Текст книги "Месть"

Автор книги: Стюарт Мелвин Камински

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 16 страниц)

– Фонеска, ― сказал он, сердечно встряхивая мою руку. ― Как всегда, довольный.

– Как всегда, ― сказал я.

– Бургер и чили? Чили или бургер? Пиво?

– Большой бургер, жирный, с сыром, помидорами, без лука, ― сказал я, садясь. ― И пива, большую кружку.

– Не на свидание ли собрался? Ни лука, ни чили. Ты всегда брал чили с луком.

– Тебе бы сыщиком работать, Большой Эд, ― сказал я. Он любил, когда его называют Большой Эд.

Хозяин отошел, и я повернулся к Берил Три.

– Все в порядке, ― сказал Эймс. ― Я позвонил Фло, и она сказала, что будет нам очень рада.

Я кивнул и обратился к Берил:

– Миссис Три...

– Берил, ― поправила она.

– Хорошо, Берил. Я очень быстро перекушу, и мы отправимся к одной женщине, врачу, которая может знать, как найти Адель. Вы просто скажете ей, кто вы, почему вы ищете свою дочь, расскажете о своем муже, расскажете все. Если она попросит документы, покажите ей. Ее зовут Салли Поровски.

– Врач? Они что, думают, что Адель сошла с ума? Это Дуайт сошел с ума! ― Она оттолкнула от себя недоеденный гамбургер.

– Вашей дочери пришлось очень много пережить, ― продолжал я. ― Я подозреваю, что полиция, или суд, или ее школа могли обратиться за консультацией: мисс Поровски работает с детьми. Не только сумасшедшие нуждаются в помощи.

Она кивнула, хотя было видно, что я не убедил ее.

– После разговора с мисс Поровски мы с Эймсом отвезем вас в дом наших друзей, где ваш муж не найдет вас, ― сказал я.

– Если Дуайт станет искать, он меня найдет. Он мерзавец, но совсем не дурак. У него нюх, как у собаки, и острые зубы. Я думаю, он действительно решил со мной покончить. Если я не уеду, а вы не прекратите поиски, он сделает все, что сможет, чтобы убрать меня, а может быть, и вас.

Эд вернулся с дымящимся бургером и кружкой пива. Пена перетекала через край, так было принято. Я поблагодарил Эда, и он устремился к следующему столику такой походкой, будто всю свою жизнь провел в седле.

– Вы хотите, чтобы мы прекратили поиски? ― спросил я.

– Ни за что на свете, ― ответила она.

Эймс спокойно сидел в своем углу, сложив руки на коленях и продолжая смотреть на дверь. Я надеялся, что у него уже нет пистолета.

Бургер был великолепен: Эд украсил его рокфором и большим помидором.

Я допил пиво и встал.

– Вперед, ― сказал я, подражая Вильяму Холдену в «Дикой банде». Это очень подходило к обстановке. Но совсем не вязалось ни с моей внешностью, ни с моей сутью.

Джон Детчен сидел за столом дежурного, читая и разговаривая по телефону одновременно. Он узнал меня, улыбнулся и внимательно осмотрел Берил Три. Вероятно, ему приходилось видеть сотни таких, как она. Эймс ждал нас в машине. Я подумал, что, может быть, имело бы смысл спросить Детчена, знает ли он Джеффри Грина или кого-нибудь, кто может его знать. Сарасота ― небольшой город, и отыскать общину геев, если таковая имелась, наверняка не составит труда. Я подумал, что, пожалуй, все же не стоит спрашивать, по крайней мере сейчас, и провел Берил к лифту.

Она щелкала замком сумочки и смотрела прямо перед собой.

Когда дверь открылась и мы вошли в отделение по делам несовершеннолетних, в боксах было больше людей, чем утром. Они что-то записывали, звонили по телефону, женщины красили глаза. Салли Поровски, казалось, не сходила со своего места. Что бы это ни было, но встреча с ней зацепила во мне что-то очень серьезное, и я решил позвонить Энн Горовиц и попробовать разобраться с чувством, которое, скорее всего, было мне не нужно.

– Мистер?..

– Фонеска, ― напомнил я ей, огорченный тем, что она забыла мое имя, а еще больше тем, что это меня огорчило.

