Текст книги "Счастье жить"

Автор книги: Стелла Чиркова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 14 страниц)

– Очень скучное ток-шоу, – призналась Наташа девочкам, – зря я поехала. Лавочки очень жесткие, отсидела всю пятую точку. Зрители странные – они на нас пальцами показывали и хлопали только из-под палки. Дискуссии никакой – в чем тогда смысл? Ведущая – я молчу. Я просто молчу из уважения к ее беременности. Но любая из наших девочек куда более профессиональна.

Наташа еще не знала, чем история закончится. Она коротко написала в своем дневнике про события, посмеялась над происшествием с друзьями и обо всем забыла. Еще через пару недель постучался новый участник – Дашин муж нашел обсуждение. Посмеялись все вместе. Он дал ссылку на дневник Даши, где были выложены кусочки с передачи – Даша все записала на кассету и потом оцифровала. А еще через неделю явилась ведущая Ольга Любимская. И хотя про нее Наташа написала максимально деликатно, акцентируя внимание на том, что произошло недоразумение с текстами, поэтому и провалились вопросы и у Наташи и оказалось так мало слов, Ольга восприняла запись так, будто оскорбили всю ее родню до седьмого колена. Не зря ведущая не понравилась Наташе сразу, она ругалась, как настоящая пэтэушница, как тетка-молдаванка, продающая огурцы, с теткой-молдаванкой, продающей помидоры. Наташа узнала о себе, что она круглая дура, не умеющая связать двух фраз, омерзительная мать, лентяйка, стерва, толстая корова – поэтому ее и позвали на передачу. Оказывается, Ольга Любимская хотела показать зрителями внешне противную девку, которая будет издеваться над ребенком с помощью памперсов.

Естественно, чувствительная Наташа ударилась в слезы, запись не потерла, продолжая удивляться человеческой злобности – и вскоре ее друзья решили «поставить на место» Ольгу, а Ольгины друзья пришли писать гадости Наташе. Наташа перестала выходить в Интернет и начала плакать в корреспондентской, а жестокая Ася, обнимая подругу, говорила:

– Я тебя, дуру, предупреждала, чтобы ты не ходила в эту шарашкину контору? Я тебя предупреждала?

– Но Инна… мы с ней три года работали, она своя!..

– Своя. Конечно, своя. Ты забыла, что за эти три года она слова доброго никому не сказала? Зато всегда всех критиковала – и юбка слишком короткая, и кофточка не идет к лицу, и новая стрижка визуально полнит? Разве нет?

– Но она же правду говорила. Она просто врать не могла, человек такой.

– Эх, Наташенька, – гладила Аська по голове Наташу, – золотое ты мое сердечко, солнышко ты наше. Тебе только на детские ток-шоу и ходить, дорогая. Потому что ничего ты в людях не понимаешь.

– Нет, я понимаю. Ольга мне сразу не понравилась. Но я не знала, что она так сможет – вот такие гадости про меня писать. Я что, действительно глупая? Или я плохая мать? Или я толстая?

Ася призывала на помощь Жанну или Олю, и они вместе успокаивали бедолагу:

– Ты умная, замечательная мать и совершенно не толстая. Конечно, ты временами наивна, как ребенок, и в модели тебя не возьмут, ты пухленькая, но ты замечательная. Глупые и толстые на телевидении не работают. А плохие матери так не любят сыновей, как ты любишь своего Веника. Поэтому перестань читать базарную хамку, забань ее вместе с друзьями из дневника и успокойся. Разве ты не поняла, что она тебе банально позавидовала?

– Мне? – удивилась Наташа.

– Конечно. Ее передача – скучнейшая из всех нам известных, рейтинги у нее никакие, никто ее не смотрит и не знает. Эту Ольгу никто бы и по имени не запомнил, если бы она на тебя не затявкала. Она плохо работает, плохо выглядит, внешне не ахти, и тут приходишь ты – роза майская, кожа свежая, грудь пятого размера – и тоже с телевидения. Только у тебя на лице написано, что тебя любят и ценят, ты хороший работник и золотая девочка. Конечно, эта горе-ведущая тебя тут же возненавидела до такой степени, что даже Дашу не затравила, хотя Даша наверняка ее тоже раздражала своей юностью и симпатичностью. Почему из двоих она выбрала тебя – непонятно, какие-то личные комплексы. Но уверяю, ты тут ни при чем.

