Текст книги "История моей измены (ЛП)"
Автор книги: Стило Фантом
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 17 страниц)
Миша закрыла глаза.
– Спасибо, папа, – прошептала она.
– Ты ведь счастлива? Он заботится о тебе? – уточнил он снова.
– Он отлично заботится обо мне. И до сегодняшнего утра я была очень счастлива, – усмехнулась она.
– Ну, не могу сказать, что ты этого не заслуживаешь. Но не кори себя слишком сильно… за тебя это сделают другие, – заверил ее отец.
– Я знаю. Мне уже досталось от мамы и Лейси. Я перестала отвечать на звонки.
– Кстати, о твоей маме. Я позвонил, когда она уснула. Она очень несчастна, милая. Какое-то время ты будешь ощущать это на себе, – предупредил ее отец.
– Да, я уже догадалась.
– Ты «догадалась». Если ты знала, что все будет так плохо, то зачем это сделала?
Миша вздохнула и потерла лоб, не зная, как ответить на этот вопрос. Не то чтобы она могла сказать отцу о «сексуальной неудовлетворенности», это было бы странно.Или то, что она планировала провести с мужчиной только одну ночь и никому ничего не рассказывать, что звучало еще хуже. И ей очень не хотелось обрисовывать все ее проблемы с Майком, которые довели ее до ручки.
Миша взглянула на Таля. Он все еще стоял у изножья кровати, скрестив руки на груди. В одних лишь боксерах, ноги широко расставлены. Он выглядел очень властным и устрашающим, особенно в сочетании с напряженным выражением глаз. Он выглядел обеспокоенным и готовым прыгнуть и спасти ее в любой момент.
– Потому что, – прошептала Миша, не сводя глаз с Таля. – После того, как Таль нашел меня, я не могла его отпустить. Я больше не хотела теряться.
– Тогда держись крепче за этого человека, потому что вам предстоит ухабистая дорога.
После этого они попрощались, и ее отец даже попрощался с Талем. Она с усмешкой бросила телефон обратно на столик.
– Твой папа – хороший человек, – заметил Таль.
Миша кивнула.
– Лучший. И ты ему нравишься, что немного шокирует, – рассмеялась она.
– Не меня. Я – охренительно великолепен.
Она фыркнула.
– Едва ли. Но, правда, я думаю, ты ему нравишься. Если бы я вообще об этом размышляла, то пришла бы к заключению, что ты ему нравишься. Он, своего рода, типичный парень, понимаешь? Всегда что-то строит, или возится с машиной, или… может сплюнуть на землю. Он не испытывал к Майку негатива, но они никогда не тусовались вместе или что-то в этом роде. Майку больше нравятся пробежки, поездки на озеро и концерты, – попыталась объяснить она.
– Твой папа меня полюбит, я могу плеваться от всей души, – заверил ее Таль, укладываясь рядом с ней.
– Как думаешь, ты когда-нибудь встретишься с моим папой? – тихо спросила Миша.
Несмотря на их связь, их химию, они с Талем знали друг друга не так долго, и у них был незаконный роман, а не нормальные отношения, так что она действительно не задумывалась об этом. Но если он не поладит с ее отцом, отношения почти теряли смысл.
– Надеюсь, ты когда-нибудь сможешь познакомить нас. Может, когда все перестанут нас ненавидеть, – усмехнулся он, обнимая ее за плечи и притягивая к себе.
– Судя по тому, как прошел сегодняшний день, не думаю, что это когда-нибудь случится.
– Это сейчас так кажется. Но это не навсегда.
– Откуда ты знаешь?
– Потому что так не может быть. Жизнь устроена иначе. Твои друзья и семья любят тебя. Сейчас им больно. Но они придут в себя, – заверил он ее.
Миша глубоко вздохнула и повернулась к нему.
– Из твоих уст это всегда звучит так просто. Жизнь – намного хуже, – прошептала она.
– Так только казалось, потому что ты оставалась один на один с трудностями. Отныне с тобой буду я.
– Правда?
– Обещаю.
Он наклонился и поцеловал ее, и это был их первыйпо-настоящемуинтимный момент с тех пор, как Майк приехал. Она чувствовала себя такой виноватой и, должно быть, это было видно, потому что Таль даже не пытался прикоснуться к ней или поцеловать. Только много обнимал.
