Текст книги "Дорогой незнакомец"
Автор книги: Стелла Камерон
сообщить о нарушении
Текущая страница: 20 (всего у книги 22 страниц)
Глава 26
Наконец-то настал день венчания.
За органом сидела одна из престарелых мисс Вилли – сестры были близнецами, и Лили их не различала, но одна из них играла на церковном органе, щедро украшенном резными гирляндами, виньетками и прочими излишествами, предназначенными специально для того, чтобы скрыть множество ошибок, производимых во время игры, вне зависимости, какая бы из мисс Вилли ни играла.
– Я очень счастлив, дорогая, – сказал отец. Он повторил эту фразу уже многократно с тех пор, как они прибыли в церковь Святого Седрика. – Оливер – самый лучший из мужчин.
Лили вздохнула:
– Да.
Ее ужасала мысль, что ей придется пройти через всю церковь, где соберутся все жители деревни и обитатели всех домов, от больших усадеб до маленьких ферм, со всей округи.
– Надеюсь, ты не пожалеешь об этом дне, моя девочка, – сказала тетушка Фрибл, избегая, однако, смотреть Лили в глаза. – Ты могла удостоить нашу семью огромной чести, но ты избрала…
– …гораздо лучшего человека, – закончила за нее Лили.
Отец прервал их:
– Послушайте, послушайте.
Они ожидали в маленькой комнате в задней части церкви, но даже через закрытую дверь они могли слышать гомон снаружи.
Орган заиграл что-то величественное и торжественное.
Разговоры стихли.
Матушка Мирты Бамвэллоп приоткрыла дверь и попросила миссис Фрибл встать у боковой двери, чтобы не мешать церемонии.
Тетя Фрибл фыркнула в ответ, но все же сделала так, как ее просили.
– Мы готовы? – спросила маленькая, похожая на птичку миссис Бамвэллоп и, когда Лили кивнула, подала сигнал кому-то невидимому. – Ты выглядишь чудесно. Ну, теперь выходи.
И она вышла, опираясь на твердую отцовскую руку. Он пожал ее холодные пальчики и сказал:
– Я так горд тобой. Жаль, что тебя не видит твоя мама.
Лили с усилием глотнула и сжала розу, которую она несла, плотно прижав к животу.
Музыка смолкла, и, к чрезвычайному смущению Лили, все собравшиеся как один встали на ноги и стали вытягивать шеи, чтобы ее увидеть. Потом под весьма угрожающе бухающие раскаты нижнего регистра и после легкого напутственного толчка миссис Бамвэллоп Лили двинулась в сторону Оливера.
«Они считают себя в безопасности. Они думают, я в растерянности. Какая глупая ошибка.
Она выглядит вполне неплохо, моя маленькая Немезида. Да, именно ты и есть моя настоящая Немезида, Лили.
Какая суматоха. Сколько зевак. Какой церемониал. И Оливер Ворс, пылкий, нетерпеливый жених. Такой красивый, как они единогласно решили своим глупым шепотком.
Радуйтесь, Оливер и Лили, милые дураки. Теперь мне нечего терять, но я могу выиграть все. Мне нужно действовать немедленно, и я буду действовать.
Следующая церемония, на которой вы будете присутствовать вместе, будет вашими похоронами».
Благодарный Нику за дружескую поддержку, Оливер сохранял торжественную неподвижность, в то время как ему не терпелось ринуться ей навстречу.
Навстречу этой маленькой, хрупкой женщине с любимым лицом, порозовевшим от волнительности момента. Ее платье белого атласа с лентой, поддерживающей высокий воротник, безупречно сидело на ее тонкой фигурке. Оливер с удовольствием представил себе, как снимет с нее этот атлас, и кружево, и жемчуг и станет полным и безусловным обладателем этого прелестного тела. Ему хотелось, чтобы она этой же ночью зачала ребенка.
Эта мысль сразу захватила его.
Музыка стихла, и слышались только шорохи движений присутствующих и шуршание атласа. Над каждым ее ухом в ровно уложенные кольца волос было вдето по крошечному бутону розы. Но им было не сравниться с Лили.
Из сосборенного воротника, сделанного в точном соответствии с указаниями Оливера модистке, трогательно выступала ее стройная шея, вокруг которой покоилось редкой красоты ожерелье из бриллиантов. Блеск камней отражался на безупречной коже ее лица.
