Текст книги "Лекарь моего сердца (СИ)"

Автор книги: Стейси Амор

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 17 страниц)

Кто о чем, а лысый о расческе. Впрочем, с его стороны это можно было назвать своеобразной, навязчивой, токсичной, но заботой. Я достаточно распознала характер целителя. Он, естественно, переживал за свою дочь, но был поборником морали и старых традиций. Его возмущало мое близкое нахождение с Его Светлостью не потому, что я способна «увести» мага, а потому что это не принято в их обществе.

В конце дня на крыльце меня поджидал Уэйд. Забывшись, что я не одна, и что Роберт закрывает ключом здание, не удержалась и спросила:

– Как он? – имела я ввиду его хозяина. – Так и сидит у себя? Не выходил?

– Ничего не изменилось, Саммер, – пробурчал господин Блэк, который тоже волновался за друга.

Это слова не укрылись от Уоррена.

– Что? В смысле? Ему стало хуже? Мэтисон, дурная твоя голова, почему ты не сказала? Я отправляюсь с вами.

– В этом нет нужды, Роберт, – попытался отвертеться Уэйд. – Если бы Алекс хотел, он бы тебя позвал.

– Ага, позвал, когда окончательно захворает? Когда у него отнимутся ноги? Чего он добивается?

Удивительно, но в это мгновение я неистово поддерживала лекаря. Терпение – штука хорошая, но когда терпение перерастает в идиотизм, последствия становятся страшными. Вечно превозмогать себя невозможно, боль влияет не только на физическое самочувствие и настроение, но и на центральную нервную систему. Боги, да ему до инфаркта недалеко, я же уже утвердилась в том, как называется его болезнь.

Игнорируя все возражения, пожилой мужчина первым уселся в карету и скрестил руки на груди. Всю дорогу он ругал меня и Уэйда за опоздание и преступное молчание. Я бы хотела ему ответить, защититься, но Роберт прав. Следовало сказать. Раз Его Светлость не слушает меня, вдруг послушает своего друга?

В поместье мы разделились. Я пошла в лабораторию, чтобы проверить, что с моей плесенью, попутно придумывая, а как из нее сделать таблетки. Вот этой технологии я не знала, и вряд ли бы из этой затеи вышло бы что-то путное. Я сочла, что главное – это улучшить отвратительный вкус и придать плесени какую-то форму и цвет, лишь бы она меньше походила на протухшие продукты.

Но я и шагнуть в свою обитель не успела, как туда пролез Роберт.

– Так вот чем ты здесь занимаешься, Саммер? – в голосе звенела обида. – Что это за колдовские примочки? Что за артефакты?

– Вы же к господину Бриленду шли, – осторожно произнесла я.

– Верно, – кивнул он, – шел. Александр попросил подождать, и я решил, что отправлюсь к тебе. Так что это? Какой очередной чепухой ты занимаешься? Умоляю, не говори мне, что из этого, – взмахнул он ладонью, указывая на запечатанные чаши Петри, – ты планируешь создать какое-то лекарство. Ты целительница или мошенница с большой дороги? Чему тебя учили в академии? Ты, небось, по кабинетам миловалась с преподавателями, а не об учебе думала.

Недооценила я ревность Уоррена. Если за дочь и ее семейное будущее он едва ли волновался, то за свой авторитет боролся до конца. Видел во мне чуть ли не врага, которого предпочел герцог.

Но я тоже была хороша. Обиделась не меньше, и во мне тоже взыграла гордость. Я многое пропускаю через себя, чтобы не затевать скандал на пустом месте. Но называть меня мошенницей, той, кто за оценку будет «миловаться» с ректором... Да я его сейчас в порошок сотру!

– Уйдите, я не разрешала вам входить, – рассвирепела в одно мгновение. – И да, из этого будет сделано лекарство, а вы слишком тупы и ограниченны, раз не осознаете, что ваше лечение не помогает.

– Вздорная девчонка, – выпалил он в бешенстве. – Тебя в темницу мало отправить, да тебя лицензии надо лишить.

Договорив, он вытащил из-под стола мусорное ведро и приготовился смахнуть туда все плоды моих стараний. Я не осталась в стороне, подбежала и повисла у него на спине.