Чувство вины все еще не ушло, мысли о том, что Майку больно и одиноко, тоже. Но Миша не могла отрицать, что Таль всегда оказывал на нее гипнотическое воздействие.Наркотический эффект. Она вздохнула в его губы и отдалась ему.
–Я скучала по этому,– прошептала она, когда его губы скользнули вниз по ее шее.
– Тебе больше никогда не придется скучать, – прошептал он в ответ, его губы задержались на ее ключице.
– Это неправильно, что мы здесь вместе. Несправедливо, – продолжила она.
–Жизнь —несправедлива. Просто радуйся, что сейчас она на нашей стороне.
– Боже, это звучит ужасно.
– Мы – ужасные люди, помнишь? Просто прими это.
–Не смешно.
Он прижал ее к матрасу, его ладони пробегали вверх и вниз по ее торсу. Его пальцы смахнули ее вину, и вскоре она уже не на шутку отвечала на поцелуй. Тянулась к Талю, держалась за него,боролась за него.
– Со вчерашнего дня умираю от желания сделать это, – простонал он, стягивая с нее лифчик.
– Мы, вообще, не должны этого делать, – ответила она, стягивая с него нижнее белье.
– Мывсегда должныделать это.
– Заниматься сексом?
– Просто быть вместе.
Трудно спорить с чем-то, что казалось таким правильным, даже если это было неправильно, и Миша позволила ему снять с себя трусики. Они исчезли в мгновении ока, а затем он оказался между ее ног, обвив их вокруг своей талии.
Его язык был горячим, а прикосновение обжигающим, она прикусила губу и ушла вместе с ним. Когда он прижал ее руки к матрасу по обе стороны от ее головы, она отдалась ему. Позволила его бедрам скользить по ней и направлять. Его пальцы переплелись с ее, соединив их вместе. Сжались так сильно, что стало больно.
Это похоже на любовь.
Они кончили одновременно, слившись бедрами в экстазе. Таль прижался лбом к ее лбу, и хотя ее глаза были закрыты, она знала, что он смотрит на нее. Знала, что он заглядывает ей в душу.
– Скажи это сейчас, – выдохнул он над ней.
– Что? – она все еще отходила от оргазма.
– Его больше нет между нами. Сейчас можешь это сказать.
– О чем ты?
Но она знала, о чем он говорил, знала, что происходит. Она держала глаза закрытыми, пытаясь удержать слезы.
– Скажи это один раз. Впервые в жизни скажи это по-настоящему, – прошептал он.
Миша глубоко вздохнула.
–Я люблю тебя.
Глава 20
~Миша~
Я хотела, чтобы он спас меня.
Я хотела получить крещение его кожей, очищение его любовью. Я была грешницей, если не хуже.
Я хотела, чтобы он сделал меня полноценной.
Я хотела, чтобы он забрал боль, вину, страдания и грехи.
Он ослепил меня.
А я хотела, чтобы он меня спас.
Глава 21
~Вне времени~
Миша хотела поговорить с ним. Хотела последний шанс, закрытия, до того, как Майкл улетит.
Таль предупредил ее, что это плохая идея. Что встреча не пройдет хорошо. Что Майк еще не готов к закрытию – сначала ему нужно побыть на расстоянии.
Но она настояла, и Таль отвез ее в аэропорт. Хотя в машине ждать отказался. Он не стал бы вмешиваться, не обнаружил бы своего присутствия, но не собирался позволять мужчине снова схватить Мишу, и ему было плевать, насколько «расстроен» мистер Рапапорт; Таль надерет ему зад.
Все прошло плохо, как он и предсказывал. Майк устроил небольшую сцену, крича Мише, чтобы она от него отвалила. Когда он назвал ее шлюхой, Таль приготовился. Но Миша отошла, и Майк затопал прочь через таможню, даже не оглянувшись.
К ее чести, она не разрыдалась. Она плакала, но ее большие солнцезащитные очки скрывали большую часть слез. Таль подождал, пока они выйдут из аэропорта и обнял ее за плечи. Ожидал, что она отстранится, как происходило все время с момента приезда Майка, но, напротив, – она прильнула к нему, уткнулась лицом в его плечо и так шла всю дорогу к машине.
Теперь мы можем так делать, всегда, когда захотим.
