Текст книги "Волчья стая"

Автор книги: Сурен Цормудян

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 16 страниц)

– А рейтары?

– Нет. Настоящие рейтары – нет. Они кочуют по ареалам. Помогают слабым. Нанимаются выполнять достойные миссии. Подобно казакам, охраняют закон в ареалах. Получают исполнительные грамоты на поимку разных уе… эмм… преступников, в общем. Но еще они, как и рыскуны, иногда обследуют сумеречные зоны в поисках деталей для своих машин и многих нужных вещей, что были утеряны в Смуту. Исследуют Чертоги, чтобы знать, какие опасности оттуда могут выйти на наши просторы. Сохраняют и передают по наследству знания, боевые умения и навыки во всяких технических делах.

– А почему они рейтарами зовутся?

Серафим снова задумчиво взялся за бороду, подбирая ответ попроще. Затем улыбнулся и объяснил:

– Слышали, как его мотоцикл звучит? Дрын-дын-дын-дынь… Рейт-рейт-рейт-рейт-рейт…

Глава 4
В СБОРЕ

Проснувшись, Артем Полукров обнаружил, что проспал непозволительно долго. Возможно, это было и к лучшему, если учесть серьезность предстоявшего дела. Отдохнуть, поспать, собраться с силами – это довольно важно перед серьезным «наскоком». И он бы проспал еще, но его разбудил приятный аромат, напомнивший, что самое время подкрепиться. Полукров поднялся с койки, осмотрел комнату. Павла и Булавы не было. С улицы доносились знакомые голоса, настойчиво пахло шашлыком. Полукров подошел к окну, выходившему на задний двор «Короля дорог». Выглянув, он обнаружил, что уже вечереет. Солнце садилось, и темнеющее небо расчерчивали живописные алые мазки далеких продолговатых облаков.

Значительную часть двора занимала свалка различных машин и мотоциклов, откуда местные мастера брали детали для ремонта, который приносил дополнительный доход и привлекал посетителей из числа рейтаров. Правее свалки раскинулся пустырь, в центре которого стояла большая беседка со столом и скамьями. Там же покоилась передняя часть легкого автомобиля, превращенная в мангал. На месте двигателя теперь тлели угли. Мустафа Засоль проворачивал шампуры с мясом и о чем-то болтал с Ходокири и Булавой, стоявшими рядом.

– Салам, Засоль! – крикнул Полукров.

Мустафа обернулся.

– Братишка, привет! Как оно?

– Оно ничего! Сам как?

– Как судак! Кручусь, верчусь! Спускайся! Уже готово почти!

* * *

Солнце уже опустилось за кромку далекого леса на горизонте. В темно-синем небе светились редкие вытянутые облака. Запели сверчки. С окраины города доносились возгласы пастуха и лай его собаки, которые гнали с пастбища бормочущее стадо животных, громыхавших своими консервными банками с опознавательными камнями внутри. Умиротворяющая картина бытия и сладостного покоя обыденности в ареалах, которые не интересны корпорациям, укрывшимся от миллионов «неучтенных» представителей «популяций» за своими охранными рубежами.

Иван Булава отмахнулся от назойливого комара.

– Паша, да ты первый кусок прожуй! Чего за следующий хватаешься?

– Тебе жалко, что ли? – пробормотал с набитым ртом Ходокири, сидевший за столом справа от Ивана.

– Организм твой жалко, болван! Жуй лучше. Для обмена веществ полезно.

– Все нормально у меня с обменом и с организмом. Отвали.

– Ну, конечно…

Напротив сидели Артем и Мустафа. На столе были разложены свежие овощи – лук, зелень, редис. Ржаной хлеб и печеная картошка, кувшин с родниковой водой, кружки. И разумеется, шампуры с душистым бронзовым мясом.

– Соли маловато. Засоль, сгоняй за солью, – хрюкнул Ходокири, отправляя в рот очередной кусок.

– Ага. Сейчас. Отойду подальше да разбегусь побольше. И помчусь, – кивнул Мустафа и повернулся к Полукрову. – Тёма, расскажи про дело.

