Текст книги "Волчья стая"

Автор книги: Сурен Цормудян

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 16 страниц)

Глава 10
СХВАТКА

Поднимаясь, Артем сокрушенно думал о том, насколько он грязный и весь пропитан мутной водой из лужи. Нет, в Чертогах достаточно бесовщины. Но чтобы рейтар, да еще женщина? Если это не обман зрения…

– Парни, вы как? – проворчал он, вытирая лицо рукавом.

– Уши заложило, – пробормотал Мустафа, который хлопал себя ладонью по правому уху. Похоже было, что недавний взрыв и у него отбил всяческую охоту преследовать мотоциклистку.

Павел стоял чуть в стороне и разглядывал какие-то предметы, которые то и дело поднимал из грязи.

– Братья, гляньте, какая интересная шрапнель.

Полукрова больше прочего интересовала пятиэтажка с вражеским снайпером, но с места, где стоял Артем, пустырь не было видно.

– Эта гадина что же, хотела нас заманить в ловушку? – Засоль продолжал ворчать и выбивать ладонью навязчивый звон из головы.

– Зачем? – Артем пожал плечами. – Разве не легче ей было дать шаровой молнии нас прикончить? Это всяко умней, чем рисковать самой. Похоже, она нас спасла. А я уже думал, что мне придется брать молнию на себя.

– Долго думал, Тёма, – покачал головой Ходокири. – В тебе поселились сомнения?

– Паша, иди в жопу строевым шагом.

– Кстати! – Лицо Ходокири осветилось идиотическим счастьем. – Насчет жопы! Видели, какой у нее орех? – Он отшвырнул собранные в грязи предметы и расставил перед собой ладони, сжимая и разжимая пальцы. – Блин, я бы вдул!

– Да ты бы и барану вдул, – хмыкнул присевший на камень Засоль. Он снял ботинок и вылил из него мутную жижу.

– Брат, я бы не стал покушаться на честь твоей четвертой жены, – парировал Паша.

Мустафа зачерпнул рукой глиняный мякиш и швырнул его в Ходокири, пока тот ухмылялся своей идиотской шутке. Грязь попала прямо в смеющийся рот.

Ходокири нагнулся и стал отплевываться.

– Хххть тьфу! Ты совсем придурок?! – воскликнул он. – А если она радиоактивная?!

– Тебе, мутанту, не один ли хрен?

– Да пошел ты.

– Ну все, угомонились! – повысил голос Артем. – Паша, что ты там насчет шрапнели говорил?

– Чего?

– Я говорю, что там насчет шрапнели?

– А. Дак это. Похоже на поражающие элементы от ракеты.

– От какой еще ракеты?

– От зенитной, от какой же еще.

Артем нахмурился.

– Ты уверен?

– Да в чем тут вообще можно быть уверенным? – Павел прополоскал рот водой из поясной фляги и злобно посмотрел на Мустафу, который очищал от грязи второй ботинок. – Говорю, что похоже.

– Тёма, попробуй с Ваней связаться, – предложил Засоль. – Аномалий не видно. Может, получится.

Сверкнула очередная молния, над городом прокатился гром.

– Добро. – Полукров кивнул, хмуро поглядывая на небо. – Только давайте уйдем с открытого пространства, пока нас не припекло.

* * *

Три человека, облаченных в серые городские камуфляжи с черными разгрузками, в которые были интегрированы бронепластины, осторожно спускались по ступенькам вниз.

На лицах – респираторы. На головах – кевларовые шлемы с поднятыми на лоб защитными очками в матерчатых чехлах на липучке. Все трое вооружены автоматами «Кольт Коммандо 933».

Они шли цепочкой, стараясь идти бесшумно. Первый достиг промежуточной лестничной площадки между пятым и четвертым этажами. Глаза и ствол смотрели вниз по лестнице, четвертый этаж был на мушке. Первый качнул автоматом, сообщая остальным: чисто. Те двинулись дальше, покуда он прикрывал площадку четвертого этажа. При этом первый сразу взял на прицел нижнюю лестницу, а второй наводил ствол на зиявшие дверные проемы. Когда автоматчики оказались пролетом ниже, тот, что оставался между этажами, последовал за ними. Воссоединившись, они быстро осмотрели пустые квартиры и направились к третьему этажу.

