Текст книги "Греховные поцелуи"
Автор книги: Стефани Блэйк
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 20 страниц)
– Любимая, дорогая! – Боб жадно целовал ее глаза, уши, пульсирующую жилку на шее.
– Мой единственный возлюбленный! – прошептала Карен.
Она расстегнула рубашку Боба, прижалась лицом к его обнаженной груди и, вновь ощутив твердость его возбужденной плоти на своем животе, почувствовала страстное желание.
– Я хочу это сделать, – выдохнула Карен.
– Сделать это? – Боб не мог поверить.
– Ты же все понимаешь – заняться любовью. Боб был потрясен и даже испуган.
– О, Карен, мы не можем. Я хочу сказать, что я не могу так поступить с тобой. Я слишком тебя уважаю.
– Не веди себя как ребенок. Я взрослая женщина, а ты взрослый мужчина. Я так сильно тебя хочу, что кажется, сойду с ума, если ты сейчас же не займешься со мной любовью. И не говори мне, что ты этого не хочешь. – С этими словами Карен положила руку на его возбужденный пенис, ощущая через брюки всю силу его желания.
Ловя ртом воздух, Боб отскочил словно ошпаренный.
– Ну, давай продолжим. – Карен, повернувшись к нему спиной, попросила: – Расстегни мое платье.
Боб совсем растерялся.
– Что ты собираешься делать?
– Что, как ты думаешь, я собираюсь делать? – с раздражением в голосе ответила Карен. – Я снимаю платье, чтобы оно не помялось. Ты же не хочешь, чтобы, когда мы вернемся на пикник, у меня был вид, как у тех помятых шлюх, что живут на горе, недалеко от старателей!
Пальцы у Боба так сильно дрожали, что ему едва удалось расстегнуть застежку на платье Карен. Когда же она, взявшись за подол, осторожно сняла его через голову, Боб остолбенел при виде ее нижней юбки и корсета, подчеркивавшего соблазнительность ее высокого округлого бюста.
– Перестань таращить на меня глаза и давай раздевайся! Можно подумать, что ты никогда раньше не видел обнаженной девушки.
– Действительно, никогда, – откровенно сказал Боб.
– Тогда мы с тобой на равных. Я тоже раньше не видела обнаженного парня, – призналась она.
Карен сняла с себя нижнюю рубашку, корсет и юбку. Теперь она стояла в одних только кружевных розовых трусиках. Карен подошла к Бобу и, расстегнув ему брюки, нетерпеливо спросила:
– Неужели мне придется раздевать тебя как маленького мальчика?
Карен спустила свои трусики до лодыжек и перестук пила через них. Теперь, нагие, оба стояли неподвижно, подобно Адаму и Еве в райском саду, и нестерпимо желали друг друга. Карен коснулась его каменной плоти и стала ее нежно поглаживать слегка дрожащими пальцами. Боб, глубоко вздохнув, осторожно потянул Карен в густую, душистую траву.
– Мягко, будто на постели новобрачных, – прошептала Карен.
Они целовались, лаская друг друга, как молодые невинные животные.
– Не могу поверить, что ты никогда раньше не любил девушек, – проговорила Карен. – Ты так умело меня ласкаешь. Ты как будто знаешь, что именно нужно сделать, чтобы вызвать во мне такие чудесные ощущения!
Боб, довольный, рассмеялся.
– Это возвышает меня в собственных глазах. Спасибо. Но то же самое я могу сказать и о тебе. Ты знаешь, как доставить мне удовольствие... О Боже! – задыхаясь, простонал он, когда ее кулачок внизу слегка сжался.
– Думаю, все это само собой получается, когда люди любят друг друга. Ну давай же! – воскликнула Карен, откинувшись назад на траву и буквально заставляя Боба овладеть ею.
– Я не могу этого сделать, любимая, – почувствовав сопротивление ее девственной плевы, жалобно проговорил он.
– Ты должен, Боб, – настаивала Карен, – не можем же мы сейчас остановиться. Давай, войди в меня сильнее! Я серьезно говорю, я хочу этого!
Карен сдавила пятками поясницу Боба и изо всех сил буквально втолкнула его в себя. На мгновение она почувствовала острую боль, но это была лишь небольшая плата за то наслаждение, которое немедленно сменило ее.