– Самое время обстоятельно потолковать, коли все в сборе, – согласился Артем.

– Ага, поговорим мы обстоятельно, как же. – Павел скептически покачал головой и вытер кулаком губы.

– Что такое? – не понял Засоль.

– Да вон, зануда этот, администратор, сюда прется.

– Не иначе на запах прилетела пташка, – кивнул Иван, не прекращая жевать.

Артем и Мустафа, сидевшие спинами к зданию постоялого двора, обернулись. Смешной походкой к ним и вправду приближался тучный администратор «Короля дорог».

– От, блин, – вздохнул Полукров. – Как же не вовремя.

Мустафа поскреб подбородок.

– Надо от него избавиться.

– Давай, горец, взорви его на хрен вместе с ночлежкой, – хмыкнул Ходокири.

– Да иди ты…

Тем временем Артем взял в обе руки по шампуру с мясом.

– Тёма, эй, ты чего! – возмутился Павел. – Хочешь его угостить? Давай лучше просто убьем!

Булава тихо засмеялся.

– Паша, угомонись. В конце концов, это его мангал и его дрова, – напомнил Артем.

– Да, но мы постой оплатили. И скидок нам не было!

– За то, что вы учудили в борделе, скажи ему спасибо, что вообще не выставил.

– Я там просто ел, – невозмутимо возразил Иван.

– А какое отношение имеет бордель к постоялому двору? – недоуменно спросил Ходокири.

– Да такое, что это одна община. Пернешь в одном углу – завоняет повсюду.

– Твою мать, Тёма, ну не за столом же!

– Вечер добрый, гости дорогие, – заискивающим тоном проговорил подоспевший администратор. Он потирал руки. – Как отдыхается? Не желаете ли еще чего?

– Все в порядке, – категорично ответил Артем, встал и протянул хозяину шампуры. – Вот, просим. От нашего стола вашему. Сына угостите заодно – умаялся, небось, за ремонтом.

– О, ну зачем же! – Администратор завалил голову на левое плечо, но к шампурам потянулся. – Вот спасибо вам. Вот царский подарок! Дай бог вам здоровья…

– И тишины, – добавил Ходокири.

– Чего? – Администратор покосился на него и облизнулся на запах мяса.

– Я говорю, что лучшим гарниром к здоровью является покой.

– Ну да, конечно, – согласился хозяин. Было непонятно, уловил он намек или нет, но удалился быстро – ему не терпелось уединиться и взяться за шашлык.

– Зачем ты хамишь, Паша? – нахмурился Артем.

– Я? Хамлю? А что я сказал? Нет, Полукров, ты меня иной раз, ей-богу, сильно удивляешь.

– Все, он отчалил. Давайте о деле, – сказал Мустафа, провожая администратора взглядом.

– Поддерживаю, – кивнул Булава.

– Кто стоит за операцией? – осведомился Засоль. – Щедрое вознаграждение настораживает.

– Знаю главного исполнителя, который и собирает кодлу, – ответил Артем.

– И кто?

– Соловей Юрьич.

– Соловей Юрьич? Так у него целый батальон. На кой черт мы ему понадобились?

– А кто у него на постоянке? Отряд, конечно, знатный. Хорошая подготовка и дисциплина, да и послужной список тоже внушает. Только чему они обучены? Лесные засады, молниеносные атаки в пустошах. А вот в сумеречных зонах они не работают.

Ходокири чуть не поперхнулся и вытаращил на Артема свои раскосые глаза.

– Я что-то не понял. Какая еще сумеречная зона?

– Острогожск.

– Нам придется работать в городе? – вздохнул Мустафа.

– Скорее всего. А рыскунов во всем ареале сейчас не сыскать. Лето. Они подались в большие Чертоги.

