Текст книги "Месть"

Автор книги: Стюарт Мелвин Камински

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 16 страниц)

– Довольно много мелких ошибок, но в целом очень разумно.

– Я собиралась вернуться, когда будет уже не опасно, найти пистолет и закопать его. Но меня посадили сюда, и вы успели раньше. Что теперь со мной будет?

– Я думаю об этом, ― сказал я.

– Он хотел изнасиловать меня, ― проговорила Адель еле слышно. ― Со мной никто не делал этого без моего согласия. Никто ― ни отец, ни Тилли, ни один мужчина. Может быть, вам непонятно, какая разница. Мужчинам этого не понять. Да и большинству женщин тоже.

– Наверное, я исключение, ― сказал я.

Она посмотрела на меня.

– Наши пять минут истекли.

Я взглянул на часы.

– Пистолет исчезнет. Ты будешь держаться своей версии. О том, что это не так, знает только Пираннес. Если его поймают, ему не поверят. Проблема только в том, что Пираннес может догадаться, что Спилца убила ты.

– Он достанет меня, ― сказала она. ― И убьет.

– Нет. Я скажу Салли, чтобы она подержала тебя здесь еще пару дней, а сам разыщу Пираннеса и смогу убедить его, что ты этого не делала.

– Как у вас это получится?

– Не ты одна придумываешь ловкие штуки.

– А что будет со мной?

Она повернулась ко мне и показала рукой на себя. Голос был жалобный, еле слышный, как воздух, выходящий из проколотой шины.

– Ты? Ты выйдешь отсюда, поселишься у Фло Зинк и будешь жить счастливо, ― сказал я.

– Я попробую, ― ответила она. ― Я правда попробую. На самом деле.

– У тебя все получится, ― сказал я с уверенностью ― увы, неискренней.

– Не надо показывать мне пистолет, ― прошептала она. ― Я вам верю.

Дверь открылась, и вошла Салли. Она взглянула на Адель, которая смотрела в пол, снова сложив руки. Потом на меня.

– Как ты, Адель? ― спросила Салли.

– Нормально. Можно мне побыть здесь еще несколько дней, Салли? Только несколько дней... Мне нужно кое-что обдумать, насчет отца и еще разного... Мне надо привыкнуть к мысли, что я буду жить у этой женщины...

– Я думаю, мы это устроим, ― пообещала Салли.

– Мне пора, ― сказал я.

Салли вопросительно посмотрела на меня. Я не знал, отвечу ли когда-нибудь на этот вопрос. Потом она подошла к Адели и обняла ее.

15

День близился к вечеру. Я ехал во Фрутвиллу, прямо на заходящее солнце. Я опустил солнечный козырек и не поднимал его, пока не доехал до Тамайами-Трэйл и не повернул направо. Большое солнце сияло над моим левым плечом.

Я думал о том, что сделать с пистолетом Тони Спилца. О том, сколько законов я нарушил. Начал считать ― и бросил на шестом. Если это очень важно, сказал я себе, я вернусь к этим подсчетам, когда и если получу место в раю.

Деловые люди обычно приезжают на работу рано, чтобы подготовиться к рабочему дню или ночи. Они должны убедиться, что в конторе или на складе все на месте, касса работает и товар в порядке. Много чего надо проверить. Так же поступают и сутенеры. Так же поступал и Тилли.

Я заехал на стоянку мотеля «Лингер лонгер», запер машину, подошел к комнате Тилли и постучал.

Ответа не последовало. Я постучал громче ― тот же результат. Мальчишка в очках, тот, который говорил на двенадцати языках, был на своем месте, в холле.

– Где Тилли? ― спросил я.

– Если его нет в комнате, я не знаю, ― сказал он. ― Я только что пришел.

Тилли был мне нужен.

– Попробуйте что-нибудь предположить.

– Перед рабочей ночью он обычно закусывает в «Мелодии». Всегда один ― говорит, что ему нужно обдумать дела. Девушки выходят, когда стемнеет.

