоящий огонь. А потом я понял, что нужно броситься на них, как человек, с палкой. И в этот момент я снова стал мальчиком.

Мальчик снова тяжело вздохнул и зажмурился, будто вспоминать похищение девушки ему больно физически.

– Я бросился к ней. Я успел схватить валявшуюся рядом палку, – продолжил Николенька свой рассказ, – Я бежал быстро, но не так быстро, как следовало бы. Незнакомцы в масках увидели меня, и один из них ударил меня по руке. Я выронил палку. А второй, бросив Машу на землю, как куклу, придавил мне горло и с силой ударил ногой в живот. «Мальчишка нам не нужен. Нужна только ведьма», – прорычал один из них. Боль была острой, я рухнул на землю. Я оказался слабым и беспомощным и не защитил Машу.

Николенька заплакал – тихо и скорбно.

Корган выждал, пока Николенька не выплакался. Ему не хотелось его торопить, мальчику было плохо от беспомощности перед опасностью и от тоски по той, кого он, наверняка, полюбил как мать. Как только мальчик выдохнул и поднял на него глаза, Корган понял, что можно продолжить диалог с ним.

– Держи, – Корган протянул мальчику платок. – Соберись, пожалуйста, и покажи мне, где ты видел Машу и похитителей.

Николенька снова всхлипнул и промокнул заплаканное лицо. Шмыгнув носом, он повел Коргана влево от беседки.

Корган внимательно осматривал все вокруг, подмечая каждую мелочь. Земля была примята, словно здесь боролись. Ветки кустов сломаны.

Вдруг один из его помощников поднял с земли что-то и показал Коргану. Это был черный кожаный шнур, сплетенный из тонких полосок. Он внимательно осмотрел находку.

– Сделан из кожи змеи, – констатировал Корган. – Все понятно. Чтобы она не смогла связаться со своим Истинным, был проведен древний обряд черного одиночества. Ее просто изолировали.

Корган подошел к Владиславу. Тяжесть предстоящего разговора давила на него. Он знал, что друг пережил немало испытаний в последнее время. Побег сына, неожиданное обретение его в другом мире, а теперь еще и похищение любимой женщины.

Владислав молчал и смотрел вдаль, туда где горизонт слился с зеленой гладью равнины. Он стоял поодаль от всех, не желая беспокоить команду Коргана. Кроме того, он сознательно оборвал связь с родителями, не желая их тревожить. Что будет с ними и с родителями Маши, он и представить не мог. Единственным, с кем он мог сейчас обсудить дальнейшие шаги, был Корган.

Его взгляд упал на одного из помощников Коргана, который держал в руках куртку Маши. Из кармана тот достал какую-то маленькую конфетку и платок с зеркальцем.

Связь с Машей оборвалась, и его дракон метался в отчаянии. Он выл от безысходности. Оба понимали, что причина может быть только одна. А шнур, который держал Корган, служил мрачным подтверждением – над Машей и ним был совершен проклятый обряд.

«Великий змей, за что нам все эти беды?» – пронеслось в голове Владислава.

– Мне нечем тебя порадовать. Тот, кто это сделал, знал, что вы Истинная пара, и оборвал между вами связь.

– Это знали все в Трех королевствах после торжества в замке Лютычей, – усмехнулся Владислав. – Но кому это выгодно? Похищение Маши... Тугарин-змею?

– Ну выгоды нет никакой, – ответил Корган. – В конце концов, они первые подозреваемые после нападения на Машу в замке твоего отца. А вот месть – это да, это мотив. И то для Тугарина это как-то… В общем, если кто это и сделал, то твоя бывавшая. Злата.

– Какая она, нафиг, бывавшая!

– Интимные отношения, дорогой мой, – Корган многозначительно подвигал бровями, – женщина иногда приравнивает к глубокой и страстной любви.

Помощники Коргана приблизились к ним, развернув небольшую карту, на которой была отмечена лишь территория базы отдыха. Корган указал на крошечную точку.

– Вот здесь мы сейчас находимся, – пояснил он. – Конечно, мы узнаем у администраторов, кто сегодня приезжал и на каком транспорте. Но, понимаешь, вряд ли они приехали на обычном.