– Конечно, Фонеска. Извините, пожалуйста.

– Ничего. Это Берил Три, мать Адели.

Голос Салли Поровски был точно таким, каким я его запомнил. Музыкальный, чуть хрипловатый. Она встала, улыбаясь, протянула Берил руку и подвела ее к свободному стулу. Я стоял, немного отступив назад.

– Извините, пожалуйста, что я должна просить вас об этом, ― начала Салли мягко, наклоняясь к Берил и понижая голос, ― но вы можете подтвердить, что вы мать Адели?

– У меня есть ее свидетельство о рождении, фотографии, документы из школы, страховка, карточка социального страхования ― все, что было дома, когда я отправлялась сюда.

Она открыла сумочку и стала вынимать документы, карточки и фотографии Адели. Салли просмотрела их и попросила у Берил разрешения сделать с некоторых ксерокопии.

– Только чтобы ко мне вернулись оригиналы, ― ответила Берил.

– Я сделаю это прямо сейчас и верну их вам. Выпьете кофе, колы, воды?

– Спасибо, нет.

– Мистер Фонеска?

– Лью, ― сказал я. ― Нет, спасибо.

– Я очень быстро.

Салли прошла по комнате и повернула налево, скрывшись за стопкой картонных папок.

– Она симпатичная, ― сказала Берил.

– Да, ― сказал я.

– Некоторым людям сразу веришь. Мне кажется, она пыталась помочь Адели.

Я согласился. Салли вернулась через пару минут с тонкой папкой, вернула оригиналы документов Берил, которая сразу убрала их, и села на свое место.

– Миссис Три, ― сказала она. ― Ваша дочь говорила, что ее имя Прескотт, Адель Прескотт.

– Прескотт?

– Ее отца зовут Дуайт Прескотт.

– Нет, его зовут Дуайт Хэндфорд.

– Он сказал ― Прескотт. Он показал водительские права, карточку социального страхования и адрес в Сарасоте, ― проговорила Салли, кладя руку на руку Берил. ― Поскольку Адель подтвердила, что он ее отец... Миссис Три, они сказали, что вас нет в живых.

– Адель сказала вам, что я умерла?

– Боюсь, что так.

– Это он заставил ее, ― выдохнула Берил. ― Он запугал ее.

– Она сама приехала в Сарасоту разыскивать его, миссис Три, ― произнесла Салли. ― Это большая смелость для шестнадцатилетней девочки.

– Она сказала вам, что ей шестнадцать?

– Да.

– Ей четырнадцать лет. Ее день рождения был четвертого числа прошлого месяца.

Салли откинулась на спинку стула, вздохнула и взглянула на меня. Я кивнул, подтверждая слова Берил.

– У вашей дочери возникли проблемы с полицией, ― сказала Салли. ― Они направили ее с отцом к нам. Обращение к нам было обязательным, по решению суда. Это означало, что суд не мог обойтись без нашей помощи.

Мужчина, разговаривавший в соседнем боксе по телефону, засмеялся.

– С какой проблемой?

– Она обратилась за медицинской помощью, ― проговорила Салли, снова беря Берил за руку. Та кивнула. Она поняла, что это означает, и, казалось, не удивилась. Она была расстроена, но не удивлена.

– Где она сейчас? ― спросила Берил.

– Мы не знаем, ― ответила Салли. ― Мы ищем ее. Ее отец не очень-то хочет нам помогать, и... мы ищем. Берил, Адель открыла мне кое-что, но я... Как вам сказать? Ее отец никогда не посягал на нее?

– Бил ли он ее?

Последовала долгая пауза.

– Я имею в виду сексуальное посягательство.

Следующая пауза была еще дольше. Я отвернулся.

– Я... ― начала Берил. ― Я не знаю. Он сидел в тюрьме за...

– ...за изнасилование молодой родственницы, ― вставил я.

– Может быть, когда Адель была... ― продолжала Берил. ― Но я не могла в это поверить. Я не хотела верить. Адель никогда ничего мне не говорила. Я не могу об этом думать.

– Я понимаю вас. Вы пробудете здесь еще некоторое время?

– До тех пор, пока не найду Адель и мы с ней не сядем в самолет, поезд или автобус.

