Текст книги "Скоморох"

Автор книги: Свенельд Железнов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 21 страниц)

Глава 13

На ладье все было готово к немедленному отплытию. Поперву, увидев значительную группу вооруженных людей, Хельги испугался и велел отойти от берега, но, узнав Якова и Сигвата, вернулся. Он общался с соотечественниками на родном языке, поэтому Радим не понял, что они обсуждали, однако по тону было ясно: согласия нет. Потом Хельги нехотя уступил. Он отвел Якова в сторону и сказал ему что-то, после чего купец долго хватался за сердце и причитал:

– Ой, разорили! Ой, разорили!

Воины организованно погрузились в ладью, вода заплескалась почти у самого края борта. Струг не был рассчитан на перевозку столь значительного войска. Радиму пришлось тесниться на носу в компании Ар-мена и купеческой пары. Пресвитер залез в щель между тюками и почти сразу заснул. Яков и Сара долго возились, переставляя ларцы и бочонки, заставляя скомороха то и дело вставать и приседать. Зато грести его никто не заставлял. Весла взяли в руки самые дюжие из ратников.

– Пошла! – негромко скомандовал Сигват, и ладья, набирая ход, тронулась против течения.

В компании несчастного купца и спящего пресвитера было не особенно интересно. Радим подумал прикорнуть, но был отвлечен шепотом Сары:

– Это правда, Радим, что на Лысой горе, у подножия идола, рассыпаны сокровища?

– Что?

– Сигват сказал нашим людям, что они получат много добра, ежели смогут его унести от Лысой горы.

Радим задумался. Похоже, ярл приобрел новых сторонников хитростью. Негоже было втыкать ему палки в колеса. Поэтому ответ скомороха был более чем многозначным:

– Добра там много. Но все на костях. Опасное место.

– Ради золота Хелги пойдет куда угодно, – усмехнулась Сара.

– Ой, беда, беда, – Яков слышал конец беседы и понял, о чем идет речь. – Все меня бросают! Все мной помыкают!

– Милый Яков! Я всегда останусь с тобой, – Сара обняла супруга.

– Ой, какое счастье, дорогая! Вот бы ты еще на веслах грести умела…

Как ни старались воины, но к вечеру были еще в пути. Встал вопрос ночлега. Сигват сказал, что это ему не нравится. Надо опередить князя во что бы то ни стало – тот будет гнать лошадей всю ночь, в этом ярл был уверен. Хельги и его люди заявили, что устали. Сигват заменил их на холопов Якова и Радима. Хельги он поставил вместо себя у кормила, сам же взялся за весла.

Ладья пошла медленнее, но без остановок. Перекусывали вяленой рыбой по очереди прямо на борту. Сиг-ват умел убеждать.

К рассвету почти добрались до Волочка. Только все, – даже Яков, ни мгновения не сидевший на веслах, – были измотаны и смурны. Не менее хмурой была и погода. Сквозь облака еле-еле светило солнце, дул сильный ветер, гоня высокую волну, громко стонали стволы могучих деревьев, растущих вдоль берегов.

Стало веселее, когда настигли ладью, шедшую попутным. курсом. Она была чуток меньше той, что принадлежала Якову, но людей и груза везла не меньше. Оттого многим приходилось работать черпаками, выплескивая за борт воду, нагоняемую волнами. Увидев ладью, все напряглись. Встречи с викингами никто не хотел. Сейчас было не до битвы с непредсказуемым исходом.

– Кто такие? – крикнули с попутной ладьи.

– Сами кто? – ответил вопросом на вопрос Хельги.

– Новогородцы. Люди торговые.

– Мы – дружина княжья. Не хотите службу солужить? – вступил в разговор Сигват.

– Передавайте поклон земной светлому князю! Какую службу он от нас желает?

– Слыхали о татях, что в этих местах бесчинствуют? Мы посланы обуздать их. Нам нужны помощники.

