Текст книги "Дорогой незнакомец"

Автор книги: Стелла Камерон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 22 страниц)

Глава 15

– Молчание – золото, – сказал профессор Эдлер Оливеру, сидя напротив него за столом, накрытым к завтраку. Он в задумчивости поглаживал Равена, свернувшегося клубком у него на коленях.

– Вам виднее, сэр. – Оливер не всегда понимал ход рассуждений профессора. – Но вы одобряете мое намерение просить руки Лили?

– Мы созданы для неизбежного, – сказал его собеседник. – Ешьте, молодой человек, ешьте.

Свежеприготовленные почки и яйца, которые его работодатель достал из буфета, совсем не возбуждали у Оливера аппетита, но он послушно проглотил немного еды. Небольшая гостиная, обычно служившая столовой для членов семьи и Оливера, выглядела приветливо и уютно. Причудливые фрески с изображением девушек, пляшущих среди цветов, покрывали плафоны потолка, в том же стиле был выдержан и белый алебастровый камин. Картины в позолоченных рамах с изображением фруктов и цветов оживляли обитые розовым шелком стены. Даже мебель была светлой, женственной. Эта комната совсем не подходила для мужчины, но тем не менее профессор любил ее и каждое утро после завтрака, подававшегося ровно в шесть, имел обыкновение задерживаться здесь подольше. За те два часа, что Оливер провел в это утро с профессором, тот умудрился произнести много слов и при этом сказать очень мало и, главное, ничего, что непосредственно касалось бы вопроса, который поставил перед ним Оливер.

– Можно сожалеть о сказанном, но редко кто сожалеет о том, что промолчал.

Оливер с умным видом кивнул. Профессор редко бывал в подобном философском настроении в столь ранний час.

– Если человек держит рот на замке, его не будут проклинать за его слова.

Это уже был более ясный намек.

– Ваша мудрость будет для меня руководством. – Другими словами, во время предстоящей встречи ему следовало взвешивать каждое слово, прежде чем его произнести, и вообще не быть многословным.

– Мужчины должны стойко переносить всплески женских эмоций.

– Безусловно.

– А эмоциональные всплески непременно будут, – сказал профессор. Он взял ломтик поджаренного хлеба с серебряного блюда и положил его к себе на тарелку. Скормив кусочек Равену, профессор произнес: – Я привык завтракать попозже, Оливер. Когда моя дорогая жена была жива, мы завтракали вместе, и я получал большое удовольствие от ее компании.

– Она, должно быть, любила эту комнату, – сказал Оливер. Судя по всему, эта гостиная и предназначалась для богатой знатной дамы.

– Совершенно верно. Этот дом она выбрала сама. Он, конечно, слишком велик, но она мечтала, что он всегда будет полон. С тех пор как я ее потерял, я утратил интерес к светской жизни, но мне приятно находиться там, где любила бывать Китти. – Внимание профессора целиком переключилось на блюдо с хлебцами, в созерцание которого он погрузился. Мыслями он перенесся в далекое счастливое прошлое, и голубые глаза его приобрели какое-то потустороннее выражение.

После бессонной ночи, прошедшей в напряженных раздумьях, Оливеру не терпелось поскорее уладить все, что касалось их с Лили отношений. От того, как сейчас поведет себя ее отец, зависело, будет ли Оливер счастливейшим или, напротив, самым несчастным человеком – по крайней мере в Англии. Он допил свой кофе и отставил чашку.

– Мне кажется, что от Лили не следует ждать серьезных возражений в этом вопросе. По правде говоря, мое общение с ней привело меня к уверенности в ее благосклонности. – Он не позволил себе слишком углубиться в воспоминания о подробностях общения, о котором так церемонно выразился. Неизвестно, какими глазами профессор стал бы смотреть на своего ассистента, если бы узнал, каким образом тот общался ночной порой с его дочерью.

Оливеру пришлось немало сил употребить на то, чтобы не обнаружить в присутствии профессора, до какой степени переполняют его воспоминания об этих ночных свиданиях.

– Как у вас нынче с нервами? – внезапно спросил профессор Эдлер, откинувшись на спинку стула и взявшись руками за отвороты своего жилета. – Может быть, глоток чего-нибудь не помешает?

