Текст книги "Прикасаясь к шрамам (ЛП)"

Автор книги: Стейси Борел

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 16 страниц)

Вот тогда она посмотрела на меня, ее глаза блестели непролитыми слезами.

– Ты не сделал мне больно, Тимбер.

Я тяжело сглотнул, пытаясь подобрать правильные слова.

– Тогда что произошло сейчас?

Одинокая слеза скатилась по ее щеке. Она опустила взгляд. Я заметил дрожь в ее руках, и она начала сжимать их вместе. Знаю, что не причинил ей боли, она и сама так сказала, но здесь, кажется, что-то другое. Тело ее немного тряслось, словно она испугалась чего-то. Это была совершенно ненормальная реакция на то, что только что случилось между нами. Я снова сделал шаг вперед, нарушая границы ее пространства, но она подняла руку, останавливая меня.

– Пожалуйста, не надо, – умоляла она. Глаза были полны печали.

– Что происходит, Кэт?

– Не хочу говорить об этом. – Она прикусила губу и посмотрела на плиту.

Ахнула, и я повернул голову в ее сторону. Мы забыли о яйцах, которые все еще готовились. Они горели и начали дымить. Я наклонился и схватил ручку, бросая сковороду в раковину. Раздался шипящий звук там, где вода коснулась горячего металла. Спрыгнув со стойки, она спросила:

– Не возражаешь, если я использую твой душ? Не была в ванной со вчерашнего дня и чувствую себя немного грязной.

Каким-то образом я понял, что она имела в виду и что-то еще, но кивнул головой и сказал:

– Конечно.

Когда Кэт ушла и скрылась за закрытой дверью ванной комнаты, я глубоко вдохнул. Мое тело звенело от нервов, но, член, к счастью, успокоился. Я сделал что-то, и именно это заставило ее остановиться. Никогда раньше девушка меня не останавливала в подобной ситуации. Я хотел Кэт, но не был уверен, как поступить. Подошел к столу и сел. Наклонившись вперед, устроил локти на коленях. Проигрывая сценарии в голове, думал, что, может быть, если попытаюсь снова, она, возможно, позволит продолжить и, в конечном итоге, мы сделаем то, чего оба явно хотим. И она не сможет солгать мне об этом. Я чувствовал, как ее тело вспыхнуло от необходимости. Или могу попробовать снова, и она меня оттолкнет, и как только сделает это, я останусь с самыми синими яйцами в мировой истории, и, возможно, она уже никогда не заговорит со мной.

Я не мог переварить последние события. Оглядывал квартиру, что-то в этой девушке показывало мне, что она начала проявлять заботу. Сделала уборку, распаковала мое барахло. Черт, даже сходила в магазин за едой для меня. Просто так люди не делают подобного. Они помогают, но не так много, как она за последние двадцать четыре часа. Кроме того, учитывая, каким она нашла меня вчера, мне никогда не понять, почему она просто не закрыла дверь и не ушла. Я, должно быть, выглядел, как лунатик, несущий околесицу, совершенно чокнутый. У меня слишком много дерьма в голове, чтобы завалить им ее. Не могу с ней так поступить. Плюс, что-то подсказывало мне, прямо сейчас она имела дело с ее собственными демонами и с моими ей возиться не нужно. Я также понял, что, независимо от того, каким она видела меня, я не чувствую ни капли смущения. Если бы кто-нибудь другой увидел меня, я бы вышел из себя и рассердился. Но она утешала меня, как никто еще не утешал.

Услышал, что вода в душе выключилась через десять минут после того, как она вошла. Она появилась в черных шортах для бега, обнажающих великолепные ноги, и в сером топе в рубчик. Волосы Кэт были влажными, и свет, проникающий через окна гостиной, отражался в красных прядях, делая их ярче.

– У тебя есть расческа? – спросила она.

– У меня есть гребень. Подойдет?

Кэт кивнула, и я прошел мимо нее по пути в ванную. Она последовала за мной. Залез в аптечку, передал ей свой черный гребень и вышел. Она начала расчесывать длинные локоны, маленькие капельки падали с кончиков мокрых волос. Я отчаянно хотел протянуть руку и взять гребень и расчесать ее сам, но остался недвижим. Вместо этого задал ей вопрос.

