Текст книги "Реликт вне зоны обитания (СИ)"

Автор книги: Светлана Авер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 25 страниц)

Подробная расшифровка этих категорий тоже была, но мне от этого легче не стало.

А когда нашелся примерный график погашения долга, выяснилось, что треть суммы ежемесячного погашения – это проценты, условия по которым очень даже щадящие, всего один процент за год. Разве ж это много? Но вот от такой суммы, оказалось, что не так уж и мало.

Но самое главное, согласно этому графику, получалось, что гасить этот долг я буду не много, ни мало, а пятьдесят стандартных лет! И вот этот факт меня добил окончательно!

Да, от бабушки с дедушкой колобок в моем лице успешно укатился, и от волка с зайцем тоже, а вот лисица в лице корпорации, похоже, все-таки сожрала меня с потрохами!

Глава 9

Я сидела на скамейке недалеко от смотровой площадки, пытаясь собраться с мыслями. Вокруг возвышались величественные деревья, некоторые из которых даже цвели. Их широкие кроны даже частично перекрывали собой тянущиеся в необъятную высь окружающие башни, создавая иллюзию уединенности. Под ногами были плиты из материала, внешне очень сильно напоминающего гранит. По периметру этого покрытия росла аккуратно подстриженная трава. Так что окружающая обстановка глаз радовала.

Если смотреть только вперед, вообще можно было забыть, что сад этот был вообще-то разбит высоко над поверхностью земли и состоял из перекинутых между зданиями комплекса весьма широких дорожек, по краям которых росли могучие деревья. Но между этих условных тропинок не было ничего кроме пустоты!

Дорожки, пересекались и, петляя, сходились к центральной обзорной площадке округлой формы уже вполне приличных размеров. Она располагалась между крайними точками условной подковы, по окружности которой были расположены башни комплекса, где мне предстояло, судя по всему, прожить некоторое время.

С обзорной площадки в любое время суток открывался удивительный вид на город, в который выходить мне было пока нельзя, но вот так издалека посмотреть и впечатлиться было можно.

Насаждения вокруг были весьма массивные, так что эти подвесные конструкции, края которых обвивало что-то похожее на дикий виноград, действительно воспринимались как сад. А если учесть, что корневая система деревьев, которые здесь росли, требовала огромного объема грунта, все эти конструкции реально впечатляли.

И нет, едва ли вся их масса опиралась на здания. Скорее у этих дорожек-платформ была своя собственная автономная система поддержки, аналогичная тем, что использовалась для удержания на плаву массивных станций, которые тут в большом количестве присутствовали высоко в небе. Их даже отсюда было достаточно хорошо заметно, и они часто соревновались с облаками в отбрасывании причудливых теней.

На сотню уровней ниже был еще один сад, который выглядел более привычно. То есть там платформа была сплошной и широкой. И учитывая мой страх высоты, мне наверно больше должен был понравиться именно он. Но к вечеру, когда я выбиралась на прогулку после работы, там уже становилось темновато. Он больше подходил тем, кто гулял там перед сном утром после ночной смены.

А здесь, ну, в первый раз мне было страшновато, конечно, учитывая мои отношения с открытым пространством перед бездной. Ограждения тут тоже были только из силового поля. Но потом я привыкла, хотя к краю старалась не подходить.

Вообще размах местных рекреационных зон и общественных пространств впечатлял, причем, не только в садах, но и в кафе, в местах для занятий спортом, в учебных центрах, и так далее. Особенно если учесть, насколько тесными были индивидуальные жилища.

Но последние, видимо, предназначались исключительно для сна. Все остальное время предполагалось проводить вне дома, или даже на работе.

Впрочем, вариантов развлечений тут тоже было немало, хотя в комплексе они были весьма скромно представлены. Мне рассказали, что основная их часть была в специальных кварталах в городе, куда мне пока нельзя было выходить. А вот по самому комплексу я очень активно гуляла первые пару дней, изучая его и осматриваясь.

Как-то задумавшись о своем, даже едва не вышла за пределы разрешенного пространства. Правда, пересечь границу дозволенного, мне все-таки не дали.

Когда я оказалась почти у самого края, сначала завибрировал шок-браслет, а потом мне на базу пришло автоматическое сообщение, что необходимо вернуться иначе оповестят сотрудников службы безопасности. Я, разумеется, пошла обратно и уже гораздо внимательнее сверялась с картой в незнакомых местах.