Артем был прав. Да это, собственно, знали все. Рыскуны – люди, специализировавшиеся по части больших городов, которые практически все были уничтожены прокатившейся по земле большой войной, – уже несколько лет как потеряли интерес к малым Чертогам. К таковым относились, например, Воронеж и Острогожск. Ценные трофеи здесь удавалось найти все реже, а риск для жизни при этом не уменьшался. Обитавшая в Чертогах нечисть плодилась и развивалась. Однако опасные поиски в сумеречных зонах были хлебом и ремеслом рыскунов, и потому они подавались в другие зоны. Одной из наиболее привлекательных являлась Москва, хотя до нее было почти пять сотен километров. А еще Харьков. Он, конечно, был ближе, но рейды туда осложнялись враждебностью местных по отношению к пришлым конкурентам. И вот, пока на дворе стояло лето, рыскуны с Воронежского резервата пропадали в своих экспедициях. Они старались набрать как можно больше артефактов сгинувшей цивилизации, чтобы выгоднее продать челнокам. А те, в свою очередь, находили возможность сбыть найденное властям корпоративных Оазисов.

– Ну вот. Рыскунов сейчас нет. До зимовки и их возвращения далеко еще. А мы, рейтары, и сами поднаторели в этом деле.

– Я что-то не понял. У нас банальный «наскок». Нет? При чем тут работа в сумеречной зоне? – вмешался Иван.

– Да не банальный это наскок, Ваня, – мотнул головой Полукров. – У нас три пункта на повестке. Первое: найти самолет. Он где-то в районе Острогожска. Может быть, в пределах отчуждения. Второе: кто пускал ракету? Есть маза, что она запущена из самого города, а не из окрестностей. Третье: конвой корпорации. Ну, это уже возня для партизан Соловья Юрьича. Наше дело – город. Ну и с конвоем помочь, ежели что.

– Вот это «ежели что» мне особенно нравится. – Ходокири поводил перед собой пальцем.

– Погоди, Паша. – Мустафа поднял ладонь. – Возникает резонный вопрос: откуда инфа? Она появилась довольно оперативно. Ладно, самолет – кто-то из местных увидел, как тот падал. Может, и видели, как перед этим ракета пошла. Но откуда известно про войсковую операцию? Как узнали, что именно с Оазиса на турецкой территории? Примерный маршрут?

– Дружище, я тоже задавался этим вопросом, – кивнул Артем. – Соловей не настроен отвечать. Намекнул только, что есть у них ценный человек, который очень много знает.

– Не нравится мне все это, – сказал Ходокири.

– Может, откажемся?

Засоль пожал плечами:

– Куш-то неслабый.

Иван произнес:

– Голосуем. Я – за. Долго сидим без дела, скоро покроемся плесенью.

– Я тоже за, – согласился Артем.

– И я, – подхватил Мустафа.

– Здорово, – буркнул Павел. – Четыре последних представителя «волчьей стаи» нашли себе достойное завершение карьеры и жизни.

– Сплюнь, идиот! – рявкнул Булава.

– Так ты против? Можешь отказаться, мы поймем, – предложил Полукров.

– Ага. Братья идут на дело, а я в кусты? Нет уж. Вместе так вместе.

У Мустафы еще остались вопросы.

– Насколько я понял, мы не по нахалке идем, а по-военному?

– Какая тут нахалка! Байки и косухи надобно схоронить. Экипировка для рыска и боя.

– Артемка, а где ты схоронил наше боевое барахло в тот раз? – спросил Павел.

– У Шелкопряда. Нынешние шмотки и рейты у него и оставим.

– Шелкопряд?

– Да. Слыхал про такого?

– Слыхал. Говорят, псих редкостный. Идет по лесу и боится букашку раздавить. Зато запросто вешает детей, которые поджигают муравейники увеличительным стеклом.

Полукров засмеялся.

– Такое, значит, про него слыхал? Что ж, недалеко от истины.

– Да мать же его за ногу, – поморщился вдруг Ходокири. – Опять он!

– Что такое? – Артем обернулся.

К ним снова семенил администратор.

– Видать, шашлык понравился, – предположил Иван.

– От нашего стола – вашему! – Хозяин постоялого двора, переполненный пафосом, выставил на стол большую бутыль. – Вино, домашнее! Жена с тещей, будь она неладна, для себя делали. Так что качество на высоте. Уважьте! Угоститесь.

– Ай, спасибо, хозяин! – хором воскликнули рейтары и одобрительно заулыбались.

Они еще некоторое время обменивались елейными любезностями, пока администратор наконец не удалился.

