Текст книги "Близкие контакты третьего рода"

Автор книги: Стивен Спилберг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 10 страниц)

ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ

Это происходило около Хантсвила, в Техасе. Заброшенная фабрика по выпуску листового металла внезапно обанкротилась теперь и освобождала помещение. Его огромное пространство было заполнено грузовиками с прицепами.

Бригады рабочих быстро и ловко выполняли погрузочные работы. Груз представлял собой странную коллекцию ящиков, картонных коробок и корзин. Большие предметы грузились с помощью конвейерных линий, а небольшие предметы поднимались вручную.

В одном углу мужчины в безупречно чистых халатах упаковывали небольшие металлические коробочки в ящики с теплоизолирующим пенопластом, на которых стояла пометка: «Осторожно при погрузке».

На стоянке выстроилась целая вереница джипов оливково-коричневого цвета, ожидающих погрузки. На них не было никаких маркировок, как не было их и на модуляторах из волокнистого стекла, стоявших в центре площадки рядом с еще неразобранными металлическими платформами в сто футов длиной.

Автобус «фольксваген» въехал в пакгауз. Из него вышли Лакомб, Лафлин и Роберт. К ним подбежали помощники и вытащили из машины небольшой багаж.

– Господину Лакомбу нужно что-нибудь из багажа? – спросил один из помощников у Лафлина. – Мы хотим сразу же поместить его в самолет.

Лакомб понял вопрос, улыбнулся и отрицательно покачал головой. Он пошел посмотреть, как идет погрузка. Лафлин выглядел обеспокоенным: уже тридцать часов француз не спал!

– Я очень возбужден, – пояснил он переводчику. – Сон придет, когда пройдет возбуждение.

Хотя Лафлин еще не представлял, что их ждет, но предвидел, что Лакомбу придется бодрствовать довольно долго.

В другом углу, вдалеке от шумной деятельности, возле стола диспетчера толпились около двух десятков водителей грузовиков. Они были одеты по-разному: одни в облезлые военные гимнастерки, другие – в рабочие комбинезоны и с пилотками на головах. Работу диспетчера выполнял подполковник с длинной палкой в руке, которую он использовал в качестве указки, водя ею по большой карте Соединенных Штатов Америки. Подполковник стоял в тесном окружении водителей.

– Те, кто повезет тяжелый груз, поедут прямо. Можете использовать обходной путь, отмеченный на ваших картах. Остальные получат другое маршрутное задание, как только мы закончим сбор информации об основных станциях на вашем пути. Мы рассредоточиваем вас по разным дорогам. Мы не хотим, чтобы вы ехали все разом. Я собираюсь попросить вас еще о двух вещах: воздерживайтесь от одновременной радиосвязи и – никаких непредусмотренных стоянок. Если вам нужно в туалет, вы знаете, что надо делать.

Несколько в стороне, за столом, друг против друга, за кофе и сигаретами сидела другая группа мужчин. Они выглядели очень измотанными.

Майор Волш обошел стол, посмотрел на рельсовый тупик, оборудование, приготовленное к погрузке, и суетившихся вокруг грузчиков. Ему никогда раньше не доводилось работать внутри страны. Он служил в войсках специального назначения в Танзании, Заире, Анголе.

Сейчас, обремененный проблемой обеспечения безопасности, он негодовал оттого, что руководитель их группы установил для него границу дозволенного. Он вылил кофейную гущу в ведро для мусора, бросив туда же пустую пачку из-под сигарет, и пнул ведро ногой. Потом раздраженно обратился к собеседнику:

– Ты не можешь мне объяснить причину этого внезапного сигнала землетрясения? И как быть с владельцами ранчо, их овцами, крупным рогатым скотом? А индейцы?

Его собеседник откинулся на спинку стула.

– А мне все же нравится эта идея о внезапном наводнении, – зевая, произнес он.

– Где ты собираешься брать воду, приятель? – спросил кто-то.

– Мы обследовали дамбы и резервуары в районах, где есть вода, и решили, что одну из них придется взорвать.

Майор Волш заправил свою рубашку в брюки и подтянул ремень.

– А болезни? – вмешался какой-то парень, скручивающий в руке кусок гибкого провода. – Скажем, эпидемия чумы?

