Текст книги "Белый сокол"

Автор книги: Стюарт Харрисон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 9 страниц)

Глава 5

Майкл вошел в сарай, закрыл за собой дверь и снял с гвоздя перчатку. Время было раннее. За ночь похолодало, поднялся ветер. Десятисантиметровый слой снега скрыл тропинку, которую он протоптал за последние несколько дней.

Кулли наблюдала за Майклом. Казалось, она вполне довольна своим положением. Остановившись метрах в пяти от птицы, он вытянул руку в перчатке. В кулаке у него был кусочек красного мяса, отороченный полоской серого меха.

– Сюда, Кулли, – тихо скомандовал Майкл.

Соколиха взмахнула крыльями и через секунду уже сидела у него на запястье. Пока она ела, Майкл надел ей на ноги путы с привязью и вышел на улицу.

На свежем утреннем воздухе соколиха радостно завертела головой, осматривая изменившийся за ночь пейзаж. Бревно, которое он пристроил для нее на вырубке, было наполовину занесено снегом, поэтому Майкл посадил свою питомицу на ограждение крыльца. Глянув на часы, он принялся привязывать к кольцу капроновую веревку. Ее свободный конец крепился к деревянной рукоятке, которая была достаточно тяжелой и позволяла птице подняться в воздух только на длину веревки. Потом Майкл привязал мясо к приманке, сделанной из утяжеленного кусочка кожи и пары утиных крыльев. Приманка висела на конце трехметровой веревки.

Издалека донесся шум двигателя, и вскоре на вырубку въехал «чероки» Тома Уотерса. Ветеринар заглушил мотор и, выбравшись из автомобиля, помахал Майклу.

– Извините, опоздал. Дорога отвратительная.

– Ничего страшного, – отозвался Майкл.

Накануне по телефону он объяснил Тому, что соколиху снова беспокоит простреленное крыло.

– Вот, смотрите.

Он зашагал на пустырь, разматывая на ходу веревку, привязанную к кольцу Кулли. Отойдя на всю длину веревки, он остановился спиной к соколихе, чтобы она сразу не кинулась к нему, и вынул из сумки приманку. Майкл уже неделю учил Кулли возвращаться к нему за едой, но до сих пор каждый раз в предвкушении нового опыта им овладевало легкое возбуждение. Он никогда не знал наверняка, вернется она или нет, и, когда Кулли повиновалась, испытывал несказанную гордость. Сегодня Майкл волновался вдвойне: у него появился зритель. И он чувствовал себя мальчишкой, которому не терпится поделиться своей сокровенной тайной. При взорах заинтересованной публики красивое зрелище и собственная победа воспринимаются гораздо острее.

Майкл повернулся и, вскинув руку с приманкой, окликнул соколиху. В ту же секунду она расправила крылья, плавно оторвалась от перил и заскользила по воздуху, направляясь прямиком к нему. Однако в ее полете была некоторая неловкость: травмированное крыло при каждом взмахе как-то странно вздрагивало.

Майкл позволил своей питомице съесть мясо и, держа ее на руке, зашагал назад к дому.

– Видели, что я имел в виду, Том?

– На мой взгляд, неплохо. Возможно, это просто остаточное явление. Крыло не вполне разработалось.

– Мне кажется, она еще не готова летать самостоятельно, без веревки, – объяснил Майкл. – Боюсь, как бы она не улетела навсегда.

– Понимаю, – сказал Том. – Человек привязывается к своим питомцам. Но сокол не собака. От него не дождешься ответной любви. Когда-нибудь вам придется рискнуть. Я думаю, Кулли не улетит. Она знает, что у нее травмировано крыло, и знает, что принимать пищу от вас проще, чем охотиться самой.

Ветеринар быстро прощупал поврежденную кость.

– По-моему, заживление идет отлично. Продолжайте тренировать ее, но не перегружайте. Через неделю я вас снова навещу. – Что-то в стороне леса привлекло его внимание. – А вот и зрители, – заметил Том.

Майкл проследил за его взглядом. Из-за дерева за ними молча наблюдал Джеми Бейкер. Его бледное лицо утопало в капюшоне куртки.

– Мой сосед, – сказал Майкл.

– Привет, Джеми. – Том махнул мальчику рукой, но ответа не получил. – Давно он приходит сюда?

