Текст книги "Академия Меча и Магии (СИ)"
Автор книги: Степанида Воск
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 13 страниц)
Если бы о подобном мужчине сказали некоторое время назад, он рассмеялся бы, говоря, что так не бывает.
Бывает. Только мало с кем.
Несколько мгновений ничего не происходило. Каждый смотрел куда угодно. По сторонам. На птиц, гордо расхаживающих по тротуару. На маленький фонтанчик, приютившийся по сенью деревьев. Но через несколько минут тяга появившаяся внезапно, взяла вверх. Они оба, синхронно, повернулись. Чувствуя, что не могут противиться влечению.
– Как тебя зовут? – сложно понять кто спросил первым.
– Кларисса.
– Руслан, – представился Руан, зная, что непривычное имя вызовет массу вопросов.
– Чем занимаешься?
– Всем понемногу.
– А ты?
– И я всем, что прикажут.
Что значат слова, когда разговаривают глаза? Когда руки приходится сдерживать, чтобы не прикоснуться, когда хочется. Нормы морали, нормы приличий, будь они неладны. Кто их придумал?
– Уже холодно.
– Надо вставать.
– Зайдем в кафе? Там согреемся.
– Что ты любишь? Чай или кофе?
– Все. И вон то пирожное. Оно вкусное.
– Тогда пять.
– Зачем пять?
– Мне нравится число.
– Мне тоже. Берем пять.
Милые разговоры ни о чем. Язык говорит одно, а тело кричит другое.
Кто придумал приличия? Почему нельзя сходу сказать, что хочется? О чем все мысли.
Руан сдерживался, стараясь не испугать, заманивал в свои сети. Старался понравиться. И чувствовал, что движется в правильном направлении.
Глава 36
Посиделки с молодежью взбодрили меня. Отчего я долго не могла уснуть. Все ворочалась и ворочалась с боку на бок.
В минуты, когда предоставлена сама себе, мысли возвращаются к нерешенным проблемам.
Для меня это возвращение домой. К Антошке.
Я изо всех сил гнала от себя мысли о сыне, понимая, что стоит начать думать, вспоминать, как начну скучать со страшной силой.
В Академии вокруг меня находились люди, но чувствовала себя одиноко. Тяготилась пребыванием в чужом и чуждом для меня мире.
Зачем я здесь? Для чего?
Что должна понять? Или чего достичь? А может выполнить?
Ни на один вопрос не было ответа.
А где-то за пеленой мироздания находился мой Антошка.
Что если Расхи солгал, утверждая, что время течет по-разному? И я вернусь в свой мир в тот же миг, когда из него пришла.
На короткий миг я допустила, что это не так.
Сможет ли Антошка обойтись без меня? Не пропадет ли он? Не ударится в панику?
Мне как-то сказали, что я не люблю своего ребенка. Это случилось в первых числах сентября. Антошка лишь несколько дней ходил в первый класс. Я провожала его до школы, а после уроков встречала. Хотя школа находилась всего лишь в квартале от дома. Большинство мамочек помогали своим первоклассникам с переобуванием, носили за ребенком портфель в школу и из школы. Я же терпеливо ждала пока Антон переоденет сменную обувь, сложит ее в сумку, и сам возьмет портфель. Это занимало много времени. С посторонней помощью оно сократилось бы, но я запретила себе помогать. На меня смотрели, как на мачеху. А одна мамочка не выдержала и произнесла это вслух.
Я расстроилась. Антон заметил. Спросил в чем дело. А когда услышал ответ, то заметил, что он уже большой и в няньках не нуждается. А кому не нравится, тот пусть не смотрит в нашу сторону. И в ультимативной форме заявил, что больше не желает моего сопровождения в школу. К урокам тоже перестал меня подпускать. Обижался, когда проверяла, говоря «я сам».
С тех пор повелось, что лишний раз не лезла в его дела. При этом учеба не страдала, а мне не требовалось проводить весь вечер за проверкой уроков.
Я вздохнула.
И перевернулась на другой бок.
Свет от фонаря, падавший из окна, рисовал причудливые фигуры на стене. Тень, от колышущейся за окном ветке, мерно покачивалась в такт порывам ветра.