Он сказал ей, что она узнает позже, как он достал эти бриллианты, и, смеясь, уверял ее, что не украл их.
Но время разбираться со всем этим еще настанет. Он с большим усилием отогнал от себя гнетущее беспокойство, преследующее его на протяжении нескольких прошедших недель.
– Она восхитительна, – пробормотал Ник.
– Более чем, – сказал Оливер. – Более, чем я могу выразить словами.
Когда она медленно подошла поближе, он взглянул в ее глаза, она встретила его взгляд, и так они смотрели друг на друга, пока она не остановилась рядом с ним.
Вместе они встали перед Юстасом Гудвином, кислое выражение лица которого говорило о том, что он находит мало удовольствия в церемонии.
Подошел профессор, чтобы похлопать Оливера по спине и улыбнуться ему поверх головы Лили. «Хороший человек, – подумал Оливер. – Если бы мне предоставили на выбор союз с любой семьей в мире, я выбрал бы именно эту».
Гудвин начал свою монотонную декламацию венчальной службы. Лили взглянула на Оливера и попыталась улыбнуться, но кончики ее губ задрожали, и он легонько провел пальцем по ее нижней губе.
Преисполненный важности священнослужитель громко откашлялся и сказал:
– Если здесь присутствует кто-либо, кто знает о каких-либо обстоятельствах, препятствующих этому бракосочетанию, пусть он скажет о них сейчас или навсегда сохранит их в тайне.
Оливер и Лили продолжали смотреть друг на друга. Он черпал в ней свою силу и знал, что она тоже черпает в нем свою силу. И она уже почти принадлежит ему – навсегда.
Молчание все длилось, пока Оливер, нахмурившись, не взглянул на Гудвина.
Тот захлопнул Библию и прижал ее к груди.
– Я надеялся, что кто-нибудь освободит меня от этой обязанности. В отсутствие таковой персоны я вынужден объявить, что препятствия этому бракосочетанию имеются.
По церкви прошел взволнованный ропот.
Оливер взял в руку обе руки Лили и крепко сжал их.
– Это не так, – сказал он тихо.
– Тишина, – проревел Гудвин. – Этот мужчина, Оливер Ворс, желает взять в жены Лили Эдлер. Но Ворс – не тот, за кого он себя выдает. Пусть Бог простит меня за то, что я не высказал этого раньше, но я молился о том, чтобы я был освобожден от этой обременительной обязанности.
Наступила полная тишина.
– Этот человек не Оливер Ворс, а Оливер Бэмонт. Маркиз Блэкмор, сын изгнанного Фредерика Бэмонта.
«Вот она, победа!
Спасен посланцем Бога, не иначе. Взгляните только на этого благочестивого ревнивого паука, пожирающего свою добычу.
Не будет никакого венчания.
Игра будет продолжаться. Недолго, но достаточно для того, чтобы продумать все тончайшие детали.
Как приятно. Я буду утешать страдающую несостоявшуюся невесту, сочувствовать ее отцу, сокрушающемуся по поводу разоблачения самозванца.
А потом мы пойдем чуть дальше, еще немного утвердив мое торжество, и загоним нож – снова».
Лили не могла оторвать глаз от его лица, даже когда ее отец подошел сзади и попытался встать между ними. Оливер так сильно сжимал ей руки, что ей стало больно. Боль была единственным ее ощущением.
– Почему? – спросила она его.
Он покачал головой и возвел глаза к потолку.
– Ответь ей, Оливер, – сказал отец. – Тебе придется отвечать и передо мной тоже.
– Я боялся, – наконец вымолвил Оливер. В его янтарных глазах отразился свет, и она не смогла удержаться, чтобы не прижаться к нему поплотнее. У нее было такое чувство, как будто он ее ранил. – Я признаю, что сначала я действительно изворачивался и лгал, и винюсь в этом перед вами. Я хотел каким-то способом попасть сюда, в дом, который был домом моего отца и откуда он был навсегда изгнан.
– Ты лгал, – сказала она ему. Если она ослабит хоть один мускул, она упадет. Слезы были невозможны, ее глаза были до боли сухи от ужаса. – И ты чуть не вовлек меня в незаконный брак.