Шедший впереди вновь замер на промежуточной площадке. Теперь он видел, что наскоро слаженная из палок и колючей проволоки преграда валяется внизу, а сигнальная ракета, как они и поняли по звуку, сработала. Но главным была кровь. Человек, пытавшийся пройти наверх, был ранен. Странно, что он вообще остался жив, но, возможно, этот неизвестный был в бронежилете и шлеме. Во всяком случае, в тяжелом ранении сомневаться не приходилось. И он, скорее всего, затаился в квартире с сохранившейся дверью – кровавые следы вели именно туда. Первый сделал круговое движение стволом и ткнул им вперед. Остальные спустились к нему и внимательно осмотрели место происшествия. Затем двинулись дальше, держа на мушке квартиры и нижнюю лестницу. Оказавшись посередине – там, где недавно стояла преграда и откуда начинались пятна, направляющий остановился и поднял кулак. Затем растопырил два пальца и указал на квартиру слева – ту самую, где притаились Булава и Крылов. Его жест означал, что второму человеку, следовавшему за ним, надлежало осмотреть помещение. Затем он растопырил три пальца, давая указания тому, кто находился на промежуточной площадке. Зажатый кулак описал круг, и резко растопырились все пять пальцев. Рука указала на неплотно притворенную железную дверь, за которой скрывались следы крови. Третий понял, что должен швырнуть туда светошумовую гранату.

После всех этих жестов он спустился вниз. Другой медленно пошел в квартиру к Булаве и Крылову. Первый задержался на ступенях, уводивших вниз, затем прокрался в среднюю квартиру, соседствовавшую с подозрительной. Она была совсем маленькой, и он осмотрел ее быстро – намного проворнее, чем второй член группы, который неспешно углублялся в первое помещение.

Первый вернулся к железной двери. Возле нее уже ждал третий член группы, с приготовленной светошумовой гранатой в руках.

Первый кивнул и взялся за дверную ручку. Как только второй выдернул предохранительное кольцо, он рванул дверь на себя. Второй сразу швырнул в квартиру гранату. После этого первый должен был так же проворно захлопнуть дверь, чтобы их самих не поразило вспышкой и грохотом, однако не управился. Их собственная мина «клеймор» уже была приведена в действие.

Светошумовая граната даже не успела сработать. Ее разорвало встречным напором мины, распространившей сотни стальных шариков. Того, кто кинул гранату, буквально изрешетили осколки, и никакой бронежилет уже не мог помочь. Тому, кто открыл дверь, мгновенно отхватило половину руки и обе ноги. Он был обречен. Третьего вбросило ударной волной в последнее помещение, самое дальнее, которое он не успел обследовать. В стародавние времена оно служило кухней, на полу валялась пара дырявых кастрюль и черепки битой посуды. Он попытался быстро вскочить на ноги, но в лицо тут же врезался тяжелый ботинок огромного светловолосого человека.

Отправив противника в нокаут, Булава выхватил у него из кобуры пистолет. Затем – клинок из ножен. Поясок с гранатами. Все это он перебросил Крылову, а сам сграбастал вражеский «Кольт Коммандо 933» и, кинувшись к выходу, распорядился:

– Держи его на мушке.

Иван осторожно выглянул из квартиры, держа оружие наготове. Два изуродованных трупа. Характерный запах крови и взрывчатки, пылевая бетонная взвесь.

