Текст книги "Близкие контакты третьего рода"

Автор книги: Стивен Спилберг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 10 страниц)

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

Реактивный пассажирский самолет Айрист-31 пролетал над домом Роя Ниари в тот день в 9 часов вечера. Гул пролетающего самолета был едва слышен внутри дома, и его обитатели не обратили на него никакого внимания.

Рой полностью занял одну из комнат загородного дома своей семьи и превратил ее в помещение для работы. По виду она скорее напоминала комнату для забав. Множество всякого рода механических и электрических изобретений в форме детских игрушек висело на стенах, лежало грудой на полу в углах комнаты. Все это могло поразить воображение любого ребенка.

Особое внимание привлекал макет железной дороги, собранный на столе для игры в теннис. Железнодорожная колея пролегала по искусно выполненному пейзажу Тирольской местности с ее горами и озерами.

В тот вечер Рой Ниари и его 8-летний сын Брэд были одни в комнате. Они сидели рядом. Рой пытался помочь Брэду выполнить его домашнее задание по математике. У ног Брэда лежали стопкой тетрадки и задачники по математике. Но внимание Брэда больше было занято железной дорогой, чем уроками.

Заняв под железную дорогу теннисный стол, Ниари (а его жена Ронни любила поиграть в теннис) неоднократно терпеливо оправдывался перед женой. Он считал, что коль в семье растут мальчики, то модель железной дороги просто необходима.

– Это тебе она необходима, – отвечала жена. – А мне нужен теннис.

Уже не раз Рой дипломатически заканчивал эти стычки с женой обещанием разобрать железную дорогу ближе к концу недели, но шли недели, месяцы, а железная дорога не только не разбиралась, а усложнялась, обрастала новыми деталями.

В последнее время Рой тратил все свое свободное время на то, чтобы усовершенствовать ее движение.

– Ну, как разводной мост над тоннелем? – вдруг спросил Брэд отца.

Ниари нахмурился:

– Ты, кажется, выполняешь свое домашнее задание?

Мальчик отбросил карандаш и с вызовом посмотрел на отца:

– Я не люблю арифметику!

– А ты и не стараешься, – заметил отец.

– Железнодорожникам арифметика не нужна, – заключил мальчик.

– Допустим, – сказал Ниари, подбирая карандаш и снова вкладывая его в руку сына, – начальник станции дает тебе 18 вагонов и говорит: «Составь из них 2 поезда с одинаковым числом вагонов». Что ты будешь делать?

Брэд снова отбросил в сторону карандаш, полез в свой задний карман и извлек из него маленький калькулятор.

– Ничего страшного, – сказал мальчик, – потому что у меня будет вот это!

Рой вздохнул, глядя куда-то вверх. Некоторое время они оба молчали.

Эту недолгую тишину прервал Тоби, шестилетний сын Ниари, который, как ураган, влетел в комнату, сбивая все на своем пути. Он остановился перед отцом, его глаза сверкали. Казалось, он кипит от гнева.

– Это ты, – указывая пальцем на Роя, крикнул он. – Это ты стащил мою светящуюся краску?

– Я ничего не тащил.

– Отдай, ведь я у тебя твоих вещей не беру, – продолжал настаивать Тоби.

От дальнейшего препирательства с Тоби Роя отвлекла Ронни, медленно входящая в комнату с закрытыми глазами и вытянутыми руками, нащупывая воздух, будто слепая. Ронни была женщиной с причудами.

У нее были длинные белокурые волосы, овальное лицо, оканчивающееся мягким, слегка заостренным, подбородком.

Впереди Ронни шла трехлетняя Сильвия, держа в руках подол ее длинной юбки, тоже с закрытыми глазами, медленно переставляя ноги.

– Ронни… – начал было Ниари.

Но та, не обращая никакого внимания на мужа, все еще с закрытыми глазами обратилась к сыну:

– Брэд, вот тебе арифметическая задачка: если в неделе семь дней и ваша мама все семь дней находится дома, то сколько у мамы остается личного времени?