На ладье засовещались. Потом вперед выступил толстяк в шитом бисером кафтане – вероятно, хозяин судна. Сказал:

– Извините, мужи княжьи. Но мы спешим. Пока не сковал лед пути речные, до Итиля дойти надо.

– Ты не останешься внакладе, купчина. У татей гора награбленных сокровищ. Тот, кто их победит, приобретет все.

– Рисковое это дело.

– Дело полезное. Имение приобретете и князю послужите.

На ладье снова начали обсуждать предложение. Вперед выдвинулся молодой воин, который начинал разговор:

– А далеко ль те тати? Куды идити?

– Тут рядом. Еще четвертную поприща вверх – и на берег. А там лесом. К полудню будем.

– Тогда об чем разговор! Мы еще и в Итиль успеем!

– Согласны?

– Согласны!

– Тогда за нами идите. Не отставайте.

Гребцы снова взялись за весла, и струги побежали по волнам. Радим сосчитал неожиданно увеличившийся отряд – теперь, включая Сару, их было около трех дюжин. Не сотня бойцов, но все же сила, с которой распятому придется считаться.

С местом, где надо высаживаться, разобрались быстро. Армен отлично знал окрестные леса, а потому смог указать мысок, где лучше всего пристать, чтобы короткой дорогой выйти к бору. На берег путники сошли с видимым облегчением. Почти целые сутки в переполненной ладье не прошли бесследно. Люди с радостью ощущали под ногами твердую землю. Даже Яков, все время пути сидевший насупясь, проворно перемахнул через борт и растянулся на траве.

Новые товарищи, во главе с Бождаем, молодым купчиной, иСтригом, толстяком-хозяином ладьи, были более сдержанны. Однако и они чувствовали себя увереннее, когда сошли на берег.

Сразу решили вопрос с теми, кто останется оберегать суда на время похода. С одной стороны, нельзя было распылять силы, с другой – охрана наполненных товаром ладей – дело ответственное. Если поручить его холопам, то могут не устоять перед искушением и сбежать с чужим добром.

Желанием идти к Лысой горе не горел только Яков. Но оставлять его Сигват не рискнул: купчина был ненадежен и мог запросто уйти. А ладьи норманн хотел держать про запас. Мало ли как все обернется. Оставалось выбирать среди ратников. Узнав, что никто не хочет лишаться доли добычи, пообещали сторожам равную долю. Тут же сыскались желающие. Двое из людей Хель-ги, и двое от Бождая. Невесть какая сила, но оборонить от случайных людей должны.

Для пущей надежности ладьи завели между поваленных деревьев и засыпали рублеными сучьями. Теперь, если не присматриваться, разглядеть суда было невозможно.

Быстро перекусив, двинулись в глубь леса. Впереди шли Армен, Сигват и Радим. Норманн не слишком доверял пресвитеру и шепотом попросил скомороха проверять дорогу, которой тот ведет отряд.

Что значит «проверять», Радим не особенно понял, ибо в этих местах был таким же чужаком, как и остальные, однако предположил, что ярл имеет в виду его ведовские способности, в которые Сигват уверовал после предыдущего похода к Лысой горе. Разочаровывать предводителя скоморох не стал и просто кивнул в знак согласия.

Армен не обманул. Он скоро вывел отряд к сосновому бору, рядом с которым виднелась деревенька, где стояла сотня Сигвата до злосчастного дня. Заходить туда не стали, а сразу направились в сторону Лысой горы.

В прошлый раз отряд ехал верхом, теперь шел пешком, поэтому дорога казалась незнакомой. А может, таковой и была? Радим в очередной раз задумался о волшбе, которая тогда их вела. Они ехали быстро, четко, как завороженные. Сейчас казалось странным, что они могли поддерживать такую скорость на этой тропе. Кони должны были запинаться о торчащие корневища, ветви хлестать по лицу, да и вообще в этот раз путь не казался таким наезженным. Если здесь и ходили люди, то не часто.

