Текст книги "Через костры и пытки"
Автор книги: Стефани Майер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 16 страниц)
О, если бы свершилось чудо и перед ним раскрылись ворота Тауэра, если бы он смог опять оказаться на свободе, тогда… Нет, и тогда он не стал бы жить по-другому. Он отстаивал бы право человека свободно думать, свободно говорить, изучать мир, искать истину. Настоящий мыслитель, настоящий ученый не может пренебречь истиной, даже если цена истины – жизнь!
Свобода в ту ночь была для Ванини недосягаемой мечтой. Он не верил в чудеса. Но случилось так, что чудо произошло. Друзьям Ванини удалось с помощью влиятельных лиц добиться отмены смертного приговора. Это было нелегко. Но, видимо, и англиканской церкви не очень хотелось брать на себя такой грех, как казнь вольнодумцев. Потому ее иерархи и согласились отменить приговор. Но только при одном условии: итальянцы обязаны тотчас же по выходе из тюрьмы убраться из страны Альбиона куда угодно, но только подальше.
Ворота Тауэра распахнулись перед Ванини и Джиноккио. Однако отсюда был лишь один путь: в порт, откуда отправлялся корабль, идущий в континентальную Европу. Ванини и Джиноккио, беглецы из Италии, должны были незамедлительно покинуть Англию.
6
Роберто Убальдини, папский посол во Франции, прочитал депешу, полученную на его имя, и облегченно вздохнул. Откровенно говоря, он не был уверен, что получит положительный ответ. Когда он направлял главе инквизиции письмо, в котором сообщал, что бывшие члены ордена кармелитов Ванини и Джиноккио просят дать им возможность исповедоваться для прощения всех их грехов и оправдать их, то полагал, что благословенный отец вспомнит еретические проповеди Ванини и не простит ему прегрешения перед святой церковью. Но ответ от главы инквизиции пришел совсем иной. Для католиков было более важным публичное отречение заблудших сынов от англиканства, возвращение в лоно римской церкви. Этот спектакль мог оказать нужное влияние на умы людей, когда шла отчаянная борьба между католицизмом и протестантизмом. Ванини и Джиноккио были отведены в нем главные роли.
Посол был удовлетворен тем, что с его замыслом согласились. Есть еще умные люди в лоне церкви, которые понимают, что расправа над еретиками далеко не единственное средство для искоренения вольнодумства. Можно запугать толпу, но авторитет церкви этим не поднимешь. А вот публичное покаяние отступников от веры куда более впечатлительное действо. Они сами признают свои заблуждения, и это всегда производит впечатление. Он, Роберто Убальдини, продемонстрирует перед святой церковью действенность таких спектаклей.
Папский посол начал готовиться к процедуре публичного покаяния блудных сынов.
Ванини было все равно: покаяние так покаяние. Он уже познал и католическую и протестантскую церкви. В конце концов, какая разница, в лоне какой из них пребывать. Вырваться же из-под власти церкви, открыто заявить о своем неверии в бога было невозможно. А раз так, он готов был принять покаяние, подвергнуться унижению, лишь бы получить возможность работать, писать, заниматься наукой.
26 июня 1614 года состоялась унизительная процедура покаяния молодых итальянцев, совершивших «тягчайшее преступление», но раскаявшихся и вернувшихся в лоно матери-церкви. А еще через несколько дней Ванини расстался с Джиноккио, уезжавшим в Италию. Он остался один.
Ванини с головой окунулся в работу. Он начал писать давно задуманную книгу, в которой хотел изложить свои взгляды на мир.
Джулио Ванини уже не был пылким юношей, готовым в любую минуту вступить в открытую полемику с философами и богословами, проповедовавшими чуждые ему взгляды. Ему исполнилось 30 лет. Он прошел серьезную жизненную школу, хорошо уяснив себе, что молодой задор и неконтролируемый разумом темперамент могут сослужить плохую службу. Он испытал это на себе, пережив мучительные часы в Тауэре после того, как выслушал смертный приговор.
Нет, Ванини ни на шаг не отступил от своих убеждений. Но в книге он облек свои мысли в такую форму, которая позволяла ему надеяться, что инквизиторы просто не смогут понять их еретического смысла.
В 1613 году в книжных лавках Лиона появилась книга Ванини «Амфитеатр вечного провидения, божественно-магического, христианско-физического, астролого-католического. Против древних философов, атеистов, эпикурейцев, перипатетиков и стоиков». Могло показаться невероятным, что Ванини ополчился на атеизм и атеистов. Но стоило начать читать книгу, как все становилось ясным.
