Текст книги "Тело и душа"

Автор книги: Стэйси Кейд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 16 страниц)

Глава 2
Уилл

Я видел Алону в разных ситуациях. На самом деле, во многих безнадежных ситуациях. Ссорящейся со злыми призраками, которые хотели прорваться мимо нее, чтобы добраться до меня. Обнаруживающей, что ее «друзья» по большей части были бесполезными придурками и совсем недавно, вселившейся в тело девушки, с которой она не была знакома. Однако впервые я увидел, чтобы она полностью была сражена и совершенно потеряла дар речи. Ее губы шевелились, открывались и закрывались несколько раз, без слов.

Мисти слегка смущенно поглядывала на попытку Алоны хоть что-то произнести. Она отодвинулась прочь от Алоны в кресле, как будто ожидала чего-то вроде взрыва. Честно говоря, я не знал чего ожидать.

– Прости нас, – сказал я Мисти, поспешно схватив Алону за руку.

Я оттащил ее в дальний угол рядом с дверью, и, к счастью, никто не последовал за нами, хотя призрака в шляпе Эйба Линкольна (к счастью, он был не настоящим Линкольном, просто кем-то, кто унаследовал вкус к моде давно умершего президента), сейчас пристально смотрел на нас. Просто отлично.

– Ты переходишь все грани, – зашипел я на Алону.

– Она думает, что я преследую ее, – удивленно произнесла Алона.

Я провел рукой по волосам.

– Да уж, это я понял.

– Я не преследую ее. – Алона покачала головой, как будто пыталась очистить ее, из-за чего она пошатнулась. Я держал ее за локоть достаточно долго, чтобы стабилизировать, но Алона, казалось, этого даже не заметила.

– Я имею в виду, что попробовала всего лишь один раз, – продолжила она. – Несколько месяцев назад, сразу после своей смерти.

– Да, я помню, – резко отрезал я.

Тогда она практически исчезла навсегда, основательно снизив наши шансы на выживание.

– Но с тех пор, ни разу, а сейчас я не могу. Я хочу сказать, посмотри на меня! – Она указала на себя с отвращением. – Я вся такая ... в теле.

Я стиснул зубы, чтобы удержаться от комментариев, из-за которых станет только хуже. Да, хорошо, ее точка зрения заключалась в том, что она не могла никого преследовать в своем текущем состоянии, но было что-то еще, я знаю это. Алона ненавидела быть запертой: не в своем теле. Но Лили не было горбуном из Нотер—Дама, как считала Алона. Лили милая, всегда была милой, и да, шрам на ее лице и хромота были заметны, но они не делали ее отталкивающей... ни при таком раскладе.

Но сейчас не время для этого аргумента.

– Послушай, нам нужно сосредоточиться на текущей ситуации, хорошо? – Я посмотрел через плечо. Чувак без руки и девушка в бикини присоединились к призраку лже—Линкольна, и теперь разговаривали между собой и указывали пальцами в наше направление. Ну, почти все, если считать того призрака только с одной рукой.

Плохо дело.

Я снова повернулся к Алоне.

– Нам нужно встретиться с Малахием Волшебным или как его там, и понять, что он знает, если он вообще что-то знает и затем убраться отсюда.

Надеюсь, в один заход, и без призраков преследующих нас обоих до дома.

Она приподняла голову, чтобы посмотреть на меня и слишком знакомое выражение ярости на ее лице, заставило меня отступить. В этом была вся Алона. Я почти видел ее под оболочкой Лили. Это было... тревожно, если не сказать большее.

– Кто-то притворяется мною, моим духом, чтобы напугать мою лучшую подругу. – Она тыкала пальцем в мою грудь на последних трех словах. – Разве это не важно?

Я вздохнул.

– Или, может быть, ее нечистая совесть, наконец, дала о себе знать и она видит призраков там, где их нет, потому что испытывает чувство вины. – Так часто бывает. Иногда рамка картины просто падает. Двери захлопываются, винтики выпадают и т.д. Не всегда это происходит из-за призраков, но когда люди чувствуют, что заслуживают того, чтобы их преследовал призрак, это объяснение становится первым, в которое они верят.– Как ты думаешь, что вероятнее всего?

