Текст книги "Счастье жить"

Автор книги: Стелла Чиркова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 14 страниц)

– Лиза, ты… у тебя никого не было? Но… но как?

– Понимаешь, я просто не встретила того мужчину, которого полюбила бы, а отдаваться нелюбимому не хотела.

– Лиза, девочка моя… ты удивительная… это потрясающий подарок. Тебе не больно?

– Уже нет, – смеялась Лиза.

И ей казалось, что так будет всегда – они снова и снова будут заниматься любовью, засыпать в тесных объятиях, будить друг друга поцелуями по утрам – потом родят детишек, может быть, уедут в Словению и станут жить долго и счастливо – как в сказке. Вышло – другое.

Разговор с Иветтой ничего Лизе не принес. Иветта была откровенна, но советов не давала.

– Лиза, я не могу решить за вас. Для меня Саша – неподходящий мужчина. Но я ему благодарна за то, что в моей жизни появился Дима, за то, что у меня появилась возможность и встретить, и проверить, и убедиться. Может быть, вам Саша подойдет больше. Тем более что я заметила в нем потерю интереса ко мне – уверена, он действительно в вас влюблен.

Теперь Лиза знала, что Саша был во всем виноват, что он встречался с Иветтой и после своего воскрешения и даже рвался начать все сначала. От этого знания становилось хуже и хуже.

Никакого платья Лиза не купила, в назначенный для свадьбы день проревела в подушку, кольцо сняла и убрала в шкатулку, а на Сашины звонки не отвечала. Даже подумывала сменить место работы – но Саша вдруг перестал приходить. Потом Лиза узнала от Иветты, что Саша вернулся в Словению.

А Иветта пригласила Лизу к себе на свадьбу.

– Лиза, я не для проформы приглашаю, мне действительно будет приятно вас видеть. Вы – хорошая девушка, мне жаль, что мы обе оказались преданы одним мужчиной, я желаю вам счастья. Мы могли бы общаться.

– Я с удовольствием приду, – пробормотала Лиза.

Девочка на ее плече обнимала дракона, и в ее огромных глазах стыло легкое раздражение на хозяйку. «Ну что ты такая? – как будто пыталась сказать она Лизе. – У тебя и так уже все получилось, и с работой, и любовной сказкой, теперь осталось только создать хорошую семью с нормальным мужчиной, а ты куксишься».

У Иветты на свадьбе было весело. Лиза никогда раньше не попадала на такие шумные, слегка бестолковые, но очень веселые свадьбы. Огромная толпа родственников, поминутно выясняющих, кто из них кому и в каком колене приходится тетей или сестрой, целых два тамады – мужчина и женщина, музыкальные юноши – друзья Димы, поминутно выхватывающие инструменты и партитуры у нанятых исполнителей и что-то там объясняющие про правильный аккомпанемент, наполовину самоорганизующиеся конкурсы во всех трех залах ресторана, какие-то восточные танцовщицы, фонтан из вина и шоколадное дерево, с которого отдельные гости срывают плоды зубами, пытаясь заработать бутылку шампанского. Лиза слегка растерялась, но потом ей стало нравиться. В этом феерическом действе не нужно было чему-то соответствовать, правильно себя вести, с кем-то говорить – она бродила по залам, перекидываясь словами с пробегающими мимо знакомыми, периодически что-то съедала, выпивала и даже поучаствовала в каком-то странном хороводе. Потом незнакомый молодой человек из числа друзей Димы увлек ее танцевать под ретро, у него Лизу перехватил папа Жанны и учил танцевать танго, потом Лиза отплясывала в кругу бабушек что-то вроде цыганочки – и к вечеру была чуть пьяная, счастливая, взмокшая от пота и совершенно не стесняющаяся никого и ничего.

– Спасибо, Иветта. Твоя свадьба была просто удивительная, – шепнула она невесте, когда молодых провожали до машины – они улетали на неделю отдыхать.

– Не за что. У тебя будет еще лучше! – крикнула счастливая Иветта.

Лиза осталась помочь родственникам Иветты – снять шарики, собрать оставшуюся еду. С ней остался и Георгий, однокурсник Димы, он первый пригласил ее танцевать. Георгий пошел провожать Лизу до дома и попытался назначить ей свидание. Лиза отказала, но телефон оставила, поэтому юноша ушел вполне довольный.

