Текст книги "Греховные поцелуи"
Автор книги: Стефани Блэйк
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 20 страниц)
– О! Почему же? – удивилась Тара.
– Потому что ни один из тех парней, кто делал мне подобные предложения, и близко не был так красив, как вы. Наверное, приятно иметь такого босса, как вы, Тара.
Его открытый взгляд и чуть хриплый голос вызвали у Тары какой-то странный трепет и ощущение тепла внизу живота.
– Не я буду вашим боссом. За развитие производства отвечает главный инженер.
– Не имеет значения. Я бы мог видеть вас, когда бы того ни пожелал, – ответил ей Сэм.
Посмотрев на него искоса, Тара высокомерно заявила:
– Что дает вам повод так думать? Вы бы работали на свежем воздухе, а не в офисах Силвер-Сити. Думаю, мы бы редко виделись.
– Да?.. Посмотрим. – Сэм вынул из кармана золотые часы. – Вы не поверите, но уже за полночь. Я, пожалуй, взгляну на лошадей, а затем нам лучше лечь спать. Завтра предстоит беспокойный день. Почему бы вам не постелить постели? В ящике под нижней койкой лежат одеяла.
Он оделся и открыл дверь. Силой ветра его отбросило на шаг назад, и в домик ворвался снежный вихрь.
– Черт возьми! Хуже, чем когда-либо! – воскликнул Сэм и, наклонившись вперед, как человек, несущий тяжесть, исчез в белом водовороте.
Таре пришлось налечь на дверь, чтобы запереть ее на засов. Небольшой бревенчатый домик, как живое существо, содрогался и стонал под натиском стихии. Тара достала одеяла и раскатала матрасы.
«А затем нам лучше лечь спать» – в этой вскользь брошенной фразе таилось что-то интимное. Сколько раз она слышала эти слова, которые ее дедушка говорил ее бабушке? Тара никогда прежде не спала в одной комнате с мужчиной, а сейчас это будет практически в одной постели. У нее снова запылали щеки, в груди проснулось странное волнение, которое она никогда раньше не испытывала, разве только в сновидениях. Тара никогда так не ощущала свое тело. В нем происходили неподвластные ей, неуловимые физические изменения, и это встревожило девушку. Ее соски вдруг стали твердыми и чувствительными к привычному шерстяному нижнему белью. Ее поясница была горячей и так зудела, будто у Тары появилась сыпь.
Из задумчивости Тару вывел Сэм, что есть силы колотивший в дверь. Она открыла, и ворвавшийся ветер чуть не сбил ее с ног. Сэм быстро вошел, и они вместе захлопнули дверь и задвинули засов.
– Я бродил в этих горах много лет, – признался Сэм, – но никогда не видел такой сильной бури. Трудно сказать, сколько времени мы просидим здесь взаперти.
Тара не беспокоилась. Она была фаталисткой.
– Давайте отправимся на боковую, – предложил Сэм. – Какую койку вы предпочитаете: верхнюю или нижнюю?
– Нижнюю, – ответила Тара и сразу легла, завернувшись в два тяжелых одеяла.
Сэм в последний раз подбросил поленья в очаг, погасил лампу, и теперь единственным освещением комнаты был таинственно мерцающий огонь в очаге. Он оказал на Тару гипнотическое действие, и девушка быстро погрузилась в сон.
Тара проснулась, дрожа от холода, у нее окоченели нос и щеки. В комнате было очень темно.
– Сэм, вы не спите?
– Недавно проснулся. Здесь как в леднике. На улице, должно быть, двадцать градусов мороза, а в этой чертовой хижине больше щелей, чем в частоколе. Я разожгу огонь, а потом завернемся в одеяла и ляжем прямо перед очагом. Таким образом, когда огонь снова погаснет, мы будем еще какое-то время греться от остывающих кирпичей.
Он спрыгнул на пол, за несколько минут ему удалось вновь разжечь тлеющие в золе угольки, и пламя с треском устремилось вверх.
Тара, закутанная в одеяла, поджала ноги по-турецки и села перед очагом. Сэм присоединился к ней и спросил:
– Вы не хотите снова лечь спать?
– Когда согреюсь. Знаете, я, пожалуй, выпила бы немного кофе.
