Текст книги "Немного боли, немного любви (СИ)"
Автор книги: Светлана Кармальская
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 28 страниц)
Реотанка не сопротивлялась, терпеливо ожидая, когда мужчина насытится, дышать правда через задранную на голову рубашку было неудобно.
Ничего, уже немного осталось, лучше промолчать, а то в прошлый раз вон как разорался, – "чо думаешь, приятно видеть твою вечно кислую мину?". Тем утром её повинность длилась дольше обычного. Отдохнувшему мужчине всё было мало. Он то раскладывал девчонку на комковатом тюфяке, то снова приказывал стать на колени, то требовал самой сесть на него верхом. Особенно его раздражало выражение угнетенной покорности на лице любовницы, – прыгай веселей, давай-давай, у-у-у, чурбан, кукла деревянная, рыба снулая, другая б довольна была, что её так трахают, мне бабы ноги целовали, умоляли, чтоб я им хоть разок засадил, а ты тут будешь рожи мне корчить!
Веромия с облегчением вздохнула, когда закончив, он приказал готовить завтрак. Надеялась, что сытый и удовлетворенный матрос подобреет, и потому на вопрос о друзьях девушка призналась, что вчера прогнала их, – ты так крепко спал, – она виновато опустила глаза, – не хотелось беспокоить. Узнав Лери лучше, реотанка не зря опасалась скандала, но столь жестокой расправы не ожидала никак. От тяжелых затрещин голова словно взорвалась болью, но этого разгневанному сожителю показалось мало. Ударом повалил свою жертву на пол и, впав в неистовство (особенно подстегиваемое беззащитностью противника), принялся охаживать кожаным ремнём с металлической пряжкой. Неизвестно, чем бы всё закончилось, если б на крики не вбежала хозяйка дома, где молодые снимали комнату. Кулаки у хозяйкиного мужа были пудовые, поэтому связываться с женщиной морячок не решился, грязно ругаясь, выскочил из дома и отправился в ближайшую пивную утолять досаду. По дороге излил раздражение, хорошенько пнув собачонку, попавшуюся под ноги, да так, что мерзкая тварь улетела за угол.
Веромия рыдала до самого вечера, синяки целую айну не сходили. Что делать, куда бежать? Весь кошмар положения заключался в коренном и ужасающем отличии законов Сартании от порядков Реотаны. Как-то, после очередной ссоры, выслушав от подружки заявление, дескать, желает уйти от разочаровавшего её "жениха" и вообще вернуться на родину, Лери с ухмылкой просветил наивную дурёху.
– Знаешь, что бывает в нашей стране с людьми без денег и бумаг, удостоверяющих личность, таких, как ты, к примеру?
Хозяйка квартиры и соседки подтвердили испуганной девушке, что слова сожителя – чистая правда.
Оказалось, что хотя формально в Сартании рабства нет, но реально дела обстоят следующим образом: бродяг, у кого нет документов и за которых некому поручиться, отправляют в работные дома или на плантации (как государственные, так и частные), где выращивают различные сельскохозяйственные культуры, здесь их называют исправительными лагерями. А девиц могут и в военный веселый дом отправить (имеются такие для доблестных защитников Сартании).
Когда синяки зажили, Веромия решилась наведаться в порт, может найдется хоть одно суденышко из Реотаны. Нет, напрасно. Рыбацких шлюпов, ясно дело, не было, слишком уж далеко от родных берегов, да и ловля в чужих водах запрещена. Капитаны торговых кораблей подняли глупую девку на смех. Без единого сантима, ещё чего? Разве что команду будет в рейсе обслуживать. От подобного предложения девушка с ужасом отказалась.
Помогла одна из соседок. Немолодая женщина уж давно жалела глупышку, попавшую в безвыходное положение, а тут ещё вечером, вытаскивая загулявшего муженька из таверны, услышала разговор Лери и одного из его дружков – боцмана Шатха. Красавец матрос, не любивший отказывать себе в радостях жизни, на днях прокутил последние деньги, а в рейс идти было чертовски лень. Приятель же, давно положивший глаз на хорошенькую реотанку, не раз уж тискал пышные грудки, приходя в гости и якобы дожидаясь хозяина. Веромия плакала, грозилась пожаловаться Лери, но по правде говоря боялась, что её саму обвинят в заигрывании и отхлещут по щекам.