– Я могу как-нибудь связаться с вами?

Берил посмотрела на меня. Я дал Салли свой домашне-рабочий телефон.

– Миссис Три будет жить у одного из моих друзей. Я думаю, мы должны сообщить вам, что она встретила своего мужа на улице два дня назад. Он ударил ее. Потом он позвонил ей, сегодня утром, и угрожал убить, если она не перестанет разыскивать дочь.

– Кто-нибудь слышал его угрозы? ― спросила Салли.

– Я слышала, ― сказала Берил.

– Кто-нибудь еще?

– Нет, ― сказал я.

Мы обменялись взглядами и поняли друг друга: в этой ситуации закон был бессилен.

– Я позвоню мистеру Фонеске, если мы найдем Адель, ― пообещала Салли, вставая и помогая подняться Берил.

– Спасибо, ― сказала Берил.

– Подождите меня, пожалуйста, у лифта, ― попросил я Берил. ― Мне нужно кое о чем поговорить с Салли.

Берил кивнула и пошла к лифту.

– Я отвечаю вам «да», ― сказала она.

– Да?

– По поводу ужина, если вы еще помните.

– Помню, ― подтвердил я. ― Завтра в семь?

– Это немножко рано, ― сказала она. ― У меня вызов на дом в Энглвуд. Я пробуду там до пяти. Давайте лучше в половине восьмого.

– Фраки, вечерние платья не предполагаются, ― сказал я.

– Фонеска, возможно, мы с вами оба делаем ошибку.

– Возможно.

Она протянула мне карточку. Я перевернул ее. На обороте были написаны адрес и телефон.

– Значит, в полвосьмого. Вы любите детей?

– Что?

– У меня двое детей, мальчик и девочка. Тринадцати и девяти лет.

– Я люблю детей.

– Будьте готовы. Только ужин, быстрый, домашний и дружеский. Согласны?

– Согласен. ― Я посмотрел на Берил, стоявшую у лифта. ― Я не опасен.

– Если бы я думала, что вы опасны, я бы не сказала «да». Мне достаточно опасных людей на работе.

– Если уж мы коснулись этой темы, не дадите ли вы мне адрес Хэндфорда? ― спросил я.

– Нет, ― сказала она. ― Но я назвала миссис Три имя, под которым он живет в городе. Думаю, вы слышали.

– Прескотт, ― проговорил я.

Она промолчала.

– Дуайт Прескотт, ― повторил я.

– Мне надо работать, ― отмахнулась она. ― До завтрашнего вечера.

Джон Детчен помахал нам рукой, когда мы проходили мимо его поста. Он выглядел очень счастливым. Я не знал, могу ли сказать то же самое о себе.

5

Гас Зинк умер больше года назад. Своей смертью. Я понимаю разницу между убийством, умышленным или непреднамеренным, несчастным случаем и «своей» смертью ― от болезни, от старости. Но ведь любая смерть, даже от чужой руки, в конечном счете «своя».

Гас приехал в Сарасоту с женой Фло больше десяти лет назад. Он был уже на пенсии, у него были деньги, его избрали в местный совет как независимого кандидата, у него появились враги, и ему пришлось здорово крутиться.

Во время своих избирательных кампаний, непременных публичных выступлений, ланчей, обедов и прочих светских выходов Гас всегда старался найти наилучшее объяснение отсутствию своей супруги. Она или была больна, или путешествовала по Европе, или посещала своих братьев-сестер на Аляске, в Монтане, Калифорнии или Вермонте. Детей у Зинков не было.

Когда Гас уже был серьезно болен, его похитили, чтобы отстранить от голосования в городском совете по вопросу о том, где разместить отраслевую библиотеку. В деле участвовали большие деньги, достаточно большие, чтобы заставить нескольких землевладельцев и строителей драться за место будущего объекта.

Ко мне обратился единственный черный член городского совета с просьбой найти Гаса Зинка. Я нашел его. После решающего заседания совета Гас начал быстро угасать. Они с Фло уехали на север, в Вермонт, в места, где Гас вырос. Когда он умер, Фло вернулась в их дом в Сарасоте. Он стоял в бухте, но на материке, а не на одном из островов.