Фыркнув, она оттолкнула меня и похромала назад к Мисти, которая выглядела немного напуганной ее приближением. Лже—Линкольн и чувак с отрубленной рукой расступились на ее пути.

Я тихо застонал и поспешил за ней. У этой истории вряд ли будет хороший конец.

– Я сожалею об этом, – сказала Алона Мисти, когда опустилась в кресло рядом с ней. – Ты застала меня врасплох, вот и все.

Мисти хрипло рассмеялась.

– Ты мне не веришь.

Алона покачала головой.

– Нет, я верю. Вообще-то, мы верим, – сказала она, награждая меня взглядом из серии, *согласись с этим или умри в муках*.

Ох, хорошо.

– Но я не понимаю, почему ты думаешь, что это Алона. Из того, что я знаю о ней, думаю, она бы никогда...

– Подожди. – Мисти подняла руку, хмурясь. – Еще раз, кто ты?

Я затаил дыхание.

– Элли Тернер. Ранее известная как Лили, но теперь хочу быть Элли, – сказала Алона. – Я была... в школе, и на год младше тебя. – Ее слова звучали натянуто и лживо, но может это потому, что я знал правду.

– Но, – быстро продолжила Алона, – у нас есть опыт работы с вещами подобного рода.

– Нас раньше преследовали, – добавил я, соврав, чтобы спасти наши задницы. Неужели она хочет, чтобы нас убили? Почему бы тогда просто не объявить всем призракам в комнате, что мы можем видеть и/или слышать их?

Мисти кивнула так, как будто это не было неожиданностью. Потом она покачала головой с грустной улыбкой.

– Ну, чтобы вы не знали о призраках, вы все равно не знаете Алону. И поверьте мне, это она. Она... – Мисти замешкалась.– Она была моей лучшей подругой. Но она была не из тех, кто может забыть и простить, понимаете? Месть. Это была ее фишка.

Алона напряглась. Ох, вот дерьмо.

– А ты не думаешь, что возможно те люди заслужили то, что получили? – потребовала Алона.

Я пихнул Алону и она повернулась лицом ко мне. "Заткнись", одними губами проговорил я.

Но, к счастью, Мисти была слишком погружена в свои воспоминания, чтобы заметить.

– Я увела у нее Криса. На самом деле, Крис и я... Мы просто думали, что нашли друг друга.

– Нашли друг друга, как же, – пробормотала Алона.

Хмм. Может быть, она все еще не до конца простила Мисти.

– Я не думаю, что Алона знала об этом до своей смерти, но теперь... я не уверена. Мы не специально, – дерзко добавила Мисти.

– И что изменилось теперь? – потребовала Алона.

Я резко прочистил горло.

– Я думаю, Элли...

Я подчеркнул имя, пристально смотря на Алону которая закатила глаза.

– Возможно, ты видишь какие-то знаки, заставляющие тебя думать, что Алона, целенаправленно преследует тебя, а не призрак другого человека?

– Ох, – Казалось, Мисти испугалась и затем смутилась. – Зачем призраку другого человека преследовать меня?

Я был уверен, что другие призраки были не причем, но пытался объяснить Мисти, что она, скорее всего, преследует саму себя. Все что я мог сделать, так это показать Алоне, что никто не притворялся ею. – Тебя никто не преследует. Но я пытаюсь понять, почему ты думаешь, что это она преследует тебя. Помимо того факта, что она была зла, если она знала о тебе и Крисе, а она об этом не знала, – сказал я, обращая свои последние слова Алоне, которая сутулилась в своем кресле и скрещивала руки на груди.

– Все равно, – пробормотала она.

Мисти подняла руки, досадуя на мой очевидный идиотизм.

– Алло? А кто еще это может быть? И почему это началось сразу после того, как Крис сделал мне предложение?

Алона замерла.

– Предложение? – прошептала она.

Ох, боже. Со вздохом, я сел.

Мисти передернула плечами.

– Он уедет учиться в Индианский Университет, и я останусь здесь. Он захотел, чтобы мы сначала обручились.

Алона расправила плечи.

– Ты не можешь так поступить, – сказала она, качая головой.