Шатх без стеснения убеждал сдать ему девчонку в аренду на ночь, сулил заплатить два солида. Лери колебался, с одной стороны, был ревнив, с другой – деньги хорошие, и желает не простец какой, а глава всей палубной команды, начальство обижать не след, да убудет с дуры, что ли? На крайняк, ежли самому потом зазорно будет с такой шалавой кувыркаться, можно в бордель продать или друзей, хе-хе, "на постой" пускать. А что, заработок верный. На том и порешили. Встревоженная женщина поспешила домой, но пока доволокла еле передвигающего ноги мужа, пока сапоги стащила, да взгромоздила на койку, было поздно.
Шатх не стал выжидать. Сунул два солида, которые тут же были поставлены на кон, а сам отправился на квартиру собутыльника. Лери, забыв обо всем, играл чуть не до утра. Богиня Фиорета, и верно, сперва улыбалась красивому парню, а потом, как водится, обманула, вот сучья баба! А ведь морячок надеялся, что выиграет и тогда уж будет в масле кататься, ан нет, вот же демоны.
Боцман, между тем, бесцеремонно ввалившись в комнату, зажал в угол отбивающуюся Веромию и лапал так, что девушка уж не чаяла вырваться. Сопротивление вначале приятно возбуждало мужчину, но вскоре, рассердившись, дал глупой девице затрещину, "не хочешь по-хорошему, получай!" Повалил животом на стол, задрал мешавшую юбку, а затем уж насладился вволю. Чего орала, спрашивается, будто девственница, и ведь никак не успокаивалась, остолопка. А ладно, пускай, так даже слаще, уж он ей всяко засаживал, "знай наших, небось у Лери-то меньше ствол будет, чем у него, у Шатха". Разыгравшаяся похоть никак не утихала, пришлось перейти на кровать, там девке задал жару, титьки намял всласть, резвился, не зная устали.
Реотанка визжала под ним аж до хрипоты, вот так-то, пусть спасибо скажет, наверняка полюбовник её хуже ублажал. Утром смешно вышло, приятели столкнулись в дверях. Что делать, пришлось хозяину надавать дуре тумаков, мол, изменила, стерва. Шатх трясся от сдерживаемого хохота, торопливо покидая гостеприимный дом.
Известие о том, что её продали, для избитой и изнасилованной девушки стало последней каплей. Взяв веревку, прилаживала петлю к потолочной балке, когда соседка, почуявшая неладное (глаза-то у девочки аж помертвели после услышанного) ворвалась в комнату, выбив хлипкую щеколду.
Увела к себе и предложила выход: родственница, служившая в богатой семье, на днях вышла замуж и хозяйка согласилась её отпустить. Прямо сейчас они с Веромией пойдут в тот дом и реотанка попросит взять её на освободившееся место. А там денег заработает, подкопит, да уедет домой.
Фраза "согласилась отпустить" неприятно кольнула девушку, но выхода не было, миг отчаяния уже прошёл и умирать расхотелось.
Предчувствия не обманули. Веромия сто раз кляла себя за леность. В школе всё больше с подружками хихикала, училась через пень-колоду, не интересовалась ни обычаями, ни нравами соседних стран. Если б дала себе труд разузнать, куда едет, так может и не случилось бы с ней этого ужаса. Положение слуг в Сартании немногим отличалось от невольничьего. Работодатели имели право на период службы ставить людям магическую печать дома, от которой невозможно было избавиться без дозволения господ. Объяснялся обычай тем, что наемные работники, де, могут обворовать своих хозяев и сбежать. Интересно, а как же в Реотане, Винкау и других странах до сей поры не разграбили всё подчистую без этаких строгих мер?
Само собой, покинуть не глянувшееся место оказывалось не так-то просто, а ну как не разрешат снять клеймо?