– Ноль, – не прибегая к помощи калькулятора, ответил Брэд.

– Ронни, – вновь произнес Ниари, которому не нравились подобные шутки, – открой глаза.

– Зачем? – поинтересовалась она. – Я могу и так ходить по всему дому, стелить постели, готовить кофе, кормить детей. Я в клетке, как наш хомяк Тоби.

– Ну хватит, – миролюбиво сказал Рой. – Открой глаза и посмотри на это.

Ронни медленно открыла глаза. Что-то напевая себе под нос – признак того, что он доволен собой, – Ниари нажал кнопку на панели управления моделью железной пороги. Мать и дети увидели, как крошечная лодка с парусом пришла в движение, скользя по зеркальной поверхности озера. Она приближалась к железнодорожному мосту, по которому вот-вот должен быть проехать поезд. Но поезд достиг моста и остановился. Навесной мост раздвинулся в стороны, и парусник, слегка покачиваясь, проскользнул в открывшееся пространство. Но тут, не дождавшись пока мост сомкнется, поезд вдруг возобновил движение и… произошла катастрофа. Со скрежетом, в беспорядке громоздясь друг на друга, все вагоны свалились в озеро.

С лица Ниари улыбка исчезла.

– М-м-да, – сконфуженно выдавил он.

Ронни холодно смотрела на мужа.

– Все только что работало, – попробовал оправдаться он.

– Ну, вот что, – сказала раздраженно Ронни, отчего ее глаза стали синие-синие. – Я даю этой железной дороге еще две недели. Бьюсь об заклад, все это закончится тем, что я брошу ее в подвал!

– Это же несправедливо, – возмутился Рой.

Но Ронни рассерженно отвернулась и, взяв газету, стала ее листать.

– Неужели мы не можем куда-нибудь пойти? Я все время торчу дома.

– Да мы же ходили на прошлой неделе, – возразил Ниари.

– Перейти улицу к Тейлорам – вовсе не значит куда-нибудь пойти.

– Но ты же каждый день выходишь из дома, провожая Брэда в школу, – опять возразил Ниари.

– Да, конечно, это большое развлечение – вести Бреда в школу или взять с собой Сильвию в магазин, или отогнать в мастерскую машину…

Ниари внутренне содрогнулся.

– Ты нарисовала очень мрачную картину, – заметил он.

– Ну так дай мне другую кисть.

– Если ты считаешь, что я шикарно провожу время, работая в электрической компании… – начал Ниари, пытаясь понять, насколько она сердита.

Но Ронни не слушала его.

– Я думаю, – задумчиво произнесла она, – что нам нужно изменить образ жизни.

– К сожалению, это только для богатых, дорогая, – разочарованно протянул Рой. – Они просто звонят в магазин и заказывают себе полностью новый образ жизни.

– Может, это и не образ жизни, – упрямо продолжала Ронни. – Возможно, это другое, о чем пишут и журналах… качество жизни.

– Звучит, как реклама для домашних хозяек.

– Понимаешь, – продолжала Ронни, – в жизни должно быть что-то еще, кроме хождения по магазинам в поисках трех рулонов туалетной бумаги за один доллар.

Ниари долго молчал. Раньше жена никогда не упрекала его в недостатке денег, и ему всегда казалось, что у них в этом плане все хорошо.

– У меня в январе будет прибавка к зарплате, – осторожно начал Рой.

Она покачала головой:

– Это не то. Я говорю не о деньгах.

– Что же тогда?

– Я не прошу провести неделю в фешенебельном отеле в Акапулько. Я имею в виду, что в моей жизни, хоть изредка, должно происходить что-то не будничное. Ну, например, для меня было бы настоящим событием, если бы ты вдруг принес мне цветок. Всего одну красивую розу.

Ниари со стыдом подумал: «Я всегда забываю об этом».

– Мам, – сказал Тоби, вдруг вспомнив, зачем он пришел в эту комнату. – Он взял мои светящиеся краски.

Но Ронни его не слушала. Она развернула газету на странице с киноафишей и положила перед мужем.