– Я думаю, она имеет в виду, что ты еще молода, – быстро сказал я. Этот разговор прикончит меня. – Мы можем вернуться к знакам, пожалуйста?

Мисти подозрительно переводила взгляд между нами, как будто мы сошли с ума, что сегодня было не далеко от истины.

– Хорошо, – медленно сказала она. – Падают рамки с фотографиями, ночью одеяло соскальзывает с меня, шаги в моей комнате, но там никого, и иногда засыпая, я слышу, как кто-то зовет меня по имени, – она вздрогнула.

И...рамки с фотографиями падают, одеяла соскальзывают, люди часто думают, что они слышат шаги или будто кто-то зовет их, когда они находятся в полусне.

– О, и она написала свое имя на запотевшем зеркале в моей ванной.

– Вау. – Я подался вперед в своем кресле. – Ты видела, как это произошло?

Она покачала головой.

– Нет, просто однажды оно было написано на зеркале, когда я вышла из душа.

Хм, хорошо, это немного меняет ситуацию. Может быть, это совсем не муки совести. Но это совсем не означает, что это призрак. Все, что она упомянула, мог сделать живой человек, включая надпись на зеркале. Заставьте зеркало запотеть, и пиши что душе угодно. А затем, когда зеркало опять запотеет, слова проявятся. Может быть, кто-то живой был недоволен развитием любовной жизни Мисти и решил прикрыться именем "Алоны".

– Я не могу поверить, что ты выходишь замуж, – сказала Алона. – Кто будет подружкой невесты? Только не Линн.

Мисти пристально посмотрела на Алону, но прежде чем она успела что-то ответить, дверь в дальних комнатах распахнулась, привлекая всеобщее внимание.

Пожилая женщина в опрятном черном костюме и тяжелых ботинках, вышла, шаркая ногами, крепко вцепившись в руку парня, который вероятнее всего и был Малахием Великолепным. Хотя бы из-за того, что он был одет в плащ. В августе.

Этого хватило, чтобы Алона перестала кукситься.

– Серьезно? – фыркнула она. – Я начинаю думать, что этот парень не понимает разницу между волшебником и медиумом.

Вероятно, большинство людей не замечали этого. Это заставляло верить в возможность, что это "могло быть реальным". И если этот парень готов разыграть мистическую часть для этого, то тогда это, скорее всего, помогало продавать данный товар.

"Малахий" – это точно не его настоящее имя. Помимо плаща в нем не было ничего чрезвычайно экстраординарного. Ему было чуть за двадцать, худой, один из тех умников с вьющимися рыжими волосами и в очках в тяжёлой черной оправе. На самом деле, он производил такой эффект, как будто он заблудился по дороге на костюмированную вечеринку в стиле Гарри Поттер или «Властелин колец».

Прекрасно.

В нескольких шагах позади пожилой женщины и огромной сумки, молодой парень в костюме эпохи Аль Капоне – эры костюмов и шляп, был в бешенстве.

– Ты не слушаешь. Это совсем не то, что я сказал, – прокричал он Малахию.

Рядом со мной, Алона застыла, и я понял, она тоже услышала призрака.

Но Малахий только улыбнулся старушке и проводил ее к главной двери. Она пожала его руку, оставив его с пачкой наличных, которые он быстро заныкал внутрь своего плаща.

Я расслабился, облегчение боролось с разочарованием. Малахий был мошенником. Мы ни на йоту не приблизились к решению ситуации Алоны или к выяснению того, что мой отец делал, проверяя всех этих поддельных призрако-говорящих.

Я наклонился ближе к Алоне.

– Когда он позовет следующего, мы уходит отсюда.

Она нахмурилась.

– Ни в коем случае. Что насчет нее? – Она качнула головой в сторону Мисти, которая смотрела на Малахия так, будто он был ходячим лучом надежды.

Я покачал головой.

– Я не думаю, что мы можем чем-то помочь.

Она открыла рот, чтобы возразить, но остановилась, когда Малахий передвинулся в центр зала ожидания.

Он склонил голову набок и приложил пальцы к своим вискам.

– Ой, пожалуйста, – пробормотала Алона. – Разве это не сводит тебя с ума? – спросила она у меня.