Движения Боба идеально совпадали с ее. Казалось, чувство восторга будет бесконечным, поэтому, когда ощущение блаженства стало постепенно затихать, Карен стала прилагать отчаянные усилия, чтобы его продлить.
– Проклятие! – сокрушалась она. – Почему это должно было кончиться?
Крепко сжав Карен в объятиях, Боб погладил ее бедро.
– Моя любимая, для нас это никогда не кончится. Мы еще тысячу раз будем заниматься любовью, и всегда это будет так же замечательно, как ив первый раз, сегодня.
– Я знаю, – ответила Карен, глядя на него с обожанием. – Знаешь, у меня такое чувство, будто мы женаты.
Улыбнувшись, Боб ласково потрепал ее по щеке.
– Мы и на самом деле женаты, любимая. Ведь мы связаны теми узами, которые действительно имеют значение. После того что сегодня произошло, мы навеки принадлежим друг другу.
И они снова целовались, познавая друг друга, пока новая волна страсти не накрыла их.
Глава 5
В течение всего июля рудник «Маленькая Карен» приносил баснословный доход: двадцать пять тысяч долларов в неделю. Предвидя планы своей дочери и Боба Паркера на будущее, Ларс Де Бирс принял решение. Однажды в субботний вечер он позвал Боба к себе в контору и, закрыв дверь, обратился к парню:
– Садись, Боб, бери сигару...
– Нет, спасибо, сэр.
В глазах Ларса вспыхнул недобрый огонек:
– Если ты достаточно взрослый, чтобы жениться, значит, ты и достаточно взрослый, чтобы курить.
– Жениться? – охрипшим голосом переспросил Боб.
– Именно. Тебе сейчас семнадцать, верно?
– Да, сэр.
– Мне было столько же, когда я женился. – Ларс сделал многозначительную паузу. – А моя Минна была как раз в возрасте Карен, ну, может, чуть постарше.
Боб вцепился побелевшими костяшками пальцев в подлокотники кресла, не в силах ответить что-либо. Его лоб покрылся холодной испариной.
– Слушай, парень, вы с Карен встречаетесь каждую ночь... – Ларс встал, медленно обошел вокруг письменного стола, затем сел на его край и только после крепкой затяжки продолжил: – Не думай, будто я не знаю, что происходит на сеновале, когда мы с Миной ложимся спать... Я и сам был молодым...
Покраснев до корней волос, Боб неподвижно сидел в кресле, глядя на свои ботинки.
– Молодые, пылкие... Все естественно... Дело в том, что когда отношения между молодыми людьми доходят до определенной точки, наступает пора их узаконить. Надеюсь, ты понимаешь, что я имею в виду.
Боб судорожно вздохнул:
– Я... я думаю, да. Сэр, если вам кажется, что мы с Карен видимся слишком часто, я...
Ларс прервал его:
– Я не говорил, что вы видитесь слишком часто. Я сказал, что пришло время вам пожениться.
– Но, сэр, я еще учусь в школе!
– Брось школу и найди работу.
– Но какую работу можно найти, не имея образования?
– Чертовски хорошую! Ты будешь работать на меня.
– Я и так работаю на вас... А тех денег, которые я зарабатываю, не хватит даже на...
– Ты получишь более хорошую работу, причем на полный день. Я передам этот магазин тебе. Почту тоже. Вы с моей маленькой девочкой будете очень хорошо обеспечены. Я даже построю для вас дом рядом с нашим.
Боб в замешательстве покачал головой.
– Это все так неожиданно, сэр... я даже не могу сейчас полностью осознать ваше предложение...
– Конечно, мой мальчик, я понимаю. Не спеши с ответом, обдумай все, обсуди с Карен... Я поднимусь на гору, посмотрю, как идут дела на прииске. Вернусь завтра утром.
Ларс надел шляпу и быстро, не оборачиваясь, вышел из конторы, оставив потрясенного и ошеломленного Боба в полном одиночестве.
Первого сентября Де Бирс выкупил прииск у Свенсена и Фрэнкса за сто тысяч долларов.
– Должно быть, вы сошли с ума, Ларс, – сказал ему Свенсен, подписывая соглашение. – Нам кажется, что этот участок начинает истощаться.