Оснащение первого трупа пришло в полную негодность, можно было разжиться только патронами. Сам человек был размазан по лестничной площадке. Наибольший фрагмент сохранился внутри искореженного и пробитого в нескольких местах бронежилета. Шлем также был разбит на части, вместе с головой. Иван метнулся ко второму трупу. Тот тоже был изувечен, но голова и одна рука остались на месте. Автомат отбросило в среднюю квартиру, возле которой его владелец находился при взрыве. Булава переступил через порог – и через тело. Все это время он не забывал оглядываться. Нагнулся за оружием и вдруг заметил бесформенную тень, возникшую наверху, на промежуточной лестничной площадке. Иван вскинул ствол, раздалась автоматная очередь, но не его – стрелял противник. Две пули просвистели мимо, одна обожгла шею, едва коснувшись и оцарапав ее. Еще две впились в левое плечо, одна из них прошла навылет. Морщась от боли, Булава отпрянул, вжимая спусковой крючок автомата. Стрелял он уже не прицельно, а машинально, повинуясь инстинкту.

Иван рухнул в недосягаемой для стрелка зоне. Теперь можно было переварить увиденное. Ясно, что это был человек, но одетый совсем не так, как остальные. Он был облачен в косматое бесформенное одеяние, изобличавшее снайпера. Стрелок становился похожим на куст или мшистый пригорок. Если спустился сам снайпер, то хотелось надеяться, что он будет последним в группе.

Послышался характерный звонкий щелчок отделяемой от гранаты чеки. Булава подобрался и уставился в коридор. Граната влетела практически сразу же, Иван поймал ее здоровой рукой и швырнул обратно. Она пролетела через площадку вниз и там взорвалась. Судя по звуку, при этом обрушилось что-то еще. Иван чертыхнулся: не хватало разломать весь дом, не успев его покинуть. Булава не стал ждать. Он устремился глубже в квартиру, понимая, что следующую гранату вражеский снайпер метнет с задержкой, если противник успел отбросить первую.

Он оказался прав. Позади грянул новый взрыв, совсем рядом. Сверху что-то посыпалось, помещение заволокло дымом и пылью, в ушах звенело. Жутко ныли пулевые раны. Рейтар повалился на пол и скорчился от боли. Но в этот момент он подумал о несмышленом Крылове – как тому выкрутиться?

Боец Соловья Черного метался по помещению, не находя себе места и не зная, что делать. С одной стороны, он не хотел нарушать приказ рейтара охранять пленного, а с другой – понимал, что в подъезде все пошло наперекосяк, особенно после автоматных очередей и двух взрывов.

Когда рванула вторая граната, пленный начал приходить в себя. Что теперь? Он непременно будет сопротивляться. Мужик, сразу видно, крепкий. Или крикнет, подаст сигнал и привлечет внимание врага.

Не оставляя себе пространства для раздумий и колебаний, Крылов схватил трофейный нож, прыгнул на пленного и вонзил лезвие в горло. Затем, стараясь двигаться беззвучно, направился к выходу, держа перед собой автомат Калашникова.

Когда он подошел к дверному проему, то увидел, как спиной к нему крадется, переступая через останки разорванного соратника, человек в снайперском балахоне, который обычно называли «лешим». Враг двигался к средней квартире, из которой валили клубы пыли и дыма. Видимо, Иван был там. Жив ли он?

Здесь тоже было некогда раздумывать. Крылов вдавил спусковой крючок и перечеркнул длинной очередью спину, а заодно и жизнь неприятельского снайпера. Тело врага швырнуло вперед. Не сомневаясь, что тот уже мертв, Крылов осторожно выглянул из квартиры. Никого. Тогда Крылов побежал наверх. Четвертый этаж. Две квартиры с дверьми, одна распахнута. Он торопливо ее осмотрел – чисто. Открыл другую. Внутри было полно дерьма летучих мышей и даже валялось несколько их трупов.

Третья квартира тоже пустовала. На пятый этаж! В одном жилище обвалился потолок. Во втором – о чудо! – возле окна росла, впиваясь корнями в бетон, молодая береза. В третьей, с окнами на разные стороны, тоже не было никого, но пост вражеской группы был устроен именно здесь. На полу, близ окна большой комнаты, стояла на сошках СВУ-АС. [7]7
  СВУ-АС – результат эволюции снайперской винтовки СВД. Патрон тот же, ТТХ схожие. Компоновка «буллпап» позволила сделать оружие менее габаритным, что в условиях городского боя мобильных групп немаловажно. (Прим. авт.).