– Вчера вечером ты взяла выходной?

Она посмотрела на меня через зеркало и кивнула головой.

– Эд согласился?

– Да. Я никогда не просила отгул, так что он был счастлив дать его мне.

– Он спросил зачем? – поинтересовался я.

– Нет, он знает, если бы я захотела сказать, то сказала бы.

Теперь наступила моя очередь кивать. Я продолжал стоять и смотреть на нее, пока она не расчесала волосы.

– Когда ты должна выйти на работу сегодня?

Она повернулась ко мне лицом, прислонившись к раковине.

– У меня есть время до пяти.

Мне нужно дать ей чувство комфорта.

– Я тут подумал, давай возьмем напрокат какой-нибудь фильм и побездельничаем на диване, пока тебе не нужно будет идти на работу. – Я наклонился и пощекотал ее под ребрами. Она попыталась отстраниться, но хихикнула. – Давай, это будет весело.

Она улыбнулась:

– Хорошо.

***

Мы быстренько сбегали до Порт О'Конноровской версии Blockbuster (прим. пер. – американская компания по прокату фильмов и видеоигр, также предоставляет интернет-услуги, рассылает DVD почтой), который в действительности был заправочной станцией с небольшим выбором фильмов. Оказалось, Кэт немного романтична. Она выбрала старый фильм Молли Рингуолд (прим. пер. – американская актриса, певица и танцовщица) и картину «Воды слонам!» (прим. пер. – кинофильм режиссёра Фрэнсиса Лоуренса по одноимённому бестселлеру Сары Груэн). Я скептически поднял брови, когда она подошла ко мне с выбранными фильмами.

– Что? – спросила она. – Ты сказал выбрать, и я сделала свой выбор. Смирись.

– Всегда такая нахальная, – засмеялся я.

Я захватил нам кое-какие закуски, так как понятия не имел, что именно она купила в магазине.

Мы приехали обратно, и я поставил в проигрыватель первый диск. Кэт закрыла шторы, затемняя комнату. Когда приготовления были закончены, я уселся на своем обычном месте в углу дивана. Кэт присела рядом и прижалась ко мне, положив голову на грудь. Не ожидал, что она прижмется ко мне, но жаловаться не собирался.

Я устроил руку на изгибе ее бедра, мы откинулись на спинку дивана и смотрели фильм в тишине. Два часа спустя пошли титры, и Кэт приподнялась на руке.

– Тебе понравилось?

– Ну, думаю, немного удивительно, что, в конце концов, слониха убила человека. Кто ж знал, что хобот – это мощное оружие. Но... если подумать, мой хобот довольно силен.

Я приподнял брови. Она ударила меня в грудь и засмеялась.

– Ты забавный, – сказала она.

Встав и потянувшись, подняв руки над головой, я посмотрел на нее сверху вниз и поймал взгляд на своем оголившемся животе, там, где задралась рубашка. Если бы я ничего не знал, то подумал бы, что она выглядит словно голодная женщина, вот так она смотрела на меня. Собирался пойти и поставить другой фильм, но от ее взгляда я почувствовал возбуждение, поэтому сменил траекторию и направился на кухню за ледяной водой. Когда «опухоль» в штанах немного спала, вернулся в гостиную, застав ее за рассматриванием фотографий, которые поставил на подвесные полки.

Я подошел к ней сзади. Не оборачиваясь, она спросила:

– Ты скучаешь по ней?

Обойдя ее, я взял фотографию, где были мы с мамой, и ответил на вопрос.

– Каждый день, – просто объявил я. – Она та, на кого стоило равняться. Не было ни единого дня, когда бы я не чувствовал ее поддержки. Знаешь, когда мне было восемь лет, мама получила телефонный звонок от мистера Бека, который владел «Кондитерской Пенни», и он сказал, как видел меня запихивающим конфеты в карманы? Мама закончила разговаривать с ним и пришла ко мне, спросить о случившемся. Я, конечно, солгал и сказал ей, что заплатил за конфеты, а мистер Бек скупердяй, потому что не любит, когда я или мои друзья приходим к нему в магазин. – Я засмеялся, припомнив этот случай. – Мама вернулась к телефону, позвонила мистеру Беку и сказала ему, что он может идти в задницу. – Моя улыбка стала шире. – Мама никогда не ругалась, поэтому услышать, как она говорит «иди в задницу», было довольно эпично.

