Текст книги "Медстар I: Военные хирурги"

Автор книги: Стив Перри

Соавторы: Майкл Ривз
сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 18 страниц)

Глава 16

Баррисс не искала ссоры с Фоу Джи – джедаи учат разрешать конфликты, а не провоцировать их без особой необходимости. Поступки Джи на поле боя были, по ее мнению, достойны порицания, но в ее задание не входило выполнение работы военной полиции. И не ее дело – требовать расследования смертей наемников.

Но на следующее утро, когда она выбралась на относительно прохладный утренний воздух – выполнить серию упражнений на растяжку, бундукайский боец приблизился нахальной походкой и встал рядом – наблюдать.

– Рано поднялась, а, джедай?

Простая фраза в его устах звучала насмешкой. Девушка не собиралась отвечать на такие банальные замечания и молча продолжала тренировку.

– Похоже, ты в неплохой форме, – прокомментировал он. – Приятно видеть, что ты не полностью полагаешься на свое "колдовство".

Смысла ввязываться в спор не было, тем более что Баррисс была занята. Она сидела на влажной земле, вытянув ноги в стороны – полный шпагат. Она наклонилась к одному колену, прижалась щекой к наружной стороне бедра, затем сделала то же самое с другой стороны, чувствуя, как разогреваются связки и мышцы.

– Я не слыхал, что джедаи дают обет молчания, – заметил Джи. Его голос стал резче, в нем зазвучала скрытая до сих пор сталь.

Баррисс поднялась и вытянула руки над головой.

– Не даем, – ответила она, сгибаясь, чтобы упереться ладонями в землю, удерживая ноги прямыми. – Мы говорим, когда есть что сказать – а не для того, чтобы послушать свой голос.

– Ты сердишься. Я думал, джедаи держат свои эмоции под контролем, – Джи усмехнулся. – Я что-то не так сказал? – в голосе звучала насмешка.

Баррисс выпрямилась, откинула назад прядь потных волос и развернулась к нему.

– Нет. Ты сделал. Ты убил трех наемников.

Если Фоу Джи и удивился, то на лице его это не отразилось. Он улыбнулся ей легкой, вкрадчивой улыбкой.

– И почему ты так думаешь?

– Кое-кто подобрал сломанного камера-дроида. Все было записано.

– В самом деле? Хотелось бы увидеть.

В голосе появился интерес – не требовалось импользовать Силу, чтобы поверить в его искренность.

– Брать трофеи уже недостаточно?

Джи сделал жест, который можно было посчитать возражением.

– Понимаешь, я могу видеть происходящее только со своей стороны. Голозапись была бы полезна для разбора моих движений. Кроме того, у меня вся стена в трофеях. Но голо? Оно может стать первым.

Баррисс мотнула головой.

– Тебе все равно, да?

– Что?

Он провоцировал ее, Баррисс это понимала. Всегда будь отражением живой Силы – так советовал Квай-Гон Джинн. Она была совсем маленькой, когда мастер джедай погиб в битве за Набу, но все еще помнила, как услышала эти слова – одну из первых крупиц джедайской мудрости, заложенной в нее. "Будь выше этого", – сказала она себе.

Но не ответить ему она не могла.

– Что ты забил трех человек до смерти.

На лице инструктора появилось удивление.

– Ты смотришь на это таким образом?

– А каким еще образом на это можно смотреть?

Джи улыбнулся и развел руками, изображая невиновность.

– Я был безоружен, один против троих на поле боя – и на войне, моя дорогая падаван. Я всего лишь использовал умения, за использование которых мне платят. Я солдат. А убийство врага не считается преступлением.

Баррисс забыла про тренировку, сейчас она стояла, сложив руки на груди, гневно глядя на бундукайского инструктора.

– Ты мастер борьбы, твои руки и ноги такое же оружие, как виброклинок или стан-дубинка, – бросила она. – У тех людей шансов было не больше, чем если бы ты расстрелял их из бластера. Утверждать иное – лицемерие.

– Ты называешь меня лжецом, джедай?

Теперь в его тоне явственно звучала угроза. Ты ведешь себя именно так, как он хочет. Игнорируй его. Отвернись.