Его приятель при этих словах несколько оживился. Он положил свою трубку на стол, собираясь почистить ее.

– Сибирская язва! – пробурчал он. – А разве там много овец, в этом самом Воминге?

Майор Вильд Билл Волш зажег свой индивидуальный фонарь и сел.

– Все это хорошо, – сказал он. – Но меня беспокоит то, что не все смогут эвакуироваться. Ведь всегда найдется такой чудак, который решит, что он невосприимчив к болезням. Понадобится что-то предпринять для очистки трех сотен квадратных миль, чтобы там не было ни одной души.

В самом центре неразберихи Лакомб наблюдал за тем, как несколько рабочих поднимали на трейлер большие рекламные щиты с надписями: «Супермаркеты», «Кока-Кола», «Фолджер кофе», «Кинни обувь», «Тонкий вкус и аромат Баскин-Роббинс».

Стальные двери открылись и кто-то крикнул:

– Эй, на запад!

Энергичная работа продолжалась.

ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ

– Нет, мама, пока в этом нет необходимости, но все равно, спасибо, – говорила Ронни по телефону. Она зажала телефонную трубку между ухом и плечом, стоя перед кухонной плитой и помешивая в кастрюлях. Потом она слегка повернулась, закрыв микрофон трубки одной рукой, и сказала Тоби:

– Иди скажи папе, что обед почти готов.

Но Тоби продолжал стоять там, где стоял, в дверях, и слушал, что говорила его мать.

Ронни выглянула из окна кухни. Рой сидел на стуле на своей смотровой вышке, которую построил на крыше гаража. Приставив к глазам бинокль, он медленно поворачивал голову, наблюдая за горизонтом.

– Да, он смотрит, – сказала Ронни. – Он все время ищет, но только не работу. Я делаю это… для себя, мама. Конечно, он нас любит.

Ронни резко кивнула головой и чуть было не выронила телефонную трубку, но вовремя подхватила ее и положила на рычаг. Она заметила, что Тоби все еще стоит в дверях.

– Тоби, иди позови папу к обеду. Совсем не помогаешь маме.

Отнеся телефон в комнату, она услышала тоненький голосок Тоби, доносившийся со двора. Он говорил так тихо, словно боялся, что его могут подслушать соседи.

– Пап, мама приготовила обед.

Ронни снова повернулась к окну. Казалось, Рой не слышит Тоби.

И этот момент их соседка миссис Гаррис выезжала на своей машине на дорогу. Но Рой этого тоже не слышал, как не слышал и ее негодующего возгласа, которым она всегда награждала Роя, застав его на смотровой площадке.

– Ну, пожалуйста, папа! – прохныкал Тоби.

Отец опустил бинокль на колено. Он посмотрел на своего младшего сына. Из окна кухни Ронни увидела, что лицо у Роя мокрое. Он, должно быть, плакал. Она хотела выйти к нему, но передумала и поставила обед на плиту, включив маленький огонь.

Через некоторое время Ниари спустился вниз. Он пошел в кухню и пристально посмотрел на жену. Ронни видела, как он вытирал глаза, покрасневшие от слез. Она также заметила пробивающуюся щетину на его лице. Молча он прошел в комнату, где они обедали.

Ниари остановился у макета железной дороги, закрепил в центре ландшафта сельской местности маленькую коричневую гору, потом взял несколько кустарников и приложил их к вершине горы, из которой соорудил высокий пик с глубоко прорезанными склонами. У него даже закружилась голова, когда его мозг лихорадочно искал сходство с тем образом горы, который нечетко рисовался в его воображении.

– Нет, неверно, – сказал он полушепотом и вышел из комнаты.

Поскольку обед откладывался, Ронни открыла холодильник и поставила в него блюдо с салатом. Зеленая лампочка придавала всем продуктам неаппетитный зеленовато-серый оттенок. Она поморщилась, посмотрев на содержимое холодильника. То, что казалось необыкновенной идеей всего две недели тому назад, теперь стало обычным и глупым из-за явно ненормального состояния ее мужа. Ронни захлопнула дверцу холодильника.

Когда Ниари, наконец, явился к обеду, он даже не умылся и не переоделся. Ронни заметила, что дети стали сторониться его. Даже за столом они старались сесть поближе к ней. Но сказать мужу об этом она как-то не решалась.