Кэт рассмеялась.

– Похоже, она тебя очень любила.

Глядя на наше фото, где руки мамы обернуты вокруг моих плеч, когда она стоит позади меня и целует в щеку, я сказал:

– Да... она любила.

Я осторожно поставил фотографию обратно на полку.

– Тимбер?

– Да? – тихо сказал я.

– Думаю, нам нужно поговорить о прошлой ночи.

Я кивнул, хотя она не видела меня. Развернулся и пошел назад к дивану, сел и наклонился вперед.

– Что ты хочешь знать? Не могу обещать, что расскажу всё, но полагаю, ты заслуживаешь знать кое-что.

Она подошла и села в нескольких дюймах от меня.

– К-как долго ты был там? Ну, знаешь... в Ираке?

Ее заикание заставило взглянуть на нее. Карие глаза смотрели мне прямо в душу, и я снова почувствовал, что могу говорить без напряга. Сделав глубокий вдох, сказал:

– Две командировки. В общем три года.

– Трудно было?

– Иногда, да. Иногда, нет.

– С тобой это случилось уже после первой командировки?

– Нет, думаю нет. Мне нужно было бороться с некоторыми остаточными явлениями. Но уверен, они проявлялись у всех, кто возвращался назад. Мы заново адаптировались к жизни, а нашим семьям пришлось приспосабливаться к тому, какими мы вернулись домой.

– Что произошло в последний раз, ну, то, что сделало тебя... ты знаешь? – Она закусила губу после того, как задала вопрос.

Я тяжело вздохнул.

– Не думаю, что готов ответить на этот вопрос откровенно прямо сейчас.

Тем не менее, хотел, чтобы она знала некоторые детали, и продолжил говорить:

– Каждый день я работал с одной группой парней. Мы вместе ели, спали в одной комнате, вместе тренировались и патрулировали. В общем, всё, что можно было делать вместе, кроме сидения на горшке, мы делали. Очевидно, нам было легко находиться рядом друг с другом. Они стали моими братьями. Поскольку я был единственным ребенком в семье, то полагал, что так и должно быть, когда у тебя есть брат. Не было ничего такого, чего бы я ни сделал для каждого из них. – Я сглотнул, она взглянула на мое адамово яблоко. – Я бы даже умер за них. Если бы началась стрельба или в нас полетела граната, то я, не задумываясь, прикрыл бы собою каждого.

Мне нужно остановиться и отдышаться. Сказал ей уже больше, чем кому-либо прежде. Даже проклятым психотерапевтам, которых Армия присылает к вам после подобного, чтобы помочь вам раскрыться и сбросить груз с души. Я сказал им то, что они хотели услышать. Мои слова были механическими и бесстрастными. Спустя долгое время, они отказались от меня и признали непригодным к дальнейшей службе. Кэт выводила круги на моей спине, это успокаивало, и я знал, что она не осудит меня. Она слушала меня, не бросаясь медицинскими терминами, и не предлагала воспользоваться лекарствами для успокоения нервов или от бессонницы. Я продолжил:

– Однажды, за две недели до нашего возвращения домой, мы отправились в патруль. Все было как обычно. Мы осмотрели периметр западной стороны Фаллуджи, а затем поехали обратно на базу. И тогда что-то бросилось мне в глаза. Мы видели необычные вещи в течение нескольких месяцев, некоторые вещи – они как красные флаги. Мы не остановились, чтобы все проверить, ибо обучены не вмешиваться в ситуацию, если она не касается нас напрямую. Тем не менее, это было нечто, что мы обсуждали отрядом, на предмет того, что если заметим снова, то обязательно проверим.

Кэт перестала гладить меня, но снова начала, когда я перестал говорить.

– Когда мы приостановили машину, все, казалось, случилось так быстро, что я едва смог обработать увиденное. Но, знаю, если бы сказал это, то защитил бы братьев от такой судьбы... ну, они тоже. Я всех их потерял в тот день. Оказался единственным выжившим из моей команды и другого отряда, который сопровождал нас.