Веромия быстро поняла, что вряд ли сможет накопить денег, да и уйти будет ой как нелегко. Хозяйка оказалась не только злой и жадной, но смекалистой. Быстро сообразив, какие выгоды сулит бесправное положение девушки, она вообще отказалась платить хоть аржен в год: "неблагодарная, кормим, поим, крыша над головой, ещё и денег давай, вот же наглая тварь! Попробуешь сбежать, заявлю страже, мол, обокрала, приблуда, пускай тебя забирают для армейских нужд. Гы-ы, струхнула небось, толпу солдатни каждый день неохота обслуживать, иль тебе не впервой? Гляди, если у нас не по вкусу, так быстро к воякам отправим". Прошли долгие месяцы, прежде чем Дейон сжалился, верно решил всеблагой, что достаточно наказана непослушная беглянка дочь. Кухарка, с позволения госпожи, взяла Веромию на рыбный рынок, корзины чай тяжелые, а девка молодая, сильная, поможет дотащить свежие дары моря. Вот там-то и произошло долгожданное чудо. Девушка услышала в рядах родную речь и умолила парня с реотанского судна передать весточку брату.
*************************************
– Хозяйка могла бы отпустить её, но за приличную сумму, вот Димшот и решился заработать как можно скорее, причем любым путём.
– Что за чушь, – возмутилась Яна, – ему надо срочно поехать за сестрой, взять с собой все необходимые документы и забрать девушку, да что за...! Нет, ну прямо дикость какая-то!
– Не глупи, – лениво отмахнулся Атертон, – представь, заявляется какой-то простолюдин, пусть даже и с бумагами, он там никто, бесправный чужак. Детка, я лучше знаю Сартанию, небольшой подарок от уважаемых людей начальнику местной стражи и мальчик окажется в работном доме, а девчонка в солдатском борделе.
Яна ахнула, – не может быть!
– Может, и уверяю, именно так всё произойдет – жестко сказал змей, – вот что, займусь-ка я этой проблемной семейкой, давно не развлекался, заскучал... Внешность девицы я взял из памяти брата, правда рисунок ауры нечеткий. М-м-да, Дар у Гаана действительно слабоват. И что ещё плохо, мальчишка видел соблазнителя сестры всего один раз и то мельком, так что по мерзавцу никакой информации. Ничего, обойдемся имеющимся.
– А как мы попадем в Льярд? – деловито осведомилась Яна.
Янтарные глаза широко распахнулись, – не понял? Ты бредишь, крошка? С чего вдруг "мы"? Я и щенка-то с собой не собираюсь брать, а с какой такой радости тебя прихвачу. Мне больше делать нечего, как тащить в Сартанию синеглазую блондинку с максималистскими взглядами подростка, к тому же совершенно не ориентирующуюся в очень своеобразных обычаях.
– Скажи ещё, с куриными мозгами, – Яна немедленно закипела, подобно чайнику, – законы всех стран мы учили ещё на первом курсе Академии, голова тогда чуть не треснула.
– Законы даже в славной Реотане весьма расплывчаты, но здесь хотя бы нет столь жуткой коррупции, в основном благодаря власти магического Ковена, не то дворянское сословие и купчишки быстро бы навели свои порядки. Что касается Сартании, то тебя в эту страну можно отпустить лишь под охраной сотни хорошо обученных военных или парочки драконов.
От последней фразы Яне аж дурно стало, – на что намекает этот негодяй Индораль, неужели как-то догадался?
– Короче, ты будешь мешать. Хочешь на самом деле Гаанам помочь, не висни на мне. Хочешь отправиться в ознакомительную поездку, пожалуйста, вперед и с песней! Прихвачу с собой Келниэля, он хоть и не дракон, однако среди эльфов маг не из последних, но тогда проблемами Веромии заниматься не буду, за тобой бы присмотреть. Решай, – Атертон смотрел внимательно, без обычной улыбочки, – меня позабавит и тот и другой вариант, без разницы. Впрочем, я все равно воспользуюсь порталом, так что тебе придется снять свой возлюбленный амулет.
Если б они знали все подробности событий, приключившихся с несчастной, то скорее всего, не стали бы тратить время на препирательства, но пока детективам – любителям было известно лишь содержание коротенькой записки, переданной Димшоту через рыбака.