– Можете считать, что вы его уже пьете. – Он поставил котелок с водой на треножник, стоявший на каминной решетке, и, когда вода закипела, бросил в котелок полотняный мешочек с кофе. – Пусть немного настоится.
Они пили кофе в абсолютной тишине, и Тара ощутила такое напряжение в воздухе, будто между ними постоянно пробегали электрические разряды. Кофе был выпит, они снова легли и, желая согреться, тесно прижались друг к другу. Даже сквозь толстые одеяла Тара чувствовала крепкое бедро Сэма.
– Мы как старая супружеская пара.
Эти слова Сэма вызвали учащенное сердцебиение у девушки: она думала о том же! Тара скорчилась от смеха, тем в шутку толкнула его через одеяла, он ответил. Это веселая потасовка продолжалась до тех пор, пока они не стали задыхаться. Их состязание все больше походило на чемпионат по борьбе.
Одеяла были сброшены, и теперь их тела соприкасались. Сэм перевернулся на бок и уложил Тару на спину, прижав ее плечи к полу. Он наклонился так низко, то их лица находились не более чем в шести дюймах друг от друга.
– Господи, до чего же вы красивы! Мне кажется, я в вас влюблюсь.
Не сказав ни слова, Тара обхватила голову Сэма руками и притянула к себе. Их губы встретились. Ее никогда по-настоящему не целовал ни один мужчина; те бессмысленные легкие поцелуи, которые она разрешала после танцев своим обожателям с прыщавыми лицами, были не в счет. И когда язык Сэма проскользнул между ее влажными губами, внучка Ларса Де Бирса в восторге сказала себе: «Ради этого стоило ждать».
Совершенно не посвященная в тайны секса, Тара инстинктивно отвечала на ласки Сэма. Она помогла ему расстегнуть свою шерстяную рубашку и совершенно забыла о холоде. Его губы с обожанием целовали ее плечи и шею, а когда язык Сэма стал дразнить ее соски, Тара радостно вскрикнула.
Тара тоже не могла себя сдержать. Вдруг промелькнул тот день, когда Эдди Смит в школьном туалете выставил напоказ свое мужское естество. Со все возрастающей страстью Тара ловко расстегнула пряжку на его поясе и пуговицы на брюках, а затем нежно взяла в руку его набухшую плоть. Сэм застонал от удовольствия и припал губами к ее животу. Тара приподняла бедра, чтобы Сэм мог стянуть с нее брюки и трусы, и через мгновение обхватила его ногами, сомкнув лодыжки на пояснице. Дрожащими от возбуждения пальцами она взяла его готовый извергнуться пенис и направила его в свою влажную плоть.
Встретив сопротивление, Сэм отпрянул:
– Ты девственница!
– Да, я никогда в жизни не лежала голой с мужчиной. Но не бойся причинить мне боль. Когда-то ведь это должно случиться, – прошептала она, еще крепче обнимая Сэма. – Представь, сколько лет я тебя ждала, Сэм Пайк!
И вдруг Тара почувствовала нестерпимую боль, как будто внутри что-то треснуло и разлетелось вдребезги... Но болезненное ощущение растаяло в волнах нарастающего удовольствия. Они двигались в плавном ритме, как будто занимались этим уже много лет. Возбуждение начиналось в самой глубине ее существа и, подобно разгорающемуся пламени, захватывало каждую частичку ее прекрасного тела. Никогда, даже в самых экстравагантных мечтах, Тара не представляла себе, что занятия любовью с мужчиной могут доставлять такое наслаждение.
За стенами домика гонимый ветром снег наметал сугробы, постепенно закрывавшие дверь и единственное окно, а внутри царили тепло и любовь.
Глава 10
Сэмюэл Пайк и Тара Де Бирс поженились в июне 1898 года. В том же году Сэм был зачислен в штат «Де Бирс мэннинг энд девелопмент корпорейшн» заместителем начальника управления по разработке новых месторождений.
Спустя шесть месяцев Нилс сказал своей племяннице:
– Какой неожиданной удачей обернулась для нашей семьи твоя встреча с Сэмом Пайком. Сначала он спас тебе жизнь, затем женился на тебе и спас всех нас от позора иметь в семье старую деву. А с тех пор как он работает на Де Бирсов, прибыль компании увеличилась на десять процентов. И это благодаря тому, что он открыл новые месторождения. Я собираюсь предложить правлению назначить его на пост вице-президента.