– О, боже, Тимбер, мне так жаль, – сказала она, я мог услышать слезы в голосе, но не хотел видеть их прямо сейчас. Чувствовал себя слишком уязвимым.

– Не о чем жалеть. Ни один из нас не предусмотрел такого поворота событий, и я бы никогда не сказал парням, что видел.

– Что ты видел?

Я отрицательно покачал головой.

– Хм... не могу Кэт, не сейчас.

Я посмотрел на электронные часы, стоявшие на телевизоре. Уже почти пять, и я сказал ей, что настало время идти на работу. Она встала и потянула меня тоже встать. Когда ее маленькие руки обхватили мою талию и крепко обняли, я мог поклясться, что почувствовал, как небольшая часть боли уходит из меня. Эта маленькая женщина держала меня так, словно пыталась склеить разбитые части. Самый добрый жест, который она могла бы дать мне. Я стоял в ее руках, мои собственные руки покоились на ее плечах, щека лежала на ее макушке, и я восторгался ею. Она не испугалась меня и не осудила. Как мне удалось найти этот алмаз в таком жестоком и темном мире?

Глава 10

Кэт

За последние три недели мы с Тимбером как-то нашли способ комфортного существования рядом друг с другом. Я осознала, что он должен был появиться в моей жизни, поскольку долго жил здесь, и мне нужно перестать вести себя с ним, как бессердечная сучка. После того, как он рассказал мне историю о погибших товарищах, я не могла помочь, но открыла ему свое сердце. Должна была позволить ему стать частью моей жизни, а не возводить вокруг каменные стены. И никак по-другому нельзя описать мои ощущения, возникающие рядом с ним, самое подходящее слово… в безопасности. Он заставил меня чувствовать себя полностью защищенной, и не так, как я чувствовала себя рядом с Бивером или дядей, в том смысле, что он меня понимал. Если мне нужно было остаться одной, он оставлял меня в покое, но никогда не уходил далеко. Если мне нужно было почувствовать себя в безопасности, то он обнимал меня и дарил ощущение внутренней целостности, я уже не была просто осколком. Если мне нужен был друг, он садился и слушал, когда я говорила о важных для себя вещах. Так или иначе, потихоньку Тимбер вошел в мою жизнь и стал средством от любых невзгод. Единственный недостаток в наших полусовершенных отношениях – наши секреты, которыми мы не намерены делиться. Я молчала о случившемся с Адамом. Почему-то я знала, что если Тимберу станет известно, то он будет винить себя, но я не хотела взваливать свою вину на его плечи. К сожалению, что-то произошло несколько дней назад, и я уверена, у него теперь есть довольно хорошее представление о том, что со мной случилось.

– Итак, какие планы на вечер? – спросила я Тимбера, пока он провожал меня к бару. Я приходила к нему почти каждый день, чтобы позависать. 

Он протянул руку и потрепал мои волосы. 

– Серьезно, Кэт? И что же я делал каждый вечер последние несколько недель? 

Я спрятала от него свою улыбку. 

– Хорошо, принято. Но я не совсем понимаю, с чего ты решил, что должен болтаться в баре всю ночь. Бивер, как охранник, справляется. К тому же со мной ничего не случится. 

Он замер и заставил меня остановиться рядом с ним. 

– Ты знаешь почему. 

На самом деле, я не понимала. Он никогда не говорил со мной о личном. Он просто сидел на конкретном барном стуле каждый вечер, всю ночь и тусовался со мной почти каждый день, когда не работал. Я приняла это и никогда не задавала вопросов. Может быть, пришло время задать их. 

– Нет, Тимбер, я не знаю, почему. Мы никогда не говорим о чем-то достаточно личном. Но сейчас я спрашиваю... почему ты проводишь со мной все время? 

Он поднял руку и провел по волосам, дергая за кончики так, как обычно делал, будучи расстроенным. 

– Да не нужна никакая причина, Кэт. Просто мне нравится быть рядом с тобой. 

Он разглядывал мое лицо, словно что-то искал. Воздух между нами изменился: легкость и беззаботность превратилась в плотную и тяжелую тягучесть, что я определила, как жару в и без того слишком теплом воздухе Техаса. Тимбер шагнул ко мне, а я сделала шаг назад. В ответ на мое движение он поднял бровь. И сделал еще шаг, я вновь отступила. Еще несколько шагов, и моя спина коснулась прохладной кирпичной стены. Я совсем не заметила, но мы как-то завернули в переулок между аптекой и пиццерией, который был на удивление тих пятничным вечером. 