Проницательный читатель не мог не увидеть, что в действительности автор на стороне тех, кто выступает против религии, против веры в бога. Он возносит хвалу богу, но читателю становится ясна вся несостоятельность веры в бога. Он обрушивается на безбожников, приводя их доказательства в обоснование еретических взглядов, а по сути дела предоставляет трибуну тем, сочинения которых были решительно отвергнуты католической церковью. Он приводит аргументы богословов, выступавших против вольнодумцев, но аргументы эти столь жалки, что читателю становится понятной вся тщетность богословских суждений, с помощью которых церковь пытается защитить религию от нападок безбожников.
Впоследствии автор вышедшей в начале XVIII века книги по истории религии и атеизма Лакроз писал: «Главные доказательства существования бога, приводимые Ванини в сочинении „Амфитеатр провидения“, сплошь софизмы, над которыми он сам потешался. С другой стороны, обычные доказательства в этой книге излагаются неправильно, и он свои силы кладет на то, чтобы сломить их тяжестью приводимых им возражений… Он с видимым удовольствием изображает повсеместный рост атеизма, делает вид, что борется с ним, а на самом деле таким путем знакомит с ним читателей».
Нет, Ванини не изменил себе. Вынужденный совершить публичное покаяние, он в действительности не отказался от своих взглядов на религию, при помощи которой сильные мира сего держат невежественный народ в рабстве. Только жизненные испытания научили его осторожности. Он облек свои мысли в такую форму, которая ввела в заблуждение защитников религии.
Ванини удалось достигнуть цели. Вначале церковники не только не увидели в книге никакой крамолы, но, напротив, отметили, что этот труд, весьма полезный для защиты и обоснования официальных христианских взглядов, «содержит весьма сильные и глубокие доказательства, согласные с учениями наиболее видных теологов».
Ванини торжествовал. Его хитрость удалась. Ему удалось провести верных стражей церковного вероучения.
Однако некоторое время спустя духовенство поняло свою ошибку. Правда, было уже поздно: книгу распродали. Церковники были вне себя от гнева, что их так легко провели. Они потребовали расправы над дерзким безбожником, сумевшим перехитрить бдительных католических цензоров.
И опять Джулио Ванини вынужден был бежать, бежать из Лиона. Но куда бежать? Опасность подстерегала его везде. Он пытался скрыться в Италии, но пребывание на итальянской земле оказывается еще более опасным, чем во Франции. Известие о приезде еретика Ванини опередило его. И здесь церковники требуют наказать богохульника. Требуют, чтобы он был предан суду инквизиции. Ванини вынужден распрощаться с Италией.
Он находит убежище в монастыре Гюйенна на юго-западе Франции. Может быть, здесь, вдали от больших городов, в захолустной тиши, он сможет переждать бурю, которую вызвал своей книгой? Может быть, сюда не доберутся инквизиторы?
Опасность ходит за ним по пятам. В любую минуту его могут схватить, бросить в тюремную камеру, подвергнуть пыткам.
Но и в эту трудную пору он не отступил от своих убеждений, подтвердив это в своем новом труде, над которым работал в тесной монастырской келье. В нем Ванини показал, что христианство держится на вымыслах, главным из которых является миф о бессмертии души. Ванини пытается представить природу такой, какая она есть, заявляя, что она не нуждается ни в каких иных объяснениях, кроме естественных. Те объяснения, которые не подтверждаются жизнью, должны быть отвергнуты, даже если они принадлежат самым высоким авторитетам. И незачем цепляться за традиционные догмы, любой ценой отстаивая их, лучше честно признать, что они не выдержали испытания временем, проверки жизнью.
Именно в этом и были основные расхождения между Джулио Ванини и богословами, преследовавшими его за свободомыслие. Теологи утверждали, что раз и навсегда установленные христианские догматы вечны и неизменны, что, если даже они приходят в противоречие с опытом и здравым смыслом, надо пренебречь опытным знанием и разумом, продолжая непоколебимо придерживаться христианской догматики. Тех же, кто не желал признавать «вечных истин» религии, следовало жестоко наказывать, чтобы другим неповадно было поднимать руку на христианские святыни.
Ванини не желал повторять заученные формулы, которые предлагала верующим церковь. Он хотел сам разобраться в том, насколько христианские представления о мире, обществе, человеке соответствуют действительности. А такая самостоятельность строго-настрого запрещалась церковью. Люди должны были верить богословам и проповедникам, верить беспрекословно.