– Впервые вижу. Странный ребенок. Всегда молчит.

Том вскинул брови:

– Значит, вы знакомы?

– Встречались пару раз, – неопределенно ответил Майкл.

– Полтора года назад отец Джеми погиб на охоте. Несчастный случай. Мальчик с тех пор онемел. Говорят, от потрясения. Он совсем ни с кем не общается.

Джеми, словно догадавшись, что говорят о нем, повернулся и исчез среди деревьев. Том взглянул на часы.

– Пожалуй, мне тоже пора.

Майкл смотрел, как ветеринар садится в машину, и, когда тот завел мотор, помахал ему на прощание. После отъезда Тома Уотерса вырубку вновь окутала тишина, изредка нарушаемая глухим позвякиванием колокольчика на ноге Кулли. Оставив соколиху на крыльце, Майкл прошел в дом и налил себе кружку кофе. Пока он пил, взгляд его упал на книгу «Ястреб-тетеревятник». Поддавшись внутреннему порыву, он взял ее, вынес на улицу и приладил на низком суку дерева, возле которого только что стоял Джеми. Чуть позже, вновь выйдя к Кулли, он увидел, что книги нет.

Эллис сидел на горе и смотрел в бинокль, как далеко внизу за рекой двигались фигурки, похожие на крошечные палочки. Только это были не палочки, а люди. В одной из фигурок Эллис узнал Тома Уотерса, в другой – Сомерса. К Тому с крыльца летел кречет.

Эллис выругался себе под нос и, опустив бинокль, сплюнул в снег. Вот бы явиться сейчас к этому Сомерсу, думал он, и послушать, что тот скажет. С другой стороны, про этого парня всякое болтают. Говорят, он пристрелил любовника жены и хотел убить ее саму и родную дочь, да полицейские успели помешать – ранили его.

Как бы то ни было, Эллис решил сначала выяснить, достоверны ли слухи. Потому-то он и забрался на эту гору. Подъем был трудный, и его до сих пор мучила одышка, но, по крайней мере, он знал, что кречет у Сомерса. Причем тот самый кречет. Вопрос теперь в том, как заполучить птицу.

Первые две недели марта Майкл занимался ремонтом магазина. Он починил электропроводку и, желая отгородиться от любопытных взглядов прохожих, завесил витрины газетами. Для Кулли он приделал жердочку в одном из задних помещений и, пока работал, держал ее там, чтобы она не дышала строительной пылью.

За первую неделю он разобрал на части старые каркасы полок и оттащил их во внутренний дворик, потом принялся за старый прилавок. Майкл содрал с него покрытие, обнажив пыльные фанерные ящички, в которых некогда хранились шурупы, болты, петли и прочая мелочь, которую неудобно держать на открытых полках. Занятый наведением порядка в магазине, Майкл теперь почти не имел времени предаваться раздумьям и воспоминаниям, хотя порой спрашивал себя, чем он будет торговать, когда закончит ремонт.

Однажды ночью он внезапно пробудился оттого, что увидел во сне Луизу с Холли. Интересно, думал он, помнит ли его дочь? Что сказала ей Луиза? Разговаривая с женой по телефону после суда, он согласился, что Холли лучше некоторое время не общаться с ним, а позже написал Луизе, что считает бессмысленным напоминать дочери о себе. После он получил от Луизы только одно письмо, в котором она сообщала, что во второй раз вышла замуж.

Майкл прошлепал вниз к телефону и набрал номер международной справочной.

– Номер телефона в Бостоне, – сказал он в трубку. – Доктор Алан Питерсон.

Он услышал, как оператор на другом конце провода набирает на клавиатуре названные им данные.

– Записывайте.

Майкл записал номер. Теперь нужно только набрать его, думал он, и, возможно, ответит дочь. Но что он ей скажет? Майкл потоптался у телефона и вновь поднялся наверх.

Возле комнаты матери он чуть помедлил, потом толкнул дверь и шагнул внутрь. Сколько ж ему было, когда он впервые почувствовал в доме атмосферу неопределенности и взаимных упреков? Наверно, лет семь. Он ясно помнит, как однажды проснулся ночью и прямо в пижаме спустился вниз попить. Дверь в гостиную была чуть приоткрыта. Оттуда доносились сердитые голоса. Майкл остановился и прислушался.