Я поморщился и посмотрел вокруг себя, но казалось, Малахий пленил внимание всей комнаты.

– Что ты хочешь, чтобы я сделал? – прошептал я ей. Обвинение его в мошенничестве вызовет еще больше проблем, и нам этого не нужно.

Мисти шикнула на нас.

Малахий раскачивался взад и вперед на своих каблуках.

– Я чувствую здесь присутствие нескольких духов, которые хотели бы пообщаться.

– Ага, мне есть с кем пообщаться, – пробормотала Алона, не так тихо как следовало бы. – Тупица.

Он резко поднял голову и начал обыскивать комнату до тех пор, пока не определил Алону как источник, что, наверное, было не так сложно. Она пристально смотрела на него, будто воспламенила бы его одним взглядом, если бы могла.

Он испустил великодушный смешок.

– Я вижу сомневающегося в наших рядах.

Головы, принадлежащие как живым, так и мертвым, повернулись в нашу сторону. Черт побери, Алона.

Малахий подошел, все еще улыбаясь.

– Я понимаю ваше сомнение, но пути смерти не... – он резко остановился, пристально посмотрев на меня.

Побледневшее лицо слишком резко выделило его очки. Он попытался удержать улыбку, но она задрожала и затем сошла на нет.

– Пути смерти не исповедимы, – хриплым голосом, попробовал он еще раз, его руки повисли по бокам его плаща.

Затем тяжело сглотнув, он еле слышно проговорил.

– Простите меня,– и, поджав хвост, проследовал назад через дверь, из которой совсем недавно вышел, его плащ взметнулся позади него.

Я бы не удивился, если бы он упал на землю и начал кудахтать как курица.

Алона посмотрела ему в след.

– Какого черта? – Она посмотрела на меня, и у меня не было ответа.

Если только ... он посмотрел прямо на меня и испугался. Это должно что-то значить, разве не так? Как будто он узнал меня, но я никогда раньше не встречал его. Знал ли он, что я был настоящим призрако-говорящим, каким он притворяется? Или... возможно ли, что он мог знать моего отца?

От этой мысли у меня перехватило дыхание.

Мой отец и я были внешне похожи, и не исключено, что Малахий пришел к выводу, что мы были родственниками.

Я вскочил на ноги и поспешил вслед за Малахием. По крайней мере, таков был план – догнать его, прижать к стене и заставить говорить. Но, видимо, призраку девушки в бикини в голову пришла та же идея. И мы столкнулись ...со всей силы.

Мы отскочили в разные стороны.

Я не уверен, чьи возгласы удивления были громче – живых людей, включая Мисти, которые увидели, как я отскочил назад просто упав без причины на пол, или мертвых, которые увидели и поняли, что это означает.

– Уилл! – Алона резко вскочила на ноги.

Мисти удивленно посмотрела на нее.

– Уилл? – повторил призрак лже—Линкольна, пододвинувшись ближе, чтобы пристально посмотреть на меня. Черт, черт, черт. Все еще оглушенный, я перекатился на одну сторону и встал, проигнорировав острую боль в локте. Ковер Малахии был на удивление тонким.

Девушка в бикини откинула свои длинные, каштановые волосы с лица и встала.

– Ты Уилл Киллиан? Тот, о котором все говорят? – спросила она.

Девушке удалось одновременно прозвучать удивленной и так, будто она испытывала отвращение.

– Еще один призрако-говорящий? – спросил чувак с отрубленной рукой, указывая концом культи на меня.

Женщина в длинной ночной рубашке протанцевала ближе. Она, казалась, немного сумасшедшей.

Я сделал шаг назад, не в состояние остановить себя. Чувак с отрубленной рукой, лже-Линкольн, девушка в бикини и леди "Ночная Рубашка" ...четверо, нет, пятеро – я забыл об Аль Капоне, который был разочарован интерпретацией своего послания Малахием – против меня.

Если я попытаюсь сбежать, то они легко остановят меня, даже не вспотев... Ну, вы понимаете, что я имею в виду. Если дело дойдет до физического противостояния, каждый из них претендовал на внимание, скорее всего они порвут меня на части. Нападающий на меня может позаимствовать у них энергию – проявление насилия отнимает у духов энергию, необходимую для того, чтобы существовать – как много и сколько будет достаточно ... не было шанса узнать. Не до того момента, когда будет слишком поздно.