Не заметила, как задремала.
А во сне я оказалась в парке, в день, когда встретила Руслана. Светило теплое осеннее солнце. Под ногами шелестела опавшая листва.
Я сидела на лавочке, размышляя об очередном неприятном разговоре со Сталиной Гуковой. Ее маниакальное желание выдать меня удачно замуж сводило с ума. Она все никак не желала понять, что у меня свой путь, совершенно не похожий на ее. И моя жизнь не должна повторять ее.
Как убедить в этом мать, я не знала.
И вдруг появился ОН. Мужчина, привлекший внимание одним лишь своим видом. Нездешней красотой и грацией дикого животного.
Руслан двигался плавно, словно хищник, идущий по знакомым владениям в поисках добычи.
А дальше воспоминания прервались, пошли рябью. Словно кто-то включил дрель рядом с работающим телевизором.
И вот мы уже в кафе пьем кофе с пирожными. И болтаем обо всем на свете. Как-будто это не наша первая встреча, а сто первая и знаем мы друг друга много лет.
Случайное касание рук и по коже ползут мурашки. А сердце замирает от одного лишь взгляда. Я улыбаюсь. И мне улыбаются в ответ. Я смеюсь. И изо рта Руслана вырывается смех.
Мы дополняем друг друга, будто две половинки одного целого, разлученные и встретившиеся вновь.
О подобной идиллии я слышала, но никогда не надеялась встретить на своем пути, считая выдумкой.
Время идет и нам уже мало касания рук. Нам хочется большего.
Его взгляд. Мой мысленный ответ. И вот мы уже на пути в гостиницу. Идем, не размыкая руки.
Мы и в номер ввалились, держась друг за друга, словно сиамские близнецы.
Сказочный вечер, плавно перетек в волшебную ночь. Сладкая близость и безумие плоти, жаркие стоны и сумасшедшее желание, все смешалось в фантастическом калейдоскопе чувств.
И я вновь проживала его, шаг за шагом. Воспаряла ввысь и умирала от счастья, переживая маленькую смерть, лишь для того, чтобы вновь вкусить радость бытия. Окунаясь в прошлые воспоминания с легкостью и безумной страстью.
Глава 37
После волшебной ночи, было сладостное утро, полное неги и невысказанных обещаний.
Девичьем сердцем чувствовала, что зацепила Руслана. И надеялась на скорую встречу.
Встреча не состоялась. Зато через некоторое время обнаружила в себе волшебную начинку.
Две полоски – это много или мало?
Я никогда не задумывалась на подобную тему. В моей жизни не было места неожиданности. Тем более такой. До этого дня, разделившего жизнь на две половины, я четко знала как себя вести в той или иной ситуации. Всегда все планировала. На несколько месяцев вперед знала чем буду заниматься. Когда пойду в гости. Вынесу мусор. Навещу Сталину Гукову.
И вдруг такое.
Я тупо таращилась на ничем не примечательную полоску с двумя голубоватыми черточками и не могла понять что они значат.
Вроде бы и прочла инструкцию, но так до конца не поняла ее смысл.
Две линии это что: знак равно или кусочек пешеходной зебры?
Меня заклинило. Я впала в ступор и не двигалась с места, смотря на весточку из будущего. Только так можно назвать то, что еще не сформировалось, не оформилось. Невидимо, неощутимо, но уже существует.
– Тина, – позвонила подруге, – какая вероятность ошибки у теста на беременность? – спросила, в надежде услышать что-нибудь типа пятьдесят на пятьдесят. После чего могла выдохнуть и лечь спать, думая, что все рассосется само собой.
– Когда ты успела? – удивленно воскликнула она в трубку.
– Я просто спросила, – пошла на попятную.
– Просто бывает у курочек. Им для яичек петушок не нужен. А у тебя залет, – сходу определила она.
Подруга отличалась прямолинейностью, а иной раз отсутствием такта. Зато я всегда знала какое платье меня полнит и больше его не надевала.
– Это не я. Мне интересно…, – принялась оправдываться.
– Я скоро приеду. Накрывай на стол, – распорядилась она.
– Зачем? – удивилась.
– Не буду же я пить без закуски, – продолжила она свою мысль.