Ронни передала мужу тарелку с крокетами из лосося, молотой кукурузой и картофельным пюре, выложенным горкой, с кусочком тающего маргарина наверху.

Ниари уставился на тарелку, как будто никто, никогда не говорил ему, что надо делать с пищей. Потом его внимание привлек картофельный холмик. Ронни заметила, как внимательно наблюдают дети за отцом. Рой сделал из пюре небольшой пик.

– Слишком мал, – сомневаясь, сказал он.

Одним движением он опрокинул крокеты на скатерть.

Дети были просто ошарашены этим. Он протянул руку к блюду с картофельным пюре и вывалил значительную часть его себе в тарелку, выстраивая из него небольшую горку, затем замер на какое-то время, уставившись на нее.

– Нет, не то.

Он положил себе еще пюре, потом еще и еще, пока блюдо не опустело. Затем, как гончар, начал руками собирать белую картофельную массу, выстраивая из нее горку.

Ронни затаила дыхание. Ниари посмотрел на детей.

Те замерли, глядя на него.

Рой с усилием улыбнулся.

– Вы заметили, – горько произнес он, – папа ведет себя смешно. Не беспокойтесь, я все еще папа.

Ниари протянул руку к Сильвии, но та отодвинулась от его и подошла к матери. Он обратился к детям, пытаясь объяснить свое поведение:

– Это как будто знаешь музыку, но не помнишь слов. Мне трудно это выразить словами. А вот это, – он указал на горку картофельного пюре, – это уже что-то… очень важное.

Он посмотрел на Ронни, которая изо всех сил сдерживала себя. Губы Роя еще пошевелились, но он ничего не сказал. Он резко встал и вышел из комнаты.

Ронни и дети услышали, как в ванной полилась вода. Ронни встала.

– Оставайтесь здесь, – приказала она детям и вышла из комнаты.

Некоторое время она прислушивалась, стоя у двери в ванную комнату, потом дважды постучала:

– Рой, дорогой, открой, пожалуйста!

Ответа не было, только ужасные прерывистые рыдания… Ронни подергала за дверную ручку. Она постояла некоторое время у двери, держась за шарообразную ручку.

– Рой! – позвала она. – Рой!

Он не отвечал, возможно, он и не слышал ее.

Ронни приняла решение. Она сбегала на кухню и взяла из стола нож.

– Заканчивайте обед, – крикнула она детям, направляясь в ванную комнату.

Ронни знала, что надо делать. Однажды так уже было, когда дети заперлись кто в ванной, кто в спальне. Она вставила нож между дверью и дверной рамой, осторожно отодвинула засов замка, повернула ручку и рывком открыла дверь.

В ванной было темно. Вода лилась в раковину из кранов, а в ванной был включен душ. Ниари сидел, скорчившись, в темноте в дальнем углу, прижимая руку ко рту, сдерживая рыдания. Ронни закрыла краны над раковиной, оставив литься душ.

Ниари попытался улыбнуться жене. Его всхлипывания постепенно стали затихать.

– Это как икота, – сказал он детским голосом. – Я не могу с этим ничего поделать.

– Все хорошо, Рой. Мама мне сказала фамилию одного человека, он – врач.

– Я напуган до смерти. Не знаю, почему.

Ниари встал, наклонился и подставил голову под душ. Когда он выпрямился, Ронни закрыла краны и подала ему полотенце. Ей хотелось уйти и утереть слезы, но она была слишком напугана. Новый спазм тихого плача пробежал по телу Роя. После того, как конвульсия прошла, он открыл дверцу аптечки и взял баночку с аспирином, открыл ее и дрожащими пальцами взяв две таблетки, положил их в рот. Потом он бросил баночку в раковину, и та разбилась.

– Послушай, – сказала Ронни, стараясь, чтобы ее голос звучал спокойно, – он семейный врач. Мы все пойдем, не только ты. И, может быть, это не твоя вина. Только обещай мне, что пойдешь к нему. Обещаешь?

Неожиданно дверь ванной широко распахнулась и на пороге появился Брэд.

– Ты плакса! – закричал он надломленным голосом. – Плакса! Плакса!

Брэд убежал в свою комнату, сильно хлопнув несколько раз дверью, словно желая сорвать ее с петель.