[Закрыть]Четыре рюкзака у стены. Пустые консервы и вскрытые сухпайки. Термос. Карты. Два спальных мешка. Еще какое-то барахло. Все это сейчас Крылова интересовало мало. Главное, что в доме больше никого нет. Он тут же выскочил из убежища врага и бросился вниз. Уже почти спустившись на третий этаж, где и разыгралась основная драма, он вдруг увидел, как почти с пола средней квартиры, в клубах еще не осевшей пыли и дыма после взрыва гранаты, на него смотрит автоматный ствол.

– Ванька, это я! – заорал молодой снайпер, оступился и покатился по лестнице.

– Тьфу, черт. – Булава опустил ствол и выплюнул насыщенную бетонной пылью слюну, почти готовый цемент. – Я мог бы догадаться, что только ты и способен носиться по дому, как хренов кабан.

Крылов уселся на нижнюю ступеньку и принялся раскачиваться, схватившись за ушибленное правое колено.

– Тсс, а-а-ах, тсс, а-а-ах.

– Кончай скулить, слышь. В меня две пули всадили. Я уже молчу про гранату.

– Что, больно? – простонал Крылов, продолжая держаться за колено и качаться.

– Да нет, что ты – приятно, как с телкой. Сейчас прям кончу. Больно, мудила!

– Иди на хер! Мне тоже больно! Тсс, а-а-ах!

– Что там наверху?

– Да чисто. Всё. Одни трупы.

– Как одни? А пленный?

– Я его зарезал, – морщась, проговорил Крылов.

– То есть как? И что, теперь и поговорить не с кем? Ты баран, да?

– Выхода, тсс, а-а-ах, не было. Отвали.

– Ну епт. – Булава сокрушенно вздохнул. – Дал же бог попутчика. А этого как? – Он кивнул на вражеского снайпера. – В спину, в упор?

– Да, тсс…

– То есть можно было одну пулю в голову, а ты ему… Раз, два, три… Восемь пуль? Да ты вообще спятил?

– Не стоит благодарности, тсс, а-а-ай, козел. Если бы не я… ты бы сейчас не гундел там…

Иван приподнялся, оперся спиной на стену и медленно сполз, присев на корточки. Затем наконец через силу улыбнулся, превозмогая желание морщиться от боли.

– Да ладно, братуха. Я пошутил. Прощаю. На славу мы тут пошухарили, да?

– Ага.

– Бывал в таких переделках?

– В переделках бывал. В таких – нет.

– Ну, теперь да, – подмигнул Иван. – Но ты бывалый – вон как спокойно держишься среди трупов и расчлененки.

Крылов только теперь оценил масштабы побоища и кивнул.

– Н-да. Бывалый.

– Болит коленка-то?

– Болит, зараза.

– А знаешь, что это значит?

– Что же?

– Что ты живой. Как и я. У меня тоже раны чертовски сверлит.

Молодой снайпер снова окинул взглядом вражеские трупы. Сейчас он даже испытывал к ним нечто вроде сострадания. Они мертвы, и можно себе позволить посочувствовать, да и Черный так говорил.

«Это неплохо, если вы сочувствуете павшему врагу. В какой-то мере это даже хорошо. Получается, вы не озверели. Вы люди. И можете сострадать врагу после того, как убьете его, у вас есть на это полное право. Но покуда враг жив и держит в руках оружие, не смейте даже думать о жалости. Такого врага вы должны уничтожать, и это уже ваша обязанность. А потом сострадайте. Мертвый враг не ставит вас перед выбором „либо вы, либо он“. Мертвый враг безопасен, он уже в лучшем из миров. Если хотите, можете за него помолиться, но сделайте все для того, чтобы ваше право на сострадание было подкреплено делом и враг не ходил по нашей земле безнаказанно».