– Нервы у меня в полном порядке. – На самом деле они были весьма истрепаны. – Сэр, я знаю о вашем безграничном доверии…

– Полноте, мой друг! Я не скрывал своих надежд. И я рад, что вы смотрите на вещи моими глазами. Лили – чудесная девушка и станет превосходной женой.

Наконец-то профессор решил высказаться об их заговоре со всей прямотой.

– Вы никогда не говорили, почему вы выбрали меня.

– А зачем?

– Согласитесь, наша встреча произошла достаточно случайно. И до сих пор вы не можете утверждать, что много обо мне знаете. – Это еще мягко сказано. – Когда мы встретились, я был для вас всего лишь незнакомцем, пришедшим на вашу лекцию, не более того.

Профессор Эдлер бросил на него проницательный взгляд.

– Не думаю, что сегодня я мог бы дать вам исчерпывающие объяснения, как, впрочем, и вообще когда-нибудь. Но я полагаю, что являюсь неплохим знатоком человеческой натуры. Я всегда узнаю честного человека, встретившись с ним.

Оливер отодвинул в сторону свою тарелку. У него не было никакого аппетита. Он обманывает этих честных людей, и то, что они не замечают этого обмана, не вызывало у него никакого восторга.

– Вы – хороший человек, Оливер. Я не говорю, что у вас нет ничего, о чем вы бы предпочли забыть, но ваше сердце чисто. И вы чрезвычайно умны и образованны. Быстрый, хорошо натренированный ум – дар, который я очень высоко ценю. Все это и заставило меня выбрать вас тогда, когда я вовсе не собирался кого-либо выбирать.

– Спасибо, сэр, – тихо произнес Оливер. Что бы ни произошло, он должен отыскать способ причинить как можно меньше вреда Эдлерам.

– У меня сильная интуиция, – продолжал профессор. – На нее-то я и полагаюсь, делая то, что большинство людей сочли бы безрассудством. Посмотрим, прав ли я на этот раз, Оливер. Посмотрим.

Он поднялся, подошел к камину и позвонил в колокольчик. Через несколько мгновений появился Гэмбл, старомодный дворецкий Эдлеров. Он склонился так низко, что ему пришлось закатить глаза вверх, чтобы видеть своего хозяина. Его морщинистое лицо светилось неизменной доброй усмешкой.

– Доброе утро, профессор.

– Гэмбл, – сказал Эдлер, – пожалуйста, позаботьтесь о том, чтобы мисс Эдлер и миссис Фрибл присоединились к нам.

– Миссис Фрибл? – озадаченно спросил Оливер.

Глаза профессора блеснули.

– А как вы думаете, кого я имел в виду, когда говорил о всплеске эмоций? Не Лили, конечно. Чем скорее, тем лучше, Гэмбл. И пожалуйста, попросите миссис Виллис подать свежего чая и прочего.

Гэмбл ушел.

Через несколько минут, в течение которых Оливер и профессор тщетно старались найти тему для разговора, чтобы заполнить тишину, отворилась дверь и вошла Лили.

Оливер встал. Только слепой не увидел бы, что ее улыбка была предназначена ему, и только ему. Она, улыбаясь, кивнула, разрешая ему сесть.

Из ее небрежно заплетенных кос, уложенных над ушами, выбивались пряди, но она воткнула в каждую из них по бутону белой розы, которые делали ее восхитительно свежей и юной.

– Ты нынче недурна, – сказал профессор Эдлер чрезвычайно сердечно. – Свежа, как эти цветы в твоих волосах, моя дорогая.

– Спасибо, папа.

– Ты очень хорошенькая, Лили, – шепнул ей Оливер. – Розы тебе идут.

Она слегка подрумянилась, но это не могло скрыть ее усталости. Под ее выразительными глазами залегли темные круги. Ее утреннее желтое, в мелкий белый горошек, муслиновое платье сидело на ней как-то неловко, словно с чужого плеча. Уже не в первый раз у Оливера возникало ощущение, что наряды Лили уже отслужили свой срок.

– Это платье, – сказал профессор, будто подслушав мысли Оливера. – Я его видел раньше?

Лили теребила конец голубой ленты, повязанной вокруг талии как пояс. Эта лента абсолютно не гармонировала с платьем.

