Текст книги "Жесткая посадка"

Автор книги: Стивен Лезер (Лизер)

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 23 страниц)

– Ребята, проверка связи, – произнес Гэннон в радиомикрофон.

Десантники один за другим назвали свои кодовые имена. Шеферд был «Альфой-2». Гэннон приказал настроить альтиметры, висевшие у каждого на правой руке. Они поставили тридцать две тысячи футов над уровнем моря. Чтобы добраться до цели, парашютистам понадобится почти час, и за это время они преодолеют сорок миль. Найти переделанный в грузовое судно танкер посреди Атлантики очень сложно, но с помощью навигационной системы GPS задача облегчалась. Однако промахнуться нельзя: они прыгали ночью, и если кто-нибудь из них проскочит мимо корабля, плыть до берега чертовски далеко.

Восемь спецназовцев разбились на пары и проверили друг у друга экипировку – кислородное снабжение, подвесную систему, радиовысотомер и прибор, обеспечивавший автоматическое раскрытие купола на высоте двадцать шесть тысяч футов. Шеферд осмотрел парашют Гэннона и сложил круг из большого и указательного пальца, показав этим жестом, что все в порядке. Майор проверил ранец Шеферда и хлопнул его по плечу. Он приблизил свою маску к его уху.

– Как дела? – заорал он, перекрывая рев турбин. – Держись ко мне поближе, ладно?

Майор не хотел пользоваться микрофоном, чтобы его не услышали остальные.

– Все нормально! – прокричал в ответ Шеферд.

Раньше он часто прыгал с большой высоты, правда, не на палубу корабля и не безлунной ночью, но принцип был тот же самый: выходишь из самолета, надеешься, что парашют раскроется, правишь к цели и стараешься приземлиться, не отбив себе задницу. Очень просто.

Судно, на которое они высаживались, было танкером средних размеров. На корме имелась надстройка с капитанским мостиком и каютами для команды, но остальную часть огромной палубы занимала сложная мешанина из люков и труб, где можно запросто сломать себе ногу или бедро. Даже в идеальных условиях это была не самая удобная посадочная площадка. При десантировании с ранним раскрытием купола у них всегда хватало времени для выбора точки приземления, к тому же парашюты были огромными и летели очень медленно. Затяжные высотные прыжки не обеспечивали должной безопасности, и майор их не практиковал, хотя они уменьшали риск быть обнаруженными в воздухе.

Существовал и третий способ – высотный прыжок без раскрытия парашюта, – но в САС старались избегать подобных маневров. Десантник весом в сто семьдесят футов и с полусотней фунтов груза, мчавшийся со скоростью сто двадцать миль в час, вряд ли мог рассчитывать на мягкую посадку. Шеферд вспомнил свой первый затяжной высотный прыжок над равниной Солсбери к западу от Лондона. Он был одним из шестерых курсантов под началом седого сержанта, прослужившего в полку пятнадцать лет. Выстраивая их в очередь, сержант незаметно сунул в ранец Шеферда обрывок старого парашюта. Когда Шеферд собирался прыгнуть, сержант похлопал его по плечу. Шеферд обернулся, увидел за своей спиной рваный лоскут, и сержант вытолкнул его из самолета. Следующие две минуты, когда он в полной экипировке на предельной скорости летел к земле, уверенный в том, что ему дали неисправный парашют, показались ему самыми длинными в жизни. Только через неделю до него дошло, что это был просто розыгрыш.

Красная лампочка над кабиной пилота мигнула, и зажглась желтая. Десантники сняли кислородные маски, присоединенные к центральной системе жизнеобеспечения, и надели свои. Все направились в нос самолета. Выпускающий кивнул Гэннону и открыл выходной люк. Шеферд стоял рядом с майором, медленно и глубоко дыша, чувствуя, как в предвкушении предстоящих событий колотится сердце и крутит в животе, а по жилам бежит адреналин. Он был напуган тем, что через минуту ему придется прыгать в океан с шестимильной высоты, но одновременно и наслаждался этим страхом. В конце концов, он просто сделает то, чему его учили.