– Это очень порадует Сэма, – невесело встретила эту новость Тара. – Как ты думаешь, став вице-президентом, он больше времени будет проводить дома?
Нилс обошел письменный стол и обнял ее за талию.
– Я понимаю, Тара, тебе тяжело, что твой муж так много времени проводит в поле, но именно там его знания и опыт бесценны. Этот человек не только один из лучших топографов в Соединенных Штатах, но у него в голове именно та волшебная лоза, которая позволяет ему находить богатые залежи минералов.
– Кстати о месторождениях. Вот необычный заказ, который мы сегодня получили из Франции. Он от химиков – супругов Пьера и Мари Кюри. Их американский представитель просит большое количество карнотита.
– Не его ли Сэм обнаружил в районе плато в прошлом месяце?
– Вот именно. В отчете государственной пробирной палаты его описывают как минерал, содержащий водный радиоактивный вонадат калия и урана.
– Уран – это радиоактивный элемент в ураните? Но ведь он не имеет абсолютно никакой ценности, – удивился Нилс.
– Видимо, Кюри так не считают. Кажется, он необходим им для какого-то эксперимента.
– Дорогая, Сэм говорит, что урана в горах столько же, сколько и грязи... Так что не запрашивай слишком много с Кюри.
В следующем году Сэм Пайк сделал еще одно важное открытие – обнаружил богатые залежи молибдена в Лейк-Каунти. Молибден, который так мало ценило большинство изыскательных компаний, оказался основным элементом в процессе закаливания стали. Таким образом, благодаря интуиции Сэма корпорация получила еще одно золотое дно. А зимой 1900 года у Сэмюэла Пайка было еще одно, пожалуй, самое важное открытие: Тара сообщила ему, что он скоро станет отцом.
Питер Де Бирс родился в апреле 1901 года. Год спустя Сэм и Тара стали соисполнительными вице-президентами корпорации и возглавили новый офис в Нью-Йорке, хотя и не были в восторге от этого назначения.
– Я умру от клаустрофобии, если мы будем жить в этом огромном городе с высокими безобразными домами, – жаловалась Тара. – Я слышала, в некоторых местах солнечный свет никогда не проникает на улицы! Должно быть, это все равно как жить на дне Большого каньона.
Сэм тогда рассмеялся:
– Сомневаюсь, что там так уж плохо. Дорогая, мне тоже будет тяжело расстаться с нашим любимым Колорадо. Но Нилс сказал, что нам придется жить в Нью-Йорке всего три года.
Нилс сдержал обещание, правда, по причине, никоим образом не связанной с той, которую он мог бы предвидеть.
Годы, проведенные в Нью-Йорке, оказались более приятными, чем ожидала Тара. Они жили в просторной, солнечной квартире, выходящей на Центральный парк.
– Это похоже на открытку! – воскликнула Тара, когда они отмечали свое первое Рождество в огромном городе.
Она и Сэм стояли в широком эркере и любовались праздничной панорамой.
Парк, припудренный только что выпавшим снегом, с замерзшим озером, блестевшим как зеркало, был зимней страной чудес. Люди – мужчины, женщины и дети, катавшиеся на коньках и санках, напоминали миниатюрных рождественских куколок, стоявших под елкой Пайков. Сэм обнял жену за талию, и они обернулись, чтобы полюбоваться трехлетним сыном, который в пижаме доктора Дентона играл под елкой. Глаза Тары затуманились слезами.
– Сэм, я не жалуюсь. Мы должны пока жить в Нью-Йорке... Но этот прекрасный пейзаж только дразнит меня, напоминая о настоящей красоте природы, о Колорадо.
Сэм улыбнулся:
– Понимаю, милая. Наберись терпения.
Она была терпеливой. К тому же Тара была все время занята. У молодой женщины появились друзья, которыми она дорожила. Тара посещала бесчисленные званые вечера, принимала участие в благотворительной деятельности и патронаже. Благодаря искусному руководству Сэма нью-йоркское отделение корпорации Де Бирсов стало одним из самых доходных.