Молодой снайпер покачал головой:

– Пожалейте убитого врага, но заслужите право на жалость, убив его.

– Ага. Одна из заповедей Соловья Черного, – вымученно улыбнулся Булава. – Слыхал. Как же. А вот Серафим выражается проще: мочи их подряд, а Всевышний рассортирует.

– Это тот Серафим, что пастырем в казачьей станице? Девицкий который?

– Именно. – Иван кивнул.

– Знаю такого. Но не разу не слышал, чтобы он так говорил.

– Значит, ты ни разу с ним не бухал и не видел его пьяным в лоскуты. – Рейтар, морщась, приложил ладонь к ране.

– Пулю из тебя надо достать, – вздохнул Крылов.

– А то я не знаю, – скривился Булава. – Ты сам-то идти сможешь?

– Конечно смогу. Только не быстро.

– Ладно. Сейчас нам надо собрать трофеи. Оружие. Барахло прочее, рации. Только со всех ихних приборов придется первым делом снять батареи.

– Это я знаю.

– И славно. – Морщась и сопя, Иван поднялся. – Давай сейчас займемся этим, а пулей – потом.

* * *

Бойцы батальона уже заканчивали «уборку». Последние тела представителей неприятельского конвоя были брошены в болото и погружались в трясину. Наверное, через десятки миллионов лет их окаменелые останки найдут какие-нибудь разумные существа и будут собирать по каменным косточкам, пытаясь представить себе картину происходившего здесь в доисторические времена, как люди когда-то гадали над горами костей динозавров. Хотя, быть может, это слишком оптимистичный прогноз при той ненасытности людей в кровопускании и разрушении, которая проявилась даже после глобальной войны и Великой Смуты?

Колонна «обозников» уже покинула зону боевого столкновения и двигалась к месту промежуточной стоянки и сбора всех участников операции. Вскорости туда должны были отправиться и основные силы батальона. Соловей распорядился оставить лишь разведячейку. Сейчас он стоял у своей БМП, с тревогой взирая на Острогожск и грозовые отсветы.

– Ну что, так и не связался? – спросил подошедший Федор.

– Нет. – Черный мотнул головой и сплюнул сквозь зубы в сторону. – Помехи жуткие. Из-за этой грозы там сейчас, наверное, полно активных аномалий.

– И что будем делать?

– Ты с основными силами уйдешь на временную стоянку. Организуйте помощь раненым, ну и все по схеме. А я с разведячейкой пойду в Чертог.

– В грозу? – Лицо заместителя выражало протест.

– Ну а что делать? Может, им помощь нужна.

– Да, но гроза…

– Знаю. Не вовремя она, мать ее. Пойдем окраинами. Постараемся подойти ближе к зоне предполагаемого нахождения, а там по обстоятельствам.

– Мне это не нравится.

– Федя, мы же не от хорошей жизни этой херней занимаемся?

– Говорил я, рыскунов надо было тоже нанимать, – вздохнул заместитель комбата.

– Где ты их сейчас найдешь? Все на дальняках. К холодам только воротятся. Да и чем рейтары хуже рыскучих? Такие же по сути.

– Ну так, может, и нет нужды идти за ними?

– Слышь, Федя, хватит панику разводить. Сказал же, надо помочь парням. А если мы их единственная надежда? Не по-русски это, своих бросать.

– Ну, в ту войну бросали за милую душу. Да еще как…

– Ну вот и славненько да расчудесненько. Вот она, война да Смута, и расставила все по местам. – Соловей протер очки. – Хорош языками молотить. Давай ускоряй отход, не то будем трендеть до осени.

Федор ушел. Командир батальона посмотрел ему вслед и снова воззрился на город. За мрачными заброшенными зданиями сверкали молнии. Раскаты грома отозвались эхом в низких дождевых облаках. И вновь ударило, но не так громко и не похоже на грозу – три глухих удара в небесах, один за другим, как будто кто-то выбивал большой пыльный ковер.

Соловей резко обернулся на юг и озабоченно присмотрелся к облакам.