Шум турбин затих, когда летчик почти заглушил два оставшихся двигателя и поставил самолет носом кверху. Шеферда шатнуло, и Гэннон поддержал его. Скорость упала до критической, и «Нимрод» стало трясти. Шеферд увидел в проеме ночное небо, усыпанное миллионами звезд. Далеко внизу проплывало плотное облако, занимавшее все пространство от шести до пятнадцати тысяч футов: значит, почти девять миль им придется падать сквозь толщу ледяного тумана. Этот интервал и сама посадка были самыми опасными моментами прыжка. В облаке легко потерять ориентацию и столкнуться с другими членами команды, а перспектива разматывать запутавшиеся стропы в густой туче посреди ночного неба не привлекала Шеферда.

Желтая лампочка погасла, загорелась зеленая. Гэннон улыбнулся через маску Шеферду и прыгнул в открытый люк, раскинув руки и ноги, как морская звезда. Шеферд глубоко вздохнул и шагнул за ним. Ветер тут же набросился на него, начал бить, крутить и хлестать в лицо, заталкивая воздух в глотку. Шеферд растопырил ноги и руки, стараясь удержать равновесие в вихревом потоке. Как только его падение стабилизировалось, он сгруппировал тело и принял правильную позу, выгнув спину так, чтобы центр тяжести находился в районе живота.

Гэннон был справа, и Шеферд переместился к нему, ощущая под собой упругую подушку воздуха. Со всех сторон к ним присоединились десантники, и майор медленно повернул голову, чтобы пересчитать своих людей и убедиться, что все выпрыгнули из самолета.

На высоте двадцати тысяч футов сработало автоматическое раскрытие купола. Шелковый комок расправился над головой, надулся воздухом и рванул Шеферда за плечи, замедлив скорость падения; в следующий момент его руки оказались наверху, а ноги опустились. Шеферд взялся за клеванты, регулировавшие направление полета, и потянул за левый, чтобы сдвинуться поближе к Гэннону, потом задрал голову и посмотрел на свой парашют. Он был правильной квадратной формы, угольно-черного цвета, без единой складки. Вдалеке затихал слабый рокот самолета. Шеферд опустил голову и взглянул на дисплей своей навигационной системы. Экран показывал его положение в пространстве, рядом с ним, примерно в сорока милях к югу, красной точкой горел танкер. Шеферд обернулся через плечо. Сзади летели остальные члены группы, все с расправленными парашютами. Он быстро их пересчитал. Пока все шло нормально.

Стропы подвесной системы впились в пах, и Шеферд начал бить ногами, чтобы сдвинуть их в сторону. Он глубоко вдохнул кислород и медленно выпустил его из легких.

– Как дела, «Альфа-2»? – раздался в наушниках голос Гэннона.

– Отлично, – ответил Шеферд.

– Ладно, тогда расслабься и наслаждайся путешествием.

* * *

Карпентер ненавидел корабли. Его тошнило от тесных кают, постоянной качки и монотонной работы двигателей. Бонни много лет донимала его просьбами отправиться в морской круиз, но он всегда отказывался. В том, что сейчас самым безопасным местом для него оказался танкер, бороздивший волны Атлантики, заключалась какая-то ирония.

Его пристроил сюда Карлос Родригес, колумбиец, с которым Карпентер работал свыше десяти лет. Картель Родригеса имел связи с колумбийским правительством, а Карлос считался самым крупным и успешным продавцом героина и кокаина в своей стране. Именно Родригесу принадлежала идея превратить танкер в плавучий склад, который дважды в году заходил для ремонта в порт, а остальное время перевозил наркотики. Судно имело палубу длиной в четверть мили и жилые помещения на двадцать с лишним человек. Обычно товар везли самолетами из Южной Америки и сбрасывали в море, где его подбирали посланные с танкера быстроходные катера, после чего тюки доставляли на борт и прятали в нижних отсеках. В случае облавы от груза было легко избавиться, сбросив его на дно океана.