Наташа потихоньку успокоилась, а Инне все объявили бойкот. Кто-то вспомнил, что помогал бывшей коллеге искать героев и посылал своих подруг, кто-то, оказывается, обзванивал для нее нужных людей – короче, Инна ловко сыграла на желании людей помочь приятельнице на новой сложной работе, а отплатила вот так.

Лиза спросила у Жанны:

– Это к вопросу о том, что телевидение в народе считают гадючником?

– Это к вопросу о том, почему у нас мало кто идет работать на федеральные каналы. Хотя опыт уже почти всем девочкам позволяет легко туда устроиться. И зарплата там выше. Но это едва ли не главный аргумент против. Здесь мы семья. Пусть не все одинаково дружат, пусть временами мы ругаемся и кто-то с кем-то неделями не разговаривает, но у нас тут подлостей не делают. Не доносят. Не подсиживают. Не хамят. И таких, как эта ведущая из «Москвички», здесь тоже нет. Здесь мы просто объявим бойкот – и человек сам уйдет, не сработавшись с коллективом. Думаешь, у нас не было дамочек с непомерными амбициями? И не таких видали. Инна – порядочная стерва, поэтому она от нас ушла на федеральный всего через три года работы. Здесь она, кстати, зубы не сильно показывала – понимала, что обломают. А там самореализовывается. Удачи ей, но лично я на федеральный канал не уйду. Лучше здесь попрошу еще одну передачу и буду звездой местного масштаба. Для души полезнее.

Лиза поняла, что ее мама была во многом права. Телевидение она называла бездной порока, а современные передачи – развратом, дьявольскими происками и ужасной гадостью. Так оно и оказалось. А про кабельное мама, наверное, не слышала. Временами Лиза соглашалась с мамой, она просто удивлялась, как здравые мысли сочетались в покойнице с абсолютно дикими, и надеялась, что сама найдет гармонию между верой и жизнью.

В философских раздумьях о душе она побрела на автобусную остановку, споткнулась о пивную бутылку и растянулась на асфальте. К счастью, почти не измазалась, но сильно ушиблась. Одновременно встали проблемы разбитой коленки (промыть-перевязать) и порванных колготок (хотя бы снять, чтобы не сверкать дыркой! Новые, увы, остались в тумбочке на студии). Лиза попыталась для начала сесть поудобнее и осмотреть рану.

– Могу я чем-то вам помочь? – спросил у нее молодой загорелый мужчина, улыбаясь, как в голливудских фильмах.

«Красивый, – подумала Лиза, – странно, что он ездит на автобусе при такой внешности».

– Сударыня?

– Я даже не знаю. Мне, наверное, нужно… в первую очередь…

– Снять колготки? – догадался он, когда Лиза замялась.

– Да. – Лизе было очень стыдно говорить об этом с мужчиной.

– Давайте сделаем так: я ловлю машину до метро, там есть маленькая кофейня. Вы заходите со мной туда, я вас оставляю и иду в аптеку напротив, покупаю перекись и бинт. Приношу – вы обрабатываете рану, и мы спокойно пьем кофе.

– Но…

– В благодарность за мою помощь вы же не откажете в любезности подарить мне полчаса времени и поболтать со мной за чашечкой кофе? Попробую вас соблазнить – в кофейне у метро варят очень вкусный кофе. Как любитель, рекомендую.

«Попробую соблазнить вас, – прокрутилось в Лизиной голове, – о боже, если такой мужчина попробует меня соблазнить, мне бесполезно даже пробовать перед ним устоять. Какой шикарный».

Неожиданный кавалер действительно остановил попутную машину, осторожно помог Лизе устроиться, у метро открыл перед ней дверь, в кофейне что-то прошептал официантке, та улыбнулась и кивнула.

В дамской комнате, снимая колготки и разглядывая коленку, Лиза думала о спасителе.