Я посмотрела Тимберу в глаза. Могу поклясться, я никогда не видела такого голода, который сверкал в них. 

– Что мы делаем, Тимбер? 

– Не уверен, но у меня хорошее чувство, и я следую за ним. – Его голос стал хриплым и глубоким. 

У меня не было даже шанса ответить, потому что его рот вдруг накрыл мой. Это не был сладкий мягкий поцелуй, который мы разделили пару недель назад. Нет, он был агрессивным и жестким. Уверена, губы распухнут, но мне плевать. Весь воздух покинул легкие, когда он вжал мое тело в грубую кирпичную кладку. Я чувствовала, как неровные края царапают открытые плечи. Тимбер скользнул языком по губам, требуя впустить его. Он не давил слишком сильно, да и я чувствовала себя такой же голодной, как и он. Мои губы раскрылись, и он проник внутрь, дегустируя каждый дюйм. Он лизал, посасывал, покусывал и пощипывал мои губы и язык. 

Когда он немного отстранился, я задыхалась. А Тимбер даже не дал воспользоваться моментом, чтобы вдохнуть. Он увидел мою открытую для ласк шею, когда я подняла голову, пытаясь дышать влажным воздухом, и наклонил голову, чтобы нежно облизать меня. Каким-то образом, в этой проклятой жаре, он заставил кожу покрыться мурашками. Я была распалена, и пришлось сжать ноги, подавляя желание, зарождающееся в самом центре меня. Пока губы ласкали мою шею, я услышала глубокий рокочущий гул, исходящий из его груди. 

– Тебе нравится то, что я делаю с тобой, Кэт? 

Его рот продолжил нападение на покрытое испариной тело. Он сместился вниз, и теперь губы порхали по коже у верхнего края топа. Он потерся о вершинки моей груди, и я не удержала стон, вырвавшийся у меня. Его руки крепко держались за бедра, но теперь плотно обвивали меня и большие ладони гладили задницу. 

Он притянул меня к себе, и я смогла почувствовать, что именно делала с ним. Член толкался в мой живот, и мне хотелось плакать, потому что он был выше, чем то место, где бы мне хотелось чувствовать его. Грубо прихватив за волосы, я отклонила его голову и посмотрела на него. Голубые глубины глаз почти полностью поглотила чернота зрачков. Руки все еще удерживали его голову на месте, когда он подарил мне самую дьявольскую улыбку из всех, что приходилось видеть. Из-за нее мой захват ослаб, и он воспользовался этим, вернувшись к моему рту, но в этот раз он был немного нежней. Тимбер использовал зубы и потянул за нижнюю губу, прежде чем отпустить и сказать прямо в губы: 

– Чего ты хочешь? 

Я не могла говорить. Мое сердце билось так неровно, я не могла произнести ни слова, даже если бы захотела. А даже если бы могла, то что? Я не чувствовала такого желания с тех пор… ладно, никогда. 

Адам позаботился, чтобы я никогда не стала нормальной, пройдя через подобный сексуальный опыт. Со времен Адама ко мне прикасались мужчины, и прикосновения заставляли меня съеживаться. 

Хотя сейчас мне не хотелось сжиматься. О нет, я была готова раскрыться и пусть Тимбер возьмет меня так, как хочет. Он заставил забыть, что я ненавижу чувствовать мужские руки на своем теле. Заставил меня желать его прикосновений. 

Я жаждала рук Тимбера. Даже не знаю, как это возможно, ведь нужда проснулась сразу, едва он меня коснулся. За исключением того, что на неделе я пробуждалась от снов настолько ярких, что была влажная между ног и на грани оргазма. Каждую ночь, Тимбер доставлял мне удовольствие, и я была на грани взрыва, когда вдруг голос Адама проникал в сон. И я просыпалась, дрожа от страха. Тело становилось таким напряженным, потому что было готово к развязке, но разум не позволил бы ему закончить работу. Меня одновременно переполнял ужас и возбуждение. Даже сейчас эта мысль об Адаме ввинчивалась между мной и Тимбером, и мне хотелось блевать. 