Она взглянула ему прямо в глаза.

– Да.

Джи усмехнулся жесткой, торжествующей усмешкой.

– Подобное обвинение подразумевает готовность за него ответить. Ты собираешься продемонстрировать превосходство твоей загадочной Силы над моим опытом?

С огромным усилием Баррисс удалось удержать свой гнев и язык под контролем. Она вызвала перед своим мысленным взором образ укоризненного учителя Ундули. Это помогло, хоть и частично. Она же знала, едва заговорив, куда ведет эта дорога, знала, что это неверный путь. И все же ступила на него…

Спустя секунду он рассмеялся.

– Как я и думал. Я побил одного из ваших рыцарей в рукопашной и с моей стороны будет нечестно упражняться на скромном падаване, так? Приятной тренировки, джедай.

Он презрительно отвернулся и направился прочь.

Баррисс не могла удержаться. Она подняла руку, сконцентрировалась и сжала пальцы в кулак.

Джи делал очередной шаг – и время для Баррисс словно остановилось. Левая нога Джи двинулась вперед, и, когда она приближалась к правой, ботинок вывернулся внутрь – не больше чем на несколько градусов – как раз достаточно чтобы задеть пятку переднего ботинка.

Он споткнулся.

Менее ловкий человек растянулся бы плашмя на мокрой земле. И, несмотря на понимание, что это неправильно, Баррисс наслаждалась бы этим зрелищем.

Но Джи сгруппировался, согнул руку, чуть повернул к себе ладонь – и падение превратилось в обдуманное действие: он нырнул, перекатился по руке, плечу и обратно, вскакивая и разворачиваясь четким акробатическим движением, – и вот он твердо стоит на ногах и глядит ей в глаза.

– Осторожно, – предупредила она. – Земля скользкая от густой росы.

Секунду он не шевелился, сверля ее взглядом. Угроза тяжело повисла в воздухе, ее завихрения клубились в Силе черными смерчами. Но даже настолько рассерженный Джи сохранил над собой контроль.

Он повернулся и ушел.

Баррисс тряхнула головой, поражаясь сама себе. О чем она думала? Нельзя использовать Силу для таких дурацких, ребяческих выходок. Это неправильно – делать мелкие подвохи, даже провокаторам вроде Фоу Джи.

Да, это могло быть подходящей демонстрацией, предназначенной для того, чтобы научить, чтобы показать, что Сила действенна, но она-то знала, что сейчас не тот случай. Личная месть, вызванная гневом, – она отлично понимала это с самого начала. Великой мощью должно распоряжаться с великой осторожностью, а если ты вгоняешь в землю раздражающего тебя субъекта потому, что считаешь, что он это заслужил, все остальное – просто жалкая попытка оправдаться. Не лучше, чем охота на жалящих мошек с турболазером.

Учитель будет крайне разочарована.

Ей никогда не стать рыцарем джедаем, поступая таким образом.

Баррисс вздохнула и вернулась к растяжке. Ее дорога и так достаточно тяжела. Почему же она продолжает разбрасывать на ней камни?

Глава 17

Ден Дхур повидал немало необычного за годы своих межзвездных путешествий. Но ему еще не доводилось видеть одиноко сидящего в кантине дроида.

Когда он вошел туда с вязкой, как патока, полуденной жары, то, несмотря на светофильтры, глазам потребовалось несколько секунд, чтоб привыкнуть к полумраку кантины. Когда же зрение прояснилось, Ден увидел, что бар почти вымер. Леемот, специалист-амфибия с Дуро, сидел в дальнем углу, присосавшись к кружке фромийского эля, двое клонов-сержантов торчали у стойки, а за одним из ближних столиков устроился новый протокольный дроид, И-Пять.

"Такое не каждый день встретишь", – решил Ден. Для начала – дроиды вообще редко садятся. Большинство моделей гуманоидного вида способно принять такую позу, но, поскольку они никогда не устают, то и смысла в ней особого нет. Но И-Пять сидел, пусть даже слегка неуклюже. Его фоторецепторы сосредоточено изучали пластик столешницы. Металлическая маска лица, естественно, ничего не выражала, но Ден явственно почувствовал уныние дроида.