Отец снова повторил:
– Почему ты поступил так с Лили? Она…
– Она неповторима, – со страстью перебил его Оливер. – Она стала смыслом моей жизни, и я не смогу жить, если потеряю ее.
– Почему? – спросила Лили.
Он поднес ее бледные пальчики к своим губам, и она не сделала попытки остановить его.
Вздох пронесся по церкви.
– Я боялся, что ты не примешь меня. Но я не лгал о своем имени. Я – Оливер Ворс. Это девичье имя моей матери. Она была последней в своем роду, и мой отец взял себе ее имя – законно. Да, он был маркиз Блэкморский, но он никогда не пользовался своим титулом. После того, что здесь произошло, он предпочитал не называть своего имени и вообще редко говорил об Англии.
– Ты думал, что я никогда не обнаружу обмана?
Его руки по-прежнему крепко сжимали ее.
– Я собирался рассказать тебе обо всем. Но, Лили, я никак не ожидал, что полюблю тебя. Ты все изменила.
– Мне очень жаль.
– Нет! Нет, моя любимая, ты убьешь меня этими словами. Когда ты рядом, в моей душе нет яда, нет жажды мстить. Я по-прежнему хочу узнать правду о том, что произошло, но если мне этого так и не удастся, но при этом у меня будешь ты, я буду счастливейшим из смертных.
– Ах, – сказал отец, – как пылкое сердце может ослепить влюбленного. А вы предназначены друг для друга, дети мои.
– Пожалуйста, начинайте расходиться, – громко сказал Юстас собравшимся. – Венчания не будет.
– Лили, – сказал Оливер, стремительно наклонившись, чтобы поцеловать ее в щеку. – Я именно тот, за кого себя выдавал. Я очень сожалею о том, что хранил это в секрете от тебя. Могу я надеяться на прощение?
Испытывая желание обнять его, но все еще обиженная его ложью, она лишь позволила ему прижаться щекой к ее щеке. Она закрыла глаза и молила Бога вразумить ее и избавить от невыносимых мук, истощающих ее.
– Побыстрее и поспокойнее, – перекрикивая поднявшийся ропот, ревел Юстас.
Профессор повернулся к собравшимся и поднял руки.
– Сделайте милость, сядьте, пожалуйста. Мы задержим ваше внимание еще ненадолго. – Он серьезно взглянул на Лили. – Скажи мне свое решение, дочь. Одно твое слово, и мы тут же уйдем. Но если ты любишь этого человека настолько, чтобы выйти за него замуж и прекратить вашу ссору, то так и сделай с моего благословения.
Если она любит его настолько? Ох, впереди будут трудные времена. Оливеру Бэмонту, маркизу Блэкморскому, многое еще предстоит объяснить. Он потряс ее, разрушил ее веру в него, но она любит Оливера.
Лили повернулась к почтенному Юстасу Гудвину и сказала звонким голосом:
– Маркиз носит законное имя Оливер Ворс.
Затем она обратилась к гостям:
– Может быть, кто-то еще пожелает придумать какую-нибудь причину, чтобы расстроить мою свадьбу? Не считая того, что я уже однажды совершала брачную церемонию с Тимоти Варреном, когда нам было по десять лет.
Последовал взрыв смеха.
Лили еще раз взглянула на Юстаса:
– Будьте добры, продолжайте.
Совершенно неподобающим образом Оливер обхватил рукой ее за плечи и коснулся своим лбом ее лба.
– Спасибо, дорогая.
Она оглядела его как можно невиннее и сказала:
– Прибереги свою благодарность. Сегодня наша дорога не будет усыпана розами.
Его удрученный вид причинял ей боль, но он должен был понять, что она не станет терпеть его лжи в дальнейшем и что ей, возможно, потребуется какое-то время, чтобы свыкнуться с теми новыми обстоятельствами, в которых она оказалась.
– Вы уверены? – хрипло прошептал Юстас. – Ведь он солгал вам.
– Он не решился кое о чем мне сообщить, – возразила Лили. – А позже я должна буду кое-что вам сообщить, Юстас Гудвин. Ну а теперь обвенчайте нас, будьте так добры. Не можем же мы торчать здесь целый день.
С явной неохотой Юстас продолжил. Лили не слышала почти ни слова и отвечала так, как следовало отвечать, только после подсказок, порой неоднократных.
– …Я объявляю вас мужем и женой. Тех, кого Бог связал навеки, пусть никому не удастся разлучить.