– А пить– то зачем? – никак не могла включиться в происходящее. Все мне казалось нереальным. Каким-то фантастическим. Происходящим не со мной.
– Как это? Тебе уже нельзя, а я без закуски не могу. А такую новость грех не обмыть, – выдала Тина, прежде чем положить трубку.
Ее четкие указания и необходимость встречать гостью, отвлекли меня на некоторое время от дум, к которым не знала как относиться. То ли радоваться, то ли печалиться.
У меня еще не успела зарумяниться запеканка в духовке, а Тина уже стучала в дверь.
– Матери уже сказала? – с порога спросила она.
Я посторонилась, пропуская Тину в коридор. Покачала головой. Мол, нет, не успела.
– Правильно, что ничего не сказала. И не говори. Хотя бы первое время. А лучше вообще не говори.
– Почему? – мне, находящейся в состоянии слабого включения в реальность, не до конца доходил смысл услышанного.
– Для нее это станет, как красная тряпка для быка. Она же тебя со свету сживет.
Тина Сталину Гукову недолюбливала. Та отвечала ей взаимностью. А все потому что Сталина любила указывать и учила всех и вся по поводу и без повода, считая свое мнение единственно правильным. А для Тины она авторитетом не была. И на этой почве не одно копье сломалось.
Мы с Тиной прошли на кухню. Где я все же накрыла стол. И даже бутылочку вишневой наливки достала из закромов. На всякий случай. А вдруг и правда пить будет.
– Ну, рассказывай, – Тина подперла подбородок рукой, не притрагиваясь ни к чему, лежащему на столе.
Будучи разоблаченной рассказала все в двух словах.
Мне то и рассказывать было особо нечего, если опустить пикантные подробности.
– М-да. Встряла ты, подруга, – заключила Тина. – И что решила? Когда собираешься в больницу? Чем раньше, тем легче перенесешь. Да и привыкнуть не успеешь. Сейчас это быстро. Легкий наркоз. Несколько минут беспамятства. И ты уже вновь чистенькая, как слеза.
Я с огромным трудом поспевала за ходом ее мыслей. И это не было самым сложным. Трудным оказалось вникнуть в суть.
– Ты сейчас о чем? – спросила дрожащим голосом.
– Об аборте, конечно же. Зачем тебе ребенок от незнакомого мужика? Может быть он псих? Или наркоман. Что скорее всего так и есть на самом деле. Ты же не хочешь испортить себе жизнь? Зачем тебе ярмо на шее? – она рассуждала, хрустя огурчиком из салата.
А я чувствовала как из меня во все стороны вырастают иголки.
– Да что ты такое говоришь? Ты в своем уме!? – чуть ли прокричала. Да вовремя спохватилась. Не хотелось, чтобы соседи узнали последние горячие новости.
От неожиданности Тина даже жевать перестала.
– Мать, это ты не в своем уме, – Тина поставила мне диагноз.
Глава 38
С каждым мигом сон Руану нравился все больше.
Встреча.
Недолгое ухаживание.
Жаркая ночь.
Яркая последовательность прошлых событий вставала перед глазами, как будто происходила вчера.
Тело, истосковавшееся по женской ласке, недвусмысленно отзывалось.
Горячие объятья, сладкие моменты, милые нежности калейдоскопом сменялись одно за другим.
На самом интересном месте, когда до кульминации оставался всего один шаг, воспоминания пошли рябью. Перемешались, словно кто-то огромным шестом провел, сделав несколько кругов по часовой стрелке.
И когда гладь сновидения вновь стала четкой, Руан стал свидетелем разговора двух женщин, одной из которой была Кларисса.
Суть разговора, вначале ускользавшая от мужского понимания, к середине кристально ясно открыла главное.
Терзания и переживания Клариссы, виновником которых был Руан собственной персоной.
Видеть со стороны с каким рвением и упорством девушка отбивала все доводы знакомой, уверяющей, что случайная беременность обуза на всю жизнь, для Руана оказалось полнейшей неожиданностью.
Он зачарованно следил за диалогом, ощущая витавшее в воздухе напряжение.