– Слезь с меня, нахалка, – принялся он вертеться по комнате, словно игрушечный волчок.

– А вы уйдите, иначе... – я задыхалась от гнева, – иначе...

Понятия не имела, что сделаю. Но сделаю, и это будет страшно. Да воздух в комнате загустел, с трудом поступая в легкие.

– Что здесь происходит? – раздалось у двери. – Леди Мэтисон, Роберт, вы, что, подраться решились?

Мы оба остановились, узнав интонацию Его Светлости. Ситуация нас обоих не красила, но никто и сдаваться не собирался.

– Алекс, выстави ее вон! – зарычал старый лекарь.

– Попробуйте, – не осталась я в долгу, – вылетите из помещения, как из пушки.

Испытывала ли я стыд перед господином Брилендом?

Очевидно, да. Я и так навсегда останусь в его памяти, как самая проблемная выпускница лекарской академии Брекенриджа, главная скандалистка. Зато не буду страдать, что не смогла за себя постоять.

Роберт ни во что меня не ставит. Всячески показывает мою никчемность и профессиональную бесполезность. Это ранит куда больнее, чем остроты его дочери. А мне надоело его терпеть. Не получается дипломатией, в ход пойдут руки... и ноги. Хотя я утрирую, конечно.

– Хватит! – оборвал нашу перепалку герцог.

Выглядел он болезненно, побледнел. Взял трость и укутался в плед, накинутый ему на плечи. По лицу пробежала едва уловимая судорога от боли.

Он потер переносицу, прикрыл глаза.

– Роберт, сделай два шага вправо, отойди, бога ради, от Саммер. И никогда не притрагивайся ни к чему в ее кабинете.

– Что? – опешил старый маг.

– Да вы только его и защищаете, – сорвалось с моих губ, но я хлопнула по ним ладонью. Совершенно не ожидала, что Его Светлость поддержит мою сторону. – Извините, – добавила более тихо и пристыженно.

– Я неясно выразился? – сдвинул брови аристократ, игнорируя мой возглас. – Что из сказанного тебе непонятно?

– Да все, – скривился господин Уоррен. – С каких пор ты «сдружился» с этой... некроманткой? Не доверяй ей. Она загонит тебя в могилу.

Кем? Некроманткой? Он назвал меня некроманткой? То есть имел в виду, что я убью его пациента, а после воскрешу?

– Роберт, – не дал мне ответить новой колкостью Александр, – леди Мэтисон у меня в гостях. И что бы она ни делала, что бы ни творила, все совершается с моего позволения. Буду честен, во многом я с ней согласен.

Ох, зря он так сказал, потому что мой коллега не удержался, разъярился и чуть ли не до потолка подпрыгнул от гнева.

– Согласен? Александр, я тебя не узнаю. Она кашеварит на манер злой ведьмы, пользуется какими-то домыслами и способами древних бабок, а ты во всем полагаешься на нее. Ты, что же, отчаялся? Поверь, мы найдем выход из твоего положения.

Я переводила взгляд с одного мужчины на другого. Мысли лихорадочно взметались в моей голове, как стая голубей, но ни к чему не приходили. Мне надо было ждать и лучше всего помалкивать.

– Роберт, – протяжно вздохнул хозяин поместья и сделал шаг к нему, – я не отчаялся. Отчаялся я несколько лет назад, когда осознал, что твои снадобья мне не помогают. Я смирился, а Саммер мне доподлинно показала, в чем состоит проблема. И сейчас из ее ладоней я приму даже яд.

Замерли все, включая меня.

Мы не разговаривали после моих научных изысканий, почти не виделись. Я отчего-то предположила, что Его Светлость мне не поверил, и ошиблась. Он не просто поверил, он будто бы надеялся, что я ему помогу. И, о боги, помочь я действительно могла. Да это знание меня окрылило, вдохновило.

Все наши распри перестали иметь значение. Он мне доверился, а это многого стоило.

Я кашлянула.

– Господин Уоррен, – посмотрела на Роберта и смилостивилась, – я могу показать и вам. У вас ведь не было микроскопа.