Обнаружив противоречия и непоследовательность в христианских представлениях о мироздании, Ванини высказал свои суждения об устройстве мира, в которых содержались материалистические выводы, прямо противоречащие христианским «истинам». Он признавал вечность материи, приходя к отрицанию религиозных взглядов о божественном сотворении мира, утверждал, что столько же вечен процесс развития. Отвергая христианский миф о божественной душе, якобы существующей независимо от тела и обладающей бессмертием, он, по сути дела, отрицал веру в загробную жизнь, которая держится на признании бессмертия души.
Вместе с тем он выступал против утверждений о божественном происхождении религии. По мнению Ванини, религия возникает на определенном этапе человеческой истории, выполняя вполне определенную функцию: помогает правителям держать народ в повиновении. Религия – обман, который земные властители используют в своих целях.
В своих сочинениях Джулио Ванини отверг веру в чудеса, без которой немыслима никакая религия. Такие чудеса, как воскрешение из мертвых, совершенно непостижимые исцеления неизлечимых больных, разного рода «чудесные» явления природы – все это сказки, «достойные осмеяния, изобретаемые и рассказываемые правителями с целью держать в страхе невежественную толпу».
И наконец, он выступает против главной идеи любой религии – идеи бога. То, что говорят о боге теологи, – вздор. На вопрос, что такое бог, он иронически отвечает: «Если бы я это знал, я сам был бы богом, так как никто не знает бога и не знает, что такое бог…».
Богословы создали образ бога таким, что он не может вызвать симпатии людей. Ведь если все, что происходит на свете, приписывать всемогуществу божьему, то, значит, надо приписать ему ответственность за страдания и несчастья людей, за все зло, которое существует на земле, все бедствия, болезни, мучения простых смертных. Но в таком случае бог вовсе не милосерден, не любвеобилен, совсем не таков, каким его представляют церковники.
В своих диалогах «О чудесных тайнах природы, царицы и богини смертных», написанных во время пребывания в монастыре Гюйенна, Ванини замечал: «Из текста Библии вытекает, что сила дьявола выше силы бога. Действительно, против воли бога Адам и Ева впали в грех и породили человеческий род. Когда же сын божий пришел в мир, чтобы помочь этому горю, дьявол возбудил души и сына божия осудили. Христос утверждал, что это было время дьявола и власть тьмы, и он кончил бесславной смертью. Можно сказать также, исходя из Библии, что воля дьявола более действенна, чем воля бога. Бог хочет, чтобы все были спасены, однако мало кто спасается. Дьявол хочет, чтобы все люди были осуждены, и они почти все бывают осуждены».
В противовес церковному учению, принижавшему человека, рассматривавшему его как игрушку в руках всевышнего, как слабое, беспомощное существо, Джулио Ванини восхищался человеком, высоко оценивая его возможности как властелина природы. «Я не побоялся бы поместить человека выше небес», – восклицал он.
Ванини не был последователен до конца в своих суждениях, впрочем, как и все его современники, отстаивавшие материалистические представления и отвергавшие религиозные взгляды на мир.
В те времена не было еще выработано цельного научно-материалистического мировоззрения, во взглядах на развитие общества господствовала идеалистическая точка зрения. На мировоззрении Ванини лежал груз средневековой идеологии, что наложило отпечаток на его учение.
Но Ванини был атеистом, и именно это сделало его жизнь невыносимой в условиях засилья церкви, непримиримой борьбы церковников со всякими проявлениями вольнодумства и свободомыслия.
Как бы ни было Ванини трудно, он оставался верен себе. Он знал, что истина на его стороне. «Твое имя вечно, и этим ты компенсируешь всю тяжесть твоих трудов, – писал он. – Что может быть более желательным, чем то, что имя мое останется на земле после меня».
7
Не стоит большого труда, чтобы расправиться с вольнодумцем, проповедующим вредные мысли. Гораздо труднее уничтожить его идеи, которые распространяются все шире и шире, заражают других, находят отклик в умах мыслящих людей.
По приговору католического суда сочинения Джулио Ванини «Амфитеатр» и «Диалоги» подлежали сожжению. В приговоре говорилось, что они сеют «опасный и отвратительный атеизм», а потому должны быть уничтожены раз и навсегда.
Книги пылали на костре, и было ясно, что вот-вот церковь возьмется за их автора.
Ванини, предчувствуя, что расправа может наступить в любой момент, продолжал работать настойчиво, напряженно, торопясь окончить то, что им было задумано.