– Мирта давно собиралась отдать его кому-нибудь. Она была столь добра, что предложила его мне. Я так ненавижу всю эту суету с модистками и весь этот вздор, папа. И я его с благодарностью приняла. – Она подергала ленту на своей талии. – А это была моя идея. Я подумала, что его нужно чем-то оживить.

– Пожалуй, – сказал профессор. – Все окрестные леди, без сомнения, будут тебе завидовать. Что скажешь, Оливер?

– Несомненно. – То, что на ней было надето, представляло для него интерес лишь постольку, поскольку служило выражением ее натуры. Она не была тщеславна.

Глухой удар возвестил о прибытии миссис Виллис, экономки. Она неизменно отказывалась доверить кому-нибудь из более молодых слуг прислуживать хозяину во время завтрака.

Стук происходил оттого, что она открывала дверь в столовую крепким ударом ноги, поскольку руки у нее были заняты подносом. Она была вся в черном, от шелкового чепца до туфель, а ее пухлое лицо казалось серым и имело кислое выражение.

Она шмякнула нагруженный поднос на буфет и сняла с него большой серебряный чайник с чаем, свежие хлебцы и два покрытых крышками блюда на замену тем, что уже остыли.

Ни слова не сказав, миссис Виллис снова удалилась, слегка задержавшись за дверью, чтобы закрыть ее пинком ноги.

– Ну вот, – сказал профессор. – Горячий чай. Ты должна восстановить силы, Лили.

– Зачем?

– Хм… Потому что это необходимо. Ты энергичная молодая женщина и должна пополнять свой запас энергии.

Лили на мгновение встретилась глазами с Оливером и тут же отвела взгляд. Он знал, что у нее возникла та же самая мысль, что и у него: что они оба были чрезвычайно энергичны сегодня ночью.

– Оливер сказал, что ему нужно о чем-то со мной поговорить, – объявил профессор Эдлер. – Видимо, это имеет отношение к тебе, поскольку он высказал просьбу, чтобы ты присутствовала при этом разговоре.

На самом деле он ни о чем таком не просил, но сейчас не время было спорить.

– Ко мне? – Лили принесла на стол чашку чаю и села лицом к Оливеру. Она была сама невинность. – Что же может иметь ко мне отношение?

Этот спектакль нужно сыграть до конца.

– Я знаю, это покажется вам внезапным, неожиданным, возможно, даже возмутительным, но у меня возникла мысль, которую я хочу сейчас изложить.

– Оливер – непредсказуемый человек, Лили. Он не устает удивлять меня, – с одобрением заметил профессор.

Она не сводила глаз с лица Оливера.

– Он уже давно составляет мне компанию за завтраком, но с тех пор сделал всего лишь несколько намеков о каких-то своих планах, сказав при этом, что не станет их разглашать в твое отсутствие.

– Как загадочно, – сказала она.

Оливер прочистил горло. Он поражался способности профессора тонко обыгрывать ситуацию. При этом лицо его не выражало ничего, кроме искреннего интереса.

Тут Гэмбл отворил дверь и отступил в сторону, давая дорогу миссис Фрибл. Зевая и морщась, бедная невыспавшаяся дама с несчастным видом дотащилась до стола и уселась. Розовый чепец, точно кучевое облако, покрывал ее блестящие каштановые волосы. Она представляла собой на редкость живописное зрелище в своих розовых бантах и пышных оборках. Она подперла щеку ладонью и сонно прикрыла глаза.

– Доброе утро, миссис Фрибл, – прогудел профессор, выпуская из рук Равена, тут же забившегося куда-то в угол. – Моя дорогая, у вас просто цветущий вид.

При этих словах миссис Фрибл встрепенулась и одарила его измученной улыбкой.

– Спасибо, профессор. Я так ужасно себя чувствую, что не могу представить, откуда у меня мог взяться цветущий вид, но если это так, я рада. Я надеялась поспать подольше в преддверии этого знаменательного дня. Но, конечно, по вашему зову я явилась тотчас же.

– Чаю, тетя Фрибл? – спросила Лили и, получив в ответ только вздох, налила чай и поставила перед тетушкой. Кроме того, Лили наложила ей полную тарелку яиц, копченой рыбы, бекона, сосисок и картофеля.

Бедная недомогающая миссис Фрибл приступила к поглощению пищи.

– Ну, Оливер? – ободряюще проговорил профессор Эдлер. – Мы все в ожидании, правда, Лили?