– Не буду я ничего смотреть, – вспыхнул «коллега», наплевав на мои слова. – Раз тебе так дорога леди Мэтисон, – вернулся он к герцогу, – раз ее методы ты считаешь надежными, Алекс, пусть она тебя и лечит. Но моей ноги в этом доме больше не будет.

Произнеся свою отповедь, он топнул каблуком, прошел мимо нас, и через несколько мгновений я услышала сердитое топанье по коридору и лестнице.

Первым порывом было броситься за ним, объяснить, что не так страшен черт, как его малюют, что ему следует один раз взглянуть, но я стойко сдерживалась. Сдержался и Его Светлость, обратив свой пытливый взгляд на меня. Что-что, а мысли он читать умел.

– Не следуйте за ним. Господин Уоррен – гордый человек.

– Я знаю, – закатила я глаза, – и эта гордость мешает ему изучить что-то новое и неизведанное. Ничто не стоит на месте, даже медицина.

– Вот и забудьте. Вы ему ничего не докажете, – говорил господин Бриленд отстраненно. – Вы можете объяснить все мне, если хотите, конечно.

Наблюдая за движениями Александра, я не очень-то стремилась разговаривать. Огромное поместье, даже при наличии магии, полностью отапливать невозможно. Для меня разница в температуре несущественна – я накинула на плечи шаль, а для человека, чьи суставы буквально «пожирали» бактерии стрептококка, у которого заболевание пришло в хроническую стадию, эта разница была мучительной.

Здоровый, крепкий мужчина держался, не выказывал слабости, но я-то осознаю, что все напускное. Вижу через магическое зрение, как «горят» его стопы, как ноют колени, как каждое движение отзывается болью. Увы, но мои жалость и сочувствие Его Светлость не примет.

– Садитесь, – повернулась к кушетке.

– Зачем? – не понял моей команды герцог.

– Ну, вы же сказали, что примете из моих рук даже яд, – я пожала плечами. – Это будет не яд, но полезно.

Он присел, и я устроилась рядом. Размяла пальцы, сосредоточилась и коснулась колена Его Светлости. Он охнул, но не отстранился, что уже можно было посчитать успехом.

– Саммер, я об этом не просил. – Кажется, я слышала смущение.

– Знаю, будем всем говорить, что я вас заставила, – улыбнулась я.

Волшебство полилось из моих рук, снимая напряжение с пострадавших конечностей. Теперь я доподлинно знала, что Бриленду легче, что боль уходит, и что нормальное расположение духа к нему вернется. Отчего-то меня напрягало, когда герцог запирался в собственных комнатах. Тогда словно все поместье погружалось в печальную тьму.

– Вы рискуете лишиться сил, – произнес он через минуту.

– Тогда вы рискуете тем, что вам придется волочить меня в комнату, – отшутилась я, но смех был натужным, фальшивым.

Живо представила, как оказываюсь на руках у господина Бриленда. И эта картинка вызвала волнение.

Чтобы справиться с напавшим на меня стеснением, неожиданно окрасившим щеки в алый цвет, я быстро проговорила:

– Спасибо за защиту перед Робертом.

Отличный повод сменить тему.

– Я не лгал. Вы отличный целитель, леди Мэтисон, – бархатистый голос Его Светлости завибрировал в тишине. – И я давно это признал. Мне жаль, что Роберту не хватает храбрости. Он собственник, видит в вас молодого конкурента. Не держите на него зла.

– Стараюсь, – согласилась я, втянув в легкие спертый воздух, – одним богам известно, как я стараюсь.

И опять между нами возникло неловкое молчание. Я почему-то сильно засмущалась... Почувствовала, что малое расстояние между мной и Александром, его речи до этого, его защита перед лекарем – они вызвали, кажется, странное влечение.

Старалась думать о чем-то другом. Вызывала в памяти образы из прошлого, как общалась с другими мужчинами, как флиртовала с ними. Не могла объяснить себе это явление, но в моем мире, куда более раскрепощенном, чем вся Терралия, а в особенности Лавенхейм, подобных эмоций я не испытывала.

Сейчас я сидела рядом с Брилендом, не трогала его за упругие мышцы, не гладила по мускулистым плечам, ничего не шептала на ухо, просто держала за колено и лечила... Он сидел смирно и не двигался, тяжело дышал, был серьезен и мрачен.