Когда-то танкер принадлежал греческому магнату, но теперь он плавал под панамским флагом. Покупатели – люди, хорошо знакомые Родригесу, – платили деньги в офшорной зоне и забирали товар с танкера на собственных судах. Родригес продавал наркотиков на четверть миллиарда долларов в год. Схема работала безупречно. Как правило, на борту находились только двадцать четыре человека – десять членов команды и четырнадцать вооруженных охранников, – каждого Родригес знал лично. Корабль был оборудован современными радаром и гидролокатором, поэтому ни полиция, ни таможенники не могли застать команду врасплох. Впрочем, Родригес достаточно много платил чиновникам из этих служб, чтобы избежать подобных неприятностей. Он был неприкасаемым, так же как и люди, пользовавшиеся его гостеприимством. Карпентер в их числе.

Карпентер распорядился, чтобы ему доставили новый паспорт, выписанный на другое лицо. Учитывая, сколько он за это заплатил, документы должны быть безупречными. Вскоре он отправится в Бразилию и сделает пластическую операцию. Позже, превратившись в новую личность, можно будет удалить все сведения о себе из полицейской базы данных в Великобритании. Конечно, денег уйдет уйма, но дело того стоит. Уничтожив в системе свои отпечатки пальцев, он растворится в воздухе.

Правда, ему придется остаться в Южной Америке – Европа и США для него закрыты. Но на любом материке найдется немало стран, где человек со средствами может жить в свое удовольствие. Бонни и дети присоединятся к нему. Им он тоже купит «новые личности» – Бонни все равно хотела сделать себе подтяжку. Наверно, это не самый удобный вариант, но все-таки так лучше, чем двадцать лет торчать за решеткой.

Карпентер улавливал определенную иронию в том, что его нынешнее пристанище во многом походило на тюрьму Шелтон. Каюта чуть больше его камеры, и соседи примерно того же сорта. Дневной свет он видел, только когда выходил на палубу, а люки в переборках судна выглядели точь-в-точь как железные двери, которые запирала на ночь тюремная охрана. Правда, кормили на танкере вкусно – Родригес нанял лучшего аргентинского повара, – и в спортзале можно заниматься хоть целый день. Каналов по телевизору показывали гораздо больше, чем в тюрьме, – на танкере стояла мощная спутниковая тарелка, – а в библиотеке хранились тысячи DVD-дисков. На нехватку спиртного тоже никто не жаловался. Но все-таки это был корабль, а Карпентер ненавидел корабли.

Он сидел в кают-компании – просторной комнате с бильярдным столом, огромным телевизором и мягкими диванами. Пятеро колумбийцев играли в покер, громко смеялись и пили «Чивас регал». Они ставили на кон пачки стодолларовых купюр и держали под рукой свои автоматы. Колумбийцы охраняли судно, а экипаж состоял в основном из украинцев.

Вошел один из моряков и заговорил с колумбийцами на беглом испанском. Ему было лет за пятьдесят, его лицо покрывала сетка из лопнувших кровеносных сосудов, а нос казался почти синим от многолетней пьянки. Он неплохо знал английский, но после появления Карпентера едва ли обменялся с ним десятком слов. Как и другие члены команды, он относился к Карпентеру пренебрежительно. Единственным, кто проявлял к нему дружеское участие, был капитан, мужчина тридцати лет, в ослепительно белом кителе и форменной фуражке. Капитан использовал Карпентера, чтобы попрактиковаться в английском, но тому скоро надоели его бесконечные беседы о романистах двадцатого века, и он начал его избегать.

Колумбийцы встали, взяли оружие и отправились на капитанский мостик. Карпентер последовал за ними. Он спросил капитана, можно ли к нему присоединиться. На мостик допускались лишь члены команды или особо приглашенные гости. Капитан кивнул. Он смотрел через морской бинокль в направлении кормы. Два других моряка стояли рядом, проверяя показания радара и гидролокатора, а колумбийцы толпились у окна, перекинув через плечо автоматы и разговаривая по-испански.

– Что случилось? – спросил Карпентер.

– С севера появился самолет, – ответил капитан. – Высота тридцать тысяч футов, постепенно снижается и делает разворот.

– Какой самолет?

– Не знаю, но довольно крупный и движется быстро. Очевидно, реактивный.

– Это проблема?

– Для гидроплана он великоват, и американцы вряд ли нападут на нас в этих водах, но они могут выслать воздушного наблюдателя. Разведчика. Или таможню.