Я с трудом сглотнул, удары сердца сотрясали все мое тело.

Алона переместилась ко мне, быстрее, чем я когда-либо видел, по крайней мере, в этом теле. Она встала между призраками и затем повернулась, чтобы закрыть меня от них, ее больная нога волочилась немного позади.

– Если ты знаешь Уилла, – спокойно сказала она, – тогда ты должен знать его проводника. – Призраки уставились на нее, как будто не знали, что с ней делать. Впервые я задался вопросом, как она выглядела в глаза других духов. Могли ли они видеть, что она не была похожа на остальных?

– Что ты делаешь? – встревожено прошептал я. Они даже не знали, что она отличалась от остальных людей. Она без нужной необходимости подвергала себя риску.

Алона проигнорировала меня и повернулась лицом к чуваку с отрубленной рукой. Она приподняла подбородок, бросая ему вызов подойти поближе.

– Ты же не хочешь увидеть плохую сторону проводника, не так ли?

Я молился о том, чтобы оказаться единственным кто мог сказать ей, что она была немного не в себе, ее взгляд был на его шее, вместо его лица. Несколько дышащих, ожидающих появления Малахия выбежали за двери. Я не винил их. Я мог только представить как эта ситуация выглядела для них. Мисти все еще сидела в своем кресле, пялясь на нас.

– Та, кто исчез много недель назад? – усмехнулся чувак с отрубленной рукой.– Никто не видел ее.

Девушка в бикини закатила глаза, как если бы весь разговор был нелепицей.

С этого угла я больше не мог видеть выражение лица Алоны, но из-за внезапного напряжения в ее плечах, я догадался, что она не обратила никакого внимания, что призраки говорили об ее исчезновении.

– Да ты что? – Алона откинула назад волосы, классический жест для нее и, вроде бы, вздрогнула, когда волосы не оказались за ее плечами. Волосы Лили были короче. Но она быстро восстановила самообладание. – Я видела ее, и поверьте мне, она не выглядела счастливой.

Девушка в бикини склонила голову на бок, окинув Алону проницательным взглядом.

– А ты кто такая?

– Вам не нужно знать, – надменным тоном сказала Алона.

Она протянула ко мне левую руку, махая ей, пока я не сообразил, что она хотела. Я подошел и вложил свою руку в ее. Ее пальцы сомкнулись вокруг моих и сжали почти до боли, она немного наклонилась ко мне, и я смог услышал ее неровное дыхание. Запоздало, я понял, что Алона нуждалась в помощи. Лишние и резкие движения, которые она совершила, сказались на ней.

– Сейчас мы уйдем, – сказала Алона. – Передайте от нас привет Малахию.

Она шагнула вперед, и к моего удивлению, чувак с отрубленной рукой и девушка в бикини ушли с ее пути, хотя, последняя посмотрела на нас с нездоровым подозрением.

Я пристроился идти в ноги с укороченной ногой Алоны, чтобы она могла незаметно опереться на меня. Но медленная прогулка по комнате в сторону двери казалась бесконечной с призраками, прожигающими взглядами дыры в нас.

Я задержал дыхание, ожидая их боевого крича и неизбежного рывка, чтобы заблокировать дверь...

Но они позволили нам уйти без лишних слов.

Так что, может, там было что-то сказано о том, что она вела себя как сука... или, по крайней мере, знали об этом. С помощью выдержки и репутации проводника, мы чудом выбрались оттуда. Проблема заключалась лишь в том, что такое везение не продлиться вечно.

Глава 3
Алона

– Это было весело, – сквозь сжатые зубы проговорила я, откинувшись на сиденье побитого доджа Уилла. Из-за прилива адреналина мое сердце билось слишком быстро, и боль пронзала ногу.

– Руки, – предупредил Уилл, прежде чем захлопнуть дверь, после чего оббежал вокруг машины и забраться на место водителя. Как только он оказался внутри, он завел двигатель и выехал с парковки. – Они идут за нами? – его взгляд был сосредоточен позади нас, пока он выезжал задним ходом.