Погода испортилась окончательно. Полил дождь, сначала моросящий, потом рясный ливень. У кого были плащи, закутались в них. Останавливаться не стали, продолжили путь, чавкая промокшими ботами и лаптями.

Ухудшение погоды подсказывало, что они на верном пути. По крайней мере, Радим в это свято верил. И боялся. Он, конечно, хотел отомстить за Валуню, ему был неимоверно противен распятый человек, но сражаться с ним было страшно. Радим подбадривал себя, успокаивал, что теперь идут подготовленные ратники, но все же иногда прошибала предательская дрожь. Умирать не хотелось.

Глава 14

Где– то чуть позже полудня меж сосен показалось открытое место. Замедлив шаг, отряд вышел на опушку, посреди которой возвышалась Лысая гора. На вершине по-прежнему темнел крест. На нем висел распятый человек. Больше вокруг никого не было.

– Вот те раз… – растягивая слова, проговорил Бо-ждай.

– Святотатство, – перекрестился Армен.

– Нехорошее место, – заметил Хельги.

Сигват сделал знак всем приготовить оружие и сомкнуть строй.

– Ждать нечего. Пока не пришли тати, надо срубить альва. Поспешим,

– А где сокровища? – спросил Стриг.

– Спросим у альва. Вперед!

Воины обнажили мечи и подняли щиты. Радим покрепче ухватил свой трофейный топор. Яков и Сара прижались поближе к Хельги.

Размытая дождем глина противно чавкала под ногами, все сильнее свистел ветер, противная морось обволакивала от головы до пят. Радиму, как и многим, было не по себе. Известно, что рядом могучая волшба, но она никак не проявляется. Что это значит? То ли зло не замечает приближающейся погибели, то ли готовит каверзу. Некоторые из ратников наверняка пожалели, что добровольно согласились на это дело. Однако вслух признаться не решился никто.

До вершины дошли без задержек. Однако на душе было по-прежнему тяжело. Те, кто еще не видел распятого, с любопытством и одновременно с отвращением вгляделись в его черты.

– Ой, да это же Езус! – воскликнул Яков.

– Что?

– Это мой старый приятель рабби Езус из Булгара. Он сгинул в этих землях пару лет назад, отправившись на поиски каких-то древних камней. Он был безумец, но то, что я вижу, безумнее! Его распяли!

– Ты не ошибаешься, купчина? – спросил Радим.

– Как я могу ошибаться, если это лицо Езуса! Но что с ним сделали! Ужасно! Сара, посмотри, ты узнаешь Езуса?

– Не знаю, дорогой Яков. Я так плохо знала твоего приятеля…

– Что ты, Сара! Погляди внимательнее на этот крючковатый нос, на эти пухлые губы, на бороду, наконец, – это точно он! Только как он тут очутился?

– Да, непонятно… – протянул Радим.

– Не важно, – сказал Сигват. – Мы должны с ним покончить. Ежели это ваша иудейская волшба, то скажи, как с ней совладать, купчина.

– Я пока не видел никакой волшбы.

– Мы тебе рассказывали.

– Трудно судить по чужим словам. Кроме того, я не слишком сведущ в этих делах. Яков – маленький человек, а что касается синагоги – совсем крошечный.

– Ну, как знаешь, – нахмурился Сигват. – За секиры, ребята! Надо свалить этот крест.

Первый удар решился нанести скоморох. Он видел страх в глазах ратников. Нужно подать пример. В конце концов, он уже делал это!

Топор тупо звякнул об опорный столб. На черном дереве не осталось даже зарубки. Тем не менее реакция на удар последовала. Распятый открыл глаза и застонал.

Ратники в страхе попятились. Те, что были христианами, закрестились, язычники сжали в ладонях амулеты.

– Пить… Пить… – голос распятого был без характерного шипения.

Сигват и его люди стояли, смущенные происходящим. Они много чего могли ожидать, но не просьбы промочить горло.