– Ну конечно, папа. – Уж в чем не было никакого сомнения, так это в том, что она была в ожидании. Но это, однако, было радостное ожидание. Ее бледное, обеспокоенное лицо выдавало ее волнение и горячее нетерпение.

– Эта глупая Мирта Бамвэллоп приходила вчера днем, – прошамкала Фрибл с набитым ртом. – Я сказала ей, что мы сейчас заняты чрезвычайно важным и очень деликатным семейным делом, и выпроводила ее.

– Тетя Фрибл! – Лили чуть приподнялась и снова упала на стул. Она плотно сжала губы. – Я пойду к ней сегодня и извинюсь.

– Вы обошлись с ней несколько неделикатно, вам не кажется, миссис Фрибл? – мягко сказал профессор. – Приятная девчушка эта Мирта. Честная и скромная. И отец у нее достойный человек. Морской капитан, знаете ли.

Миссис Фрибл не стала больше задерживать свое внимание на Мирте Бамвэллоп и переключила его на Лили. Со звоном отбросив от себя нож и вилку, она негодующе воскликнула:

– Что на тебе надето? Ох, профессор, я вынуждена наконец просить вас повлиять на нее. С ней одно бедствие. Ох! Ну что это за фигура? Конечно, с этим ничего нельзя поделать, но кое-что все-таки можно исправить с помощью некоторых ухищрений. – Она наклонилась поближе к Лили. – Материя кое-где совсем протерлась. Это платье изношено до дыр.

Лили вздернула подбородок.

– Я собираюсь нашить по поясу голубые розетки. Это его освежит.

Миссис Фрибл хлопнула себя ладонью по лбу.

– Ты меня в могилу сведешь. Тотчас после завтрака ты отдашь мне эту вещь, и она будет пущена на тряпки.

– У тебя было какое-то важное дело, Оливер, – устало проговорил профессор.

– Важное? – громко произнесла миссис Фрибл. – Сегодня единственное важное дело – это скрепление помолвки Лили с нашим дорогим лордом Витмором. Поистине счастливый день! Наконец-то мы обретем достойное нас родство.

Профессор Эдлер наклонился к Оливеру:

– Вы не могли бы рассказать нам о нем прямо сейчас? Прошу вас.

– Да. – Он кашлянул и двумя пальцами ослабил воротничок. – Сэр, у меня к вам одна просьба. А именно рассмотреть предложение, которое я хотел бы сделать. Я кое-что задумал, и вы в силах мне в этом посодействовать. Если вы найдете эту идею заслуживающей внимания, вы могли бы способствовать ее воплощению.

И тут Лили опрокинула свою чашку, разлив чай по зеркально отполированной поверхности стола вишневого дерева.

Миссис Фрибл вскрикнула и стала промокать растекающуюся лужу салфеткой.

– Ты безнадежна, – сообщила она Лили. – Мы должны поскорее довести дело до конца, пока наш дорогой граф не обнаружил, насколько ты неуклюжа.

– Оливер! – повторил профессор с отчаянием в глазах.

– Мне бы хотелось… Так вот, мне бы доставило большое удовольствие, если бы вы соизволили благосклонно отнестись к моей просьбе высказать просьбу. – Черт побери, он говорит, как идиот.

– Просите.

– Слуги за хозяйским столом, – заметила Фрибл, неодобрительно сложив губки бантиком. – В доме моих родителей такого никогда бы не потерпели.

– Профессор Эдлер, я хотел бы попросить у вас руки вашей дочери.

При слове «руки» черный кот вспрыгнул на стол рядом с тарелкой миссис Фрибл, и та истошно взвизгнула.

Животное привязалось к Оливеру сразу же после его прибытия в Ком-Пиддл. Обычно кот проводил дни, свернувшись клубочком на его постели, а по ночам куда-то уходил.

– Позовите Гэмбла, – приказала миссис Фрибл, вжавшись в спинку стула. – Пусть он вышвырнет отсюда эту тварь.

– Эта тварь моя, – сказал Оливер. – Не обращайте на него внимания, и он уйдет.

Миссис Фрибл посмотрела на него, и кровь медленно стала отливать от ее лица.

– Что вы сказали?

– Я сказал, что кот мой и что, если вы не будете обращать на него внимания…

– До этого. Что вы сказали до этого?

