Текст книги "Девять веков юга Москвы. Между Филями и Братеевом"

Автор книги: Светлана Ярославцева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 35 (всего у книги 44 страниц) [доступный отрывок для чтения: 16 страниц]

Крестьяне стояли перед дилеммой: расширяете колхоз – даем землю, нет – земли не получите. Впрочем, линия на сплошную коллективизацию провозглашена была как курс партии в Постановлении ЦК ВКП(б) от 5 января 1930 г. «О темпе коллективизации и мерах помощи государства колхозному строительству».

Собрание бедноты села Зюзина С.П. Князев провел 20 января 1930 г. Секретарем был Н.Г. Заварзин, бывший председателем сельсовета в 1924 г. Собралось 49 человек (33 мужчины и 16 женщин). На повестке дня стояло четыре сложных вопроса: о переходе на сплошную коллективизацию; о долишении избирательных прав; об изъятии имущества у лишенцев; выборы инициативной группы по коллективизации.

Сплошную коллективизацию – к 1 февраля; всей бедноте записаться немедленно и активно участвовать в вовлечении всей середняцкой части села в колхоз и вести борьбу с кулацкой частью. Так решили на собрании. Тогда же определили и кулацкую часть села. Это те, кто побогаче, кто не хочет объединять свои хозяйства с бедняками, кто хочет идти своим путем. В дополнение к тем, кто уже лишен избирательных прав, их надо было «долишить» этих прав. Постановили: предложить сельсовету лишить избирательных прав намеченных лиц. В список долишенцев внесли шестерых граждан:

«1. Сковородова Петра Егоровича, как зажиточного крестьянина, ярого и хитрого противника коллективизации, врага бедноты и ловкого дельца, умеющего использовать общественные организации в своих интересах. [Совсем недавно П.Е. Сковородов организовал товарищество семеноводов. – С.Я.]

2. Заварзина Ивана Ивановича I – как быв. церковного старосту, врага бедноты и ярого противника коллективизации и вредителя.

3. Воздвиженскую Ольгу Алексеевну – как дочь попа.

4. Заварзина Александра Ивановича I, как зажиточного крестьянина, активного противника коллективизации и вредителя в общ. организации.

5. Заварзина Василия Петровича, как быв. лишенца, пользовавшегося наемной силой, и противника коллективизации, имеющего крепкое хозяйство.

6. Журина Павла Федоровича, как церковного старосту, имеющего крепкое хозяйство, и противника колхоза».

У этих шестерых, а также у тех многих, кто ранее был лишен избирательных прав, решено было изъять землю, все средства производства, рабочий и продуктовый скот, жилые и хозяйственные постройки, а затем выслать их из пределов района. Постановили: сделать это должен был сельсовет. Но все понимали, что дело это тяжкое. Поэтому для проведения коллективизации назначили инициативную группу: 1) Булкину П.Е.; 2) Князева А.И.; 3) Гусева В.Н.; 4) Корьёва С.Е.; 5) Князева С.П.; 6) Заварзина Н.Г.; 7) Касаткина В.С.; 8) Городилину П.А.; 9) Бобкова Н.И.; 10) Сковородову М.М.

К 1930 г. С.П. Князев стал председателем Зюзинского сельсовета. И на следующий после этого собрания день он обеспечил срочное принятие постановления сельсовета о новой группе лишенцев и об изъятии имущества у всех зюзинских жителей, лишенных избирательных прав не только накануне, но и в прежние годы. Всего их было более двух десятков.

В однодневном доме отдыха. В 1-м ряду крайний справа – С.Е. Корьёв, в центре – С.П. Князев (в белой рубашке)

22 января на общее собрание граждан села Зюзина собралось 332 чел. Докладчик из района рассказал о коллективизации сельского хозяйства: «...мелкие хозяйства нецелесообразны, в наших условиях мелкими машинами нашу землю нельзя стало обрабатывать. Нам необходимо свое хозяйство перестроить по-новому. Ибо, работая так, как мы работали до сих пор, плохие будем иметь урожаи. Необходимо в Зюзине начать коллективную обработку земли, эта обработка даст с наших полей больше урожайности. Старый быт мы должны забыть и начать борьбу за новое коллективное хозяйство. Беднота первая откликнулась на своем собрании о сплошной коллективизации и дала себе слово, что она и в дальнейшем будет защищать и организовывать коллективы. Необходимо сейчас общему собранию середняков и бедняков также откликнуться на это дело».

В скупом протоколе, конечно, не показано, как проходили дебаты, и записаны не все реплики с мест. Как все будет, никому понятно не было. Знали, как хотелось бы...

«Бобков Н.И.: Необходимо вопрос шире разъяснить... И надо каждому дать высказаться...