Повинуясь импульсу, он пододвинул стул, уселся напротив дроида и привычным жестом ткнул пальцем в сторону бармена.

– Мы здесь не часто видим дроидов, – заметил репортер своему соседу.

– При таких ценах – я не удивлен.

Брови Дена поползли вверх. Дроид с чувством юмора – это что-то совсем необычное. Бармен прислал репортеру заказанную выпивку – джохрианский виски. Ден пригубил напиток, с любопытством разглядывая И-Пять.

– Слышал, ты помогал падавану Оффи в операционной.

– Верно. Это было весьма познавательно.

Ден сделал еще глоток.

– Не в обиду будет сказано – ты выглядишь довольно необычно для дроида. Как случилось, что тебя прислали сюда?

Поначалу казалось, что дроид не собирается отвечать. Но он все же заговорил:

– Я брошен в ветры пространства и времени, словно семя планеты, вечно кружащее меж солнц…

Вот теперь Ден был потрясен по-настоящему.

– Кай Конник, – пробормотал он. – "Берег Звезд". Лауреат "Галактической Премии" за лучший роман в прошлом году, если я не…

– Два года назад, – поправил И-Пять.

Ден уставился на него.

– У тебя впечатляющее для дроида знание литературы.

– Действительно. В мои банки памяти загружено больше двух сотен тысяч романов, голопостановок, поэм и….

– Я не про память говорил, – отмахнулся Ден. – Большинство протокольных дроидов может запомнить такую информацию. И большинство дроидов, если у них спросить цитату из конкретной работы, могут выдать ее также легко, как и ты. Но, – продолжил он, чуть наклонившись вперед. – Я еще никогда не встречал дроида, который использовал бы этот материал, как метафору. Как это сделал ты.

Тишина еще на секунду; затем дроид издал звук, удивительно похожий на человеческий вздох.

– Временами мне хочется быть существом на углеродной основе, – ответил он. – Концепция опьянения привлекает.

– Здесь есть свои преимущества, – согласился Ден, делая очередной глоток. – Ты не расскажешь мне – почему ты здесь?

И вновь возникло ощущение, что И-Пять не желает говорить.

– Ностальгия, – сказал наконец он.

Ден ждал. Он пришел в кантину с надеждой выкопать еще немного грязи про Фильбу, но наткнулся на нечто куда более интересное. Если бы И-Пять не был дроидом, Ден угощал бы его выпивкой, чтоб развязать язык. Впрочем, похоже, этого не требовалось. Дроид явно хотел излить кому-нибудь душу.

– Я привык проводить много времени в подобных заведениях, – продолжил И-Пять. – Местечки вроде "Таверны у светящегося зеленого камня" и гостиницы "Щечки" в секторе Зи-Кри на…

– Корусканте, – закончил Ден. – Я хорошо знаю обе. Мерзкая часть города; ее еще называют "Кровавым Коридором", – он прикончил выпивку и просигналил насчет добавки. – Я находил там кучу хороших завязок к историям, – несколько секунд он молча смотрел на И-Пятого. – В большинство поилен не любят дроидов – какой-то старый предрассудок, так думаю. Я удивлен, что твой хозяин нарывался, таская тебя с собой.

– Лорн Паван не был моим хозяином, – поправил дроид. – Он был моим другом.

Мускулы на лбу Дена начали ныть от напряженной работы.

– Твоим другом?

– Мы были партнерами по бизнесу. Мы торговали информацией со "дна", проводили туры по саббаку, время от времени вскрывали второстепенные государственные данные – все в таком роде. Не настолько увлекательная жизнь, как показывают в голодрамах, но встряски случались.

– Цветисто, – прокомментировал Ден и, когда дроид не стал продолжать, добавил. – Однако, ты проделал долгий путь от большого города. Почему…?

Он оборвал себя, заметив, что И-Пять его не слушает – внимание дроида было приковано к вошедшей группе хирургов. Ден увидел среди них Зана Янта с кветаррой и подумал, что предстоит очередной концерт, правда попозже, когда в кантине соберется чуть больше народа – так бывало обычно. Он не расстраивался – в основном ему нравились музыкальные предпочтения Янта, хотя композиции талузианского происхождения для него звучали, как две песчаные кошки, сидящие в одной корзине.