– Откуда я знаю? Если только они не говорили о том, чтобы последовать за нами, они уже могли бы находиться в чертовой машине.– Что было не совсем так, но я была раздражена, потому что в который раз у меня не было ответов, и боль была очень сильной. Боже, я уже успела позабыть, как же больно быть живым человеком. И бояться. По-настоящему и искренне бояться.

Я сжала свои руки, чтобы унять дрожь. Я думать не думала, что духи могут попытаться остановить нас, и мы подчинимся. Способности Уилла давала духам телесную оболочку. Они были, как настоящие и способные к насилию по отношению к нему, как и любой другой живой человек. Я видела это раньше. Толпы мертвых толкали и пихали его, чтобы привлечь его внимание. Не потребуется много сил, чтобы превратить это в перетягивание каната с Уиллом в качестве веревки.

И меня, скорее всего, тоже. Я вздрогнула от этой мысли. Мы не проверяли, могут ли призраки касаться меня и наоборот. Я взяла своего рода отпуск от обязанностей проводника. Со своей "трансформацией" я делала все возможное, чтобы остаться в стороне от бестелесных голосов, в том числе тех, которые принадлежат духам, ждущим помощи Уилла. Если окажется, что они могут касаться меня – существует большая вероятность, что так и есть – я буду совершенно беззащитной против них, так же как и Уилл. У него есть теория, что только один из нас должен рисковать, пока мы до конца не поняли всего этого. Так, он делал все возможное, чтобы управлять ими без меня, и из того что я слышала, безуспешно.

– Тем не менее, я могу сказать, что ты что-то видела. – Он избавил меня от своего взгляда, когда переключил передачу, и я скрестила руки на груди, пряча их, чтобы он не увидел дрожь.

– Искажения, как мерцающие пятна в воздухе. – Я покачала головой, и он, прибавив скорости, направился к выходу, от чего шины начали разбрасывать гравий позади нас. – Я не знаю. Это...

Автомобиль наехал на кочку, сотрясая мою ногу, и я втянула воздух сквозь зубы.

Он поехал медленнее и посмотрел на меня.

– Ты в порядке?

Я сместилась на сидение, переложив основную часть веса на правое бедро, стараясь облегчить давление на левую ногу, которая сейчас чувствовала себя так, будто собиралась разорваться на тысячу кусков.

– Я буду в порядке, – сказала я, пытаясь казаться уверенной в этом. – Просто езжай, вытащи нас отсюда.

Он подчинился, но я не могла не заметить, что теперь он старался избегать наиболее больших кочек, пока мы не достигли ровного асфальта.

– То, что ты сделала, так... – Он колебался. Нет, нет, не начинай это.

– Я просто спасала свою задницу, как и твою, – сказала я быстро, пытаясь остановить направление той темы.

Он покачал головой.

– Нет, ты не спасла мою задницу. – Он звучал почти потрясенным, что, кстати, немного задело. – Пока ты не заговорила, они не знали, что ты была не просто обычным человеком.

Что означает, что я была глупой, глупой, глупой, как черт знает кто. Но я не могла бросить его в таком состоянии, беззащитным и пойманным в ловушку, даже если это означало рискнуть своей собственной жизнью. И было совершенно не похоже на то, что я сделала несколько месяцев назад – это расстроило меня. Я определенно не хотела говорить об этом.

Я пожала плечами.

– Если бы они начали швырять тебя из стороны в сторону или типа того, кто-нибудь бы вызвал копов, и тогда бы нам пришлось пройти через «он-сумасшедший-или-нет» беседу, не говоря уже о поездке в больницу, где бы тебя привели в норму. – Я вздохнула. – И сегодня на это у меня нет времени или терпения.

Он скривился.

– Ты дашь мне возможность сказать спасибо?

– Не за что говорить спасибо, – отрезала я, разговор становился все более и более неудобным. Я...я слишком сильно переживала за него, и это не должно было происходить. Для меня было слишком рискованно, оставить себя открытой для такого рода уязвимости. – Ты сам должен был сделать это. Должен был сделать для себя.

Иными словами, он должен был найти себе нового и полностью работоспособного проводника, чтобы держать свою задницу подальше от неприятностей.