Леонтьева: Надо обязательно взойти в колхоз, я записываюсь как середнячка...

Касаткин Иван: Мы вступим в колхоз и хотим строить новое колхозное строительство – строить революцию трудно было, построили, и сейчас необходимо начать вторую революцию...

Князев Иван Никитович: Бедняку нечего терять. Он должен вступить и начать работу, строя социализм в своем хозяйстве...

Назаров (от завода Черемушки): Меньше слов – больше дела. Видно из всего, что высказываются за колхоз. Селу Зюзину нужно будет объявить себя взошедшим в колхозное хозяйство и вызвать другую деревню на соревнование. Например, деревню Семеновское, которая еще не взошла...

Гусев Семен: Я как середняк – приветствую коллективизацию (аплодисменты)...

Никольская Лидия Николаевна [40 лет она работала учительницей Зюзинской школы, из них 32 – в должности заведующей школы. – С.Я.]: Земля, которая была, она и осталась такой же, но нужны для нее новые работники. Старые привычки, индивидуальные, вы должны отбросить...

Сорокин Егор Федоров (середняк): У меня семейство 14 человек, почти коллектив свой, дело идет хорошо, и думаю, так же пойдет дело в колхозе...

Общее собрание граждан села Зюзина постановило перейти всем селом в колхоз с уставом сельскохозяйственной артели и вызвать на соревнование дер. Семеновское.

Одобрить постановление сельсовета об изъятии у лиц, лишенных избирательных прав, всех средств производства, скота, всех семенных фондов – всех жилых и хозяйственных построек.

Для инвентаризации передаваемого в колхоз, для проработки и утверждения устава и других вопросов избрать комиссию.

Именовать колхоз в честь 9 января...»

Название для колхоза придумал и предложил секретарь того собрания Павел Николаевич Гусев.

Всем селом взойти в колхоз... Проголосовали, но не взошли...

В селе шло изъятие земель, домов и средств производства у лишенцев. Только к 1 апреля 1930 г. был составлен список членов Зюзинской сельскохозяйственной артели, добровольно вступивших в колхоз им. 9 января. Здесь было 11 семейных домохозяев (указано количество едоков):

«1. Гусев Николай Алексеевич – 6

2. Князев Сергей Петрович – 5

3. Теняев Александр Яковлевич – 5

4. Заварзин Григорий Алексеевич – 4

5. Булкина Пелагея Егоровна – 1

6. Журин Сергей Павлович – 5

7. Широков Николай Власович – 6

8. Сковородов Николай Ефимович – 3

9. Хитрова Мария М. – 2

10. Бабешков Николай Иванович – 2

11. Князев Николай Петрович – 4

Одиночки

1. Бобков Николай Иванович – крестьянин – 1

2. Городилин В.С. – крестьянин – 1

3. Леонтьев Леонид Филуменович – крестьянин – 1

4. Князев В.И. – крестьянин – 1

5. Корьёв М.Е. – крестьянин – 1

6. Гусев С.М. – крестьянин – 1

7. Сорокин И.С. – крестьянин – 1

8. Кирилова Мария – работница – 1

9. Сорокина Н.Сем. – крестьянка – 1

10. Спасская А.И. – учительница – 1

11. Перманов П.А. – учитель – 1

12. Заварзин П.И. – крестьянин – 1

Председатель колхоза Н. Бобков Секретарь Л. Никольская

Все перечисленные в списке граждане о желании вступить в колхоз дали собственноручную подпись. Пред. сельсовета С. Князев»[870]870
  ЦГАМО, ф. 7250, оп. 1, д. 66, лл. 3, 5–8.


[Закрыть].

Председателем артели избрали комсомольца Н.И. Бобкова. Хозяйство артели складывалось из хозяйств и рабочей силы всех вступивших в колхоз, а также из изъятых у лишенцев земли, домов и средств производства. Кроме того, уже в июне 1930 г. Н.И. Бобков принял переданное артели из состава ГЗИ в трудовое пользование, владение и распоряжение сельскохозяйственное имущество бывших имений с зачислением оценочной стоимости имущества бессрочной и беспроцентной государственной ссудой в основной (неделимый) капитал сельскохозяйственного коллектива им. 9 января:

– земельные угодья, принадлежавшие Россихину, – пашни 3,9, неудобья 0,30, всего 4,20 га на общую сумму 5820 руб.;

– сад Житницкого – на переданной колхозу им. 9 января земельной площади в 4,20 га плодовых деревьев 700 шт. (яблонь) по 8 руб. за шт. на общую сумму 5600 руб.;

– земельные угодья и постройки в имении быв. Романова – на переданной колхозу земельной площади в 9,50 га: пашня 0,8 га и парк в 8,50 га с плодовыми деревьями 101 шт. по 10 руб. за шт., всего 1010 руб., а также дом двухэтажный кирпичный, 5 комнат наверху и 4 внизу на 13 178 руб. – на общую сумму 14 188 руб.