Дроид же явно нервничал. "Могу поклясться, что он как-то придает выражение своей металлической маске", – подумал Ден. Мысль была удивительной, но не более, чем сама идея того, что у дроида есть эмоции, достаточные, чтобы их выражать.

Второй стакан возник перед Деном, и он задумчиво поднял его.

– Так, и что же побудило тебя собрать вещи и оставить такое прибыльное существование?

– Понятия не имею, – отозвался И-Пять. – Лорна и меня начал преследовать… – казалось, он тщательно выбирал выражения, – … убийца.

– Забрак, – небрежно бросил Ден, не сводя глаз с лица дроида. Вот оно. Фоторецепторы не стали больше, зато прибавили яркости, выразив удивление ничуть не хуже. Глаза – самый выразительный орган у большинства гуманоидных лиц. Бездна значений таится в их малейшем движении. И-Пятый добивается того же, меняя яркость и угол поворота своих оптических сенсоров.

Ден так увлекся мыслями о выражении эмоций дроида, что почти пропустил ответ И-Пятого.

– Разве я рылся в ваших банках памяти без разрешения?

– Извини, репортерские инстинкты. Было видно, как ты напрягся при виде Янта, а поскольку я думаю, что ты не ненавистник музыки…

– Поздравляю. Убийца был иридонианским забраком. Чрезвычайно смертоносный: мастер боевых искусств, достаточно умелый, чтобы Фоу Джи показался пьяным джавой. У него были… и другие умения.

Ден кивнул.

– Понимаю. Янт с Талуса, если это имеет значение.

И-Пять на это не ответил.

– Убийца украл у нас ценную вещь и сбежал на орбиту Корусканта. Лорн и я почти нагнали его, а потом… Следующее, что я помню – я служу на грузовике, контрабандой перевозящем наркоту.

– Есть предположения?

– Думаю, Лорн деактивировал меня, чтобы уберечь от опасности. Понимаешь, к тому времени дело стало для него очень личным. Кое-кто, кого он очень ценил, пожертвовал собой, чтобы спасти нас, и….

– Звучит как великолепная история, – заметил Ден. – Хотел бы я оказаться рядом, чтобы описать ее.

– Поверь мне, ты этого не хочешь. Убийца был… – И-Пять помедлил, затем тряхнул головой – еще один ошеломляюще человеческий жест.

– "Черное Солнце"?

– Хуже. Гораздо хуже. Кроме того… – тихо добавил он, – … что за история без окончания?

– У всякой истории есть конец.

– У этой – нет. Не для меня. Я не знаю, что стало с Лорном. Подозреваю, что он мертв. Но у меня нет возможности узнать точно. Я пытался разыскивать, но все это произошло больше десятилетия назад, а возможности расследования у дроидов ограничены, даже у тех дроидов, которые знают, как взламывать пиростены и прочие компьютерные защиты. Все выглядит так, будто информацию хорошенько подчистили, причем на самом высоком уровне.

– А вот теперь ты меня заинтриговал, – заявил Ден. – Нет ничего лучше, чем хорошая таинственная история, пусть она и началась в лучшие времена, когда еще не было войны. Я посмотрю, что смогу накопать.

– Зароешься слишком глубоко – и, может статься, там тебя и закопают, – мрачно пошутил дроид. – Я понятия не имею, как мне удалось избежать стирания памяти. Все, что я знаю – что в одну минуту я был у космопорта Корусканта, а в следующую – помогаю удовлетворять глитерстимовую зависимость народов в системах Ядра.

Это, конечно, субъективно. Согласно моему внутреннему хронометру, я был деактивирован примерно на двенадцать стандартных недель. После я узнал, что был частью какого-то бартера. Я провел на Кессельском тракте шесть лет; затем контрабандистов накрыл патруль местной системы. Я был конфискован и продан с аукциона торговой компании, зачем – не знаю. В моих банках памяти все еще остается множество зияющих пробелов – в несколько лет, если быть точным.