– Ну да, драконы ведь еще и летают, – с досадой проговорил Владислав.

Корган снова провел пальцем по карте.

– Отсюда они могли бежать только в сторону гор Драконьих пещер. А это уже территория королевства Горынычей. Либо они помогают похитителям, либо кто-то очень хочет втянуть их в эту историю.

Владислав дал волю своему беснующемуся от горя дракону – и из его груди вырвалось низкое, угрожающее рычание.

– Мне ближе третья версия, – продолжил Корган, – Похитители бежали туда, где легче всего спрятаться. И я почти уверен, что сообщников из семейства Горынычей там нет. Есть и хорошая новость. Горы – излюбленное место для кочевников. Насколько я помню, цыгане имеют некоторое отношение к твоей семье.

Они прошлись и остановились у беседки.

– Я должен позвонить родителям, – произнес Владислав. – Думаю, в Королевскую охрану обращаться не будем, но Горыныча поставим в известность. Только на днях вел с ним разговор, и он просто сделал вид, что ничего не случилось.

– Полину и родителей Маши в это не посвящай, – ответил собеседник. – Разговор о похищении я буду вести только с тобой и Андреем. И хорошо бы, если бы с тобой связалась Злата. С ней нужно быть мягче и говорить исключительно доброжелательно. Ты меня понял?

– Да, конечно.

– Королевская охрана поднимет такой шум... Я сам там служил, и мои ребята тоже. Считай, ты уже с ними сотрудничаешь. Правильно, не подключай их к ситуации.

Владислав отвернулся и с силой ударил кулаком по плетеной стене беседки.

– С ней может произойти что угодно! – в его голосе звучала ярость. – Я никого не пощажу. Клянусь!

– Соберись, Лютыч! – сказал Корган. – У тебя сейчас есть чем заняться. Твой сын вернулся в обличье мальчика. И он может извергать огонь, не дым и чад, как раньше. Тако событие для любого дракона-отца! Но сначала отдых. Ему нужно прийти в себя. Утешить, успокоить, а потом уже осторожно побеседовать с ним о том, как он сбежал из дома и сделал подкоп. Вообще, поговори подробнее об этом.

Владислав тяжело вздохнул.

– Думаешь, исчезновение Маши и побег Николеньки связаны между собой? – спросил он.

– Кто тебе сейчас скажет? Но не слишком ли много исчезновений для семьи Лютычей? – ответил Корган.

Владислав взял сына за руку и повел его на базу отдыха. Он обрел сына, потерял Машу. Но он найдет ее непременно.

ГЛАВА 24. Похищенная.

Маша осознала, что в этот момент ее магические способности не помогут. За мгновение до того, как ей подсунули под нос тряпку, пропитанную полынным отваром с дурман-травой, она почувствовала его тягучий усыпляющий запах, и… всё.

Очнулась она в полной темноте, со связанными руками и ногами. На глазах – повязка, больно стягивавшая волосы. Тело ныло, голова гудела – явные последствия зелья. Но тут она почувствовала спиной что-то холодное и неровное.

«Как же все плохо», – промелькнула мысль. А, нет! Есть и хорошее, очень хорошее! Перед ее мысленным взором возник образ Николеньки – милого, курносого мальчугана с непослушной копной волос. Он бежал к ней, снова обретя человеческий облик. Как же счастлив теперь Владислав!

Но связаться с ними Маша не могла. Лютыч-старший говорил ей, что их связь может оборваться лишь при одном условии, но вот каком именно, она никак не могла вспомнить. Последствия дурман-травы.

Голова болела невыносимо. Она поерзала, надеясь хоть как-то облегчить боль. И пить хотелось ужасно.

– Эй! Есть кто-нибудь! – крикнула Маша, пытаясь перекричать шум в голове, – Эй, похитители, вы где?

Она прислушалась. Где-то совсем рядом что-то шуршало, шебуршало, скрипело. Она осторожно пошевелила ногой. Это был не пол и не земля, а что-то, напоминающее дорогу.