– Пойми его. Он очень переживает. Ведь для него ты всегда был самый сильный, – попробовала оправдать сына Ронни.

Она помогла Рою дойти до их спальни, но дрожь в его теле только усилилась, когда он упал на кровать.

– Мне не нужен врач. Мне нужна ты.

Ронни не знала, что ей делать… Она ударила рукой по спинке кровати.

– Я не могу помочь тебе, я не понимаю, что происходит! – закричала она.

– И я тоже, – глухо простонал Рой.

– Вся эта чепуха перевернула наш дом вверх дном, – сказала она, зная, что это не поможет.

– Я боюсь, – пожаловался Ниари, хватая жену за руку.

Ронни попыталась освободиться, но он оказался сильнее.

– Я ненавижу тебя таким, – прошипела она. Ее начала охватывать паника.

Рой схватил ее и потащил к постели.

– Обними меня крепко. Вот и все, что тебе нужно сделать. Держись за меня… и ты, в самом деле, можешь помочь мне сейчас.

Ронни вырвалась из его объятий.

– Никто из наших друзей больше к нам не приходит, – всхлипнула она, не глядя на него. – Ты без работы… Тебе все равно!

Рой попытался усадить ее на кровать, не слушая, что она говорит.

– Рой, разве ты не понимаешь, разве ты не видишь?! – закричала Ронни в панике. – Ты губишь нас!

Ниари снова потянулся к ней и схватил ее. Казалось, что дрожь бьет его насквозь. Ронни почувствовала, что она больше не в состоянии выносить все это.

– Я не хочу, – рыдала она. – Я не хочу. Я сейчас позову кого-нибудь… О, Рой… пожалуйста, не надо.

Его пальцы рвали на ней одежду.

– Я ненавижу тебя. Ненавижу тебя, ненавижу, – рыдала она, с отвращением глядя на то, что он делает.

Ниари схватил ее за блузку у плеч и потянул, та затрещала, и, разорванная, повисла на руках Ронни. Он рынком сорвал с нее бюстгалтер и… Почти тотчас желание покинуло его. Он повернул голову и уставился на обнаженную грудь Ронни. Ронни начала дрожать, у нее стучали зубы, тихие рыдания сотрясали ее тело. Она была беспомощна и напугана до ужаса.

ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ

Вечер в Денвере был ясным и холодным. Воздух свистел вокруг антенны радиосвязи огромного крытого грузовика с прицепом, мчащегося по наклонному шоссе на север. В сумерках автомобиль казался светящимся пятном. Последние лучи заходящего солнца на миг осветили его ярко-красным светом. На высоком алюминиевом борту виднелась надпись: «Фолджер кофе».

Два грузовика с надписью «Супермаркеты» были уже в двадцати милях восточнее Окленда и набирали скорость, мчась по шоссе номер 580. Впереди, на высоте свыше двух тысяч футов, находилось ущелье Алтамонт.

Водители надеялись доехать до Трейси засветло. Машины, наполняя окрестность шумом моторов, мчались в сторону заходящего солнца.

Уже стемнело, когда «Интерстейт-80» выехал из Войса, направляясь на юго-восток. Машина с мощным дизельным мотором мчалась со скоростью свыше шестидесяти миль в час, направляясь в Хэмет, к горам Хоум и Идахо. Надпись «Дизайн Кинни обувь» на борту грузовика ярко вспыхивала в свете фар встречных автомобилей.

…Трейлер подъехал к заправочной станции на востоке Белингаса, штат Монтана, где «Интерстейт-90» завернул за угол базы отдыха «Большой рог». Двое водителей были не прочь остановиться и выпить по чашечке кофе, но график движения не позволял этого. Они проехали мимо памятника сражению при Кастре и повернули в направлении Шеридана, Вайоминг, куда им необходимо было попасть до наступления ночи.

Мужчина с автозаправочной станции посмотрел на борт грузовика:

– Никогда раньше такого не видел, – сказал он.

Направщики уставились на надпись «Дома в приморье Вирджинии».

– Кинда далеко отсюда? – спросил шофер. Он был наиболее разговорчивым.

ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ

Ниари почти не спал. Не спала и Ронни. Когда же около пяти часов утра она все-таки заснула, Ниари встал с постели и пошел в свою комнату. Красными от бессонницы глазами он оглядел ее. За последнее время он превратил комнату неизвестно во что. К стенам тут и там были приколоты газетные вырезки об НЛО и таинственном затмении.