– Что мы будем делать?

– Следить за ним. Груз сбросим в том случае, если заметим корабль.

– Сколько на борту?

Капитан усмехнулся:

– Много.

Карпентер встал.

– Если появится корабль, я должен немедленно убраться отсюда, – сказал он.

– Не волнуйтесь. Никто не посмеет штурмовать вас в море, – успокоил его капитан. – Мы находимся в международных водах и имеем право защищаться, тем более что средств у нас хватает.

Карпентер знал, что он не шутит. Колумбийцы были отличными стрелками. Он наблюдал, как они практиковались на пустых бочках из-под нефти. Его заверили, что под палубой спрятано гораздо более мощное оружие, вплоть до зенитных ракет «стингер» класса «земля – воздух». С его помощью они отобьют любую атаку.

– Вы его видите?

– Пока нет.

Капитан обернулся и быстро заговорил по-украински с одним из подчиненных, тот ему что-то ответил.

– Он уже опустился на четыре тысячи футов и продолжает снижаться, – сообщил капитан.

– Барахлит мотор? – уточнил Карпентер.

– Мы не слышали сигналов на аварийных частотах, и похоже, с двигателями у них все в порядке, – произнес капитан. – Не волнуйтесь, мистер Карпентер. Один самолет нам ничего не сделает. А если он нам чем-либо не понравится, мы его собьем.

* * *

Кругом стоял густой туман. Шеферд ничего не видел дальше десяти футов. Открытая часть его лица покрылась льдом, а на поверхности теплозащитного костюма сконденсировалась влага. Зато тело оставалось приятно теплым и сухим.

Шеферд давно уже потерял ощущение полета. Ему казалось, что он завис в тумане. В наушниках странная тишина, только потрескивает статическое электричество. Он поднял голову, но с трудом сумел разглядеть купол собственного парашюта. Это была плоская девятисегментная модель «GQ-360», не издававшая при падении никакого шума. Шеферд посмотрел на часы: с тех пор как они выпрыгнули из «Нимрода», прошло сорок пять минут. Он взглянул на альтиметр – восемь тысяч футов. Через шестнадцать минут десант достигнет корабля. Плюс-минус одна минута, и они промахнутся на четверть мили.

Шеферд пошевелил пальцами в ботинках и постарался размять пальцы, чтобы восстановить циркуляцию крови. Не хватало еще, чтобы перед самым приземлением его скрутила судорога.

– Проверка связи, – раздался в наушниках голос Гэннона. – «Альфа-1».

– "Альфа-2", – отозвался Шеферд.

Десантники один за другим назвали свои кодовые имена.

Шеферд посмотрел вниз. До сих пор он видел под собой клубящийся дым, но внезапно пелена исчезла, и он очутился в темноте. Облако повисло у него над головой, а далеко внизу чернела ровная поверхность моря. Шеферд заметил в отдалении парашют Гэннона, выделявшийся темным силуэтом на фоне неба. Он покосился на жидкокристаллический дисплей. Внутри облака их горизонтальная скорость немного снизилась, но этот эффект был учтен заранее. По крайней мере Шеферд на это надеялся. Судя по дисплею, до цели оставалось одиннадцать миль.

* * *

Капитан сдвинул бинокль вправо и застыл.

– Вижу его, – сообщил он. – Реактивный. Четыре двигателя. Большой.

– Есть опознавательные знаки? – спросил Карпентер.

– Пока не разгляжу. Не пойму, какая модель.

– Армейский или таможенный?

– Похож на «Нимрод», но летит на предельно низкой скорости, – пробормотал капитан.

– Кажется, «Нимрод» используют для высотной авиаразведки, – заметил Карпентер.

– Верно. Шесть миль и выше.

Один из колумбийцев произнес что-то по-испански, и остальные четверо засмеялись. Другой охранник хотел закурить сигару, но капитан буркнул в его сторону, и сигара исчезла.

– Какого черта он тут делает? – удивился Карпентер.

– Просто заблудился, – предположил капитан. – Если у пилота отказала навигационная система, он мог спуститься ниже уровня облаков, чтобы сориентироваться на местности.

Капитан обратился по-украински к одному из моряков, и тот взял радиомикрофон.