Несмотря на постоянные звуки, окружающая обстановка казалась тревожной. Каждый шорох вызывал дрожь, куда более сильную, чем могла бы вызвать полная тишина. Внезапно что-то скользнуло по ее лодыжке и начало ползти вверх. Маша попыталась пошевелиться, но это лишь привело к тому, что под нее попал какой-то острый камешек.

«Ну что за напасть!» – подумала она. Кто-то явно знал о ее способностях, о том, что лишь особые травы, заговоренные на дурман-траву, могут временно ослабить ее силу.

Маша снова позвала на помощь:

– Помогите! Есть кто-нибудь?

В ответ снова тишина. Гнетущая и устрашающая.

«Может, стоит попробовать припугнуть? – мелькнула мысль. – Терять-то уже нечего».

– Помогите! Иначе прокляну! Прокляну до седьмого колена!

И тут она услышала слабый стон, похожий на старческий. Или ей показалось? Нет, отчетливое «Ох-ох» прозвучало рядом. Неужели еще один похищенный?

– Прокляну! – снова крикнула Маша, вкладывая в голос всю свою силу.

– Не ори, – прозвучал резкий, но, кажется, не злой голос. – Разоралась тут.

Девушка послушно замолчала. Пожалуй, надо взять паузу. Тот, кто обратился к ней, больше не подавал голос.

Вздохнув, она поняла, что нужно как-то начать разговор. Внутри нее боролись отчаяние и надежда. «Лютыч, найди меня! Не оставляй!» – подумала она и почувствовала, как глаза наполняются влагой. Слезы промочили повязку на глазах.

В замке Лютычей оставались ее родители. Оставалось надеяться, что он найдет ее раньше, чем ее родные узнают о случившемся. Она услышала недалеко от себя шаги. Тот, кто сторожил ее, ходил вокруг нее. Ее начало мутить, пить хотелось невыносимо.

Маша снова закричала:

– Я пить хочу! – повторила она. Девушка почувствовала, что ее голос дрожал от жажды и страха.

В ответ раздался грубый голос старика:

– Только и можешь, что орать да требовать, – гаркнул он.– Молодая, а уже такая наглая. Просить надо, а ты тут командуешь. Сидишь, как прикованная, а мне дерзишь. Тьфу! Ведьма и есть. Потому-то вас и жгли в старину люди.

– Простите меня, пожалуйста, – Маша решила сменить тактику. Ее голос дрожал, и слезы сами собой текли по щекам, она не могла их остановить. – Я совсем не хотела вас обидеть. Просто я очень напугана. Меня похитили очень плохие люди. Меня ждут дома родители, мужчина и маленький мальчик. Пожалуйста, помогите мне.

Она ничего не видела. Отчаяние накатило с новой силой. Маша с тревогой вслушивалась в окружающие звуки.

– Дайте мне хотя бы воды, – тихо попросила она, чувствуя, как пересохло в горле.

Маша опять вздохнула, пытаясь прогнать навязчивые мысли о жажде, которая мучила её. Во рту было сухо, тошнота накатывала новыми приступами. Она вспомнила слова о том, что никогда не надо отчаиваться. Нужно взять себя в руки и наметить хоть какие-то шаги к взаимопониманию с человеком, который находится рядом.

Во-первых, нужно упросить старика дать ей воды. Желание пить истерзало ее, изнуряло и доводило до истерики. Девушка едва могла сосредоточиться. Во-вторых, старик явно враждебно к ней настроен. Все потому, что он считает ее ведьмой. Совершенно ясно, что похитители, с которыми он, несомненно, связан, убедили его, что она опасна. Значит, нужно убедить его в обратном, доказать, что никакой опасности она не представляет.

Маша попыталась взять себя в руки. Она откинула голову назад, но больно ударилась о стену. Неровная, снова отметила она. К тому же пыльная. Маша несколько раз чихнула.

Девушка, вернувшая себе остатки самообладания, снова обратилась к своему молчаливому охраннику:

– Если со мной что-то случится, кому от этого будет польза? Если бы моя смерть была кому-то нужна, меня бы не похитили и не привезли сюда. Те двое, что смогли справиться со мной, слабой женщиной, имели много возможностей меня убить, и не раз. Неужели вы позволите мне умереть от жажды? Вряд ли это кому-то выгодно.