Ниари простонал и опустился на стул, положив локти на стол для игры в настольный теннис, на котором стоял макет железной дороги. Над железнодорожным полотном, маленькими озерами и долинами нелепо возвышался необычный горный пик. Ниари внимательно посмотрел на него и покачал головой.

– Нет, не то, – пробормотал он.

– Папа?

Ниари повернулся и увидел Сильвию, босую, в ночной рубашке, прижимающую к себе любимую куклу, ту, что пищала.

– Радость моя, еще так рано. Тебе надо поспать еще, – сказал Рой, взяв девочку на руки.

– Папа, а сегодня ты будешь плакать?

Ниари посмотрел в ее ясные детские глаза и почувствовал, как у него внутри все перевернулось. Он поцеловал Сильвию.

– Со мной теперь все хорошо, моя дорогая! – Рой поцеловал дочь в лоб. В горле застрял комок. Он был готов снова заплакать, но сдержался. С несчастным вином Ниари снова окинул взглядом комнату:

– Со всем этим покончено, клянусь Богом.

Ниари поставил дочь на пол и начал снимать со стен газетные вырезки и фотографии, а Сильвия помогала ему запихивать их в мусорную корзину.

Ниари попытался вытащить из макета железной дороги горный пик, но тот не поддавался. Рой сильнее ухватился за него и начал раскачивать, но оторвать пик никак не мог. Тогда Ниари ухватился за него обеими руками. Раздался треск, и остроконечная вершина сломилась. Гора теперь имела вид усеченной пирамиды с миленькой площадкой на вершине.

– Сильвия! – воскликнул Ниари.

– Да, папа?

Взгляд Роя был устремлен на сломанный пик.

– Сильвия! – снова воскликнул он. – Это же то, что надо!

* * *

Ронни поднялась поздно, совершенно забыв о событиях прошедшей ночи, о нервном расстройстве мужа и о собственной неспособности что-либо для него сделать.

Было уже десять часов утра. Ее разбудили шум и крики детей. Вдруг она увидела, как мимо окна ее спальни пролетел… куст. Она отбросила одеяло, встала, надела халат и, завязывая на ходу пояс, вышла из спальни, направляясь на кухню.

– О, Боже, что я вижу! – изумленно произнесла она.

Окно комнаты Роя было широко открыто, занавески отодвинуты, а снаружи к стене приставлена лестница.

В этот момент в окно комнаты влетел куст гортензии, облепленный черной грязью. Он упал на кучу других кустов, еще более грязных.

– Рой! – она бросилась к кухонной двери.

Ронни увидела, как Брэд и Тоби бросили отцу, стоявшему на лестнице, куст азалии, а тот швырнул его через окно в общую кучу в комнату.

– Прекратите! – закричала Ронни.

– Ребята, пошли! – крикнул Рой сыновьям.

Он казался более веселым, чем Ронни привыкла видеть его за последние недели после затмения.

Тоби засмеялся и начал помогать отцу сметать землю с подоконника.

– Ну а теперь, может быть, мы выбросим грязь из моей комнаты? – спросил Рой.

– Прекратите! – снова закричала Ронни. – Прекратите!

Она выбежала во двор, ощущая на себе взгляд миссис Гаррис, которая наблюдала за ними из окна второго этажа.

Ронни выбила из рук Тоби землю и в упор посмотрела на мужа.

– Если я этого не сделаю, – сказал Ниари, продолжая сметать землю с подоконника, – мне понадобится врач.

– Не сделаешь чего? Объясни, наконец!

– Ронни, у меня получилось! Знаешь, как иногда бывает: если смотреть с одной стороны, это кажется ненормальным, но если посмотреть с другой – все вполне разумно и целесообразно?

– Рой, ты нас пугаешь!

Глядя на Ронни, дети и в самом деле испугались.

Ниари взглянул на жену так, словно впервые ее видел.

– Не пугайся, дорогая. Я прекрасно себя чувствую. Все будет хорошо.

И этот момент ему на глаза попался маленький алюминиевый садовый столик. Он бросил герань, подхватил стол и забросил его в окно комнаты. Тот почти не издал никакого шума, упав на кучу кустов и земли, как на подушку.