Спасаясь от преследований, Ванини покидает стены монастыря Гюйенна и отправляется в Париж. Он видит, что круг сжимается, преследователи идут по его пятам, и старается, насколько это возможно, сбить их со следа. Это не так просто. Инквизиция имеет опытных ищеек, поднаторевших в ловле еретиков. До него доходят слухи, что инквизиция готовит над ним судебный процесс.
Тогда он снова бежит. Ему кажется, что вся жизнь его состоит из бегства от преследователей в сутанах, от церковников, подвергающих его травле. Никогда не имел он возможности спокойно работать, думать, писать. Враги ни на день не оставляли его, не давали ему передышки.
Ночь. Человек, лицо которого скрыто под капюшоном, озираясь по сторонам, быстро пересекает узкую улочку, бесшумно проскальзывает в калитку сада. Еще три десятка шагов – и он оказывается на другой улице, где, скрытый от глаз толстыми стволами каштанов, его поджидает дорожный экипаж. Двое провожающих быстро обнимают человека, шепотом напутствуют:
– Счастливый путь, Джулио!
– Спасибо, друзья.
– Береги себя, Джулио.
Добрые и верные друзья. Что бы он делал без них! В самые сложные периоды жизни они, подвергаясь опасности, помогали ему. Вот и сейчас они сделали все, чтобы он мог незаметно покинуть Париж, улизнуть от ищеек.
Экипаж следует по погруженным во тьму парижским улицам и вскоре оказывается за пределами города. Погони нет. Кажется, побег удался.
На этот раз Ванини выбрал Тулузу. Чтобы сбить со следа своих преследователей, он решил поселиться в городе под чужим именем. Так в 1617 году появился в городе новый житель Помпео Училио.
Может быть, иному человеку и удалось бы прожить, не привлекая к себе внимания посторонних, но только не Ванини. Его трезвый ум, остроумие, красноречие не остались незамеченными. Прослышавший о его незаурядных способностях первый президент тулузского парламента Лемазюрье пригласил его в качестве воспитателя к своим детям. Помпео согласился. Надо было зарабатывать на жизнь, а предложение Лемазюрье было довольно выгодным.
Оказавшись в доме президента, Помпео Училио попытался заставить себя держать язык за зубами. При случае он старался подчеркнуть, что является убежденным сторонником католического учения, а любые попытки втянуть его в полемические разговоры решительно отвергал. Казалось, он наконец понял, что надо быть более осмотрительным, более осторожным, чтобы не навлекать на себя беду. Вокруг много добровольных доносчиков, и каждое даже вскользь брошенное неосторожное слово сразу же может быть достоянием инквизиторов. А стоит только им раскрыть, кто скрывается под именем Помпео Училио, как участь Ванини была бы решена. Он знал, что его ищут, и пытался ничем не выдать себя.
Но так продолжалось недолго. Вскоре вокруг Училио образовался кружок молодежи. И вот тут-то, оказавшись в роли учителя, он не мог сдержать себя, стал излагать свои взгляды на мир, на общество, на религию.
Кто знал, что среди молодежи его кружка окажется предатель и доносчик, подосланный инквизицией? Он сумел войти в доверие к своему учителю, а тот был с ним более откровенен, чем с другими. Ванини высказывал свои мысли, изложенные в «Амфитеатре» и «Диалогах» и осужденные богословами как богохульные и еретические. Франкони – так звали этого ученика – слово в слово записал слова учителя и затем послал донос на него, обвиняя в кощунственной клевете на христианское вероучение и католическую церковь.
Поздней осенью 1618 года двое людей остановили Ванини на улице Жипонье.
– Помпео Училио, именем короля вы арестованы.
Они прекрасно знали, с кем имеют дело. Ведь охота за ним велась несколько лет.
На этот раз инквизиция позаботилась о том, чтобы ничто не могло помешать расправе над злейшим врагом католической церкви. Он предстал перед судом по обвинениям, которые ему предъявил парламент Тулузы. Тулузские судьи сделали вид, будто не знают, что Помпео Училио и Джулио Ванини – одно и то же лицо. Они судили Помпео Училио. В конце концов, в их руках было достаточно улик, чтобы вынести обвинительный приговор.
Ванини защищался стойко. Он отвергал все обвинения тулузского парламента. Как ни пытались судьи привести достаточно веские доказательства безбожия Ванини, им это не удалось. Ведь все свои выступления он облекал в такую форму, что казалось, он самый преданный приверженец христианского вероучения. Католические церковники, внимательно следившие за ходом следствия, видели, как умело разрушает Ванини предъявленные ему обвинения, какими беспомощными выглядят его судьи.