– Мама Аня, что лучше – начать с кем-то встречаться или наоборот?

– Чтобы забыть Сашу?

– Да.

– Лучше встречаться. Лучше ходить в гости, в театр, в кино, быть на людях и встречаться с молодыми людьми. Главное – не пытаться начинать с ними серьезные отношения назло, чтобы доказать себе, как без Саши хорошо и весело.

И Лиза стала встречаться. Тем более что Георгий оказался очень интересным парнем – воспитанным, умным, деликатным, прекрасным собеседником. С Сашей Лиза стеснялась – он был такой шикарный, такой иностранный, такой взрослый, – а с Георгием могла разговаривать на равных. Ему она даже, увлекшись, рассказала пару эпизодов из своего детства – потом опять спряталась в раковину, но все-таки рассказала. Мама Аня просила познакомить, но Лиза отказалась.

– Я уже вас познакомила с Сашей – и видишь, ничего не получилось. Тем более что Гошу я не люблю. Мы просто приятели.

– Не думаю, что Гоша относится к тебе как к приятелю, совсем не думаю, – качала головой мама Аня, – по-моему, он явно настроен не на дружбу. Молодые люди дружат только с теми девушками, которые им не нравятся, а это не тот случай.

– Не важно. Главное, что мне от него ничего не нужно сверх дружеских отношений.

Как-то, провожая Лизу, Георгий попытался ее поцеловать. Она разрешила, но не ответила, просто равнодушно пережидала поцелуй. Он удивленно отстранился.

– Извини, Гош, но это была не лучшая идея, – сказала Лиза.

– Почему? – Георгий недоумевал.

– Потому что мы с тобой не пара. Общаться – пожалуйста, дружить – пожалуйста, но все остальное – не стоит.

Георгий выпытал у Лизы историю про Сашу и понял, что надо ждать.

Эпилог

– Дим-Дим, я не верю своим глазам. Это шутка?

Иветта, почти раздетая, прыгала по дивану и трясла какой-то открыткой, взывая к Диме. Несколько дней назад они вернулись из Бельгии, где Дима давал несколько концертов и записывал диск с последними произведениями. Скоро им предстояли гастроли в Финляндии – летний музыкальный фестиваль, поэтому чемоданы практически не распаковывали, достали только купленные Иветте модные вещички, чтобы она могла их перемерить и похвастаться подружкам.

– Я думаю, что все вполне серьезно.

– Но, Дим-Дим, они знакомы всего две недели! Как можно выходить замуж за человека, с которым знакома две недели?

– Видишь, можно, – сказал Дима, – раз ты держишь в руках приглашение – значит, можно. Кстати, они знакомы дольше. Они ведь сначала провели вместе три дня, потом переписывались два месяца и только потом опять встретились.

– Да не узнаешь ты человека по письмам!

– Ви-Виш, я не пойму, что тебе не нравится. Ты не хочешь лететь на свадьбу? Но разве тебе не хочется побывать в Америке? Тем более что ожидается очень пышное торжество – я так понял, что Дэйв собирается позвать чуть ли не пятьсот человек.

Дима с улыбкой смотрел на Иветту, провоцируя ее на дальнейшие признания. Девушка, как обычно, поддалась на его уловку.

– Ты правда не понимаешь?

– Не понимаю.

– Он же негр!!!

– Ви-Вишенька, счастье мое, да ты расистка!

– Я не расистка, я не призываю убивать негров или запирать их в резервации. Но как можно выйти за негра замуж?! Я бы не смогла!

– А тебе никто и не предлагает.

Тут Дима увидел, что жена всерьез завелась, засмеялся, лег на диван рядом и крепко прижал ее к себе.

– Я шучу!

– Издеваешься, – все еще рассерженно, но уже более спокойным голосом сказала Иветта.

– Ага… ты беременная такая смешная злючка стала. Все принимаешь близко к сердцу, постоянно бесишься – просто маленькая камышовая кошка.

– Это кто?

– Это такая смешная зверюшка. Живет где-то в лесах. Выглядит как симпатичная кошечка, вполне домашняя. Но характер у нее… врагу не пожелаешь. Порвет любого. Если в дом принести и обидеть, весь дом загрызет. Хотя на вид маленькая и хорошенькая.

Иветта в шутку стукнула мужа подушкой по голове.