Зашипела рация:

– Лесник! Я Невод! Мы атакованы! И не можем понять кем! Вокруг никого! Один мотор в труху! Есть потери!

Говорил командир «обозников». Эта группа попала в беду.

В облаках повторились глухие удары.

– Это «ганшип»! – крикнул Соловей в рацию. – Внимание всем! Воздух!

* * *

Они забрались в какую-то хижину, давно облюбованную пауками – судя по обилию паутины. Пауки не любили мутантов и не селились вблизи постоянных свищей, а потому эта старая деревянная развалина, поросшая мхом, была относительно безопасным убежищем.

Мустафа проводил взглядом еще одну шаровую молнию, проплывшую метрах в ста между двумя домами, и тихо проворчал в ее адрес что-то нехорошее. Если в обычную погоду шаровухи в Чертогах считались редкостью, то в грозу они буквально наводняли сумеречную зону. И чем меньше была зона, тем выше оказывалась плотность шаровух. А Острогожск был одним из самых малых Чертогов, так что вероятность новой встречи с плазменным шаром была высока.

Павел стоял в дальнем углу и выжимал куртку, из которой вылился целый бидон воды. Штаны он решил не снимать – надеть будет трудно, потому что сколько ни выжимай, все равно будут мокрыми.

– Черт, а пиявок-то откуда столько в карманах? – фыркнул Ходокири.

– Да из лужи, в которой вы так весело искупались, – ответил Артем, включая рацию.

– Если там жили пиявки – значит, не было радиации. Верно? – Павел посмотрел в его сторону.

– Верно. Да чего ты переживаешь? Я же только что проверил и тебя, и Засоля. Немного хапанули. У меня одежка больше вашего светится.

– Ну так отожми.

– Некогда. Да и толку мало. Нужно хорошенько выстирать. Все, не мешай. – Полукров поднес рацию ближе, чтобы не говорить громко и не усиливать звук динамика.

– Бул, ответь. Как слышно меня?

Шипящая тишина в ответ. Спасибо, хоть нет аномалии.

– Бул, как меня слышно? Ответь.

Тональность и интенсивность изменились, послышался знакомый голос:

– Арти, слышу хорошо. Перейди на запасную частоту.

– Понял тебя. – Артем подкрутил кольцо переключения частот и выбрал нужную, заранее обговоренную для запасного канала связи.

– Бул, как слышно?

– Хорошо слышно. Говорить буду быстро. Не исключаю, что кто-то слушает и отследит запасной канал.

– Хорошо. Рассказывай.

– Взяли четыре негатива. Все холодные. Стрелок тоже. Нахожусь на их точке. У них был радиосканер. На нашей частоте. Скорее всего, они нас слышали. Правда, не знаю, понимали ли.

– То есть?

– Судя по амуниции и прочим причиндалам, они не местные, а спецы из Оазиса. Есть карта нашего резервата, но в ней все не по-русски. Латиница, но не английский точно. Не немецкий и не западнославянский.

– Так, ясно. А сами как?

– Да в порядке. Я покоцанный, правда.

– Что-то серьезное? – забеспокоился Артем.

– Да так. Середнячок.

– Скажи толком, бывает по-разному.

– Ну конечно, башку снесло, Арти. Разве не слышишь, что я задницей с тобой разговариваю?

– Не трепись попусту, – разозлился Полукров.

– Плечо. Пуля засела. Другая навылет. Кровь остановил, но рука почти не слушается.

– Черт…

– Да ладно, брат. Было и хуже, помнишь? У вас какие вести?

– Наш новый приятель, похоже, холодный. Ловушка в хвосте птички. Потом мы вышли туда, откуда «Панцирь» по вам молотил. Коробочки на месте нет, зато нашли три трупа. Вроде не наши. Амуниция, как ты говоришь, от Оазиса. Нарвались на шаровуху. Чуть не сгинули. Но помогла какая-то баба на рейте.

– Баба на рейте? – удивился Иван.

– Да.