«Не может быть, чтобы я ему понравилась. Ладно бы еще была при параде, но я сидела на асфальте с дурацким лицом, перекошенным от боли; Лопотала что-то про колготки…»

Лиза уже успела рассмотреть прекрасно сидящую на мужчине одежду, его явно европейский курортный загар, дорогой кожаный портфель (как секретарь, она прекрасно разбиралась в ценах на мужские аксессуары) и удивлялась все сильнее и сильнее. Во-первых, почему без машины? Во-вторых, почему обратил внимание на обычную девушку? В-третьих, почему рвется пить с ней кофе и продолжать знакомство?

В конце концов Лиза решила не торопиться – вдруг он просто дал клятву выручать из беды всех окружающих или ему нужно кого-то дождаться и скоротать время, а она подвернулась под руку?

«Вдруг он не вернется?» – испуганно подумала девушка, быстро сорвала колготки, подкрасила губы, поправила волосы и вернулась в зал. Ее новый знакомый уже пришел. Он протянул ей обещанные медикаменты:

– Я бы с удовольствием помог вам обработать рану, поскольку я профессионал. Но, увы, вряд ли вы пойдете в мужской туалет, а в женском я буду неуместен. Вам придется действовать самостоятельно.

Лиза засмеялась, забрала бинт и перекись и отправилась лечиться.

«Врач, что ли, раз профессионал по ранам? – подумала она. – Даже странно, что врач выглядит как новый русский. Говорят, они бедные, они голодают, им копейки платят».

– Я взял на себя смелость заказать вам кофе на свой вкус и десерт к нему. Если не понравится – не стесняйтесь, выберите другой, – улыбнулся спутник, когда Лиза вернулась в зал.

– А что вы выбрали?

– Латте с коньяком (после стресса) и чиз-кейк. Чизкейк здесь фирменное блюдо, а на латте я самым банальным образом решил получить халяву – у меня есть флаер на две чашки по цене одной.

Его лицо озарилось совершенно мальчишеской озорной улыбкой, и Лиза поняла, что она уже влюблена в этого удивительного человека.

– А вы врач? Простите, как вас зовут?

– Я не врач, я – инструктор по горным лыжам. Меня зовут Александр, лучше Саша.

Иветта

Иветта посоветовалась со всеми, но поступать решила по-своему – впрочем, она всегда поступала по-своему, иногда удивляя окружающих, а иногда даже пугая. Ей было жалко Диму, забравшего часть вещей с видом побитой больной собаки, она подозревала, что за время жизни у Юры Дима не станет нормально заниматься и провалит конкурс, к которому готовится, но Иветта хотела разобраться с мужчинами.

Она позвонила знакомой-психологу и извинилась:

– Прости, но я не поболтать о том о сем, мне нужен конкретный совет. Я готова за него заплатить.

– Изложи проблему, потом определимся.

Девушка коротко объяснила. Психолог засмеялась:

– С тебя бутылка шампанского и коробка конфет. Сначала проделываешь самое элементарное – визуализацию. А именно – пишешь списки достоинств и недостатков каждого из мужчин. При этом ориентируешься на реальные качества Саши, а не на те сладкие воспоминания, которые ты лелеяла, когда его похоронила. Сядь и вспомни все бытовые мелочи – что тебя раньше раздражало, а что, наоборот, казалось чудесным. То же самое для Димы. Далее, все это отложи – и пообщайся с Сашей. Только постарайся не укладываться с ним в постель сразу же, чтобы не нарушить чистоту эксперимента. И не особо увлекайся романтичными выходами в театры и музеи. Тебе нужно с Сашей разговаривать. Ты сама поймешь, насколько он изменился – и насколько эти изменения совпадают с твоим нынешним мировоззрением. Расскажи ему о том, как ты жила в эти годы, – и посмотри на реакцию. Выводы сделаешь сама. Главное – не обманывай себя. Большинство женщин неправильно выбирают, допустим, из двух женихов, потому что обманывают себя заранее. Имея все данные, они делают неправильный вывод – потому что собирали данные не для правильного вывода, а для самоуспокоения – дескать, вот, я же посмотрела и убедилась, что все именно так, как я заранее решила.