– Вот… я и предлагаю изолировать тебя от общества, пока не родишь. А еще говорят, что беременные – спокойные и умиротворенные, нежные и ласковые.

– Опять ты меня дразнишь!

– А что ты из-за ерунды завелась. Ну негр он, и что? Тебе жить со мной, а не с ним, а я вроде совсем не негр.

– А если она ребенка от него родит?

– Будет темненький ребеночек. Мулат или мулаточка.

– Дим-Дим!!! Скажи, что ты шутишь и этой свадьбы не будет!!!

Иветта укусила Диму за ухо и откатилась в дальний угол дивана.

– Почему же не будет? Ты держишь в руках приглашение, из которого явственно видно, что свадьба будет.

– Но я не могу говорить людям, что моя свекровь сошла с ума и вышла замуж за негра! Который вдобавок весит сто с лишним килограммов и держит дома двадцать собак!

– Не утрируй. Собак у него всего восемнадцать, и дом у него – это именно дом, а не наша квартира. Там еще и стадо слонов можно держать. Полные мужчины многим нравятся. А за кем замужем моя мама – никого не касается.

– Но…

– Ви-Вишенька, – Дима подтянул жену к себе, усадил на колени и крепко обнял, – мы с тобой, кажется, мечтали выдать мою маму замуж. Мы мечтали занять ее хоть чем-нибудь, чтобы она перестала виться вокруг меня золотой мухой и непрерывно жужжать. Мы получили то, что хотели. Она занялась моим пиаром и больше года совершенно нам не мешала, моталась по миру, организуя толпы журналистов, падала по вечерам в кровать совершенно измученная. Теперь она влюбилась и собирается замуж, то есть одновременно не будет мешать нам и будет счастлива сама. А ты почему-то недовольна.

Иветта что-то бормотала про негров, отсутствие приличий, возраст и манеры, а Дима тем временем аккуратненько снимал с нее остатки одежды и устраивался сверху.

– Ви-Виш, ты, наконец, замолчишь? Или мне придется закрыть тебе рот каким-нибудь извращенным способом.

Иветта действительно замолчала. Тем более что Дима был абсолютно прав во всех отношениях.

Анастасия совершенно не собиралась замуж – она четко решила посвятить жизнь сыну, и ей очень нравилось быть его пресс-секретарем. Она даже собиралась пойти на какие-нибудь курсы, где обучают искусству раскрутки человека, но не успела – во время очередных гастролей познакомилась с Дэйвом. Кто их представил друг другу на очередной пресс-конференции, Анастасия, конечно, забыла, но запомнила восхищенный взгляд уже пожилого полного мужчины с веселыми искорками в глазах. На Анастасию давно никто так не смотрел – и она расправила спину, покраснела и смутилась. Дэйв немного говорил по-русски – изучал язык в университете. А Анастасия немного говорила по-английски – купила экспресс-курс и осваивала для работы. В результате они объяснялись практически на пальцах, поминутно хохоча, перебивая друг друга, – и Анастасия сама не заметила, как согласилась пойти с новым знакомым в ресторан после мероприятия, а потом отправиться к нему ночевать.

Дэйв вдовствовал более десяти лет – его жена умерла от рака. Трое его взрослых детей разлетелись по миру, ближе всех жила младшая дочь – в соседнем штате. Дэйв издавал два весьма солидных журнала о моде и искусстве, вдобавок нажил неплохое состояние, играя на бирже (собственно, эти деньги он и вложил в журналы, которые стали приносить доход далеко не сразу), считался человеком не богатым, но вполне состоятельным и жил не как русские мужчины в шестьдесят лет. Дэйв занимался спортом, играл в боулинг и бильярд, каждый год летал кататься на лыжах в Европу, не пропускал авангардных выставок и даже выходил на сцену в благотворительных концертах, радуя больных детишек оригинальной интерпретацией образа Санта-Клауса или даже Микки-Мауса. Анастасия была потрясена – она не встречала ничего подобного. Энтузиазм Дэйва, его бившая ключом любовь к жизни заразили и ее. Она влюбилась. К счастью, Дэйв сразу ответил ей взаимностью.

– В русских женщинах есть… есть драйв, – сказал он, – наши не такие. Русские женщины особенные.