– Пить… Пить… Яков…

Распятый узнал купца и, похоже, удивился.

– Езус! Ты ли это?

– Я… Пить…

– Дайте ему воды! – потребовал Яков. Ратники растерянно зашептались. Кто-то протянул мех с колодезной водицей.

– Как ему дать-то? – растерянно спросил Чтибор, стоявший ближе всех к распятому.

– Тряпицу, тряпицу смочи, – посоветовал Яков. – И на сулице протяни.

– Святотатство, – покачал головой Армен. Чтибор сделал как велел купец. Распятый жадно схватил тряпицу ртом.

– Хватит, – приказал Сигват. – А теперь, порождение Хеля, отвечай, почто людей наших изводишь?

– Это не я… Это он…

– Кто?

– Он… Тот, кто издревле в этом кресте…

– Ты мне голову морочишь? На этом кресте – ты!

– Я разбудил его… Я не знал…

– Кого?

– Его… Всемогущего…

– Как его уничтожить?

– Я не могу…

– Не ты, а мы займемся этим.

– Бегите…

– Как?

– Бегите… Чем дальше, тем лучше.

– Ну уж нет. Сначала мы срубим тебя под самый корешок!

– Не надо! Кто против него – обречен…

– Это мы посмотрим! Рубите!

– Нет!

– Постойте! – вступил в разговор Яков. – Езус, кого ты разбудил? Как так случилось? Ты же отправился на поиски своих любимых черепков.

– Я нашел этот крест… Я искал его… Андрий воздвиг его…

– Что за Андрий?

– Давным-давно… Старое предание… В нем заключена сила…

– Андрей, апостол Господа нашего Иисуса Христа, ходил по этой земле… – задумчиво проговорил Армен. – Есть такое предание. Но он был святой человек! От него не может исходить эта языческая скверна с татями и личинами!

– Кто возьмет силу… тот станет всемогущ… я не смог…

– Так это христианская волшба? – обратился Сигват к пресвитеру.

– Так молвит бес. Но он лукав. Я не верю ни одному его слову.

– Ежели это христианская волшба, то что нам делать?

– Если это диавол, он сгинет от святой воды!

– Где же ее взять?

– Дайте мех.

Армен перекрестил емкость с водой, потом опустил в горловину свой серебряный крест. Взболтав содержимое меха, пресвитер отхлебнул глоток.

– Готово! Да убоится диавол святого причастия!

– Нет! Не делайте этого!

Однако слушать распятого пресвитер не стал. Он плеснул водой на ноги Езуса. Тот закричал.

– Не нравится… Получай еще.

Армен снова плеснул из меха на крест. Распятый – стал корчиться и бессвязно бормотать. Потом внезапно затих, и когда снова открыл глаза, его взгляд был иным.

– Греш-шники… Вы приш-шли, чтобы с-сгинуть… Пресвитер вздрогнул, плеща святой водой в третий раз.

– Во имя Отца и Сына и Святого Духа!

– Прочь…

Святая вода явно не произвела на беса должного эффекта. Небо потемнело сильнее, ударил гром.

– Рубите, ребята! – велел Сигват и сам поднял секиру.

По черным опорам креста застучали топоры.

– Греш-шники! – Распятому это вовсе не понравилось. – У вас еш-шть пош-шледняя возмош-шность ш-шпаш-штиш-шь… Вернитеш-шь в ш-швятое лоно! Примите мою плоть и кровь!

– Рубите, не слушайте его! – крикнул Радим, присоединяясь к ратникам.

– Смотрите! – воскликнул Бождай.

Все повернулись в указанную сторону. Из леса выходило сильное войско. На ветру трепетало алое знамя с серебряным трезубцем. Доспешная дружина шла вперемешку с полуголыми татями. Они разнились одеждами, но походили лицами, вернее отсутствием лиц. Безликое войско молчаливо окружило холм.

Ропот пробежал по рядам ратников, сгрудившихся у креста.