А когда обошла комплекс по кругу несколько раз, ну, за исключением однообразных жилых зон, которые мало интереса представляли, и тех мест, куда мне было нельзя, решила, что гулять и думать куда приятнее в саду.

Кстати, народу здесь было на удивление немного. Видимо, за пределами комплекса все же было гораздо интереснее свободное время проводить.

Сегодняшний рабочий день закончился где-то полчаса назад, так что голова все еще гудела, не до конца отойдя от обилия информации, которую приходилось и воспринимать, и обрабатывать. Но если сравнивать с первыми рабочими днями пару недель назад, сегодня все прошло почти что сносно. Я даже тупила не так сильно. Видимо какая-то информация в голове все же начала оседать, и я уже не чувствовала себя полным дебилом, а только так, слегка.

В первый день я держалась только на обещании себе, что это все ненадолго, вот снимут браслет, и я тут же сделаю отсюда ноги!

Правда, буквально сразу выяснилось, что вот с этим все куда хуже, чем я думала.

Еще на корабле я узнала, что параметрические данные, которые у меня взяла корпорация для формирования профиля, включали отнюдь не только внешний рисунок лица и ладоней, как можно было бы подумать, а полный слепок головы от черепа до мягких тканей и сосудов, ну, и внешних оболочек, разумеется. Подделать такое, вроде считалось практически невозможным. Как и слепок ладоней.

Даже пластическая операция не до конца проблему решила бы, ибо в этом случае менялась лишь внешняя часть, которая максимум камеры слежения бы обманула, но для этого и более простые способы существовали. А вот основная внутренняя часть внутри черепной коробки в любом случае оставалась для идентификации слишком узнаваемой. И глубокие сканеры опирались в первую очередь на нее.

Так что в случае побега для меня возникало очень много сложностей, которых у меня не было еще до посадки на корабль. Например, по этим данным меня можно было объявить в розыск не только на территории корпорации, но и на всей территории Конфедерации. А учитывая наличие этого чертового долга, тут еще и юридическое основание появилось.

Эти сложности могла бы компенсировать выгода от получения легального идентификатора, ведь выбравшись за пределы корпоративной зоны, можно было бы попробовать и долг оспорить. Ведь там основной частью было то, что ко мне вообще никакого отношения не имело.

Но как выяснилось, для побега этот идентификатор, на который я столько надежд возлагала, чтобы купить билет и улететь, оказался совершенно бесполезным.

Почитав внимательнее правила, я обнаружила, что сотрудникам на внешний перелет с планеты нужно было получать разрешение от блока управления персоналом. Без разрешения тебя развернут прямо на посадке, еще и штраф за нарушение влепят.

То есть получалось, что мне в любом случае нужно было доставать левый идентификатор на свободного от обязательств спеца, и этот идентификатор должен быть достаточно качественным, чтобы обмануть систему контроля.

Узнав это, я в сотый раз обругала себя за то, что полезла в зону взлета-посадки. С другой стороны, был ли у меня другой шанс отвязаться от того прилипчивого типа вообще?

Так что выходило, что я действительно тут застряла основательно. И приходилось адаптироваться. Ибо многие вещи были для меня очень непривычны.

А вот коллеги оказались не такими уж и необычными, как я боялась. Ведь как сказал Юрген, мы с ними совершенно разные на фундаментальном уровне.

Но на первый взгляд, они, как и Юрген, и Ани, и Ош, и даже Лидия, не сильно отличались от обычных людей, ну, может, к своей работе относились с куда большим уважением. Но таких я и дома немало встречала.

По отношению ко мне, они сразу разделились на три категории: первые по долгу службы или просто по велению души сочувствовали и пытались помочь, вторые относились резко негативно ко всем чужакам, не стесняясь поддевать и даже пакостить, третьим было вообще наплевать, кто ты и откуда.

Последняя категория была самой многочисленной, но именно с ней больше всего проблем возникало, когда они по рабочим вопросам не могли получить от меня что-то рутинное, но необходимое, потому что я тупила и не понимала, как им это дать. И вот тогда они становились совсем не толерантными!