– Вот видишь, Паша, делай людям добро, и оно оплатится сторицей, – заметил Полукров.

– Ага. Ты не забудь рассказать об этом наемникам, с которыми скоро схватимся, а заодно тварям в Чертогах, – огрызнулся Ходокири. – Обязательно расскажи.

* * *

Когда слово «город» означало нечто обычное и не такое страшное, как в новые времена, в Воронеже и ближайших пригородах проживало около миллиона человек. Так уж вышло, что совсем рядом находилась деревня Ендовище. Теперь уже никто не помнил, почему это название перекочевало и закрепилось в общине, которая образовалась в двадцати километрах к северо-западу от воронежской сумеречной зоны. Но факт оставался фактом: настоящее Ендовище располагалось не там, где остановились на постой четыре всадника «волчьей стаи», а где-то здесь, на подступах к одному из самых опасных мест Воронежского резервата (или ареала). Городу, который хранил на себе печать давно минувшего Армагеддона. Опаснее самого Воронежа был только Нововоронеж, где когда-то стояла атомная станция.

И где-то здесь, в дремучем лесу, жил, наверное, единственный на сотни верст вокруг безумец, предпочитавший соседство с Чертогами жизни среди себе подобных людей, старавшихся держаться от городов подальше.

Правила хозяина этих мест запрещали дронить, то есть тарахтеть моторами на протяжении последних полуторы тысячи метров до его обители. И четверым рейтарам пришлось катить мотоциклы рядом с собой, дабы не нарушить покоя, царившего на границе Чертога Воронежа и пугавшего пришлых людей. Труднее всех приходилось Мустафе. Его рейт был значительно тяжелее мотоциклов товарищей из-за коляски, которая не просто была прицеплена к «Уралу», но имела привод на колесо для большей проходимости.

Выйдя со старой, давно потрескавшейся и заросшей травой дороги на опушку леса, все четверо остановились. Прямо перед ними, метрах в тридцати, возле здоровенного лопуха стоял упитанный человек. Ему было около сорока лет. Он был одет в защитного цвета штаны, заправленные в ботинки с высоким берцем; с боков свисали черные подтяжки. На торсе – зеленая футболка, а лысую круглую голову облегал зеленый берет. Нижнюю половину лица скрывали бородка и густые, как болотные камыши, соломенные усы, аркой огибавшие рот. На кончике носа сидели очки с прямоугольными стеклами и золотой цепочкой, уходившей от дужки за шею и возвращавшейся к другой дужке. Человек упирался ладонями в колени и что-то разглядывал на листе лопуха. Он словно ждал незваных гостей и, не поворачивая головы, осторожно приподнял правую руку, чтобы поманить их пальцем.

– Вы гляньте, какая редкость тут подремать решила, – проговорил он тихим хриплым голосом.

Рейтары осторожно приблизились и увидели, что на листе лопуха сидит огромная бабочка размером, наверное, с полторы ладони здорового мужика. Это было мохнатое существо черно-оранжевого цвета с белым узором в виде черепа на спине.

– Летает только ночью. А сейчас спит, – продолжил усатый.

Ходокири подкатил свой рейт совсем близко.

– Ни хрена себе! – воскликнул он и протянул руку, чтобы потрогать мохнатую бабочку. Однако тут же скривился от боли, когда на его запястье сомкнулись пальцы усатого.

– Чего грабли распускаешь, пижон, – прорычал тот. – Ты ведь не любишь, когда ты спишь, а тебя трогают?

Павел отдернул руку.

– Ты псих, что ли?

– Да. А ты? – Незнакомец зло смотрел на Ходокири. Затем окинул взглядом остальных. – Зачем приперлись?

– Здорово, Шелкопряд, – кивнул ему Артем.

– Здоровей видели. Только это не ответ на мой вопрос.

– А поприветливей с гостями нельзя? – повысил голос Павел.

– Поприветливей – это как? – прищурился хозяин. – Хлеб с солью поднести? Ковровую дорожку расстелить и фанфарами дудеть?

Ходокири не унимался:

– Мог бы поздороваться ради приличия да спросить, как дела.