Тимбер прогнал мои мысли, когда щелкнул пальцами перед лицом и сказал: 

– Кэт, детка, ты в порядке? Куда ты пропала? 

Мой голос показался дрожащим и раздраженным. 

– А? Почему ты остановился? 

Он выглядел совершенно смущенным. 

– Что ты имеешь в виду, почему я остановился? Кэт, ты просто оттолкнула меня в сторону и сказала никогда больше не прикасаться к тебе. 

– Так и сказала? – Я едва могла взглянуть ему в глаза. 

В его голосе зазвучало напряжение. 

– Черт, Кэт, что происходит? – Он очень мягко коснулся подбородка и заставил посмотреть на него. Слезы навернулись на глаза, а некоторые потекли по щекам. – Что с тобой случилось? 

Я с трудом сглотнула. 

– Ничего не случилось. П-прости, но я не поняла, что толкнула тебя. 

– Ерунда, Кэт. Думаю, пришло время поговорить. Никто не обжимается, чтобы потом оттолкнуть со словами: «не трогай меня». Где только что были твои мысли? 

Понятия не имею, куда я мысленно отправилась и отключилась. Этому нет никакого рационального объяснения. Схватившись руками за лицо, я вздохнула и попыталась вывернуться из его рук. Он крепко держал меня у кирпичной стены.

Учитывая то, что по ощущениям я была не там, где нужно, а он мешал мне двигаться, я вспылила: 

– Отстань, Тимбер! 

– Что с тобой случилось, Кэт? Нет! Я никуда не уйду, пока ты не скажешь мне, что сейчас произошло. 

– Отпусти меня. 

– Нет, пока не расскажешь. 

– Я сказала, отпусти меня, Тимбер! – закричала я. 

Взгляд его был тверд, отступать он не собирался. Он разозлил меня, и мне хотелось ударить его. Что я и сделала или, по крайней мере, попыталась. Забыла, что он сильнее и быстрее меня. Он схватил меня за запястье, прежде чем я успела шлепнуть его по щеке.

Я взбеленилась еще больше. Я замахнулась другой рукой, чтобы попытаться хлопнуть его по другой щеке. И опять он поймал ее. Его большие руки потянули мои ладони вниз и прижали к бокам. В отчаянии я закричала. 

– Понятия не имею, что с тобой происходит Кэт, но ты должна сказать мне. – Он наклонился и прижался своим лбом к моему. Внутри я закипала. Меня разозлило, что он поймал меня в ловушку, и оставался при этом очень нежным. 

– Просто не хочу, чтобы ты прикасался ко мне. Почему тебе так трудно это понять? 

Отодвинувшись, он посмотрел на меня. 

– О, ты можешь думать, что сумеешь солгать мне, детка, но твое тело не может. Ты была возбуждена и терлась о мой член, Кэтрин. Я собственно готов поспорить, что если засуну руку в трусики, твоя киска окажется мокрой, так что, черт возьми, не лги мне. 

Хотелось бы мне возненавидеть его за то, что он разговаривает в подобном тоне. Но что еще хуже, я все еще чувствовала, какой влажной была. Мой разум был в полном исступлении, и мне просто нужно было бежать. Сделав глубокий вдох, я закрыла глаза и попыталась сконцентрировать всю свою энергию на движении. Когда тело, казалось, расслабилось, он ослабил хватку. Он совершенно не ожидал такого поворота событий. Я выдернула свои руки, нырнула влево и побежала по аллее. Слышала, как он гонится за мной. Хотя я знала, что мне не нужно бояться его, все внутри меня подсказывало мне бежать. Тело было в режиме полета. Услышав его ботинки, застучавшие по тротуару, поняла – он догоняет меня. В груди стало тесно от короткой дистанции, что я пробежала, и я не могла обогнать его, но ноги не позволили бы мне остановиться. Внезапно две сильные руки обняли меня, и Тимбер свел мои руки крест-накрест на груди. 

Я не могла пошевелиться. Билась в захвате, ногами отталкиваясь от земли. Он легко поднял меня на руки, словно я совсем не имела веса, и удерживал в воздухе. Я попыталась ударить его ногой в пах, но он предвидел мой ход. 