– Спасибо, ― сказал я.

Он не ответил.

«Мелодия» находилась чуть севернее, на западной стороне Трэйл. Я несколько раз обедал там. Домашняя еда, небольшой, но хороший салат-бар. Как всегда в обеденное время, в зале было людно. Здесь питались жители ближайшего квартала, небогатые туристы, мужчины и женщины, закончившие работу, не имеющие семьи и не торопящиеся домой.

Четверо пожилых людей, три женщины и один мужчина, ждали мест. Я пристроился за ними, высматривая Тилли. Он сидел в кабинке слева, у окна. Хотя сидел он ко мне спиной, узнать его было нетрудно: он был единственный черный. Дверь в глубине вела еще в один зал, но я уже нашел того, кого искал.

Я прошел мимо людей, сидящих по одному, по двое, трое и четверо. Они ели и разговаривали. Два семейства с малышами на высоких стульчиках и детишками постарше занимали кабинки справа от Тилли.

Я сел напротив него.

Он держал на вилке кусочек мяса, перед ним лежала газета. Он был в очках, одет в белую рубашку со стойкой и черный пиджак и походил на клерка или продавца автомобилей.

– Какого еще лешего вам надо?

Он с раздражением снял очки и убрал их в карман.

– Вы знаете, что Хэндфорд убит? ― спросил я, глядя ему в глаза.

– Нет, ― ответил он. ― Но, как говорила моя бабушка ― «Аллилуйя, аллилуйя, слава Тебе, Боже».

– Убедите меня, что не вы убили его, ― сказал я.

Он положил вилку и посмотрел на меня с еще большим раздражением.

– Идите вы к дьяволу. Я не убивал Хэндфорда. Я бы никогда в жизни к нему не подошел. Я вообще не убиваю людей. Что бы мне дала смерть Хэндфорда? Я бизнесмен.

– Спокойствие души, ― сказал я. ― Уход Хэндфорда дал бы вам спокойствие души.

– Если бы я стал мочить каждого засранца, чья смерть сделала бы мою жизнь спокойнее, за мной не угнался бы и Джон Уэйн Гэйси. Катитесь отсюда.

– Убедили, ― сказал я.

– Очень рад. А я с удовольствием доем обед и дочитаю газету. Мне пора на работу.

– Адель в колонии для несовершеннолетних.

– Она меня больше не интересует.

– Если она когда-нибудь попытается к вам вернуться, я хочу, чтобы вы позвонили мне.

– Да разве можно так пугать? ― спросил он с улыбкой. ― Чтобы я взял ее обратно? Пираннес сотрет меня в порошок, как только узнает. Надеюсь, вы закончили? У меня все остыло.

– Где Пираннес?

– Я вам отвечаю, и вас тут больше нет.

– Обещаю.

– Говорят, что он прячется где-то на своей яхте, может быть в Техасе, может быть в Мексике, ожидая, пока адвокат отмажет его от чего-то, во что он вляпался. Во что ― не знаю.

– Так говорят, ― сказал я. ― Только где он на самом деле?

– Вы умнее, чем кажетесь.

– Помогает в работе. Скажите мне, где Пираннес, и я уйду.

– Ну вот, только мне стало с вами интересно! Если он узнает, что я его сдал, ― мне крышка.

– В наш прошлый разговор о Пираннесе вы говорили то же самое. Он ничего не узнает.

– Говорят, он отправил яхту, чтобы подумали, что он пережидает, пока тут все уляжется. У него здесь дела, и, если он уезжает больше чем на три дня, все разваливается. Вы понимаете?

– Понимаю.

К нам подошла официантка и спросила, буду ли я что-нибудь заказывать. Я сказал «нет», и она отошла.

– Считается, что я этого не знаю, ― сказал Тилли, наклоняясь вперед. ― Считается, что никто не знает, но на самом деле знают очень многие. Пираннес любит отсиживаться в квартире, которая у него есть на Проктор-роуд. Большой дом, высокие ворота. Называется Нью-Палмс-Мэнор. Он живет под именем Стил. Теперь вы все знаете и можете уходить. Только разыскивать этого человека ― глупая затея, я уже предупреждал вас. Когда он начинает нервничать, это неприятно.