Фло Зинк сама открыла дверь, держа в руке хорошо знакомый мне стакан янтарно-желтой жидкости. Она посмотрела на меня, широко улыбнулась, подмигнула Эймсу, который кивнул в ответ, и перевела свое внимание на Берил Три. Из глубины доносилась грустная песня. Я узнал голос Пэтси Клайн.

Черная юбка с серебряными блестками, жилет поверх синей хлопчатобумажной рубашки и грубые башмаки придавали Фло такой вид, будто она собиралась исполнять чечетку. Это была плотная, чтобы не сказать ― бочкообразная, дама лет семидесяти, с густым макияжем на лице, с крупными серьгами и рассеянным взглядом алкоголички. Даже сквозь сильный запах духов чувствовался запах хорошего виски. Я знал по собственному опыту, что Фло умеет пить, но иногда она все же немного перебирала, и тогда добропорядочная вдова Зинк превращалась в жуткую охальницу.

– Меня зовут Фло, ― обратилась она к Берил Три. ― Входите и давайте знакомиться. Вы можете рассказать мне вашу историю, я расскажу вам свою.

Свободной рукой Фло обняла Берил за плечи и повела в дом. Мы с Эймсом вошли следом.

Фло ввела нас в гостиную с видом на бухту. Мебель в комнате была словно из вестерна с Клинтом Иствудом. Дерево, старая коричневая кожа, грубо обработанный стол красного дерева и звериные шкуры вместо ковров. Две картины на стене: ковбои, скачущие галопом, и индейцы на лошадях без седел.

Фло подошла к магнитофону с двумя колонками, стоявшему у стены, и немного приглушила Пэтси Клайн.

– Что пьем? ― поинтересовалась она. ― Я знаю, что Лью пьет пиво, которое я не держу за напиток, а Маккини в этом доме пьет неразбавленный виски, но не раньше захода солнца, поэтому пока он будет пить...

– У тебя есть «Доктор Пеппер»? ― спросил Эймс.

– У меня есть все напитки, существующие в природе, ― сказала Фло, поднимая свой стакан, и надула густо накрашенные губы. ― Итак, «Доктор Пеппер». Для вас, мисс Три?

– Берил, ― сказала та. ― Мне воды.

– Чувствуйте себя как дома, дорогая. И садитесь, пожалуйста. Я отнесу вашу сумку к вам в комнату.

Фло показала на кожаный стул с подлокотниками из оленьих рогов. Берил села.

– Что-нибудь съедите?

– Мы пообедали в «Техасе», ― сказал я.

– Эта ковбойская башка Фэйринг готовит очень приличный чили, что верно, то верно.

Она взяла маленький чемодан и вышла из гостиной под песню о том, как жесток был возлюбленный Пэтси Клайн.

Скоро Фло вернулась, неся поднос с четырьмя стаканами. Она поставила его на столик красного дерева, и лед в стаканах зазвенел.

– Мой фирменный напиток, ― объяснила Фло. ― «Доктор Пеппер», пиво, воду и прочую дрянь будете пить в своем «Техасе». У Фло Зинк вы будете угощаться фирменным питьем, глядя, как солнце плюхается жопой в воду, что непременно случится через десять минут. Если вы, мистер Маккини, желаете дожидаться этого момента, держа стакан в ладонях, потом не пеняйте, что лед растаял.

Все взяли по стакану.

– За то, чтобы выбраться из этого дерьма, ― произнесла она, поднимая свой бокал.

Я знал фирменный напиток Фло. Мы выпили. Эймс выпил спокойно, его загорелое лицо не изменилось.

Берил поперхнулась.

– Привыкнете, ― подбодрила Фло.

– Вообще-то вкусно, ― ответила Берил, осторожно отхлебывая еще раз.

– С этой девушкой мы поладим, ― сказала Фло мне и Эймсу.

Закаленный предыдущим опытом, я отпил еще. Напиток обжигал рот и отдавал расплавленной пластмассой. Фло почти осушила свой стакан.

– Мне надо идти, ― сказал я, заставляя себя сделать еще один глоток.

Берил продолжала пить. Пожалуй, она в этом нуждалась.