– Срань господня, Кэт, ты успокоишься? Я не собираюсь причинять тебе боль, – сказал он мне на ухо. 

– Ненавижу тебя. Отпусти! – закричала я и продолжила бой. 

Он сжал меня крепче, почти до боли. Когда пальцы впились в мои запястья, ощущение боли проникло в душу и позволило вернуться в реальность. Попытки вырваться медленно сходили на нет, и он начал тихо говорить мне на ухо: 

– Я здесь. Я тебя не обижу. Держу тебя. Успокойся. 

Сердце колотилось в груди, и я могла слышать, как кровь шумит в ушах. Когда мое тело постепенно обмякло, я почувствовала, как Тимбер сделал несколько шагов назад и оперся на стену. Я все еще была спиной к нему, а он все еще держал меня. Борьба превратилась в слезы, и я позволила себе заплакать. Плакать, как в тот раз, первый раз после инцидента. Больше не толкалась руками и ногами, а повисла на руках Тимбера. Он повернул меня к себе лицом и укачивал, как ребенка, подхватив одной рукой за спину, а другой под ноги. Я прижалась к его шее, вдыхала запах и плакала. Перед его футболки пропитался слезами, но, похоже, его это не беспокоило. 

– Хочешь поговорить об этом? – просто сказал он. 

В ответ я покачала головой – нет. 

– Понимаешь, я не могу оставить это просто так, Кэт. Знаю, ты не хочешь рассказать мне прямо сейчас, и я уважаю твое решение, но забывать об этом не собираюсь. Отказываюсь позволить тебе иметь дело с происходящим в твоей голове в одиночку. 

Я молчала, слегка дрожа от попыток дышать после сильных рыданий. 

– Боже, кто сделал это с тобой? – Я знала, он говорил это не мне, а самому себе.

– Кто-то сделал что-то, чего ты не хотела, так? 

Я подавила всхлип. Не произнесла ни слова. Он знал ответ. 

– Клянусь богом, я его убью. – Голос был низким, и в нем звучала смертельная опасность. – Выслежу того, кто сделал тебе так больно, и я разорву его на части: кусок за куском. 

Нельзя ошибиться в смысле слов, которые он произнес. Я посмотрела на него снизу вверх со страхом в глазах. Он не знал, что это был Адам, и я никогда не смогла бы сказать ему. Он бы никогда не принял это. 

– Нет, Тимбер. Хочу, чтобы ты забыл об этом, ладно? Пожалуйста, пожалуйста, ради меня, просто оставь все как есть. – Паника зашевелилась в животе. Руки ухватились за его футболку, сжавшись в кулаки. – Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста... – повторяла я снова и снова. 

– Хорошо, Кэт, ладно. Просто успокойся. Шшшш... дыши, детка, – говорил он, прижавшись губами к моему лбу. Он успокаивал меня и слегка покачивал взад и вперед, все еще держа на руках. 

Когда он, наконец, поставил меня на ноги, я все еще держалась за его футболку. Я заглянула ему в глаза, когда он провел пальцами по ресницам, вытирая оставшиеся слезы. 

– Прости, – прошептала я. 

Он выглядел смущенным. 

– За что простить? 

– За то, что напала на тебя. Знаю, что не нормально, – я потупила взгляд. 

– Посмотри на меня, Кэт. – Он положил руку мне под подбородок, приподнимая его, пока наши глаза не встретились.

Он смотрел на меня с нежностью и пониманием: 

– Тебе не нужно извиняться. Знаю, ты не хочешь говорить о том, что сейчас здесь произошло, и я не буду настаивать, но мне нужно узнать кое-что, прежде чем принять ситуацию. У меня есть собственные мысли о том, что заставило тебя паниковать, и это чертовски сводит меня с ума, и я не могу мыслить ясно. Но, черт, ты никогда не должна извиняться. Эту реакцию заложили в тебя. Ты не просила об этом. И тебе лучше поверить мне на слово, что я, бл*дь, постараюсь все исправить. Ты должна узнать, как это – хотеть прикосновений мужчины, а не быть вынужденной принимать их. 