Впрочем, на мое счастье, моя непосредственная начальница относилась к доброжелателям, и помогала разбираться, а не наоборот. С другой стороны, кто еще был сильнее заинтересован, чтобы я как можно скорее полноценно вошла в курс дела и не отвлекала остальных. Она даже построила тех, кто пытался пакостить, ну, по крайней мере, ту часть, кто делал это слишком откровенно. Так что пока к моей неадекватной растерянности относились с пониманием, но злоупотреблять этим я не собиралась.

После вечерней прогулки и ужина у меня начиналась вторая смена, в смысле я садилась учиться, и проводила в обнимку с видео-лекциями, учебниками и интерактивными пособиями, параллельно формируя собственный конспект, все время до поздней ночи, пока меня не выключало.

На ближайший выходной была назначена встреча, где можно будет задать вопросы живому преподавателю, и я к ней тоже готовилась основательно. Я чувствовала, что в таком режиме придется провести весьма много времени.

Похожий период в моей жизни был, когда я на третьем курсе института устроилась на свою первую серьезную работу, переведясь параллельно на вечернюю форму обучения. Кто бы мог подумать, что тот опыт придется повторить на бис еще раз.

Но я не жаловалась, ибо быстро сообразила, что меня ждет, если я себя выдам или не справлюсь. Как минимум, тут была такая мотивирующая процедура как дисквалификация для тех, кто по-настоящему облажался, но взбодрила меня не она.

Интересуясь устройством корпорации и местного сообщества, я обнаружила такое замечательное заведение как питомник. Ну, вообще назвалось оно более красиво, а именно «Центр содержания перспективного генетического наследства». Только суть его передавало название, которое этому центру присвоил простой люд.

И да, содержались в этих питомниках люди с базовым генотипом, принадлежащие корпорации. Ну, вообще большая часть находилась там по контракту, но отзывались о них как о собственности. Я даже статью баланса нашла в местном аналоге плана счетов, где аккумулировалась оценочная стоимость подобных активов.

По долгу службы мне, к счастью, близко с этим иметь дело не приходилось. Меня определили в группу учета, которая совершенно другим сегментом бизнеса занималась, а именно разработкой полезных ископаемых на астероидах и крупных необитаемых планетоидах внутри системы Сигалия, в которой мы сейчас находились.

Но даже весьма дальнего знакомства в целях «повышения квалификации» по вопросам таких вот «живых активов» мне хватило. В изучаемой теоретической части пришлось даже ознакомиться с методами учета и оценки подобного «ценного имущества». Меня реально трясло и колотило, когда я это просто читала.

От моего комплекса это замечательно заведение было далеко, но судя по отзывам, оно, было одним из самых охраняемых мест на планете.

Кстати, никто из окружающих ничего плохого в них не видел. Здесь считалось, у каждого есть свое предназначение, а у тех, кто там оказался, оно было именно таким. К тому же, считалось, что в питомнике не было случайных людей, только те, кто добровольно на это согласился.

Ну, а еще народ с завистью обсуждал слухи, что местные подопечные обитают там в неадекватной роскоши, которой не достойны, и которую обычным спецам никогда не увидеть.

Я бы могла успокоить себя, что уж я там точно не окажусь, потому что точно ни за что не соглашусь. Но меня очень сильно насторожил тот факт, как быстро я оказалась в должниках у корпорации. И что определить меня могли куда угодно только на основании обязательств, которые я не в состоянии погасить, независимо от моего желания. Ведь тут запросто выставляли счет даже за содержание в тюрьме. Так что испытывать судьбу не хотелось.

И когда становилось совсем тоскливо, я себя утешала, что могло быть и хуже! Если бы меня догнали в космопорте на Луаре-Кита, то я бы уже точно была в питомнике, и не факт, что смогла бы когда-нибудь его покинуть.

Уважаемые читатели, в честь грядущих праздников и моего вдохновения, эти и следующие выходные тоже будут с продой. Дальше видно будет. Так что всех жду за порцией и завтра, и послезавтра.)))

9-2

Сейчас же у меня была относительная свобода действий, а после окончания испытательного срока поводок обещали отпустить чуть дальше. Главное было не обнаружить подлог с моей стороны!

Так что в обнимку с учебниками было даже лучше. С ними я могла не думать, насколько страшно и одиноко мне в этом чужом и незнакомом месте. А страх того, что меня вот-вот выдаст что-то, на что я даже подумать не могла, не отпускал.

А еще я все еще боялась, что меня каким-то образом все же выследят люди Маркуса, или боком всплывет та погоня.