Ларс только пожал плечами:
– Я всегда любил риск. Все равно, куда бы вы ни поехали, парни, желаю вам удачи!
– Мы с Джимом отправляемся во Флориду, – признался ему Фрэнкс, прощаясь. – Говорят, там есть нефтяной источник. Мы собираемся купить несколько участков.
Между тем после разговора Ларса с Бобом отношения между молодыми людьми заметно поостыли.
– Ультиматум? То, что ты говоришь, нелепо! – заявила Карен во время одной из ссор, так часто вспыхивавших теперь между ними. – Мой отец не ставит ультиматумов!
– Твой отец сильно изменился в последнее время. Похоже, ему, преисполненному сознанием собственной важности, нравится командовать людьми.
Карен не нашлась, что ответить. Она тоже заметила перемены в характере отца, а неделю назад подслушала горячий спор в спальне родителей.
– Весь город только и говорит о тебе и об этой актрисе, с которой ты провел неделю в Денвере!
– Минна, это гнусная ложь от начала и до конца! Люди клевещут на меня, потому что завидуют! Верно, я пригласил хорошенькую молодую даму к моему столику выпить бокал шампанского. Ну и что из этого? Между нами ничего не было.
– И ты надеешься, что я поверю в это?
– Мне наплевать, веришь ты или нет! Я говорю правду!
– Ха! Весь прошлый месяц ты не разу не дотронулся до меня! Я тебя слишком хорошо знаю, Ларс. Это может означать только одно – ты занимаешься любовью с другой женщиной.
– Вместо того чтобы указывать мне, посмотрела бы лучше на то, что творится у тебя под носом! Месяц, месяц прошел с тех пор, как я сделал ему предложение!
Карен удивилась, но не рассердилась, когда Боб рассказал ей о предложении отца.
– Да, твой отец был гораздо более приятным человеком, до того как стал серебряным королем, – заметил Боб. – Так его сейчас зовут горожане. Ты знаешь, что он отверг предложение крупного восточного синдиката продать рудник «Маленькая Карен» за миллион долларов?
– Я не верю.
– Это правда. Я слышал, как твой отец говорил об этом своему юристу Джейку Тэйбору.
– Давай оставим в покое моего отца, Боб. Поговорим лучше о нас. Последнее время у меня такое чувство, что ты заставлял себя заниматься любовью со мной. Сегодня же мне пришлось пять минут играть с тобой, прежде чем ты возбудился...
Боб покраснел.
– Карен, пойми ради Бога, у мужчины это происходит по-другому, чем у женщины! Женщина может заниматься любовью в любое время, а мужчина – нет, особенно когда его что-то беспокоит.
– И что же тебя беспокоит? – холодно спросила Карен. – Мой отец предложил тебе магазин и работу почтмейстера. Многие пары обходятся гораздо меньшим.
– ...пары... – вяло повторил Боб.
– Да, пары, как мы! Мы ведь жених и невеста, не так ли? – с жаром воскликнула она.
Боб задумчиво облокотился на руку.
– Карен, я тебя люблю, правда, люблю... Но... я еще не готов жениться...
– Твоя страсть очень быстро остыла! Четвертого июля ты не мог дождаться, когда мы поженимся. Ты так сильно хотел меня, что у тебя слюни текли от нетерпения! Да... правильно гласит старая поговорка: «Если у тебя столько молока, сколько тебе нужно, зачем тогда покупать корову?» – сказала с горечью Карен.
– О Господи! Что за бред ты несешь! Я обсуждал это с твоим отцом. Он сказал: если хочешь всегда и во всем подчиняться, иди и женись. Я не хочу всегда и во всем подчиняться твоему отцу.
– Это чистейший вздор, и ты это знаешь. Ты просто ищешь отговорку, чтобы не жениться!
Боб опустился на колени и взял ее руки в свои.
– Это неправда. Я действительно хочу на тебе жениться... когда-нибудь.
– Когда-нибудь! – презрительно усмехнулась Карен.
– Да, когда окончу колледж и стану инженером. Мисс Холланд в школе говорит, что у меня врожденная склонность к математике. Я хочу изучать инженерное дело.
Карен просто ненавидела его в этот момент.