Оливер заключил ее в свои объятия. Она уловила желание в его глазах за слегка опущенными ресницами. Глядя на ее рот, он начал приближать свои губы к ее губам.
Она слегка приподняла и отвернула в сторону лицо, так что его поцелуй пришелся ей в щеку. Его пальцы сдавили ей плечи.
– Я люблю тебя, Лили, – сказал он ей. – Я обожаю тебя, моя прекрасная маркиза.
Ошеломленная одной только мыслью о том, что ей придется носить этот титул, она взглянула на него, потом через его плечо на Николаса Вестморлэнда.
Она послала старому другу Оливера натянутую улыбку, и Ник улыбнулся ей в ответ и произнес:
– Позвольте мне первым поздравить жениха и невесту.
«Так тому и быть.
Ради большого наследства я женился на бесчувственной женщине. И работал. Боже, как я работал ради того, что должно было стать моим!
Я был надежной правой рукой для отца моей жены. Лишь мне можно было доверить стоять рядом с ним и ни разу не дрогнуть. Я был преданным мужем, пока моя жена не умерла, – для этого потребовалось несколько больше времени, чем я планировал. Теперь у меня больше опыта.
Я, а не Оливер, должен унаследовать флот Ворса. Он мой, говорю я вам. Он будет моим.
Мне нужно было устранить только Оливера Ворса, но это несчастное стечение обстоятельств усложнило мою задачу.
Тем не менее это будет довольно легко исполнить. В конце концов, какой момент может быть лучше для того, чтобы застичь человека врасплох, чем тот, когда он находится в супружеской постели.
Правильно, Лили, смелее улыбайся мне».
Глава 27
– Мне некого винить, кроме себя, – сказал Оливер Нику. – Она сильная женщина. Мне давно следовало сказать ей правду и позволить ей самой решать, как к этому относиться.
– Она переживет это, – заметил Ник. – В конце концов, она теперь маркиза.
Оливер взглянул на него:
– У меня никогда не было никаких намерений пользоваться своим титулом. Ты это знаешь.
– Положим, что так, но, мне кажется, тебе нелегко будет отказаться от него теперь, когда все стало известно. По крайней мере здесь, в Англии.
– Это мы еще увидим.
– Нам еще многое предстоит здесь увидеть.
Оливер отнюдь не нуждался в напоминаниях о тех осложнениях, с которыми он столкнулся.
– Я буду заниматься тем, чем нужно. Флот Ворса не должен пострадать из-за того, что я женился на прекрасной женщине.
– И заставил весь мир узнать, что ты маркиз, сын человека, изгнанного за какое-то тайное преступление, которое теперь все захотят раскрыть.
– Сегодня день моей свадьбы, – сказал Оливер, не желая в этот момент думать о столь неприятных вещах. – Я намерен увезти свою жену на медовый месяц. На одном из моих кораблей, если она захочет. Я был бы рад показать ей свой дом в Бостоне.
– Безусловно. – Ник церемонно поклонился. – А я готов тебе помочь чем только смогу.
Оливер сжал плечо Ника.
– Спасибо, старина. Ах, вот она идет.
Как только все, кто мог ее видеть, остались у нее за спиной, Лили стерла со своего лица улыбку.
– Мы должны находиться среди гостей, Оливер. По крайней мере еще некоторое время.
– Твоей жене не терпится остаться с тобой наедине, Оливер, – засмеялся Ник. – Ты счастливчик.
Оливер рассердился на Ника за это бестактное замечание, заставившее его покраснеть, но он сдержался и только сказал:
– Ты, должно быть, устала, Лили.
– Разумеется, – ответила она, само бесстрастие и сдержанность. – Я улыбалась и вела пустые беседы почти весь день. Я была бы рада нарушить этот нелепый обычай.
– Приближаются неприятности, – сказал Ник полушепотом, и он имел в виду не откровенно плохое настроение Лили.
Лорд Витмор и леди Витью приближались, заметно запыхавшись, в сопровождении сэра Сесила, держащегося позади них, и так широко улыбались, что Оливер удивился, как у них не лопнут физиономии. Они расточали льстивые улыбки, и хлопали ресницами, и приседали в реверансах, и размахивали своими оборками.
Каждым своим движением они заискивали перед ним.