– Я спросил профессора, не сочтет ли он возможным позволить мне предложить руку и сердце его дочери.

Миссис Фрибл раскрыла рот и, прижав руки к груди, стала растерянно переводить взгляд с профессора на Лили и обратно на профессора.

– Он хочет знать, не позволите ли вы ему сделать предложение Лили? Он хочет… Профессор! Ох! Я так и знала, что ничего доброго не получится, если ввести в дом чужого человека и потворствовать его превратным представлениям о его положении. Прогоните его. Прогоните его сейчас же!

Пока она верещала, кот преспокойно начал лакомиться копченой рыбой с ее тарелки.

– Успокойтесь, миссис Фрибл. – Профессор Эдлер в глубокой задумчивости оглядывал Оливера. – Вы хотите жениться на моей дочери? В этом в конечном счете и заключается ваша просьба?

– Да, сэр.

– Ох! – простонала миссис Фрибл. – Мир сошел с ума.

– Лили, а что ты можешь сказать по этому поводу?

От Лили помощи ждать не приходилось. Она дрожала и не отрывала взгляда от Оливера, будто он мог вложить слова в ее уста.

– Я знаю, что это неожиданно, – сказал Оливер. – Но если вы немного поразмыслите, то увидите, что эта идея заслуживает внимания. У нас с Лили много общих интересов. Мы оба увлечены вашей работой и исследованием вопросов, которые наводят нас на споры и эксперименты. – Его язык когда-нибудь окончательно его погубит. – Ведь правда, Лили?

Она кивнула.

– Все, довольно, – простонала миссис Фрибл. – Более чем достаточно. Выгоните его, профессор Эдлер. Отныне и навсегда. Я не позволю ему испортить своим присутствием нашу великолепную свадебную церемонию.

Будто не видя и не слыша миссис Фрибл, профессор скрестил руки на груди, сильно нахмурился и произнес:

– Этот вопрос я должен очень хорошо обдумать. Женитьба? На моей дочери? Не так уж часто в течение двух дней двое мужчин делают предложение. Это говорит о том, каким желанным бременем ты являешься, Лили Эдлер.

Лили не могла сдержать улыбки.

– Ну хорошо, – продолжал профессор. – Я сейчас удалюсь и обдумаю вашу просьбу, Оливер. Должен вам признаться, вы меня удивили. – С этими словами он вышел из столовой.

– Отлично! – Мисс Фрибл хлопнула по столу раскрытой ладонью, отчего ее тарелка подпрыгнула. Кот тоже подпрыгнул, но от тарелки так и не оторвался.

– Пожалуйста, не волнуйтесь, тетя, – сказала Лили так тихо, что ее едва было слышно. – Можно мне налить вам горячего чаю?

– Тебе можно немедленно отправляться в свою комнату и готовиться. Уверена, что твой отец захочет, чтобы сегодня днем мы сопровождали его в Фэл-Мэнор. А поскольку уже через несколько часов надо отправляться, тебе следует начинать готовиться, хотя я не уверена, что нам хватит времени что-нибудь с тобой сделать.

Оливер сжал руки в кулаки. Ему хотелось высказать этой бездумной и жестокой женщине свое мнение о ней.

– А вы, – сказала миссис Фрибл, показывая на Оливера, – вы показали себя в истинном свете. Я предупреждала профессора, что вы пройдоха, но он не слушал. Теперь вы помогли мне доказать, что я была права. Если в вас есть хоть капля здравого смысла, вы не станете дожидаться, пока он вернется сюда и велит вам съехать. Вы начнете паковать вещи по собственной воле.

– Тетя, – вмешалась Лили, – пожалуйста, не оскорбляйте Оливера.

– Лили…

– Нет, – твердо сказала Лили. – Он мой друг, и я уважаю и люблю его. Оскорбляя его, вы оскорбляете меня.

Дверь снова отворилась, и вошел профессор.

– Да, – сказал он.

Оливер поднялся на ноги.

– Простите, сэр?

– Я сказал, что должен удалиться и все обдумать. Я удалился. Я обдумал. Мой ответ – да, вы можете жениться на моей дочери.

Миссис Фрибл взвизгнула.

В этот момент кот уронил рыбий скелет ей на колени.