– Колледж? – воскликнула она. – На это уйдут годы! К тому времени, когда ты станешь инженером, я уже буду старухой.
Боб встал.
– Карен, этот разговор ни к чему не приведет. Лучше я пойду домой. Мне нужно готовиться к контрольной работе.
– Боб, пожалуйста, не уходи! – взмолилась она, и по ее щекам потекли слезы. – Извини, если в последнее время я стала раздражительной, для этого есть причины!
Не ответив ей, Боб подошел к краю сеновала, собираясь спуститься вниз. У Карен будто помутился рассудок, из горла вырвался леденящий душу крик, крик раненой самки. Она вскочила и, сжав руки в кулаки, бросилась к нему.
– Ублюдок! – пронзительно выкрикнула Карен. – Разве не понимаешь, что ты со мной сделал! Я ношу твоего ребенка!
Боб был потрясен. Он инстинктивно поднял руки, пытаясь защититься от разъяренной Карен, и, потеряв равновесие, полетел вниз и упал на вилы, которые кто-то неосторожно оставил в глиняном полу зубьями вверх. Боб успел вскрикнуть всего лишь раз...
Карен зажала уши руками, закрыла глаза, но этот пронзительный вопль эхом отдавался и отдавался в ее мозгу. Она подумала, что сходит с ума. Внезапно ее поглотила удивительно милосердная тишина, и мрак, нахлынув огромной темной волной, принес спасительное забвение.
Минна вошла в сарай и увидела Боба Паркера. Это зрелище она будет помнить еще долго и долго еще будет просыпаться, крича в холодном поту. Юноша лежал на спине в куче сена, его невидящие глаза пристально смотрели на Минну, посиневшие губы обнажили зубы в хищном оскале смерти. Затем она заметила кровь вокруг его тела, ее взгляд остановился на зубцах вил, которые торчали из шеи и левого плеча Боба. Пронзительно закричав, женщина выбежала из сарая.
Более полутора суток никто не видел Карен, она как сквозь землю провалилась. Были образованы поисковые группы. Наконец ее нашли в двенадцати милях от города. Карен лежала в маленькой пещере, свернувшись калачиком и не реагируя на вопросы спасителей. Девушку отвезли домой. Ларс, Минна и Нилс не могли сдержать слез, увидев ее.
Карен не разговаривала, не обращала ни на кого внимания, часами сидела, уставившись куда-то вдаль. Вызывали врача из города, но и он был не в силах разрушить барьер, который Карен воздвигла между собой и внешним миром.
– Очевидно, ваша дочь находится в состоянии глубокого шока, несомненно, вызванного тем, что она увидела, – высказал свое мнение доктор.
– Того, кто оставил свои вилы там, следовало бы вздернуть, – со слезами на глазах зло сказал Нилс.
Доктор пожал плечами:
– Единственное, что можно сейчас сделать, это уложить ее в постель и ждать, пока она сама не выйдет из этого состояния.
– Но вы действительно думаете, что она поправится? – спросила Минна.
– Абсолютно уверен. В медицинской литературе описывается множество подобных случаев. Шок со временем пройдет.
Предсказание доктора оказалось верным.
Карен проспала целые сутки. Когда же она, наконец, очнулась, то производила впечатление абсолютно нормального человека. Что-то мурлыча себе под нос, девушка встала с постели, надела халат и комнатные туфли и спустилась на кухню, где за дневной трапезой сидели мать, отец и брат.
– Который час? – спросила Карен и, взглянув на стенные часы, недоуменно заморгала. – Три часа? Не может быть, чтобы я проспала все это время. Почему меня никто не разбудил?
Обливаясь слезами, Минна бросилась к ней и обняла.
– Доченька, моя дорогая, ты вернулась к нам!
Карен отпрянула.
– Вернулась?.. О чем ты говоришь, мама? – с удивлением спросила она. – Папа! Нилс! Почему вы так на меня смотрите? Кто-нибудь скажет мне, что все это значит?! – потребовала Карен.
Ларс подошел к женщинам и усадил их за стол.
– Сядь, Карен, и выпей сначала кофе с тортом.
– Правда, я умираю с голоду, – сказала она. – Но все это так странно и непонятно... Ну же, скажите, что все это значит?