И все же... Я отчетливо ощущала, как покрываюсь красными пятнами, как мурашки стройным рядом вышагивают по спине от волнения. Теперь и не знаю, кто из нас больше болен.

Мы оба не произнесли ни слова в течение десяти-двадцати минут, и эта тишина была не гнетущей, а будоражащей. Черт, неужели, за год (меньше, чем за год) строгие порядки страны отпечатались в моем характере и поведении?

– Саммер, я... – подался вперед герцог.

– Ваша Светлость, вы...– сорвалось с моего языка одновременно.

Естественно, я уступила.

– Простите, вы начали первым, – понурила взгляд, в котором плескались стеснительные искорки.

Я кое-что ему не простила, и пока он в благодушном настроении, пока мы не планируем друг друга убивать, намеревалась затребовать ответа. Но, видимо, для Александра Бриленда мои планы слишком явственно читались.

– Я хотел извиниться, – начал он.

– Извиниться?

Взмолилась, чтобы мы думали об одном и том же.

– За мои действия перед свадьбой, – угадал мои мысли Его Светлость. – Понятия не имею, что на меня нашло. Меня оправдывает лишь то, что вся семья Граем мне не нравится.

Ах, понятно, он просит прощение, за то, что запер меня. Ну да, ведь ранее не случилось ничего важного...

Это не такие извинения, которые я бы желала услышать. А уж наветы про семью Граем меня и вовсе возмущали.

– Что они вам сделали? Елена мне очень помогла после нападения гончих, а Джайлс создал прекрасные, невероятные артефакты. Без них я бы никогда...

– Именно, – перебил меня господин Бриленд. – Зачем они остаются в нашем захолустье? Я бы мог понять, если бы Джайлс рос в Лавенхейме. Но Елена прибывает в город наездами, путешествует по всей стране. Для ее сына мой город не является основным пристанищем.

– Какое вам дело? – я поморщилась.

– Прямое, Саммер, самое прямое, – упрямо повторил Александр, – но я не об этом. Вы примете мои извинения?

Я их хотела и ждала, а получив, почувствовала пустоту, будто я заставила мужчину их произнести.

Простила ли я? Точно нет. Это было некрасиво и преступно, по-собственнически, и эти инстинкты Его Светлость не объяснял. Приняла ли?

Любое извинение должно быть искренним, должно быть направлено от всего сердца. Человек, кто их приносит, осознает, зачем это делает и кается за прошлые обиды. Бриленд не каялся. Он это сделал, чтобы я прекратила смотреть на него исподлобья, чтобы не отвечала язвительно на любой комментарий. Может, в благодарность, но не по той причине, ради которой извинения и созданы.

– Принимаю, Ваша Светлость, – проговорила вежливо и убрала свою кисть с его колена. – Надеюсь, впредь, вы не позволите себе ничего подобного.

О произошедшем между нами поцелуе он разумно умолчал. Сдается мне, не посчитал его важным. Подумаешь, всего-то коснулся губами какой-то девицы. На войне все средства хороши.

– Но вы ведь злитесь, – отстранился он. – Зачем мне лжете?

– Потому что это прилично, – склонила голову набок, – потому что того требуют обстоятельства.

– Я прошу от вас честности.

– Серьезно? – изумилась я. – Честности?

Какие только эпитеты не вертелись на языке. Совсем нелестные, очень грубые.

– Меня второй раз за день не понимают. Я плохо изъясняюсь? – выгнул Его Светлость одну бровь.

И меня понесло. Он сам напросился, он сам проговорился о честности. Встав с места, заходив взад-вперед, ломая локти и срывая голос, я запричитала:

– Вы меня использовали! Поцеловали, рассчитывая на что? Чтобы я заткнулась? Как я потом должна себя ощущать? Если вам привычно раздавать поцелуи налево и направо, то мне нет. Для меня это событие. Я думала, что я виновата, что я... боги... Что я...

Он тоже поднялся и остановил меня. Его рука мягко, но уверенно легла на моё запястье, словно держала хрупкого воробья, готового сорваться в небо. Я успела только моргнуть, прежде чем он оказался настолько близко, что его дыхание обожгло мои щеки.