Земли эти достались обществу в кровавом расколе. Жестокая замятня напала летом на село – увозили лишенцев. Их лишили не только избирательных прав – у них забрали всё и отослали в дальние края. 80-летние старики, которые тогда были детьми, помнят только отрывочные сведения, потому что дружили с детьми увозимых односельчан. Они говорят, что их сослали не то в Сибирь, не то в Казахстан. Кто-то позже вернулся, кто-то остался там, а кто и помер в дальней стороне, не увидев больше родных краев. Многодетные трудолюбивые семьи Сковородовых, Касаткиных, Зайцевых... Куда уехали Воздвиженские, никто точно не знает... Но всех их не забывали, потому что остались крепкие дома, которыми пользовались жители села и которые по-прежнему называли: дом Сковородова, дом Зайцева, дом Касаткина, дом Воздвиженского, Дача и пруд Россихина...

Со слов матери, Евгений Михайлович Князев так описывал те события:

«Зимой 1929 г. приезжали агитаторы. Было большое собрание. Теперь, говорил агитатор, все на селе будет по-новому. Будет общий двор. Обрабатывать землю будете все вместе. Вам будет легче жить. Крестьяне больше не будут думать. Будет председатель на общем дворе, т. е. в колхозе. Мой отец пришел с собрания и рассказал своей жене Пане, что он услышал на собрании. Паня наотрез отказалась вступать в колхоз. Но Михаил говорит: поставят выше среднего, и тогда пойдешь под раскулачивание. У моего отца были друзья из бедноты. Александр Городилин [в тот год секретарь сельсовета. – С.Я.] сказал моему отцу: работников отпусти, продай все молотилки, рушилки, веялки. Иначе тебя назначат кулаком. Крестьяне еще не знали, что их ожидает... Летом 1930 г. приехала из ВЧК Иванова в кожаной куртке, с маузером на боку. Началось выселение кулаков. Первым был Иван Касаткин, зажиточный крестьянин, у него было 11 детей.

Мама рассказывала о той ночи. Выселять пришли в 3 часа ночи, Зюзино было во сне. Плач и стон разбудил село. Ужас окутал Зюзино. Дети Касаткина убежали в поле и спрятались во ржи. Иванова кричала: “Найдите всех до единого и приведите!..” Саша, Леша и Сергей были найдены во ржи. Всю семью посадили на подводы и повезли в район. Дом его опустел. В нем стало правление колхоза. На дворе конный двор. Землю отдали в колхоз, лошадей отвели на общий двор. Все, что было для обработки земли, отдали в колхоз. Следующей семьей был лавочник Зайцев. У него было семеро детей. Его тоже посадили на повозку и отвезли в район. У Заварзина Василия Петровича отобрали двор и там расположили колхозный коровник».

Так, в 1931 г. судили М.П. Симагина за невыполнение овощезаготовок для государства. Хозяйство Симагина было крепкосередняцкое, и его хозяйство за постоянный наем рабочей силы, за аренду земли и продажу продуктов на рынке (картофель и пр.), а также невыполнение обязательств перед государством было раскулачено, а он лишен права голоса и приговорен к высылке на 3 года (где и помер). Симагина тогда подавала заявление во ВЦИК о восстановлении в правах, и ее восстановили. Но дома она лишилась: он оказался в распоряжении колхоза, а она с шестью малолетними детьми и престарелым отцом мыкалась по квартирам, но работала в колхозе. А в мае 1933 г. Татьяну Максимовну Симагину исключили из колхоза по явно надуманным поводам, и ей долго пришлось доказывать свою правоту. «Вообще все было так подстроено, чтобы исключить меня за то, что я честно работала и дала про председателя Захарова заметку в газету...»[871]871
  ЦГАМО, ф. 6972, оп. 1, д. 66, лл. 167–169.


[Закрыть]

Как оказался без дома Н.Е. Сковородов, трудно сказать. Ведь он был в числе первых бедняков, вступивших всей семьей в члены колхоза в апреле 1930 г. Но когда семейство Сковородова (с женой Татьяной Ивановной и сыном Василием) в октябре 1947 г. поставило на правлении колхоза вопрос о возмещении убытков, колхоз отказал им, т. к. колхоз не ломал дом. Заместитель председателя колхоза А.А. Корчагин, который четверть века назад был молодым, но семейным домохозяином и все видел и помнил, сообщил, что «место, где стоял дом Сковородова Н.Е., занято под вновь выстроенный колхозом гараж колхоза. Сломку уже наполовину растащенного дома производил Зюзинский сельсовет (председатель Бобков Н.И.)». Не дали и ссуды на покупку комнаты. Но строительный участок Т.И. Сковородовой, которая уже вступила в колхоз, предоставили...[872]872
  ЦГАМО, ф. 7250, оп. 1, д. 223, лл. 5–58.