– Он совсем еще ребенок, – говорила мать. – Мы отвечаем за него и в своих поступках должны исходить прежде всего из его интересов.

– А почему ты решила, что это в его интересах? Скажи на милость. – В спокойном голосе отца сквозило усталое раздражение.

– Ты хочешь, чтобы он рос без отца?

– Я этого не говорил.

– А как же я? Разве я справлюсь одна? Ты же знаешь, у меня слабое здоровье. Или ты думаешь только о себе?

– Так мы ни к чему не придем.

Кто-то из родителей направился к двери, и Майкл поспешил ретироваться в кухню. Там он дождался, пока в доме все стихнет, и только потом вернулся в свою комнату. Проходя мимо гостиной, он услышал, что мать плачет. Позже она скажет ему, что отец собирался бросить их, но она его отговорила.

– Мы ему больше не нужны, – пожаловалась она тогда и с тех пор регулярно напоминала Майклу, что отец хочет их бросить. – Мы должны быть внимательны к нему, иначе он нас покинет. Особенно ты, Майкл. Старайся не сердить его, а то он уйдет навсегда.

С той поры, пока Майкл не повзрослел и сам не уехал из дому, они с матерью держались как заговорщики – всегда вместе против отца. В угоду ей он поступал так, как она просила.

Шорох воспоминаний постепенно стих в голове, и Майкл увидел, что стоит один в пустынной комнате. Он затворил за собой дверь и вернулся в постель.

Утром следующего дня Джеми, как всегда, ждал его среди деревьев на краю вырубки. Теперь мальчик приходил к его дому утром и вечером смотреть, как он натаскивает Кулли.

Майкл посадил соколиху на запястье и направился к лесу. Джеми при его приближении попятился. Майкл остановился.

– Да ты не бойся. – Он погладил Кулли по грудке, и та негодующе выгнула шею. – Сегодня я хочу отпустить ее без веревки. Смотри не спугни ее.

Майкл повернул к дому, на ходу снимая с Кулли привязь и путы. Когда он опустил руку на ограждение крыльца, давая ей сойти на перила, соколиха с любопытством посмотрела на свои лапы, словно догадавшись, что теперь она свободна. Заснеженную вырубку огласил чистый звон ее колокольчика.

Майкл двинулся прочь от Кулли, машинально передвигая ноги, со скрипом проваливавшиеся в глубокий снег. Горло сжимал страх, что он может потерять свою питомицу. Джеми напряженно наблюдал за ним.

Отойдя на пятьдесят метров, Майкл повернулся и вскинул руку с приманкой.

– Кулли, – позвал он.

Обычно соколиха срывалась с перил, едва он поднимал руку, но теперь она медлила. Над лесом кружила ворона. Кулли глянула на нее, потом расправила крылья и полетела. Не отводя взгляда от кулака Майкла, она неслась к нему, почти касаясь лапами снега. Он был в восторге: Кулли сделала выбор! Соколиха со всего размаха опустилась ему на руку. Он почувствовал, как она вцепилась когтями в кожаную перчатку, устраиваясь удобнее. Чуть раскрытые крылья птицы дрожали, она не сводила глаз с лица Майкла. Кулли поняла, что отныне она вольная птица.

Майкла переполняла радость. Он посмотрел на Джеми, и они улыбнулись друг другу.

Линда Ковальски пришпилила листочек с заказом над плитой так, чтобы видел муж.

– Этот парень торопится, – предупредила она.

Пит глянул на заказ и сунул в духовку гамбургеры. Сейчас в зале было тихо, но через пятнадцать минут начиналось время обеда и в кафе ожидался большой наплыв посетителей. Линда налила две чашки кофе, села и закурила.

– Передохну, пока есть такая возможность, – сказала она Сюзан.

Сюзан улыбнулась. Она могла бы выпить кофе и на рабочем месте, но, когда народу в кафе было мало, ей нравилось посидеть за стойкой бара и поболтать с подругой, краем глаза наблюдая через окно за своей конторой. Это были приятные минуты. Иногда она вспоминала себя в Ванкувере – в деловом костюме, с утра до позднего вечера за работой, порой требовавшей от нее жесткости и неумолимости.