Нилс тяжело вздохнул и решился:
– Карен, понимаешь... это касается Боба Паркера.
– Боба? А что с ним? Он уже искал меня сегодня? – Карен нахмурилась.
Ларс и Нилс обменялись мрачными взглядами, а Минна еще сильнее заплакала.
– С Бобом что-то случилось? – встревожилась Карен. – Он, что, ранен?
– Карен, милая... – Глаза Нилса наполнились слезами. – Боб... Боб умер...
Ее лицо вмиг стало мертвенно-бледным.
– Боб умер? Я не верю. Что это с вами? Вы какие-то ненастоящие. Как будто это дурной сон. Боб не умер. – Ее шепот перешел в истерический крик.
Нилс подошел и обнял сестру за плечи.
– Успокойся, Карен, и выслушай меня. Эта история не из приятных, но я должен ее рассказать...
Все время, пока Нилс говорил, Карен сидела неподвижно с отсутствующим выражением лица.
– Доктор говорит, что у тебя потеря памяти, приступ амнезии, – завершал свой рассказ Нилс. – Иногда это происходит, когда человек переживает ужасные потрясения, с тем чтобы дать ему прийти в себя. Но не бойся, ты обязательно поправишься.
На лице Карен появилась едва заметная улыбка, никак не совместимая с ее застывшим взглядом. Все трое с тревогой смотрели на девушку.
– Карен, о чем ты думаешь?
Все еще продолжая как-то странно улыбаться, Карен посмотрела на мать и совершенно спокойно ответила:
– Я не потеряла Боба, нет, правда же, нет. – Она приложила руки к животу. – Я ношу его ребенка, поэтому я знаю, что Боб никогда меня не покинет. Я знаю, где мой любимый. Он поехал в Денвер, чтобы купить мне обручальное кольцо с камнем и свадебную ленту. Мы собираемся пожениться на следующей неделе. Неужели вас всех это не удивляет?
Потеряв дар речи, все трое изумленно смотрели на Карен, как будто перед ними было какое-то неземное существо.
Красавица Карен навсегда сохранила иллюзию, что Боб Паркер жив, здоров и скоро вернется к ней и их будущему ребенку. Свою семью и друзей она продолжала убеждать, что ее муж разъезжает по делам, и даже цитировала отрывки из его воображаемых писем. Горожане относились к красивой девушке с пониманием и состраданием. В конце концов, она принадлежала к самой известной семье в Силвер-Сити.
Ларс Де Бирс приобрел репутацию мага и волшебника. Через шесть месяцев после того, как он выкупил прииск у Свенсена и Фрэнкса, он продал свою долю в руднике «Маленькая Карен» восточному синдикату за один миллион долларов. Новые владельцы выпустили акции, Ларс вложил целый миллион в это новое рискованное предприятие, и когда вскоре после этого цена акций стремительно выросла с семи долларов до тридцати пяти, его чистый доход составил пять миллионов.
Приумножение богатства и власти стало навязчивой идеей Ларса Де Бирса.
Минна догадывалась, что таким образом он пытался занять себя, старался забыть о том несчастье, которое произошло с Карен. Он создал «Де Бирс мэннинг энд девелопмент корпорейшн», которая вкладывала капитал в золотые и серебряные прииски на территории Колорадо, Техаса, Юты, Аризоны и Нью-Мексико. Следующим шагом было расширение деятельности: животноводство, бурение нефтяных скважин и строительство железных дорог. Ларс именовал себя председателем совета директоров, которых с увеличением сфер его бизнеса становилось все больше. Сына Нилса он назначил президентом корпорации.
На плоскогорье у пика Пайка Ларс разместил свое огромное поместье, площадью около четырех акров, и окружил его каменной стеной высотой в десять футов. Центром поместья стал настоящий средневековый замок, который в разобранном виде был привезен из Франции, армия в тысячу рабочих собрала его в Колорадо. Он величественно возвышался среди зеленых лужаек, экзотических кустарников, деревьев и великолепных цветников. Мебельные гарнитуры в стиле ампир и времен Директории, украшавшие его гостиные и комнаты, были роскошны. Как-то художник по интерьеру посетовал на это смешение стилей, а хозяин ответил:
– Я хочу прикоснуться ко всем стилям сразу, так я не собьюсь с пути истинного.