– Спасибо, – сказала Иветта.

– Не за что. Жду свой гонорар и счастливую тебя с выбранным мужчиной в гости. А если выберешь правильно – с тебя приглашение на золотую свадьбу.

– Не доживу.

– Я тебя старше почти на десять лет, но собираюсь дожить. Так что готовь приглашение.

Иветта честно засела за листочки. Оказывается, это сложно – дать название достоинствам и недостаткам мужчины. Первым двум-трем, которые на виду, – легко, а вот потом… Иветте, например, не нравилось, что Дима постоянно разбрасывает вещи, но как это назвать? Бесхозяйственность? Но Дима охотно моет посуду и ходит в магазин за продуктами. Лень? Но Дима занимается по восемь часов. Неряшливость? Однако рубашки Дима ежедневно гладит себе очень тщательно и никогда не выйдет из дома в нечищеных ботинках. Кстати, а это все достоинства или недостатки? С одной стороны – достоинства, а с другой стороны – Иветте было не особо важно, насколько у мужчины блестят ботинки и четки стрелки на брюках, она не придавала значения подобным мелочам.

Через два часа Иветта запуталась, порвала листочки и начала писать заново. Потом еще раз порвала. А потом поняла, что так называемая визуализация сложнее, чем кажется. Девушка то завышала мужчинам достоинства, то приписывала несуществующие недостатки, в общем, ни разу не попала в точку. Она снова набрала номер психолога:

– Похоже, ты свои деньги не за просто так получаешь. Мне казалось, что идея с листочками – элементарная, но я не могу этого сделать.

– Знаешь, была такая психологическая игра для родителей, не помню, кто ее придумал – называлась «Пятый угол». Квадрат расчерчивали на зоны, и в каждом углу помещалась крайность в воспитании – попустительство, жестокость, равнодушие, изнеживание и так далее. В центре был ребенок как он есть – его интересы и проблемы. Родителям предлагалось разыгрывать сценки. Некоторые часами не могли провести минутный диалог на тему: «Сделал ли ты уроки?» или «Может, ты хочешь кушать?», чтобы не метаться из угла в угол – из равнодушия в жестокость, из попустительства в излишний контроль. Согласись, показательный пример. Порви листочки, сходи куда-нибудь вкусно покушать, выпей бокал вина и рано ложись спать, утро вечера мудренее – выполнишь задание с утра.

Иветта послушалась и утром снова крутила листочки в руках. Получалось, что Саша, каким он был раньше, и Дима имеют похожие достоинства, но разные недостатки. Они оба отличались смелостью, некоторой долей авантюризма, острым умом, талантами, выделялись среди окружающих, были вежливы, умели ухаживать, могли бы называться романтиками, старались стать нежными, внимательными любовниками, обожали дарить подарки и хорошо относились к родне Иветты. Саша при этом был амбициозен до предела, завистлив, вспыльчив, равнодушен к детям и животным, временами жесток, неряшлив и неорганизован, любил рисковать и не думал о чувствах окружающих. Дима оказался совершенно другим. Он был слишком медлителен, задумчив, болезненно ревнив, много времени тратил на пустые мечты, боялся принимать решения, колебался и сомневался, часто делал все назло, не был уверен в себе.

Иветта опять позвонила психологу.

– Доброе утро. Я скоро начну брать с тебя деньги за консультации по телефону.

– Всегда готова. Смотри, у меня получилось, что достоинства у них одинаковые. А недостатки диаметрально противоположные. Один вспыльчив, другой медлителен, один лезет в любые переделки сломя голову, другой колеблется при малейшем выборе, один плюет на окружающих, другой зависим от их мнения и часто делает все поперек, как мальчишка, один самоуверен до мании величия, другой, наоборот, болезненно в себе сомневается, один жесткий до жестокости, другой слишком мягок. И что это значит?

– Подумать не хочешь?

– Скажи.