– Ну-ка, прикинь все это на своем калькуляторе, – предложила она.

Ниари взглянул на страницу.

– О-о! – вдруг встрепенулся он. – В городе идет «Пиноккио»!

– Кто? – удивился Брэд.

Ронни открыла сумочку и рассматривала свое лицо в маленькое зеркало.

– Я слишком много улыбаюсь. У меня губы стали тоньше, – сказала она сама себе.

– «Пиноккио», – повторил Ниари. – Наши ребята еще не видели «Пиноккио». Вам повезло, мальчики.

Брэд нахмурился:

– Но ты же обещал гольф в эти выходные.

Его поддержал и Тоби:

– Правильно. Гольф.

– «Пиноккио» – это великое произведение, – попробовал убедить их Рой.

Брэд вздохнул и спросил:

– А кто хочет посмотреть мультфильмы для детей младшего возраста?

– А тебе сколько лет? – спросил Рой.

– Восемь.

– Скоро будет девять?

– Да.

– Так вот, завтра мы пойдем смотреть «Пиноккио», – сказал Ниари.

– Завоевавший сердца и умы детей, – прокомментировала Ронни, продолжая рассматривать свое отражение в зеркале.

– Это, конечно, сказка, – обиделся Рой, – но я вырос на «Пиноккио». Дети есть дети. Они верят в это. – И он напел мелодию из фильма и потом несколько слов из песни: – «Если ты очень хочешь попасть на звезду…» – Он прекратил пение, поняв, что его идея не была принята ни детьми, ни женой.

– Ты права, – вздохнул он, поднимая вверх руки. – Конечно, у вас есть свои головы на плечах, и я не собираюсь настаивать. Завтра вы можете поиграть в мини-гольф. И будете долго стоять в очереди в толкотне, вместо того, чтобы посмотреть «Пиноккио».

Затем в некотором отчаянии предложил:

– Давайте проголосуем!

– Гольф! – закричали дети, все трое разом.

Ниари пожал плечами:

– Хорошо. Завтра гольф, а сейчас пора спать. Идите спать.

– Нет, подожди, – запротестовал Тоби. – Ты же сказал, что мы можем посмотреть по телевизору «Десять заповедей».

Зазвонил телефон. Ронни, направляясь к нему, заметила:

– Эта картина длится четыре часа. – Она подняла трубку: – Алло? А, привет, Эрл!

Ниари пробормотал:

– Я им сказал, что они могут посмотреть только пять заповедей.

– Помедленней, Эрл, – говорила Ронни в трубку. – Я не смогу все это передать. Ты лучше поговори с самим Роем. – Она протянула трубку своему мужу, объясняя: – Там что-то случилось.

Рой было потянулся к телефону, но Ронни сама приложила трубку к его уху. Она обошла Ниари и уютно прижалась к нему с другой стороны. Ниари уже привык к такой внезапной смене ее настроения.

– Что случилось, Эрл? – спросил он своего коллегу по работе в электрической компании.

– Мне звонил диспетчер по контролю за нагрузкой, – почти кричал от волнения Эрл Джонсон. – Большая утечка тока на основном напряжении.

– На основном? – удивленно переспросил Рой. – Какого черта?..

– Молчи и слушай, – прервал его Эрл. – Мы потеряли половину группы трансформаторов на подстанции в Гильморе. Это может отразиться на жилых кварталах в любую минуту. Поэтому, пока есть свет, приезжай побыстрей в Гильмор, Рой! – И Эрл повесил трубку.

Повернувшись к жене, Рой спросил:

– Ты слышала?

В этот момент в доме погас свет и все электрические приборы остановились.

ГЛАВА ПЯТАЯ

О синтезаторе Муга можно сказать только одно – это очень сложный музыкальный инструмент. В мире их насчитывалось не так уж много, а еще меньше осталось людей, которые знали, как с ними обращаться. Специалистов же, знающих его устройство, было еще меньше. Поэтому, когда был получен срочный заказ модифицировать этот синтезатор, сделанный для Стива Уандера группой молодых людей в очках, бородатых и усатых, которые знали толк в секретах этой системы, они с усердием, но смущенно приступили к работе.