[Закрыть] Николай Ефимович и Татьяна Ивановна жизнь доживали колхозниками, и пока не построили дом, жили в двухэтажном доме Зайцева, расположенном рядом со Средним прудом. Занимали они полдома. В том же доме жили и Широковы. Свой дом поставил только их сын, В.Н. Сковородов, – лишь за год до того, как село Зюзино вошло в черту Москвы. Их дом был разобран одним из первых.

На территории Зюзинского сельсовета, кроме колхоза в Зюзине, была создана сельскохозяйственная артель «Возрождение» в деревне Волхонке – на общем собрании единоличников 11 марта 1931 г. Как и в Зюзине, предсельсовета С.П. Князев заверил «подписи рук инициативной группы по организации колхоза “Возрождение”, а также протокол общего собрания от 11/III–31 г. и список записавшихся в колхоз как имеющих право вступления в колхоз». Кроме того, Князев сообщил в райзо, что в колхоз «Возрождение» вошли «15 хозяйств, из них середняков 10 хозяйств, бедняков 3, батрак 1 и служащий агроном 1 чел. В колхозе имеется лошадей 11, коров в единоличном пользовании 13, плугов 14, борон 10, сепаратор 1, молотилок 2, саней 11 и колков 11, упряжи 11 комплектов и соломорезка 1».

1963 г. Дом В.Н. Сковородова, стоявший у дороги на Сталинский поселок напротив церкви

К 1931 г. во всех селениях Ленинской волости были созданы коллективные хозяйства, включавшие в себя подавляющее большинство крестьянских хозяйств. Можно сказать, что сплошная коллективизация завершилась успешно.

Так как колхозы имели в основном садово-огородную специализацию, все они заключили договоры с Мосадогородколхозсоюзом о производстве и поставке в столицу сельскохозяйственной продукции. Одновременно на все колхозы были составлены паспорта с полным перечнем всех сведений о хозяйствах. В приведенной ниже таблице приведены данные, взятые выборочно из обоих документов, хотя по некоторым колхозам нет либо паспорта, либо договора, поэтому данные в ячейках отсутствуют.

С ноября 1931 по июнь 1932 г. во всех хозяйствах Ленинского района, в том числе и в Зюзине, проводилась работа по усиленному строительству парников. В Зюзине в этот период действовал Парниковый коопхоз № 2 Замоскворецкого РРОП. Его сотрудники постоянно посылали сводки в Зюзинский сельсовет о посадке овощей в парниках за подписью технического директора Самарцева или старших огородников Даканова и Мяконина о проводимых работах по всем этапам: заготовка земли, рытье котлованов, оборудование срубов, остекление рам, заготовка мат, завоз навоза, набивка навозом, посев, пикировка, посадка и пр. В марте 1932 г. на президиуме Ленинского РИКа отмечалось, что по срокам закладки парников и теплиц особенно отстают совхозы Текстильщики и Зюзино:

«1. Учитывая особо напряженное состояние с обеспеченностью навозом совхозов Текстильщики и Зюзино, просить Моссовет и Мосгорисполком оказать помощь городским транспортом по подвозу навоза к парникам.

2. Окончательно утвердить план закладки парников совхоза Зюзино в количестве 10 000 рам и предложить директору Самарцеву обеспечить его выполнение в сроки, установленные президиумом...»

Позже действие парникового совхоза в Зюзино не фиксировалось. Возможно, грандиозные планы строительства парников не состоялись. Да и где им было состояться – столько земли нужно для 10 000 рам!

В мае 1932 г. было набито навозом 7160 рам, в том числе посеяно и посажено 5979 рам, в которых размещались укроп, редис, салат, шпинат, зеленый лук, огурцы, томат, тыквы, цветная капуста, краснокочанная и белокочанная капусты. В июне 1932 г. действовало 598 парников: огурцы – 126, ранняя капуста – 48, лук-порей – 84, томаты – 340... Высажено в грунт 4500 шт. рассады цветной капусты и 34 000 шт., т. е. 3 га, помидоров[873]873
  ЦГАМО, ф. 6972, оп. 1, д. 1, л. 317.


[Закрыть].