В ответ – только тишина. Старик молчал, но его громкое сопение было отчетливо слышно. Маша поняла, что он стоял неподалеку.

– Нам не обязательно подружиться с вами. – продолжила свою психологическую беседу с незнакомцем Маша, – Но мы можем просто разговаривать. Я не жду сочувствия или понимания, просто немного воды и разговора.

«Пока мне не понадобится в туалет. Что тогда?» – с досадой подумала Маша.

– Ты ведьма! – внезапно рявкнул старик.

– Да, – согласилась она. – Но те, кто меня связал и оставил здесь под вашей охраной, лишили меня моей колдовской силы. Разве я бы просила у вас воды и не освободилась бы сама, если бы моя ведьмовская сила была при мне? Увы, сейчас я как та бодливая корова, которой Бог рога не дал. Знаете такую поговорку?

– Знаю, – буркнул старик в ответ.

– Ты же кричала, что проклянешь меня! – с недоверием спросил старик.

– Я лгала, – тихо ответила Маша.

– А вдруг ты сейчас врешь? Вдруг у тебя есть колдовская сила? – он не отступал, но Маша отчетливо уловила сомнение в его голосе.

– Клянусь вам в том, что я сейчас ее лишена, – произнесла она. Пусть простит Бог ей этот обман. Иначе никак. Ей нужно выжить – только выжить.

К ее губам приставили что-то, пара капель воды пролилась на подбородок. Старик подошел к ней, держа в руках емкость с водой. Он осторожно поднес ее к ее губам. Маша жадно сделала глоток, потом еще один, утоляя жгучую жажду.

– Полегче, – сказал старик. Его тон смягчился, в нем послышалась нотка жалости.

Глоток воды оказался настоящим счастьем. Никогда прежде она не ощущала ничего столь восхитительного, столь сладкого. Несомненно, вода – самое драгоценное сокровище, которое только может подарить земля.

– Спасибо, – выдохнула она, чувствуя, как тепло разливается по телу. – Вы так добры. Спасибо вам огромное.

Старик что-то невнятно проворчал в ответ, и она услышала удаляющиеся шаги. Сердце забилось быстрее. Главное, чтобы он не замолчал. Нужно говорить, говорить без умолку. «Пора вспомнить, что когда-то папа называл меня маленькой болтушкой», – подумала Маша.

– У меня есть и другие нужды, – произнесла она, стараясь, чтобы голос звучал ровно. – Не сейчас, конечно. Но вы же отведете меня в туалет?

– А куда я денусь? – грубо ответил старик.

– Спасибо, – повторила она. Его резкость – ерунда, это ничего страшного. – А как вас зовут? Меня зовут Мария. Можно просто Маша.

– Дрын.

– Дрын? – удивленно переспросила она. Девушка ушам своим не поверила – какое-то странное и пренебрежительное прозвище. Неужели имя?

– Да.

– Какое необычное имя. Я никогда раньше такого не слышала.

– Меня так прозвали. А тебе знать мое имя ни к чему. Я и сам уже забыл, как меня звали на самом деле.

– Да, вы правы, имя – это мелочи. Главное ведь, как человек себя чувствует. А почему именно Дрын?

– Длинный я. Худой да длинный с самого детства, – проскрипел Дрын. – Мне девятый десяток, а мяса на теле так и не нажил.

– А меня папа болтушкой прозвал.

– Так ты только в себя пришла, ни на минуту не замолкала, – засмеялся он. – То проклинала, то пить просила, то заладила «спасибо» да «спасибо».

– А где мы с вами? Это какой-то дом заброшенный?

– Не твоего ума дела. Заткнись уже.

Маша умолкла, потому что Дрын взорвался от гнева. Ему нужно было время, чтобы успокоиться и прийти в себя.

Маша понятия не имела, сколько сейчас времени. Повязка на лице, впитавшая ее слезы, теперь высохла. Но ей было очень плохо, под этой проклятой тряпкой невыносимо зудело. Сколько еще продлится этот кошмар? Она снова пошевелилась, руки-ноги оцепенели. Нет, она не сдастся. Она жива, и это главное.