Ларс тратил огромные суммы денег, заботясь о развитии этого края и неустанно пытаясь провести через конгресс законопроект о статусе штата Колорадо.
Одной из главных причин, задерживавших урегулирование проблемы Колорадо, были Скалистые горы. Известные в народе под названием «Забор назло соседу», они его полностью оправдывали, ибо их высота в среднем составляла две мили. Чтобы преодолеть и это препятствие, Ларс Де Бирс как основной акционер железной дороги, проходящей через Денвер и Рио-Гранде, и комитет из уважаемых граждан Колорадо решили проложить железнодорожные пути через Ройэл-Гордж и Континентальный перевал.
Наконец первого августа 1876 года Колорадо был принят в состав Соединенных Штатов Америки. Это событие для гордых переселенцев стало великим праздником, и начиная с этого момента у них был двойной повод для всеобщего ликования в День независимости – ведь статус штата был дарован им в сотый год существования США!
День первого августа 1876 года для семьи Де Бирсов был трижды знаменателен. В то раннее утро, ровно в шесть часов сорок пять минут, Карен родила девочку. Она назвала свою дочь Тара Де Бирс Паркер.
Глава 6
Джильберта так закончила свою речь:
– На этой земле обетованной американцы всех цветов, вероисповеданий и национальностей празднуют сегодня, Четвертого июля, славное двухсотлетие. Это больше чем веха в истории нашей страны, которую мы все любим и свято чтим. Сегодня мы отдаем дань уважения не только духу Декларации независимости, но и неукротимому духу тех мужественных пионеров, которые в 1806 году проложили границы Соединенных Штатов, от Тихого океана до Атлантического. А сейчас давайте встанем и все вместе исполним наш гимн «Америка прекрасная».
Джильберта почувствовала, как комок подступил к горлу, когда собравшиеся, взявшись за руки, громко запели. Они воодушевленно исполнили не только начало, но и все три строфы торжественного гимна. Когда его эхо замерло где-то далеко-далеко за стенами ратуши, Джильберта, Анита и Дженет прошли в зал на небольшой прием, устроенный мэром для почетных гостей.
Джильберта отрешенно стояла у окна, выходящего в прекрасный парк, когда к ней подошли сенатор штата, заместитель окружного прокурора и известный кинопродюсер.
В ответ на вопрос сенатора Джильберта промолвила:
– Нет, то, что мы взяли в аренду этаж в Международном торговом центре, не означает перевод нашей основной деятельности в Нью-Йорк. Денвер всегда был и останется родиной «Де Бирс мэннинг энд девелопмент корпорейшн», хотя, как вам известно, у нас есть офисы в Лондоне, Париже и Милане, а также дочерние филиалы еще в десяти городах Соединенных Штатов.
Джильберта с достоинством ответила и на следующий вопрос, адресованный ей молодым окружным прокурором:
– Это правда, миссис Киллингтон, что губернатор Киллингтон собирается поддерживать Джимми Картера на грядущих выборах?
– Губернатор Киллингтон всегда был убежденным демократом и, конечно же, будет поддерживать губернатора Картера в его борьбе за пост президента.
– По вашему мнению, у южанина есть хоть какой-нибудь шанс победить на выборах?
Джильберта легким щелчком смахнула пепел своей сигареты в горшок с каким-то растением:
– Полагаю, любой достойный гражданин может быть избран в президенты, если народ верит, что он способен выполнить импонирующие людям предвыборные обещания.
– Даже еврей? – лукаво спросил продюсер.
В фиалковых глазах Джильберты появился холодный блеск.
– Вы, наверное, знаете, что были времена, когда католик не мог стать президентом Соединенных Штатов. Но пришел Джон Кеннеди. Я абсолютно уверена, что еще до конца этого столетия в Овальном кабинете Белого дома будет сидеть еврей, а может, и негр.
Продюсер-еврей с победной улыбкой посмотрел на собеседников и спросил:
– Джентльмены, вы согласны с миссис Киллингтон? Сенатор, который, по слухам, был скрытым антисемитом, казался невозмутимым и без колебаний ответил:
– На все сто. Как известно, я сторонник сенатора Джавица. Будь этот энергичный еврей помоложе, думаю, он имел бы отличные шансы на выдвижение своей кандидатуры.