– Ты говоришь, что все будет хорошо, а сам портишь наш двор, выбрасывая на помойку цветы! – прокричала ему вслед Ронни.

Рой обежал вокруг дома и увидел в передней части двора два больших мусорных контейнера, стоявших в конце подъездной дорожки. К ним как раз подъехали две мусороуборочные машины, и два сборщика мусора были уже готовы забрать мусор. Однако Ниари опередил их. Он высыпал содержимое контейнеров прямо на подъездную дорожку на глазах у изумленных мусорщиков и побежал с ними к дому. Пробежав мимо Ронни и детей с контейнерами в руках, оставляя за собой дорожку из остатков мусора, Рой подбежал к окну и забросил их в комнату.

Неожиданно Рою пришла в голову новая идея.

– Сетка, – сказал он громко.

Ронни в отчаянии смотрела, как Рой перепрыгнул через низкий забор, отделявший их подъездную дорожку от дорожки соседей. Около открытых дверей гаража Гаррисов стоял рулон металлической сетки для постройки птичника. Миссис Гаррис высунула голову из окна как раз в тот момент, когда Ниари схватил рулон сетки и потащил его.

– Что вы делаете? – закричала она возмущенно. – Вы не имеете права!

– Он сейчас отнесет его назад, – сгорая от стыда, крикнула Ронни. Она подтащила к себе сыновей.

Напуганные Брэд и Тоби прильнули к ее халату.

– Я за нее заплачу! – выкрикнул Ниари миссис Гаррис.

– Берите! Берите! – крикнула миссис Гаррис, размахивая своим феном, как пистолетом.

Маленькая Сильвия заплакала, но Ниари, казалось, ничего не слышал. Одним броском он швырнул рулон сетки через окно в дом и начал обходить двор в поисках еще чего-то.

Ронни подтолкнула детей к машине.

– Я отвезу детей к маме, – плакала она.

Ниари шел очень быстро, но, услышав это, остановился. Он даже прогнулся вперед, едва удержав равновесие.

– Ты совсем сошла с ума, – сказал он спокойно. – Ты же не одета.

– Я – что? – выкрикнула Ронни. – Что ты сказал? – она рывком открыла дверцу машины.

– Подожди! – закричал Ниари, бросаясь за ней. Ронни поспешно закрыла все двери и стекла, оставив приоткрытым лишь свое.

– Все. Я решила, – хмуро глядя заплаканными глазами на мужа, произнесла она.

– Ронни! – кричал он ей через стекло. – Пожалуйста, останься! Пожалуйста, будь со мной!

– Зачем? – ее голос звучал приглушенно.

У Роя внезапно сильно закружилась голова, он стал плохо видеть, и машина с Ронни и детьми закачалась в его глазах.

Рой забарабанил в двери и окна машины. Ронни включила мотор и подала назад. Когда Ронни задним ходом выводила машину на улицу, Ниари прыгнул на капот. Дети с ужасом смотрели, как их отец бьет кулаком по капоту и кричит. Ронни развернула машину, и Рой пришлось ухватиться рукой за антенну, чтобы не упасть. Задним ходом Ронни быстро вывела машину на шоссе, потом резко затормозила, сбросив Роя с капота. Взвизгнув шинами, машина помчалась по улице, затем повернула за угол и исчезла.

Ниари лежал на асфальте в своей грязной пижаме. Он был настолько ошарашен, что не чувствовал боли от ушибов. Затем медленно поднялся на ноги, посмотрел по сторонам и заметил, что несколько его соседей стали свидетелями этой сцены. Они продолжали стоять и смотреть на него, по-видимому, желая понять, что все это значит.

– Доброе утро! – крикнул Ниари, помахав всем рукой, затем повернулся и пошел по траве к лестнице у окна. По пути он захватил садовый шланг и включил воду. Держа шланг в руке и обливаясь водой, он взобрался по лестнице в окно, втащил ее за собой, закрыл окно и опустил занавески.