В правлении зюзинского колхоза им. 9 января. Сидят (справа налево): С.П. Князев; уполномоченный; Е.Н. Корьёв; председатель к-за М.З. Захаров. Стоят: П.Н. Гусев (счетовод); С.Г.(Е.) Корьёв; ветврач П.И. Лунычев; В.С. Спиридонов; неизвестный; телефонистка Е. Кривоспицкая

Колхоз, вероятно, предоставил часть своих земель под парниковое хозяйство. Сам он продолжал действовать. И парники, судя по всему, были позже переданы в ведение колхоза, так как за все время существования колхоз в нем были парниковая бригада и постоянный парниковод Александр Яковлевич Теняев, который, приехав в Зюзино в 1930 г., женился на дочери волостного писаря Николая Алексеевича Гусева Софье, сестре Александра Николаевича Гусева.

Председателем колхоза в 1932 г. стал Митрофан Захарович Захаров. Одновременно в сельсовете также прошли перевыборы, и прежний председатель колхоза им. 9 января Николай Иванович Бобков стал председателем сельсовета.

По годовому отчету колхоза за 1932 г.: число хозяйств в колхозе – 122; число едоков – 580; из них трудоспособных – 242, из них отходников – 44, работает в колхозе – 198; в землепользовании – 248 га; из них пашня – 55 га, огород – 125 га, сад – 65 га, неудобья – 3 га, лошадей – 50, коров – 10, телят – 3, свиней – 14, быков – 2[874]874
  ЦГАМО, ф. 6972, оп. 1, д. 1, л. 317.


[Закрыть].

По сведениям от Е.М. Князева (со слов его матери), М.З. Захаров был рабочий-двадцатипятитысячник, приезжий человек, который потом многие годы жил в селе, но по окончании в 1939 г. выборного председательского срока в колхозе больше не работал. Крутой был человек. К периоду его хозяйствования, прежде всего к 1933 г., относится большое количество исключений из колхоза.

Исключение из членов колхоза, судя по всему, являлось тогда массовым методом наказания строптивых колхозников. Это подтверждается тем, что в районе при райзо существовало Бюро жалоб, а в Москве при МОЗО – Московская областная комиссия по разбору жалоб лиц, исключенных из колхозов; также во ВЦИК действовала такая же комиссия по рассмотрению жалоб колхозников. Поток подобных жалоб в масштабе страны, несомненно, был велик, что и вызвало учреждение таких организаций. И, судя по сохранившимся делам по селу Зюзину, все исключенные были восстановлены[875]875
  ЦГАМО, ф. 7250, оп. 1, д. 326, лл. 20–22, 26–37, 47–50, 52, 53, 54–56, 66, 71, 76–76об., 79–80.


[Закрыть]. Значит, председатели, инициировавшие эти процессы, были неправы, несправедливы.

15 ноября 1932 г. на заседании сельсовета совместно с правлением колхоза и активом села из колхоза за укрывательство картофеля были исключены Бычков Борис Федорович с женой Екатериной Михайловной, за которыми «имелось ряд замечаний и нарушений внутреннего распорядка колхоза». Но на открытом заседании народного суда 43-го участка Ленинского района, при народных заседателях Корьёве и Корчагине и секретаре Леонтьевой, которое состоялось через 4 дня, Бычковых по суду оправдали, вынеся предупреждение.

В январе 1933 г. с жалобой об исключении из колхоза пришел в Бюро жалоб при МОЗО Павел Иванович Касаткин; Захаров исключил его без решения общего собрания. И дело № 13706 об исключении из колхоза гражданина Касаткина П.И. направили в Ленинский райзо с предложением «вопрос о пребывании Касаткина в колхозе поставить на обсуждение общего собрания колхозников». Собрание состоялось в мае 1933 г., на котором П.И. Касаткина (в числе нескольких других колхозников, о которых речь ниже) исключили из колхоза.

«Исключение меня из колхоза, – писал Касаткин в жалобе во ВЦИК в Комиссию по рассмотрению жалоб колхозников, – нахожу неправильным, в силу следующего: в постановлении Московской областной комиссии указано, что я имел торговлю, имел наемную рабочую силу, имел твердое задание.

Но я никогда не применял наемного труда, никогда не занимался торговлей, а также никогда не имел твердых заданий. Отец мой, Касаткин Иван Александрович, действительно был лишен избирательных прав за торговлю с 1923 по 1926 г., твердых заданий он также не имел. После исключения меня из колхоза мне дали твердое задание, т. е. оно явилось следствием исключения из колхоза, но никак не причиной и поводом исключения.