************************************
Было уж-жасно жаль отказываться от такого классного приключения. Вот же вредина, такие планы испортил, Яна уже представляла, как "гордая и смелая", она распахивает дверь в темную крошечную каморку, где томится полуживая от каторжного труда сестра Димшота и, протянув руку, выводит несчастную к свету и свободе. Эх-х, всю малину обломали, пришлось остаться в Наргейне, и не только из-за амулета. По здравому размышлению, синеглазка вынуждена была признать правоту слов Атера. Прок от неё в абсолютно незнакомом городе вряд ли будет, а если вдруг возникнут проблемы? Ну мало ли, на городской патруль с магами нарвутся, или вокруг нужного им дома окажется плотная сеть охранных чар, а тут змей вместо помощи Веромии будет занят спасением задницы незадачливого Шерлока. Впрочем, вайри оказался не слишком жестокосерден, пообещал обернуться со всей возможной быстротой и дал слово, что без своего "босса" никаких действий в отношении спасенной девицы предпринимать не будет, к брату, во всяком случае, сразу не отправит. На этих условиях Яна согласилась послушно просидеть вечер в Анемонах*, поджидая "спасательную команду".
* Анемоны – название виллы.
**********************************
Удобнее всего было дождаться темноты и открыть портал куда-нибудь в тихое место, на загородный пляж, к примеру. Все бы хорошо, однако нащупать маячок-ауру девицы Гаан оказалось чрезвычайно сложно. С этой проблемой змею пришлось повозиться. Рисунок свечения, взятый из памяти Димшота, оказался смазанным и нечетким. Устроившись у самой воды среди больших валунов, Атертон сосредоточенно сканировал подпространство, несколько раз ему казалось, – есть, вот она, – увы, при уточнении вновь и вновь выявлялась ошибка.
Наконец, получилось и, вытянув тонкий энергетический щуп, "Ватсон" сосредоточенно занялся локализацией точки выхода.
Ох уж эти замученные тяжкой неволей девицы. Вайри заранее приготовился заткнуть визгливый рот, однако ничего этого, слава богам, не понадобилось. Темнокудрая красотка сладко спала, посапывая, на соломенном тюфячке в подвальной клети. Дан Индораль сморщил свой породистый нос – ну и амбре. Мансарды, благодаря щелям, хотя бы проветриваются, а здесь – дух сырости и плесени, запах прокисшего вина из старых пустых бочек, стоящих вдоль закопченных стен, немытого тела, затхлых тряпок. Одно это способно убить всякое желание жить дальше. А девочка ничего, не выглядела чересчур измученной, немного похудевшая, правда (в памяти брата сохранился образ с более пышными формами), но вполне живая и здоровая (на вид, по крайней мере). Вначале змей удерживал прежние координаты, думая вернуться на пляж и уже оттуда переместиться в Наргейн, но оценив обстановку, решил действовать по-другому. Грех не воспользоваться удобным моментом. Добавил чуток сонных чар, недовольно фыркнув, снял клеймо прислуги и преодолев некоторую брезгливость, подхватил пованивающую милашку на руки. Перенастроив портал, шагнул сразу во внутренний дворик собственной виллы. Так то лучше, о-о-о, какое облегчение, – Атер полной грудью вдохнул вкусный влажный воздух, остро и свежо пахнущий океаном.
******************************
ЯНА
Веромию мы с Атером торжественно вернули в семью, заслушали всё, что полагается, ну то есть – поток благодарных посулов и слезы раскаяния сестры, слова признательности и клятвенные обещания братца – "Робингуда" никогда, ни при каких ситуациях более не преступать закон, оценили скупые слезы отца Гаан. Я чувствовала себя совершенно счастливой и удовлетворенной. Хорошее настроение чуть-чуть омрачала отмытая и удивительно скоро воспрявшая духом прелестница, которая уже вовсю кидала необычайно томные взоры в сторону золотоглазого красавца-спасителя.
Похоже, Атертон станет её очередной любовью. Нет, дело совсем не в ревности, честно, скорее в опасении за девчонку. Вот блин, её точно, легче на цепь посадить, чем научить уму-разуму. Интересно, как скоро девица согласилась бы сбежать со змеем и смогло бы её остановить открытие, что это тот самый морской дракон, о коем рассказывают всяческие ужасы моряки в кофейнях и портовых тавернах.