Он проработал весь день, без пищи и питья, под слабое бурчание телевизора в углу. Но он не обращал никакого внимания на телевизор, поскольку в комнате происходило нечто гораздо более значительное. Как опытный инженер, он сооружал из пустых мусорных контейнеров и садового столика нечто вроде сердцевины, стержня своей будущей конструкции. С помощью металлической сетки, позаимствованной у миссис Гаррис, Ниари очертил ее контуры. Сделав из мокрой земли нечто вроде пасты, он облепил ею проволочную сетку. Неудовлетворенный полученным результатом, Рой намочил газеты и налепил их сверху.

– Нет, еще не совсем то, – пробурчал он огорченно.

Было около пяти часов вечера.

Ниари соорудил свою конструкцию прямо на полу, обсадил ее кустами цветов, засыпал землей. Сооружение высотой в девять футов возвышалось над ним до самого потолка.

Теперь он был почти удовлетворен работой. Ниари посмотрел на макет железной дороги и выхватил оттуда миниатюрные деревья и кусты. Передвигая их, как шашки на игровой доске, он подыскал им нужное место. Вот так. Здесь две сосны, тут идет полоса кустарника. Именно здесь.

– Правильно, – сказал он. – Наконец, это то, что надо.

Гора действительно могла бы сойти за настоящую. Грязь и скрепляющие поверхность газеты обсохли, а деревья и редкий кустарник довершали сходство с реальностью.

Изрезанные желобками склоны круто поднимались, оканчиваясь на вершине небольшим плато. С одной стороны находилось ущелье, внутри которого Ниари разместил часть пейзажа, бывшего ранее составной частью модели железной дороги.

Ниари немного успокоился. Искоса взглянув на вершину сконструированной им горы, он подошел к окну и, раздвинув занавески, увидел за окном обыденную жизнь соседей. Остановилась машина, и из нее вышли люди, которых встретили у открытой двери. Кто-то косил, кто-то подрезал деревья, кто-то поливал. На улице играли дети.

Ниари грязными руками взъерошил волосы и снова пристально посмотрел на свое детище. Тяжелая тоска обручем сжала его сердце..

– Боже! – простонал Ниари. – Она нужна была только мне! Только мне!

Внутреннее напряжение спало, Рой возвращался к реальности. Он услышал, наконец, работающий телевизор. Шла какая-то развлекательная программа. Однако это только ухудшило его состояние. Он упал в кресло перед телевизором и невидящим взглядом уставился на плоский верх горы.

Телевизор продолжал бормотать:

– …Гомер Пайл был дважды подвержен выволочке сержантом… Босс поймал Люси на том, что ее обеденный перерыв длился на час дольше, чем положено… Люди, занимающиеся кражей скота, напали на Пондеросу и подожгли… Свидетель на суде раскололся при допросе Перри Мэйсоном…

Рой при всем желании не мог бы сказать, сколько времени он просидел так.

Около девяти часов вечера Рой вышел из оцепенения и направился к холодильнику за баночным пиво. Потом, словно преодолев тяжкие раздумья, Ниари поставил пиво на стол и снял телефонную трубку.

– Разрешите мне поговорить с Ронни, – сказал он через минуту.

Когда жена взяла трубку, он откашлялся:

– Ты считаешь, что я это заслужил? Только не вешай трубку. Пожалуйста, не… – не договорив, он услышал щелчок.

Устало опустив трубку на рычаг, он опять сел в кресло. Телевизор он не смотрел, только невольно слышал, что там говорилось. Ниари продолжал изучать гору. Как бы ее назвать?

Ниари снова набрал номер тещи:

– Позовите ее, пожалуйста.

– Рой, ты извини, но она не хочет говорить с тобой.

– Позовите ее! – закричал он.

Ниари ждал, глядя в свою комнату через открытую кухонную дверь. К телефону никто не подходил – ни Ронни, ни ее мать. Он напряженно вслушивался, пытаясь уловить хоть какие-то звуки, хоть что-нибудь. Трубку теща не положила, поэтому у Роя еще была надежда. Проходили минуты. Он посмотрел на кухонные часы: без одной минуты десять. В этот момент кто-то мягко положил трубку на рычаги аппарата. Он выругался, услышав короткие гудки, и вновь набрал номер. На этот раз занято. По-видимому, сняли и положили трубку.