Миша чувствовала себя чертовски подавленной, поэтому, когда они добрались до отеля, сразу же заснула. Он помог ей раздеться и заставил лечь на живот. Она держалась настороженно, очевидно, полагая, что он воспользуется ее полуобнаженным телом. Он очень,оченьхотел, но сопротивлялся – вместо этого сделав ей массаж. Растирал ее ноющие мышцы и воспаленную кожу, пока она не уснула.
Вскоре после этого зазвонил ее телефон, и когда он увидел, что звонит ее отец, Таль взял трубку. Это было странно, но, как и с Мишей, он почувствовал мгновенную связь с мистером Дуггардом. Казалось бы, их разговор должен был быть неловким – Таль сыграл значимую роль в распаде брака дочери мистера Дуггарда. Он был «плохим парнем» по всем статьям.
Но неловкости не возникло. Таль рассказал отцу Миши, как у нее обстоят дела, и что, по его мнению, с ней все будет в порядке. Мистер Дуггард рассказал ему все, что говорил Майк, и все это было правдой, технически, но в очень ярких красках и с оскорблениями.
Мистеру Дуггарду даже меньше Таля понравилось слушать, как обзывают Мишу.
Они поболтали о бейсболе и футболе, обсудили «Форд» и «Шевроле». Оба служили в вооруженных силах своих стран и поделились своими историями. И оба очень заботились о девушке с карими глазами, которая была очень потеряна.
Разговор прошелоченьлегко.
–Не делай больно моей девочке,– предупредил ее отец.
– Будустараться изо всех сил.
–Этого недостаточно. Мне нужно твое слово.
–Как вы можете верить мне на слово, если мы даже никогда не встречались?
– Ты не приводишь хороший аргумент в свою пользу.
– Я просто хочу быть честным с вами, сэр.
– Если ты ее обидишь, я прилечу к тебе и проломлю твою голову свинцовой трубой.
–Звучит совершенно справедливо, сэр.
Конечно, Таль хотел сказать, что никогда не сделает Мише ничего плохого. Что ему не вынести и мысли о том, что ей больно и тем более больно из-за него. Что он сделает все, чтобы предотвратить это.
Но Таль не любил давать обещаний, которые, как он знал, не сможет сдержать.
Завершив разговор, Таль пододвинул стул к кровати и сел. И смотрел. Блуждал взглядом по телу Миши. По ее коже, губам и волосам. Взглянув на часы, он увидел, что время ужина. Затем еще немного посмотрел на нее.
– Я люблю тебя,– прошептала она, дрожа под ним.
–Это не делает тебя плохим человеком,– прошептал он в ответ.
–Думаю, делает.
Таль мог бы попытаться снять ее боль поцелуями, попытаться забрать ее, но пройдет много времени, прежде чем Миша снова почувствует себя комфортно. Много времени, прежде чем она станет достаточно сильной, чтобы выдержать еще один удар.
А времени у Таля как раз и не было. Он даст ей все, что она пожелает. Все, о чем бы она ни попросила, он найдет и положит к ее ногам. Лишь обещание дать ей время было для него невыполнимо, не в данный момент. Они должны оставаться в своих моментах, в ее существовании вне времени, обретая друг друга между секундами. Ему просто нужно еще несколько таких моментов, и, возможно, ей никогда не придется узнать его секреты. Она убежала от своей жизни, и он нашел ее.
Возможно, он сможет убежать от своих секретов, и она найдет его.
Думаю, я тоже люблю тебя, танцовщица. Просто верь в меня.
Глава 22
~Стрельба~
– Невероятно, насколько здесь красиво!
– Я же тебе говорил.
Стамбул был великолепен. Не говоря уже о том, чтобы находиться в окружении истории! Мише понравилось. Она действительно не ожидала такого, или, скорее, не знала, чего ожидать. Язык, на котором она не умела разговаривать, и культура, о которой она буквально ничего не знала; она полагала, что большую часть времени будет чувствовать себя потерянной.
Я совершенно не чувствую себя потерянной.
Дома дела не улучшились. У мамы Миша по-прежнему вызывала отвращение. Ее друзья по-прежнему не разговаривали с ней. Майк распекал ее во всех социальных сетях без исключения.