– Попробуем связаться с ними по радио, – сказал капитан.

Карпентер смотрел в темноту. Ему не нравился этот самолет.

* * *

– "Альфа-1", вижу цель.

В наушниках сквозь статические помехи послышался голос Гэннона.

Шеферд вглядывался во мрак. Он по-прежнему наблюдал черный парашют майора, похожий на огромную летучую мышь, но танкера внизу не было. Шеферд посмотрел на дисплей. Красная точка ползла примерно в миле от него. Он проверил показания альтиметра. Две тысячи футов. Высоты вполне достаточно, чтобы дотянуть до цели. Он оглянулся на Гэннона, потом снова посмотрел вниз. Огни. Красные, зеленые и белые. Пока Шеферд их разглядывал, вокруг проступили очертания танкера. Он шел под углом прямо к ним. На корме виднелась палубная надстройка.

– "Альфа-2", вижу цель, – сказал Шеферд.

В нескольких милях позади танкера он заметил какое-то движение в воздухе. Это был «Нимрод», летевший над самым океаном. Если план Гэннона сработал, сейчас все обитатели судна собрались на корме и смотрят в противоположную сторону. Это позволит десанту приземлиться незаметно.

– "Альфа-3", вижу цель.

Парашют Гэннона отклонился вправо, снижаясь к воде параллельно с танкером. Шеферд выждал десять секунд и сделал то же самое. Он сосредоточился на том, чтобы дышать медленно и ровно. Стресс часто вызывает гипервентиляцию легких.

– "Альфа-4", вижу цель.

Шеферд взялся за клеванты, управлявшие движением парашюта. Весь секрет мягкой посадки заключается в клевантах. Надо выбрать правильное направление, замедлить скорость спуска и выпустить воздух из-под купола, быстро сокращая его площадь. Если все выполнить правильно, этот будет так же просто, как плюхнуться на диван. Но если ошибешься, то сильно ударишься о палубу или вообще проскочишь мимо.

– "Альфа-5", вижу цель.

Десантники выстроились позади Гэннона, медленно смещаясь к танкеру. Шеферд спросил себя, многим ли из них приходилось делать такие прыжки раньше. В САС всегда тренировались по высотному десантированию, но в его время они ни разу не высаживались на корабль.

– "Альфа-6", вижу цель.

Когда последний десантник заметит танкер, Гэннон будет уже в двухстах метрах от судна. Шеферд стал понемногу тянуть за клеванты, чтобы выровнять полет. Внезапно вместо волн под ногами замелькали мокро поблескивавшие металлические плиты, трубы и люки, заклепки и болты. Впереди блеснул парашют Гэннона, раздался глухой стук – майор коснулся палубы и покатился, волоча за собой огромный купол, который затрепетал, как крыло подбитой птицы. Гэннон приземлился на середине танкера примерно в сотне ярдов от надпалубной надстройки.

Шеферд резко потянул оба клеванта и спружинил ногами при ударе о твердую поверхность. Он выпустил правый клевант и повис на левом, быстро сворачивая купол. За спиной послышался еще один удар. «Альфа-3». Шеферд собрал в охапку черный шелк, туго свернул его и отстегнул подвесную систему. Гэннон подбежал к нему, пригибаясь к палубе. Он засунул парашют под трубу и снял кислородную маску.

– Хорошая работа, Паук, – сказал майор.

Шеферд убрал маску и кислородный баллон.

– Неплохо прокатились, – отозвался он.

– Бросай своих чертовых копов и возвращайся в полк.

Гэннон помрачнел. Шеферд сообразил, что майор вспомнил, по какой причине он ушел со службы. Из-за Сью.

Шеферд не стал ждать, когда он извинится.

– Поехали, – произнес он.

Еще один удар. «Альфа-4». Шеферд поднял голову. Шестеро оставшихся десантников выстроились в линию и приближались к танкеру. Шеферд отстегнул свой автомат. На брифинге Гэннон ясно дал понять, что стрелять можно в крайнем случае. Их задача – арестовать Карпентера и захватить корабль. Потом танкер отведут в пограничные воды США. Американцы заберут судно и наркотики, а британцы сделают запрос об экстрадиции и отправят Карпентера в Лондон. Все будут довольны. Кроме Карпентера и Карлоса Родригеса.