Правда опасения, что кто-нибудь банально сделает генетический тест, подобно тому, что произвели и Юрген, и доктор, который работал на Маркуса, развеялись буквально в первый рабочий день, когда меня на медосмотр отправили.

У меня сначала случилась паника, что вот и закончилось мое инкогнито, но отвертеться мне не дали неравнодушные коллеги, которые проводили до пункта назначения. Точнее кого-то из них тоже туда направили, и мы пошли как бы вместе.

Но все прошло не так страшно и достаточно быстро. Причем были и осмотры, и сканирование, и анализы, результаты которых были готовы сразу же. Местный доктор, отправил эти результаты с расшифровкой на почту, прокомментировав, что отклонений не видит, следов серьезных инфекций не обнаружено, и раз жалоб нет, то можно идти. Если жалобы появятся, то тогда будут смотреть конкретнее и внимательнее еще раз.

На мое удивление, что это все, меня спросили, а что еще надо. И уточнили, если есть желание, можно генетическое сканирование с полным разбором сделать. Стоить это будет дорого, но если реально надо, то сделают.

И я, ответив, что спасибо, не надо, с чистой совестью отправилась домой. Правда, параллельно меня не покидало то самое чувство, как близко Штирлиц был к провалу.

Как я еще раз не раз позже убеждалась, в местном обществе не было принято тратить ресурсы понапрасну. Медосмотры были инициативой корпорации, и их даже не включали в счет на оплату сотрудникам, но все, что было сверх запланированного, оплачивалось самостоятельно. Так что мысль о том, что без моего ведома такие анализы делать вряд ли будут, меня даже успокаивала.

Но вообще, никто видимо серьезно не ожидал, что базовый из заповедника сможет притвориться спецом прямо под носом у корпорации. У местных было крайне невысокое мнение об умственных способностях таких, как я.

Наверно, это должно было тоже меня успокоить, но поскольку в текущей ситуации я сама не сильно от своих умственных способностей в восторге была, не сильно это и помогало.

А еще меня забавляло то, что приносить пользу тут мне пока худо-бедно удавалось не в чем-то необычном неземном, а в бухучете и финансах, то есть именно в том, в чем я состоялась дома.

– Лия, привет! – мне помахала Натта, сотрудница из блока управления персоналом, тоже принятая на работу буквально за пару недель до меня, и да, родом из Вигграно.

Я тяжело вздохнула, но заставила себя приветливо улыбнуться и помахать ей в ответ.

Общение с «соотечественниками» было еще одним достаточно серьезным для меня испытанием здесь. Ведь это местные во мне видели растерянного чужака, что в принципе соответствовало действительности. А вот для переселенцев с Фракса я вроде как считалась своей. Впрочем, как я заметила, они чувствовали себя здесь не менее потерянно, чем я.

– Ты опять здесь одна торчишь? – улыбнулась она, подойдя ближе.

– Привет, да вот в себя прихожу, – пожала я плечами. – Решила дать возможность мозгам проветриться и встать на место, прежде чем загрузить их дополнительно.

– Все настолько страшно? – не поверили мне с улыбкой.

– Разные подходы к учету, куча новых процедур и правил, приходится вот вникать, – почти честно ответила я, умолчав правда, что дополнительно ко всему перечисленному еще была куча непривычных понятий, которые вроде и при ближнем рассмотрении весьма знакомыми оказывались, но имели нюансы, которые все мое понимание привычных вещей переворачивали вверх тормашками. Поэтому да, мозг к вечеру обычно становился раком. А к ночи так вообще выключался.

– Да уж, не без этого, – согласились со мной. – Но не торопись, все прекрасно понимают, что нужно время на адаптацию, так что едва ли стоит совсем уж себя изводить. Я вот вообще переквалификацию вынуждена проходить!

Я натянуто улыбнулась. Едва ли кто-то из них был способен сейчас понять меня по-настоящему, но я не спорила. И да я помнила, что переквалификация для спецов очень неприятное занятие. Сродни предательству любимого дела ради меркантильных интересов, даже хуже, ибо как раз это я могла понять.

Но им вдобавок вроде как приходилось ломать себя, чтобы заставить себя переключиться и по-настоящему заинтересоваться чем-то новым. Им это стоило непомерных усилий, и они редко могли справиться без помощи специалиста-поведенщика.