– Привет. Как дела? – Шелкопряд пристально смотрел на Павла. – Ну, что молчишь? Как дела?

– Были отлично до знакомства с тобой.

– Вот как? – хмыкнул хозяин. Возможно, он улыбался, но настолько зарос, что догадаться об этом можно было лишь по морщинкам в уголках глаз. – Рад, что изговнял тебе настроение. – Шелкопряд обратился к Артему: – Полукров, зачем пришли?

– У тебя наши вещи. Забыл?

– Не забыл. Забирайте и уматывайте. – Шелкопряд повернулся и зашагал к широкой тропе. – И аккуратнее своими тарахтелками тут. Там на тропе муравейник, возле сосны. Наедете колесом – разобью морды всем четверым.

– Нет, я ему все-таки врежу, – не выдержал Ходокири.

– Успокойся, Паша, – засмеялся Полукров. – Он нормальный – да и крепкий, кстати. Не смотри, что он меньше тебя. В прошлом году медведя отмудохал, который к нему на пасеку залез.

– Да? И ты сам это видел? – усомнился Павел.

– Нет, мне рассказывали.

– Кто же рассказывал, если вокруг ни одной живой души?

– Да сам медведь и рассказал, – произнес Иван. – Много жаловался на него, показывал синяки и горько плакал.

– Да идите вы в задницу, шутники, мать вашу, – огрызнулся Ходокири и покатил свой рейт вслед за Шелкопрядом.

– Тёма, а он всегда такой? – спросил Мустафа. Он, как и Павел, не был знаком с Шелкопрядом.

– Вообще говоря, нет. Сегодня он на редкость приветлив.

– Жрать будете? – послышался из зарослей голос хозяина.

– Да было бы неплохо позавтракать, – признался Полукров.

– Вот доставайте свое и жрите! А будете мусорить – морды разобью всем четверым…

* * *

По мере следования по широкой тропе через лес Шелкопряд постоянно уходил вперед, после чего вопил из зарослей, чтобы гости остановились. Затем слышалась возня и звучало разрешение двигаться дальше. И так было трижды. Судя по всему, местный житель отключал некие защитные устройства, чтобы люди прошли. В конце концов они оказались на площадке, оградой которой служили непролазные стены из зарослей облепихи. Площадка была частично затентована масксетью. В центре стоял большой дом из деревянного сруба с двумя этажами. Рядом раскинулся навес из виноградника, под которым виднелись стол и скамейки. Мустафа и Ходокири, никогда прежде здесь не бывавшие, с изумлением обнаружили в дальнем углу «двора» танк, тщательно замаскированный той же сетью. Как он сюда попал, оставалось загадкой, если учесть, что по тропе, которую они видели, с трудом мог протиснуться мотоцикл с коляской. Шелкопряд велел подождать и быстро скрылся в своем двухэтажном бревенчатом доме. Потом все почувствовали едва уловимую вибрацию грунта, обильно усыпанного сухой хвоей. Послышался непонятный механический звук, и вдруг земля перед ними разверзлась. Нарисовалась огромная прямоугольная крышка, которая откидывалась и открывала взору железобетонный пандус, уходивший в глубокий и обширный ангар, где горело электричество. Откуда оно бралось, тоже оставалось загадкой – ветряков не было, и генератор не шумел.

Снизу по пандусу поднялся Шелкопряд.

– Что встали, как неживые? Закатывайте свои тарахтелки и шмотки забирайте.

Осмотреться в ангаре хозяин толком не дал – постоянно торопил гостей и вовсе выгнал, едва те переоделись в военную экипировку. Чужаки поспешно поднялись по пандусу и вновь услышали гул, после чего крыша подземного убежища опустилась.

– Артем, это как? – изумленно вымолвил Павел. – Откуда?..

– Я слышал, что перед самой войной отряд выживальщиков устроил здесь базу. Какие-то военные, отколовшиеся от армии.

– Я всякое видел, но чтобы среди леса такое…

Из дома появился Шелкопряд. Он нес какую-то бутыль и тюк.

– Ну, соколики, присядем на дорожку? – Хозяин кивнул на скамейку и стол.