Смущенно, очевидно потому, что господин Уандер поручил работу над столь сложным инструментом, как Муг, группе, не имеющей никакого отношения к музыке. И в самом деле, почему?

ГЛАВА ШЕСТАЯ

Айк Гаррис, когда в комнату вошел Рой, находился на связи сразу по двум телефонам: один был внутренним и непосредственно связан с кабиной лифта, в котором застрял его начальник Гримзби, другой – связан с внешним миром, в одинаковой степени обеспокоенным.

Гаррис был в шоке.

– Линия А27-КВ в Гильморе вышла из строя, – сообщил он по телефону Гримзби, одновременно вводя Ниари в курс дела.

– Все переключатели включены, но подача электроэнергии прекратилась. В Толоно нет света. В Кристаллейк тоже. Что? О да, вы правы: вы тоже в темноте, сэр.

Гаррис взглянул на Ниари и выразительно закатил глаза кверху.

– Хорошо, хорошо, – говорил Айк, когда Гримзби переходил на крик. – У меня есть сведения об актах вандализма на линии. Кажется, все линии в 890 мегаватт сорваны. Я сообщил в муниципальное управление о необходимости ремонта… Но мы не можем передать дополнительную электроэнергию, пока не будет восстановлена линия в 55 киловатт. Что?.. Да, сэр!

Гаррис прикрыл ладонью трубку городского телефона:

– Ниари, вы знаете нормальное натяжение провода в этом районе?

– Без ветра нормальное натяжение для провеса около 15 тысяч фунтов на провод. Года два назад я работал линейным рабочим в этом районе.

Айк убрал руку с телефонной трубки:

– Я посылаю к вам сейчас Ниари.

– Но… – вымолвил тот.

Гаррис только махнул рукой в сторону двери, продолжая держать связь с Гримзби.

– Черт возьми, да поезжайте поскорей! Нет, не вам, господин Гримзби.

Направляясь к двери, Ниари слышал, как Айк кричал кому-то:

– Передайте в муниципалитет, что через 10 минут мы наладим подачу электроэнергии.

Спустя 15 минут Рой ехал по одной из темных улиц округа. Названий улиц и номеров домов он, естественно, не видел и был готов признаться себе, что заблудился.

Держа во рту ручку-фонарь, он тщетно старался по карте, укрепленной им над рулем, определить, где находится.

Передвигаться по дороге в полной темноте было опасно. Кроме того, Ниари еще отвлекали телефонные переговоры полицейских, которые улавливало широкодиапазонное радио, вмонтированное в переднюю панель машины.

– Говорит полицейское управление шерифа. Есть ли патрульная машина в районе Ривароуд?

– Алло, графство! Я шоссейный патруль шесть-десять. Мы на Ривароуд. Чем мы можем помочь?

– Если поможете, спасибо. Найдите женщину на Ривароуд два-одиннадцать. Что-то происходит с входным фонарем ее дома. Она в затруднительном положении. Лают собаки. Поезжайте и выясните, в чем там дело.

Разговор прекратился. Ниари съехал на обочину и остановился. Он думал, что Ривароуд находится в Толоно. Но Айк утверждал, что в Толоно нет света. Рой взял переносной телефон.

– ТР-восемьдесят-восемь-восемнадцать. Аварийного мастера.

– Аварийная на связи, – отозвался Айк Гаррис, не менее взволнованный, чем 15 минут назад. – Что вы хотите?

– Ваши парни восстановили подачу энергии в Толоно? Все в порядке?

– Вы шутите? В Толоно надо ехать в первую очередь!

– Но я только что слышал, как полиция сообщила о наличии света в Толоно.

– Господи! – закричал Гаррис. – Вы что, прослушиваете телефонные звонки полиции? Нашли время для забав. Все вышло из строя, Ниари. Вся сеть электропередачи!