Когда начала разгораться война, Республика конфисковала всех дроидов, каких могла – чтобы уберечь их от рук сепаратистов. Когда вышел приказ, я был домашним слугой в благородной семье на Набу. Мои программы были дополнены медицинской подготовкой, и вот я сижу в этом… колоритном заведении, рассказывая историю своей жизни. – Он помолчал. – Я действительно хотел бы уметь напиваться.

– Может быть, тебе повезло, что не умеешь. Если ты так откровенен с каждым встречным, то удивительно, что тебя не перепрограммировали. Большинство органиков не выносят докучливых дроидов.

– Кому ты говоришь. Нет, до сих пор я держал свой талант красноречия и многогранность личности под строгим надзором. И знаешь, порой бывает так одиноко…

– Так почему ты все это мне рассказываешь? У меня лицо располагающее?

– Я устал от загадок, – признался И-пять. – Я устал разыгрывать перед людьми и им подобными роль кроткого скромного механизма, особенно после того, как увидел жестокие результаты неспособности или нежелания сосуществовать органических разумных. Чем больше я смотрю на всю эту бойню, тем больше убеждаюсь, что вспомогательный дроид ЦЗ-три мог бы куда лучше управлять Республикой.

Ден не мог удержаться от усмешки.

– Знаешь, а ведь это подстрекательство к мятежу.

– Кто, я? – фоторецепторы дроида светились невинностью. – Я всего лишь жалкий дроид, создан, чтобы служить, – он вздохнул снова. – Наверное, мне просто надо подзарядить компенсатор отвращения.

– Или, может быть, тебе просто надо напиться.

– И это тоже.

– Хотя, для того, чтобы это сделать, тебе надо быть из органики.

И-пять явственно пожал плечами.

– Пропала идея, – он поднялся. – Прошу прощения. У меня есть обязанности, которые надо выполнять; большинство их включают в себя смену одежды и управление обрызгиванием гипосульфом. Занятия, отлично подходящие для существа с моими возможностями. Может быть, я займу оставшиеся девяносто девять процентов своего мыслительного блока, не загруженные непосредственными обязанностями, решением Чановской теории сходящейся бесконечности. Или сочинением небольшой оперы.

Ден смотрел, как И-Пять выходит из кантины. Несколькими минутами позже Зан Янт начал играть – медленную, душевную мелодию. Она оказалась подходящим аккомпанементом к смущенному состоянию Дена.

Дроид, которому его владелец предоставил равный статус? Ден слыхал про такие случаи, но в результате они всегда оказывались выдумкой. Ибо дроид, действительно могущий быть освобожденным, пусть и неформально, – это что-то революционное. Ему стало любопытно, почему он не слишком шокирован этой мыслью.

В любом случае, появился хороший повод заказать еще стакан.

Глава 18

Обычно, когда выдавалось время, чтобы попытаться отскрести засохший пот, споры и въевшуюся грязь, чего на Дронгаре было в избытке, Джос отправлялся в акустический душ, более быстрый и эффективный, чем химическая чистка или вода. Шагнуть внутрь, прижать ногой выключатель – и грязь разлетается прочь, просто и быстро. Счастье, что на базе имелась техника хотя бы такого уровня, и она работала большую часть времени.

Но сегодня Джос стоял под пульсирующими ударами выкачанной из глубокой скважины холодной воды. Достаточно холодной, чтобы по коже побежали мурашки, достаточно холодной, чтобы сделать его дыхание тяжелей обычного.

Но вода была недостаточно холодна, чтобы заморозить мысли – мысли о Толк. Толк, которая явно разглядела его интерес к ней. И которая явно решила устроить себе небольшое развлечение.

Поток воды разбивался о голову, ледяные струйки и ручейки текли в глаза и уши, но они были недостаточно холодны, чтобы прогнать воспоминания о нынешнем утре из горячечных мыслей…

…Он зашел в раздевалку переодеться – его хирургический костюм залило фонтаном крови, забившим посреди пересадки вены. Раздевалка медиков была общей, и, чтобы не устраивать ненужных сюрпризов, в дверь был вмонтирован индикатор. Убедившись, что светодиод "занято" выключен, Джос хлопнул по дверному замку и ввалился в комнату.