– Хорошо, если беременность будет без осложнений, – повысив голос увещевала Клариссу подруга. – Раз или два в месяц посетишь гинеколога, сдашь анализы и все остальное время будешь усердно трудиться, зарабатывая деньги на роды. А если нет? Если осложнения? Загремишь в больницу. Останешься без заказов. Мать тебе не поможет. Сама знаешь. Ты об этом подумала? – девушка безотчетно стучала вилкой по столу.
– Теперь уже подумала, – ровно произнесла Кларисса, мотнув головой.
– А потом роды. И хорошо если без осложнений. Несколько дней в больнице и домой. А там соски, купания, пеленки. И все это в одни руки. Даже если нянечку наймешь, за ней следить надо. Они сейчас все совершенно безответственные. А иной раз психически больные. Тебе не жалко будет оставлять своего ребенка на неуравновешенного человека? А если сделает что-то плохое? – продолжала стращать Клариссу подруга.
– Ты закончила? – она сцепила пальцы с такой силой, что побелели костяшки.
– Нет еще. Ты не представляешь, какое ярмо на себя вешаешь. Это же на всю жизнь. Не делай глупости. Не ломай себе жизнь. Лучше один раз перереветь, зато потом свободной птицей летать.
– Не суди по себе, Тина. И если ты допустила ошибку, в которой каждый день раскаиваешься, то не подталкивай меня на нее, – Кларисса отвечала громко и четко.
– Да что ты такое говоришь! – подруга вскочила с места.
– Что слышала. Думаешь, если я ничего не говорю, то не знаю. Не стоило напиваться до беспамятства, чтобы не суметь сдержать свою тайну.
Руан присвистнул, а девочка у него не промах. Боевая. Вон как подругу отчитала, как отбрила.
– Да ты. Да ты. Лучше бы я не приезжала, – Тина выбежала из комнаты, громко хлопнув дверью.
За окном кухни заверещала полицейская сирена.
– Лучше, – Кларисса уронила голову на сложенные руки. Посидела в таком положении некоторое время.
Руан подумал что она задремала.
Но нет. Спустя время голова поднялась. Глаза подозрительно блестели.
Неужели плакала?
На столе перед Клариссой лежала маленькая полоска, которую она взяла двумя пальцами. Покрутила.
– Ну, здравствуй, новая жизнь. Будем знакомы, – произнесла она. – Все у нас будет хорошо.
Видение Руана прервалось, словно кто-то нажал кнопку выключения.
Резкая боль в ступне заставила принца проснуться. Слепо таращась в пространство.
Огонь в камине погас.
Руан привычно щелкнул пальцами, чтобы зажечь огонек. Сухой щелчок эхом отлетел к окну и запутался в мягких шторах, затихнув.
Никакой магии, поздно вспомнил он наставление архимага. Для полнейшего выздоровления требуется закрепить эффект, стабилизировать потоки.
Тяжело вздохнув Руан поднялся с кресла, собираясь перейти в спальню. Нога зацепилась за упавшую книгу. Это она, соскользнув с колен, шлепнулась на ногу и разбудила.
Руана до боли в мышцах хотелось увидеть Клариссу, поговорить с ней. Объясниться. Воспоминания взбудораженные сновидением по-новому всколыхнули в нем чувства, которые постоянно приходилось держать в себе. Не позволять вырываться наружу. Ему все сложнее и сложнее удавалось сдерживать себя на расстоянии.
Принц с усилием сжал кулаки, приказывая себе успокоиться. Не спешить. Столько времени ждал. И еще подождет.
Глава 39
– Все таки слизал. А я ведь знала, – подмигнула зеркалу правым глазом. А оно возьми и подмигни мне левым.
Не поняла. Я моргнула правым. А мое отражение моргнуло левым.
Я подняла левую руку, а оно правую.
Что за чертовщина?
А после и вовсе мое отражение стало подхихикивать, медленно подрагивая.
Но меня-то не трясло. Я посмотрела на свои руки.
Закралось подозрение, что это один вредный подселенец решил надо мной подшутить.
– А ну-ка покажись! – приказала. Мое отражение в зеркале скорчило мне же рожу. – Не покажешься добровольно – вытяну за ухо, – предупредила.
Отражение замерло, но с поверхности зеркала никто не отделился.