Оливер взглянул Лэйкоку в глаза, и они друг друга поняли. Со времени происшествия в Солсбери они не встречались, но Оливер знал, что Лэйкок осознает, что от него требуется.
– Братец, – пропела леди Витью, – не могу поверить в такое счастье. Через столько времени – и после полного неведения о твоем существовании – ты вернулся к нам домой. Мы просто в восторге! Ох, как мы будем предаваться воспоминаниям. Какие приемы мы устроим вместе. Какие балы! Мы станем неразлучны.
– Витью права, – сказал лорд Витмор, протягивая руку. – Давай пожмем друг другу руки, как братья. Чертовски рад, что ты здесь, могу тебе сказать. Теперь я могу взять на себя обязанность обставить для вас детскую, что скажешь?
Оливер проигнорировал протянутую руку.
– Спасибо, что поздравили нас с Лили со свадьбой.
– Ох, но мы же вас поздравили, – сказала Витью, снова приседая, отчего ее оборчатые фиолетовые юбки и целый лес перьев на голове пришли в неимоверное колыхание. Она внезапно обхватила руками Лили и закричала: – Наконец-то я обрела сестру!
Лили пошатнулась от этого неожиданного штурма со стороны гостьи.
– Ты полегче налегай на малышку, – сказал Витмор. – Ты собьешь ее с ног, Витью. Поздравляем, Ворс… э-э… Оливер. Ты здорово провернул это дело. Нужно отдать тебе должное, ты сделал удачный ход. Женился на малышке и обеспечил возврат фамильных поместий обратно в свой карман. Небольшой скачок из должности секретаря профессора Эдлера, а? Но мы чертовски рады, что ты с нами. Плечом к плечу. Верность семье – стоящая штука. Я тебе тут все покажу. Мы с тобой вместе объездим все поместье.
Оливер не видел необходимости объяснять свое настоящее положение этому человеку, так же как и то, что он не нуждается во вмешательстве в свою жизнь со стороны этих нежелательных родственников и не потерпит его.
– Спасибо вам обоим, – сказал он. – Ну а теперь прошу нас извинить. Ник, мы поговорим утром?
Обитатели Фэл-Мэнора все не уходили.
– Возможно, – сказал Ник со всеведущей улыбкой. – Кто знает, в каком состоянии ты будешь утром.
Профессор Эдлер, подошедший в сопровождении хмурого Юстаса Гудвина, помешал Оливеру ответить на эту реплику.
Профессор с обожанием взглянул на дочь, а потом, как с благодарностью заметил Оливер, лишь только с немного меньшим удовольствием – на него.
– Юстас хочет кое-что сказать вам, – сообщил профессор Эдлер. – Я говорил ему, что ни один из вас не держит на него зла, но он не поверил мне.
Лили положила руку на грудь и потрогала бриллианты, которые подарил ей Оливер. Она бросила на Юстаса непроницаемый взгляд.
– Ну, – сказал профессор, – пойду-ка я удостоверюсь, что наши гости хорошо развлекаются за мой счет. – Он засмеялся своей собственной шутке и удалился, увлекая за собой Витмора, леди Витью и сэра Сесила.
– Неприятная история, – сказал Юстас Гудвин, задирая нос. – Я вас подозревал, лорд Блэкмор.
Еще не успевший привыкнуть к этому титулу, Оливер на минуту замялся.
– Это извинение?
– Этого недостаточно, я знаю, – продолжал Гудвин. – Мое поведение во время церемонии было непростительным.
– Не так уж много есть на свете вещей, которые невозможно простить, Юстас, – сказала Лили. – Я прощаю вас.
Не без усилия, но Оливер повторил вслед за ней:
– Прощено и забыто. Но как вы узнали?
Священник отвел глаза.
– В мое распоряжение попало одно свидетельство.
Оливер чуть было не обвинил Гудвина в том, что тот обыскивал его комнату, но вовремя сдержался.
– Какое свидетельство?
– Я уже довольно наслушалась про все это для одного вечера, – сказала Лили. – Благодарим вас за ваши извинения, Юстас. Мы еще поговорим.
Было очевидно, что разговор окончен. Гудвин поклонился и немедленно удалился.
– Подозрительный малый, – заметил Ник.
– Да, – согласился Оливер. – Желаю приятно провести время, Ник.