В начале июня 1904 года Сэм напомнил Таре:
– Итак, два года прошли, остался еще один. Я настаиваю на том, чтобы Нилс выполнил свое обещание.
– Время пролетело так быстро... Трудно поверить, что мы здесь уже два года.
– Может быть, тебе хочется провести еще три года в Нью-Йорке? – поддразнил он жену.
– Ни в коем случае! – воскликнула Тара. – Я не могу дождаться, когда вернусь домой! Вот приеду, оседлаю старину Разбойника и поскачу, поскачу, поскачу и снова увижу, как ветерок колышет на горных склонах осины, как они сверкают, подобно золотым блесткам!
– Держись за эту мечту, дорогая, теперь уже недолго осталось ждать... Кстати, Карл Линден и его жена пригласили нас на детский пикник. Он состоится на экскурсионном пароходе, немцы хорошо организуют подобные мероприятия.
Карл Линден был представителем немецкого сталелитейного завода, который покупал у корпорации Де Бирсов молибден в больших количествах.
Утром 15 июня 1904 года Пайки и Линдены поднялись на борт парохода «Генерал Слокум», пришвартованного у пирса на Третьей авеню. «Слокум» выглядел великолепно: свежевыкрашен в белый цвет, все три палубы украшали яркие знамена. Когда клубы черного дыма поднялись из обеих труб и прозвучал колокол, сотни визжащих детей помчались по трапам, сбивая друг друга с ног.
– Кажется, мы в меньшинстве, – добродушно заметил Сэм.
– Из тысячи пятисот пассажиров мужчин только восемьдесят, – уточнил Карл.
Тара и Грета Линден обменялись гордыми взглядами, когда их дети помахали им сверху. И Питер, и Оскар Линден были одеты в синие матросские костюмы с белым кантом, а на головах у них красовались синие шапочки. В соответствии с морским лейтмотивом этого мероприятия на дамах были матросские блузы, короткие юбки в складку и синие чулки, а мужчины щеголяли в синих спортивных куртках и белых фланелевых брюках.
Сэм и Карл оставили свои семьи, чтобы осмотреть пароход.
– Похоже, судно находится в превосходном состоянии, – заметил Сэм.
Линден, бывший немецкий морской офицер, не разделял его мнения:
– Не позволяй внешнему виду обмануть тебя. – Карл, пока они шли, слегка постукивал костяшками пальцев по стенам кают, поручням и другим предметам. – Этому кораблю тринадцать лет, и он в очень плохом состоянии. Взгляни хотя бы на это. – Карл остановился у спасательного пояса, висевшего на поручнях, и сжал его; вмятины, оставленные его пальцами, не исчезли. – Старый и гниющий.
Сэм рассмеялся:
– Послушай, ты говоришь как фаталист. Держу пари, ты был придирчивым начальником во время службы в морском флоте.
– Ты прав, черт возьми. Но на борту корабля не должно быть никаких погрешностей, даже на таком неуклюжем тихоходе, как этот. Команда здесь недисциплинированна и небрежна. Ты только посмотри на открытые люки! Я собираюсь поговорить с капитаном.
– Что ты собираешься сделать? Карл, это пикник, а не пробное плавание! Я начинаю уже сожалеть, что мы отплыли.
Карл поднял руки и рассмеялся:
– Ты прав, Сэм, прости. В конце концов мы плывем только до Трогс-Нек.
Но хотя Линден перестал критиковать команду и пароход, Сэм не мог не заметить, с каким неодобрением его друг глядел на незапертые рундуки и открытые люки, мимо которых они проходили. Команда парохода состояла в большинстве своем из угрюмых, небритых парней в грязной форме. Они кричали на расшалившихся детей, угрожая им и их матерям страшным наказанием, если они не будут себя хорошо вести. Матросы дерзили офицерам. Но после того как на верхней палубе появился капитан Уильям Ван Шейк без галстука и без капитанской фуражки, Линден больше не мог сдерживать себя:
– Взгляни на этого борова, он позорит морской флот! Не удивлюсь, если он еще и пьян. Ты знаешь, это самый некомпетентный моряк, который когда-либо выводил корабль из гавани. Через три года после того как «Слокум» был спущен на воду, он завалил его на наносный песчаный мол, покалечив десятки пассажиров. Три года назад он сделал это вновь. У него следовало бы отобрать лицензию.