И Анастасия поверила, что она – особенная. Не только как мать гения, но и как женщина. Дэйв клялся, что красивее русских нет ни одной нации, а Анастасия – одна из лучших ее представительниц. Анастасию никогда не называли одной из лучших и самой красивой – ни родители, ни первый муж (она с трудом вспомнила его имя – и то благодаря тому, что в паспорте у сына стояло отчество Валерьевич). А Дэйв разбудил спящую красавицу. Анастасия с радостью согласилась стать его женой и кинулась по салонам – делать массаж, бороться с морщинами, наращивать волосы и даже колоть ботокс. Она помолодела лет на двадцать – не столько от усилий косметологов, сколько от счастья. И поэтому Дима был абсолютно прав – негр Дэйв или не негр, весит он сто килограммов или все двести, двадцать у него собак или восемнадцать – главное, что Анастасии с ним хорошо.

– Ну что, летим на свадьбу? – спросил Дима полчаса спустя, поглаживая Иветту вдоль спины, как кошку.

– Да… да… обожаю тебя, Дим-Дим. Ты всегда прав, а мой характер испортился от ожидания твоего наследника. Надеюсь, он будет того стоить.

– Не сомневайся – получится отличный парень. Мне показалось на снимке, что у него симпатичная мордашка – весь в меня.

– Нет, он похож на меня.

– Ну, и на тебя немножко. Радуйся, что сумела выбрать ему правильного отца.

– Ой!

– Что? Ты уже жалеешь?

– Нет. Я забыла тебе сказать! Через три дня после твоей мамы выходит замуж Лиза. Помнишь, я тебе про нее говорила?

– Помню. Я ее даже мельком видел, когда мы были на дне рождения у кого-то из твоих родственников – она пришла то ли с Жанной, то ли с Мари, я вечно путаюсь в твоих многоюродных сестрах и братьях. Симпатичная девочка. Мне Гошка наш говорил, что встречается с ней.

– Какой Гошка?

– Ты его вряд ли знаешь. Мы вместе учились. Гошка Соловьев. Хороший, кстати, парень, мы приятельствовали, потом жизнь как-то развела. Надо ему позвонить поздравить, вот и свидимся с ним на свадьбе, кстати.

Дима лениво потянулся.

– Не с чем тебе его поздравлять, – удивила Иветта, – Лиза не за Гошу выходит замуж.

– А за кого? Вот это шустрая девочка – у нее женихи просто роями вьются. Не ожидал. На вид такая тихоня.

– Она выходит замуж за Сашу, – объявила Иветта.

– За того самого? – Дима даже привстал.

– За того самого. Он вернулся из Словении, каялся, клялся в любви, и Лиза поняла, что все еще его любит. И готова принять со всеми недостатками.

– Шутишь?

– Нет. Кстати, – Иветта задумалась, – а что такого? Разве Саша теперь должен всю жизнь быть один? Он не убивал, не насиловал, не продавал детям наркотики. Да, конечно, он поступил нехорошо – но разве мы все такие идеальные? У нас мужчины бросают беременных девушек, бросают матерей в домах престарелых, уходят от детей, годами с ними не видятся и алименты не платят, судятся с братьями и сестрами за квартиры – а он всего лишь обманул невесту.

– Ви-Виш, но ведь ты могла покончить с собой…

– Могла. А могла не покончить. Это был мой выбор, Дим-Дим, понимаешь? Мой. В моем выборе не может быть вины Саши. Сашина вина в том, что он струсил и вместо того, чтобы решить ситуацию нормальным разговором, соврал, причем соврал достаточно гадко. Все остальное – то, что я бросила институт, уехала, резала вены, рыдала, – это уже мои действия, за которые его винить нельзя. Тем более что все это пошло мне на пользу. Шрамы напоминают о ценности жизни, образование я получила чуть позже, когда стала умнее, годы в Переславле дали мне Марию Викторовну, интересную работу, общение, просто любовь к своей родине и понимание, что происходит за пределами МКАД, а еще я встретила тебя. И за все это должна быть Саше благодарна.

– Но…

– Подожди, родной. Я к чему веду мысль – Сашина вина вряд ли намного крупнее, чем вина, которая есть за каждым из нас. Это не какой-то экстраужасный поступок. Виноват он передо мной – я давно его простила, и мне в итоге стало только лучше. Прошло много лет. У него были из-за этого неприятности. Он за это время еще сколько сделал хорошего. А окружающие (моя родня и даже ты) до сих пор считают, что Саше положено скрыться от мира, счесть себя прокаженным и каяться-каяться-каяться. Я, наоборот, рада, что Лиза оказалась умна и добра, поэтому выходит за него замуж, не слушая вот этих поверхностных суждений. Уверена, они будут очень счастливы. Кстати, жить они собираются в Словении – Саша устроился инструктором в какой-то другой отель, язык он хорошо знает. Лиза тоже в восторге от страны, они недавно туда летали, и оба хотят, чтобы дети были гражданами Европы. Вот. Понятно?