– Познакомились?

– Нет. Сдернула и шарик за собой утянула, а потом его чем-то взорвали. Короче, мы пытаемся ее разыскать.

– Н-да, дела. А сами целые?

– Да, только немного фоним. Особенно я.

– Нам надо сблочивать отсюда, и чем скорее, тем лучше. Потрепанные ведь, да еще нуклидов цепанули. Похоже, что кроме нас тут имеет интерес еще кто-то – не могли же наши холодные ваших положить. Подозреваю, что одна компания, если ваши экипированы как спецы Оазиса.

– Согласен.

– А вести от главного есть?

– Не могу с ним связаться. Да из Чертогов это и почти нереально в грозу.

В голосе Ивана вдруг обозначилась тревога:

– Арти, погоди.

Артем в напряжении замер. Ожидание длилось недолго, но воображение растягивало секунды.

– Арти, как слышно, брат? – Не прошло и минуты, как Иван снова вышел на связь.

– Хорошо слышу, что там?

– Мы в гнезде стрелка, которого охладили. Северо-восток. Группа. Шесть голов. Экипированы, как наши холодные. Довольно быстро передвигаются. В нашу сторону. Стоп. С ними еще один и одет иначе. Черт, похож на рыскуна. Не исключено, что проводник. Все вооружены.

– Твою мать, – выдохнул Артем. – Видишь южнее пустырь, который прикрыт стеной? Возле него свежая воронка и щепок полно вокруг.

– Сейчас. Да, вижу. И трупы там лежат. Три.

– Молодцом. Дальше – два железных гаража в траве. Севернее.

– Вижу.

– За ними большое дерево и одноэтажный деревянный дом.

– Вижу.

– Относительно этого дома – где группа?

– Справа стоит длинное двухэтажное здание серое.

– Да, да, – торопливо закивал Полукров, осторожно выглядывая в окно и смотря на здание метрах в пятидесяти перед ними.

– За ним и есть, и скоро выйдут.

– Ясно. Подсобите со своей точки, если что.

– Понял. Черт!

– Что? Что, Бул?!

– Они резко остановились и попрятались по кустам! Они слышат нас!

– Вырубайся! К работе!

– Понял!

Полукров отключил рацию и убрал ее.

– «Стая», все слышали?

– Да. – Мустафа кивнул, отвалился от окна и вскинул свой «абакан», еще ни разу не использованный по назначению.

– Ну, наконец-то поработаем, – ухмыльнулся Ходокири. – А то прямо обидно. Булава с этим салажонком Крыловым уже четверых положили, а мы барахтаемся в лужах, как свиньи.

– Эй, – недовольно осадил его Засоль.

– Без обид, брат. Не вхолостую же нам на дело идти? Кровинушку сейчас попускаем супостатам.

– Обязательно, – кивнул Полукров. – Только из этой хижины придется сваливать.

– Опять под дождь? – Мустафа приуныл. – А может, отсюда бой дадим?

– Ты слышал Ваньку? Они прослушивали наши переговоры. Значит, догадываются, что мы здесь, или знают наверняка.

– А если совпадение? Ну, то, что они попрятались, когда Вано про них заговорил. Может, они ничего и не слышали. – Засоль решительно не хотел мокнуть под ливнем.

– Брат, ты как маленький, – нахмурился Артем. – Конечно, возможно всякое, но ты сам знаешь правила. Они писаны кровью: всегда исходи из худшего варианта.

– Ай, да я их все манал, – сокрушенно отозвался Засоль. – А ведь не факт, что нам будет с кого получить наше золото.

– Значит, возьмем трофеями, – сказал Ходокири, приводивший себя в порядок.

– Это же сколько нам носиться, чтобы набрать купны [8]8
  Купна (рейтарский жаргон, а также жаргон рыскунов) – набранный в рейдах товар для продажи купцам-перекупщикам и коробейщикам. (Прим. авт.).


[Закрыть]на сорок золотых каждому?

– Довольно, пошли уже, – проворчал Артем.