Но Миша была не дома. Она былавдали от всего этого, и то чувство вне времени медленно возвращалось к ней. Старый добрый трюк «с глаз долой из сердца вон». Теперь она лучше понимала, что падение будет суровым, но, по крайней мере, на этот раз была готова. И, по крайней мере, Таль будет с ней рядом, держать ее за руку.
Какая сюрреалистическая мысль. Она уехала в Италию, планируя изменить мужу. Никогда не рассчитывала найти кого-то вроде Таля. Любовь не являлась частью уравнения, она была чуждым чувством. Миша не хотела ее и не искала. Но, по всей видимости, любовь сама ее нашла. Она знала, что должна действовать осторожно, но чувство было слишком сильным. Оно было повсюду, вокруг нее, окутывало ее. Миша испытывала вину, думая об этом, но могла честно сказать, что никогда раньше не чувствовала себя так ни с кем. Только с ним.
Таль приехал с ней, точнее, прилетел на самолете. В конце концов, в Стамбуле у него был дом, поэтому он сказал ей, что останется с ней в городе настолько, насколько сможет. Казалась, он мог работать фотографом, или кем там еще, где угодно. Миша задавалась вопросом: был ли он внештатным сотрудником, то есть, практически безработным, и пришла к выводу, что ему неловко говорить, что он по существу безработный.
Единственным недостатком Стамбула было то, что ей пришлось с головой окунуться в работу. В Риме улизнуть и притвориться больной не составляло труда, но не здесь. Ее босс уезжал из офиса чаще, чем находился там, поэтому бремя выполнения дел легло на нее.
– Странно, – сказала Миша как-то за ужином Талю.
– Что странно? – спросил он с набитым ртом.
– Я почти не вижу Питера. Его постоянно нет в офисе, а если он там, то просто ходит туда-сюда. Не понимаю, чем он занят. Сколько деловых встреч за обедом может быть у человека в день? – спросила она, стянув кусок пиццы с подноса в центре стола.
– Не знаю. Много. Мне нравятся обеды. Не беспокойся об этом. Может, тебе тоже стоит почаще прогуливать, – предложил он.
– И все же. Может, мне поговорить с ним, спросить, что… – начала она, когда Таль встал.
– Оставь это, детка. Чем больше он отвлекается, тем больше времени мы проводим вместе, – прервал он ее, прежде чем наклониться и поцеловать ее в лоб. Затем он ушел, слизывая с пальцев жир от пиццы.
Она нахмурилась, когда он скрылся в ванной, затем отмахнулась от этих мыслей и принялась за ужин.
Они жили в ее гостиничном номере. Ее снова поселили в стандартном номере, никаких больше люксов, хотя в ее нынешнем номере стояли две двуспальные кровати. Однажды, пока она была на работе, Таль сдвинул их вместе, устроив для них большую кровать.
Чувство вины, конечно, осталось. Иногда Миша задавалась вопросом: всегда ли она там будет, хотя бы самая малость. Их отношения с Талем строились на все еще бьющемся сердце ее последних отношений. Не очень-то приятно. Но чувство вины уменьшалось, и она была благодарна за это; поначалу снова заняться сексом было трудно, а Таль был очень сексуальным мужчиной. Он действовал медленно, не подталкивал и ни о чем не просил, но Миша знала, что ему нелегко, и была благодарна ему за терпение.
– Я снова написала Майку по электронной почте, – крикнула она.
Это была еще одна вещь, за которую она была благодарна – теперь они могли говорить об ужасном «нем» без чувства обреченности. Больше никаких приглушенных шепотков или избегания его имени, чтобы не дай бог не вызвать его мысленный образ посреди их грязной лжи.
Нет, теперь это была только их грязная правда, поэтому они могли говорить все, что хотели.
– Почему ты продолжаешь это делать!? – крикнул в ответ Таль.
– Потому что между нами все еще много проблем. У нас общая квартира, автокредит на двоих, общий сберегательный счет. Нам нужно развестись – это требуетнекоторогообщения. И хочешь верь, хочешь нет, но я беспокоюсь о нем, – попыталась объяснить она.
Таль, наконец, вернулся в гостиную.
– Серьезно, Миша. Дай ему пространство. Ты так долго желала пространства от него – представь, что ему это нужно в десять раз больше, и, вероятно, именно поэтому он сейчас к тебе так относится.
Не очень приятно, когда оказываешься по другую сторону.