В бутылке оказалась волшебного вкуса медовуха, которую хозяин разлил в кубки, сделанные из минометных мин, – их он принес в тюке и расставил на столе.

– Так, Артем. В мешке моя фирменная аптечка. Все, что нужно в походе. Все натуральное, на травах, коре, ягодах, меде, помете пчел и говне летучих мышей. Антидристунин, противозаразное всякое, от гноя и прочей напасти. В желтом свертке – от радиации, но есть побочный эффект: гаубица взведется и никакой холодный душ не поможет. К сожалению, на баб это действует по-другому, они становятся скучными и сонными.

Павел ухмыльнулся:

– И как ты один в лесу поступаешь с этим побочным явлением?

Шелкопряд шутку не оценил. Взглянул недобро и ответил:

– Всяким пухленьким волосатикам, что шастают тут, очко развальцовываю. Помогает.

– Да пошел ты.

– Будет вам. – Артем пристукнул кубком по столу. – Налей мне, Шелк, еще своего чудо-напитка. За аптечку спасибо. Очень нужная вещь в нашем деле.

– Да не за что. Должен будешь. – Хозяин плеснул еще медовухи.

– Ты в Острогожске давно был?

– С апреля не был. Или чуть больше. А что?

– Про самолет не слышал?

– Слышал, – кивнул Шелкопряд. – Но вряд ли больше тебя. Говорили, что упал где-то там.

– А кто говорил?

– Два мародера перед смертью.

– Ты что, их убил? – спросил Засоль.

– Вроде того.

– За что?

– Тоже любили задавать глупые вопросы. Полукров, вы как – надолго уходите?

– Не знаю, Шелк. Как получится.

– Понятно. Ну, ни пуха…

– К черту.

– Сам иди туда. Соловью Юрьичу привет от меня пламенный.

– Ты и про него знаешь?

– Знаю. Чего уж. Ну ладно, ступайте. Провожать не буду – дурная примета.

– Спасибо за все, дружище. – Полукров протянул ему руку.

– Я же сказал, должен будешь. – Шелкопряд пожал его ладонь и тут же оттолкнул. – Все, проваливайте на хрен.

* * *

Теперь они выглядели иначе: камуфлированные комбинезоны, разгрузочные жилеты, военные походные рюкзаки. Отныне ничто не выдавало в них рейтаров, почти никогда не расстававшихся с мотоциклами и черными кожаными куртками.

Они вышли из леса на старую дорогу и осмотрелись. Затем Полукров взглянул на часы.

– Надо поторопиться, сбор уже скоро.

Все четверо двинулись на юг – туда, где раньше стоял городок Семилуки, примыкавший к окраине Воронежа. Это уже была граница сумеречной зоны, и характерной приметой был периодический вой, не соотносившийся с обычной фауной ареалов.

– Надо было Шелкопряда с собой на дело подрядить, – сказал Булава. – Хорошее подспорье. Ты сам говорил, что нам пятый не помешает.

– Да на кой он нам нужен, этот псих? – протестующе воскликнул Ходокири.

– Не ори, Паша. Вань, ты же знаешь, что Шелкопряд ни под кем не ходит. Да и мы без подстраховки, я думаю, справимся. Кстати, Паша, ты ему понравился.

– На хрен, – буркнул Ходокири. – А как же он общается с теми, кто ему не нравится?

– Тихо и молча душит. Без разговоров.

Идти пришлось три километра, пока справа не показался большой овраг – окраина Семилук. Они пересекли уже едва различимое в траве шоссе, некогда покрытое асфальтом. Последние тридцать с лишним лет этой дорогой пользовались крайне редко, в отличие от тракта у нового Ендовища, который не успевал настолько зарасти травой, кустарником и молодыми деревьями.