Димшот, не споря, вернул спасителям сестры весь капитал, неправедно им полученный от наследниц, более того, он рвался (пребывая в очередном приступе стремления к вселенской правде) пойти в полицию с повинной. Будучи особями, преступно равнодушными к этой животрепещущей теме (я говорю о справедливости), "Шерлок с Ватсоном" посовещались и решили, что можно вполне обойтись без лишних жертв. Дан Индораль заявил – он сам передаст деньги наместнику, а заодно договорится спустить все дело на тормозах. В общем, розыскные мероприятия были завершены превосходно, ...почти. Марсел, у которого забрали все бумаги по делу наследниц, каким-то образом догадался, что без ученицы архимага здесь не обошлось и стал требовать от меня честного ответа, мол, чего мы там с Атером намудрили? Пришлось признаваться, – дело раскрылось, обманов больше не будет, но секрет выдать я не могу. Если честно, я б Неролду всё рассказала, он способен хранить тайну, но змей взял с меня слово. Дан Индораль очень обстоятельно разъяснил, дескать, наместник пообещал закрыть глаза на эту историю и не наказывать виновных, но лишь в том случае, если сыщики-любители пообещают держать язык за зубами. Архимагу совершенно не нужно, чтобы по городу распространялись сомнительные слухи, порочащие его репутацию. Вот так. А мой друг обиделся.
ГЛАВА 23
Телас, задыхаясь, присел на широкую, ещё влажную после дождя лавку. Хорошо хоть все утренние рейсы уже ушли, а то противно, когда зеваки сбегаются, чтобы понаблюдать, как тебя корежит.
– Эй, парень, ты чего? Случаем не надрался накануне? – осклабился подошедший приятель.
– Не пори чушь, – огрызнулся молодой мужчина в зеленой униформе митторнской компании "Крылья грифонов", – я сестру вчера навещал, а зять совсем не употребляет. Не знаю, что со мной, но голова кружится – на ногах стоять не могу, мушки перед глазами так и прыгают. Зуб даю, этот чокнутый виноват, он как ушел, мне сразу и поплохело.
– Да чего ж ему надо-то, – второй погонщик зло сплюнул сквозь зубы, – целую зиму к нам таскался, всякую чушь выспрашивал.
– Чего-чего, ищут кого-то, думают, не сообразим, а я-то сразу догадался, что этот тип из магического сыска. Ох-х, похоже, память сканировал, говорят, после такого худо делается ... Мой Дар хоть и слабенький, но кое-чему нас в Школе магии обучили.
– Вот скоты, какого демона, слышь, может начальству пожаловаться? Они ж не имеют права...
– Как же, найдешь на них укорот! Дознаватели совсем обнаглели, ну их, потом затаскают по допросам. Отвалил и хрен с ним, сейчас отдышусь, да в грифятник пойду.
– Ладно, куда торопишься, охолони чуток, – подошедший достал из кармана плоскую фляжку с горячительным, – вот прими, может полегче станет...
– Да не-е, птички мои не любят.
– Ничо, разок потерпят...
Телас, покачав головой, все же отхлебнул из предложенной чекушки.
– Так ты ж ему давно все маршруты, какие были в первых числах хойната* обсказал, да в подробностях, или нет?
*Хойнат (ветрень), месяц, соответствующий на Тиоре октябрю-ноябрю.
– Ну-у, почти... понимаешь, забыл совсем, мы ж однажды, как раз в начале ветреня из-за грозы не в Малё ночевали. Уж такая буря поднялась, страх! Пришлось спешно спускаться, повезло, над селом пролетали, там и остановку сделали.
Телас хлебнул ещё и вытер рот рукавом: сегодня-то ко мне и вопросов не было, нет бы промолчать, да я сдуру возьми и выложи, мол, вспомнил кой-чего. Сыскарь-то аж затрясся, как про служанку услыхал.
– Служанку? – заинтересовался коллега, – что ж в ней приметного? Красавица будет?