Соль ситуации была в том, что Натта сама была поведенщиком. Но изначально она была воспитателем детей, а ее перевели в координаторы, которые уже направляли взрослых.

И ей все равно было тяжело перестроиться, даже в таком казалось бы весьма близком деле. То, что для обычного человека представляло бы скорее возможность для развития, для нее все равно было ломкой себя.

Потому едва ли я была способна по-настоящему понять ее. Мне-то как раз всегда было интересно пробовать все новое, даже, если я не собиралась посвящать этому делу всю жизнь. Но что-то общее у нас все же было!

Натте кстати повезло, в ней увидели потенциал для работы в блоке управления персоналом, а не где-то еще. А то я помнила варианты, которые Глен озвучивал!

Вообще, рассматривая древо профессий, я удивлялась немало. Ибо оно неожиданно отличалось от того, что было логично и ожидаемо с моей точки зрения. С тем, что и рекрутер, и хирург в местных реалиях имели одну природу, относясь к медицине, я уже смирилась.

И даже то, что поведенщик мог быть не только психотерапевтом, но и рекрутером, координатором, воспитателем и далее по длинному списку, тоже уже удивления не вызвало. Кстати, именно психотерапевтов, точнее тех, кто помогал именно с расстройствами и болезнями тут звали менталистами или мозговедами, даже не знаю, как точнее название правильнее передать.

Но вот то, что и учетчики, и планировщики, которые вовсе не только управлением материальных ресурсов занимались, относились к той же фундаментальной специализации, что и программисты и даже пилоты, стало новым откровением.

Считалось, что все они относятся к одному направлению по Обработке и управлению данными, имели аналитически-математический уклон. У пилотов было логично заподозрить еще усовершенствования по физическим характеристикам, но как оказалось, по умолчанию, они были и у остальных, даже если их не тренировали и не развивали в нужном направлении.

Все остальное было вроде как дополнительными настройками, которые закладывались для каждой серийной модели индивидуально.

– Мы сегодня хотим собраться вместе пообщаться. Я подумала, что тебе тоже стоит прийти! – вырвала меня Натта из очередного витка моей хмурой задумчивости.

Про «мы» это, конечно же, имелась ввиду тусовка вновь прибывших.

Я туда пока приходить стеснялась, так что всегда отказывалась, ссылаясь на занятость. С Наттой мы и по работе общались, но вот вливаться в ту масштабную компанию мне было страшно.

Нет, в официальную версию событий, которая привела их всех сюда я вроде как вникла, но вот даже близкого понимания, что им всем там пришлось пережить, у меня не было. А выглядела вся эта ситуация действительно весьма странно и страшно.

Выясняя, а в чем причина такого яростного конфликта между корпорациями, я ожидала каких-то мировоззренческих разногласий, но обнаружила всего лишь долговой спор.

9-3

Нет, я всегда знала, что большая часть войн, в какую бы красивую идеологическую обертку их не заворачивали, все равно, по сути, оставались перераспределением территорий и ресурсов между разными владельцами силовым методом. И все равно не ожидала такой прямолинейности что ли.

Или может дело в том, что источник информации, которой я пользовалась, принадлежал третьей стороне, которая изо всех сил старалась остаться нейтральной. И если бы данные, с которыми я ознакомилась, принадлежали кому-то из сторон противостояния, вероятно, эта история выглядела бы иначе, куда более красочно и драматично. Хотя драмы тут и без того хватало!

А началось с того, что гораздо более крупная и богатая Нарвина отказалась идти навстречу очередной просьбе соседки в реструктуризации ресурсного займа, потребовав или полного его возврата в срок, или компенсацию в виде передачи ей одной из метрополий, положив глаз на близлежащий достаточно богатый Фракс вместе с системой Ота-Литте.

Требование было, мягко говоря, завышено. Но вот после отказа в реструктуризации и начисления неустоек в течение нескольких лет, а заем ни в срок, ни после так и не был возвращен, это требование уже не выглядело таким уж необоснованным.

Было множество переговоров между сторонами, но ни к чему конструктивному они не пришли. Заем Вигграно полностью вернуть не могла, неустойки платить отказывалась, а систему отдавать и подавно. И равноценную замену, которая устроила бы оппонента, предложить не смогла. Нарвина тоже весьма четко свое требование юридически обосновала, и не желала уступать.