– Здесь она будет в безопасности, ― заверила Фло. ― Ей никто не сможет угрожать, кроме, разумеется, меня.

Оружейный арсенал Фло ― частично развешанный по стенам, частично выставленный в стеклянных шкафах в специальной комнате ― был мне знаком. Я знал, что некоторые пистолеты заряжены, не знал только, какие именно.

Я повернулся, чтобы уйти.

– Вы найдете Адель, ― сказала Берил, подкрепленная напитком Фло, который быстро действовал на нервную систему.

– Я найду ее, ― сказал я. ― Я позвоню вам утром.

– Только не слишком рано, ― велела Фло. ― Мы же упьемся как суки. Извините меня за мою манеру выражаться, Берил.

– Я работаю официанткой в баре для водителей, ― проговорила Берил. ― Вряд ли вы можете сказать что-нибудь такое, чего я не слышала бы каждый день в последние двадцать лет.

– Я попытаюсь, ― пообещала Фло, любезно улыбаясь.

Я отвез Эймса обратно в «Техас» и попросил его найти, если возможно, какие-нибудь ниточки, ведущие к Адели или Дуайту. Он кивнул, вышел из машины и направился в бар, а я вернулся в то место, которое служило мне домом.

Время было не очень позднее, стоянка «ДК» полна машин, но не забита до отказа. Я припарковался в глубине, закрыл свою «Гео» и направился к бетонной лестнице.

Я не заметил, что он стоит в тени здания, в кустах возле лестницы. Но услышал его голос, когда моя рука коснулась перил.

– Где она? ― спросил голос из темноты. Сиплый, как у актеров, игравших в старых радиоспектаклях злодеев и крутых шерифов. А может быть, просто Фло и Эд Фэйринг настроили меня на волну вестернов.

Я остановился и посмотрел туда, откуда шел голос.

Он вышел из тени. Высокого роста, в сапогах, старых потертых джинсах и белой в зеленую полоску рубашке с короткими рукавами. Длинные темные волосы завязаны в хвост. Очень хорош собой и очень опасен ― таково было мое первое впечатление. Некоторым женщинам, может быть даже очень многим, нравится такой тип. Большинству мужчин ― нет.

Руки его были пусты, но кулаки сжаты.

Кто этот человек, сомневаться не приходилось.

– Где Адель? ― спросил я.

Дуайт Хэндфорд находился не больше чем в трех ярдах от меня и медленно приближался. Я повернулся к нему лицом. При том, что я стоял на второй ступеньке лестницы, наши головы были точно на одном уровне. Даже в сумерках я мог видеть, что у него бегающие глаза серо-голубого цвета.

– Ты ведь макаронник? ― спросил он.

– А ты деревенщина, ― ответил я.

– Хорошее начало разговора.

Он подошел ближе. Между нами оставалось уже меньше ярда.

– Итальяносы понимают только кулаки.

– А крестьяне умеют ими размахивать, ― сказал я.

– Я вовсе не дурак, даго, ― сказал он. ― Я поддам тебе ровно настолько, чтобы ты понял, что я не шучу. А потом ты скажешь мне, где Берил. Я увижусь с ней и сделаю так, что она уедет из города. А ты перестанешь искать Адель и задавать вопросы.

– Откуда ты знаешь, что я ищу тебя? ― спросил я.

– Ты спрашивал очень у многих, ― ответил он, приблизив свое лицо к моему. ― Где она?

– А если я не скажу, ты меня убьешь? ― спросил я.

– Может быть.

– Так вот, я не скажу, ― проговорил я.

Он пристально посмотрел мне в глаза:

– Ты не боишься.

– Нет.

– А почему?

– Тебе не понять. Наверное, я сам не знаю. Иногда мне кажется, что я приехал сюда, чтобы сидеть в кресле, смотреть, старые кассеты, обедать в «ДК» и умирать.

– Ты законченный идиот.

– Не знаю. Я думал об этом. Вообще-то вряд ли, но, может быть, ты и прав. Думаю, что на самом деле все гораздо сложнее.

– Посмотрим, ― произнес Хэндфорд, ударяя меня правым кулаком в живот.

Я начал падать, держась за перила. То, что было у меня в желудке, чуть не выплеснулось наружу. Он метил мне под дых, но слегка промахнулся.