Продюсер улыбнулся еще шире и воскликнул:
– Черта с два вы так думаете!
Дискуссия была прервана появлением одного из помощников мэра.
– Извините меня, миссис Киллингтон, я хотел бы узнать, не пройдете ли вы со мной в кабинет мэра. Там ждут двое джентльменов, говорят, что им крайне необходимо переговорить с вами.
Джильберта нахмурилась:
– Кто они?
Помощник мэра, старательно избегая ее взгляда, ответил:
– Я полагаю, это полицейские, миссис Киллингтон.
– Полицейские? – в унисон отозвались Джильберта, Анита и Дженет.
У Джильберты бешено заколотилось сердце. Неужели они так скоро обнаружили Джулса? Нет, это невозможно! Тем не менее, она почувствовала, как на лбу выступили бисеринки холодного пота.
– Хорошо, – заставив себя улыбнуться, сказала она. – Я признаю, что сегодня утром я неосторожно переходила Пятую авеню. – Джильберта шутливо подняла руки. – Я послушно иду. Ведите меня, сэр... Извините, друзья. Надеюсь, это ненадолго.
Вслед за помощником мэра Джильберта вышла из гостиной и поинтересовалась:
– Серьезно, неужели вы не имеете ни малейшего представления о том, что им от меня нужно?
– Нет, мэм. Эти люди были не особенно разговорчивы. Ну, вот мы и пришли. – Он открыл дверь и пропустил ее вперед.
Когда Джильберта вошла, двое полицейских, куривших у окна, как по команде обернулись и пристально посмотрели на нее. Тот, что повыше ростом, был довольно интересным мужчиной: у него были темные густые волосы, карие глаза и строгие черты лица; под костюмом в полоску из льняной индийской ткани угадывалась атлетическая фигура. Он подошел к Джильберте:
– Миссис Киллингтон... Я – капитан Джордж Лаурентис из Нью-Йоркского городского департамента полиции. Отдел по расследованию убийств. – И протянул ей удостоверение личности.
«Отдел по расследованию убийств!» – молнией пронеслось в голове. Итак, она просчиталась, предполагая, что тело Джулса не обнаружат раньше чем в понедельник утром.
– Чем могу быть полезна, капитан?
– Вы знаете некоего Джулса Марстона, миссис Киллингтон?
«Вот оно, случилось, Джилли. Дело подходит к развязке. Настало время поставить на кон свою судьбу. Ну же, дерзай, игрок!»
Прижав руку к горлу и широко раскрыв глаза, Джильберта изумленно посмотрела на капитана.
– Подождите! Вы сказали, что вы из отдела по расследованию убийств?
– Мне повторить вопрос, миссис Киллингтон?
– Джулс Марстон? Конечно, я знаю его. Наш близкий друг – мой и моего мужа. А что такое? Что случилось? С ним произошло какое-то несчастье?
– Почему вы думаете, что с ним произошло несчастье? – Капитан Лаурентис не отрывал взгляда от ее лица.
Только сейчас Джильберта заметила, что второй полицейский, приземистый парень с невыразительной внешностью, встал слева от нее. Джильберта уже не старалась скрыть свою неподдельную тревогу.
– Джулс говорил моему мужу, что на этой неделе у него какие-то дела в Нью-Йорке. Он, правда, обещал во что бы то ни стало быть сегодня в ратуше на торжествах, но я его не видела, – объяснила Джильберта. Затем, проявив актерские способности, достойные Джоан Кроуфорд, она отшатнулась и с ужасом воскликнула: – Убийство!.. О нет, не может быть! Он не...
– К сожалению, это так. Мистер Марстон умер, и это не было несчастным случаем.
– Тогда как же это произошло? – задыхаясь, спросила Джильберта.
– Создается впечатление, что он покончил жизнь самоубийством.
Ее реакция была искренней и молниеносной, но не по той причине, о которой могли бы подумать полицейские.
– Самоубийство? – У Джильберты подкосились ноги, и она бы упала, если бы капитан Лаурентис не поддержал ее.
– Я думаю, вам лучше сесть, миссис Киллингтон. – С этими словами он подвел потрясенную женщину к креслу.