Святая церковь проявляла недовольство. Неужели тулузские судьи бессильны доказать виновность отъявленного еретика? Да, они были бессильны и, несмотря на это, «без дальнейшего расследования» вынесли приговор.
Тщетно было взывать к справедливости. Для тех, кого обвиняли в покушении на христианскую веру, ее не существовало. Не существовало и справедливого суда. В этом собственноручно расписались судьи, вынесшие свой приговор.
Февральским днем 1619 года в тулузском парламенте этот приговор был зачитан: «9 февраля 1619 года Великая палата вместе с Палатой по уголовным делам, в присутствии первого председателя суда Лемазюрье и других, по заявлению генерального прокурора короля произвела судебное следствие над Помпео Училио, неаполитанцем по национальности, заключенным в городскую тюрьму. Великая палата заслушала обвинения, выдвинутые против него, свидетельские показания, очные ставки, сведения и доносы о рассмотренных и установленных фактах, речь и заключение генерального прокурора короля против указанного Училио.
Было решено, что процесс находится в таком состоянии, когда может быть принято окончательное постановление без дальнейшего расследования истинности указанного процесса. Установив это, суд объявляет, что указанный Училио обвинен и признан виновным в атеизме, кощунстве, нечестии и других преступлениях, рассмотренных на этом судебном процессе.
В наказание и в качестве возмездия за эти преступления суд приговорил и приговаривает указанного Училио к передаче в руки палача уголовного правосудия. Палач должен будет протащить его в одной рубахе на циновочной подстилке, с рогаткой на шее и доской на плечах, на которой должны быть написаны следующие слова: „Атеист и богохульник“.
Палач должен доставить его к главным вратам городского собора Сант Этьен и там поставить на колени, босым, с обнаженной головой. В руках он должен держать зажженную восковую свечу и должен будет умолять о прощении бога, короля и суд. Затем палач отведет его на площадь Сален, привяжет к воздвигнутому там столбу, вырвет язык и задушит его. После этого его тело будет сожжено на приготовленном для этого костре и пепел развеян по ветру».
8
Они торопились. Торопились покончить с этим делом. Утром был вынесен приговор, а в полдень на площади Сален стал собираться народ.
Когда преступник в сопровождении стражников ступил на площадь Сален, зазвонили колокола тулузских соборов. Ванини поднял голову и улыбнулся. Стоявшему рядом стражнику он сказал: «Пойдем, пойдем весело умирать, как подобает философу».
Он был удивительно спокоен. Еще выслушивая приговор, он не проявил ни малейшего волнения, бросив своим судьям, что не отступится от своих идей, за которые готов умереть.
Спокойствие не оставило его и на площади, где должна была состояться казнь. Одному из сопровождавших монахов, который обратился к нему со словами утешения, он сказал: «Христос потел от страха в последние минуты, я же умираю неустрашимым».
Монах отшатнулся, испуганно осенив себя крестным знамением.
Ванини подвели к позорному столбу. Католический священник поднес к его губам крест: «Проси прощения у всевышнего». Но Ванини отвернулся, громко произнеся: «Нет ни бога, ни дьявола, так как, если бы был бог, я попросил бы его поразить молнией парламент, как совершенно несправедливый и неправедный; если бы был дьявол, я попросил бы его также, чтобы он поглотил этот парламент, отправив его в подземное царство; но так как нет ни одного, ни другого, я ничего этого не делаю».
Даже в те самые минуты, когда Ванини предстояло расстаться с жизнью, он продолжал упорствовать. Это привело в неистовство его неправедных судей. Кончать, скорее кончать с этим еретиком! Пусть кипит он в горящей смоле в аду, а здесь, на земле, сгорит в пламени костра.
Президент парламента подал знак. Палач приступил к своим обязанностям. Он вырвал у еретика язык, чтобы тот более никогда не произносил крамольных речей. Словно забыв о приговоре суда, где говорилось, что преступник должен быть умерщвлен, а затем сожжен, палач поднес факел к сложенным поленьям. Костер вспыхнул, языки пламени поглотили гордую фигуру мученика науки, так и не склонившего головы перед своими судьями.
«Он умер с таким твердым убеждением, спокойствием и твердой волей, как никакой другой человек, которого когда-либо видели», – писала одна из французских газет того времени.
Ему было тридцать три года…