Связь с Гаррисоном неожиданно прервалась. Ниари снова выехал на дорогу. Через несколько минут он увидел вдали вращающийся желтый свет. Подъехав к машине аварийной службы, Рой остановился и вышел, хлопнув дверцей. Стоящие рядом две команды аварийной службы, по-видимому, ожидали представителя властей для получения дальнейших инструкций.

Ниари почувствовал себя неловко. Ему еще не приходилось командовать линейными аварийщиками. Когда-то он и сам работал в такой команде, но эти парни были лет на пятнадцать старше его и, конечно, в десятки раз опытнее. То, что он прошел через эту систему, для них ничего не значило, и они вовсе не собирались автоматически следовать его командам, если вообще он будет способен дать хоть какую-нибудь команду.

Ниари увидел негра Эрла Джонсона, сообщившего ему о происходящем.

– Привет, Эрл, – подошел к нему Ниари. – Так что здесь случилось?

– Сам не понимаю, – ответил Эрл. В желтом вращающемся свете сверкнули его белые зубы. – Зачем кому-то понадобилось украсть две мили проводов высоковольтной передачи?

– Ты шутишь?

Вместо ответа Эрл направил луч шестивольтовой вспышки на вершину опоры, потом провел лучом по линии, где должны были висеть два толстых медных провода вплоть до следующей опоры. Проводов не было.

– И на земле проводов нет. Они исчезли. Ничего нет от М-10 до М-12.

– Будь я проклят, если это не высокая цена на медь, – предположил вслух Ниари, направляясь с Роем к машине, чтобы сделать сообщение.

– Правильно, – согласился Эрл. – Все правильно. Материал стоит целое состояние. Я говорил им тогда, что кабель следует проложить под землей.

Не успев поговорить с Айком Гаррисом, Ниари по радиоприемнику услышал обрывки телефонного разговора полиции:

– Всем подразделениям в окрестностях предгорья Толоно… Домохозяйка сообщает… В ее кухонном окне произвольно вспыхивает лампа под абажуром… Абажур перевернут…

– Где, они сказали, это происходит? – не расслышал Джонсон. – В Толоно?

– Это второе сообщение из Толоно, – сказал ему Ниари.

– Но ведь в Толоно нет света, – удивился Эрл.

– Непонятно… – начал Рой, поднимая трубку телефона, – ТР-восемьдесят-восемь-восемнадцать. Разрешите поговорить с Айком. – Он протянул карту Эрлу:

– Найди, пожалуйста, Осборн, – попросил он. – Я плохо ориентируюсь по карте.

В трубке раздался голос Гарриса:

– Ниари, так что там происходит?

– Я нахожусь у опоры Мэри-10. Похоже, что все высоковольтные провода вплоть до опоры Мэри-12 украдены. Какие-то вандалы оборвали провода у клемм, затем, видимо, подъехал грузовик и вытащил все. Но здесь и еще кое-что есть…

– А вот кое-что и для вас, – оборвал его Айк. – Мы должны восстановить электроснабжение через час.

– Один час! – воскликнул Ниари. – Здесь целая миля пустых столбов. Это невозможно!

– Все возможно, когда главное административное лицо торчит в лифте и хочет выйти.

Рой усмехнулся и спросил:

– Айк, подача электроэнергии в Толоно восстановлена, не так ли?

– Я уже тебе говорил, что в Толоно надо было ехать в первую очередь! Там так же темно, как в лифте Гримзби.

– А теперь послушай меня Айк, – осторожно начал Ниари. – Выслушай меня. Полиция сообщает о наличии света в Толоно. Выходит, один из твоих людей, работающих на этих клеммах передачи, – растяпа! Так однажды случилось в Гильрое. Помнишь?

– Я и два компьютера говорят тебе, что в Толоно так же темно, как и у тебя в голове, Ниари! – взбесился Гаррис.

– Поезжайте к подателям жалоб в район южного Толоно, – неожиданно ворвался в их разговор голос полицейского диспетчера. – Оттуда сообщают, что рождественские огни начали, искрясь, светиться.

– Вы слышали? – поинтересовался Рой. – Они говорят о рождественских огнях.