Покинуть большой город ее уговорил Дэвид. Первый раз она приехала с ним в Литл-Ривер-Бенд на выходные. Он хотел, чтобы она посмотрела места, в которых он вырос. Сюзан и теперь словно наяву видела его улыбающееся лицо и пытливый взгляд, когда он спрашивал ее мнение о своем родном городе.

Это случилось пять лет назад. Сюзан тогда было двадцать восемь, Джеми – почти пять. Дэвид привез ее сюда весной. Снег уже почти сошел, белели только вершины гор; на лугах вдоль реки искрились желтые и красные цветы. Маленькие городки внушали ей ужас, но она уступила убедительным речам мужа, рисовавшего заманчивые картины чудесной жизни в доме у реки. Дэвид организует свое дело – будет проектировать дома и сараи. («Сараи?» – удивилась Сюзан.) Она откроет агентство недвижимости, но построит работу так, чтобы больше времени проводить с Джеми. Они будут регулярно наведываться в Ванкувер.

В результате они переехали, и вскоре Сюзан почти с удивлением обнаружила, что не жалеет об этом. Дэвид был счастлив и старался, чтобы ей было хорошо. Он понимал, что не может компенсировать ей удовольствия большого города, и потому стремился окружить ее любовью – дарил цветы, водил гулять, неустанно восхищался ее красотой. Спустя три с половиной года Дэвид погиб. Со дня его смерти прошло полтора года, а она так и жила в Литл-Ривер-Бенд.

– Ну и как твой сосед? – прервал ее думы вопрос Линды.

Сюзан подняла голову и проследила за взглядом подруги. Та смотрела на завешенные газетой витрины магазина Майкла Сомерса.

– Все только и говорят что о его затее с магазином, – сказала Линда.

– Ты знала его раньше? – спросила Сюзан.

– Да нет, не особо. Он был тихий. И мать его, мне кажется, была немного странноватая. Все время как будто болела, а может, еще что.

Заметив два дня назад, что Джеми бегает к Майклу, Сюзан решила выяснить правду о своем соседе. Она отправилась в Принс-Джордж и там в библиотеке просмотрела микрофильмы газет семилетней давности.

– Джеми ходит смотреть, как он натаскивает сокола, – сообщила подруге Сюзан.

– Джеми? – удивилась Линда.

Сюзан задумчиво посмотрела в окно.

– Думаешь, не следует его пускать?

– А ты сама как считаешь?

– Джеми всегда возвращается такой радостный, такой возбужденный. – Сюзан помолчала. – Думаю, волноваться мне не о чем.

– Тогда не волнуйся. А что говорит Куп?

– Куп?

– Он ведь знает?

Куп не знал. Сюзан поразило, что Линда как само собой разумеющееся предположила, будто она делится с Купом своими мыслями и чувствами, спрашивает его мнение. А собственно, почему она таится от него? Он ей друг и к тому же работает в полиции. Пожалуй, лучшего советчика не найти.

Линда внимательно наблюдала за ней.

– Мне пора, – сказала Сюзан. Она допила кофе и слезла с табурета. – Пока.

Линда проводила ее взглядом.

Сюзан перешла улицу и, постояв в нерешительности у своей конторы, направилась к магазину Майкла Сомерса, откуда доносился стук молотка. В минуту затишья она постучала в дверь, и спустя мгновение на пороге появился Майкл.

– Привет. Я просто проходила мимо и решила зайти, – объяснила Сюзан. – Можно?

Майкл впустил ее.

– Здесь у меня такой бардак.

Они стояли лицом друг к другу, оба испытывая неловкость. Сесть было негде, даже прилавок, возле которого они могли бы притулиться, как таковой отсутствовал.

– Я хотела поблагодарить вас, – сказала Сюзан. – Я знаю, что Джеми в последнее время бегает к вам.

Майкл кивнул.

– Он не мешает. Мне его общество приятно.

– Приятно?

– Ему, как и мне, нравится наблюдать за Кулли. По лицу сына я вижу, что он чувствует то же, что и я…

Майкл умолк, и Сюзан вдруг представила себе его жизнь – ремонтирует магазин, ни с кем не встречается, вечерами сидит один в своем доме. Что же он за человек?

– Когда торжественное открытие? – спросила она, вдруг заметив, что Майкл не сводит с нее глаз.