Глава 16

Через час прибыл достопочтенный мистер Юстас Гудвин. Вместе с ним приехала Розмари, которая от волнения была еще молчаливее, чем обычно. Она вошла в гостиную, где в ожидании сидела Лили вместе с обезумевшей от горя тетей Фрибл, и, бросившись к подруге, стиснула ее руку.

– Мистер Гудвин, – жалобно проскулила миссис Фрибл. – Не могу сказать, какое для меня облегчение видеть вас. Наконец-то голос рассудка в пучине… Ох, мистер Гудвин, мне стоит большого труда принудить себя говорить о том неописуемом ужасе, что здесь происходит.

Развить эту тему она не успела, поскольку вслед за мистером Гудвином появился отец, а за ним – Оливер.

Лили взглянула на Оливера и только вздохнула. Он, по существу, сделал этот шаг ради нее, чтобы спасти ее от Витлэса. Правда, он говорил ей, что любит ее, но она все же не решалась ему поверить. Невзирая на его уверения, что он будет счастливейшим человеком, если женится на ней и проведет свои дни в Блэкмор-Холле, где, по его словам, он обрел спокойствие.

Он сказал, что любит ее.

– С тобой все в порядке, Лили? – прошептала Розмари. – Я так взволнованна. Он самый красивый мужчина, какого я когда-либо встречала.

– Он лучший мужчина в мире, – тихо ответила ей Лили. – Самый достойный и самый честный. Он открыл мне свою душу, и он убежден, что нас ждет счастливая совместная жизнь.

– Я так и знала, – сказала Розмари, сжимая руку Лили. – С того самого момента, когда я увидела его, я поняла, что в нем есть какая-то исключительность. На мгновение мне показалось, что я знаю его, хотя и не могла понять, откуда. Но теперь я понимаю, что именно я тогда ощущала. Я чувствовала его доброту, и у меня было предчувствие. Ох, только не говори об этом Юстасу, это его совсем не обрадует. Но это правда. У меня было предчувствие, что он сыграет очень важную роль в твоей жизни. Может быть, это было связано с тем, что ты чересчур горячо настаивала, что он тебе не нравится. Говорят, такие утверждения очень часто свидетельствуют об обратном.

Лили с удивлением взглянула на свою подругу. За все годы их тесной дружбы Розмари еще никогда не произносила столь длинной речи.

– Я попросил мистера Гудвина навестить нас, – сказал отец. – Нам бы хотелось сделать все как можно скорее.

– Скорее? – Тетушка Фрибл плюхнулась на диван и закатила глаза. – Где моя нюхательная соль?

– Есть какие-то основания для спешки? – спросил мистер Гудвин, и в его тоне сквозила подозрительность. – Может быть, мне следует об этом знать?

– Вовсе нет. – Отец похлопал его по спине. – Я просто имел в виду, что, когда два молодых человека любят друг друга, нет причин для отсрочек. Вы согласны, Оливер?

– Согласен.

– Мы были бы вам очень обязаны, если бы вы провели маленькую беседу с этой счастливой парой, достопочтенный отец. Потом, если позволите, мы попросим вас объявить о помолвке. Сегодня суббота. Это значит, что мы можем запланировать свадьбу, хм-м… через три недели и еще один день, считая с завтрашнего дня. Превосходно.

Мысли Лили бешено вертелись в голове, и она никак не могла привести их в порядок. Три недели и еще один день, и она будет замужем за Оливером? И тогда она навсегда будет свободна от лорда Витмора?

Она должна стать женой Оливера!..

– Это вас устроит, Лили? – спросил Оливер. Он улыбнулся ей улыбкой, которая одновременно была отчасти роковой, отчасти нежной, отчасти вопросительной.

– Безусловно, – выдохнула она.

– Тогда давайте начнем, мистер Гудвин. Мне кажется, нужно выполнить некоторые формальности.

Брат Розмари положил Библию на камин, повернулся спиной к огню и приподнял полу своего блестящего черного сюртука. Несмотря на приближение лета, погода была холодной, и отец велел, чтобы огонь разжигали каждый день до тех пор, пока не потеплеет.

– Достопочтенный Гудвин, – с надрывом начала тетя Фрибл. Она с трудом поднялась с дивана и впилась умоляющим взглядом в лицо священника. – Здесь еще многое нужно прояснить. О да, несомненно, очень многое. Я… Вот что, мы должны обратить внимание на связи этого человека. У него их нет.