– Можно мне хотя бы ноги развязать? Я понимаю, что повязку с глаз вы не снимете, и руки тоже не освободите. Но, может, хотя бы ноги можно развязать? Куда я сбегу?

Вдруг раздались громкие шаги. Уверенные и твердые. Одновременно с этим Маша почувствовала тонкий, едва уловимый цветочный аромат. «Женщина», – мгновенно поняла Маша. Теперь она почти не сомневалась, что сейчас услышит знакомый, властный голос. С толикой капризности.

– Дрын, как себя ведет ведьма? Не шалит? – раздалось через мгновение.

– Да как можно, Ваше Высочество? Я с нее глаз не спускаю, – почтительно отозвался старик.

– Здравствуй, Злата! – усмехнулась Маша, – Может, ты мне развяжешь руки и ноги? А Влад тебя вознаградит! За то, что ты спасла его Истинную, он обязательно пригласит тебя на торжественный прием.

– Замолчи! – взвизгнула Злата.

А Маша почувствовала, как ее грубо ударили в бок. Похоже, все только начинается.

ГЛАВА 25. Кочевники.

Когда с Машиных глаз сняли повязку, ей потребовалось некоторое время, чтобы осознать, где она находится. Первое, что она почувствовала – это резкая боль в глазах, словно они долго были закрыты от света. Перед ней, на круглом подносе, стояли свечи, но их пламя сливалось в одно яркое, слепящее пятно, не давая разглядеть ничего конкретного. Постепенно, когда глаза привыкали, Маша начала понимать, что оказалась в какой-то пещере.

Маша замерла, увидев Злату. Та стояла в нескольких шагах, и на ее лице играла зловещая ухмылка. В глазах плескалась ярость.

– А ты думала, что уведешь у меня Лютыча, унизишь, обольешь меня водой и будешь себе жить-поживать припеваючи? – голос Златы сочился ядом.

Маша почувствовала, как по спине пробежал холодок. Злата была в ярости, и эта ярость ощущалась почти на физическиом уровне.

– Ну, знаешь ли, со связанными руками и ногами, как-то не очень удобно разговаривать на равных, – заметила Маша. – Может, освободишь меня для начала?

Злата же, с явным высокомерием, покачала головой:

– Равные? Ты, без роду и племени, и я, дочь Тугарина-Змея? Ты, видимо, забыла, кто есть кто.

– Боишься? – Маша смотрела на Злату с вызовом.

Злата рассмеялась, но в смехе звучал металл. Железная леди просто!

– Тебя? Да я тебя одним своим огненным дыханием, как дракон, в пепел превратить могу. Или просто, как человек, прикончить. А ты мне что сделаешь? Твоя ведьмина сила – это так, сказки и преданья, фикция просто. Руки-то у тебя связаны, так что вся твоя мощь – чистая теория.

– Ну, конечно, ты думаешь, что справишься. Наняла двух громил, чтобы меня похитить, и еще этого бедолагу Дрына держишь тут с нами, как будто это что-то изменит, – ехидно усмехнулась Маша.

Злата была одета по-дорожному. Только что она хвасталась своим драконьим аристократическим происхождением, а одета была довольно просто, в удобные брюки, рубашку с коротким рукавом, на ногах были крепкие ботинки.

«Ну, молодец же! – подумала Маша. – Выглядит как туристка, и не подумаешь, что она здесь человека удерживает».

Злата явно была не в своем уме, это было заметно. Маша, повидавшая всякое в Трибунале, понимала: для нее это будет долгое и непростое приключение. Даже страшное.

– Ну, чего тебе от меня нужно? – спросила Маша, устало и с пониманием всей опасности.

– Убить тебя? Ты серьезно? – усмехнулась Злата. – Ну, ты и наивная! Тебя тут просто подержат, пока не закончится лунный цикл. А потом – обратно, в твой мир, через портал. Все просто.

Ей было жутко. Она, конечно, поверила Злате, что та не собирается ее убивать. Но две недели до полнолуния – это же целая вечность! Маша ведь такая слабая, кто знает, что с ней может случиться. Заболеет в пещере. Или, как Людочка любит говорить, «коньки отбросит»? Что будет тогда?