Два громких заунывных гудка оповестили пассажиров, что корабль готов к отплытию. Когда он, медленно отчалив от пирса, направился в канал, пассажиры, находившиеся на борту, преимущественно члены немецкой религиозной общины, запели «Могучая крепость есть наш Бог».
– Ну что ж, отчалили мы без происшествий, – вздрогнул Сэм. – Давай найдем наших дам.
Тара, Грета и дети стояли на корме. Питер и Оскар перескакивали с места на место, приветствуя детей на других пароходах. Около часа «Слокум» не спеша плыл вверх по Ист-Ривер. Погода была прекрасной, вода спокойной. Казалось, даже Карл Линден расслабился и наслаждался путешествием. Внезапно он потянул носом воздух.
– Что за изумительный аромат? – воскликнул он.
– Наверное, это пахнет похлебка из рыбы, моллюсков, свинины и овощей, – решил Сэм. – Запах доносится с камбуза.
– Что такое похлебка? – спросил Питер.
– Это суп, – объяснила Тара.
Мальчик скорчил гримасу:
– Я не люблю суп. Я хочу сосиски и много-много тушеной кислой капусты.
– И ты это получишь, – пообещал Сэм и, приподняв сына, посадил его на свои широкие плечи.
Пароход плыл параллельно берегу, когда внезапно в его средней части послышались крики: «Пожар!» Пассажиры на палубе были ошеломлены.
– Не может быть! – воскликнула Грета, прижимая Оскара к груди.
– Наверное, кто-то неудачно пошутил, – отозвалась Тара, хотя страх уже сжал ее сердце.
Вдруг на носу парохода поднялся столб пламени.
– О Боже! – воскликнул Линден с мертвенно-бледным лицом. – Этой гнилушке мгновенно придет капут!
И на самом деле пламя в считанные секунды охватило нос парохода. Перепуганные пассажиры хлынули на корму.
– Подойдите к поручням! – крикнул Сэм и, подняв Питера высоко над головой, стал пробиваться сквозь толпу. Тара и Линдены протискивались за ним. Затем «Слокум» свернул в сторону и направился на северо-запад, под струю сильного ветра. Это только ускорило распространение огня по всему пароходу.
– Капитан просто безумец! – воскликнул Карл.
Несмотря на то что береговая линия Манхэттена находилась не более чем в пяти минутах хода, капитан Ван Шейк предпочел взять курс на Норт-Бразер-Айленд!
Охваченные паникой пассажиры, как дикие звери, попавшие в ловушку, сражались за спасательные пояса. Но эти пояса были бесполезны: когда люди пытались их надеть, они распадались на части. Команда решила использовать брандспойт, но, когда включили насосы, вода вытекала из бесчисленных отверстий в прогнившей резине. Вокруг обреченного парохода другие суда подавали сигналы тревоги, вызывая туда пожарную команду.
«Слокум» медленно двигался к скалистому острову. Сотни людей пытались убежать от беспощадного пламени. Но, беспомощные, они могли только с ужасом наблюдать, как огонь надвигается. Всю свою жизнь Тара будет просыпаться по ночам в холодном поту, ощущая смрад горящей плоти и слыша жуткие вопли мужчин, женщин и детей. То была погребальная песня, несущаяся из глубин ада.
– Как только он подойдет к берегу, прыгайте через поручни! – сквозь страшный шум крикнул Сэм.
Вслед раздался предсмертный хрип «Слокума», севшего на мель.
– Скорее! – скомандовал Сэм.
Он бросил Питера в воду как можно дальше от парохода и тут же сам нырнул в воду.
Прежде чем прыгнуть в воду, Тара оглянулась и увидела, как верхние палубы парохода обрушились, похоронив сотни несчастных в огненной гробнице. Счастливчики перепрыгнули через борт и оказались в воде на глубине тридцати футов. Счастливыми их можно было назвать лишь потому, что гибель в водной пучине, наверное, была более милосердной, чем в огне. Очень немногие женщины и дети умели плавать.
Сэму, Таре и Линденам вместе с мальчиками удалось отплыть на некоторое расстояние от жуткого клубка уже погибших и погибающих людей.