– Насчет торжественного не уверен, а так, наверно, через несколько недель.

– Чем будете торговать?

– Пока не знаю.

Странное заявление, отметила Сюзан. Как можно вкладывать во что-то столько сил и труда, не имея определенного плана, определенной цели? Она не знала, как реагировать, и, не найдя что ответить, посмотрела на часы, будто бы торопилась на деловую встречу.

– Мне пора, – сказала она.

Майкл открыл дверь. Они попрощались, и она направилась в свою контору. Вслед ей несся стук молотка.

Майкл, укутавшись в одеяло, сидел на крыльце, пил виски и любовался ночным небом.

Сияние луны преобразило вырубку: снег серебрился, деревья по краям отбрасывали длинные замысловатые тени. Казалось, этот уголок потерял всякую связь с реальным миром. Природа словно утратила материальность, и Майклу чудилось, будто вокруг него снуют духи, порождения первобытных стихий. Это ему нравилось. С помощью Кулли он постигал суть мироздания.

На темном небосклоне сверкнула падающая звезда, и Майкл задумался о том, где эта глыба льда и камня летала до того, как сгореть в земной атмосфере, долго ли путешествовала по пространствам Вселенной.

Над вырубкой стремительной тенью мелькнула преследовавшая жертву сова. Ее крылья не производили шума, потому что оперение сов, как было известно Майклу, лишено защитной жировой смазки. Застигнутые ливнем, они намокают и теряют способность летать. За все приходится платить, подумал Майкл. Он глотнул виски и вспомнил, как к нему в магазин приходила Сюзан. В воображении всплыло ее лицо, глаза цвета моря.

У крыльца выросла чья-то фигура, беззвучно выступившая из темноты. Это был Джеми. Сердце у Майкла гулко забилось.

– Ты откуда?

Джеми положил что-то на крыльцо. Майкл увидел книгу, которую оставил для него на дереве.

– Прочел?

Ответа он не ожидал, но Джеми кивнул.

– Понравилась?

Джеми опять кивнул и стал всматриваться в темноту в глубине крыльца.

– Кулли ищешь? Она в сарае. Спит. Она у меня рано ложится, не любит полуночничать.

Майкл широко улыбнулся и в следующую секунду заметил, что по лицу Джеми тоже скользнула улыбка.

Из леса донесся шум. Кто-то шел к вырубке. Майкл решил, что это, наверно, мать Джеми ищет сына. Потом раздался голос Купа.

– Джеми? Мама волнуется, сынок. – Куп устремил взгляд на Майкла. – Уже поздно. Ему давно пора быть дома.

Он шагнул в круг света. Майкл обратил внимание, что Куп, должно быть, недавно принял душ и был одет как на свидание. Майкл подумал, что между ним и Сюзан, возможно, что-то есть. В тоне Купа слышались обвиняющие нотки. Майкл жестом показал на книгу и поднял ее с крыльца.

– Он просто зашел вернуть мне вот это.

Последовало долгое молчание. Ладонь Купа покоилась на плече Джеми, но между ними, казалось, лежала пропасть. Мальчик смотрел в землю.

– Пойдем, сынок, – наконец произнес Куп.

Джеми повиновался, но, отойдя от крыльца, обернулся.

– Приходи утром, – сказал Майкл.

Куп посмотрел на него, затем молча пошел прочь.

Майкл поднялся затемно и забрал из сарая Кулли. К тому времени, когда взошло солнце, он уже взвесил соколиху, надел ей на голову колпачок и перенес в «ниссан». Пора было приступать к следующему этапу обучения, а для этого требовалось вывезти Кулли в горы.

Майкл вырулил на шоссе и покатил в направлении города, но потом свернул в лес и подъехал к дому Сюзан. Он поднялся на крыльцо и постучал. Из дома донесся лай собаки, и спустя несколько минут заспанная Сюзан открыла дверь.

– Прошу прощения. Я не хотел вас будить, – извинился Майкл.

– Ничего страшного. Который час?

– Еще рано.

За спиной Сюзан появился Джеми в теплой куртке. Он уже готов был бежать на вырубку, чтобы со своего излюбленного места наблюдать за обучением Кулли.

– Я везу Кулли в горы, к перевалу Фолс, – начал объяснять Майкл, – и подумал, может быть, Джеми захочет составить мне компанию.