Гэннон подождал, пока его команда приземлится на палубу, уберет кислородные маски, парашюты и проверит оружие. Затем он жестом приказал двигаться к надстройке. Майор и Шеферд возглавили отряд. Четверо десантников переместились на левый борт, остальные взяли под контроль правый. Они шли медленно, низко пригнувшись к палубе.

Через несколько минут команда добралась до трехэтажного домика. Внутрь вело три люка: по одному с правого и левого борта и один посередине. Четверо людей вошли в правый, еще столько же в левый, Гэннону и Шеферду достался центр. Они открыли люки и скользнули внутрь, приготовив пистолеты.

* * *

Капитан убрал бинокль и заговорил с офицером по связи на украинском. Тот коротко ответил.

– Никаких сигналов, – перевел капитан, но Карпентер уже все понял по отрицательному жесту офицера.

Самолет на горизонте снова начал набирать высоту, продемонстрировав, что с двигателями у него все в порядке.

– Если у них и возникли какие-либо проблемы, то они их решили, – произнес капитан.

– Кораблей поблизости нет?

– Ни одного в радиусе пятидесяти миль.

– И они ни с кем не разговаривали?

– Мы не слышали переговоров по радио. Учитывая направление полета, они могли нас просто не заметить.

Карпентер задумчиво кивнул. Ему по-прежнему не нравился этот самолет. Он спустился с мостика и вернулся в кают-компанию. Там было пусто, но в соседней столовой сидели колумбийцы. На их тарелках лежали горы жареного мяса, и они подкладывали рис. Снизу из кают поднялись еще трое колумбийцев, все в дорогих джинсах и обтягивавших торс футболках, с пистолетами в наплечных кобурах. Они тоже направились в столовую. На Карпентера никто не обращал внимания.

Повернувшись к трапу, Карпентер услышал шаги. Несколько человек быстро двигались где-то внизу. Он нахмурился. Пять охранников были на мостике, девять в столовой. Весь личный состав. Команда находилась либо на мостике, либо в машинном отделении.

Карпентер с бьющимся сердцем нырнул за диван. Он инстинктивно понял, что бежавшие по трапу люди как-то связаны с загадочным самолетом. И ничего хорошего от них ждать не стоит.

* * *

Майор Гэннон получил подробный план танкера у его производителя, крупного промышленного конгломерата из Южной Кореи. Они много раз репетировали его штурм в херефордских казармах вместе с десантниками из антидиверсионной группы, которые изображали колумбийских пехотинцев. Каждый раз потери Гэннона составляли не менее двух человек. Но парни из антидиверсионной группы были едва ли не лучшими солдатами в мире, а охрана на танкере – просто головорезами с большими пушками.

Шеферд участвовал и в брифинге, и в репетициях. Дважды его застрелили условной пулей в грудь. Шеферда это не беспокоило: учения проводились именно для того, чтобы отладить схему штурма и снизить потери во время операции. Теперь он следовал за Гэнноном по узкому трапу, соединявшему палубу с кубриками. Десантники уже проверили каюты. Везде было пусто. Четверо спецназовцев направились к машинному отделению. Остальные бросились на следующий этаж вместе с Гэнноном и Шефердом.

Они ворвались в кают-компанию, держа под прицелом все стены и углы. В столовой раздался смех. Первый десантник влетел в открытую дверь и приказал всем лечь на пол. Один из колумбийцев выскочил из-за стола и схватился за автомат. Вбежали еще два штурмовика. Они выпустили через глушитель короткие очереди, и колумбиец отлетел к стене. Он медленно сполз в лужу собственной крови, и его товарищи вскинули руки. Десантники швырнули их на пол и начали связывать пластиковыми лентами.

Шеферд быстро подсчитал в уме. Один убит, восемь схвачены. В команде потерь нет. Все идет хорошо.

Гэннон подождал, пока его люди свяжут всех колумбийцев и заткнут им рты, и указал трем десантникам наверх. Еще четверых он оставил охранять пленных. На капитанский мостик вели два трапа, по одному с каждого конца кают-компании. Трое спецназовцев поднялись по правой стороне, Гэннон и Шеферд выбрали левую.