Маша вдруг осознала, как сильно устала. В голове промелькнула мысль: «Вот бы сейчас отпроситься в туалет, умыться и просто поспать, без всяких тревог». Она усмехнулась своим мыслям. «И это я говорю, будучи в плену? Значит, не так уж мне и страшно, раз такие желания появляются. В конце концов, жизнь-то мне обещали».

Ее начало подташнивать, голова закружилась, и она почувствовала, как силы постепенно покидают ее. Сознание стало уплывать, словно туман, окутывая кругом.

– Смотри за ней в оба. Помни, что она ведьма, – напомнила Злата Дрыну. Но ее голос Маша слышала сквозь шум в ушах.

Маша медленно приходила в себя. Легкие, но настойчивые похлопывания по щекам вырывали ее из забытья. Голос Дрына звучал рядом, призывая очнуться.

– Давай, давай, приходи в себя! – говорил он. – Я тебя накормлю. И, кажется, тебе нужно в туалет. Уже пора бы, правда?

Маша смогла лишь слабо кивнуть. Дрын помог ей, так как она не могла даже поднять руки. Он развязал их и снова предложил воды. Но стоило Маше сделать пару глотков, как ее снова охватила тошнота. Рвота была долгой и изнуряющей. От еды и воды она решительно отказалась.

Когда Маша дала понять Дрыну, что ей необходимо в туалет, он помог ей подняться и отвел туда. И потом снова осознала, что ее руки и ноги теперь стянуты веревкой .

«И какой в этом смысл?» – промелькнула мысль. – «Я и пальцем пошевелить не могу. Единственное, на что хватило сил, так это сделать свои маленькие дела за кустом.»

Маша погрузилась в забытье, словно в глубокий сон без сновидений. Единственными звуками, пробивающимися сквозь эту пелену, были тихие вздохи Дрына и его невнятное бормотание: «Великий змей! Зачем мне это?».

Маша не сомневалась, что Дрын согласился на это за немалые деньги, поэтому-то и остался с ней в этой странной пещере. Было очевидно, что он знаком со Златой, и, скорее всего, находился на службе у ее семьи.

«Вот же дурочка! – пронеслось в голове. – Ну, отправит она меня домой, и что? Я же так же смогу вернуться через полнолуние в Три королевства. Бестолковая какая-то. На что купился Лютыч? Ну, конечно, он мозги-то в ней не искал!».

Эта мысль тут же вызвала волну злости на Владислава. Вот что с человеком ревность животворящая делает!

Маша медленно приходила в себя. Первое, что она ощутила – это тепло, исходящее от поверхности, на которой она лежала. Это была не кровать, но что-то мягкое, что обеспечивало ей чуть-чуть удобства. Она также чувствовала, что чем-то укрыта, что хоть немного давало тепло. Постепенно до нее дошло и другое: ей подмешали в воду какое-то простое снотворное. Никаких колдовских трав, как в прошлый раз с дурман-травой. Теперь в ход пошли уже лекарственные препараты.

Маша боролась с навалившейся дремотой, чувствуя, как силы покидают ее. Ей казалось, что если она позволит себе уснуть еще на пару дней, то уже никогда не вернется в реальность. В полузабытьи перед ее мысленным взором проносились образы: Николенька – то в облике крошечного дракончика, то в образе мальчика; Лютыч – с его лукавой и светлой улыбкой; родители – то дома, то в Трех королевствах.

Сквозь пелену сна она различила приближающуюся фигуру Дрына. Он тихо произнес: «Вот ведьма! Хотела нашу Златушку погубить». В этот момент по пещере металось какое-то неопределенное существо – то ли птица, то ли зверек. Его стрекот, скачки и перелеты наполняли пространство.

– Вон отсюда! – крикнул Дрын, прогоняя это существо из пещеры. – Не хватало тебя только, твареныш!

Потом наступила тишина. Наверное, Дрын выкинул незваного гостя.