В настоящее время мне 29 лет, от отца я отделился в 1928 г., т. е. тогда, когда мне было 23 года. У меня имеется формальный раздельный договор, приведенный фактически в жизнь, так как после раздела к отцу я никакого отношения не имел, вел обособленное от него сельское хозяйство. Избирательных прав я никогда не лишался, а также и члены моей отделенной от отца семьи. Проживал я от отца в другом доме, имел обособленную усадьбу, наделенную мне сельсоветом в 1926 г.

В колхоз я вступил в 1931 г. в апреле месяце. Вместе со мной в колхозе работала жена. В 1932 г. был премирован два раза, в посевную премирован брюками, в уборочную пиджаком. Жена была также премирована за прополочную кампанию джемпером.

За все время работы в колхозе я ни в чем предосудительном замечен не был. Следовательно, никаких личных проступков за мной не имеется, а исключен я исключительно за свое социальное происхождение.

Но при исключении меня не принято во внимание, что тогда, когда отец имел нетрудовые доходы, я был несовершеннолетним, а когда я достиг совершеннолетия, то занимался только сельским хозяйством.

До вступления в колхоз хозяйство мое было середняцким, я имел лошадь и корову. Сельхозналог платил в 29/30 году 12 р. 82 к., в 30/31 г. 35 р. Из построек имею один дом, двор. В настоящее время коровы не имею.

Настоящим прошу возстановить меня в члены колхоза».

К своей жалобе П.И. Касаткин приложил отзыв шестнадцати односельчан, которые подтверждали его правоту:

«1933 августа 19 дня нижеподписавшиеся колхозники и единоличники с. Зюзина Ленинского района Московской области настоящим заверяем, что гр. Касаткин Павел Иванович сам лично наемным трудом не пользовался, торговлей не занимался и землю не арендовал и все это относится к его отцу, от которого Павел Иванович отделен в 1928 году, но до этого же года он являлся у отца простым пахарем, вместо наемного работника, и ни в каких отцовских доходах не участвовал. В колхозе Касаткин был хорошим примерным работником, за что даем подпись...»

Приняв во внимание объяснения П.И. Касаткина и поддержку односельчан, ВЦИК предложил областной комиссии пересмотреть свое решение о его исключении. «Областная комиссия при МОЗО в соответствии с предложением Секретариата Председателя ВЦИК постановила свое решение отменить и дело вновь направить в правление колхоза на новое рассмотрение...»

Вероятно, и правление колхоза пересмотрело свое решение и отменило исключение Павла Ивановича.

На том же общем собрании колхозников 13 мая 1933 г. вместе с П.И. Касаткиным были исключены из колхоза «как кулацкий чуждый элемент»: Н.М. Альянов, бывший старший садовод колхоза, П.Н. Гусев, бывший милиционер; Т.М. Симагина, бывший старший счетовод; В.И. Заварзин, бывший председатель Зюзинского сельсовета в 1926–1927 гг. Всем им было предъявлено общее обвинение – кулацкий чуждый элемент, наемная рабочая сила, барышничество, распродажа колхозного имущества...

Как явствовало из их жалоб в райзо, ни к одному из них такое обвинение не подходило. О Татьяне Максимовне Симагиной я сказала выше. Расскажу подробнее о других.

Николай Михайлович Альянов «был уволен и исключен из колхоза как кулацко-зажиточный, пользовался наемным трудом, имел торговлю на конной и распродавал колхозное имущество. Факты подтвердят: в 1931 г. я был ранен в голову, лежал в больнице, и мать моя нанимала и вместе с тем помогали родные рыть картофель, что же касается, когда я был на военной службе, отец мой был больной, тоже нанимал на рытье картофеля, т. е. временно, о торговле на конном – ее не было; если случайно в 1922 г., когда хозяйство вел отец, тогда был случай – не годилась для себя приведенная лошадь, надо было продать. Колхозной распродажи имущества не было, есть документы подтверждения, с марта 1931 г. я взошел в колхоз со своим хозяйством, считая, что в общественном колхозном сильном хозяйстве быть выгодней. Кроме того, на меня было нападение, и, имея тяжелую операцию головы, на то есть от врача документы, я считал, что колхоз даст легкую работу. Первое время при вступлении в колхоз при посевной кампании я работал в подвозе товара в сельпо. Колхоз учел мое слабое здоровье, перевел меня в качестве кладовщика, где проработал три месяца. С 10 сентября и позже я стал старшим садоводом, заложил 10 га новых садов, 6,5 дикорастущего питомника, на 100% обработал 70 га старых садов, подвел и перестроил все под один массив. Колхоз имеет доходность от садоводства 48% всей доходности годовой, т. е. 400 тысяч руб. Имею от колхоза похвальный отзыв, получил премию за сдачу посадочного материала от МТС. В 1932 г. был на курсах садоводства 3 месяца в качестве старосты, есть документ об окончании. Состою студентом в Мичуринском заочном техникуме, был преподавателем курсов бригадиров, по трудовой книжке за 2,5 года не имею ни одного прогула, даже при посевной работал без выходных. Семейство состоит из 9 человек, мать 75 лет, шесть человек детей. Старший учится в группе, остальные ниже. До вступления в колхоз мое хозяйство считалось середняцким по налоговым деньгам, избирательных прав лишен не был. Общественная работа: состою членом земельной комиссии, член школьного совета, член ревизионной комиссии в сельпо, судимостей не имел, участие в революционном движении имел в Саратовской губернии и после на фронте, демобилизовался в 1918 г., имею документ об окончании учебной команды. Был инструктором Ленинского района по всеобщему обучению. Сейчас состою телефонистом по приему денег и телефонограмм, а поэтому считаю постановление об исключении неправильным. Имею быть дальше, не порывая связи с учебой. Имея по садоводству всех культур 30-годичную практику по апробации и по выведению новых сортов. Все эти работы знают Ленинская и Мысовская опытные станции и институт им. Мичурина. Вся моя работа по садоводству видна в колхозе Зюзино, а по другим есть специализированная садовая бригада, которая полностью заверяет мое начатое дело по расширению и развитию садовой отрасли Ленинского района.