Ах так. Принимать суровые меры не хотелось. Он же ничего мне не сделал. Потому и мне заниматься членовредительством было не с руки. Но выманить проказника желала.
– Ну и сиди там. В стене. Хотела угостить конфеткой, но раз некого угощать, то пошла я на занятия, – произнесла как можно легкомысленней.
Даже ладошкой в воздухе покрутила, словно девочка-кокетка. Не зря же я смотрела детские мультики. Медведь и Маша научили не одно поколение как не надо себя вести.
А затем медленно начала поворачиваться в сторону выхода из ванной.
Краем глаза заметила движение. Расплывчатую тень.
Ага.
Все же выманила на живца.
– Попался! – резко повернулась. И столкнулась нос к носу с Привидением.
Огромные глазищи на пол лица убедили меня, что кое-кто все же испугался.
И тут же перед моим носом появилась протянутая ладошка. Сосед требовал свою плату.
– Ах ты ж, сластена, – просящий взгляд и набежавшая слеза убедили меня в актерских качествах Привидения. – И кто же тебя научил делать такое жалобное лицо?
Я прошла в спальню и достала припрятанные леденцы. Как чувствовала, что не стоит их есть все сразу.
Сладкая конфетка тут же растворилась в воздухе, как только оказалась в ладошке просящего.
Никогда не предполагала, что привидения могут урчать, словно мартовские коты. Характерный для усатых звук раздавался от бестелесного существа. Вредного, но милого.
На будущее сделала себе зарубку всегда иметь в наличии сладости. Судя по всем, Привидение к ним не равнодушен.
К себе меня вызвал Расхи, передав через Несносного Ила, что после завтрака будет ждать меня в кабинете.
В столовой случилось столпотворение. Оказалось, что ночью кто-то украл все сливочное масло. А без него, как все знают, каши не сваришь. Бедная повариха была вынуждена сотворить чудо и приготовить на завтрак что-то совершенно иное. Не менее питательное и всеми любимое.
Пришлось ей в срочном порядке жарить блинчики и подавать их с протертой клюквой.
Очередь за блинами выстроилась до самых дверей столовой. Не все хотели ожидать. Некоторые из адептов начали роптать, забывая, что тем самым еще больше нервировали повариху.
Мы с Ситой, тихо переговариваясь, медленно двигались за своими порциями ароматных блинов, когда в столовую влетел сияющий Несносный Ил и принялся разыскивать меня.
– Чего ты такой довольный? – спросила у парня, с вожделением глядящего на мои блинчики, накладываемые на тарелку поварихой.
Дружной компанией мы прошли за свободный стол, где и уселись.
– А тебе кто-нибудь говорил, что ты толстая?
От такого вопроса впору начать заливаться слезами и проклинать весь белый свет.
Я бы так и сделала, будь мне на два десятка лет меньше.
– Если по доброте душевной решил меня избавить от всего, что может навредить фигуре, то ты просчитался. Блины мои. Пока не съем, никуда не уйду. А блины не отдам.
Заметив кислую рожицу черта, я пододвинула тарелку ближе к центру стола.
– Однако угостить – угощу. Я не жадная. Бери, – предложила зелененькому. Пусть он уже зелененьким не был, но в душе оставался таким же как и при нашей встрече.
Ил не стал ломаться. Блинчик исчез в его рту раньше, чем успела подумать, что я сегодня добрая самаритянка. Интересно, а мне что-нибудь за это будет? Лишь бы не затрещины по лбу.
Как и обещала, я пошла в сторону где находится кабинет Расхи сразу после завтрака. С Илом пришлось делиться не только блинчиками, но и компотом. Сказала бедолаге, что он будет должен. Если не блины, то хотя бы яблоки, после того как они созреют в саду. Ил вынужденно согласился.
Лишь доев мы разошлись каждый в свою сторону. Ил перешел к компании ребят у окна. Сита пошла в библиотеку. А я потопала к высокому начальству.
За очередным поворотом коридора мне навстречу вынырнула (и откуда только взялась?) невеста Руана де Бриса. И тут же я ощутила как под моими ногами пропадает пол.
Глава 40
– Что же ты такая неловкая? – всплеснула руками мымра крашенная.