Он взял Лили за руку и повел через танцевальный зал, открытый в восточном крыле и богато украшенный в честь торжественного события. Гости сидели за длинными столами, расставленными вдоль стен. На возвышении играл струнный квартет. Оливер испытывал искушение настоять на танце с Лили, но благоразумно решил не испытывать судьбу.
Они прокладывали себе путь между ломящимися от яств столами и разряженными гостями, слишком поглощенными своими собственными делами, чтобы заметить, что виновники торжества собираются удалиться.
Оливер остановился, поднял бокал и несколько раз стукнул по нему ложечкой, пока постепенно не установилась тишина.
– Спасибо, что помогли нам с женой весело отметить это событие. Пожалуйста, извините нас, если мы вас сейчас покинем.
Послышался хор непристойных замечаний, и Оливер сделал знак, вновь прося внимания:
– Я приготовил небольшой сюрприз для дам. Мой подарок вам в память о сегодняшнем дне. – Он кивнул нескольким лакеям. – По одному для каждой из присутствующих здесь дам.
Вскоре в зеленом с позолотой бальном зале с массивными хрустальными люстрами послышались изумленные восклицания.
Голубые бархатные коробочки были раскрыты, и в них обнаружились белые атласные подложки. На подложках устроились золотые брелоки в форме звезды с бриллиантами в центре каждого.
Лили наклонила голову, и Оливеру не видно было ее лица.
– Звезды для нас имеют особый смысл, – сказал Оливер сдавленным голосом. – Мы говорим вам «до свидания». Желаю приятно провести время.
Лили доверила Оливеру решать все, что касалось их послесвадебного обустройства, и не удивилась, когда он привел ее к своим комнатам.
– Наконец-то одни, – пробормотал Оливер. – Я мечтал об этом.
– Сомневаюсь, чтобы действительность оправдала ваши мечты, сэр. – Нельзя было позволить ему так просто отмести все в сторону, ни в коем случае.
Он положил ей руку на талию и, когда она попыталась отстраниться, подхватил ее на руки и понес.
– Опусти меня, – сказала она ему сквозь зубы. – Усвой себе правила приличия. Это неприлично.
– Это абсолютно прилично. Я несу мою супругу в наши покои, и мы будем наедине впервые в нашей супружеской жизни.
Она ощутила трепет, который не смогла подавить, но она должна ему сопротивляться что есть силы и побороть его, если сможет. Ее мужу нужно прежде многое объяснить… Оказывать сопротивление сейчас было бы нелепо, поэтому Лили не стала вырываться и лишь скрестила руки на груди и приняла суровый вид.
Оливер внес ее в гостиную и опустил на пол. Она так и осталась стоять со скрещенными руками.
Его вздохи не в силах были смягчить ее.
– Лили, позволь мне отнести тебя в постель.
Ее тело готово было предать ее, но она сдержалась и отвернулась.
– Сейчас еще день.
– Ах, – сказал он нежно. – Какая разница? Мы – муж и жена, моя любимая, все дни и ночи теперь наши. Я хочу снять с тебя твое прекрасное платье и увидеть тебя при свете солнца.
Лили откинула длинный шлейф и отошла к камину, в котором уже был разведен огонь. Графин вина и два хрустальных бокала сверкали на серебряном подносе на низеньком столике рядом с камином. Она налила в один из бокалов вина до самой кромки и быстро осушила его, задохнувшись от непривычного тепла, окатившего ее.
– Лили…
Она налила еще один бокал.
Оливер перехватил ее руку и мягко забрал бокал из ее пальцев.
– Моя бедная возлюбленная. Как я обманул тебя своим молчанием.
Лили поджала губы.
– Меня никогда никто не обманывал. И никто не обманет.
– Если ты будешь продолжать поглощать вино, как сейчас, тебя определенно обманут. – Он обхватил ее одной рукой и сам сделал несколько глотков вина, прежде чем поставить бокал. – Мне тебя многому предстоит научить.
Она сморщила нос.
– Чему это?
– Искусству любви. Чему же еще? Я так долго ждал момента, когда я смогу распоряжаться всем твоим телом и отдать тебе в распоряжение свое.
– Мне казалось, мы уже ими распорядились.