Выбежав на мостик, Шеферд услышал приглушенные выстрелы и увидел, как один охранник рухнул на пол вместе с автоматом. Капитан уже стоял с поднятыми руками. Второй колумбиец вскинул автомат и хотел стрелять. Гэннон дал очередь, и бандита развернуло на месте, а из шеи у него брызнула кровь.

Откуда-то слева снова послышалась стрельба; третий колумбиец впечатался в окно и с окровавленной грудью повалился на пол. Остальные двое бросили оружие и подняли руки.

Шеферд оглядел мостик. Карпентера здесь не было. Гэннон шагнул к капитану и ткнул ему под ребра стволом оружия.

– Где англичанин?

– Внизу.

– Где внизу?

– Не знаю, – сказал капитан. – Он недавно ушел. Вы кто?

Майор повернулся к Шеферду и показал вниз.

– Вы кто? – повторил капитан. – Американцы?

Гэннон усмехнулся.

– Будь мы янки, половина ваших людей уже полегла бы от дружественного огня.

– Из САС?

– Делайте, что вам говорят, капитан, и все будет хорошо.

– Я всего лишь моряк, это моя работа.

– Расскажете об этом полиции, когда мы отведем вас в порт, – заявил майор. – Но если попробуете утопить груз, я лично привяжу вас к якорю и опущу на дно.

Шеферд спустился по трапу. В кают-компании было пусто, и он направился в столовую. В комнате корчилось восемь колумбийцев, тщетно пытаясь ослабить свои путы. Их автоматы кучей лежали на столе. Шеферд нахмурился. Здесь должен был остаться один из людей САС. Он толкнул дверь. Десантник лежал на полу лицом вниз. Шеферд выругался. Он отступил и почувствовал, что в спину ему уперся ствол.

– Зря ты сюда приехал, – произнес Карпентер.

– Тебе конец, Джерри.

– Брось оружие.

– Не могу, оно на ремне.

– Я сказал, брось.

Шеферд выпустил оружие из рук. Автомат стал болтаться у него на шее.

– Ты станешь моим пропуском на волю. Еще раз.

– Ничего не выйдет, Джерри. Операция санкционирована. Правительство хочет тебя арестовать. Американцам нужен танкер.

Шеферд поднял руки и медленно повернулся. Карпентер отодвинулся от него на шаг. Он держал в руках забрызганный кровью автомат.

– Вы меня больше не посадите, – сказал наркоторговец.

– Решай сам, – раздался голос Гэннона.

Карпентер резко обернулся к майору. Шеферд подхватил свой автомат и положил палец на спусковой крючок.

– Я хочу отсюда убраться, – произнес Карпентер.

– Мы тебе поможем, – отозвался Шеферд.

Наркоторговец оглянулся.

– Ты меня не арестуешь, Дэниел. Ты ведь был там. Тебе известно, что это такое. Я не сяду в тюрьму на двадцать лет.

– Раньше надо было думать.

– К черту! – выругался Карпентер.

– Никто тебя не заставлял, – продолжил Шеферд. – Ты поступал как хотел, и у тебя всегда был выбор. Ты торговал наркотиками, убил Джонатана Элиота, избавился от Ратбона и Йейтса, пытался убрать Сэнди Роупера, похитил моего сына. Я ничего не забыл? – Он нахмурился. – Ах да, ты собирался застрелить меня.

– Жаль, что я этого не сделал, – пробормотал Карпентер.

– В жизни много упущенных возможностей, – усмехнулся Шеферд. – Все кончено, Джерри. Флетчер уже арестован и поет как соловей. Никто не может его заткнуть.

– Чушь собачья!

– И Пэт Нири тоже. Парни, которых они наняли для убийства Роупера, попались во время перестрелки в Харлсдене и сдали Флетчера, чтобы скостить себе срок. Диггер вовсю сотрудничает с полицией. Он дает на тебя показания вместе с Тони Стаффордом.

Карпентер побледнел.

– Значит, мне конец, – прошептал он.

– Верно, Джерри.