– Где Берил? ― спросил он опять. ― Я неглупый парень. Я только хочу, чтобы меня оставили в покое. И чтобы Адель оставили в покое. Она моя, и я оставлю ее у себя и буду заботиться о ней сам.

– Ты сильно о ней позаботился, ― проговорил я, оседая на ступеньки и отпуская перила, чтобы схватиться за живот. ― Она уже торгует собой на Трэйле.

Он стоял надо мной, уперев руки в бока, и качал головой.

– Для тебя все очень просто, ― сказал он. ― Ты же ни черта не знаешь!

Я кивнул. Говорить как-то не хотелось.

– Тогда я скажу, ― продолжал он. ― Весь смысл в том, чтобы оставаться в живых и делать то, что хочется, не попадаясь в лапы закона. Человек живет, потом подыхает, и нет над ним никакого Бога. Ты понял?

Я снова кивнул.

– А то, что козлы вроде тебя говорят, что я делаю нехорошо, ничего не меняет. Это все дерьмо собачье. Если бы Бог не хотел, чтобы я делал то, что делаю, он бы давно отправил меня к чертям.

– Приятно, когда тебя лупит блестящий философ, хоть и маньяк, ― сказал я, с трудом удерживая рвоту.

– Макаронина, ― сказал он, ― в последний раз тебя спрашиваю: где Берил? Отвечай быстро и говори правду, если не соскучился по больничной койке ― в лучшем случае. Ты читал «Конюшню Лониган»?

– Нет, ― ответил я.

– Там описано как раз то, что я собираюсь с тобой сделать. Если протянешь до утра, найди и почитай.

Собрав последние силы, я вскочил и ударил его головой в лицо. Он с мычанием покачнулся, а меня опять бросило на ступеньки. Я хотел бежать в сторону «ДК», но оказалось, что ноги меня не слушаются. Хэндфорд сделал движение в мою сторону. Чтобы предвидеть, что произойдет через секунду, богатого воображения не требовалось.

Но ничего не произошло, потому что из-за моей машины вышел какой-то человек. Дуайт Хэндфорд остановился. Человек направлялся к нам. У него была фигура борца, низкого круглого борца. Он был почти лыс и имел скучающий вид. На нем были брюки, спортивная куртка и белая рубашка без галстука.

– Гуляй отсюда, ― сказал ему Хэндфорд.

Человек в спортивной куртке подошел еще ближе.

– У нас с итальяшкой свои дела, ― сказал Хэндфорд. ― Семейные разборки, как в кино по телику. Знаешь такое слово? Се-мей-ные.

Из носа у Хэндфорда лилась ручьем кровь, но он даже не подносил руки к лицу.

– Я тоже итальянец, ― сказал подошедший. ― И я не люблю, когда нас называют нехорошими словами.

– Гуляй отсюда, ― повторил Хэндфорд сквозь зубы.

– Гулять будешь ты, ― отвечал мужчина, ― или я разнесу тебе башку.

С этими словами он вытащил пистолет.

– Да кто ж ты такой? ― спросил Хэндфорд.

– Я дядя с большой пушкой, ― ответил мужчина. ― И если ты сделаешь шаг в сторону Фонески, с яйцами можешь проститься. А еще лучше ― сделай шаг ко мне. Если не хочешь неприятностей, делай так: назад, в темноту, и к черту.

– Нет, браток, ты не выстрелишь, ― отвечал Хэндфорд, не трогаясь, однако, с места.

– Да, хлопот не оберешься, ― сказал человек, ― но ты мне сильно не нравишься. Так что убирайся-ка ты, пока нос еще цел, или тебе конец. Я все сказал и уже начинаю скучать.

Хэндфорд посмотрел на меня. Взгляд его обещал, что мы с ним еще встретимся. После этого он с тем же выражением посмотрел на человека с пистолетом.

– В следующий раз, как я тебя увижу, ― сказал он, ― у тебя может не быть пушки.

– Если не будет, тогда пожалей себя, потому что я просто сверну тебе шею. Кончай концерт и проваливай.

Хэндфорд ушел в кусты. Было слышно, как он быстро удаляется. Несколько секунд я смотрел в темноту, потом повернулся к незнакомцу ― но он также исчез.