– Какое красавица, ввечеру рожу всё платком прикрывала, но углядел таки, щека словно вымазана в чём. Уж стали на ночевку укладываться, я к хозяйке: а ну сознавайся, чего там с твоей девкой, часом не заразная, больно надо хворь какую кожную подхватить. Тетка грит, мол, уродина с пятном наподобие большой бородавки, не сомневайтесь, это у ней давно, наша знахарка сколь не билась, да не помогла, видать, сильный маг нужен...Ну во-от, – Телас помолчал, припоминая, – а утром, не поверишь, гляжу, личико-то чистенькое, ну прям с картинки, я нич-че не понял. Хозяйка может приврала, не знаю. Дознаватель после моего рассказа сам не свой стал, ну точно псих. За горло схватил, почему, мол, раньше молчал, быстро отвечай, где это место? А я помню? Глухая деревня, десяток изб, и названия-то никто не спросил. Удивительно, что там постоялый двор имелся. Так он, этот парень, за шкирку меня поднял, словно котёнка, боги, откуда такая силища! В упор уставился, глазищи светятся, ну чисто демон, а потом... Всё в башке помутилось, когда опомнился, его уж след простыл...
***********************************
От земли тянуло влажным холодком. Лес за околицей курился туманом, серые пряди путались в кустарнике и медленно плыли над полями. Первые зеленые ростки проклюнулись сквозь прошлогоднюю пожухлую траву. Худощавая девушка с длинной русой косой, сгибаясь в три погибели, тащила тяжеленную бадью с навозом, пора было разбрасывать по грядкам, готовить землю к севу. Упустишь время, не жди хорошего урожая. Подоткнув юбку, граблями принялась очищать часть огорода от старого бурьяна. Скрипнула калитка.
– Эй, Финка, поди сюда!
– Чего тебе, – девица зло зыркнула в сторону женщины в цветастом платке, но работу не прекратила.
– Не кобенься, че скажу!
– Мне твои слова без надобности.
– Ох ты ж гордая, смирилась бы нито, с голоду, чай, пухнуть скоро начнете...
– А кто виноват, – Фина с ожесточением сгребала сушняк в большую кучу, – язык бы не распускала, так меня хозяйка б и не прогнала.
– Дык, и без меня все узнали, как у Ануш ножка-т сохнуть начала, так старостина жена первая и сказала, мол, на ейной матери проклятье лежит, а дитё страдает. Со старшой ушло, на младшу перешло.
– А ты и рада-радешенька, поддакивать принялась, ага? Че, завидки взяли, парнишка молоденек помог, где у тя не вышло. Кто своим поганым языком намолол, мол, проклятье передать и чужим можно?
– Гляди Финка, я зараз и осердиться могу! – Знахарка угрожающе подбоченилась.
– Да чо ты могёшь? Трепаться зазря, да денгу последню вытягивать?
– Ладно, ладно, че от лаешься? Там тя ищут, хозяйка твоя сказать велела...
– Те хозяйка, а мне уж никто! Не пойду со двора, корова не доена, хворосту принесть надоть. Мать от с утра ушла к мельнику евойно семейство обстирывать, так и нету, Ануш нынче не помощница.
– Дак иди ж грю, парень там из магов, аль господ, подавай ему девку, котора с пятном ране была...Ступай коза, ишь, рогом уперлась, колдун ишшо разгневается из-за такой дурехи на нас, глаз-то у него лютый!
Фина обмерла, – это он, вернулся, – сердце так и забухало, грабли выпали из ослабевших рук... Впрочем, нахлынувшие воспоминания тут же и отрезвили девушку, – ох-х не-ет, у того парнишечки очи-то были карие, ласковые...
А все таки безотчетная надежда толкнула вперёд, ноги сами понесли глупую хозяйку, все быстрее и быстрее. Не успев выйти со двора, увидела его... Высоченный парень, волосы болтаются спутанными длиннющими космами, верно, у них, у магов так заведено. А глаза-то запавшие, больные, будто с недосыпу иль от огневицы, белки в кровавой паутине, губы сухие, потрескавшиеся...