Бывший старший садовод Н. Альянов».

Редкие документы сохранились в делах Комиссии; в них слышен живой звук тех крестьян, которые были на самом острие событий и могли высказать свои мысли и соображения по поводу происходящих событий очень доступно и образно.

Павел Николаевич Гусев был не лишен дара бытописательства, потому и являлся, по его словам, корреспондентом газеты «Московская деревня». Его кассационная жалоба, поданная в Ленинский райземотдел, – неподдельный рассказ участника колхозного строительства о первых годах нового хозяйства, о первых сельских событиях, в которых переплелись интересы многих жителей Зюзина. Счетовод П. Гусев вместе с председателем правления М. Захаровым в январе 1933 г. подписали годовой отчет колхоза. А в мае П. Гусева исключили из колхоза. Что произошло за эти месяцы? Нам не дано узнать. Попробуем понять из сохранившихся документов.

«Кассационная жалоба

13 мая сего года я исключен из колхоза вместе с другими как кулацкий чуждый элемент, что считаю незаконным и несправедливым.

Исключен за то, что имел наемный труд, что отец мой был когда-то волостным писарем, что он имеет дом, что он имел арендованную землю, но главной причиной к исключению послужило то, что кое-кому из колхозных вредителей, как хороший счетный работник, наладивший образцово запущенный учет и боровшийся за каждую колхозную копейку, за каждый даром начисленный трудодень – был не с руки, а поэтому от меня надо было избавиться, для чего был выбран данный самый удобный “момент исключений” и приняты все меры наговоров и клеветы, чтобы перед районными работниками заклеймить меня и вычистить.

Настоящая же истина, подтверждающаяся фактами, такова:

Отец – действительно был волостным писарем, но писаря по конституции избирательных и прочих прав не лишаются и считаются такими же наемными общественными работниками, тем более за отцом по его службе нет никаких плохих сторон, а даже наоборот, он преследовался полицейскими властями как неблагонадежный, в особенности с религиозной стороны, я помню, у нас стражники делали обыски, однажды нашли винтовку, куда-то таскали отца. Работать по найму он начал с детства. В настоящее время он так плох, что не может совсем ходить.

Что он имел огромное количество земли, как кто-то сказал на собрании – это неверно. Имел он только 8 га земли – леса и только один раз снял с нее покос, больше земли кроме крестьянского надела у него никогда не было.

Постоянного наемного труда не имел и всегда нуждался в средствах, имея большую семью, и даже не мог отдать меня учиться за неимением средств.

Дома своего он никогда не имел и не строил. А в котором он сейчас живет, принадлежит ему лишь полдома, перешедшего ему от умершей тетки. Дом этот совсем старый и вторая половина принадлежит Корневу Е.И.

Мать моя, после которой я остался 8 лет, – из бедняцкой семьи, ходила по надомным работам и родила меня на работе в саду. Вторая моя мать – мачеха – была батрачкой.