Сюзан устремила взгляд мимо него на «ниссан», в окне которого виднелась Кулли. С колпачком на голове, она спокойно сидела на жердочке. Сюзан обернулась, ожидая, что Джеми уже исчез в глубине дома, но он по-прежнему стоял за ней.

– Ты хочешь поехать с мистером Сомерсом?

К ее удивлению, Джеми кивнул. Он шагнул на крыльцо, сбежал по ступенькам и забрался на пассажирское сиденье.

– Вы только не волнуйтесь. Через несколько часов я привезу его домой.

Сюзан в ответ лишь кивнула. Когда он направился к фургону, она крикнула ему вслед:

– Послушайте, мне хочется как-то отблагодарить вас за заботу о Джеми. Не возражаете, если я как-нибудь приглашу вас к нам на ужин?

– Не стоит ради меня хлопотать.

– Знаю, но мне это только в радость. Приходите завтра. – Она почувствовала, что он колеблется, и добавила: – Готовлю я вполне прилично.

– Хорошо, спасибо.

Сюзан улыбнулась:

– Вот и отлично. Жду вас в семь.

– До встречи.

Она дождалась, пока фургон скроется из виду, и, взволнованная, вернулась в дом.

Они выехали из леса и оказались на перевале. Между дорогой и высившимися в паре километров скалами простирались пологие заснеженные склоны. За скалами уходили в небо белые и голубовато-серые горные пики. Майкл затормозил.

– Приехали, – объявил он.

Это место он вспомнил сразу, когда Фрэнк сказал ему, что натаскивать Кулли на приманку следует на открытом пространстве, вдали от деревьев.

Майкл вытащил соколиху из «ниссана», и они сошли на прилегающий к дороге каменистый участок. За ним начинался снег, но он был схвачен морозом, и потому их ноги почти не проваливались. Метрах в восьмистах от дороги они остановились. Майкл снял с Кулли колпачок. Соколиха оглядела незнакомый пейзаж.

В другой руке Майкл нес деревянный насест для Кулли, который он сейчас вонзил в снег. Соколиха должна была сидеть на нем, пока он готовит приманку, но у него вдруг возникла другая идея. Майкл посадил птицу на насест, снял перчатку и протянул ее Джеми.

– Тебе придется подержать Кулли.

Джеми с опаской отступил. Майкл присел перед ним на корточки.

– Не бойся, не клюнет, – сказал он. – Смотри, она же абсолютно спокойна. Кулли тебя знает.

Джеми нерешительно кивнул. Майкл помог ему надеть перчатку, затем приложил его руку к перекладине насеста.

– Просто поднеси руку, и она перейдет к тебе на запястье, ясно? Только руку держи ровно. Потом пропусти путы и привязь между пальцев. Вот так. – Объясняя, Майкл направлял движения Джеми. – Отлично. Теперь поднимайся.

Они оба выпрямились. Выражение лица Джеми постепенно менялось. Майкл улыбнулся про себя, заметив, как засияли глаза мальчика.

– Так, а теперь приступим, – сказал Майкл. – Ты держи Кулли, а я отойду подальше и позову ее. Справишься?

Джеми посмотрел ему в лицо и кивнул. Майкл снял с Кулли путы и привязь.

– Стой здесь.

Он знал, что Джеми скоро устанет держать тяжелую птицу, и потому шел быстро, на ходу доставая из сумки приманку. Вслед ему несся перезвон колокольчика Кулли, беспокойно топтавшейся на руке Джеми.

Отойдя метров на пятьдесят, Майкл остановился, сделал глубокий вдох и, повернувшись, окликнул соколиху. Та расправила крылья, перьями полоснув Джеми по лицу. Мальчик поспешил пригнуть голову. В следующее мгновение его рука дернулась вниз, и соколиха поднялась в воздух. Когда она преодолела четверть разделявшего их расстояния, Майкл швырнул приманку на землю. Кулли на секунду зависла в воздухе, и Майкл запаниковал. Но мясо приманки сигнальным огнем краснело на снегу. Соколиха бросилась к земле, будто выполняла это упражнение тысячи раз.

Воодушевленный успехом, Майкл повернулся к Джеми.

– Пусть минутку передохнет, и повторим опыт.