Все это время Джильберта продолжала качать головой и бормотать:
– Самоубийство... самоубийство... Джулс? Нет-нет, невозможно... невозможно...
И это было совершенно верно. Более того, подобная версия казалась абсолютно абсурдной! Мертвый человек с размозженным затылком! Или эти полицейские были законченными идиотами, или играли с ней в кошки-мышки.
Лаурентис прищурил глаза.
– Вы говорите с такой убежденностью, миссис Киллингтон.
– С абсолютной уверенностью! Джулс никогда бы не покончил жизнь самоубийством, – решительно отрезала Джильберта.
– Однако факты говорят сами за себя, – возразил капитан.
– Создается впечатление, что он разбился насмерть, прыгнув с крыши роскошной квартиры, находящейся на последнем этаже небоскреба, – ответил Лаурентис.
– Это пентхаус Милоша Алански, – объяснила Джильберта.
– Да. Вы знали, что он останавливался там? – спросил ее Лаурентис.
– Он обычно так и делал, когда приезжал в Нью-Йорк. Мой личный секретарь Анита Тэтчер передала мне, что вчера он звонил из квартиры Милоша и просил перезвонить. Я звонила ему сегодня днем по возвращении в город, но мне никто не ответил.
– Вернулись в город? – удивленно переспросил Лаурентис.
– Видите ли, я провела субботу в нашем летнем доме около Онеонты. Я работала над окончательным вариантом той самой речи, которую произнесла здесь несколько минут назад.
– Почему мистер Марстон не позвонил вам туда? – спросил Лаурентис.
– Мы с мужем не устанавливали там телефон. Это тихое место, куда мы удаляемся, когда хотим побыть в одиночестве. Там мы можем полностью изолироваться от внешнего мира и расслабиться, – объяснила Джильберта, умолчав о том, что Анита не имела ни малейшего представления о ее местонахождении.
Если повезет, эта деталь останется не известной благодаря более важному свидетельству.
– Что еще мистер Марстон сказал миссис Тэтчер, когда звонил? – невозмутимо продолжал свой допрос капитан.
– Спросите у самой миссис Тэтчер, она находится здесь, на приеме.
– Хорошо, я именно так и поступлю. – Он кивнул в сторону своего коллеги: – Это лейтенант Кавелли, миссис Киллингтон... Билл, пожалуйста, попроси мисс Тэтчер присоединиться к нам.
– Капитан, вы уже известили мистера Алански? – поинтересовалась Джильберта.
– Да, мы дозвонились в его резиденцию на Западном побережье. Он прилетит сегодня вечером, но уже подтвердил, что Джулс Марстон жил в его квартире в Нью-Йорке. По-видимому, он пользовался этой квартирой довольно часто, так же, как и сам Алански.
– Да. Я знаю. И Милош, и Джулс постоянно разъезжали, они ведь были деловыми партнерами.
– Мистер Алански сообщил нам об этом. – Джордж Лаурентис достал пачку сигарет и предложил ей закурить.
– Спасибо. – Джильберта закурила. – Все это похоже на какой-то кошмар... Вы говорите, Джулс прыгнул?..
– Он прыгнул через барьер террасы. На нем ничего не было, кроме шортов, – ответил Лаурентис.
Джильберта глубоко затянулась:
– Все же я не верю этому. Нет, должно быть, его столкнули.
У нее чуть было не вырвалось «перебросили», и это было бы равносильно поцелую смерти. Внезапно, подобно удару молнии, ее поразила страшная догадка: вероятно, в то злополучное утро, пока она упаковывала вещи и относила их в грузовик, убийца, кем бы он ни был, находился рядом в квартире, прятался там и только и ждал подходящего момента, чтобы избавиться от тела. «Но почему тогда он пощадил меня?» Этого Джильберта не понимала.
– Почему вы так уверены, что он не покончил с собой? – задал свой очередной вопрос Лаурентис.
– Если бы вы его знали, вы бы думали точно так же. Спросите Аниту Тэтчер. Она тоже подтвердит это. Джулс был слишком энергичным человеком, слишком влюбленным в жизнь. Я хочу сказать, у него было все.
В комнату вошли Кавелли и Анита. Она была мертвенно-бледной, а ее глаза будто остекленели от шока.