Упала я некрасиво, хоть и не больно. А все потому что во время успела вытянуть руки, оставшись стоять на четырех конечностях. Пятая, указующим перстом смотрела вверх. Собака мордой вниз, кажется так называется эта поза.
Если за нами все кто-то наблюдает. Типа Бог или Создатель. То он получил чудесную возможность увидеть меня с необычного ракурса.
– А тебе, смотрю, давно мослом не прилетало, – собрала свои конечности и выпрямилась. При этом демонстративно отряхнула руки. Я бы их вытерла о невесту Руана, да та слишком далеко стояла.
– Милочка, ты забываешь с кем разговариваешь, – повысила тон мымра.
– Для тебя я – ария Рисса, – не обращая внимание на замечание Миа Мурано де Тора, ответила я. – Говорить с придыханием не обязательно, достаточно уважительного тона и легкого поклона.
Я совершенно не воспринимала мымру как преподавателя Академии. Во-первых, она у меня ничего не вела. А, во-вторых, я считала ее моложе себя. Лет так на десять – пятнадцать.
И пусть я внешне изменилась, но чувства и ощущения от прожитых лет остались со мной. А за прошлые годы я выяснила только одно – зарвавшихся нахалок следует ставить на место сразу же. Пока они не успели еще больше испортиться.
– Да как ты смеешь?
Я методично выводила из себя Мымру Ивановну.
Миа Мурано де Тора слишком длинно и замысловато. А вот Мымра Ивановна привычно и знакомо.
– Я тебе, Мымра Ивановна. Ой, прости, Миа Мурано, больше скажу. Не только смею, но и могу…, – закончить мне не дали.
В меня полетело что-то темное клубящееся.
Внутри сразу же зажегся фонарик сигнализирующий об опасности.
Времени на принятие решения оказалось слишком мало. Я вспомнила как мы в школе играли в волейбол. Руки сами собой сложились в перевернутую чашу и … отбили обратно все что летело мне в лицо.
Визг, писк, крик, все смешалось в одном флаконе и понеслось по коридору Академии.
Это ария Мурано получила ответочку.
На ее дикие завывания в коридор высыпались все кому не лень.
– Что здесь происходит? – откуда-то, словно чертик из табакерки, вынырнул муар Расхи.
За миг оценив обстановку, бросился на помощь злобной вредительнице, пребывающей в плачевном состоянии.
Из глаз Мымры Ивановны лились слезы, кампанию им составлял хлюпающий нос и перемежал все это регулярный чих.
В воздухе заискрились заклинания.
Вокруг Мурано появился едва заметный пузырь, наподобие мыльного.
Уровень шума в коридоре снизился на порядок.
– Срочно в лечебницу к арии Пампаур, – приказал Расхи, перехватив Алеандро. – Проводи. А вы, ария Рисса ко мне в кабинет.
Если бы не большое количество народа вокруг, то я с удовольствием скорчила рожицу на гневное замечание мужчины. А так, всего лишь кивнула, соглашаясь.
Я даже могла представить о чем пойдет разговор. Муар Расхи, не разобравшись в ситуации, начнет ругать. Когда выговорится, только тогда даст мне слово. Я, как лицо безвинно пострадавшее, но не получившее ущерба, буду вынуждена оправдываться. Затем, с третьего раза, все же смогу втолковать мужчине, что совершенно ни в чем не виновата. Он подожмет губы в знак недовольства мною и отправит восвояси.
Так я думала пока шла за муаром, то и дело поглядывая в возмущенную спину мужчины.
Она буквально кричала о недовольстве мной и ситуацией в целом.
– Пить будете? – с порога спросил муар Расхи, стоило двери закрыться.
– Зачем? – он сумел выбить меня из колеи.
Я ожидала всего чего угодно, но только не подобного вопроса.
– Стресс снимать. Алкоголь в небольших количествах лучшее успокоительное изобретенное человечеством.
– Так я вроде и не волновалась. Если только чуть-чуть.
Кто жил в эпоху перестройки, то закалился на всю жизнь.
– Не хотите?! – посмотрел в мою сторону Расхи, – тогда я выпью.