– Когда он успел обратить всю дружину? – Удивление вперемешку со страхом сквозило в голосе Ра-дима.

– Дурное дело не хитрое. Щербатый угощал в княжьем стане не одного государя.

– Да помогут нам боги совладать с такой силищей…

– К бою! – скомандовал Сигват. – Живо!

– Мы так не договаривались… – покачал головой Стриг.

– Это ж княже, – признал вершника в алом плаще Бождай. – Вы против него замыслили?

– Ты узнал его в лицо? Нет? Значит, это не князь, а кто-то в его одеждах.

– Я не ведаю, почто все напялили личины, но стяг – княжий. Это Владимир Ярославич, сто лет ему здоровья.

– Князь очарован, – пояснил Радим. – Надо скорее расправиться с бесом, тогда злая волшба уйдет. Рубите!

– Мы не пойдем супротив князя, – твердо ответил Бождай. – За мной, ребята! И не пробуйте нас остановить!

– Глупцы! Они побьют вас! – предупредил Сигват.

– Не раньше, чем вас!

Люди Стрига и Бождая попятились с вершины холма. Сигват остановил своих норманнов, которые было заступили им дорогу.

– Пусть идут!

– Греш-шники! Примите причаш-штие и ш-пасе-тесь!

Стриг и Бождай не стали слушать распятого. Вложив оружие в ножны, они с поднятыми руками отправились навстречу выступающей из леса рати.

– Рубите! – снова крикнул Радим.

– Вы прикройте щитами, а вы за топоры, – скомандовал Сигват, и на крест снова посыпались удары.

– Разреши нам уйти, – взмолился Яков. – Они убьют нас.

– Иди, коли жизнь недорога.

Купцы медленно двинулись от норманнской дружины. Если бы они были чуть расторопнее, то, несомненно, пали под ударами татей, ибо те не собирались вступать в переговоры.

– Мы с миром! Прости нас, княже! – сказал Стриг. В тот же миг он был насажен на рогатину.

Тати с яростной решимостью бросились избивать сдающихся. Половина ратников пала сразу. Другая успела прикрыться щитами, вступив в неравную схватку. Из кровавой кутерьмы выбраться не удалось никому. Яков и Сара быстро отступили за щиты норманнов.

– Ш-шмерть греш-шникам!

Толпа татей с криком и гамом бросилась в атаку. Лучники успели выпустить лишь по две стрелы, а войско беса уже приблизилось на бросок копья. Норманны метнули сулицы. Первый ряд татей повалился в грязь, но его место тут же заступил следующий.

– Не успеваем, – тихо проговорил Радим, глядя на неглубокие надрубы.

– Умрем достойно. Вальгалла ждет нас, – сказал Сигват и, откинув щит, взял одной рукой меч, другой секиру.

– Боже спаси и сохрани! – Армен упал на колени. Неистово крестясь, он запел псалмы на греческом языке.

– Веревка! – внезапно вспомнил Радим. – Закинем ее на верхушку и дернем! Надо повалить крест!

Он начал рыться в своем дорожном мешке. Внезапно его рука наткнулась на сосуд с огненной водой. На мгновение скоморох замер, раздумывая, потом решительно полез за кресалом. А потом плеснул огненной водой на распятого.

– Ш-што ты делаеш-шь, греш-шник!

– Тебя извожу, бес гадливый!

Чиркнуло кресало. Искры не долетели до пропитанной жидкостью набедренной повязки.

– Греш-шник! Ош-штановиш-шь!

Радим улыбнулся. Кресало чиркнуло снова. Искра слетела с камня. Легкое дуновение подхватило ее, неся к распятому человеку. Крошечный огонек закружился в воздушном вихре. Потом он упал на крест. Когда искра коснулась пропитанной огненной водой материи, повязка на чреслах вспыхнула ярким пламенем. Езус жутко зашипел, дергаясь всем телом. – Это тебе за Валуню! Это тебе за всех наших! В тот самый миг, когда пламя охватило крест, первые рогатины коснулись щитов обороняющихся – и вдруг тати, как один, повалились на землю. Жутко заголосили, воя, как дикие звери. Личины вмиг почернели, покрылись трещинами. Безликие пытались оторвать гниющее дерево от лиц, но тщетно. Оно крепко держало своих рабов. Норманны замерли, затаив дыхание. Враги корчились у их ног, не будучи поражены оружием.