– Сейчас май, а не декабрь, – отрезал Гаррис и повесил трубку прежде, чем Рой смог что-либо ответить.

Некоторое время Ниари стоял, что-то напевая себе под нос. Потом он повернулся к Эрлу Джонсону и сказал ему тоном заговорщика:

– Послушай, Эрл, а как ты смотришь на то, чтобы выполнить эту работу за час?

Рой хлопнул его по плечу и уже сел в машину, включил мотор, когда Джонсон спохватился:

– Мне? Вести это дело? Кто будет меня слушать? Я даже не старший. Я даже не белый! Не упускай такого случая, Рой.

– Эрл, я еду в Толоно, и если Гаррис не прав, то некоторые наши люди за это ответят.

– А если он прав, твою задницу подвесят так высоко, что даже наемные фараоны не найдут ее.

Ниари развернулся, и через мгновение ночь поглотила его машину.

Эрл Джонсон с хмурым видом наблюдал, как удалялись задние огни машины Ниари, потом, тяжело вздохнув, медленно направился к рабочим. Те выжидательно смотрели на него. Эрл опять тяжело вздохнул и указал на одну из опор:

– Начинайте с нее.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

Айрист-31 приземлился на гудронированное шоссе аэродрома в 11.40 вечера.

С командно-диспетчерского пункта Индианаполис самолету подавались обычные команды по выруливанию к месту высадки с углом отклонения 3 минуты от восточно-западной взлетно-посадочной полосы.

Двое из охранной полиции аэропорта ожидали его на обочине площадки. Их портативные приемопередатчики издавали прерывистые хлюпающие звуки, и нечеткий дребезжащий голос разъяснял, что белые участки предназначены только для высадки пассажиров.

Черный форд марки ЛТД, искусно лавируя в неподвижном ночном скоплении автомашин, резко затормозил, взвизгнув шинами, в нескольких дюймах от стоянки патрульных машин аэропорта.

Один из работников охраны аэропорта взялся за ручку задней дверцы автомашины и услужливо распахнул ее. Из машины вышли три человека в темных очках. Их фигуры в костюмах «Братьев Брук» казались отлитыми из металла. У одного из них были седые усы, которые никак не сочетались со светлыми коротко остриженными полосами.

От дверей аэровокзала к ним подбежал мужчина в костюме, похожем на форму служащих одной из канадских компаний воздушных сообщений.

– Он приземлился!

– Когда?

– Минуту назад. Он выруливает к стоянке 55А.

Все четверо побежали к зданию аэровокзала. Вскочив на эскалатор, они промчались наверх, перепрыгивая через две ступеньки.

Пройдя через металлоискатель безопасности и показав свои визитки обслуживающему персоналу, они подбежали по длинному коридору к стоянкам прибытия и и отбытия.

Поле приземления Айрист-31 полминуты неподвижно стоял на площадке 727, пережидая движение наземного транспорта. Затем он возобновил движение к стоянке 55А. Неожиданно у самолета отказали тормоза, и он продолжал, покачиваясь, двигаться. Его переднее шасси начало поворачиваться вправо.

Непосредственной подгонкой самолета к месту высадки руководил наземный оператор. Светящиеся жезлы застыли у него над головой.

– Сюда, вот сюда! – отчаянно кричал он.

Полностью игнорируя его сигнал, самолет совершил полное вращательное движение и поехал дальше в направлении частной секции взлетно-посадочной полосы, светя голубыми хвостовыми огнями.

Оператор беспомощно опустил жезлы и пожал плечами, недоуменно переглянувшись с носильщиками. Их взоры обратились вверх, на диспетчерско-командный пункт.

Тем временем в другой части аэродрома, ничего не зная о произошедшем нарушении установленного порядка и его причинах, приземлился другой самолет, с Лакомбом на борту. Выруливая по взлетно-посадочной полосе к месту своей обычной стоянки, он остановился около черного «кадиллака». Ревущий двухрядный реактивный двигатель замолк, открылась кабина, и легкого телосложения француз быстро, но не торопливо спустился на бетонное покрытие площадки и направился к «кадиллаку».