– Я не использовал, – сказал он хрипло. – И сам удивился тому, что сделал, но ни в чем вам не солгал.

Время будто свернулось в тугую спираль, и я не знала, как выбраться из неё. Весь мир застыл.

Александр притянул к себе, наклонился... Я до последней секунды не верила в происходящее. В мыслях держала парочку острот, но... Они мгновенно растворились, едва его губы коснулись моих. Это было как внезапный теплый ливень в знойный день, сбивающий дыхание и разум.

Его поцелуй был неосторожен и настойчив – как будто кто-то попытался украсть у меня что-то важное, но вместо возмущения я почувствовала лишь бурю противоречий внутри.

Ахнула, инстинктивно упираясь ладонями ему в грудь, но мои пальцы предали меня – замирали, чувствовали, как его сердце бьётся под тканью. Сопротивление таяло, словно снег под утренним солнцем.

Когда он отстранился, я несколько секунд стояла, не в силах вымолвить ни слова. Мои губы словно вспоминали что-то, чего я сама не смогла понять. Это была кража. Сладкая, оглушительная кража. И мгновение спустя, я осознала: верни этот момент мне – я ни за что не позволила бы ему закончиться.

– Это ошибка, – вымолвила и сбежала прочь, сгорая то ли от стыда, то ли от унижения.

Глава 12. Саммер

Следующие несколько дней мы намеренно избегали друг друга. Точнее, в жизни Его Светлости, по-моему, ничего не изменилось. После моего «лечения», он спускался на завтраки, шутил, встречался с семьей, а я, напротив, закрылась и боялась посмотреть мужчине в глаза.

Как понимать его последние слова?

Какая я дурочка, какая доверчивая. Почему ведусь на все подряд? Раньше я полагала, что я разумная барышня, но в последние несколько недель моя самоуверенность пошатнулась.

Чтобы и дальше не самоуничижаться, я погрузилась в работу.

Роберт в госпитале меня подчеркнуто не замечал, бубнил себе что-то под нос, когда я подходила, но из-за огромного количества обращенных, был вынужден признать мое присутствие.

В Лавенхейме случилось то, чего я боялась – простудная эпидемия. В родном мире меня не страшат смены сезонов и болезни, а вот без привычного оборудования, полагаясь на одну магию, вечно противоборствуя с жителями и лекарем, наступление холодов пугали до чертиков.

В день мы принимали несколько десятков заболевших. И все они жаловались на одно и то же. Им было больно глотать, гланды их опухли, температура превышала привычную и нормальную, а ломота в теле не позволяла нормально двигаться.

– Это же ангина, – пожимала плечами я, исследуя горло одного из несчастных и подзывая господина Уоррена. – Посмотри на этот налет и гной.

К сожалению, про обычную ангину, хорошо знакомую, в Терралии никто не слыхивал.

Простуда, чахотка – об этом жители Лавенхейма знали. А ангина, та самая, простейшая ангина, которая при неправильном лечении вызывала множество осложнений, оставалась для них загадкой.

– Кашель, выпиши настойку, – бурчал целитель.

– Но она ему не поможет, – отнекивалась я.

Да, у кого иммунитет крепкий, им ничего по существу не грозило, ангина пройдет за неделю, может быть за две. А кто похвастаться им не мог? Между прочим, она-то и вызывала остро ревматоидную лихорадку, от которой страдал наш герцог. А еще в моей практике был случай, когда здоровый мужчина схватил инфаркт. Нет, с этим заболеванием шутить нельзя, оно не менее опасно, чем пневмония или заражение крови.

Грешным делом, я подумала, что это я принесла ее. До моего появления в Терралии никто ничем подобным не болел, не было данных. Но я быстро отбросила подобные мысли.

Во-первых, переместившись в новый мир, я была абсолютно здорова. А во-вторых, господин Бриленд умудрился ее как-то подцепить задолго до моего появления. Наличие стрептококков в его крови я доказала доподлинно.