Ниари взял пиво и вернулся к телевизору. Передавали десятичасовые вечерние новости. Мужчина с модно уложенной шевелюрой, закрывающей уши, бессмысленно смотрел с телеэкрана и начал считывать слова:

– Добрый вечер. Основные новости на сегодня… Катастрофа на дороге…

Ниари казалось, что диктор откусывает слова и кормит ими что-то в своей дикторской душе.

– …Крушение автоцистерн с химическими веществами, – сообщил ведущий, – сделало необходимой эвакуацию населения из прилегающих районов. По масштабу это самое большое бедствие, которое имело место в истории военных перевозок. Несчастью подверглись районы Башни Дьявола, Вайоминг. Чарльз Макдонел передает с места происшествия…

У Ниари стали слипаться глаза, но он продолжал смотреть на экран.

Макдонел в теплой куртке стоял с микрофоном в руках. Позади него по дороге двигались грузовики, вдали были видны поднимающиеся к небу горные вершины.

– Здесь, в Вайоминге, в зоне бедствия, сейчас закат солнца, – сообщил Макдонел. – Тысячи беженцев покидают место катастрофы. Семь автоцистерн с опасным нервно-паралитическим газом «Ж-М» несколько часов назад перевернулись на перекрестке Волкшами и Нилдз. У подножия холмов Вайоминга нет крупных городов и поселков, кроме домов отдыха и коттеджей, из которых сейчас эвакуируется население. Грузовики и вертолеты военно-морских сил прочесывают район в радиусе ста миль, центром которого является пик, известный как Башня Дьявола.

Камера повернулась, чтобы показать коттеджи и проезжавшие мимо грузовики. Затем на экране появился высокий горный пик.

– Крутые склоны Башни Дьявола, – продолжал диктор, – скалолазы всего мира превратили в своего рода испытательную площадку.

– Господи!

Ниари вскочил на ноги. Одним прыжком он оказался перед экраном. Башня Дьявола была точной копией сделанной им горы. Вот она на экране, а вот, в миниатюре, в его комнате. Те же изрезанные склоны, та же плоская вершина, те же деревья… Он уставился на экран, потом на модель, затем снова на экран… И усмехнулся. Это что-то означало. Он не понимал, в чем тут дело, но был уверен, что настоятельная, жуткая потребность построить этот пик имела какое-то значение.

Это было ПОСЛАНИЕ.

Ниари внимательно посмотрел на модель Башни Дьявола.

«А ведь она чертовски далеко, где-то в западном поправлении от Индианы, – подумал он. – Может, съездить и посмотреть на эту чертову гору?»

Ниари взглянул на открытую телефонную книгу и стал рассеянно ее перелистывать. Постепенно, страница за страницей, Ниари принялся более внимательно проглядывать записи, пока не дошел до списка телефонов в Хапер Вэлей: Голд, Гоуленд, Гуппер, Гвиллер Дж. Джулиан! Конечно, Джулиан!

Он набрал ее номер. В прошлый раз, когда он звонил, чтобы справиться о Барри, у нее было занято.

– Мне очень жаль, – сказал записанный на пленку голос. – Ваш вызов не срабатывает. Пожалуйста, положите трубку и наберите номер снова.

Ниари вздохнул. Что ж, в долгое путешествие придется отправиться в одиночестве.

* * *

Джулиан Гвиллер все эти дни не выходила из дома. Она бесконечно рисовала, прерываясь лишь на сон, прием ванны и еды. Со времени исчезновения Барри она очень похудела. У Джулиан был вид человека, который понес самую тяжелую утрату в своей жизни.

В углу комнаты, где она проводила и дни и ночи, царил полный хаос. Это были полотна, нарисованные углем, а потом раскрашенные, изображавшие гору, очень похожую на безумное создание Роя Ниари. Иногда Джулиан включала телевизор, но почти не смотрела его и слушала вполуха. Но сейчас ее внимание привлекли вечерние новости, и она увидела Башню Дьявола.

– Армейские части и подразделения национальной гвардии осуществляют эвакуацию. Снятых со своих мест жителей заверили, что опасность минует через семьдесят два часа, когда концентрация токсина снизится до пятидесяти частиц на миллион. Это значит, что местные жители смогут вернуться в свои дома к концу недели. Конечно, это малое утешение для домашнего скота в этом районе, хотя владельцев ранчо заверили, что качество мяса от этого не пострадает. Это значит, что такой бифштекс надо есть хорошо прожаренным…