– Я могу пристрелить тебя сейчас, – сказал Карпентер. – Раз плюнуть.

– Сомневаюсь.

– Переключатель стоит на одиночной стрельбе, – холодно заметил Гэннон. – Подумай, нужно ли тебе открывать огонь. Я не промахнусь.

– Ничего, одного выстрела мне хватит, – процедил Карпентер.

– Учти, ты убьешь безоружного человека.

– Что? – воскликнул Шеферд.

Гэннон продолжал смотреть на наркоторговца.

– Ты ведь не предполагал, что мы дадим ему настоящие патроны, правда? Паук теперь гражданский, он не может применять огнестрельное оружие.

Карпентер нахмурился:

– Чепуха.

– Убийство безоружных людей никогда не являлось для тебя проблемой, – проговорил Шеферд. – Джонатан Элиот был невооружен. И Сэнди Роупер тоже.

– Если хочешь стрелять – стреляй в меня, – сказал Гэннон.

– Плевать мне на тебя, – буркнул Карпентер.

– Не стоит вмешивать сюда личные чувства, – произнес майор.

– Заткнись! – заорал наркоторговец. – Дай мне подумать. Ствол его автомата по-прежнему смотрел Шеферду в живот. Шеферд не спускал глаз с Карпентера. Слова Гэннона о холостых патронах его встревожили, но он надеялся, что это блеф. В любом случае у него был один секрет, о котором не знал Карпентер: под его теплозащитным костюмом был надет кевларовый жилет. Автомат – мощное оружие, и Карпентер стоял совсем близко, но если ему немного повезет, жилет должен выдержать. Будет очень больно, но пули в него не попадут.

– Тут не о чем думать, Джерри, – промолвил Шеферд. – Все кончено. Брось оружие.

– Если я вернусь в тюрьму, меня уже не выпустят, – пробормотал Карпентер. – Ты сам это знаешь. Наркотики. Похищение. Заговор с целью убийства. Подкуп должностных лиц. Меня посадят навсегда.

Его палец дрогнул на спусковом крючке.

– У тебя нет выбора, – сказал Шеферд.

– Всегда есть выбор, – возразил Карпентер. – Просто часто у людей не хватает на него мужества.

– Не делай этого, – предупредил Шеферд.

Карпентер сдвинул автомат к бедру и прицелился Шеферду в голову.

– Опусти оружие, или я начну стрелять. – Тон майора не оставлял никаких сомнений, что он выполнит угрозу.

– Ты ведь понимаешь, правда? – спросил наркоторговец, не сводя взгляда с Шеферда. На Гэннона он не обращал внимания.

– Да, – ответил Шеферд. – Я понимаю.

– Пошли они все! – крикнул Карпентер.

– Да.

Карпентер рванул автомат к Гэннону. Майор нажал на спусковой крючок. Три пули прошили грудь Карпентера возле сердца. Он пошатнулся, и на его рубашке выросло три кроваво-красных цветка. Автомат рухнул на пол. Ноги Карпентера подогнулись, он опустился на колени, потом упал на спину. По его груди прошла судорога, губы покрылись пеной, и он затих.

– Он сделал свой выбор, – произнес Гэннон. – Это было его решение.

– Да, – хмуро отозвался Шеферд.

– Никто не мешал ему сдаться. Он мог пойти с нами.

– Да, – повторил Шеферд.

Он знал, почему Карпентер так поступил. Он не хотел двадцать лет сидеть в тюрьме. Шеферд прекрасно его понимал. Жизнь нужна для того, чтобы жить. Проводить время со своей семьей, с друзьями. Смотреть, как растут твои дети. Общаться с людьми, которых любишь. А если это невозможно, пуля быстро решит все проблемы.

Он повернулся и направился обратно к мостику.

– Мы дали тебе настоящие патроны! – крикнул вдогонку Гэннон.

– Я знаю, – сказал Шеферд.

notes

Примечания

1

IC6 – условный полицейский код, обозначающий лицо арабского происхождения. – Здесь и далее примеч. пер.

2

Администрация по применению законов о наркотиках (АПЗН) – федеральное ведомство в составе министерства юстиции США, отвечающее за предотвращение контрабанды наркотиков в США и за рубежом.