Это было реальной проблемой. До этого, по крайней мере, я была полезной. Я была ему нужна больше, чем он был нужен мне. И мне нравился такой расклад дела. Если ты кому-то нужен больше, чем они нужны тебе, в твоих руках власть, контроль. Но сейчас... сейчас я была ему не нужна. Во всяком случае, я была обузой, проблемой требующей решения. Я была хуже, чем просто бесполезной и это отстой. Если бы я действительно была тем человеком, которым он меня считает, тем кого он благодарил, я была бы вынуждена сказать ему, чтобы он бросил меня и нашел того, кто по настоящему сможет ему помочь, защитить его. Вот чтобы я сделала на его месте.

Но я не могла этого произнести. Это бы означало, что я останусь одна. Но, не просто одна... я буду без Уилла. И каким-то образом это было еще хуже. Я привыкла к тому, что он рядом и становилось все труднее и труднее представить свою жизнь – в любом виде – без него. Что было ужасно по совершенно другим причинам. Просто мысль об этом заставила меня вздрогнуть.

Уилл конечно же это заметил.

– Тебе нужно в больницу? – тихо спросил он.

– Нет. – Я уставилась на лобовое стекло, желая, чтобы мои глаза перестали гореть от не пролитых слез.

Он скользнул рукой по сидению, предлагая мне взять его за руку. Я посмотрела на него, и он отвел на секунду свой взгляд с дороги, чтобы встретиться с моим взглядом. В тот момент, от теплоты в его глазах, мое сердце забилось в три раза быстрее, вопрос на который я не готова ответить.

Ненавидя себя за слабость – потому что я знала, на каком-то уровне, что это было для Лили, для человека которым я выглядела, а не для меня – я взяла его за руку, сильно сжимая его ладонь. Держа его за руку, я чувствовала себя более привязанной к этому миру, как будто я не могла уплыть прочь и исчезнуть, как один из тех воздушных шариков, которые мы отпускали в небо в первый учебный день воскресной школы.

– Так почему он убежал? – спросила я, переключая свое внимание на боковое окно и меняя тему разговора, пытаясь притвориться, что это ничуть не интимнее наших поцелуев, что мы не связаны таким простым и все же таким эффективным способом, что я почувствовала каждой клеточкой своего позаимствованного тела. – Я имею в виду, Малахия.

– Я не знаю. – Это только мое воображение или Уилл кажется немного растерянным.

– Вопрос получше: почему ты выбрал его? – В этот раз, я посмотрела на него.

Он замялся.

– Я думаю, он узнал меня.

– На самом деле? Как? – я была уверена, что Уилл бы вспомнил и упомянул, что встречал Малахия прежде: чувак был довольно запоминающейся фигурой в том дурацком плаще.

– Я думаю, может быть, он догадался, увидев во мне что-то от отца.

Уилл был похож на своего отца на фотографиях, которые я видела, но...

Я нахмурилась.

– Мы говорим о далеком прошлом. Если они вообще встречались. И должно быть он произвел плохое впечатления на Малахия, чтобы тот, узнав в тебе твоего отца сразу сбежал. – Я покачала головой. – Что не имеет смысла. Этот парень подделка. Зачем твоему отцу вообще нужно было бы говорить с ним?

Уилл пожал плечами.

– Может быть, мой отец выслеживал мошенников для Ордена или что-то в этом роде.

– Ни один из тех мошенников не испугался тебя, – отметила я.

На самом деле, основываясь на огромном количестве взмахов наложенных ресниц имевших место быть, я абсолютно полностью уверена, что Мадам Селена пыталась удержать его, в качестве прислуги / любовника, если я правильно поняла.

– Вот поэтому, нам нужно еще раз поговорить с ним.

– Еще раз? – Я аккуратно повернулась на своем сидении, чтобы пристально посмотреть на него. – Ты что прослушал ту часть о том, что парень мошенник? Абсолютно бесполезный для нас?

– Может быть, он сможет рассказать нам – чем занимался мой отец, даст нам направление для следующего шага, – утверждал он.

Я фыркнула.

– Приветик, соломинки, мы хватаемся за вас.

Он пристально посмотрел на меня.