Второй раз Майкл тоже бросил приманку на землю, но, когда Кулли уже почти схватила ее, он потянул за привязанную к приманке веревку, чтобы соколиха пустилась в погоню за добычей. Однако та пролетела мимо, стремительно взмыла ввысь и начала удаляться. Майкла испугался. Он подумал, что Кулли больше не отзовется на его клич, что она так и будет лететь, пока не превратится в крошечное пятнышко на голубом небосводе.

Ее крылья ритмично рассекали воздух, белые перья при каждом взмахе вспыхивали на солнце. Майкл глянул на Джеми и, вспомнив о своих обязанностях, закричал:

– Кулли!

Его голос эхом отразился от скал, но соколиха продолжала подниматься ввысь. Она уже перелетела через хребет и парила высоко над лежащей за горами долиной. Размахивая приманкой, Майкл вновь закричал что было мочи. И Кулли наконец повернула назад.

Когда соколиха приблизилась, он подбросил приманку, и она полетела на землю вместе с веревкой. Кулли поймала добычу и принялась рвать ее клювом.

На этом урок был окончен.

Вторую половину дня Майкл провел дома в кабинете, сидя в кресле, в котором всегда сидел его отец, возле старого стола, деревянная поверхность которого была покрыта паутиной тончайших порезов и капельками засохшего клея. Майкл погладил ладонью шероховатое дерево. Диву даешься, думал он, как можно довести до такого состояния письменный стол. Отец просиживал за ним все вечера напролет, потягивая бурбон и конструируя модели парусников.

Майкл перевернул весь дом в поисках тех моделей, но не нашел ни одной. Куда они могли запропаститься, он не представлял.

Школьником он часто задумывался, почему отец никогда и нигде не выставляет свои парусники, а держит их на полках и на полу в кабинете. Очевидно, ему нет никакого дела до этих кораблей, решил тогда Майкл. Отец просто прикрывается ими, чтобы иметь возможность часами сидеть в одиночестве.

Горько было сознавать, что его отец день за днем, из года в год обрекал себя на добровольное затворничество. Мать всегда утверждала, что он запирается в своем кабинете с одной целью – напиться, и Майкл на протяжении многих лет считал, что она права.

Грустные размышления погнали его прочь из дому. Ему захотелось развеяться, и он отправился в город.

В баре «Клэнсиз» толпился народ, все столики были заняты. Майкл купил бутылку пива и, чтобы не привлекать к себе внимания, примостился у конца стойки. Он думал о Сюзан, о ее приглашении на ужин. Он уже и забыл, когда последний раз ужинал в компании женщины. О чем они станут говорить? Неужели он должен развлекать ее рассказами о тюрьме?

– Здесь не занято?

Он вздрогнул, очнувшись от своих мыслей.

– Я просто подумала, что вы, возможно, держите этот табурет для себя. – Ему улыбалась Рейчел Эллис.

– Присаживайтесь. Извините, задумался. – Он спросил, заказать ли ей что-нибудь выпить.

– Вообще-то я зашла купить сигарет.

Рейчел протянула ему пачку, предлагая взять сигарету, и он машинально ответил, что бросил курить в тюрьме. Она быстро глянула на него и затянулась.

– Пожалуй, я все-таки не откажусь от угощения. Что вы пьете?

Майкл посмотрел на свою пустую бутылку и жестом попросил бармена принести еще пива.

– Мне то же самое, – сказала Рейчел.

Они чокнулись бутылками, и он, из вежливости, стал расспрашивать ее о детях и работе. Когда он упомянул ее мужа, Рейчел окинула взглядом зал.

– Пит иногда заходит сюда, – объяснила она.

– Кажется, мы с ним были знакомы в школе. Пит Эллис, верно?

Рейчел кивнула.

Странно, подумал Майкл, что такая женщина, как Рейчел, выбрала себе в мужья Эллиса. Он вспомнил горластого паренька, вечно задиравшего всех подряд и затевавшего драки. Майкл пытливо посмотрел на Рейчел, беспокойно вертевшую в руках бутылку. Она подняла голову:

– Можно вас спросить? Почему вы вернулись сюда? Вы не обиделись на мой вопрос? Мне просто любопытно.

Майкл глотнул из бутылки.