****************************
Джар прикрыл глаза, погружаясь в Сатхар и тихо выругался, ничего, какие-то неопределенные отблески на грани исчезновения, слишком слабые. Много прошло времени, следы, если и были, то почти истаяли... Не силах ждать ни минуты, рванул вдогонку за местной знахаркой.
Он шел, как слепой или пьяный, опустив ресницы, всматриваясь в слабые, радужные сполохи и в тысячах приглушенных искр, наконец, стал различать знакомый рисунок, всё яснее вырисовывающийся в мелькающем переплетении силовых нитей подпространства. Отблески магии его жены мерцали на девке, молча глазевшей на него возле распахнутой калитки.
Деревенщину не пришлось ни обманывать, ни уламывать, ни тем более грозить, сама всё выложила, как на духу, а уж глазки-то как заблестели, щечки раскраснелись, когда по просьбе приезжего описывала внешность молоденького мага, излечившего её.
Джар криво ухмыльнулся, знала б дурёха, на кого запала...
Спохватившись, Фина испуганно прошептала, прижавши ладонь к губам, – ой, а ему за это ниче не будет, он денег-то с меня не взял, вот нисколечко! Може заругают его? Бумаг, что ль, нету у его, а? Да рази ж доброе дело...
– Успокойся, с твоим лекарем все в порядке...
– А может статься, господин хороший, вы мне чего присоветуете, уж простите, тока ведь у нас младшая опосля...
Оборотень, не слушая дальше болтовню девки, отмахнулся и пошел было прочь. Не стоило тратить зря время. Все, что надо, он узнал и увидел. Сделав несколько шагов, остановился, удивляясь себе, что мешало уйти? Яна пожалела чужую глупую человечку, помогла. Да только его снегурочка работу не закончила, не смогла всё заметить, опыта ещё маловато.
Сам не зная зачем, Джар вновь обернулся, вгляделся в ауру девушки, что там она болтала насчет проклятья, вроде бы недавно сестра заболела... Глаза побитой собаки... А ведь и в самом деле, черные комки спутанных нитей тянулись вдоль эфирного тела, вот здесь они были оборваны, видно, Яна постаралась, исцеляя...
Со стороны леса приближалась немолодая женщина. Подойдя, остановилась, с недоумением и тревогой вглядываясь в людей, собравшихся возле дома. Высокая, худая, в длинной пестрядинной юбке и котах на босу ногу. Лицо со следами былой красоты, с темными, близко поставленными глазами, хранило печать усталости и тоски, в русых волосах, выбивающихся из-под полотняного чепца, виднелись седые пряди. Концы блеклой от старости клетчатой шали, наброшенной для тепла поверх поношенной кофты, обматывали крест-накрест грудь и были стянуты узлом на спине. В руке с надувшимися жилами крестьянка держала полупустую корзину, на дне которой небольшой мешочек сиротливо прижимался к берестяному туеску. Поставив ношу на землю, женщина выпрямилась, вопросительно переводя взгляд с дочери и знахарки (отнюдь не торопившейся покинуть место, где происходили столь захватывающие события) на странного незнакомца.
Джар раздраженно нахмурился, зачем он ведет себя так по-идиотски, с ума что-ли сошел, теряет драгоценные минуты, какое ему дело до этой крестьянки в линялых тряпках и её ничтожной родни. Его ждет Яна, скорее к ней, увидеть её, прижать к груди, вдохнуть родной запах. Теперь, когда известно, где искать девочку, нужно торопиться, а вдруг по закону подлости именно сейчас с ней случится что-нибудь плохое. Боги, только не наказывайте так страшно!
Стиснув зубы от злости, обернулся к тетке, – рассказывай, кому дорогу перешла? Быстрее, некогда мне с вами возиться!
Та молча хлопала глазами.
Фина не выдержала, – матушка, ну скажи же!
Джар стремительно шагнул вперёд, крестьянка, испугавшись, попятилась, но было поздно, сильные руки обхватили её голову и взор страшных пылающих глаз, словно иглами, вонзился в зрачки, причиняя острую боль.