– Как скажешь. Ладно.
Она недовольно уставилась на свою еду, притворяясь, что это лицо Таля, но он проигнорировал ее.
– Чем займемся вечером? Я знаю отличный клуб, мы могли бы потанцевать, и я наконец-то увижу тебя в действии, – предложил он.
Миша посмотрела на него.
– Я знаю, чем мы могли бы заняться.
– И чем же?
– Поехать к себе домой.
Он хмуро посмотрел на нее, прежде чем отвернуться.
– Нет.
Когда они планировали вместе покинуть Италию, Миша искренне полагала, что они остановятся в его доме. Она хотела отменить бронь своего номера, но Таль сказал ей, что она не может жить у него. Он сказал, что дом слишком маленький, слишком захудалый. На сто процентов холостяцкая берлога, которая не видела мокрой тряпки почти два месяца. Это не достойно ее.
Но прошло уже полторы недели, а Таль все не пускал ее к себе. Несколько ночей он провел там, утверждая, что приводил все в порядок, но дом все равно выглядит не на высоте. Все это звучало малоубедительно.
– Ты ничего от меня не скрываешь? Там ведь не бегает кучка малышей Талей вокруг миссис Таль? – Миша даже рассмеялась, но ей стало как-то не по себе, вспомнив их разговор при первой встрече.
«– А тебе не все равно, есть ли миссис Канаан?»
Мне, черт возьми, определенно, не все равно».
– Нет. Никакой миссис Таль. На самом деле, нет даже девушки Таль, – отшутился он.
– А как насчет малышей?
– О, их десятки. Мой дом – как детская ферма. Они ползают повсюду, лезут друг другу на головы.
– Отлично, я люблю детей. Мы обязательно должны туда съездить.
–Миша.
–Таль.
Он вздохнул и, наконец, подошел к ней. Присел на корточки рядом с ее креслом и взял обе ее руки, зажав их между своими ладонями. Будто в молитве.
– Моя дорогая маленькая танцовщица, клянусь тебе, когда придет время, я отвезу тебя, куда ты захочешь. Включая мой дом, – пообещал он.
Миша улыбнулась ему.
– Ты милый только потому, что знаешь, что я слабачка.
– Полная. А теперь либо мы уходим, либо раздеваемся.
***
На следующее утро Миша чистила зубы, когда экран ее мобильного засветился. Она взглянула на него и нахмурилась. Пришло электронное письмо, но адреса она не узнавала. Сплюнув пену, она прополоскала рот и взяла телефон. Зашла в свой почтовый ящик и открыла письмо.
– О, боже, – пробормотала она и направилась в гостиную.
Таль лежал у изножья кровати, делая нелепое количество отжиманий. Она обнаружила, что у него имелась целая программа тренировок. Он каждый божий день воздавал должное своему телу, и она была очень благодарна за это – у мужчины былопотрясающеетело. Но в тот момент она даже не заметила этого.
– Что случилось, – проворчал он, не поднимая глаз, когда она перешагнула через него и села на кровать.
– Он… – ее голос затих, а глаза блуждали по экрану.
– Я тебя не слышу. Что такое? – позвал Таль.
– Я развожусь.
Таль остановился на середине отжимания. Замер. Затем поднялся на ноги. Схватил сброшенную футболку и вытер ею лицо и грудь.
– Я думал, это решенный вопрос, – заметил он.
– Да, конечно. Я имею в виду, я развожусьсейчас. Я только что получила электронное письмо от человека, назвавшегося адвокатом Майка, в письме говорится, что он хочет знать, куда отправить документы о разводе, – сказала она тихим голосом.
– Какой адрес ты дашь?
Она молчала. Таль никак не мог понять, что чувствует по этому поводу, хотя желал ей только добра. Это был конец эпохи. Огромная часть ее жизни. Она, конечно, хотела, чтобы все закончилось, но опять же – ничего и никогда не шло так, как она предполагала.
– Наверное, отеля, – наконец ответила она, прочищая горло. – Может быть, офиса.
– Хорошо. Это хорошо, Миша. Значит, он все обдумал. В конце концов, он сообразит, как снова начать с тобой общаться, – заверил ее Таль, гладя по голове. Она посмотрела на него и улыбнулась.
– Хорошо, если так.