– Я в курсе, ― ответил я. ― Он пытался меня убить.

– И вы хотите еще раз навестить его?..

– Да.

Тилли пожал плечами и снова надел очки.

– Приятной вечности, ― сказал он и уткнулся в газету. Разговор окончился.

Я ехал на юг по Трэйл мимо бесконечной череды торговых центров, больших и маленьких, бензоколонок, магазинов компьютеров и офисных принадлежностей и ресторанов, которых в Сарасоте не счесть. Отдыхающие едят в ресторанах, состоятельные пенсионеры едят в ресторанах. Большинство населения города питается не дома. Но мне очень не хватало приличного китайского заведения. В Чикаго было больше сотни первоклассных китайских ресторанов. Мой любимый назывался «Чайна-таун», мы с женой ходили туда не реже раза в месяц.

Я вел машину медленно, устало, разглядывая проезжающих водителей, ожидая, что один из них протаранит меня или расплющит в лепешку, прижав к соседней машине.

Я включил радио. Дж. Гордон Лидди отвечал на вопрос какого-то слушателя о нравственности и верности. Он говорил, что после Уотергейтского скандала его посадили в тюрьму из-за того, что он не стал лгать под присягой, а потом похвалил Сьюзан Макдугал и сказал что-то о важности верности. «Вы отдаете кому-то свою верность и, даже если этот кто-то от вас уходит, не изменяйте ему...» ― примерно так.

Я отдал свою верность Берил Три. Я не отдавал ее Карлу Себастьяну, но я все еще работал на него. Я должен был ему то, что обещал, ― найти Мелани, но пока я пытался довести до конца дело Берил.

Я проехал по Проктор-роуд, между домами и участками за высокими стенами и решетками и по мосту через 1-75. Нью-Палмс-Мэнор появился с правой стороны. Я подъехал к воротам и подождал. Из будки вышла женщина в серой форме, без фуражки и без куртки. Стройная, темноволосая, с серьезным выражением лица. Мне захотелось спросить ее, не итальянка ли она.

– Да, сэр?

– Я хотел бы повидать мистера Стила. Мы договорились о встрече. Меня зовут Дуайт Хэндфорд. Здесь есть клуб или кафе?

– Прямо и направо.

– Там много народу сегодня?

– Трудно сказать, но обычно в пятницу вечером там собираются люди, выпивают, играют в карты.

– Хорошо. Передайте, пожалуйста, мистеру Стилу, что я жду его в клубе.

Она кивнула и вернулась в свою будку. Я видел, как она сняла трубку телефона, набрала номер и стала говорить. Потом снова взглянула на меня и заговорила опять. Затем повесила трубку и вышла ко мне.

– Мистер Стил встретится с вами в клубе через несколько минут.

Она вернулась на место, нажала какую-то кнопку, и ворота поднялись.

Клуб я нашел легко, возле него стояло около тридцати машин. Я припарковал свою «Гео» как можно дальше от входа.

Войдя, я оказался в просторном зале с диванами, столами и стульями. Почти все места были заняты, несколько групп разговаривали стоя. За стойкой небольшого бара стоял невысокий бармен в белой рубашке и красном галстуке. Обитатели Нью-Палмс-Мэнор, по большей части немолодые люди, были одеты просто ― в брюки и рубашки с короткими рукавами, юбки и блузки.

Я нашел свободный диван справа от двери и сел.

Пираннес появился через пять минут, один. Одет он был слишком торжественно ― брюки, рубашка с галстуком и легкий светло-коричневый пиджак, выражение лица угрюмое. Это было чересчур торжественно, и вид у него был не очень радостный. Увидев меня, он подошел и сел рядом, глядя в сторону.

– Вы покойник, ― сказал он.

– Откуда вы узнали, что я не Дуайт Хэндфорд?