А там стояла Толк, наполовину закончившая переодеваться. Иначе говоря, не совсем одетая. Или, если уж совсем точно – практически голая. Обнаженная. Просто великолепно…

За свою карьеру хирурга Джос повидал множество тел – и мужских, и женских, и прочих. Это просто часть твоей работы – и у тебя не возникает нескромных мыслей о том, чьи внутренности ты потрошишь. Но зайти в комнату и застать почти обнаженной твою несомненно прекрасную помощницу, на которую ты недавно стал обращать внимание – это совершенно другое дело…

Все было бы не так плохо – ну, если честно, это не было плохо, это было просто чертовски неожиданно – он пытался подобрать отвалившуюся челюсть всего-то секунду… две… или три, прежде чем залиться краской и развернуться, выдавив "Ой… извиняюсь!".

Но вот что задержало его взгляд на те лишние секунды – это выражение лица Толк. Ну… вместе с прочим.

Она улыбалась. Неспешно, томно – в этом не было сомнения.

– Привет, Джос. Я забыла включить сигнал? Какая беспечность!

Джос выбрался наружу и захлопнул дверь, образ почти нагой Толк отпечатался в памяти – и он был совершенно уверен, что навечно. Но улыбка… о, от этой улыбки ком вставал в горле. И когда он думал о ней – не меньше двух десятков раз за то время, пока они работали вместе – он продолжал удивляться: "Как это она могла забыть включить сигнал?"

Даже настолько холодная вода не могла унести прочь этот вопрос.

"Ты уже полночи здесь, Джос! Сколько еще ты собираешься мыться?"

Тоже очень хороший вопрос…

* * *

Ден Дхур сидел за столом в столовой и радовался жизни. Хотя его радужное настроение никак не было связано с тем, что он собирался есть. Он наслаждался вкусом надвигающейся холодной мести, ибо скоро – очень скоро, сейчас – он выбьет чурбак из-под Фильбы, этого хитрого, гнусного хатта. У недовольного капрала Ден только что добыл еще один камень для могильной насыпи хатту – и вскоре он закопает Фильбу, как боевой пес старую кость.

Мысль заставила его улыбнуться. Не связывайся с прессой, никак и никогда, особенно, если ты грязный, как коренные зубы ранкора. Почти у каждого есть что-то, что не хотелось бы увидеть сверкающим по голосетям, но если ты подлец – то у тебя таких вещей больше. Гораздо больше.

И он нашел их.

Фильбу выпотрошат и повесят на солнцепек для просушки, туда ему и дорога. Ден хохотнул себе под нос и с удовольствием принялся кромсать ножом еду. Месть – прекрасная приправа к обеду.

К необычным обедам он привык, когда начал мотаться по всяческим планетам. Одно из первых правил, которые Ден усвоил еще юным репортером, гласило – если не научишься есть и пить приготовленное из флоры и фауны того мира, куда прискакал вслед за военными, то быстро начнешь страдать от голода и жажды. Место на борту межзвездного военного транспорта в большой цене, и его редко тратят на экзотическую пищу. Ден слышал, что клон-солдаты запрограммированы получать удовольствие от простой пищи, но даже при этом разнообразие рас в республиканской армии и флоте оказывалось столь велико, что обеспечить всех едой по вкусу просто нереально. Даже офицеров, которым, как всегда, положены привилегии.

Солдатам в поле полагался СП – сухой паек, который представлял собой загущенное пюре, содержащее достаточно питательных веществ для представителей всех рас. По цвету он обычно варьировался от неаппетитного до отвратительного, по фактуре и вкусу – от старой пластоидной подметки до чего-то, чем может подавиться и неймодианец. Понимая это, военные повара, попав на новую планету, первым делом рассылали фуражиров – найти и притащить что-нибудь, что может оказаться съедобным. Ден побывал в нескольких мирах, где было не найти местной растительности или дичи и где солдаты худели из-за постоянной диеты из сухпаев. Он сам терял в весе в таких командировках.