– Что это?

– Мы победили… – сказал Радим, вытирая пот со лба.

– Ты победил, – Сигват сжал его в крепких объятиях.

Обгоревший до костей, Езус шипел, издавая нечеловеческие звуки. Его язык превратился в пепел, в глазницах играл огонь, но скелет продолжал голосить. Треснул позвоночник. Череп склонился на грудь, а затем сорвался и рухнул на землю. От удара он раскололся и выпустил наружу столб дыма. Выгоревшие мозги просыпались золой. Потом все стихло.

Небо просветлело. Ветер стих. Над горой повисла необычная тишина, прерываемая лишь треском объятого огнем креста.

– Магия… Шептун… – проговорил Хельги.

В отблесках пламени холм, усеянный бьющимися в агонии людьми, выглядел куском гнилого мяса, облепленным опарышами. Радиму показалось, что, куда ни ступи, непременно потопчешь чье-нибудь тело.

– Вот и сокровище, Хельги, – сказал Сигват. – Собирай доспехи.

– Там где-то и князь, – заметил Армен. – Какое несчастье!

– Да. Богатая добыча.

Не успели норманны опомниться, как на опушке показалась новая дружина. Бросившиеся обирать тех умирающих, с которых можно было что-то взять, срочно вернулись на вершину. Ратники напряглись, поднимая щиты. Одна напасть миновала, грядет другая?

– Это Остромир! – узнал предводителя Радим. Боярин ехал на вороном коне, укрытом парчовой попоной, запряженном в драгоценную узду. За плечами воеводы колыхался подбитый соболем белый плащ. Ноги, обутые в белоснежные сапоги с золотыми острогами, покоились в узорчатых стременах. Остромир и в бой одевался как на праздник. И чем опаснее был противник, тем дороже убранство. Это Радим слышал от одного калечного чудина, некогда захваченного в полон русской ратью. До того, как угодить в рабство, чудин много воевал, совершая набеги на села, принадлежавшие боярину.

Судя по нынешнему наряду, Остромир готовился к смертельной схватке. Издалека было плохо видно, но скоморох мог поспорить, что все пальцы боярина унизаны перстнями с самоцветами, а на шее – толстая золотая цепь. Внезапно нахлынули тревожные предчувствия. Чем закончится эта встреча? Ни Ради-му, ни Сигвату ничего хорошего она не сулила.

Боярин остановил своих людей там, где лежали тела безликих. Боярская сотня была во всеоружии. Один клич – и отряд бросится в бой.

– Сигват! Где пал князь? – громко спросил Остромир.

– Не видел. Где-то здесь, – махнул рукой ярл.

Боярин послал своих людей искать государя. Задача оказалась несложной. Вскоре они вернулись с телом, завернутым в алый плащ. Личину удалось сорвать с большим трудом. Она прикипела к коже и долго не хотела отделяться. Владимир Ярославич не подавал признаков жизни.

– Он умер? – спросил Сигват.

– Отдал Богу душу, – ответил боярин и перекрестился.

– Что теперь?

Напряженное молчание повисло между воинами. Смерть князя многое меняла в жизни как знати, так и простых дружинников. Кто теперь станет княжить в Новгороде? Не придет ли новый господин сюда со своим уставом? На кого вину возведет за смерть предшественника?

Крест с треском повалился. Он догорал на земле, источая дым, пахнущий могильным смрадом.