– Я тебя наведу на мысль, а дальше разбирайся. Достоинства одинаковые потому, что есть набор твоих постоянных требований к мужчинам, без которых ты не мыслишь отношений. Из серии: «Чтоб не пил, не курил и цветы всегда дарил». А недостатки разные потому, что изменилась ты. Юная Ви, ничего не умеющая девчонка, нуждалась в твердой руке, желала героя в ореоле мужественности, брутальности и амбициозности. Повзрослевшая и прошедшая через трагедию, ставшая самостоятельной Иветта нуждается в понимающем, ласковом друге. Это два разных типа.

– И что дальше?

– Дальше я тебе все сказала. Общайся с Сашей, чтобы увидеть, насколько изменился он. А там сама решишь, кто тебе ближе, с кем комфортнее и кто меньше напрягает. И еще, если выберешь Сашу, не выходи за него замуж сразу – попробуйте пожить вместе. Очень полезно присмотреться друг к другу снова.

– А кого бы выбрала ты?

– Я бы не выбрала ни одного из них: и тот и другой – не мои мужчины. К тому же у меня другие требования и другие критерии.

– Все-таки?

– Могу еще подсказать немножечко: если ты выберешь Диму, всю жизнь будешь себя чувствовать перед ним виноватой – как ты его обидела, выгнала, сравнивала и унижала. А если выберешь Сашу, всю жизнь будешь как на вулкане – предаст снова, не предаст, выкинет очередной фортель или уже повзрослел. Тяжело жить и при отсутствии доверия, и с постоянным чувством вины.

– Хочешь сказать, что они оба – пройденный этап и надо искать третьего?

– Я ничего не хочу сказать. Просто смотри на вещи реально и будь готова к тем последствиям, которые наступят. И потом не ищи виноватых.

Иветта позвонила Саше и сказала, что согласна с ним встретиться. Они пошли в любимое кафе Иветты недалеко от ее дома – там играла только тихая музыка, все официантки знали девушку и обслуживали столик быстро, повар вкусно готовил, а бармен делал замечательные коктейли. Удовольствие от посещения заведения для Иветты во многом определялось наличием и качеством ее любимого сложного коктейля «Голубые Гавайи» с ромом и ликерами. Девушка тянула коктейль через соломинку и внимательно рассматривала бывшего жениха. Он изменился. Дело было не только в том, что он прибавил в массе, стал шире в плечах, старше, загорел и отбелил зубы. Саша стал похож на картинку из глянцевого журнала. Хоть сейчас фотографируй, делай подпись «Мужчина моей мечты» и посылай в «Космо». Раньше Саша просто был привлекательный, но этого гламурного налета не существовало. Или Иветта выдумывала?

Иветта одернула себя, но сравнения Саши-прошлого и Саши-настоящего лезли в голову сами собой. Хотя психолог четко сказала ей:

– Не сравнивай, каким он был и каким стал. Во-первых, прошли годы, во-вторых, изменился его статус по отношению к тебе. Просто узнай его заново. Слышала поговорку: «Нельзя войти в одну реку дважды»? Ее часто применяют к отношениям.

– Она же «never have sex with your экс»?

– Именно. Думаешь, почему? Да потому, что люди не могут перечеркнуть прошлое и действительно начать сначала. Некоторым парам удается сойтись снова после разрыва-развода и во второй раз создать благополучные отношения потому, что они ставят табу на прошлом. Познают друг друга заново. Не приклеивают ярлык «она копуша» потому, что помнят из прошлой жизни, как она по часу не могла одеться, а спокойно говорят: «Милая, у тебя пять минут на сборы, если ты не хочешь опоздать». И новая тактика дает результаты. Потому что она действительно могла измениться и научиться все делать быстро. А он мог начать добровольно мыть посуду. Она перестала смотреть сериалы. Он больше не пялится на грудастых блондинок. Она не слушает ту группу, которая бесила его больше всего. Он разлюбил рыбалку. Короче, за время разлуки они оба могли растерять привычки, из-за которых в прошлом шли бои. И приобрести совсем другие. И все это надо заново изучить и попытаться понять. Если же заранее, как делает большинство, обозначить ярлычками и флажками из прошлого человека – ничего не получится. Либо он действительно начнет вести себя как раньше, потому что от него этого ожидают, либо ему будет некомфортно и он уйдет.