Маша попыталась поднять руку, но смогла лишь едва заметно пошевелить пальцами. Она поняла, что Злата поручила Дрыну быть с ней в пещере постоянно, до окончания лунного цикла. Да, Злата могла сражаться только с маленьким мальчиком или изможденной ведьмой, без сил.

Николенька однажды рассказал ей, как Злата, воспользовавшись моментом, когда их не видел Владислав, пренебрежительно бросила ему: «Да хоть бы ты и исчез, недодракон малолетний! Отцу от тебя одни проблемы!»

Маша, возмущенная услышанным, спросила Николеньку, почему он не рассказал об этом отцу. Мальчик ответил, что не верил Злате, но и не хотел прослыть ябедой. Бедный ребенок! Няня ему настойчиво внушала мысль о том, что в мире людей ему удастся стать человеком.

Вдруг раздался шум и ругань, нарушив тишину пещеры.

Громкий крик Дрына как лезвие по стеклу вызвал в ней раздражение и тоску:

– Вон отсюда, чертово племя!

На его слова ответил молодой, звонкий голос, полный насмешки:

– Ай, старик, такой старый и такой некрасивый! А ну, покажи-ка, цыгану, что за сокровища здесь прячешь!

Маша, лежащая каком-то покрывале, зашевелилась, она скомкала его вокруг себя, добираясь до земли, встрепенулась. Надежда на спасение появилась у нее – только руку протяни. Она застонала, собирая последние силы. С трудом приподняв руки, она начала бить ладонями по земле, словно пытаясь привлечь внимание.

Маша заскребла руками и ногами по земле.

– Помогите! – прошептала она, но голос ее звучал хрипло, губы онемели от страха и боли. – Я тут. Помогите. Мне очень плохо.

Каждое слово давалось ей с трудом, но она надеялась, что кто-то услышит ее. Вокруг царила неразбериха, и в этот момент ей казалось, что помощь может прийти откуда угодно. Она продолжала стучать по земле, словно это могло пробудить в ком-то сострадание. Внутри нее росло отчаяние, но она не могла сдаться.

– Э, нет, старик! – засмеялся тот же человек, что спорил с Дрыном.

– Мой друг, черный ворон, мне сказал, что ты здесь девушку красивую прячешь. Отдай мне девушку, а я тебе коня дам!

– Уходи! – зарычал Дрын. – Я тебя не пущу! Здесь никого нет!

– Золотую монету дам, старик! Дорогую, очень дорогую.

Внезапно тишину пещеры разорвали детские крики и визги. Вслед за ними послышался топот ног, мальчишеский гомон, смешанный с непонятными словами и даже обрывками песен, которые эхом разнеслись по всему пространству.

Кто-то подбежал к Маше и принялся трясти ее за руку. От резких движений она застонала, чувствуя, как боль пронзает тело. Слезы навернулись на глаза, и она дала волю слабости.

– Ну-ну, красавица! – раздался голос. – Не плачь. Сейчас я тебя заберу. Старика мы, конечно, не обидим, хотя… может, и стоит его проучить. А моя Лутара тебе поможет, как только мы придем к нам в табор.

Лутара... Это имя прозвучало так знакомо, словно из забытого сна. Маша вздрогнула, узнав его. А потом раздался голос, полный заботы и уверенности одновременно:

– Твой Влад отдал мне мою Лутару, а я верну ему тебя.

В этих словах было обещание покоя, спасения и надежды. И тут же сердце Маши забилось быстрее. Владислав. Он искал ее. Ее Истинный. Мысль эта наполнила ее счастьем, таким чистым и ярким, что казалось, весь мир вокруг засиял.

Ее бережно подняли на руки, и Маша открыла глаза. Перед ней стоял молодой цыган, внимательно разглядывая ее. Он улыбнулся и подмигнул:

– Долг платежом красен. Вот и пришел мой час помочь ему.

Маша бросила взгляд на Дрына, который сидел на полу, отбиваясь от назойливых цыганских ребятишек.

– Эй, за мной, ребята! – позвал цыган. – И заберите у него вон ту кожаную сумку. Не можем же мы с пустыми руками уйти! Не обижайся, красавица! От Влада я никакой платы не беру. Просто долг возвращаю.