– Причин много. В какой-то степени из практических соображений: мне больше некуда податься. Ну и, кроме того, нужно кое в чем разобраться, разрешить кое-какие проблемы.

– Думаете здесь поселиться? Это я к тому, что вам ведь, наверно, тяжело, да и кому вообще это надо? – Она пристально взглянула на него и, вдруг сообразив, что проявляет бестактность, улыбнулась. – Не обращайте на меня внимания.

– Все нормально. Я еще не определился.

Рейчел поразмыслила над его словами и допила пиво.

– А мне иногда ужасно хочется уехать отсюда. Спасибо за пиво. Мне пора домой.

– Всегда к вашим услугам.

– Может быть, мы еще как-нибудь случайно встретимся, и тогда уж я угощу вас.

– Буду только рад.

Майкл проводил ее взглядом. Повинуясь внутреннему порыву, он спросил у бармена, есть ли в заведении телефон, и тот жестом указал на дальний угол.

Листочек с бостонским телефоном Луизы лежал у него в бумажнике. Майкл опустил в щель монету и набрал номер. Кто-то снял трубку, и голос на другом конце провода произнес:

– Алло?

Эллис был в «Клэнсиз», когда Рейчел вошла в бар и направилась к автомату с сигаретами. В первую секунду он подумал, что она ищет его, и испытал тошнотворный ужас, ожидая, что жена вот-вот подойдет и начнет спрашивать, какого черта он торчит в баре, накачиваясь пивом. К его огромному облегчению, она его не заметила, но зачем-то завязала беседу с Сомерсом. Эллис возмутился. Сомерс украл у него кречета, а теперь еще и глаза мозолит, напоминая о причиненных неприятностях. Да, этот парень определенно действует ему на нервы.

Майклу ответила Луиза. Он сразу узнал ее голос.

– Алло? – нетерпеливо повторила она.

Майкл не мог выдавить ни слова. Последовали пять или десять секунд молчания. Ему казалось, он даже слышит, как она думает. Затем раздался мягкий щелчок, и связь оборвалась. Луиза повесила трубку.

Майкл постоял немного у телефона и, когда к нему вернулось самообладание, зашагал к выходу. Проходя мимо стойки бара, он обратил внимание на группу мужчин, пьющих пиво. Один из них пристально смотрел на него. Майкл отвел взгляд, предчувствуя недоброе.

Он переходил дорогу, когда дверь бара за его спиной отворилась и вновь закрылась, выплеснув на улицу громкий поток музыки. Дойдя до противоположного тротуара, Майкл обернулся. За ним наблюдал какой-то человек. К тому времени, когда он добрался до своей машины, этот человек уже исчез. Майкл дал задний ход, выехал со стоянки и свернул с Главной улицы на дорогу, ведущую за город. В зеркало он заметил огни следовавшей за ним машины. Какое-то время он ехал, убеждая себя, что это случайное совпадение, но потом забеспокоился. Что, если кто-то вознамерился протаранить его на темном загородном шоссе? Лучше остановиться, пока он еще в черте города. Майкл съехал на обочину и затормозил.

В зеркало он видел свет фар приближавшейся машины и до последней минуты надеялся, что она проедет мимо. С ним поравнялся старый побитый «додж». Его водитель резко развернул свой пикап и поставил его под углом к фургону Майкла, преградив ему путь.

Майкл выбрался из-за руля и встал перед «ниссаном». Из пикапа вылез мужчина – плотный, коренастый, с ежиком седовато-каштановых волос на голове. Тот самый мужчина, что смотрел на него возле бара и в баре, когда он уходил.

– Вам нужна помощь? – спросил Майкл.

Эллис прислонился к дверце «доджа», закурил, затем прищурился и ткнул в Майкла пальцем.

– Я помню тебя, Сомерс.

– Я тоже тебя помню, – ответил Майкл.

Эллис почти не изменился со школьных лет, и Майкл опять задался вопросом, который возник у него в баре: как это Рейчел угораздило выйти замуж за такого придурка?

– Многим здесь не нравится, что ты живешь с нами в одном городе, – заявил Эллис.

– Давай убирай свой грузовик.

Майкл повернулся, собираясь сесть за руль. Впереди замаячили огни еще одной машины. Не исключено, что у Эллиса есть сообщники, мелькнуло в голове у Майкла.