Иветта помнила, что не должна сравнивать, а должна узнавать заново. Она очень старалась, расспрашивала о жизни в Словении, о работе, о планах на будущее. Жаль, что Саша не посоветовался с психологом и, наоборот, рассыпался в сравнениях:

– Ивушка, ты знаешь, теперь тебе твое имя еще больше подходит.

– Почему?

– Ты стала такая… такая женственная, такая красивая, нежная.

– А какая я была? Мужественная, страшная и грубая?

– Я не об этом… Просто твой новый стиль одежды – это замечательно. Видимо, с возрастом…

Иветта слушала – и ей было не по себе. Она не любила, когда мужчины обсуждают женский стиль одежды, тем более вопросы ее возраста. Раньше – девушка не удержалась от воспоминаний – Саше было все равно, что на ней надето, лишь бы она находилась рядом. Он никогда не говорил, что ему не по душе брюки, или балахоны, или хаки, или тяжелые ботинки. А теперь, насмотревшись в Словении на поток богатых холеных дамочек, Иветту в стиле милитари вспоминал явно без одобрения.

– А ты, наверное, сделала карьеру? Стала начальником отдела? Или пошла в аспирантуру и занялась наукой? Уже кандидат? Признавайся.

– Признаюсь – я бросила институт и работу, как только узнала о твоей смерти, уехала в провинцию и стала работать там официанткой в баре. Вернулась два года назад и сейчас работаю в журнале рекламным агентом.

Иветта поймала гримаску на Сашином лице, но не решилась ее истолковать – удивление, стыд, презрение, непонимание?

– Но почему официанткой?

– Мне было все равно кем работать, а в провинции не густо с местами. Официанткой оказалось устроиться легче всего.

– Не понимаю. Зачем ты уехала?

– В Москве все напоминало о тебе.

– Ивушка, я так рад, что ты меня тоже не разлюбила, давай выпьем за это, – пафосно произнес Саша, – за нашу любовь, которую мы пронесли через года.

Иветта чокнулась с ним, а потом подумала:

«И ничего-то ты не понял, хотя стал совсем европейским. Или там не принято глубокое понимание собеседника? Главное вовремя кивать и поддакивать в нужных местах?»

– Когда мы поженимся, я обязательно отвезу тебя в Словению и покажу свои любимые места. Посмотришь на отель, где я работал, попробуешь покататься. Я буду твоим личным инструктором, тебе повезло, – самодовольно усмехнулся Саша.

– Я не люблю горные лыжи.

– Дорогая, ты просто не пробовала.

– И не хочу.

– Ивушка, твое упрямство с годами не становится меньше, просто удивительно. Ты совсем не изменилась.

«Я изменилась, – с неожиданной злостью подумала Иветта, обиженная за отвергнутый опыт последних лет, – я еще как изменилась, а вот ты, похоже, застыл в умственном развитии».

– Горные лыжи – один из самых полезных видов спорта. К тому же это потрясающий драйв, это красивые виды, это просто престижно. Ты же не будешь и дальше работать официанткой или рекламным агентом, ты сделаешь карьеру, я тоже.

«Какой-то официантке престиж точно ни к чему. Рекламному агенту тоже. А карьеру в твоем понимании – постель денежного мешка – я делать явно не собираюсь».

Чем дальше, тем больше Иветта понимала, что они с Сашей говорят на разных языках. Она пыталась пробудить воспоминания и так и сяк. Рассказала о том, как поругалась с родственниками, – Саша сказал, что они просто отсталые люди, которые по русской привычке лезут не в свое дело. Рассказала о Марии Викторовне – он снисходительно посмеялся над ее добротой и сказал, что бабушке сильно повезло. Рассказала даже о Диме – и тут Саша превзошел сам себя:

– Ивушка, я не ревную и не сержусь, не волнуйся. Мы с тобой взрослые люди, у меня тоже были женщины.

«Тоже? Как раз у тебя они и были, ради них ты предал меня, а теперь изображаешь всепрощение?»

– Поэтому можешь не оправдываться. Был Дима, или Коля, или Вася – это все в прошлом. Главное, что мы снова вместе.