К счастью, если что-то на Дронгаре и заслуживало доброго слова, так это обилие того, что можно поймать, собрать, срезать или выкопать, и хотя вряд ли местные кушанья удовлетворили бы изысканного гурмана, в общем-то, кухня Ремсо была совсем неплоха. Ден заказал тарелку местной сухопутной креветки – существа размером с руку, которое, будучи зажарено с травами и специями, по вкусу удивительно напоминало нетопырку, только чуть острее. Его подали с каким-то ярко-оранжевым протертым корнем, у которого оказалась нежная фактура и приятный запах корицы. Обед запивался местным же элем, и – что ж, ему приходилось есть много худшее. Пока кто-то, в конце концов, не придумает, как сделать машинку, которая сможет в мгновение ока собирать еду из атомов – вроде тех, что вечно используют путешественники из футуристических голодрам – военная пища всегда будет оставлять желать лучшего.

Вообще-то, даже сухпай он ел бы с удовольствием – чувствуя себя так, как сегодня. Без ложного цинизма – хорошая история проходит долгий путь к тому, чтобы репортер почувствовал себя достойным своей зарплаты…. даже если она очень мала…

Он поднял взгляд и заметил Зана Янта, отошедшего от прилавка с подносом. Ден махнул забраку.

– Эй, это флик-угорь? – спросил он, взглянув в тарелку хирурга. – Я его в меню не замечал.

– Нет. Это вертячка, гигантский червяк, тушеный в соке красных фруктов и приправленный жареными светляками.

– А. Звучит… аппетитно.

– Ну, конечно, это не ресторанчик на Манараи, – ответил Зан, – но всяко лучше сухпая.

Дхур озадаченно уставился на Янта.

– Ты ел на Манараи?

– Я не родился на этом комке грязи, дружище Дхур. Один из моих учителей – профессор К. У. Школы Музыки. Я время от времени навещал его.

– Все равно, дороговатое место для студента.

– Моя семья… неплохо обеспечена, – проговорил Зан, отрезая хороший кусок червя и запихивая его в рот. – Хм… Этот чарбодианский повар действительно знает свое дело. Хочешь попробовать?

– Нет, спасибо. Я доволен своей, – Ден с любопытством изучал хирурга. Отличный медик и талантливый музыкант – не того сорта личность, с которой можно надеяться столкнуться на галактических задворках. Почему он, или его семья не могли устроить Янту освобождение от военной службы? Богатство и власть имеют свои преимущества, все это знают. Не могло ли быть, что Янт пошел добровольцем? Если так, то уважение Дена к нему подскочило на ступеньку.

Прежде, чем он смог закончить мысль, хирург спросил:

– И как продвигается святой поход по информированию публики?

– Хорошо, – Ден ухмыльнулся. – И собирается стать еще лучше.

– А. Горячая история?

– Именно. Я еще не могу о ней рассказывать – ну, ты понимаешь, не хочу выпускать крила из клетки – но я ей доволен. Думаю, она произведет фурор в определенных кругах.

– Это здорово, как полагаю, – Зан прожевал еще кусок червя и улыбнулся. – Совсем неплохо. – Он чуть помедлил, испытующе глядя на Дена. – Есть вопрос, если ты не против.

– Я весь внимание.

– Я и остальные медики здесь – по призыву. По своей воле – мы были бы в дюжине парсеков в любом направлении от Дронгара. Но ты немобилизованный. Тебе тут быть не обязательно, ты мог бы вести репортажи с цивилизованной планеты, находясь в относительном комфорте и безопасности. Так почему ты здесь? Что тебя потянуло на эту работу?

Такого он не ожидал. Уже много лет никто не задавал ему подобных вопросов. Ответов, разумеется, было множество – у каждого репортера по несколько. Приключения; шанс быть там где происходят события; желание служить публике. Может быть, они в это даже и верили – как он когда-то, давным-давно.

А сейчас?

Неожиданно, сам того не желая, Ден понял, что отвечает искренне:

– Войны созданы для великих историй, док. Здесь все крутится вокруг важных вещей. Жизнь, смерть, честь, любовь… это топливо, рудная жила и тигель. Ты видишь тонущих в этом подобии огня, пытающихся вырваться, пытающихся спасти других, и ты понимаешь, для чего мы созданы на самом деле.