Дальше начинались руины. Город не бомбили, и основные разрушения здесь были вызваны временем и безлюдьем. Вид домов, вывернутых наизнанку проросшими изнутри уродливыми деревьями, холодил кровь. Некоторые здания еще кое-как стояли и выглядели не менее странно и гротескно. На крыше одной пятиэтажки росла целая березовая роща, а из окон верхних этажей торчали немыслимые хитросплетения корней деревьев, которые обжили крышу и стремились к земле. У следующего здания, обросшего со всех сторон высоким кустарником, в окнах виднелись черные колонии крупных летучих мышей, облюбовавших покинутые много лет назад жилища. Вот еще уродливое дерево, прямо посреди улицы. В его ветках виднеется ржавый насквозь автомобиль. Очевидно, это дерево десятилетиями росло под машиной, постепенно обвивая его ветками и поднимая над землей, делая своей неотъемлемой частью и питаясь продуктами окисления корпуса, от чего листва на дереве приобрела зеленовато-бронзовый оттенок.

Они прошли еще немного, когда до слуха начали доноситься человеческие голоса. Полукров мгновенно остановился, припал на колено и поднял кулак, приказывая остальным сделать то же. Затем указал на ближайшее дерево. Павел, Иван и Мустафа незамедлительно заняли позиции возле ствола и приготовили оружие. Согнувшись, Артем подбежал к ним и хлопнул рукой по коре. Остальные без лишних слов подхватили его и помогли взобраться на бугристый ствол. Поднявшись как можно выше, Полукров прильнул к биноклю и через несколько минут спустился.

– Все в порядке. Это они, на площади точка сбора. Идем.

Здания вокруг площади сохранились несколько лучше, чем в остальном городке. Уцелел даже постамент памятника, воздвигнутого уже неизвестно кому.

Вкруг него стояли два БТР-80, один БРДМ, китайская БМП «Тип 97» и грузовой «Урал», кабина которого была обшита листовым железом для дополнительной защиты от пуль. За «Уралом» виднелся небольшой пикап с установкой пулемета «корд» в кузове, а также несколько ГАЗ-66 с кунгами.

Вокруг толпилось несколько десятков, а то и добрая сотня человек в боевой экипировке. Вооружены они были в основном автоматами Калашникова и китайскими CQ, довольно точными копиями американских M16. У нескольких были снайперские АСВК и английская АС50. На броне китайской «Тип 97» сидел высокий и худой человек с седой бородкой и в круглых очках. На вид ему было от сорока пяти до пятидесяти. В руках он держал внушительного вида «Хеклер-и-Кох G36» со всеми мыслимыми обвесами, включая оптику, фонарь и подствольный гранатомет. Обладателем этого завидного оружия и был полевой командир 1-го штурмового карательного батальона имени Ивана Грозного, сам Соловей Юрьевич Черный.

– Ну наконец-то! – воскликнул он, завидев четверку рейтаров. – А мы уж, грешным делом, подумали, что на вас рассчитывать не придется.

– Мы задержались на пять минут, самое большее! – крикнул в ответ Артем и взглянул на наручные часы, желая убедиться в правильности словесного туше. Так и есть. Четыре минуты от условленного срока, с учетом временного коридора. Плюс-минус час на форс-мажорные обстоятельства.

– Не заводись! – отмахнулся Соловей и громко хлопнул в ладоши, облаченные в черные перчатки – беспалые и дырчатые. – Командиры секций, звеньев и ячеек, ко мне, на брифинг! Живо!

– А нам что делать? – послышался голос какого-то рядового.

– Не задавать идиотских вопросов!

Кроме четверых рейтаров позади китайской БМП собрались еще пятнадцать человек. Знаками различия в данном подразделении являлись пуговицы, пришитые на клапаны грудных карманов. Количество пуговиц у этих людей и говорило о том, что все они – младшие командиры подразделения, которым руководил Соловей Юрьич.

Кормовая десантная дверь бронемашины открылась, и из нее показался еще один человек. Одет он был в темно-синюю военную спецовку, довольно новую, с наколенниками и налокотниками. И похоже, в ней скрывался бронежилет. На темноволосой голове этого человека, молодого и жилистого, сидело кепи с защитными очками, поднятыми поверх козырька, – того же цвета, что и одежда. К жилету на груди крепились две кобуры с каким-то странным оружием.

– Парни, это Малон Тахо, наш консультант, – объявил Черный. – В операции главный – я, но он второй по старшинству. Ясно?