– В таком случае, – сказал отец бесстрастно, – нет смысла обращать внимание на то, чего нет, не так ли?

Однако, вместо того чтобы умолкнуть, Фрибл продолжала:

– Даже речи не может быть о том, чтобы объявить о помолвке без тщательного предварительного расследования. Видите ли, он – американец.

– Его приемные родители были англичанами, – возразил отец. – Оливер вернулся на родину этих достойных людей и собирается здесь обосноваться.

– И то, что он приехал именно в Ком-Пиддл, чрезвычайно странно, – выпалила Фрибл, дрожа от возбуждения. – Мне с самого начала это казалось странным. Теперь я уверена: он охотник за приданым, вот и все. Зачем бы еще этот человек торчал здесь несколько недель, а потом попросил руки такой девушки, как Лили?

– Миссис Фрибл, – сказал Оливер с бесстрастием, которое должно было удержать Лили от вступления в спор. – Позвольте просить вас думать о том, что вы хотите сказать, прежде чем вы открываете рот.

– Что-о? Ты смеешь…

– Миссис Фрибл, – перебил ее отец. – Мы с вами обсудим это дело позже. Возможно, мне следовало еще раньше найти время для того, чтобы поговорить с вами отдельно. Мы сделаем это сегодня чуть попозже.

– Но нам нужно ехать в Фэл-Мэнор! – воскликнула Фрибл. – Сейчас же! Или мы опоздаем.

– Воистину тяжела та ноша, которую невозможно сдвинуть с места, – заметил отец. – Мистер Гудвин, мы можем начать?

– Лили! – Мистер Гудвин сосредоточил на ней взгляд своих водянисто-голубых глаз. – Я считаю своим долгом упомянуть здесь о ваших взглядах на замужество, хорошо известных в нашей округе. Вы часто говорили, что не считаете мужчин достойными уважения и что никогда не согласитесь выйти замуж.

Она слегка улыбнулась.

– Да, я говорила это много раз. – Она взглянула на Оливера, чьи темные брови вопросительно поползли вверх. – Но это было до того, как я встретила Оливера. Теперь мои взгляды изменились.

– Может быть, вы объясните, каким образом он заставил вас их изменить?

– А это не ваше чертово дело, – отрезал Оливер, вызвав возмущенные охи мистера Гудвина и Фрибл. Розмари захихикала, но тут же смущенно притихла.

Лили попыталась спасти положение:

– Узнав Оливера ближе, я нашла его умным, обаятельным и деликатным человеком. У нас очень много общих интересов, включая глубокое желание делиться друг с другом самым сокровенным.

На этот раз Розмари в панике схватила кувшин, налила стакан воды, расплескав половину, и принялась с жадностью шумно пить. Лили подождала, пока ее подруга утолит внезапную жажду, и украдкой состроила ей зверское лицо.

– Сокровенным, – фыркнув, сказал достопочтенный Гудвин. – Будем надеяться, что это сокровенное доставит удовольствие вам обоим.

– Мы уверены, что так и будет, – заверил его Оливер. – Ну а теперь, если вы расскажете нам о наших обязательствах в свете этих событий, мы не станем вас долго задерживать.

– Прежде всего я должен покончить со своими обязанностями, сэр. И мой долг заметить, что вы можете оказаться вовсе не тем, кем представляетесь.

В ту же секунду Лили почувствовала, что Оливер застыл. Она взглянула на него повнимательнее. Он, казалось, затаил дыхание и ждал. У нее перевернулось сердце.

– О человеке судят по его компании и месту, где он водит эту компанию.

– Выкладывайте все, – сказал отец.

– Возможно, в этом нет ничего особенного, – с ехидством произнес мистер Гудвин, сложив руки на груди, и на лице его появилось выражение злобного предвкушения. – Ваш друг, мистер Ворс. Я полагаю, ваш хозяин знает и одобряет вашего друга?

После короткой паузы отец спросил:

– О каком друге идет речь?

– Ага! – Мистер Гудвин поднял голову, задрав свой длинный нос. – Выходит, хорошо, что я упомянул об этом деле. Чрезвычайно богато одетый мужчина. Несомненно, он занимает такое положение, что снискал себе превеликое уважение мистера Оливера. Или то был страх?

Лили затаила дыхание.