Он достал из бара бокал, в который плеснул на донышко из пузатого графина. Всего на один глоток.
По-мужски быстро опрокинул алкоголь в рот. Вытер губы тыльной стороной руки.
– Что между вами с арией Мурано произошло?
Я с интересом наблюдала за мужчиной, не зная как реагировать на его поведение.
– У меня с ней ничего не произошло. А она напала на меня. Вначале физически, а потом и на магическом уровне.
И я вкратце пересказала все чему стала свидетельницей и участницей.
– Как вы догадались трансформировать проклятие на смерть в почти безобидную чихалку-сморкалку?
Удивленно выпучила глаза, когда до меня стал доходить смысл вопроса.
Вот это новость. От нее впору начать пугаться.
– А с чего вы решили, что меня хотели убить? – спросила. Если с последствиями я была согласна, то причина от меня ускользала.
– Я увидел остаточный след, когда оказывал первую помощь. Смертельные проклятия имеют характерную структуру, – пояснил муар. – И никогда не рассеиваются до конца. Так что вы сделали с ним?
– Отбила руками.
Муару этого объяснения оказалось недостаточно. Он еще некоторое время пытался выяснить у меня подробности. Но когда все происходит несознательно, объяснить процесс трансформации невозможно, сколько не старайся.
Глава 41
Дверь с шумом распахнулась.
В комнату стремительным шагом вошел Руан де Брис.
– Почему я узнаю о происходящем в моей Академии в последнюю очередь? – резко спросил мужчина, остановившись в центре комнаты. Именно с этой позиции он мог держать меня и Расхи в поле зрения.
– Я уточнял детали случившегося. Опрашивал потерпевшую.
Расхи умел говорить спокойно, даже когда ситуация накалялась.
Руан перевел взгляд на заместителя.
– Поясни?! Мне сказали, что Мия Мурано де Тора была отправлена к лекарю после стычки с новенькой, – мимолетный взгляд в мою сторону, вопросительный, заинтересованный.
Ага. Вот как меня окрестили в Академии. Новенькой.
Не удержалась и фыркнула.
– Нападение теперь у нас так называется?! – пробормотала. Не особо надеясь, что меня услышат. А тем более не ожидая ответа.
Услышали. Обратили внимание.
Руан всем телом повернулся в мою сторону.
На миг даже залюбовалась.
Широкоплечий. Высокий. Стройный. Лишь залегшая между бровей складочка выдавала волнение и легкую усталость.
В одежде он выглядел не хуже, нежели без нее.
После сна, в котором я вновь переживала прошлое, я не могла не думать о Руслане, о его руках, его губах. Воспоминания постоянно лезли в голову, как я не пыталась их гнать. В конечном счете я перестала с ними бороться, решив, что лучше наслаждаться хорошими моментами, чем отвергать их.
– Нет. Нападение это всегда нападение. Только хотел бы знать кто на кого напал.
– Уж точно не я. Больно нужна мне ваша невеста. Вы с ней поосторожнее, она смертельными проклятиями плюется. Совсем страх потеряла. И что я ей сделала? – возмутилась.
– Я бы сказал что, но боюсь показаться слишком грубым, – подал голос Расхи.
– Потерпите ее немного. Она здесь долго не задержится.
Вот и что я должна понять из этого ответа?
Он ее жалеет или все же мне сочувствует? А последнее означает, что она скоро уедет или они уедут вместе?
Не хотелось бы. Пусть мурена катится на все четыре стороны. Нам и без нее неплохо будет.
Я не могла никак избавиться от сильного чувства, периодически накатывающего, стоило Руану де Брису оказаться рядом, катализатором которого служила злобная мурена.
Ревность.
Чувство совершенно мне не свойственное в обычной жизни. А здесь, в магическом мире, вдруг проснувшееся и заявившее о себе в полную силу.
Ведь то, что почувствовала к Руану в первую встречу в столовой было не только обидой, но и ревностью к более удачливой сопернице.
Она смогла то, что не сумела я. Завладеть вниманием и получить предложение руки от интересующего меня мужчины.
Как бы я не уговаривала себя, что не стоит обращать на него внимание, он выбрал не меня, не могла. Маленькой частичкой души даже завидовала мурене. И это являлось самым неприятным. У меня от него сын, а у нее его расположение. Где справедливость?