В лимузине сидели шофер в военной форме и мужчина в штатском.

Лакомб, в свойственной ему строгой деловой манере, отбросив все формальности, тут же спросил:

– Они готовы?

– Да, сэр, – ответил мужчина в штатском.

Шофер направил машину к тому участку аэродрома, где находилась стоянка для грузовых самолетов. Здесь были еще четыре автомашины с заведенными моторами и потушенными фарами. Когда «кадиллак» подъехал к ним, дверца одной из машин открылась, из нее вышел молодой человек и направился к «кадиллаку».

Он наклонился к переднему окну машины и спросил:

– Мосье Лакомб?

Это был Лафлин.

Пассажиры Айристы-31, слишком уставшие, чтобы предъявлять какие-либо претензии, были чрезвычайно довольны тем, что в конце концов приземлились в Индианаполисе.

Стюардесса открыла переднюю дверь, и шесть здоровенных мужчин поднялись по трапу, приставленному к борту самолета, в люк, а затем и в салон. Двое из них прошли в летную кабину экипажа, а четверо стояли в проходе у открытой двери, как будто хотели заблокировать вход.

Пассажиры, забыв об усталости, с любопытством наблюдали, как оба пилота, радист и бортинженер в сопровождении двух мужчин в деловых костюмах вышли из летной кабины.

В иллюминаторы правого борта было видно, как два черных лимузина увозят летный экипаж.

Мужчины в костюмах снова поднялись по трапу в салон самолета. Они прошли вдоль рядов кресел, раздавая пассажирам маленькие карандаши и карточки компании ИБМ. Попросив у стюардессы микрофон, один из них обратился к пассажирам:

– Граждане, я Джек Де Форест, говорю с вами от имени научно-исследовательской службы военно-воздушных сил и усовершенствования полетов. Мы приносим нам свои извинения за задержку и нарушение графика полета. Нам искренне хочется, чтобы вы как можно скорее приступили к своим обычным делам. В том, что произошло, нашей вины нет. Во время полета самолет случайно попал в ограниченный коридор, где проводились секретные испытания, о чем не было известно ни вашему пилоту, ни администрации авиакомпании.

Пассажиры недовольно заворчали. Послышались возгласы: «Я так и думал, ну конечно, это все военные…».

– Я сказал, что не займу у вас много времени, и это действительно так, – продолжал Джек Де Форест. – Я прошу всех пассажиров, имеющих при себе фотоаппараты, киноустановки, видеокассеты и магнитофоны, передать их нашим людям.

Реакция пассажиров была мгновенной и негодующей. Джек поднял руку, пытаясь их успокоить, но никто не обращал на него внимания.

– Послушайте, – сказал он в микрофон. – Вам все будет возвращено через две недели. Обещаю. Но вы ни должны заполнить маленькие карточки, которые мы вам раздали, указав ваше имя, фамилию, адрес и сделав опись того, что вы передаете нам. Все это – слайды, фотографии и прочее – вы получите обратно за наш счет.

Тем временем в салон самолета вошел Лакомб и вслед за ним Лафлин. Они наблюдали, как пассажиры, ворча, заполняли карточки ИБМ.

Лакомб повернулся к Лафлину и что-то тихо сказал ему по-французски.

– Господин Де Форест, – громко сказал Лафлин, отчего все пассажиры тут же с любопытством отвлеклись от карточек. – Скажите командованию экипажа, что нам нужна полная нетронутая запись полета. И еще…

– Да?

– Не мойте самолет.

Лафлин, передавая по-английски все, что тихо говорил ему Лакомб, вдруг осекся. Он заметил, что пассажиры с тревогой и озабоченностью прислушиваются к нему. Он понял свою ошибку, но поздно.

Момент был неприятный. Лакомб, Лафлин, Де Форест и другие отдавали себе отчет в том, что среди пассажиров обязательно найдется кто-нибудь, кто на следующий же день будет искать представителей прессы. Знали они и другое: то, что произошло ночью, – это только начало.