Он наклонился и поцеловал ее. Жестко и страстно, и ее одолело любопытство: не недооценила ли она Таля и его понимание. Этим поцелуем он желал напомнить ей о том, с кем она сейчас и почему оставила другую жизнь.
Безумец, я бы никогда не смогла этого забыть.
Миша ответил адвокату по электронной почте, дав ему адрес отеля. Потом вернулась к сборам. Закончила с прической и макияжем. Надела платье и туфли на каблуках. Таль пошел с ней, и пока они ждали метро, он притянул ее к себе. Целовал. Обнимал. Она чувствовала себя глупо, поступая так в ее возрасте, но на самом деле у нее кружилась голова – когда в последний раз она обжималась с кем-то на публике? Никогда. Ей это понравилось, и она притянула Таля за футболку и углубила поцелуй.
Когда ее поезд прибыл, Таль шлепнул ее по заднице и сильно сжал, практически запихнув в вагон. Отъезжая, она стояла возле дверей, махая ему на прощание.
Не верится, что это реально. Насколько это может быть по-настоящему? Я этого не заслуживаю… но, может быть, заслуживаю…
Миша признавала, что она была звездочкой, сбитой Талем. Его экзотическая внешность отличала его от всех, кого она когда-либо встречала. Он был красив, с темными глазами и густыми волосами, с подтянутыми мышцами под кожей цвета мокко. Он был олицетворением сексуальности, и мог оживить ее тело способами, о которых она и не подозревала. Он буквально сбил ее с ног, и ей так и не удалось снова подняться.
Сойдя с поезда, она в мечтах продолжила идти на работу. Направляясь к своему офисному зданию, она взглянула в сторону, а затем обернулась. Она могла поклясться, что мужчина в едущей по улице машине, был Таль. Она посмеялась над собой из-за того, что видит его повсюду. Но потом продолжила смотреть, ее рука замерла на ручке двери.
Нет, это действительно был Таль. За рулем большой черной машины. Очень похожей на ту, что была у него в Позитано. Миша предположила, что это арендованная машина. В Италии он ездил на«Рейндж Ровере»и на решетке радиатора блестящими буквами значилось то же название. Это не могла быть одна и та же машина. Или могла?
– Что ты здесь делаешь? – спросила она вслух, хотя понимала, что он ее не слышит.
Сначала она была сбита с толку, но это состояние быстро сменилась паникой, когда машина перелетела через бордюр и, казалось, направилась прямо на нее. Она с криком отскочила в сторону, пятясь к железной статуе, стоявшей позади нее. Машина вильнула, развернувшись, и с визгом остановилась рядом с ней.
–Залезай!– крикнул Таль в открытое пассажирское окно.
Миша уставился на него.
– Какого черта ты делаешь!? – спросила она.
– Заткнись и садись в машину, Миша!
– Скажи, что происходит!
– Просто делай, как я…
Раздался свист, и стеклянная дверь справа от нее взорвалась. Миша снова закричала, прикрыв голову руками. Она смотрела на дверь – или на то место, где она раньше была – и пыталась понять, что произошло. Но прежде чем она успела повернуться к Талю, взорвалась другая стеклянная дверь. Потом окно.
Стрельба. Стекло разбили пули.
Едва Миша это осознала, как вокруг разразился ад. Закричав, она пригнулась, когда по фасаду здания открыли огонь.
Она не была уверена, как долго так простояла, прежде чем ее кто-то схватил. Таль едва ли не закинул ее на себя. Он затащил ее в машину и запихал на заднее сиденье, после чего снова сел за руль. Машина дергалась, когда он мчался по улице.
– Ты в порядке!? – прокричал он.
Раздался звон, и Миша поняла, что по машине стреляют.
–НИХРЕНА Я НЕ В ПОРЯДКЕ!– крикнула она ему, протискиваясь между передним и задним сиденьями, чтобы сесть на пол.
– Я имел в виду, ты ранена? В тебя попали?! – спросил он, просунув руку между сиденьями и потянувшись к ней.
Она оттолкнула его руку.
– Нет! Я не ранена! В нас стреляют! – продолжала визжать она.
– Не волнуйся, машина пуленепробиваемая.
–ПОЧЕМУ, БЛ*ТЬ, ТВОЯ МАШИНА ПУЛЕНЕПРОБИВАЕМАЯ!?