– Мэтисон, я тебя не спрашиваю, – зверел натурально Роберт. – Или дай лекарство, или уезжай в столицу. Практику, так и быть, я тебе подпишу. В деньгах не потеряешь.

Предложение было щедрым, а Уоррен орал настолько громко, что и другие посетители выпрямили шеи.

Почему бы и нет? Я мечтала помогать жителям, хотела, чтобы мой труд не был напрасным, но они меня боялись. Роберт думал от меня избавиться, а Его Светлость вел себя, словно подросток – мы так ничего толком и не обсудили. Да, поездка в Брекенридж стала бы спасением для меня.

Но...

На одной из кушеток, в ожидании приема сидела леди Портер:

– Господин Уоррен, я не ослышалась? Вы хотите лишить нас талантливого целителя?

– Маргарита, ты неправильно меня поняла, – бросил мимоходом девушке.

Не тут-то было. Леди Портер не собиралась сдаваться.

– Я неправильно поняла? Да вы издеваетесь, – обернулась на других людей девушка. – Сколько мы молчим о репутации леди Мэтисон? Бедная женщина, и она нас терпит и принимает. А вы знали, что она первоклассный лекарь? Да, она только выучилась в академии, но Роберт-то все новости от медицинского сообщества игнорирует. Леди Мэтисон, осмотрите меня, вдруг у меня тоже ваша... ангина...

– Да, – встал со своего кресла мужчина, чье имя я запамятовала. – Роберт, ты можешь продолжать злословить на девушку, но она помогла мне за пять минут, а ты прыгал больше часа. Я ценю тебя, но леди Мэтисон прислали недаром. Она профессионал своего дела.

По-моему, это был господин Фирсток, которому я вправила челюсть после неудачного эксперимента с грушей.

Один за одним поднимались те редкие жители, которым я умудрилась помочь. Их было не очень много, но в их глазах застыл такой праведный огонь, что я засмущалась.

Они были мне благодарны, они шли целенаправленно ко мне, а не к Роберту, и были готовы выполнять все мои назначения.

И как после таких речей отказываться от должности и сбегать в Брекенридж?

– Довольна собой? – прошептал разгневанный Роберт.

Да, я будто бы обрела второе дыхание. Я то полагала, что в Лавенхейме меня возненавидели.

– Или ты перестаешь игнорировать меня, или мы делим практику. Видно, – выдохнула, обращаясь к старшему лекарю, – что твои настойки им не помогают. У нас эпидемия. Открывайте третий этаж. Тяжело больных отправим на него, других по домам и выпишем лечение.

Господин Уоррен не хотел соглашаться, по лицу было видно, но количество пациентов повергало в шок его седую голову. А если учитывать, что у всех на гландах виднелись признаки ангины, ему пришлось признать мою правоту. Ну, или по крайней мере сделать вид, что признать.

– И что с ними делать? – вопрошал он.

– Пока давать обильное питье. Вызови Эви, прикажи, чтобы надела маску, пользовалась отдельными приборами и постоянно мыла руки. А я пока вернусь в усадьбу, – вздохнула я.

Это было местами неправильно. Эви – молодая мама, которой чужие болезни вообще не уперлись. Но она оставалась талантливой медсестрой. Она не пройдет мимо, поможет. Даже обидится, если мы ее не позовем. За это я ее ценила.

Я не нашла причины этой повальной эпидемии, но заволновалась за жителей поместья. Александру нельзя заболеть. Вполне возможно, что эта хворь его и убьет, да и другим служащим добавит немало хлопот.

Одно радовало, мой организм привыкший. Сколько бы себя я ни проверяла, а я безумно страшилась пасть от детской, легкой болезни, это зло меня не брало.

Ворвавшись в здание, я кинула свои перчатки в камин и приказала дворецкому:

– С этих пор не экономим. Все перчатки в огонь, по дому ходим в повязках. Для каждого человека, включая прислугу, делаем свой комплект посуды. Это понятно?

– Да, леди, – спрятал виноватый взгляд мужчина.

– Что? – не укрылся от меня его грустный, протяжный вздох.

– Господин Бриленд, – начал он, вызвав в душе самые противоречивые чувства, – маленький господин Бриленд, наш Энтони, заболел и потерял сознание.