Дима поцеловал жену.

– Понятно. Ты самая умная и замечательная кошка в мире. Скажи «мяу».

– Мяу.

– Вот и умничка. Не забудь сходить к врачу, чтобы посоветоваться насчет графика поездок. Можно ли тебе лететь в Америку на неделю, а потом обратно в Россию. И узнай, до какого срока вообще тебя впустят в самолет – через два месяца я хотел бы участвовать в конкурсе во Франции. Если ехать поездом – надо заранее все заказывать. Либо ехать одному.

– Ага… кто бы тебя одного отпустил, – наполовину шутя, наполовину всерьез сказала Иветта.

Анастасия невольно оказала девушке большую услугу – приучила смотреть на Диму как на гения. Иветту не пугали ни гастроли, ни журналисты, ни внимание женщин, ни горы цветов – это она воспринимала как норму, зная заранее, что Дима станет знаменитым. Но одновременно с этим Иветта помнила заповедь – «не введи во искушение» – и стремилась не испытывать предел Диминой любви и верности – просто всегда была рядом. Конечно, порой совали записки и присылали в конвертах ключи от номеров – но у Димы не находилось свободного времени и возможности воспользоваться – ведь любимая Ви-Вишенька всегда ждала в отеле или танцевала с его другом в ресторане, а чаще сидела в зрительном зале и неистово аплодировала.

Беременность Иветта переносила отлично, поэтому ничего не изменилось. Классическую музыку она приучилась искренне любить, поэтому усилий над собой не делала. В общем, женские хитрости не требовали от нее жертв и удачно вписывались в ритм жизни.

А Мария Викторовна неожиданно призналась, что всегда завидовала европейским старушкам.

– Когда у нас приезжает автобус, а оттуда культурно выходят бабульки-дедульки лет за семьдесят, и все хорошо одеты, с фотоаппаратами, все улыбаются и дружно ходят за экскурсоводом по музеям, я всегда думала – ну почему наши пенсионеры не видят ничего подобного? Почему они копаются в огороде, надрывая спину, получают копейки, даже тортик себе купить могут только на день рождения, и не то что в Европу – в Москву поехать, в театр сходить и то денег нет. А заграничные, наоборот, – катаются, мир смотрят. Одна из учениц мне рассказывала, что в Европе все наоборот, люди начинают путешествовать, когда выходят на пенсию. До того они работают, детей воспитывают, а как выйдут на пенсию, времени вагон – начинают ездить по миру. И я так завидовала. Выходила, смотрела на эти автобусы и даже плакала, что мы так никогда не сможем. Кто бы мог подумать, что я в семьдесят пять лет увижу Францию… не по телевизору, а самую настоящую?

Мария Викторовна смахивала слезу. Со здоровьем у нее было на удивление неплохо, и она сопровождала Диму и Иветту почти во всех перелетах. Правда, все рвалась быть полезной – что-нибудь готовить или гладить, и обычно Дима просил Анастасию найти Марии Викторовне на вечер работу – обзвонить кого-нибудь или составить тексты приглашений.

В Москве Мария Викторовна подружилась с Иветтиной троюродной бабушкой и двумя тетями, периодически ездила к ним в гости, а с тетей Катей они взяли абонемент в Зал Чайковского и каждый месяц исправно ходили слушать классику.

– Как вы еще с ума не сходите? Дома Димкины репетиции каждый день – так еще и дополнительно уши нагружать? – удивлялась Иветта.

– Молодежь, – снисходительно улыбалась тетя Катя, – вы воспитаны на другой музыке, в другое время. Поэтому у вас уши более нежные и к серьезной музыке плохо восприимчивы. А я могу только позавидовать Марии Викторовне, которая каждый день слушает классику в живом исполнении.

– Особенно два часа гамм. Очень полезно и интересно.

Мария Викторовна улыбалась:

– Светочка, тебе подарить беруши?