Однажды мать мне сказала, что во всех бедах виновата я сама. Была бы умнее, не забеременела от первого встречного, а приняла предложение достойного мужчины. Который и замуж бы позвал и материально обеспечил. А у меня ни того, ни другого, да еще спиногрыз в придачу. Который то болеет, то капризничает потому что зубки лезут.
Тоска по Антошке накатила со страшной силой. Весело в этом мире и интересно, но дома меня ждут, там я нужна, а здесь я чувствовала себя гостьей.
– Лучше меня домой отправьте. И проблем не будет, – ответила эмоционально.
– Нет, – резко ответил Руан.
Лицо мужчины закаменело.
Мой удивленный взгляд, трансформирующийся в возмущенный, по мере осознания услышанного, скрестился с твердым, словно сталь, взглядом ректора Академии.
– Что значит «нет»? – у меня даже глазик задергался. – Я, надеюсь, что ослышалась.
Внутри начало зарождаться негодование.
– Такой возможности нет, – безапелляционно заявил Руан, чем еще больше меня вывел из себя.
– Как это нет? А он сказал, что есть, – я ткнула пальцем в сторону Расхи. – И даже пообещал, что в скором времени я вернусь к себе. Домой.
Теперь мое внимание привлек Расхи, наблюдавший за нашим разговором со стороны, но не вмешивающийся в него.
– Он не мог такого сказать, – эмоций у камня значительно больше, нежели у ректора Академии.
Вот это поворот.
– Почему? – я была на пределе. Такое всегда случалось, когда дело касалось Антошки.
– Потому что я запретил.
Глава 42
Руан изо всех сил держал себя в руках.
Лишь бы не сорваться. Лишь бы не наговорить слов, которые назад не вернуть.
На заявление Клариссы о том, что ей лучше отправиться домой у Руана едва не вырвалось – не для того он так долго искал пути выхода в немагический мир, чтобы впустить Клариссу. Испробовал десятки способов прорыва структуры мира. Перелопатил сотни древних фолиантов в своем стремлении познать как сотворить несотворимое.
Миры в своем огромном разнообразии, существующие одновременно и живущие по своим законам, иной раз не желали вторжения к себе. Не пускали. Или пускали периодически. Как случилось с миром Клариссы. Лишь во время сильнейших магических штормов удавалось прорываться в миры с отрицательным магическим потенциалом. И такие явления нельзя было предсказать. Последний шторм случился во время бойни на границе миров. Тогда он и сумел заглянуть в немагический мир, где встретил ее. Ту, которая запала в душу. Ту, которая тронула тонкие струны души.
И вот теперь она желает вновь исчезнуть. Уйти от него. Туда, откуда, возможно, не будет возможности вернуться.
Где справедливость?
– Знаешь, что? Мне на твой запрет начхать. Мне нужно домой. И я вернусь домой. Расскажете вы мне как это сделать или нет, – Кларисса не кричала. А, наоборот, раздельно проговаривала слова. И от этого ее угроза становилась более осязаема. Дай ей шанс, она исполнит задуманное.
Она разве что гром и молнии не метала. Хотя, если верить всему услышанному в Академии, Кларисса могла из ничего сотворить все что угодно.
С одной стороны это безумно радовало Руана, а с другой печалило. Поскольку означало что вернуться к себе домой она могла в любой момент, стоило только захотеть. Существовал ничтожный шанс ошибки. Руан же привык всегда четко просчитывать вероятность успеха. К сожалению, этого не получалось, когда дело касалось Клариссы.
– Прошу прощения. Я ненадолго отлучусь, – влез в разговор Расхи. – Меня адепты ждут. А вы тут пока поговорите. Наедине, – кому понравится присутствовать при выяснений отношений? Тоже мне друг называется.
Демон с нежной душевной организацией быстренько пересек комнату. Прежде чем он вышел, Руан успел заметить ехидную улыбку на губах мужчины. Мол, сам разбирайся со своей женщиной, а меня не впутывай. Итак, пока тебя не было пришлось отдуваться за двоих, выдумывая чем заняться Клариссе до возвращения из столицы.