Представь – ты берешь интервью у местного политика, и он плетет паутину из слов, словно опытный шелковый червяк: все гладко, все блестит, но никакой реальной ценности. Верно, это его работа, и он за нее держится – и, может быть, он даже и впрямь работает ради общего блага, случаются и более странные вещи – но его, на самом деле, ничто не торопит, так что у него есть время подготовить свое вранье и сделать его красивым и аккуратным.

Но если ты встречаешь командира, чей отряд только что был разорван в кровавые клочья без шансов на спасение, под приближающимся вражеским огнем? Он скажет то, что он думает, и не будет заботиться о последствиях. Война жестока, друг мой, жестока, болезненна и ужасна – но она срывает прочь покровы, она обнажает истину, в этом-то все и дело.

Зан кивнул, задумчиво пережевывая очередной кусок.

– Но ты видишь столько смертей. Не говоря уж о том, что можешь погибнуть сам.

Ден пожал плечами.

– Ты видел эпидемию лихорадки Роджо, ты видел множество тел. И тебя может задавить какой-нибудь пустоголовый юнец, в первый раз приехавший в город на ладнспидере. Когда названо твое имя, ты идешь – где бы ты ни был, не так ли?

Зан хмыкнул.

– Нет. Не важно где, но ты всегда в первых рядах.

Ден тоже хмыкнул, и следующие несколько минут они молча жевали, доедая свои порции. В конце концов саллюстианец допил остатки эля, рыгнул и откинулся на спинку стула.

– Позволь мне рассказать тебе историю, – сказал он. – Давным-давно меня командировали собирать материал по участникам небольшой заварушки на какой-то забытой богом планете посереди гордианской сферы. Я болтался на эрзац-базе – реквизированной заготовительной станции, где солдаты, улетающие домой, останавливались перед отправкой на орбиту. Она была в тылу, в дне перехода хромой банты от всякой стрельбы; безопасно, как у мамки под юбкой, в яслях, за пазухой и так далее…

Так вот, я трепался там с человеческим детенышем. Очень молодой, но высокий – я ему и до груди не доставал. Похоже, он соврал насчет возраста, чтобы попасть в армию, ему вряд ли было больше шестнадцати стандартных лет. И по милости Создателя он пережил всю свою смену без царапины – посереди очень бурных боевых действий. Семьдесят процентов его отряда вернулись оттуда чернее карбонита – а он все еще дышал и был на пути к дому. Просто ребенок. Ребенок, который теперь знал войну.

Так вот, я включаю походную камеру, снимаю мальчишку, задаю для зрителей какие-то стандартные вопросы "как-вы-чувствуете-себя-отправляясь-до мой". Совершенно внезапно – "бааах-зззап!" – кто-то выхватывает пульс-винтовку и просто водит ей туда-сюда, как поливочным шлангом, и косит солдат налево и направо. Один из мятежников, пробравшийся на базу для самоубийственной акции.

К нему бросились парни из охраны, но они не успевали. Стрелок шел прямо на нас, он видел меня, я видел, что он видит меня, и я знал, что близок к тому, чтоб меня списали в архив. Все мне орали "Беги!" Шутили, наверное. Я так перепугался, что дышать не мог, не то что бежать.

И тут этот парень, который даже не был вооружен, совершенно сознательно бросился передо мной. Он получил в живот заряд, предназначенный для моей головы, и упал. Это оказался последний заряд в винтовке стрелка, охрана подстрелила его, и на этом все кончилось.

Я присел рядом с этим несчастным мальчишкой и понял, что он не выкарабкается. Тогда я спросил его: "Почему ты это сделал?" И мальчишка сказал: "Ты такой маленький".

Зан перестал жевать и озадаченно взглянул на Дена.

– Думаю, он понимал, что я взрослый – умом, – продолжил Ден. – Но в тот момент, когда грозила опасность, он приравнял маленький рост к молодости. Он закрыл меня собой – как будто защищал своего ребенка… Я успел поблагодарить его перед тем, как он умер, – Ден помолчал. – Знаешь, что он сказал?