– Спасибо, у меня есть четыре комплекта.

Тетя Катя воспринимала сказанное всерьез:

– Зачем тебе четыре?

– Как зачем? Будничный комплект, пара выходного дня, одни для туристических поездок и одни запасные.

Тетя Катя шутливо отмахивалась:

– Молодо-зелено. Что бы ты понимала.

За два дня перед вылетом в Америку на свадьбу Анастасии прозвенел последний звоночек, показавший Иветте, что она все сделала правильно и линия ее жизни вырвалась из порочного круга. Иветта ездила к Лизе, чтобы просто поболтать, раз уж она не попадет на девичник, а заодно и похвастаться уже заметным животиком. Они прекрасно провели время, рассматривали Лизино платье, обсуждали всю милую свадебную ерунду, советовали и спорили, потом поговорили о воспитании детей, о правильном приучении мужей к обязанностям по дому и даже немного – о роли отца в жизни младенца. Дима задержался, не смог заехать за женой к шести, а Иветта собралась домой пораньше и решила пройтись немного пешком, а потом поймать такси. Она брела по городу, удивляясь красоте Москвы – сколько городов объездила, сколько столиц видела, а Москва все равно уникальна и все равно лучше всех. Иветта смотрела на крыши, когда услышала напевный голос:

– Не узнаешь меня, яхонтовая?

Она внимательно посмотрела на немолодую цыганку с ребенком, привязанным у груди, и не нашла в ее лице знакомых черт.

– Нет.

– А ты вспомни, бриллиантовая, вспомни. Я же тебе тогда не договорила, ты убежала, испугалась. А видишь, вышло по-моему – и король твой червонный нашелся, и сына-королевича ему скоро родишь. А потом дочку-красавицу, чернобровую-черноглазую.

Иветта зацепилась взглядом за крупную родинку у виска и поняла, что именно эта цыганка в свое время предсказала Сашину смерть перед свадьбой.

– Смерть тебя ждет, красавица, смерть. Придет за твоим яхонтовым, перед свадьбой придет, – сказала тогда цыганка.

Тогда она еще была молодая и красивая, но южные девушки рано расцветают и рано вянут – теперь перед Иветтой стояла зрелая женщина со следами былой красоты на лице.

– Узнала, изумрудная? – Цыганка подмигнула Иветте.

– Узнала. В кого же у меня дочка-то будет, чернобровая и черноглазая? Вроде не в кого.

– Найдется в кого. Ой, красавица будет, ой красавица!

– А с мужем что? А со мной? А… – И Иветта собралась закидать гадалку вопросами.

– Позолоти ручку, – потребовала цыганка.

Денег у Иветты почти не было. Она вытряхнула кошелек и вынула из ушей серьги – подарок Димы к годовщине свадьбы.

– Ай, дорогой подарок даришь, яхонтовая, долго жить будешь. Долго жить будешь, сладко жить будешь. Муж тебя одну любить будет, на другую не посмотрит, дети у вас будут красивые, здоровые, всем на радость. Горя не узнаешь, всю чашу допила до дна. Жить тебе в счастье теперь.

Дима, когда узнал о встрече с цыганкой, жену высмеял:

– Глупенькая ты, Ви-Вишка. И внушаемая. Это же обычный гипноз. И в первый раз ты услышала то, что хотела услышать, – то, чего боялась все время, то и вылезло наружу, и во второй раз тоже. Серьги – ерунда, я тебе еще подарю. Но просто опасно все это, понимаешь? И глупости сплошные. Неужели взрослая разумная женщина в конце двадцатого века может верить каким-то цыганским гаданиям?

– Может! – сказала Иветта, целуя мужа. – Очень даже может. И я с удовольствием в них верю. Поэтому любить тебе меня одну, жить со мной долго и сладко, рожать нам красивых и здоровых детей. Жить нам теперь в счастье.

Внимание!

Текст предназначен только для предварительного ознакомительного чтения. После ознакомления с содержанием данной книги Вам следует незамедлительно ее удалить. Сохраняя данный текст Вы несете ответственность в соответствии с законодательством. Любое коммерческое и иное использование кроме предварительного ознакомления запрещено. Публикация данных материалов не преследует за собой никакой коммерческой выгоды. Эта книга способствует профессиональному росту читателей и является рекламой бумажных изданий. Все права на исходные материалы принадлежат соответствующим организациям и частным лицам.