О себе – начал работу по найму с 15ти лет. От отца отделился и ушел совсем в 1913 году, т. е. 20 лет назад. Работал в Москве, там и жил, откуда и был взят на войну. Был сначала в пехоте рядовым, потом в саперном полку, тоже рядовым, имел дисциплинарные взыскания за выступления против начальства, чуть не попал под полевой суд за то, что толкнул взводного, избивавшего солдата-еврея. Окончил учебную команду и в революцию был произведен в унтер-офицеры, но выполнять обязанности унтер-офицера не пришлось, т. к. принимая активное участие в революционном движении, мы сами стали разоружать меньшевистских офицеров. Наш саперный полк был первым, участвовал в отражении Корниловского наступления. В октябрьскую ночь наш полк был один из передовых (Смоленск, 3-й саперный полк), на другой день мы возили отобранное оружие в арсенал.

С первых дней революции был избран в Командный комитет и товарищеский дисциплинарный суд, а после в Полковой комитет. По демобилизации приехав в Москву, я поступил в Красную Армию в 1-й Революционный Варшавский Красный полк, принимал участие в разоружении анархистов.

Из Красной Армии был затребован в Зюзинский бывший Волсовет на должность секретаря как специалист, где пробыл до слияния волостей (Нагатинской, Царицынской и Зюзинской). Ввиду дальнего расстояния до Царицыно, куда был переведен наш волостной совет, меня назначили сначала делопроизводителем милиционной конторы, потом участковым начальником милиции. В это же время был выбран и активно работал в подрайонном комитете бедноты до их ликвидации.

В милиции я прослужил 5 лет, за что имею аттестат, был премирован. Работа в милиции в то время – в связи с конокрадством, контрреволюцией и бандами – была очень трудна и опасна, не раз был на волосок от смерти.

Одновременно с работой в милиции я нес большую общественную работу: 1) Уполномоченным Союза охотников, 2) Организатором и начальником Пожарной дружины, за что премирован. Организовал существующий до сих пор клуб и назвал его именем “9 января”. Это имя пришло в колхоз, несколько лет был председателем клуба и руководителем драмкружка, сочинял и инсценировал пьесы. Организовал первую стенгазету и был ее бессменным редактором. С [1]925 года состоял селькором газеты “Московская деревня” и участником рабселькоровского Всесоюзного совещания. Огромное количество моих заметок и стихотворений достигли положительных результатов после расследований, за что меня часто преследовали, а шаболовские бандиты покушались убить и впоследствии были сосланы. Часть задетых моим пером еще до сих пор на меня имеют злобу и при исключении меня из колхоза сделали свое дело.

Был первым организатором всех антирелигиозных кампаний. Украшая и разрисовывая вечера под пасху и рождество в клубе, за что до сих пор на меня косо смотрит все наше религиозно-кулацкое население.

Весной [1]925 года работал по найму у Россихина по уходу за пчелами хозяйства вместо батрака.

Дом, о котором был разговор при исключении, строился 3 года и построился благодаря тестю умершему и хорошему урожаю яблоков. Этот дом был куплен тестем на Зеленых горах у А.Л. Петрова с железом, кирпичом и прочим материалом, остальное продавалось райсоветом по сниженным ценам через лесничество (имеется много документов).

Не верно и ничем не доказано то, что дом строить мне помогало население, а взаимопомощь при постройке у нас существовала всегда, особенно среди родственников. Никто даром мне не помогал. Я строился так же, как и другие крестьяне. У меня был надел земли, было два хороших плодоносящих сада, обрабатывал землю улучшенными способами по агротехническим правилам, отчего получались хорошие урожаи при минимальных затратах. Работал в выходные, работал после службы, ни одной минуты не был без работы. При постройке продал свое хорошее ружье, продал имущество жены и с трудом из старого дома, купленного тестем, построил обыкновенный трехоконный плохой дом, в чем можно убедиться на факте. В настоящее время старые углы прогнили, крыша кругом течет и во время дождя некуда укрыться, зимой замерзаем. Факт говорит за то, что нет ничего удивительного, а тем более преступного в том, что я построил дом.

Наемным постоянным трудом я не пользовался и если брал для помощи с перерывами, как брали у нас все, только потому, что сам был все время на государственной службе по найму. Рассчитывался всегда честно и даже всегда давал лишнее в премию, за что на меня некоторые наниматели сердились и путем подкупа вооружали после против меня.

С 10/VI–25 г. по 1/VII–30 г. (5 лет) служил во Дворце труда ВЦСПС, причем сначала год был рабочим, а потом как выдвиженец экспедитором. Замечаний по службе не имел, нес много общественной работы: уполномоченным и казначеем кассы взаимопомощи, с 27 г. по 1/VII–30 г. – член редколлегии».

Павел Николаевич был восстановлен после трехмесячной волокиты. У него было пятеро детей, жена сидела с детьми, и он не мог оставаться без работы. Он устроился на работу по специальности, а по восстановлении подал в правление колхоза заявление числить его как отходника, соглашаясь нести все обязанности последнего.