Таль больше не отвечал на вопросы, как бы она ни кричала. Машина мчалась вперед, и Миша была почти уверена, что в какой-то момент они взмыли в воздух. Она вцепилась в сиденье перед собой, крича и молясь, чтобы все закончилось.
Что происходит!? Как я перешла от поцелуев к тому, чтобы в меня стреляли!?
Они ехали на бешеной скорости около десяти минут. Затем вырвались из города. Сидя на полу, Миша могла видеть за окном мелькающие верхушки деревьев. Но по-прежнему отказывалась вставать. Даже когда машина остановилась. Даже когда Таль сказал ей, что опасность миновала. Даже когда он подошел к ее стороне и открыл дверцу.
– Давай, Миша, ты должна мне немножко помочь, – проворчал он, сжимая ее руки и дергая.
Она по-прежнему не шевелилась.
В конце концов, ему удалось оторвать ее от сиденья и вынести из машины. Она слышала, как хрустит гравий под его ногами. Затем ощутила толчок, когда ему пришлось задействовать одну из своих рук. Минуту спустя они оказались внутри здания. Миша, наконец, открыла глаза, но ничего не увидела.
– Где мы? – спросила она, нервничая из-за окружающей их темноты.
– У меня дома.
Включился свет, и Миша огляделась. Они были в доме. По всему помещению открытой планировки лежали большие, разномастные ковры. Перед ними была просторная гостиная, из которой несколько ступеней вели в спальню. Рядом располагалась еще одна комната, но в ней было темно, а слева кухня, словно перенесшаяся прямиком из 80-х.
Это точно его дом.
– Опусти меня, – проворчала она, толкая его в грудь.
Когда она встала на ноги, то поняла, что потеряла одну туфлю. Скинув вторую, она спустилась в гостиную. Там стояли два дивана, параллельно друг другу, а между ними столик. Ни кресел, ни журнальных столиков. Только ковры.
– Извини, тут грязно, – сказал Таль позади нее.
Миша медленно повернулась к нему, вскинув руки вверх. Он лишь посмотрел на нее, скрестив руки на груди. Она была в растерянности. Они целовались. Потом в них стреляли. Теперь они стояли у него дома.
– КакогоХРЕНАпроисходит, Таль!? – спросила она.
– Тебе нужно расслабиться. Иди приляг, я принесу тебе что-нибудь...
–НЕ ХОЧУ Я, БЛ*ТЬ, ЛЕЖАТЬ, МНЕ НУЖНЫ ОТВЕТЫ!
Почти устроив борцовский поединок, Таль уложил ее в кровать. Миша лежала на одеяле, свернувшись калачиком на подушках, а он пошел на кухню. Когда он вернулся, она кинула на него убийственный взгляд, но взяла кружку, которую он ей протягивал. Когда она сделала глоток жидкости, то закашлялась и чуть не выплюнула ее.
–Пиво!?– воскликнула она.
– Извини, было только пиво или чай. Воду мне кипятить не хотелось.
Она допила остатки.
– Ладно. Я расслабилась. Я чертовски спокойна. А теперь, пожалуйста, расскажи мне, что случилось? – выдохнула она, вытирая пиво с подбородка.
Таль глубоко вздохнул и провел ладонями по лицу.
–Этобыл террористический акт, – сказал он ровным голосом, будто объяснял причину задержки автобуса.
– Прости. Я, видимо, отупела. Тебе придется быть немного более конкретным. Это былочто?
– Сейчас совершаются всякие грязные сделки, оружие доставляется через Сирию, где оно остается, в основном, незамеченным из-за происходящих там беспорядков. Оружие, ракетные установки, боеприпасы, много чего, включая информацию, течет рекой. Но это вроде телефонной линии, понимаешь? Турция связывается с террористами в Сирии, и это был лишь вопрос времени, когда они сделают ответный звонок. И, привет, группировки «Аль-Каида» и ИГИЛ. Иногда дерьмо обрушивается вам на голову, – объяснил Таль.
Миша была ошеломлена. Конечно, она знала о проблемах в Сирии, но ее заверили, что Стамбул далеко от них. Что она будет в безопасности. В документах, которые она подписала перед тем, как согласиться на командировку, не было пункта «эй, вас могут пристрелить по дороге на работу».