– Хэндфорд мертв, ― сказал он. ― Я узнал об этом около полудня. Кроме того, Анджела описала мне вас.

– Вашу привратницу зовут Анджела?

– Ее зовут Анджела Конфорти, меня ― Ричард Стил, а ваше имя ― Дерьмо. Как вы меня нашли? Кто вам сказал?

– Я ваш секрет никому не выдам, но вам стоило бы быть в курсе, что не меньше трети криминального сообщества этого города знает о месте жительства мистера Стила.

– Какого черта вам еще надо, Фонеска?

Я посмотрел на него.

– Вы убили Дуайта Хэндфорда? Не то чтобы мне это было очень важно, просто хочу знать наверняка. У меня все равно нет никаких доказательств, и это останется между нами. А вы всегда сможете отказаться от своих слов.

– У вас может быть микрофон или диктофон, ― сказал он.

– Давайте по-дружески. Обыщите меня.

– Тогда идем в один из кабинетов.

– Оттуда я могу не выйти.

– Я не совсем спятил, чтобы убивать вас здесь.

Я прошел за ним через расположенный слева вестибюль, где за двумя столами играли в карты. В дальней стене было две двери. Мы вошли в правую, Пираннес включил свет, подошел ко мне и ощупал без лишней деликатности.

Комнатка была маленькая, с красивыми обоями и мебелью в старинном французском духе, освещенная миниатюрными бра.

– Я не убивал Хэндфорда, ― сказал он. ― Так же как и Тони Спилца. Девчонка наврала, что я был там. Я кое-что вам скажу, Фонеска.

Он снова начинал раздражаться, а это не предвещало ничего хорошего.

– Я скажу вам, что я думаю, ― продолжал он, наставив на меня указательный палец. ― Я думаю, что Хэндфорд меня подставил. Я думаю, что он пришел за девчонкой, когда меня не было. Я думаю, что он убил Тони, возможно не без ее помощи. Он велел ей сказать, что я при этом присутствовал. Поэтому если бы кто-то не убил Хэндфорда, я сделал бы это своими руками. Но я не успел.

– Оставьте Адель в покое, ― сказал я.

Он затрясся от хохота и даже немного закашлялся. Наверное, я выглядел очень смешно.

– Вот бы никогда... ― Он подавил смех и остановился, чтобы вернуть себе свой голос и свой гнев. ― Я не только не взял бы ее обратно, но никогда в жизни не подошел бы к ней. Она могла бы убить клиента, могла бы убить меня. Но я скажу вам, что мне нужно и что обеспечит ее безопасность.

– Что?

– Деньги, которые я за нее заплатил, ― сказал он.

Он провел рукой по волосам и стал совершенно серьезен.

– Сколько?

– Очень мало. Хэндфорд сильно продешевил: всего восемь тысяч. Он не знал, сколько мог получить. Так что меня устроят восемь тысяч. Я буду очень любезен и не попрошу ничего из того, что мог бы на ней заработать.

– Вы человек принципа, ― сказал я.

– За сарказм вы когда-нибудь заплатите жизнью.

– Я думал, я уже покойник.

– Нет. Вы мне нравитесь. Я мог бы предложить вам работу, но навряд ли вы примете предложение, да и я не стал бы вам доверять. Поэтому я согласен взять восемь тысяч завтра, около полудня. Вас оставят в живых, а девчонку в покое.

– Что вы можете представить в качестве доказательства того, что я могу доверять вам?

– Это просто, ― сказал он. ― У меня нет причин говорить неправду. Если бы я хотел убить вас, мой человек подождал бы вас у двери, прошел бы за вами к вашему чудесному автомобилю, преспокойно прикончил бы вас, сложил в багажник...

– Я не поместился бы, это «Гео».

– Тогда засунул бы вас под заднее сиденье, ― сказал он. ― Вывез вас, улыбнувшись Анджеле, и оставил бы где-нибудь в тихом покойном месте.

– Как он вернулся бы назад?