Так что, когда переговоры в итоге зашли в тупик, Нарвина просто привела войска и решила взять полагающееся ей по праву силой. Так и началась горячая часть противостояния.

В результате, тот самый Фракс, который и стал в итоге предметом спора, теперь без существенной очистки и восстановления для проживания стал не пригоден, большинство активов в самой системе, которые изначально привлекали Нарвину, были уничтожены. А девяносто пять процентов из почти трех триллионного населения этой метрополии горячую часть спора тоже не пережили.

Выжить удалось только тем, кто находился в самый горячий момент в специально оборудованных укрытиях. От тех, кому не повезло, не осталось вообще ничего.

В подробностях произошедшей катастрофы я пока не разобралась, и лезть в них было страшно. Знала только, что изначально Вигграно обвинила в неоправданной жестокости Нарвину. А потом стала появляться информация, что ее устроил менеджмент самой Вигграно, решив максимально уничтожить то, что не получилось эвакуировать, причем вместе с оставшимся на планете собственным персоналом, ну, и захватчиками заодно.

И судя по тому, что информация эта стала появляться в источниках, контролируемых Ашуас, то именно такую версию корпорация и приняла официально.

Ашуас, кстати, как я поняла, была не в восторге от обеих сторон конфликта, но ссориться ни с кем, как и выставлять себя ненадежным партнером тоже не хотела. Позицию о нейтралитете приняли только после окончания гуманитарной миссии. То сеть тогда, когда пришло понимание дальнейшего взаимодействия между всеми потенциальными участниками конфликта.

После этого Нарвина свернула все внешние гуманитарные миссии, решив, что с оставшимися беженцами разберётся сама.

Спрашивать у Натты, что там случилось на самом деле, мне было неудобно, ведь предполагалось, что я в курсе. Нужно было это как-то это выяснить, конечно, чтобы не проколоться, а я и так не знала, за что хвататься.

– Я пока не готова! – снова весьма честно ответила я.

Ведь даже если вынужден что-то скрывать, напрямую врать вовсе не обязательно.

– Может на следующей неделе, когда обживусь тут хоть чуть-чуть, – потупившись, пообещала я, хотя вовсе не была уверена, что решусь на это и потом.

– Поверь, одной сложнее. Кто еще способен понять, как не мы? – мягко продолжила она.

– Говоришь как настоящий координатор! – улыбнулась я, решив увести этот разговор в шутку.

– Стараюсь! – в тон мне ответила она. – Я очень рада, что мне дали шанс, хоть это все и непривычно.

– Как Анук? – поинтересовалась я о ее «сыне», который еще не дорос до двенадцатилетнего возраста, чтобы отселяться отдельно от «родителей» по правилам Вигграно, но вот по местным правилам был вынужден переселиться в общежитие значительно раньше.

Остаться с условными родителями разрешили только тем, кто был младше шести. Ануку шесть исполнилось буквально недавно, за месяц до катастрофы.

– Ему сложно, – вздохнула Натта, потупившись, – хотя его новые воспитатели и говорят, что все не плохо, процесс адаптации идет, но мне самой тяжело это принять!

А я даже пожалела, что спросила.

– Главное, что он рядом, у вас же есть возможность видеться! – поспешила я ее хоть как-то утешить.

– Мы видимся каждый день и общаемся, – улыбнулась она. – Главное, что мы живы!

Я снова почувствовала себя неловко. Ее старший ребенок перешел в группу двенадцатилеток буквально несколько месяцев назад, и вроде как, она знала точно, что их группу тоже спасли. Но он был далеко, и других подробностей у нее не было вообще. Так что разговор на эту тему для Натты действительно был сложным.

А мне еще предлагают пойти и с остальными пообщаться. Да я там буду как слон в посудной лавке со своей неловкостью!

– А твои? Так и не добрался никто? – поинтересовалась она, на что я просто потупилась и повертела головой.

Я ей про себя толком ничего не рассказывала, но есть люди, которые умеют додумывать все за тебя.

– Неужели никто из знакомых не выжил? – вновь спросила она.

Она вот, судя по рассказу, прилетела сюда с сыном и группой как раз коллег-соседей, но их всех распределили по разным местам. Рядом остался только муж. И то, вот добрался чуть позже, почти одновременно со мной. Они только-только воссоединились.

А вот в моем случае полное отсутствие знакомых было самой слабой частью моей легенды.