За эти пару недель Энтони освятил собой всю усадьбу. Мальчишка был тем еще проказником, вечно подставлял слуг, воровал сладкое, хулиганил. Но ему прощалось все. Не Александр был душой поместья, а его племянник. Тони обожали от мала до велика, баловали, играли с ним. Чего греха таить, этот ребенок забрался и в мое сердечко.

– И вы меня не позвали? – ошарашенно присвистнула я.

– Мне велели вас не беспокоить. К ночи прибудет господин Уоррен.

Я хлопнула дворецкого по плечу.

– Сделай все, как я сказала. Почаще проветривай его комнату, но чтобы в ней не было морозно, холодно. Если его отец или Роберт будут препятствовать, зови меня.

– Я все выполню леди, – кивнул мужчина.

Получив ответ, я поняла, что он так и поступит. Не знаю каким образом, но прислуга подчинялась мне. Я подозревала, что не обошлось без приказов Александра.

Быстро забежала в свою комнату, переоделась, умылась, протерла руки и подхватила чемоданчик, в которых складировала лекарства и травы. Раньше я не отдавала отчета, зачем я это делаю, а вот сейчас поняла.

Ворвалась в комнату ребенка и присела на крае его кровати. Энтони спал, и я легонько коснулась его лба, стараясь не разбудить.

Конечно, он температурил, сильно вспотел под тяжелым одеялом и невольно постанывал. Я поджала губы, жалея мальчишку.

Уже вечерело, тяжелые портьеры были задернуты, а камин натоплен до предела. Я порывисто вскочила, убирая портьеру и распахивая створку одного из окон.

Энтони жил в старой части дома, самой древней, красивой, но где-то требующей ремонта. Ставни не поддавались, а когда сдвинулись, раздался такой звук, словно я распилила все личное крыло надвое.

– Что вы делаете? – на шум вбежал его волнующийся отец. – Саммер, это вы, – на мгновение он успокоился. – Тони было холодно.

– Конечно, – подтвердила я, вжимая голову в плечи и проверяя, спит ли еще мой маленький пациент, – но повышать температуру в комнате не будем. Ему нужен свежий воздух. Давно он дремлет?

– Несколько часов, – кратко сообщил Майкл. – Я хотел послать за вами, но мне сказали, что вы уже в госпитале.

– И что? Могли отправить Уэйда за мной или кого-то другого, из прислуги.

– Мой брат решил иначе, – ответил собеседник, – собирается к концу дня привезти сюда Уоррена.

Да, дворецкий любезно донес до меня животрепещущую новость.

Очень хотелось возмутиться. Я жила с ними, пусть и не совсем добровольно. Эти мужчины меня защищали от неведомо кого. Спасли от чудовищ. Я же должна их как-то отблагодарить за это. А то, что Его Светлость отказывается от моих услуг, покоробило до предела. Как целоваться, так никаких проблем, а как попросить помощи...

Наглец... и грубиян.

– Господин Уоррен сейчас очень занят, – произнесла задумчиво, представляя, какая суматоха творится в нашем госпитале, – да и мне пора. Я вернусь вечером, и еще раз осмотрю вашего сына.

Я не удержалась и подошла к мальчику, погладив мягкие завитки его волос.

– Саммер, – кашлянул внезапно Майкл и тоже сделал шаг ко мне.

– Что?

– Я что угодно сделаю ради Энтони. Пойду на любые жертвы, сделки. Он и брат – единственные родные люди, которые у меня остались. Вам неизвестно, но мать Тони я очень любил, и сын очень на нее похож.

Привычная невозмутимая маска, которой, кажется, славились все Бриленды, слетела с его лица. Майкл перестал выглядеть как суровый чиновник, властный аристократ. Во взгляде читалась обеспокоенность, истинная паника и безудержная тоска по почившей супруге. Мне неведомо из-за чего она погибла, но средний Бриленд продолжал по ней скорбеть.

– Мне не надо ничего обещать, – залепетала я, – во-первых, это моя работа, а во-вторых, к Энтони я и сама привязалась. Я лишь прошу, чтобы все мои назначения выполнялись неукоснительно. Слугам я все объяснила, дело за вами.