– Мое офисное здание обстреляли… террористы… – она даже не могла нормально озвучить свою мысль. Наверное, потому что была не в состоянии нормально думать, и точка.
– Да.
– Почему?
– Потому что террористы – мудаки.
Миша засмеялась так сильно, что выронила кружку. Таль усмехнулся и поднял ее.
– Откуда ты все это знаешь? – спросила она, размахивая рукой перед лицом.
– У меня есть друзья, которые держат меня в курсе, – небрежно ответил он.
– Друзья, которые знают о готовящихся терактах, вот так просто звонят тебе и сообщают о них? – попыталась она уточнить.
Таль вздохнул и уселся на кровать, прислонившись к подушкам рядом с ней.
– Слушай… я не могу тебе сейчас все объяснить, ладно? Я знаю кое-кого, кто в курсе некоторых вещей. Я знал, что в районе твоего офиса возможен теракт. А сегодня утром мне позвонили и сказали, что эта возможность стала фактом.
– Ты знал о возможности и позволил мне пойти туда!?
– Эй, я пытался отговорить тебя не ходить на работу. Долгое время.
– Да, но ни разу не было сказано «эй, тебя могут подстрелить!» Меня было бы легче убедить, если бы ты упомянул об этом! – рявкнула она.
– Я не мог этого сказать, детка, – вздохнул он.
– Почему!?
– Я не могу объяснить.
Миша почувствовала, что начинает злиться. Она попыталась встать с кровати, ворча себе под нос:
– Меня, черт возьми, уже тошнит от этого ответа.
– Я знаю. И обещаю, я...
–Иот этоготоже. Я слишком часто его слышу. Когда настанет подходящее время, Таль!? Господи, ты террорист?! – внезапно выдохнула она, глядя на него широко распахнутыми глазами.
Он расхохотался.
–Нет,я не террорист. Успокойся, – фыркнул он, схватив ее за запястье и потянув обратно на кровать.
– Почему ты ничего не можешь мне рассказать? Я думала, мы вместе в этом, – она сменила тактику, смягчив голос и хлопая ресницами.
Таль нахмурился.
– Мы вместе. Слушай, день выдался тяжелый. Ты выглядишь измученной. Почему бы тебе не расслабиться и не вздремнуть. Я сделаю несколько телефонных звонков. Когда ты проснешься, обещаю —обещаю– я расскажу тебе все, что ты хочешь знать, – предложил он.
Хм. Миша была так взбудоражена, в ней бушевало столько адреналина, что казалось, она могла бы пробежать марафон. Сон был не вариантом. Но она также очень хотела задатьмноговопросов, и было ясно, что Талю нужно время, чтобы собраться с мыслями и ответить на них. Она вздохнула.
– Могу я принять душ?
– Хм?
Она хотела дать ему пространство и вытащить из волос осколки стекла, так что он провел ее в ванную. В душе она не торопилась, позволяя горячей воде проникнуть в ее напряженные мышцы. Когда пришло время выходить, она смогла вымыть голову только шампунем, потому что у глупого мужчины был только он. О миссис Канаан беспокоиться точно не стоило – женщине не обойтись без кондиционера. Она обернула большое, грубое на ощупь полотенце вокруг тела и вышла в гостиную.
– Где ты? – крикнула она, вытирая волосы полотенцем поменьше.
– Здесь!
Миша направилась в спальню. Она была маленькой, скорее, большой уголок, чем комната, большую часть которого занимала кровать. Вдоль обеих стен тянулись маленькие книжные полки, перед одной из которых стоял Таль, держа в руках большой альбом.
– Что ты делаешь? – спросила она.
– Просматриваю старые фотографии.
Она встала рядом с ним и заглянула в альбом. Затем рассмеялась. На открытой странице была куча фотографий времен его армейской службы.
– Тыочаровательный!– проворковала она.
Он хмыкнул.
– Замолчи.
– «Очаровательный», наверное, – неподходящее слово, но «чертовски сексуальный» – самое то.
На фотографии Таль был молод, лет восемнадцати или девятнадцати. Такой же загорелый, даже с той же темной щетиной. Вокруг лба повязана бандана, или флаг, или что-то еще, волосы откинуты назад, а из уголка губ свисала сигарета, и он дерзко и лукаво ухмылялся в камеру.