Я опустила голову, не зная, что отвечать. Врать о таких вещах казалось кощунственным.

– Я не хочу это обсуждать! – наконец, выдала я максимально нейтральную фразу, и, кстати, весьма правдивую.

Натта села рядом и сочувственно обняла, видимо снова расценив мой ответ по-своему. Отчего мне стало еще более не по себе, но тут я уже ничего не могла поделать.

– Тебя никто не заставляет ни о чем рассказывать. У всех нас полно того, о чем не хотелось бы говорить и вообще предпочли бы забыть, – наконец вздохнула она, – но я правда считаю, что тебе стоит прийти на встречу. Даже если не хочешь ничего рассказывать, иногда даже послушать других бывает полезно.

Я тяжело вздохнула и не ответила. А Натта отстранилась и посмотрела на браслет, похоже, у нее был входящий вызов.

Она коротко переговорила с абонентом, судя по обращению, с мужем, затем повернулась ко мне.

– Лиам звонил, мне пора бежать. Ты подумай хорошенько, не понравится, всегда сможешь уйти! – затем она вновь обратила внимание на браслет, и, проведя манипуляции пальцами поверх своего экрана, продолжила, – я тебе скинула, время и место. Приходи! Никто из наших не кусается! – с улыбкой закончила она, затем поднялась, торопливо направилась прочь.

Оставшись одна, я посмотрела на входящее сообщение, там была отмечена обещанная точка в кафе и приглашение со временем. Встреча должна была состояться где-то через час.

Я вновь уставилась на завораживающий пейзаж перед собой. Красиво! Хотелось взять краски и нарисовать это великолепие.

Кстати, ручная творческая работа здесь стоила дорого! Я вот только не знала, можно ли тут холст и краски достать. А учитывая стесненное личное пространство, видимо, все же придется довольствоваться электронной живописью.

Но вот так вечно сидеть отдельно ото всех я тоже не смогу. В этом Натта была права, нужно было пересилить себя и начать вливаться в коллектив, раз уж я тут на какое-то время здесь застряла. И что плохого в том, что я начну это делать с группы таких же растерянных изгоев, как и я сама.

Если подумать, между нами все же было немало общего. И у них, и у меня почву из-под ног выдернули, заставив привыкать и адаптироваться к незнакомой среде.

Главное, почаще рот на замке держать. Как я уже выяснила, это наиболее выигрышная тактика в ситуации, когда не уверен в ответе.

Я снова тяжело вздохнула, вспомнив о планах на вечер. Завтра предстоял выходной и моя первая встреча с преподавателем.

Выходные тут были скользящими в зависимости от графика, а не у всех разом, как у нас. Так что я без проблем смогла назначить встречу с репетитором в удобный для меня день. Но она была платной, точнее частью курса, стоимость которого уже тоже включили дополнительно мне в долг, так что от этого урока стоило взять максимум.

Но если подумать, вопросов и материала для отработки с преподавателем у меня на завтра набралось уже достаточно. Так что ничего плохого не произойдет, если на один вечер я отвлекусь, и действительно пообщаюсь с друзьями Натты. Буду молчать и слушать, как она мне и рекомендовала. Иначе с ума сойду от перегруза и одиночества!

В конце концов, хочу я того или нет, но в местное общество встраиваться придется. И лучше делать это по-своему, а не когда жареный петух клюнет.

Кто знает, сколько времени мне здесь придется пробыть. Ведь, чем больше я думала на эту тему, тем отчетливее понимала, что, скорее всего, двумя месяцами дело не ограничится.

Честно говоря, порой я задавалась вопросом, есть ли у меня шанс вообще отсюда выбраться, а тем более вернуться домой? Ведь я даже не знала, где моя родная планета находится и как до нее добраться!

Часть 2. Глава 1

Часть вторая. Корпоративный романс

Глава 1

Я с замиранием сердца наблюдала как последний отчет при отправке замер на несколько секунд, но все же не завис, а отобразился в системе как завершенный. Только после этого я выдохнула с облегчением.

Ну вот, очередной марафон сдан, причем, не смотря на все приключения, даже за два часа до крайнего срока.

Очень хотелось спать! На дворе, правда, было уже утро.

На часах показало двенадцать сорок восемь, начало нового рабочего дня, сейчас коллеги появятся. А мне вроде как уже уходить смысла не было.