Я вновь повторила набившие оскомину советы: давать много пить, не сильно кутать, несколько раз в день проветривать помещение. Не держать грязным и неумытым, в мокрой, в поту, одежде, не заставлять есть. Если честно, поражалась, что в Терралии до сих пор работали эти древние правила. У них же магия... Она, видно, и задерживает весь прогресс.

Господин Бриленд не сдавался.

– И все же я обязан вам чем-то ответить. Вы спасли мою жизнь, так нам помогаете. Как вас отблагодарить? Если вам хоть что-то нужно, любая просьба...

Не заговори Роберт сегодня о поездке в Брекенридж и о подписании практики, я бы и не вспомнила о своей главной, насущной проблеме – о возвращении в свой мир. Но теперь передо мной стоял тот, кто работает при дворе, кто наверняка знает главного портальщика. Получается, из всего Лавенхейма только Майкл и может мне помочь. Грех не воспользоваться такой удачей.

– Я не вправе, – застыдилась собственной идеи, чем вызвала новую порцию уговоров.

– Саммер, по глазам вижу, что вам что-то нужно. Не стесняйтесь.

И я сдалась.

– Когда все закончится, когда я удостоверюсь, что болезнь ушла, я бы хотела... – аж губу до боли прикусила, боясь спрашивать дальше, – чтобы вы взяли меня с собой в столицу.

– Зачем? – нахмурился господин Бриленд.

– Это не все, – натужно и извиняюще улыбнулась я. – Я бы хотела попросить вас представить меня главному портальщику, кем бы он ни был.

Закрыла глаза, ожидая волны расспросов, но Майкл был поразительно тактичен.

– Это легко устроить, Саммер. Едва Энтони поправится, и я обязательно вас познакомлю.

– Да? Сделаете это для меня? – не поверила своему счастью.

Я чуть не бросилась брату Александра на шею. Для него это малость, хоть и странная. Что может связывать юную целительницу и человека, умеющего строить дороги среди миров? Но для меня это невероятное чудо. Счастье...

За нашими спинами скрипнула половица, а потом раздался тихий стук по деревянной поверхности.

– Я не помешал? – вошел в комнату Энтони Его Светлость. – Как он? – Кивнул Александр Майклу, получив в ответ неясную, недовольную гримассу, повернулся ко мне. – Саммер, я искал вас в госпитале, но Роберт ворчливо сообщил, что вы поехали домой.

– А, да, – замерла, прогоняя внутри себя ураган из негодования, страха и смущения. – Я приехала ненадолго, чтобы кое-что проверить. А вы... – осознала, чем он сам болеет, и где находится. – Ваша Светлость, а вам нужно поскорее уйти отсюда, – выпалила первое, что пришло в голову.

Оба брата воззрились с недоумением, а я буквально выталкивала Александра за порог комнаты. Заодно силилась собраться с мыслями. Не могла понять, что он успел расслышать. В курсе ли о моем потайном желании сбежать из Лавенхейма, и от него в частности?

Майкл остался с сыном, а я застряла в коридоре вместе с герцогом. Не смела взглянуть в его глаза. Мне казалось, что там я прочитаю разочарование. По другому его молчание после очередного поцелуя я и не рассматривала. А как воспринимать?

Ко всему прочему примешалось чувство вины, будто я планирую не вернуться в свой мир, а бросаю весь город и герцога в большой беде.

– Мне надо идти, – ляпнула и обошла мужчину на безопасном расстоянии, – мне нужно заняться лекарством.

– Саммер, а я могу помочь? – хотел меня остановить Его Светлость и протянул ко мне руку.

Но не коснулся, она напряженно повисла в воздухе.

Провожая чужую ладонь взглядом, задумалась. Зачем это все? Сложно представить герцога в роли лаборанта, как он в белом халате и перчатках переливает одну жидкость из мензурки в другую. Но помощь мне, действительно, требовалась.

Мое лицо исказила гримаса, а он не осознавал, на что обрекал себя своим же предложением.

– Что такое, Саммер? – переспросил господин Бриленд, поймав мое недвусмысленное выражение.

– Вам не понравится, – некрасиво усмехнулась я.

– Но я все же хочу получить объяснения.