– Малон Тахо? Что за имя такое? Армянин, что ли? – прищурился и без того узкоглазый Ходокири.

– Паша, ты точно чукча, – заметил Мустафа.

– Сам ты чукча, я русский.

– Я Малон Тахо, – ответил незнакомец с каким-то странным акцентом. Возможно, дело было в его низком баритоне.

– Это мы уже поняли…

– Хорош базлать, мужики! – поморщился Соловей. – О деле говорим.

– Ну, говори, говори, – проворчал Ходокири.

– Паша. Мы тут не на пикник с самогоном и бабами собрались, так что включи в своем мозгу субординацию и не смей подрывать мой авторитет. Наказывать буду монетой из жалованья за ваш непосильный труд. Ты понял? – Соловей излагал спокойно и доходчиво.

– Да понял я все.

– Архичудесно, презамечательно. Итак, первым делом мы выдвигаемся в Чертоги Острогожска. – Черный развернул карту. – Командиры секций получат рации. Полукров – тоже. Полукров, ты старший среди своих.

– Само собой, – кивнул Артем.

– Ишь ты, – хмыкнул Павел.

– Ходок, заткнись хоть на минуту, а? Далее: рейтары входят непосредственно в Чертоги. С вами пойдет мой снайпер. И Тахо. Артем, имей в виду, что рекомендации Малона Тахо обязательны к исполнению. От вас требуется одно: проводка по сумеречной зоне. Вы в этом разбираетесь.

– Понятно.

– Далее. Первая и вторая секции занимают оборону, вот тут. – Соловей обвел карандашом участок окраины Острогожска. – Рассредоточиваются на технике. Быть в готовности к передислокации или атаке. Или идти на помощь – короче, быть в минутной готовности выполнить любой мой приказ. Разведзвено второй секции движется в южном направлении на БРДМ и пикапе вот по этой дороге, вот до этой точки. Видите? Организуете скрытое наблюдение. Вы будете авангардом на дальних подступах.

– А кого ждем? – спросил один из младших командиров.

– До ста бойцов корпорации АТ, «Ататюрк». Задача авангарда – наблюдать. В бой не вступать до особого распоряжения, которое я отдам лично. Информировать меня обо всех передвижениях в том районе. Даже если по дороге проковыляет хромой пилигрим в обносках и воняющий на сто верст – доложить. Дальше. При развертывании первой и второй секций третья и четвертая без промедления делятся на ячейки и начинают прочесывать вот эти окраины на тот случай, если самолет и те, кто его сбил, находятся все-таки не в самом Острогожске, а на подступах к нему. Я тоже буду участвовать в поисках.

Булава поднял руку:

– Юрьич, вопрос.

Черный вскинул на него круглые серые глаза, пристально смотревшие из-за очков.

– Говори.

– Почему мы ищем и самолет, и тех, кто его сбил, в одном и том же районе? Мы не знаем, как они его сбили, на какой высоте и с какого расстояния. Верно? Следовательно, между ними может быть и сотня верст.

– Ты что, разбираешься в этом? – усмехнулся Черный.

– Ну, кое-что знаю. Человек, заменивший мне и отца и мать, в прошлом, еще до войны, служил военным летчиком. Рассказывал много всяких премудростей.

– Архичудесно, Ваня, что ты у нас такой умный. Но вот скажи: если пальнуть в лоб по осевому курсу ракетой по самолету – куда он будет падать? Разве не в сторону, откуда примчалась эта роковая ракета?

– Ракетой сбить в лоб сложно. Цель и снаряд могут разминуться, а могут и сманеврировать. Легче пустить ракету вдогонку.

– И тем не менее факты говорят, что самолет рухнул именно туда, откуда его сбили. А это Чертоги Острогожска.

– А что за факты? И что за самолет?

– Из достоверных источников. И самолет большой, в него трудно не попасть. – Командир осмотрел подчиненных. – Всем ли известно, как вообще выглядят самолеты и на что могут быть похожи их обломки?

Ответом был утвердительный гул.

– Тогда все. По машинам. Артем, ты со своими архаровцами садишься в мою БМП.