– Карл, давай доберемся до берега, а затем поможем этим беднягам, – сказал Сэм.
В воде Тара сбросила матроску.
– Послушай, дай мне Питера. Я прекрасно плаваю. А ты можешь плыть назад.
Полностью доверяя жене, Сэм передал ей плачущего мальчика – Тара физически была куда более сильная, чем большинство мужчин, которых он знал, – и поплыл назад к людям, толпившимся на палубе.
Какая-то женщина с широко открытыми от ужаса глазами сунула ему двух детей.
– Спасите моих малюток! Умоляю, сэр!
Сэм прикрепил малышей к себе лентами от их одежды и велел матери:
– Держитесь за мою левую ногу. Я смогу доплыть до берега, здесь недалеко.
В действительности это была непомерно сложная задача, но в том состоянии сверхнапряжения, в котором находился Сэм, он был уверен, что справится. Однако женщина на полпути к берегу отпустила руку и скрылась под водой.
Шатаясь, Сэм шел по берегу к тому месту, где его ждали Тара, Питер, Грета и Оскар. Он опустил спасенных детей на землю и обнял Тару.
– Мне нужно вернуться. Где Карл? – спросил он.
– Он только что отправился на пароход, чтобы помочь кому-нибудь, – ответила Тара.
Сэм наклонился, поцеловал ее в губы и бросился назад в реку. Пять раз он совершал рейсы до кормы «Слокума» и обратно, каждый раз таща на себе оставшихся в живых. Когда вернулся в последний раз на берег, то застал Карла, с безжизненным видом лежавшего на камнях.
– Я не могу снова плыть назад, – ловя ртом воздух, е слышно произнес он.
– Тебе тоже не нужно больше плыть на пароход, Сэм. Ты бледный как призрак и совершенно измучен, – умоляла его Тара. – Ты уже спас пять жизней.
– Еще один раз, – прохрипел он.
– Несомненно, капитан и команда смогут...
Сэм громко и презрительно рассмеялся:
– Наш храбрый капитан спрыгнул с парохода в тот самый момент, когда он сел на мель, и большинство матросов последовали его примеру. Нет, я должен вернуться. Там в воде плавает младенец в пеленках. – И, шатаясь, как пьяный, он снова бросился в воду.
Зажав ладонью рот, Тара смотрела, как он удаляется. Ее охватило чувство надвигающейся беды.
– Господи, пожалуйста, сбереги моего любимого! – прошептала она, подняла Питера и крепко прижала его к себе.
Наконец появились полицейские. Один из них дал Таре одеяло. На мгновение ее отвлекли истерические крики женщины, которая бегала по берегу и звала своего пропавшего ребенка. Когда Тара снова взглянула на реку, Сэма нигде видно не было.
– Сэм! Сэм! – Голос Тары поднялся на октаву. – Сэм, где ты? О Боже мой! Где мой Сэм?
Сбросив с себя одеяло и опустив на землю Питера, на кинулась в воду.
– Остановите ее! – пронзительно закричала Грета. – Она не понимает, что делает! Карл, сделай же что-нибудь! – умоляла она.
Ее обессиленный муж с огромным трудом встал на ноги и, шатаясь, поплелся к воде. Двое полицейских схватили его.
– Послушайте, мистер, вы не понимаете, куда идете! – уговаривал один из них с сильным ирландским акцентом.
– Там мой друг. Он многих спас, но в последний раз ему не стоило возвращаться. Пожалуйста, помогите ему.
– Я знаю этого человека. Он передал мне двух детей. Быстрее, Пэт, этот парень заслуживает того, чтобы жить.
Они сняли шлемы, рубашки и исподнее и бросились в Ист-Ривер. Мощными взмахами рассекая воду, они поплыли к палубе «Слокума».
– Это просто ужасно! – воскликнул старший из них, с отвращением прокладывая себе путь среди мертвых тел, плавающих в реке лицом вниз.
Вновь и вновь ныряли они в поисках Сэма Пайка. Им мешали ил и другие осадочные породы, поднявшиеся со дна реки, когда пароход сел на мель. Наконец, вынужденные признать свое поражение, они поплыли назад, к берегу, где Карл и Грета тщетно пытались успокоить Тару. Она рыдала так, что казалось, у нее вот-вот разорвется сердце.