Веселье, которое она уловила в его глазах, не понравилось Лили. Он сказал:
– Доверься мне, любимая, еще так много всего. Так много способов. Я хочу посмотреть, как нальются твои красивые груди и как соски станут твердыми. Я…
– Оливер! – Она задрожала. Она ничего не могла с этим поделать.
– В самом деле. И я хочу слышать, как ты без конца твердишь мое имя.
Он приподнял ей подбородок и поцеловал ее, и вкус вина на их губах смешивался и пьянил их обоих. Он забавлялся, легонько покусывая ее верхнюю губу, качая ее голову из стороны в сторону, ласкал языком ее нежный влажный рот.
Она не должна так легко сдаться!
Самыми кончиками пальцев он ласкал ее лицо, подбородок, шею, потом нагнулся, чтобы поцеловать чувствительное местечко чуть пониже уха.
Лили зажмурила глаза и прижала руки к груди. Тепло волнами растекалось по ее телу, но скорее всего это не имело никакого отношения к вину.
– Расслабься, любимая, – пробормотал Оливер. – Я не сделаю того, чего ты не захочешь.
Лили отступила на шаг и погрозила ему пальцем. Судорожно глотнув, она постаралась выровнять сбившееся дыхание.
– Я настаиваю, – сказала она. – Я настаиваю на том, чтобы между нами была ясность, прежде чем… ну, прежде.
Он важно кивнул.
– Мы можем поговорить об этом в постели.
Качая головой, она попятилась.
– О нет, сэр. Мне уже случалось беседовать с вами в постели, и, по моим наблюдениям, там происходит что угодно, но не разговор.
Огорченное выражение его лица не смягчило ее.
– Мы снимем одежду и будем трогать друг друга, – сказала она. – Одно за другим, и ты, без сомнения, сумеешь заставить меня забыть все вопросы, которые я намереваюсь тебе задать.
Он задумчиво покивал и сказал:
– Это замечательная мысль. Давай начнем прямо сейчас.
– Ты же не хотел влюбляться в меня.
Оливер не отвел взгляда.
– Да, не хотел. Но вот влюбился. И рад этому.
– Ты лгал моему отцу, что ты секретарь и что ты ищешь работу.
– Я не совсем так выражался.
– Но более или менее так?
Он нахмурился.
– Да.
– И ты лгал.
– Да.
– И когда ты притворялся, что ты посторонний в этом доме, ты лгал.
– Я на самом деле был посторонним в этом доме.
– Но ты знал о нем. Ты, по сути, не был здесь посторонним, как старался заставить нас думать.
– Это верно.
Лили вернулась к столику с вином и сделала пару больших глотков из стакана, который оставил Оливер. Ощущение теплоты, охватившее ее, было исключительно приятным. Как ни странно, оно подбодрило ее.
Она выпрямилась и сухо проговорила:
– Не сказав об этом, ты солгал.
– Да. – У него был крайне мрачный вид.
– Те добрые люди, которые приняли тебя в свою семью после смерти родителей, учили тебя бояться Бога?
– Я не вижу оснований для такого вопроса.
– Богобоязненным людям отвратительна ложь. Эти люди не учили тебя быть правдивым?
Он заметно покраснел.
– Не было никаких людей, принявших меня.
Лили открыла было рот, чтобы сказать что-нибудь веское, но вместо этого снова припала к бокалу. Еще один глоток восхитительного красного вина обволок ее теплом до самых кончиков пальцев. И придал ей решимости довести дело до конца.
– Так ты не был усыновлен четой англичан?
– Нет.
– Ты говорил, что был.
– Я знаю.
– Когда умерли твои родители?
– Боже, – пробормотал он. – Моя мать умерла несколько лет назад. Мой отец, Фредерик Бэмонт Ворс, ушел из жизни год назад.
– Ты лгал.
– Ну…
– Ты лгал.
– Да, черт побери! Я лгал.
Лили слегка покачнулась и направилась к стулу. Она осторожно несла стакан в обеих руках.
– «Всегда нам лгут мужчины», – сказала она печально.
– Что?
– Шекспир. «Много шума из ничего». Как верно. Как поразительно верно.
– Я не хотел намеренно тебя обманывать. Я попал в силки своей собственной глупости. Но теперь все позади, и я счастливейший человек.
– Хм-м, – протянула она, глядя в свой бокал. – Ты еще можешь изменить свое мнение по этому поводу. Некоторые люди говорят, что я не только невзрачная, но что у меня еще и очень острый язычок.