Девушка очень сомневалась, что они снова вместе. Даже само слово «Ивушка» начинало ее раздражать. Она привыкла быть Ви-Ви, Ви-Вишкой и Ви-Вишенькой, это имя казалось сильным, уверенным, веселым в отличие от скучной, размазанной, унылой Ивушки.

Иветта представляла себе, чего хочет от нее Саша – образцовой семьи. Он и она делают карьеру до начальников отдела, престижно катаются на горных лыжах, – романтики ради красивый жест: он становится ее личным инструктором, – периодически они вежливо общаются с родней и Марией Викторовной, затем рождаются правильные и здоровые дети, которых тоже престижно возят куда-нибудь отдыхать. И жену с ее женственным стилем не стыдно показать друзьям, и о муже вздыхают все подруги, оба загорелые, белозубые, спортивные, как на картинке из глянцевого журнала.

Короче, сказка, а не жизнь – есть место всем устремлениям обывателя. Причем все это – с налетом Европы, что особенно пикантно.

Иветта не хотела. Не хотела правильности и образцовости, не хотела карьеры, романтики, белых зубов и гламура. Просто не хотела. Она вправе быть несовершенной – и хочет несовершенного мужчину.

Самое интересное, что только Иветта видела разделяющую их с Сашей пропасть непонимания, Саша искренне считал происходящее началом примирения и совместной жизни. Он очень удивился, когда услышал просьбу Иветты проводить ее домой.

– Тебе нужно переодеться? Или какие-то мелкие штуки? Проще все купить по дороге где-нибудь в супермаркете.

Девушка удивилась:

– Мне просто нужно домой, спать. Завтра рано вставать на работу.

– Разве ты не ко мне?

– Куда?

– Ну, в гостиницу. Я сейчас пока живу в гостинице и ищу съемную квартиру.

Изумление Саши было абсолютно не наигранным, и Иветта, которая сначала рассердилась, смягчилась:

– Извини, Саша, но к тебе не получится. Я сегодня должна быть дома.

– Почему?

Девушка подумала, что такие вопросы напрягли бы ее и в лучшие времена совместной жизни.

– Потому что мне завтра на работу и лучше выспаться, потому что за меня волнуется Мария Викторовна, я сказала, что вернусь домой часам к десяти, наконец, потому, что должен звонить Дима.

Из всего сказанного Саша уловил только слова про Диму.

– Какой еще Дима?

– Я тебе о нем рассказывала. Он сделал мне предложение.

И тут в Сашином взгляде Иветта уловила что-то странное. Она не была уверена, что истолковала правильно, но ей показалось, что это недоверие. Саша думал, что все женщины любят набивать себе цену, рассказывать, как мужчины дружно ухаживают за ними, зовут замуж, стреляются от горя и дарят миллионы на блюдечке с голубой каемочкой. Она ахнула.

– Ивушка?

– Ты что, не понимаешь? Мы живем вместе, точнее, жили вместе, сейчас я попросила его пока пожить у друга…

Саша перебил:

– Вот видишь! Все и так понятно. Вы уже не живете вместе, попрекать тебя прошлым, повторяюсь, я не стану – так в чем проблема? Поехали ко мне. Ивушка, умоляю, не ломайся, поехали, я так по тебе соскучился.

И Саша сгреб девушку в объятия. Иветта отвыкла от таких властных поцелуев, поцелуев собственника, навевающих мысли о далеких пещерных временах, когда самые сильные мужчины уносили в пещеры самых красивых женщин. Иветта ответила на поцелуй неожиданно для себя. У нее по спине пробежали мурашки. Саша удовлетворенно хмыкнул, видя реакцию ее тела, и, обжигая дыханием ухо, чуть хрипло попросил:

– Ивушка, дорогая, поехали. Я так соскучился по тебе.

Иветта устояла.

Саша очень обиделся – он, конечно, сумел сделать вид, что все в порядке, но девушка видела – обиделся, ничего не понял, разочаровался в бывшей невесте и неудачном вечере.

«Ну и пусть, – со злостью подумала Иветта, – неужели он действительно надеялся, что я семь лет топталась на месте и с его воскрешением сразу прощу предательство, брошусь на шею и начну строить счастливую семью по его образцу?»