– Говорите яснее, – сухо попросил Оливер. – Вас трудно понять.

– Не увиливайте. Будьте любезны объяснить, кто тот человек, с которым вы пинтами глушили эль в «Нежных сердцах».

– Ник? – сказал Оливер. – Вы имеете в виду Ника Вестморлэнда?

– Если это тот человек, который оказал на вас столь глубокое влияние, что заставил забыть об умеренности в отношении алкоголя, то да, я имею в виду именно этого человека. Я бы попросил вас пояснить, что вас с ним связывает.

Миссис Фрибл заломила руки и привстала на цыпочки.

– Так он еще и кутила, – залепетала она. – И у него есть сообщник! Я говорила вам, профессор. Ему нельзя доверять. Он организовал заговор, чтобы осуществить свой план.

– И какой же это может быть план? – Оливер похолодел.

– Ясно, какой – добраться до наших карманов, разумеется.

– Ваших карманов, миссис Фрибл? – В тигриных глазах Оливера мелькнула угроза. – А каким образом моя женитьба на Лили даст мне доступ к вашим карманам?

– Ах, – вздохнул отец, – логике трудно пробиться сквозь глубины высокомерия.

Лили ожидала найти признаки обиды на лице Фрибл, но ничего не обнаружила.

– Что касается этого Вестморлэнда, – сказал Гудвин. – Вы отрицаете, что тайно с ним встречались?

– Мы встретились в «Нежных сердцах» на виду у всех, кто там в то время оказался, включая вас самого, сэр.

Гудвин окинул взглядом присутствующих.

– Мистер Вестморлэнд знаком с вами со всеми? Приглашал ли его к вам мистер Ворс?

Все молчали.

– Так я и думал.

– Ник Вестморлэнд – мой очень старый друг, – сказал Оливер. У его рта залегла складка. – К тому же он был моим зятем. Моя сестра Энни была его женой до своей внезапной смерти от лихорадки.

Движимая желанием поддержать его, Лили подошла к нему и взяла под руку, прошептав:

– Оливер, дорогой, не надо…

– Ник приехал в Англию по делам, – с твердостью продолжал он. – Он остановился в Солсбери, и, если профессор позволит, я бы хотел пригласить его и познакомить со всеми вами.

Отец внезапно и деятельно оживился:

– Конечно, старина, конечно. Мне очень жаль слышать о вашей сестре. Нам всем очень жаль. Пусть ваш приятель приезжает и останавливается у нас. В любое время. И на любой срок. Ваши друзья – наши друзья, правда, Лили?

– О да, – с жаром отозвалась Лили, всем сердцем жалея, что не может ничего сделать, чтобы смягчить боль Оливера. – Пошли за ним сейчас же, Оливер.

– Ох, какая будет свадьба, – сказала Розмари. – Твоя свадьба, Лили. Какой счастливый день!

– День, достойный сожаления, – пробормотала Фрибл. – День, о котором вы долго будете сожалеть, если всего этого не удастся предотвратить. Что ж, можете не слушать меня. Потом сами же будете спрашивать, почему я этому не помешала, когда все произойдет. Беда не заставит себя долго ждать. Попомните мое слово, будет беда.

– Мы можем рассчитывать, что вы позаботитесь о формальностях, мистер Гудвин? – спросил отец. Он не склонен был шутить. Лили знала его достаточно хорошо, чтобы понять, что он находится в редком для него состоянии едва сдерживаемого гнева.

– Мистер Гудвин, – не унималась Фрибл. – Наше будущее в ваших руках.

– Доверьтесь мне, моя дорогая. – Взяв Библию, Гудвин засунул ее себе под мышку и отвесил глубокий поклон Фрибл и еще один – отцу. – Вы еще будете благодарить Бога за то, что меня сюда сегодня позвали. Вам вскорости понадобится моя помощь, и вы себе еще не представляете как.

– Гудвин, – предостерегающе сказал отец. – Прекратите нести вздор. Или извольте объясниться, или делайте свое дело. И не забывайте, кому вы обязаны вашими средствами к существованию.

Отцу было совсем несвойственно ставить денежные вопросы превыше прочих. То, что он это сделал, свидетельствовало о его глубоком отвращении к мистеру Гудвину. Лили не могла заставить себя поднять глаза на Розмари, потому что знала, что ее подруга очень огорчена.