– Она безутешна, – беспомощно проговорила Грета. – Возможно, если... Где маленький Питер?
– На станции «Скорой помощи» вместе с Оскаром и другими детьми, – ответил Карл.
– Пойди и приведи его. Может быть, вид сына заставит Тару осознать, что ее жизнь отнюдь не кончилась.
Грета опустилась на колени и обняла дрожащие плечи Тары.
– Ну-ну, не плачь! Карл приведет твоего малыша, теперь он будет нуждаться в тебе, твоей любви и внимании больше, чем когда-либо, раз... – Она запнулась.
– Скажи это, Грета, – сквозь рыдания проговорила Тара. – Раз его отец навсегда потерян для него.
– Это не так, Тара, – возразила ей Грета. – Сэм навеки останется в душе у тебя и у вашего сына. Муж будет наблюдать за тобой и Питером с небес.
Карл вернулся с Питером Пайком. Это был белокурый ребенок с ангельским личиком и широко расставленными, как у матери, блестящими глазами. Сейчас лицо Питера было красным и опухшим от слез.
– Мама, мамочка, где папа? – Мальчик обнял своими пухлыми ручонками Тару и уткнулся лицом ей в грудь.
– Дорогой... папочку забрал Господь. Он был очень смелым и благородным человеком, он спас сегодня многих людей. Он будет жить в душах тех, кто обязан ему жизнью. Теперь мы должны быть такими же смелыми, каким был твой папа. Мы будем очень скучать по нему, и никто никогда не сможет нам его заменить. Но наш долг – жить счастливо, так, как бы этого хотел папа. Ты понимаешь, дорогой? – спросила Тара.
Питер с трудом подавил рыдания и сжатыми кулачками вытер глаза.
– Думаю, да, мамочка. Я постараюсь, – проговорил он.
– Мой маленький мужчина. Теперь ты будешь главой семьи, – сказала Тара и, крепко прижав сына к себе, поцеловала его глаза, щеки и волосы. Грета улыбнулась мужу:
– Я тебе говорила. Ребенок поможет ей пережить горе.
Внезапно Тара выпрямилась и, держа на руках своего маленького сына, пошла к берегу.
– Куда ты? – крикнула ей вслед подруга, но Тара продолжала идти, не обращая на нее никакого внимания. – Карл... – Глаза Греты выражали тревогу.
Он бросился вслед за Тарой и, догнав, ласково взял ее за руку.
– Пойдем, Тара, мы должны отвезти тебя и маленького Питера домой, чтобы вы сняли с себя эту мокрую одежду. Иначе вы схватите воспаление легких. Мы должны сообщить обо всем случившемся твоим родным в Колорадо и родственникам Сэма.
Тара бросила на Карла бессмысленный взгляд.
– Родственники Сэма? – переспросила она. – О чем это ты, Карл? Сэм поспешил домой. Он обещал встретить нас в квартире, – заявила Тара и вдруг расхохоталась.
У Карла волосы встали дыбом. Ужас приковал его к месту, а Тара все продолжала идти по берегу.
– Бог мой! – задыхаясь, воскликнул он и перекрестился.
Грета была в ужасе:
– Карл, что все это значит? О нет, не может быть! Неужели как... как...
– Как ее мать... – мрачно закончил Карл. – Нет, этого не может быть. Этого не должно быть! Боже, неужели ты позволишь произойти такой трагедии дважды в одном поколении!
И оба они опустились на колени и стали молиться.
Молитвы Линденов были услышаны.
Полицейские отвезли Тару на ее квартиру. Врач диагностировал состояние как временный шок, прописал вдове успокаивающее средство и уложил в постель. Под присмотром сиделки Тара проспала мертвым сном четырнадцать часов и на следующий день проснулась снова в здравом уме и смирилась с фактом трагической гибели мужа.
Тело Сэма обнаружили в тот же день вместе с более чем тысячью погибших, главным образом женщин и детей. Хотя это вряд ли бы успокоило безутешные семьи, но полтора года спустя капитан парохода был признан виновным в непредумышленном убийстве и приговорен к десяти годам тюремного заключения.