– Послушай, я знаю, что ты хочешь узнать, чем занимался твой отец, я понимаю. – Я попыталась смягчить свой тон. – Он был человеком загадок и тайн или чего-то там еще. Но вот это, что мы делаем? Это должно помочь исправить это, исправить меня. – Я указала на себя, стараясь не замечать насколько маленькой была эта рука. Хотя, на самом деле, было еще хуже, когда я поймала себя на том, что перестала замечать это. Привыкнуть к этому, не вариант. Я поморщилась.

– И Малахий не имеет к этому никакого отношения.

Губы Уилла сжались в тонкую линию, и он посмотрел на меня так, как будто хотел что-то сказать, но вместо этого только покачал головой.

– Что? – потребовала я.

– Ничего. – Но затем он продолжил. – Просто, ты ведешь себя так, как будто Лили какое-то ужасное наказание для тебя.

Я зыкнула не него и затем выдернула свою руку из его.

– Ты не хочешь, чтобы я была в этом теле!

– Я не хочу, – сразу сказал он. – Но ты знаешь, как много людей убили бы за возможность прожить свою жизнь заново, поесть пончиков, понюхать цветов, поговорить с людьми – с другими живыми людьми – и все что тебя волнует, это как ты выглядишь, что, честно говоря, по мне так нормально. – Слова лились из него, будто он давно сдерживал их.

Я откинулась на спинку сидения, ошеломленная. У Уилла были чувства по отношению к Лили. Это я знала. Это была влюбленность, которая сразу же сошла на нет, и была не очень серьезной, но слышать, как он говорит об этом... это было по-другому.

– Я не она, – сказала я, чувствую себя так, как будто мне дали пощечину.

– Я знаю, – сказал он ровным голосом. – Я никогда не говорил, что ты была ею.

И все же, ему все равно каким-то образом удавалось намекнуть, что я была – не Лили – даже хуже.

– Ну, что же тогда? – спросила я. – Неужели ты обижаешься на то, что я показывают твою драгоценную Лили в невыгодном свете своим ужасным характером, или что я не достаточно благодарна за возможность сделать это?

– Забудь. – Поморщился он. – Я не это имел в виду...

– Ох, нет, давай поговорим об этом, – я огрызнулась. – Давай поговорим о том, как классно притворяться кем-то, с кем я никогда не была знакома, чтобы ее семья не расстроилась, давай поговорим о том, каково это не узнавать свое отражение в зеркале, давай поговорим о том, каково это быть неуверенной в том, кто ты есть, потому что все кто смотрят на тебя, видят в тебе другого человека. – Я сморгнула слезы, отказываясь дать им возможность пролиться.

Он открыл рот, чтобы ответить, но я продолжила.

– И эй, прежде чем ты поднимешь эту тему, ты прав. Я не делаю это ради себя. Это было случайностью, но это только моя вина. Я королева драмы, но Лили – друг, который бросил тебя, дурачилась с Беном Рождерсом и врезалась на своей машине в дерево – долбанная святоша!

Его челюсть напряглась.

– Я никогда не говорил, что она ...

– Пожалуй, не только говорил, но и показывал на деле. А тем времен, что бы я ни сделала – все плохо. Ты задумывался над тем, кем были те люди – те духи, которые были бы признательны за такую же возможность – чтобы они сделали с этим телом? Через какие бы приключения они бы прошли с твоей милой, идеальной, никогда-не-совершающей-ошибок Лили?

Он ничего не сказал, даже не попытался, но потому как его бледное лицо залилось краской, я забила прямое попадание.

– Я делаю все, что в моих силах. Для тебя, для себя, даже для Лили. – Я указала на себя. – А ты когда-нибудь задумывался, какого мне? – спросила я, устав ругаться с ним насчет припозднившейся (вроде как) неожиданно появившейся замечательности Лили. – Я живу не со своей семьей, смотрю, как они заботиться обо мне и понимаю, что это все на самом деле не для меня. Я даже не могу поговорить со своей семьей о чем-либо – кроме, разве что, о подписке на журналы или о сборах средств по средствам продаж конфет или любом предлоге, который я могу придумать, чтобы оказаться за другой дверью, как незнакомец – без того, чтобы напугать их до чертиков.