Если у меня и были сомнения относительно того, понял ли он, что со мной случилось, то теперь они исчезли. Тимбер распознал, что я пережила. 

– Уже знаю, на что похоже желание прикоснуться к тебе, и твое желание прикоснуться ко мне. – Я говорила очень тихо, и не думала, что он услышит меня. 

Он приблизил свой рот к моему, и я могла чувствовать его дыхание на губах. 

– Можешь касаться меня в любое время, когда захочешь. А, если захочешь, чтобы я прикоснулся к тебе, просто попроси. – Он нежно поцеловал меня в губы. 

Наш момент был разрушен, когда Tahoe (прим. пер. – модель «Шевроле»), припаркованный на обочине, с визгом шин поехал по дороге. Тимбер немедленно подтолкнул меня спиной к стене и заслонил собой. Это был такой милый жест, но совершенно излишний. Он стоял передо мной, наблюдая, как машина отъезжает по дороге. Я попыталась разрядить обстановку, тихо засмеявшись и сказав, что он ведет себя, как большой грозный защитник. Он слегка улыбнулся мне, но продолжал наблюдать, как исчезает внедорожник. Если честно, его реакция заставила меня нервничать, но я списала это на то, что он был слишком напряжен после всего произошедшего.

***

Я закончила свою смену в «Норе» и поднялась по лестнице в квартиру. Ноги просто гудели, и я была более чем готова рухнуть на кровать, положить голову на подушку и уснуть. Тимбер хотел остаться, как обычно после закрытия, но я настояла, что нет необходимости, и я собираюсь ложиться спать, как только поднимусь наверх. Уходить он не желал, и мне пришлось практически выпихнуть его за дверь.

Отчаянно нуждаясь в душе, я разделась и прыгнула под горячую воду, чувствуя, как расслабляются мышцы. Когда я опустила голову вниз, то услышала скрип деревянных половиц, который, казалось, раздался прямо у ванной. Я подняла голову, сердце забилось быстрее. Стояла неподвижно, насколько это возможно, и напрягала слух, пытаясь услышать любой другой звук. Однако вокруг была лишь тишина, и через несколько минут я позволила себе расслабиться снова. Должно быть, дерево «дает усадку», как говорил папа, когда я была ребенком, и меня пугал шум. Я потянулась за шампунем, когда что-то издало гремящий звук совсем рядом: за занавеской для душа. Мое сердце пустилось вскачь, и я действительно испугалась.

– Кто там? – крикнула я.

Никакого ответа. Я дрожала, как осиновый лист, и в тот момент уже не хотела жить одна. Чуть-чуть отодвинув занавеску, я выглянула посмотреть, есть ли кто-то со мной в квартире. В комнате было пусто, но что-то привлекло мое внимание. На полу, рядом с раковиной, лежала щетка для волос. Можно подумать, она просто-напросто соскользнула с раковины, но ведь я точно знала, что положила ее на встроенную полочку над туалетным столиком. Даже если щетка и упала, то вовсе не могла оказаться на том месте, где сейчас лежала. Полностью высунув голову из-за занавески, я произнесла снова:

– Эй? Тимбер, клянусь, если это ты разыгрываешь меня, то я скальпирую твои яйца. Это не смешно.

Дверь квартиры внезапно с грохотом закрылась. Я издала пронзительный вопль и схватила полотенце так быстро, как только смогла. Мои глаза осматривали помещение в поисках чего-то, чем можно будет отбиться, но единственное, что я увидела – это вантуз. Завернувшись в полотенце, ухватила вантуз за деревянную ручку и прошлась по своей небольшой квартирке, повсюду включая свет. Я была насквозь мокрая и отчаянно желала выбраться. За всю мою жизнь мне никогда не было так страшно.

На дверце шкафа висел розовый шелковый халат, достававший мне до середины бедра. Не раздумывая, я надела его, волосы замочили материал на спине, и он прилип к телу. Я выскочила из квартиры, сбежала вниз по лестнице, миновала бар и вылетела в парадную дверь. Даже не понимая, что забыла обуться, пронеслась два квартала до дома Тимбера и начала стучать в его дверь. Я цела, но кричала ему, чтобы он открыл дверь и впустил меня. Развернувшись, осматривала стоянку – страшно, вдруг кто-то следовал за мной.