– Вы всегда так рассуждаете? ― спросил Пираннес с улыбкой.

– Почти всегда. Не могу остановиться.

– За ним ехала бы другая машина, подобрала бы его и отвезла в другое место. Есть еще вопросы? Не советую вам выводить меня из терпения.

– Куда я должен доставить восемь тысяч?

– На центральную почту. В двенадцать ноль-ноль. Вас будет ждать женщина в белом платье, блондинка. Молодая, красивая. Деньги наличными, в конверте. Если деньги будут как-то помечены ― вы на том свете. Хотите умереть за восемь тысяч?

– Нет, ― сказал я.

– А у вас есть эти деньги?

– Сейчас нет, но я их достану.

– Вы же понимаете, что мне не нужны восемь тысяч. Но я должен их забрать.

– Дело принципа.

– Именно. А теперь идите прочь и никогда не возвращайтесь. Никогда больше не ищите меня и забудьте, что были со мной знакомы.

– Знаком с кем?

Он улыбнулся и потрепал меня по шее, не очень ласково.

– Правильный вопрос. Через три минуты вы должны быть на Проктор-роуд.

Я вышел. В дверях я никого не заметил, но это не значило, что там никого не было. Меньше чем через две минуты я ехал назад по Проктор-роуд.

Было темно, но еще не поздно. Я поехал к Фло. В доме горел свет. Ее джип стоял, вероятно, в гараже.

Она открыла дверь через несколько секунд после того, как я позвонил. В руке она по-прежнему держала стакан.

– Льюис? Ты что, приехал проверить меня?

– Нет, Фло.

– Понюхай, пожалуйста, и попробуй. ― Она сунула стакан мне под нос. Я понюхал и попробовал.

– Джинджер-эль.

– Севен-херен-ап! ― отрезала она. ― Проходи.

На Фло была голубая рубашка на пуговицах и сатиновая юбка. По дому разливался чей-то знакомый голос, напевая что-то про розу Сан-Антонио.

– Рой Роджерс, ― пояснила Фло. ― Недооцененный талант, хотя его очень любят на Западе. У тебя есть новости? Выпьешь что-нибудь?

– Пить не буду, спасибо.

Я застал Фло за ужином, поэтому мы сели на кухне. На столе стояла курица и зеленая фасоль, тарелка, нож и вилка.

– Ничего, если я буду есть?

– Пожалуйста, ― сказал я.

– Ты съешь что-нибудь?

– Нет.

– Мне звонила Эдна Стокбридж, сказала, что Адель должна побыть у них еще несколько дней, пока проверят все бумаги и судья одобрит мою персону. Она уверена, что все будет в порядке. Ты только представь себе ― в моем возрасте заделаться мамашей!

– Ты знаешь...

– Ну валяй, валяй выкладывай, ― подбодрила она меня. ― Не тяни резину.

– Нужно восемь тысяч долларов, ― сказал я. ― Мне нужно восемь тысяч, наличными.

Она проглотила кусок курицы и спросила:

– Когда?

– Самое позднее ― завтра утром.

– Крупными, мелкими?

– Все равно.

– Я дам их тебе, когда закончу ужин, если ты не спешишь.

– Ты не хочешь знать, зачем они мне нужны?

– Хочу, если это не секрет.

– Это для Адели, ― сказал я. ― Мы... ты защитишь ее от ее прошлого.

– Что-то слишком дешево.

Она закончила есть, сполоснула тарелку, вилку, нож и стакан и поставила их в посудомоечную машину. Затем подошла к одному из выдвижных ящиков, открыла его, достала маленькую отвертку и пригласила меня за собой. Через гостиную и коридор мы прошли на другую половину дома. Здесь я никогда не бывал. Она ввела меня в маленькую комнатку с ковром на полу, двумя креслами с откидными спинками и телевизором. Свет уже горел, и голос Роя Роджерса звучал и здесь. Теперь он пел про пони.