******************************
Крепкий хутор стоял на выселках, за дальним бором. Одних коров держали больше десятка, а уж кур, уток, жирных гусей и не сосчитать. Да вот беда, не было у хозяина сыновей, жена – неродиха дочку кой-как принесла. Уж в годах была, опрастывалась с трудом, едва не померла, а как хозяин увидал, кого супружница произвела на свет, так запил с горя. Хучь бы уж издохла, другую б тогда взял. Он мужчина ещё в соку, на такое славное хозяйство любая молодка позарится, "а старый конь борозды не испортит". Так нет, оправилась, постылая... Что ж, видно, богу так угодно, время шло, дочка росла, батя душой-то к кровиночке прикипел. Жениха справного нашли, младший сын кума-мельника, парень хоть куда, работящий да могутный. Девки, которы глупые, так те носы морщили, мол, рожей простоват, да ин ладно, с лица-т воду не пить. А уж отец евойный-то в примаки с радостью согласился сынка отдать, и то сказать, мельницу-т как разделишь, а тут и думать не об чем, все готовое, и невеста кровь с молоком.
Дело уж было сладилось, так черт принёс племяша к одному из деревенских. На именины, вишь ли, брательник в кои веки приехал, да со всем семейством. У-у-у, нищебродь проклятая. Кудрявый, статный, веселый юнак задурил голову дочке, та в рёв, мол, если за него не отдашь, в речку кинусь. Вожжами стервь по гладкому заду, а она, как кошка, все одно, глаза навыпучку и воет день-деньской. Ох, Всетворец, у отца сердце не каменное, пришлось скрипя зубами, благословить.
Свадьбу, как водится, на осень назначили, а папаша нареченной, хоть и дал согласие, между тем, без устали просил богов избавить дом от таковой напасти. И что б вы думали? Помогло, не зря жрец все твердил, – молись усерднее, да на храм жертвуй, Дейон тебя не оставит. И верно, подсобил всеблагой. Стал жених на сторону посматривать, как вечер, так шасть на посиделки, а там сперва, будто ненароком, улыбнется, заговорит, семечками угостит, дальше, больше, а девица-то в ответ, – хи-хи, да ха-ха. И увела ведь, зараза этакая, из-под носа у богатеющей девки, самой завидной невесты на селе. Спрашивается, чего дурень в ней нашел?
****************************************
Джар недолго просматривал память крестьянки. Увы, не умея работать столь же аккуратно, как Сэйнт, младший дракон не мог виртуозно регулировать потоки энергии, а потому делал скан топорно и больно. Но поскольку, несмотря на свой несдержанный и вспыльчивый нрав, он всё же не был живодером, то решил не мучить зря тетку, проглядел лишь начало – самую основную информацию, понял, что жениха в молодости отбила и на том остановился, дальше пусть женщины сами рассказывают.
От оборотня, скорее всего, ускользнули бы многочисленные подробности полузабытых деревенских страстей, но осмелевшая от неуемного любопытства знахарка (как ни пытались женщины её отогнать), без устали влезала с добавками, во что бы то ни стало желая поучаствовать в разговоре.
– Душераздирающая история, – скривился Джар, – что же произошло дальше?
– А ничего и не было, жили мы дружно, хорошо, деток родили, а потом муж чего-т чахнуть стал, болел-болел, да и помер... Ну тут уж худо пришлось, хозяйство у нас было справное, да куда ж мне одной... Чаяла, Фина в возраст войдет, мужа приведет, дом-от крепкий и надел большой, хороший. Ан нет, личико-то у ей возьми, да спортися... Горе-то какое, все парни враз отшатнулись. Спаси Дейон, добрый человек помог, уж как мы возрадовались, дак ведь таперича Ануш моя, младшенька..., – женщина всхлипнула.
Сумрачный взгляд приезжего мага обратился к знахарке, – а теперь ты. Говори, что знаешь, как там эта, – колдун нетерпеливо прищелкнул пальцами, – соперница бывшая?
– Сунара-то, а чего ей заделается, замуж отец отдал за кого хотел, за мельникова сына. А тока всё девка не могла смириться, – знахарка зашептала, понизив голос, – уж и так, и этак ко мне приступала, мол никаких денег не пожалею, ежли поможешь ихнее семейство известь, разлучницы, сталбыть. Да тока я сразу отказала, мы господин, таковскими делами не занимаемся.