– Я прослушал твои волшебные камни, скоморох. Там разговоры татей. Ежели бы ты сразу сказал, что могут эти камни, а не заставлял меня копаться в ветхих книгах, мы быстрее справились бы с порождением ада. Да и ты не терпел бы зла. Эти люди были под властью древнего чародейства, языческой силы, что старше этой чащи на сотни лет. Их вело одноглазое и одноногое лихо, обитающее в этом кургане с тех времен, как Господь Бог заточил его. Один несчастный открыл поганому дорогу к свету, поставив крест на проклятой земле, другой разбудил ото сна своими безумными обрядами.

– Ты не будешь с нами биться?

– Нет. Правда на вашей стороне. На нашей стороне… – поправился Остромир. – Ступайте с миром. Но больше мне на глаза не попадайтесь. И забудьте все, что здесь случилось. Будете болтать – добром это для вас не кончится.

Норманны недоверчиво опустили щиты. Боярская дружина даже не шевельнулась. Сохраняя строй, Сигват и его люди стали медленно спускаться с вершины. Пресвитер, купцы и скоморох потянулись следом. – Скоморох, подойди! – окрикнул Радима Остромир.

Делать нечего, пришлось подчиниться. Радим остановился – так, чтобы его и боярина разделяло тело поверженного князя. По сторонам зашевелились гриди, заступая скомороху путь к бегству. Вот и попал…

Остромир перешагнул через мертвого государя. При приближении боярина Радим отшатнулся, внутренне сжался, готовясь к неприятностям.

– Ты оказался смышленее, чем я думал, скоморох. Ловко сладил с таким злом, которое даже я не знал, как одолеть. Мыслил девять ветвей славы искать, а оно проще оказалось. Ты вспомнил, что сегодня день Огня Сварожича? Где ты добыл этой чудесной пылкой водицы?

Скоморох молчал в недоумении. Вопросы странные. Как ответить, чтоб и дураком не показаться, и лжи откровенной не допустить?

– Ежели желаешь службу нести среди моих мужей, я буду рад.

Радима предложение застало врасплох. Однако следовало отвечать.

– Благодарствую, господин великий боярин! Позволь мне, сирому, идти своей дорогой. Несчастлива эта земля для меня. Все время какие-нибудь напасти.

– Как знаешь. Ежели надумаешь когда иметь теплую постель и добрую еду, приходи в Новгород. Пытать о твоих тайнах я не буду, а на службу с радостью приму.

– Благодарствую много раз, господин великий боярин! – Радим попятился прочь.

Боярин сделал знак, и гриди расступились. Кланяясь на ходу, скоморох почти побежал за удаляющимися норманнами. Остромир задумчиво посмотрел вслед Радиму. Он до сих пор не был уверен, какое решение самое правильное: немедленно казнить опасного бродягу, заточить его в порубе и заставить работать на себя или отпустить от греха подальше. На счастье скомороха, боярин склонялся к последнему.

Яков, как обычно, ворчал, Сара его успокаивала.

– Ой, разорили бедного купчину! Столько всего претерпел, а что взамен? Пара ржавых мечей? Вернусь в Булгар грязный, ободранный и обессиленный! Почему кому-то достаются сокровища, как Исаку… Помнишь, Сара, он в прошлом годе золотую домовину древнего царя Атиллы откопал? Ходил такой важный, а потом переехал в Итиль. Кому-то сокровища, а мне – одни несчастья! За что Господь так недобр ко мне?

– Думаю, он добр, господин, – ответил за Бога Радим. – Благо, голову сохранили.

– Голова на месте, – согласился купец. – Но болит. У меня всегда голова болит после того, как надышусь какой-нибудь гадостью. Как этот крест вонял! Я давно не помню, чтобы у меня так закладывало нос. Ты, Сара, помнишь? Я – нет. И как, спрашивается, у меня должно быть после этого с головой?

Радим улыбнулся. Когда никого не было, он достал из-за пояса мошну, ловко срезанную с пояса покойного князя. Ослабив горловину, скоморох запустил в нее руку. Сребреники приятно охолодили пальцы.