Фло подошла к телевизору, стоявшему на столе из темного дерева на колесиках. Отодвинув телевизор, открыла дверцу маленького встроенного в стену шкафа, заполненного книгами, вынула книги и передала мне. Я положил их на одно из кресел. Она поддела заднюю стенку шкафа отверткой и сняла ее, но мы все еще не были у цели. За стенкой оказался сейф с белыми цифрами на циферблате.

– Я ставлю дату своего рождения в обратном порядке, ― объяснила она и набрала: ― Тридцать четыре, двадцать девять, девять.

Сейф открылся. Он был битком набит банкнотами. Она вытащила пачку с левой стороны, отсчитала восемьдесят сотенных и протянула мне. Остальные убрала на место и закрыла сейф.

– Спасибо тебе, Фло, ― сказал я.

Она отмахнулась и подвинула телевизор на прежнее место.

– Тебе нужен конверт?

– Да.

Она подошла к столику между креслами, открыла ящик и достала конверт.

– Гас и я, мы жили почти только в этой комнате, ― сказала она. ― Теперь я живу тут одна. Смотрю телевизор, читаю, пишу письма, пью, слушаю музыку. Это было его кресло, то ― мое. Я люблю эту комнату, мне нравится, что она такая маленькая.

– Мне тоже тут очень нравится, ― сказал я.

Это была правда.

– Когда Адель поселится у меня, я переделаю для нее комнату для гостей, за холлом. Она сможет устроить там что угодно при условии, что будет чисто.

– Не балуй ее, Фло.

– Я с ней разберусь. Не переживай.

– И не говори ей про сейф.

– Льюис, ты знаешь меня уже три года! Неужели я похожа на дуру?

– Ни капельки.

– Тогда не говори ерунды. Я прекрасно понимаю, как она жила. Я беру ее не из института благородных девиц. Она сирота с трудным характером, а я ― вдова с трудным характером. Славная компания.

– Очень, ― согласился я.

– Именно, ― заключила она, подводя меня по коридору к двери. ― И-мен-но! ― Она держала меня за руку, из кармана у нее торчала отвертка. Она довольно улыбалась.

Когда я выходил, Рой Роджерс пел «Счастливые дороги».

Я двинулся к дому, с восемью тысячами в кармане и орудием убийства под сиденьем. Синий «Бьюик» следовал за мной. Не прямо за мной, но достаточно близко, чтобы я мог его видеть.

Я не перекусил ни с Тилли, ни с Фло. Пираннес тоже ничего мне не предложил. Но есть мне почему-то не хотелось. В «ДК» торговля шла полным ходом, стоянка была почти заполнена. Я поднял пистолет, положил его в карман, хотя он и без пакета плохо туда помещался, и прошел в свой офис-квартиру.

Стекло было вставлено, сломанный кондиционер убран. Эймс, опять Эймс. Я запер дверь, придвинул к ней стул, отключил телефон, положил пистолет и конверт с деньгами под кровать и лег. В моем жилище не было места, чтобы что-нибудь спрятать, а расставаться с этими двумя предметами я не хотел. Поэтому я положил их туда, где их нашла бы даже слабоумная и слепая шимпанзе. Потом я поставил кассету с «Милдред Пирс» и стал смотреть ее в трехсотый или четырехсотый раз.

Проснувшись в начале восьмого (во сне я видел Энн Блит, которая пришла, чтобы застрелить меня), я проверил деньги и пистолет, они лежали на месте. Мне хотелось есть, и надо было побриться. Я вышел в кабинет и включил телефон, который тут же зазвонил.

– Алло, ― сказал я.

– Льюис, твой телефон не работает или тебя не было всю ночь?

– Я отключал его.

– Это я, Харви.

– Я слышу.

Мой пересохший язык с трудом ворочался.

– Дело в шляпе, ― сказал он. ― Нашел твою Мелани.

Значит, Мелани Себастьян уже готова, чтобы ее нашли. Теперь я мог не торопиться: я знал, что она будет ждать меня. Она сдержала свое слово, то есть дала мне найти ее именно тогда, когда обещала.