Со стоном я взобрался вверх по ступенькам, держась за перила, дополз до своего офиса, вошел и запер за собой дверь. За окном светились огни «ДК» и фары машин на дороге. Я прислонился к двери и потрогал место под ребрами, куда меня ударил Хэндфорд. Кажется, ничего не разбито, боль относительно терпима.

Хэндфорд мог вернуться через несколько часов. Это было маловероятно ― но кто мог знать наверняка? У меня не было пистолета, но в шкафу лежала монтировка. Я положу ее рядом с собой, а под дверную ручку поставлю крепкий офисный стул. Вряд ли мой ангел-хранитель с пистолетом явится еще раз.

Я задернул шторы, включил настольную лампу и посмотрел на кондиционер в окне. Эймс что-то сделал с ним, он гудел и прекрасно выводил воздух из комнаты, но входящий воздух был таким же теплым, как ночь.

Я достал из шкафа монтировку, положил ее на стол, протянул руку к телефону и нащупал папку Карла Себастьяна. Было около девяти вечера, но мне казалось, что уже глухая полночь. Я набрал номер. Автоответчик на том конце вежливым мужским голосом предложил оставить сообщение.

– Меня зовут Лью Фонеска. Я работаю на Карла Себастьяна. Я хотел бы поговорить с Кэролайн Уилкерсон. Когда она...

– Кэролайн Уилкерсон слушает, ― сказала женщина, поднимая трубку.

У нее был приятный интеллигентный голос.

– Я хотел бы поговорить с вами о Мелани Себастьян, ― сказал я.

– Простите, вы не больны, мистер...

– Фонеска, ― повторил я. ― Если не считать депрессии и того, что один очень сильный человек только что ударил меня в живот, ― не болен.

– Может быть, пьяны? ― спросила она.

– Нет, ― ответил я. ― Извините, пожалуйста. На меня просто действует погода и полная луна.

– Вы пьяны, ― сказала она с раздражением.

– Нет. Я трезв, и я ищу Мелани Себастьян. Мистер Себастьян сказал, что имело бы смысл поговорить с вами.

Последовала долгая пауза. Я старался не охать от боли.

– Кафе «Кальди», ― сказала она, ― завтра в девять утра.

– Очень хорошо, ― сказал я, ничуть не сомневаясь, что тренировка в зале ИМКА завтра отменяется.

– И пожалуйста, мистер Фонеска, оставьте ваше чудесное чувство юмора дома.

– Я вам обещаю, миссис Уилкерсон.

И мы повесили трубки.

Я вспомнил Салли Поровски, сидящую за столом, отбрасывающую назад волосы и поправляющую очки. Я не хотел думать о Салли Поровски. У меня была ее карточка. Был ее номер телефона. Пожалуй, надо позвонить и извиниться, что не смогу увидеться с ней завтра вечером, подумал я. Я достал карточку из бумажника, посмотрел на нее, положил на стол и передумал. После этого взял папку, которую завел на Адель, и сделал несколько записей. Записать надо было многое, я старался формулировать как можно короче.

После этого я поставил старую кассету с «Принцем и нищим». Монтировка лежала рядом со мной на кровати, вместе с бутылочкой болеутоляющего «Адвил». Меня занимал вопрос, что сталось в жизни с близнецами Моч, игравшими главные роли, но занимал все же не настолько, чтобы я решил это выяснить.

Больше меня интересовал мой ангел-хранитель. Кто послал его защитить меня? Зачем? Я слышал дедушкину мандолину. Он играл одну из своих любимых мелодий.

Когда близнецы перестали улыбаться на экране, я откинулся назад и заснул. Я видел один из своих повторяющихся снов, но в новом варианте. Моя жена ехала на машине по правой полосе автострады. Была ночь, она ехала домой. Слева блестело озеро Мичиган. Я стоял на средней полосе, глядя, как она приближается. Вдруг появился красный грузовик с прицепом, несущийся на полной скорости. В нескольких футах от меня он смял машину жены, еще прибавил скорость и исчез из вида. За рулем грузовика сидел Дуайт Хэндфорд. И улыбался, как близнецы Моч.