– Ты прехорошенькая. И мне нравится твой язычок.
– Н-да, – сказала она. – Вино было действительно чудесное. Насколько я понимаю, Ник никогда не был женат на твоей сестре. И, как я понимаю, у тебя вообще никогда не было никакой сестры.
– Клянусь, она была у меня, и Ник в самом деле был ее мужем. – У Оливера был обиженный вид. – Я бы не стал лгать о таких вещах.
– Отлично. Значит, он знал о твоем замысле пробраться сюда?
– Да.
– И, насколько я понимаю, именно поэтому он решил изучить архитектуру богоугодных сооружений в Солсбери.
Последовала долгая пауза, прежде чем Оливер сказал:
– Нет.
– Это была случайность?
– Ник – не архитектор.
– Но вы оба уверяли…
– Я знаю! Я лгал! – Он налил себе стакан вина и залпом осушил его. – Я оказался негодяем, и я не заслуживаю тебя.
– Да, пожалуй, не заслуживаешь. Что на самом деле Ник делал в Солсбери?
– Он расположился поближе ко мне, чтобы иметь со мной связь по делам.
– Каким делам?
Он сел на стул лицом к ней и уставил взгляд на свои руки.
– Флот Ворса, – пробормотал он. – Я – владелец флота Ворса. Быстроходные парусные суда. Самая успешная линия в мире. Я унаследовал их от отца. Ник многие годы работает в этом бизнесе. Он – моя правая рука. Я бы доверил ему свою жизнь.
– Ты никогда не говорил, – его очертания стали слегка расплываться, – ты не говорил нам обо всем этом.
– Ну как я мог, Лили? Я погряз в своих собственных увертках.
– Так, значит, ты богат?
– Да.
– Очень богат?
– Чрезвычайно.
– И поэтому ты смог раздать столь экстравагантные подарки всем женщинам, бывшим у нас на свадьбе? И мне вот это. – Она коснулась ожерелья.
– Да.
– Ты лгал.
– Да, я лгал, черт побери!
– Оливер. Ты не будешь богохульствовать в моем присутствии.
– Извини.
– Нам нужно многое преодолеть.
Он откинулся на спинку стула.
– Похоже на то, но я – упорный человек. Теперь мы можем отправиться в постель?
– Это может быть небезопасно.
– Прости, что?
Она улыбнулась, очень довольная, что чувство юмора не изменяет ей в столь тяжелой ситуации.
– Я могу напасть на тебя в минуту твоей слабости.
– Я в ужасе.
– Я не шучу, Оливер. Там, в церкви, я приняла очень важное решение. Я люблю тебя и хочу тебя. Я хотела за тебя замуж, и теперь я замужем. Но у меня не может быть полной уверенности в том, что я не сделала большой ошибки, ведь так?
– Да. О да, Лили.
Она находила его совершенно неотразимым.
– Вот видишь! Ты тоже так считаешь. Но, возможно, самым лучшим будет отложить вступление в…
– Нет! Если ты хочешь предложить, чтобы мы подождали с началом нашей совместной жизни, мой ответ таков: безусловно, нет.
– Ты хочешь сказать, что принудишь меня? – Она вовсе не чувствовала в себе той уверенности, с которой говорила.
– Я никогда не стану тебя принуждать, – сказал Оливер, поджав губы. – Но что мы выиграем от этого промедления? Только время восстановит доверие между нами. Я с готовностью вверяю тебе свою жизнь и надеюсь на твою благосклонность. И прошу тебя о том же. Может статься, мне еще не раз предстоит оступиться. И я сделаю еще немало ошибок. Но с этого дня и впредь ты будешь знать обо мне все, без утайки.
Трудно было устоять перед ним.
– Я решила, что ты должен понести наказание. – Как глупо это прозвучало! – Ох, Оливер, я не в силах сердиться на тебя. Но мне кажется, нам нельзя терять бдительности. Мы по-прежнему доподлинно не знаем, кто нам угрожал. И кто убил бедного Леонарда.
– Витмор, – тут же сказал Оливер. – Я найду способ это доказать. Но не раньше, чем улажу все дела с тобой, моя дорогая женушка. Ник позаботится о том, чтобы мой кузен не причинил нам тем временем каких-нибудь неприятностей.