Я… Именно так Саша и думал. Жизнь на горнолыжном курорте, как и на любом курорте, превращает мужчину в особый человеческий вид. Фактически там живут от романа до романа. Даже если женаты на соседках и одноклассницах, вереница нарядных отдыхающих все равно оставляет свой отпечаток. На курорте бурлит вечное веселье, а атмосфера вечного флирта и короткого счастья так заразительна, что устоять невозможно. У Саши были устойчивые отношения с Марицей, но кратковременные вспышки страсти украшали его быт. Собственно, быт и состоял из этих коротких вспышек страсти – первая встреча, помощь в освоении лыж, празднование первых успехов в баре, первый поцелуй, затем первый секс – и вскоре первая разлука, она же и последняя. Весь цикл отношений за неделю – быстро, бурно, ярко, красиво. Никаких скандалов, готовки, немытой посуды, проблем разных компаний и скуки. Все в нарядной упаковке – праздничный вариант.

Как могло быть по-другому? Женщины легко и охотно падали в объятия спортивного очаровательного инструктора – Саше не приходилось ухаживать за ними. Зачем? На курорте нет времени для ухаживаний. Хочешь – приходи. Не хочешь – извини, некогда ждать.

Саша решил, что его Ивушка набивает себе цену. Показывает, что она тут, в России, хоть и официантка, но не лыком шита. Саша на нее рассердился. Он не любил женских выкрутасов. И поскольку был раздражен, а Иветта не договорилась с ним о следующей встрече, позвонил Лизе.

Обычно вечером звонили Роману или Ане, и Лиза крайне удивилась, когда к телефону попросили именно ее.

– Это я…

– Елизавета, здравствуйте. Беспокоит ваш знакомый, помогавший с раненой ногой.

Лиза покраснела от удовольствия. Она оставила свой телефон, но не верила, что такой роскошный мужчина действительно ею заинтересовался и соберется как-нибудь позвонить. Девушка никому не рассказала о знакомстве – именно поэтому.

– Елизавета, я подумал, что ваша нога уже вполне прошла и вы могли бы составить мне компанию в посещении одного замечательного ресторана. Или ночного клуба. Вы не очень заняты?

– Уже поздно, и я…

– У вас не найдется даже часа? Я ведь только два дня в Москве и чувствую себя очень одиноким. Знаете, за те годы, что я не был на родине, все очень сильно изменилось. Мне как-то неспокойно.

После таких признаний Лиза не могла отказать. Она сказала, что через полчаса будет готова, и кинулась приводить себя в порядок. Расческа запуталась в волосах, локоны не хотели накручиваться, тени осыпались с век, стрелки проводились криво, блузки сидели безобразно, любимая юбка полнила на десять килограммов – в результате Лиза расплакалась. На пороге появилась Аня.

– Лизонька, ты куда?

– Да вот… меня пригласили в ресторан, через пятнадцать минут выходить, а у меня…

– Сейчас помогу. Не волнуйся. За пятнадцать минут можно десять раз все успеть. И вообще, не пятнадцать, а как минимум полчаса – подождет.

– Нет, мама Аня, такой ждать не будет.

– Какой?

– Особенный. Он просто… в общем, он не из этого мира, он как с картинки в журнале. Помнишь, я показывала – море, яхта, пальмы, лежат идеально красивый мужчина, идеально красивая женщина, а на песке играют двое идеально красивых детей. И видно, что все это очень стильно и дорого. Вот он как будто с этой картинки.

– И такой тоже подождет. Ты ведь тоже особенная.

– Я? Мама Аня, ты меня слишком любишь. Но ты необъективна.

Аня тем временем проворно орудовала спонжиком, затем нарисовала ровные стрелки, прокрасила Лизины ресницы, еще раз припудрила и повела в ванную делать прическу.

– Наверх поднять?

– Да. Или нет, пусть будут распущенные. Или нет, пусть коса… не знаю.

– Хорошо. Я сделаю на свой вкус. Не волнуйся, Лизонька, ты уже ему понравилась – поэтому он дождется.